АЗЫ ЖУРНАЛИСТСКОГО МАСТЕРСТВА

ОБ АВТОРЕ И ЕГО УЧЕБНОМ ПОСОБИИ

Это оригинальное учебное пособие создано автором – журналистом-практиком, известным курским писателем, членом СЖ и Союза писателей России, лауреатом премии Союза журналистов СССР  Александром Дмитриевичем Балашовым – в помощь студентам, выбравшим для себя сегодня такую востребованную профессию, как  журналист или специалист по связям с общественностью. Автор предлагает будущим  работникам масс-медиа и PR-специалистам овладевать словом, начиная с азов журналистики. То есть с тех первоначальных сведений о системе средств массовой информации, правовых основах журналистики, о журналистских жанрах, о журналистском произведении, редактировании его, о  тех требованиях, которые в СМИ предъявляют к журналистскому материалу. Всё это очень пригодится и начинающим журналистам, и  специалистам по связям с общественностью. Ведь самая эффективная связь с нею  проходит через  прессу, средства массовой информации.

Автор закончил филологический факультет Калининского (ныне Тверского) государственного университета и одновременно отделение журналистики факультета общественных профессий этого же вуза. Многие годы А.Д.Балашов проработал в газетах,  на радио и телевидении Твери, Курска, Железногорска, Курчатова. Прошёл все ступени карьерной лестницы журналиста – от младшего литсотрудника до главного редактора. Будучи профессиональным журналистом и писателем (сегодня на его счету 16 художественных и публицистических книг, выпущенных в Курске, Воронеже, Железногорске, Орле), он несколько лет проработал заместителем начальника Курчатовского  городского управления ГОиЧС по связям с общественностью. В последнее время на кафедре журналистики Курского института социального образования (филиале  РГСУ) вёл для студентов специальности «Журналистика» свои мастер-классы, которые собирали слушателей  КИСО со всех курсов этого направления.

Он – лауреат премии Союза журналистов СССР (1987), премии журнала «Подъём» «За лучшую публикацию года», областного литературного конкурса, посвящённого 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина (в жанре эссе),  лауреат региональных творческих конкурсов имени курских писателей В.Овечкина (трижды) и К.Воробьёва,  вместе со своими соавторами по книге очерков «Курская антоновка»  стал победителем Всероссийского литературного конкурса «Наше культурное наследие» (Тверь-Москва-2011).

А.Д.Балашов был участником многочисленных творческих семинаров, которые в разные годы вели известные курские Мастера Слова – Евгений Носов, Пётр Сальников, Александр Харитоновский (старший), Владимир Детков. В 1986-м году он был участником семинара молодых писателей Юга России, где известный столичный писатель, лауреат Государственной премии Георгий Семёнов рекомендовал Центрально-Чернозёмному книжному  издательству (Воронеж) рукопись повестей и рассказов журналиста А.Д.Балашова. И  вскоре тиражом 25 тысяч экземпляров вышла  его первая книга  «Диспут о любви». А через год в Москве ему была вручена высшая журналистская награда – премия Союза журналистов СССР.

«То есть нельзя сказать, что Балашов буквально «ворвался в литературу», - в апреле 2013 года писала газета «Городские известия». – Точнее будет – сначала «ворвался в журналистику», которая, в свою очередь, многое дала будущему писателю. Именно в ней он сроднился и со словом, и с народной мудростью, с характерами людей неординарных, разных возрастов, занятий и взглядов. И где постепенно наполнялся опытом жизни – со всеми её радостями и болями, утратами и обретениями».[1]  

Автор  учебного пособия на  конкретных примерах из своей богатой журналистской практики, используя опыт признанных Мастеров Слова, у которых учился сам,  ставит перед собой  важную задачу – помочь студентам направления «Реклама и связи с общественностью в коммерческом секторе» освоить общие закономерности журналистики как творческой деятельности в их практически значимых проявлениях. Овладение Словом – насущная необходимость для тех, кто выбрал себе путь в новую профессию, берущую всё-таки своё начало из «классической журналистики». Именно поэтом  А.Д.Балашов  в своём учебном пособии «Создание PR-образа в прессе» рассматривает всю сложную систему журналистских теоретических понятий с практической точки зрения будущего специалиста по связям с общественностью, которым  в тесном контакте придётся работать со СМИ.  Простым, доступным языком (автор не раз в своей работе  цитирует слова историка В.Ключевского, что «мудрёно пишут только о том, чего не понимают») Балашов доносит до будущих  специалистов по связям с общественностью «несекретные секреты» журналистского мастерства.

Ценным воспитательным фактором этого учебника является и тот факт, что в нём  в качестве образцов  Балашов использует тексты блестящих  писателей, публицистов и журналистов -  Е.И.Носова, К.Д.Воробьёва, А.А.Харитоновского (старшего), П.Г.Сальникова, В.П. Деткова и фрагменты своих  лучших очерков, воспевающих   малую родину  авторов  - Курский край.

В.В.Кулагин,

член Союза журналистов России,

член Союза писателей России,

лауреат областных журналистских конкурсов

им. писателей В.Овечкина и К.Воробьёва,

 Всероссийского литературного конкурса

«Наше культурное наследие».

1. В НАЧАЛЕ  ВСЕГДА - СЛОВО

В историческом процессе развития мировой и отечественной журналистики, как и в жизни, всё взаимосвязано. В журналистском творчестве, особенно на первых его этапах, у пишущего человека всегда есть предтеча – лицо, подготовившее условия для его творческой деятельности. Это лицо и есть гласный (или негласный) учитель, авторитетная  фигура в журналистском (литературном) сообществе, оказавшего на пишущего наибольшее влияние. Причём не только на его мировоззрение, мировидение, но и, как это формулировал Евгений Иванович Носов, «на образную систему, сопутствующую действию», то есть – не только на то, о чём писать, но и КАК писать. Что означает – писать хорошо.

Мне повезло: моими гласными учителями были большие курские Мастера Слова,  вышедшие из журналистики. Лауреат Государственной премии в области литературы Евгений Иванович Носов (один из лучших стилистов отечественной литературы прошлого века), в семидесятые-восьмидесятые годы давал нам, молодым журналистам и литераторам, на литературных семинарах незабываемые уроки азов мастерства. Сейчас бы их назвали «мастер-классами». Уже будучи яркой литературной звездой на небосклоне русской и советской литературы, он всегда подчёркивал:

- Ребятки, запомните непреложный закон литературного творчества: кому есть что сказать, скажет всё  и в немногом. Порой и печатного листа ему будет достаточно, как тому же Чехову. А кому нечего сказать, тот пишет до бесконечности. Но часто за многословием – одна взбитая словесная  пена и пустота внутри.

