– Вы знаете, Михаил Андреевич, – говорит Брежнев Суслову, – товарищ Пельше сам себя не узнаёт.
– Не может быть.
– Иду по коридору, навстречу – Арвид Янович. Я его останавливаю: «Здравствуйте, товарищ Пельше». Он отвечает: «Здравствуйте, Леонид Ильич, но я не товарищ Пельше» ...
Я вспомнил этот анекдот ранним утром 30 мая 1983 года, когда Би-Би-Си сообщила, что умер Пельше. Я отвечал за блок новостей, а мой шеф Виктор Ильич Яроцкий перекраивал в тот момент текстовую часть бюллетеня. В нем сидел дух противоречия, и выпускающему, бегавшему по длинному коридору и забиравшему в редакторских кабинах свежую информацию, доставалось, когда он заглядывал в кабинет. Он был двухметровый атлет и сильно потел, возможно, от страха.
– Алексей, вы чем занимались – борьбой или боксом?
– Борьбой, Виктор Ильич.
– И вас все время клали на лопатки?
– Порой бывало.
– Вот видите, все время клали на лопатки. А почему? Потому что в вас нет пропагандистской злости...
Я не стал включать печальную новость, поскольку отсутствовал второй источник. К тому же мы обычно раньше других узнавали о смерти членов политбюро и представителей правящей верхушки. Нам заранее (до оповещения советского народа) звонили кремлевские референты и просили вычеркнуть такую-то фамилию из списка. (У нас имелся специальный реестр из получателей «секретной информации»). Через дня два-три следовало, как правило, официальное уведомление. Правда, дело происходило в понедельник, и я не мог вспомнить, бывали подобного рода звонки по выходным или нет.
– А где про Пельше? – спросил Яроцкий. Я подсел к его огромному столу, на котором атлет ночью тайно спал, с предложениями по новостному блоку. – Где-то промелькнуло сообщение в сводках…
Я изложил ему свои доводы.
– Ерунда, не будут врать – не тот случай. Поставь на первое место.
Я подчинился.
Шеф придерживался строгого распорядка дня, который уберегал его от житейских невзгод. В девять ноль-ноль он первым был на приеме у Лапина – председателя Гостелерадио СССР. С десяти до одиннадцати читал газеты. В одиннадцать ходил обедать в нашу лучшую в Москве столовую, в два часа пил чай в буфете, в три – слушал новости Би-Би-Си на английском языке, затем проводил летучку с ночной сменой и отправлялся домой, чтобы в пять утра возвратиться на капитанский мостик…
Он обедал, а я сидел на телефоне и в редакцию позвонил человек, представившийся помощником Пельше.
– Арвид Янович жив и находится на даче.
– Сейчас исправим, – солгал я.
А как можно было исправить, если весь тираж давно уже был разложен по конвертам, передан фельдъегерю, который на черной «Волге» развез бюллетени по адресам?
Отобедав, Яроцкий в благодушном настроении вернулся, ковыряя зубочисткой в зубах. Я, сильно встревоженный, доложил главному редактору о звонке по кремлевскому аппарату.
– Что за идиот? Зачем ему понадобилось?..
Пельше на самом деле умер 29 мая. Вопрос – зачем нужно было скрывать этот факт – остается для меня до сих пор загадкой. Даже не скрывать, а запутать нас на несколько часов. Неужели не понимали, что исправить мы ничего не можем? Несколько лет спустя один сведущий человек сказал мне, что британское посольство, находившееся в те годы на Софийской набережной, прослушивало каждый чих в Кремле и ошибки быть не могло...
02.08.2014
30 апреля 2018
Иллюстрация к: Товарищ Пельше