Этому – «сказать в немногом многое» – по его же признанию, научила Носова журналистика. Это заметил ещё Томас Манн, писавший именно о чеховских рассказах: «Какую внутреннюю ёмкость, в силу гениальности, могут иметь краткость и лаконичность, с какой  сжатостью, достойной, быть может, наибольшего восхищения, такая маленькая вещь охватывает всю полноту жизни, достигая эпического величия, и способна превзойти по силе художественного воздействия великое, гигантское творение, которое порой неизбежно выдыхается, вызывая у нас почтительную скуку».

Это высказывание классика немецкой литературы мы, участники  знаменитых курских литературных семинаров семидесятых, полностью и закономерно переадресовали и большому Мастеру Слова из Курска – Евгению Носову после публикации его рассказа «Красное вино победы», где «эффект присутствия автора» в тыловом госпитале так напоминает журналистский очерк или даже репортаж. Евгений Иванович и не скрывал от нас, молодых и неопытных,  тогда только начинавших свой путь в журналистику и литературу, что при создании этого  «пронзительно правдивого рассказа» он «шёл от журналистики, от правды факта».

  Вот что писал Мастер о себе и журналистики, из которой он вышел на большак  русской литературы: «Закончив школу, я уехал в Казахстан, где так же, как потом в Курске, работал в газете. Корреспондентские поездки позволили накопить обширные жизненные впечатления, которые безотказно питали и по сей день питают моё  писательское вдохновение»[2].

Я всегда был верен выбранной профессии – журналистике, которой отдал более 40 лет жизни. И до сего дня не выхожу из своей профессии. Правда, был в моей жизни момент, когда после  газетного первоапрельского розыгрыша меня чуть было не отлучили от печатного слова, который многому меня научил. И прежде всего – ответственному и точному обращению со Словом. Вот как это было.

 В 1974 году я, тогда ещё совсем  молодой журналист, приехав на свою малую родину из Верхневолжья, где, получив образование филолога и журналиста, успел поработать на областном радио и в областной молодёжной газете,  в первоапрельском номере Железногорской городской газеты  опубликовал репортаж «Уникальную находку». В этом первоапрельском газетном розыгрыше горняки Михайловского ГОКа якобы на 70-метровой глубине, в  железистом кварците, одном из самых крепких минералов на Земле (!), «находят саркофаг с мумией» никогда не существовавшего египетского фараона Рамзеса-ХХ. Не подумав о последствиях, я в конце  юмористического репортажа, выходившего накануне всесоюзного Дня смеха, сообщил, что «1 апреля саркофаг с мумией будет выставлен в ДК горняков с 9-00 до 17-00, а потом Рамзеса-ХХ увезут в Москву, в институт египтологии, для дальнейших исследований». Этой бездумной припиской я и «совратил целый город», как потом выразился один из партийных руководителей.

 С формулировкой «За срыв заданий по добыче руды и  срыв весенних посевных работ», которую дало бюро горкома партии, меня чуть было не уволили  из редакции с «волчьим билетом». То есть с формулировкой «без права работать в органах массовой пропаганды» и с клеймом диссидента. Спасла статья  в газете «Правда» известного советского фельетониста Валентина Прохорова под рубрикой «на газетные темы» «Рамзес-ХХ и другие», опубликованной в «органе ЦК КПСС» в июне 1974-го. (Впрочем, к  более детальный разбор  этого газетного розыгрыша позвольте мне сделать в 24-й главе « Свежий взгляд на привычные вещи. Сенсация: за и против»).

Так что же такое печатное слово? Какова его сила? Правда ли, что слово может убить, а может и возродить к жизни? Я не понаслышке знаю: МОЖЕТ!

Тогда, после вердикта  Железногорского ГК КПСС и трёхмесячного «запрета на профессию журналиста» талантливое и правдивое слово большого писателя,  бывшего журналиста Медвенской  районной газеты, Константина Дмитриевича Воробьёва возродило меня к жизни и вернуло в любимую  профессию. Поверьте, это не громкие слова...

 Тогда Центрально-Чернозёмное книжное издательство, находившееся в Воронеже, издало его лучшие произведения в объёмистом сборнике под названием «Вот пришёл великан». Я собрал о Воробьёве всё, что тогда писали о нём критики, «толстые» литературные журналы.  И этот, тогда ещё не знакомый большинству читателей писатель, потрясшей мою душу своей  выстраданной, обжигающей душу Правдой, как оказалось, родился в селе Нижний Реутец Курской области. В 1935-м работал литсотрудником в Медвенской «районке». Написал антисталинское стихотворение «На смерть Куйбышева». Нашлись «доброжелатели», донесли, и Костя был вынужден уехать в Москву, к сестре, которая его приютила. В столице молодой журналист работал в редакции газеты «Свердловец». В 1938 был призван в ряды Красной Армии и попал в армейскую газету «Призыв».

Так вот где корни его жгучей  правды! Начало их лежит в журналистике, в его собственной судьбе. Факты жизни и автобиографичность прозы стали основой достоверности и эстетической концепции прозы Константина Воробьёва. Той художественной концепции, которая всегда идёт от жизненного факта, то есть – от правды жизни. (Забегая вперёд, скажу, что это и есть мировоззренческая концепция современной информационной журналистики).

 Я стал собирать материалы о жизни и творчестве писателя-земляка, подумывал о кандидатской диссертации на тему «Автобиографичность как основа достоверности и эстетической концепции прозы Константина Воробьёва», в которой хотел показать, как писатель, бывший журналист, шёл от факта жизни, а не пусть и лихо закрученного, но – выдуманного сюжета. Это  подтверждали и его записные книжки. Вот только одна запись Константина Дмитриевича: «Ты писатель, - сказали мне. – А это плохо. Нельзя ничего выдумывать в жизни, пусть это даже будет красивое. Нельзя врать!».[3] Позже я прочитал удивительные воспоминания о Константине Дмитриевиче его жены – Веры Викторовны, которая указывала на влияние прозы Ивана Бунина на творчество мужа: «Константин Дмитриевич был писателем ярким, самостоятельным, обладавшим природной способностью творить чувственно, почти язычески, создавая образы, сюжетные коллизии силой воображения. И в этом ему близок И.Бунин. Копирование действительности, чужой судьбы было не свойственно его творческой манере. Только полная свобода в следовании замыслу определяла отбор материала для того или иного произведения».[4]   

В чём ещё сходство Ивана Бунина и Константина Воробьёва? Да в том, что тот и другой во многих своих рассказах, похожих на документальные очерки, присутствуют как очевидцы и даже участники происходящего. Это ведь  известный журналистский приём, который до сего дня используют очеркисты и репортёры.

В начале всегда – Слово. У Воробьёва – каждое слово - слово выстраданной  Правды. Хмурым осеннем днём 11 октября 1995 года на Мемориальном кладбище Курска перезахоранивали прах Константина Дмитриевича, привезённый из Вильнюса. Я стоял рядом с известными курскими писателями-фронтовиками Петром Георгиевичем Сальниковым и Александром Александровичем Харитоновском. Оба они в конце восьмидесятых дали мне свои рекомендации для вступления в Союз писателей. Оба вышли из журналистики. Пётр Сальников отдал ей 20 лет своей жизни в Тульской области, где родился, а А.А.Харитоновский тридцать лет работал корреспондентом ТАСС (телеграфного агентства Советского Союза), половину из этих лет – собкором в Курске.

Думаю, я имею право назвать их моими учителями, теми, кто к Слову, всегда относился со священным трепетом и высокой ответственностью. Да, в начале всего – слово, не уставали повторять они мне. Как-то я спросил: а как же кино, произведение скульптора, картина художника, открытие, к примеру, в математике? И они мне ответили:

- И там, как при сотворении мира, сначала было Слово! Идея скульптора предшествовала созданию его скульптуры, замысел  художника предваряет любую его картину, мысль математика, создающего свою картину мира, стоит перед формулами и интегралами.  Наши мысли облекаются в слова. Ведь и математическая модель мира рождается математиком в  процессе работы его мысли, значит - сначала при помощи слов, которые уже потом подтверждаются формулами и уравнениями. А любое кино, спектакль начинается со сценария, пьесы. То есть опять же со слова... Слова творческого, значит – свободного.

2. СВОБОДА СЛОВА И ЖУРНАЛИСТСКОЕ ТВОРЧЕСТВО

В июле 1986 года, в самый разгар перестройки, которая начиналась с острых дискуссий о гласности и свободе слова, по рекомендации Петра Сальникова, возглавлявшего тогда Курскую писательскую организацию, меня, заведующего отделом городской газеты «Ударный фронт» (г.Железногорск) направили  в Липецк, на двухнедельный  семинар молодых писателей Юга России. И тут мне несказанно повезло: я попал в семинар к удивительному прозаику, чья проза окрашена мягким лиризмом и любовью к людям и земле русской, лауреату Государственной премии в области литературы  Георгию Семёнову, подписавшему мне свой сборник рассказов «Луна звенит» так: «На счастье и удачу в нашем коварном деле».

Семёнов, узнав, что я журналист по своей основной профессии, воодушевился. Даже обрадовался.

- Значит, от жизни идёшь, а не из пальца высасываешь свои сюжеты, - сказал он при первом знакомстве. – Ты думаешь, чего мы с Юрой Казаковым по Волге, по русскому  Северу путешествуем? Без путёвок, брони в гостиницах... Жизнь, дружище, изучаем. Изнутри. Встречи с новыми людьми, судьбами, характерами... Всё от жизни, от правды. Как в истинной журналистике. А по-другому творческий импульс у пишущего человека не возникает. Лучше других это, думаю, понимал «дядя Гиляй», великий журналист  всех времён и народов Владимир Гиляровский.

Он помолчал и добавил с чуть заметной улыбкой, которую старательно прятал под усами:

- А что дело наше «коварным» назвал, так сам, брат, понимать должен: нам, говорил поэт, не дано предугадать, как наше слово отзовётся... Хотя истинный мастер слова должен и это предугадывать. По обратной связи со своими читателями.

 После этих слов я понял, почему  столичному художнику не сиделось в своей московской квартире, почему он с одним из лучших рассказчиков 70-х Юрием Казаковым, перевернувшем души моих ровесников  сборником  своей удивительной прозы «Во сне ты горько плакал», как когда-то Владимир Гиляровский,  и пешком, и на попутках  добрались аж до русского Севера, до «самой сердцевины России», как говорил Георгий Витальевич.

И всё ради нескольких очерков и рассказов, где каждое слово дышит правдой жизни. Той правдой, без которой не бывает ни яркой журналистики, ни талантливой литературы. Вот откуда у Георгия Витальевича Семёнова -  такая пёстрая галерея персонажей!  Хороших и плохих, но не примитивных, не плоских, а всегда сложных, требующих внимательного к себе отношения и размышления  не только пишущего, но и  читающего.  От знания, «главного предмета писателя и журналиста – жизни», природной любознательности и  наблюдательности и любовь Семёнова к людям, к Родине, мягкий лиризм, который озаряет его повествование  таким душевным, тёплым светом.

Так получилось, что в журнале нашего профессионального сообщества «Журналист» именно в тот «липецкий июль» развернулась острая дискуссия: а можно ли  вообще научить (или научиться) писать? Одна из горячих голов писала, что «журнализм как метод писания не совместим с творчеством». Мол, научить писать в принципе невозможно, как невозможно научит думать и ощущать мир. Потребность писать есть мышление. Эта потребность должна предшествовать технике письма, технике письма, как мысль предшествует слову. Лишь в этом случае «мысль изреченная» ложью не становится.

До сих пор мне помнятся наши острые дискуссии в Липецке: как будем жить – по Орвеллу или по Хаскли? В мире писателя-фантаста Орвелла не было книг – читали лишь одни газеты. Газетный жанр ежедневной правки вторгся даже в прошлое: из старых  газетных подшивок убирали ставшие неугодными имена. А человека приравняли к информации. Нет информации – нет и человека.

Семёнов слушал нас, не перебивая, лишь качал головой и соглашался (или возражал), всегда тяжело вздыхая при этом. Да, с грустью разделял он мнение своих молодых коллег,  книги исчезают из современного интерьера  квартир россиян. Людям некогда читать и некогда по-настоящему жить, по-настоящему заниматься своими экзистенциальными проблемами – они заняты потреблением. Жизнь стала измеряться не очередным талантливым романом, книгой, публикацией в журнале, а очередной выгодной покупкой. Перестают читать – перестают и писать. А зачем?

Кто-то из «семинаристов» возразил, что именно сегодня в муках и грязи рождается новая  пресса, свободная от цензуры, но несвободная от нецензурщины и новых хозяев газет, пароходов... Вот бы, мол, оставит слово свободным, но полосы очистить от продажности и пошлости...

- «Очистка» и «зачистка»  - возразил Г.Семёнов, - слова  от одного корня. Нужно просто понимать, что журнализм - зеркало социальной жизни. Какова жизнь – таково и зеркало. А на зеркало, как известно, нечего пенять.

Тогда кто-то из нашей пишущей братии сослался на опыт свободной прессы в Америке.

- А ты за стандарт или за самобытность в журналистике? – спросил его Семёнов. И пояснил, что он имел ввиду. Есть, по его словам, один единственный способ определить талант пишущего человека – перечитать через год-два его  корреспонденцию, статью, очерк, интервью. Независимо от жанра остаётся рефлексия – та неуловимая эманация ( почти фантастическое истечение творческой энергии автора), которая позволяет «дактилоскопировать» его самобытность.

- Самобытность, - подчеркнул Георгий Витальевич, - качество именно российской журналистики. Автор рождается в споре с эпохой, с её истинами и заблуждениями. В американской или, скажем так, западной журналистике нет авторства. Там есть только подписи пусть под образцово-показательными, но  журналистскими стандартами. Шаг вправо, шаг влево – карается главным редактором.

Сегодня я понимаю, насколько правы были мои учителя -  мэтры русской (в том числе и курской) литературы, вышедшие из рядов «журналисткой братии», как вся русская демократическая литература – «из «Шинели» Гоголя». Русская журналистика ХХ века не чуралась «литературности» - то бишь публицистичности, поднимаясь порой до высот поэтического обобщения. В том, по-моему, и было отличие русского интеллигента от западного интеллектуала. Тотальная ориентация на западную модель журналистики, где журналист окончательно лишается подобия художника слова (публициста), приводит к тому, что он, журналист, превращается в оператора безликого дисплея компьютера масс-медиа.

Увы, как это ни прискорбно, но публицистичность уходит из нашей журналистики. Журналист  сегодня всё больше становится приставкой к компьютеру... Если PR-специалист является связующим звеном между представляемой им компанией, предприятием, организацией и общественностью (что вполне естественно в бурном океане рыночных отношений), то журналист ХХI века всё чаще поёт «не со своего голоса». Кто платит журналисту, тот и заказывает музыку.  

Предвижу возражения студентов МЭБИКа: а как же свобода слова? Как же журналистика факта? Ведь это всё оттуда, с Запада! У нас ведь ещё двадцать пять лет назад о свободе слова даже думать было запрещено... А что журналист может сотворить (то есть создать журналистское произведение), если живёт  и действует в условиях несвободы? И что, мол, плохого в стандартах, в компьютеризации журналистского творчества?

Ну, плохого в использовании компьютеров и прочих современных «гаджитов» (слово-то какое гадкое!) я не вижу. Сам уже давно не стучу на пишущей машинке, а работаю за компьютером. Но у любой медали – две стороны. Читая журналистские и литературные произведения молодых, я отчётливо вижу, как за компьютеризацию творчества мы частенько расплачиваемся самобытностью автора, его неповторимым  и всегда узнаваемым «лицом», то есть – стилем.

 А потом нужно различать три степени несвободы. Первая – это когда тебе запрещают не только писать, но и думать. Вторая – когда тебе разрешают думать и даже вполголоса говорить на кухне. А третья степень несвободы – когда ты можешь писать, орать, печатать всё, что угодно, но тебя никто не будет читать. Некому будет.

 Но самое печальное, что я наблюдаю в современном журнализме, - это или бездумная, построенная на эмоциях автора «крутая статья» (репортаж, интервью и т.д.), или осторожная самоцензура, которая порой ещё «круче», чем цензура  пресловутого «Главлита». От «жёлтой прессы» заразились и другие современные СМИ, когда журналист,  получая полную свободу писать и орать «что хочешь»,  перестаёт при этом ДУМАТЬ.

Это означает, что твоё индивидуальное сознание, твой экзистенциальный опыт перестаёт существовать на дисплее «компьютера массового сознания». Самая большая плата при этом – отказ журналиста от яркой индивидуальности, против чего я всегда выступал и выступать буду. Ведь журналист – профессия творческая. А  любое творчество без авторской самобытности, индивидуальности – мертво или серо, невыразительно. Случайное слово из машины (компьютера), уверен,   так не отзовётся в душах читателей, как это делает Слово Живое, неслучайное в вашем контексте.

А что касается свободы слова, то ещё в 1994 году американские социологи университета штата Индиана и исследовательская группа факультета журналистики МГУ, занимающаяся социологией журналистской профессии (под руководством профессора МГУ Я.Н.Засурского) опубликовали отчёт социологического исследования журналистов двух стран – США и России.[5] И уже тогда американские и российские социологи отметили, что журналисты России гораздо независимее, чем прежде. Около 60 процентов российских журналистов, подчёркивалось в отчёте, практически  всегда имеют возможность реализовать свои идеи:

а) дать материал по важной и интересной теме;

б) свободны в расстановке акцентов и в своих оценках;

в) подготовленные ими публикации не правятся редакторами СМИ в «идеологическом плане».

Так что со свободой слова в России, идущей пусть трудным, но своим путём к гражданскому обществу, не так уж  и плохо... Мы, журналисты, стали в ХХI веке гораздо  свободнее, но это не значит, что глубже и лучше стали наши материалы.

Гораздо хуже, чем со свободой слова, считаю,  дело обстоит с  журналистским мастерством. Мэтры журналистики постепенно уходят, забываются их имена, а новые громкие имена, увы, не рождаются. Среди нынешних молодых журналистов, которым, казалось бы, как никому должен быть присущ новаторский (самобытный) подход к созданию своих журналистских произведений, всё меньше встречается личностей ярких и по-настоящему творческих. Желание опубликоваться  либо пройти в эфир «любой ценой» берёт верх над обязательным качеством требовательной творческой натуры – сделать материал ярким, самобытным, запоминающемся. Чаще материалы подгоняются «под формат», который устанавливают, как правило,  сами не пишущие руководители СМИ, озабоченные    политическими и маркетинговыми ходами на «информационном рынке»,  тиражными и зрительскими «рейтингами», часто  на поверку - дутыми.

Угадываю возражения  моих оппонентов: мол, журналистика – это больше ремесло, чем вдохновение... Нельзя же «поставщику обществу информации» ждать, когда на него снизойдёт вдохновение – в СМИ работать нужно каждый день. И это не гипербола. (Сокращение списка классиков для обязательного  и внеклассного чтения и часов русского языка и литературы в школе вкупе с пресловутым ЕГЭ даёт выпускникам школ повод смотреть на специальность «Журналистика» как на сугубо «ремесленническую» профессию).   

И как-то за примитивными, а порой парадоксально-нелепыми тестами в листах ЕГЭ юноши и девушки забывают, что ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО СОСТАВЛЯЕТ САМУ СУТЬ ЖУРНАЛИСТСКОЙ ПРОФЕССИИ. Владение пером и сегодня, во времена   пусть не «литературной», а информационной журналистики – важнейшее профессиональное требование не только к работнику СМИ, но и к PR-специалисту, который создаёт в прессе образ человека, события или товара, который нужно продвигать на широкий рынок.  

3. МОЖНО ЛИ  НАУЧИТЬ ПИСАТЬ?

  Так нужно  человека учить мастерству, словотворчеству, если «информационная журналистика» в рыночных отношениях с присущей им конкуренцией, маркетинговыми ходами в борьбе за «рынок сбыта информации» сегодня  всё больше становится ремеслом? (В слово «ремесло» я не вкладываю никакого негативно-иронического оттенка. Скажем, ювелир – это, конечно же,  ремесленник. Но искусный ювелир – это уже Мастер. Так же и в каждодневной  - профессиональной! - работе со словом). Уверен, что – нужно! И научиться писать и писать хорошо даже тех, кто выбрал направление «Реклама и связи с общественностью» в МЭБИКе – можно.  Но с одним непременным условием -  необходимо обучиться мастерству, перенять все секреты этой древней профессии, которой владели истинные Мастера.

Если вы,  мои молодые коллеги, осознанно (значит обдуманно, не случайно, как раньше говорили, «по призванию») выбрали для себя профессию журналиста или специалиста по связям с общественностью, ТО ОБЯЗАНЫ УЧИТЬСЯ ВСЮ ЖИЗНЬ. Без этого в нашей профессии человеку делать нечего.

Так что учить творчеству не только можно, но, уверен, и нужно.

В этой связи мне вспоминается один эпизод из моей богатой журналистской практики. В 1985 году разъездная корреспондентская работа свела меня с удивительным человеком, который  тридцать лет проработал директором  маленькой канатной фабрики. Всю жизнь этот человек мечтал о море, о дальних морских походах... И считал себя неудачником. Мол, с юношеских лет бредил морем, кораблями, дальними странами, а в реальности – мало кому известный посёлок Зелёный, крошечная канатно-верёвочная фабрика. Не удалась, мол, жизнь, как ни крути...

 А тут приходит на фабрику письмо от моряков-дальневосточников, на имя директора фабрики. Письмо коротенькое, но  для директора-неудачника неожиданное - экипаж корабля благодарил коллектив фабрики, что люди из посёлка с таким странным названием – Зелёный -  выпускают такие надёжные, крепкие  морские канаты, которые в жуткий шторм спасли их старое судёнышко и всех моряков, попавших в  сильный шторм.

Я тогда, в его директорском кабинете, куда приехал, чтобы по заданию главного редактора «взять  тридцатистрочную информацию» вдруг оказался невольным свидетелем, как слово может вылечить человека от хандры и депрессии. Директор, который уже собирался писать заявление и уходить на пенсию, перечитал письмо - и весь засветился изнутри светом радости, честно выполненного долга. Он, широко улыбаясь неизвестно кому и чему, сказал мне: «Ну вот, кажется, не зря копчу в этом Зелёном небо уж столько лет!..».

К тому времени я постепенно отходил от  журналистских сюжетов, притягивающих внимание читателей экзотикой, какой-то необычностью, что ли... Тут особого мастерства не требовалось. Успевай только за бегущими по бумаге словами, фиксировавшими стремительное развитие действия («экшн», как сейчас бы сказали). Видно, пришло время, когда мне захотелось в обычном увидеть необычное, тёплое, человеческое и донести это до читателя. Характер человека долга, честно и ответственно делавшего своё, казалось бы, нехитрое дело как нельзя лучше подходил под мою новую концепцию. Выбор героя то ли зарисовки, то ли будущего очерка, притягивал к себе  и, как я понимал, будет симпатичен читателю именно своей типичностью. Как в капле воды отражается весь океан, так и в моём герое должны были найтись характерные черты многих русских людей – скромность, верность своему долгу,  трудолюбие, практическая хватка даже на фоне романтической мечтательности.

Творческая задача была поставлена. Но как её воплотить? «С колёс», когда вернулся из командировки, долго не получалось ничего путного. Начинал и бросал – всё не то, всё не так! Тогда,  почти отчаявшись,  поехал в Курск, к Петру Георгиевичу Сальникову. Жил он в доме, где  сейчас располагается магазин «Куряночка» и, думаю, среди молодых литераторов и очеркистов не было ни одного, кто бы не знал «дядю Петю», как его называли начинающие борзописцы, и его «штаб-квартиру», куда «не зарастала народная тропа».

Сегодня на том доме, у первого подъезда, висит мемориальная доска, в открытии которой, кажется в 2009 году, принимал участие и я. На доске начертано, что здесь жил и творил большой курский писатель и журналист Пётр  Георгиевич Сальников.  Он долгое время возглавлял Курскую писательскую организацию. Был скромен и прост, доступен для всех и каждого, кто хотел по-настоящему научиться работать со словом.  Хотел научиться писать.

Сальников был участником Великой Отечественной войны, которую закончил на дальневосточном фронте, где со своим артполком совершил переход через пустыню Гоби. Был ранен в боях с японцами, имел боевые награды. После Победы закончил филфак Саратовского университета, Высшую партшколу. Более 20 лет проработал в журналистике.

Родом дядя Петя был из-под Тулы. Как-то он рассказал мне, что его дед лично был знаком с Львом Николаевичем Толстым. (Об этом Пётр Георгиевич написал в своей удивительной книге «Астаповские летописцы»). Более хлебосольного ответственного секретаря  писательской организации я в своей жизни  больше не встречал. Не принимая возражений, он усаживал  гостя за стол, ставил чайник на плиту, доставал чашки-блюдца, бублики-баранки – и начиналось «чайно-таинство», которое в доме Петра Георгиевича немыслимо было без задушевной беседы. Своим неравнодушным участием в судьбе и делах собеседника он мог разговорить любого молчуна. Даже дерево или скамейку у своего подъезда, если бы захотел, конечно.

Я посетовал, что никак не идёт очерк о директоре канатно-верёвочной фабрики из посёлка Зелёный. Директор - человек интересный, глубокий, обстоятельный, простой и честный работник. Пахарь, можно сказать, каких, слава Богу, тысячи... А вот на бумаге получается плоским, не живым каким-то... Картонным будто.

Он взял первый вариант очерка. Прочёл. И, поправляя очки на  носу, спросил:

- Сколько раз переписывал?

- Два, - честно признался я.

- А Гоголь учил, что семь раз надобно! – ответил он. – Более не нужно: глаз, как говорят художники, «замыливается». Только ухудшать  будешь. Так что, братец, изволь – перепиши всё же. И не раз. В разных вариантах. Положи их в долгий ящик стола. Пусть отлежатся. Потом достань и прочти уже другими глазами. Сам увидишь, какой  из них  настоящий, жизнеспособный, а где слово, изречённое и написанное тобой, есть ложь.

Честно скажу, тогда подумал, что шутит  Петр Георгиевич. Но он не шутил. Предложил один вариант композиции очерка, потом, взяв в руки карандаш, посоветовал начать с письма моряков, используя его как зачин  очеркового сюжета... Короче, дома я и правда ещё несколько раз переписал очерк, шлифуя язык и ища оптимальную архитектонику композиции будущего очерка – и, когда утром перечитал последний вариант, не выдержал и закричал на всю квартиру: «Эврика!». Нашёл-таки! Урок Мастера Слова пошёл впрок. В декабре 1985 года межобластной  литературный и общественно-политический журнал «Подъём», выходивший в центре Чернозёмья, в Воронеже, опубликовал мой очерк «Царь Нептун из посёлка Зелёный» и присудил мне премию «За лучшую публикацию года».[6] 

Чтобы мысль, изречённая вами и зафиксированная вашими словами на бумаге, ложью не становилась, УЧИТЕСЬ ЖУРНАЛИСТСКОМУ МАСТЕРСТВУ. Учитесь не только в МЭБИКе или любом другом вузе, а всю свою жизнь. Не стесняйтесь учиться у лучших образцов нашего искусства. Это ваш долг и  профессиональная обязанность.

4. ЗАПИСНАЯ КНИЖКА

Этот постулат не зафиксирован ни в Кодексе профессиональной этики российского журналиста, ни в Законе о СМИ РФ,  ни на официальном сайте такого престижного вуза нашей области, как МЭБИК. Между тем он должен войти в вашу кровь и плоть: не овладев  азами  журналистского мастерства ещё на студенческой скамье, вы обрекаете себя  и в профессии PR-специалиста на  «путешествие дилетанта»,  которое в своё время так ярко и иронично  описал поэт и прозаик Булат Окуджава.

Хочу ещё дать конкретный совет будущим профессионалам, которым предстоит тесно работать со СМИ: заведите себе уже на студенческой скамье «Записную книжку журналиста». В неё записывайте слова и выражения, которые не затёрты в речах политиков, в телеэфире, печатных СМИ, а звучат свежо, порой неожиданно. Эти слова, что цветы на асфальте, расцвечивают журналистские произведения. Пусть эти слова будут звучать даже «необтёсано-грубовато» (ведь взяты они из самой глубины жизни народной, из нашего повседневного быта), но зато своей «незаштампованностью», неординарностью они обязательно остановят на себе  даже беглый взгляд читателя.

  Берите эту записную книжку с собой в деревню, когда едите в гости к бабушке с дедушкой, не забывайте её в своих туристических поездках по стране. Мы, работающие с русским словом профессионально, должны учиться у своего народа. Фольклор, устная речь всегда идёт на шаг впереди речи письменной. Уж коли сам Пушкин не стыдился учиться русскому языку у народа  на ярмарках, то  чего ж нам, журналистам, гнушаться этого колодца с родниковой водой живой народной речи.  

Мой старший  собрат по перу, бывший  главный редактор  газеты «Молодая гвардия», принявший от Сальникова пост ответственного секретаря Курской писательской организации Владимир Павлович Детков, которого я знал  с первого же творческого семинара, состоявшегося в Курске 1974 году, никогда не расставался со своей записной книжкой.

- Она спасает меня от штампов, - сказал он мне в одной из наших совместных поездок по  дальним районам  в «Дни  литературы в Курской области», которые тогда устраивались по инициативе руководства  Курской области. – Послушай, как мягко, с украинским акцентом, звучат вроде бы знакомые слова в Судже!.. А вот так говорят в Винниково, на родине Надежды Плевицкой!..

Когда несколько лет назад Владимир Павлович задумал свою книгу «Зёрна истины», он обратился ко мне с просьбой стать редактором этого издания. Я с радостью согласился. Знал, что это будет блестящая проза, основанная, как и вся журналистика, на «его величестве – факте». Именно Деткову принадлежала фраза: «Журналист и писатель должны уметь работать со Словом так же, как искусный каменщик работает с кирпичом. Чуть схалтуришь – и стена рухнет.  Одно ложное слово в контексте – и читатель не поверит всему твоему творению. Без умения работать честно и мастерски ни дома не построишь, ни книгу не напишешь». Свои произведения Детков писал медленно, тщательно взвешивая каждое слово, примеряя его к общему тексту, к ритму и мелодии нового произведения.  Чтобы  найденное слово было тем «единственным и неповторимым» и  точно, как нужный кирпичик, заняло именно в свою нишу. Так работают Мастера.

Когда мы вместе обсуждали концепцию  будущей книги, то решили  на открытие поставить притчу о Словах, написанную Детковым ещё в 2004 году. Он назвал её – «ИСТИНА». Хочу полностью привести её для тех, кто избрал своей профессией каждодневную работу со словом.

«Однажды человек спросил у Бога: «Какие мысли, слова и чувства во мне Твои? И Господь ответил: «Моими являются твои самые Высшие Мысли, твоя самые Ясные Слова, твои самые Великие Чувства. Всё, что меньше этого, - из другого источника. Высшая Мысль – та, которая содержит радость! Самые Ясные Слова – те, что наполнены правдой, истинностью твоих ощущений. Самые Великие Чувства – те, которые ты называешь Любовью».[7]

 Один из рассказов, который называется «Трудный», Владимир Павлович посвятил мне и моей семье.

- А почему – «Трудный»? – спросил я Деткова.

- А лёгких путей у русского журналиста просто быть не может... Со словом работать, пожалуй, тяжелее, чем кирпичи таскать. И каждый раз эти слова-кирпичики нужно укладывать мастерски. А это вечная учёба. И никаких скидок ни на пол, ни на возраст... Тут простая истина: хочешь хорошо писать – учись!

***

 Искусство писать журналист и тот, кто так или иначе связан с печатным Словом, постигает на протяжении всего своего творческого пути, изучая образцы этого искусства (да-да, искусства и ремесла «в одном флаконе»), штудируя теорию, претворяя  свои замыслы в журналистские произведения, о которых речь пойдёт ниже. И помните, что значительное место в вашей профессиональной деятельности займёт работа с материалами, написанными другими авторами. И не обязательно журналистами или людьми, владеющими Словом. Я говорю о  редактировании, литературной правке направленного вам материала, чем вы овладеете только после того, как осилите азы журналистского мастерства, речь о которых подробнее пойдёт ниже.

1. ПОНЯТИЕ ИНФОРМАЦИИ. ЧТО ТАКОЕ

«СОЦИАЛЬНО ЗНАЧИМАЯ ИНФОРМАЦИЯ»?

Во времена моей студенческой юности в учебниках по журналистике «информация»  определялась как небольшая по размеру (25 – 30 строк)  газетная заметка,  обязательно отвечающая на три вопроса популярной телеигры: что? где? когда? Расширенная газетная информация (как жанр) к этим вопросам добавляла ещё и свои: кто? почему? как? В сущности определение такого понятия как «информация» в учебных пособиях о журналистских жанрах  мало чем отличалось от формулировки из словаря Ожигова: «Информация, для органов массовой пропаганды, (так тогда называли СМИ, - прим. моё - А.Б.) – это сообщение, осведомляющее о положении дел, о состоянии чего-нибудь».

Сегодня понятие  информации  значительно расширилось. Всё содержание журналистики выражается и передаётся аудитории в виде информации. Её, безусловно, несут (должны нести, по крайней мере) в себе все литературные тексты и репортёрские фотографии. На радио и ТВ – магнитофонные записи и телевизионное изображение, графическое оформление газетных полос и даже позывные популярной радиопередачи. Вся журналистская деятельность по большому счёту является ИНФОРМАЦИОННЫМ ПРОЦЕССОМ.

Наша жизнь стремительно изменяется. Меняется и её отражение в зеркале, каковым являются средства массовой информации. (Недаром одной из популярных немецких периодических  изданий называется «Шпигель», что переводится на русский как «зеркало»). И сегодня журналистский термин «информация» (то есть  информировать читателя, слушателя, зрителя, сообщать ему какие-то сведения) уже не укладывается в социальные отношения, в обмен сигналами в животном и растительном мире, в передачу наследственных признаков от клетки к клетке, от организма к организму и т.д. Уже давно разработаны специальные научные дисциплины, занимающиеся различными аспектами информационного процесса – теория информации, кибернетика, информатика и т.д.

Сравнительно недавно появилась такая наука, как информациология. С точки зрения её создателей, не столько бытие определяет сознание (один из фундаментальных философских постулатов), сколько сознание в форме информации определяет мир. (Не зря именно в ХХ веке родилась крылатая фраза: кто владеет информацией, тот владеет миром). Среди направлений информациологии, помимо прочего, называются журналистика, радио, телевидение и издательское дело.

Никто не будет отрицать, что смысловая информация составляет основу общения между людьми: обмена опытом, идеями, эмоциями, продуктами интеллектуальной деятельности.

Всё это, несомненно, так. Но вы, мои молодые коллеги, учитесь в особом высшем учреждении – МЭБИКе. Это Курский институт менеджмента, экономики и бизнеса. Выбрали для себя специальность «имиджмейкера» компании, организации, предприятия. Вы будете создавать словесный образ события, товара и т.д. Значит, вы с самого начала сориентированы на определённые социальные  (то есть – общественные) группы. Вы, получив диплом МЭБИКа, станете представлять не только интересы своей компании, но и формировать общественное мнение в отношении среднего и малого бизнеса -  на этом важнейшем направлении социальной политики нашего государства.

 PR-специалист, сориентированный на бизнес, развитие отечественной экономики, должен всегда помнить не только о генеральной  «экономической линии» возрождения современной России. Бизнес-климат, который во многом будет зависеть от вас, важнейшая парадигма рыночной экономики. Но в Российской Конституции записано, что РФ – социальное государство. А гуманность любого государства, любой социальной структуры (а значит, и уровень социальной справедливости в обществе) определяется   отношением государства к социально незащищённым категориям граждан. Именно поэтому выпускник МЭБИКа просто обязан овладеть социальной информацией. Не забывайте об этом, когда будете творить свой PR-образ в СМИ.

Так что же такое – СОЦИАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ для вас, будущих профессиональных журналистов, выпускников социально ориентированного вуза? Думаю, что лучшую формулировку этому понятию дал в своём учебнике «Основы журналистики» С.Г.Корконосенко.[8] Он считает, что социальная информация производится в процессе человеческой деятельности, отражает факты с точки зрения их общественной значимости и служит для общения между людьми и достижения ими своих целей, обусловленных их социальным положением.

Конечно, и для вас, мои молодые коллеги, не будет новостью, что Мир вступил в ту стадию развития, которая называется информационным обществом. У этого понятия пока что нет общепризнанного определения. Однако по поводу главных его признаков взгляды учёных сходятся:

а) информация превращается в главный и самый ценный ресурс социального прогресса, в то время как господствовавшие прежде ресурсы (природные, людские, технические, энергетические) теряют былое значение;

б) информационная деятельность становится ведущим видом социальной практики; фактически все люди получают доступ к мировым информационным ресурсам и активно используют их в своих интересах;

в) бурно развивается техническая и технологическая база информационных процессов; теперь уже не природные богатства или размеры страны составляют залог её влияния в мире, а владение знаниями и средствами их приобретения; мощь государства (в том числе и в военной области) измеряется величиной и разнообразием информационных «арсеналов».

В то же время  профессор МГУ,  бывший декан факультета журналистики Я.Н.Засурский утверждал, что насыщенность той или иной страны новейшими средствами связи вовсе не зеркально отражает действительный уровень её экономического потенциала, благосостояния граждан и роли в современном мире. «Информационное общество, - писал он, - это гораздо более широкое понятие, чем представляемое сегодня в западных да и в российских исследованиях как только технологический прорыв в глобальных информационных сетях»[9].

Не будем пытаться дать краткий и точный ответ на глобальный вопрос: что же такое в самом деле информационное общество? Нас интересует более узкий аспект проблемы – социальная информация. Сегодня сфера социальной информации предстаёт перед современным человеком  как целый мир явлений и отношений, развивающийся по сложным нелинейным законам. Она изобилует специфическими ценностями, противоречиями и загадками.

И об этом тоже нужно знать будущему PR-специалисту. Ведь, овладев основами журналистского мастерства, перед вами встанет проблема выбора – труднейшая проблема человечества. Нужно точно знать и постоянно изучать свою аудиторию. Изучать, чтобы знать: а какому виду информации читатель того или иного СМИ отдаёт предпочтение? От этого зависит, если так можно выразиться, «конечный результат»  вашей работы со словом.

1. КАКОЙ ИНФОРМАЦИИ

ОТДАЮТ ПРЕДПОЧТЕНИЕ

Подчёркну, что коренной проблемой для «потребителя информации» (простите за этот термин, которым сегодня социологи обозначают читателя, слушателя, зрителя) является её отбор. Отдельный человек, коллектив, учреждение способны воспринять и переработать лишь ничтожно малую долю гигантского массива сведений, которые ежесекундно возникают вокруг них. По данным опросов, в среднем аудитория успевает познакомиться только с четвёртой частью газетного материала, с 5 % телевизионного и 15% радийного вещания.

Нам же с вами необходимо вести речь о каком-то минимуме полезной информации, без которой потребитель не может существовать в  мире рыночной экономики.

С.Г.Корконосенко утверждает, что потребность в информации определяется социальной ролью человека, его обязанностями и образом жизни. На основе потребности формируются информационные интересы определённых слоёв общества. Чаще всего потребитель информации осознаёт, в чём он нуждается для достижения той или иной цели. Но порой он не может его точно выразить.

Создатель PR-образа в прессе обязан понимать мотивы  человека, по которым он выбирает тот или иной канал информации:

а) авторитетность источника информации;

б) привлекательность формы подачи;

в) полезность предоставляемой информации;

г) внятность позиции журналиста, готовившего информационное сообщение;

д) стиль и язык информационных материалов;

е) новизна сообщения;

ж) доступность для понимания;

з) правдивость.

К печатной продукции, вышедшей из-под пера PR-специалиста, распространяются все требования, которые предъявляются к социальной информации. Но помните: в СМИ информация должна быть не только правдивой, но и актуальной. У нас часто актуальность путают со скоростью того или иного сообщения, которое доводится до читателя, слушателя, зрителя. Но это не одно и то же. Актуальность – это не оперативность. Это значит, что журналист не должен обходить острые темы, не бояться затрагивать так называемые «трудные вопросы», возникающие у населения. В этом суть актуальности социальной информации в СМИ.

Специалист в области Media Relations оперирует документальными фактами и выдаёт читателю, слушателю, зрителю правдивую информацию. Правдивость – чрезвычайно важная черта социальной информации. Но нужно чётко понимать: существует так называемая  бытовая информация и социально значимая.

Поясню  это на конкретном примере. «Вчера у моего соседа от старости умерла собака». С точки зрения бытового факта - это абсолютная правда. Но кого из читателей газеты сможет заинтересовать подобная  социальная информация? Эта «бытовая правда» новостью не является.

Коренная особенность журналистской информации заключается в том, что её социальная (человеческая) сущность должна подаваться подчёркнуто ярко, выпукло, с ясной гражданской позицией журналиста. Вы спросите: а объективность? Ведь любой комментарий пишущего, позиция автора – субъективна. Но в том-то и заключается МАСТЕРСТВО журналиста, которое не позволит скатиться к грубой тенденциозности и подмене фактов их субъективной трактовкой.

Сегодня вам нужно чётко уяснить для себя: сам по себе факт новостью не является. Ещё в советские времена прекрасно понимали, что новость, социальная информация – чисто общественная категория. Как отец вне отношения к сыну есть просто человек, так и факт вне отношения к читателю и другому факту есть просто событие.

Мастерство, правдивость и честность. Всё тут в равной степени важно. Скажем,  достоверный факт подан PR-специалистом коряво и неумело. Что тогда? Самое худшее: важная социальная информация может просто быть не понятой «потребителем информации» - слушателем, читателем, телезрителем. И в этом всегда  будете виноваты вы,  создающий в СМИ PR-образ, этот специфический «информационный продукт».

1. МУДРЁНО ПИШУТ ТОЛЬКО О ТОМ,

ЧЕГО НЕ ПОНИМАЮТ

Слабый материал не всегда примитивен. Он может быть чрезмерно усложнённым для читателя. Но и «усложнённый», «утяжелённый» иностранной лексикой, профессионализмами, жаргонизмами материал – тоже показатель слабины журналистского произведения.

К примеру, материал перегружен специфической (профессиональной, иностранной и др. лексикой). А социально значимая информация, тем более информация новостная, должна быть ясной для понимания. Если читатель не понимает сущности события, его контекста и возможных последствий, то это, как правило, результат недостаточной профессиональной подготовки автора.

В.Ключевский утверждал, что мудрёно пишут только о том, чего не понимают. Вот пример такого «лукавого мудрствования», а по существу – PR-брака, который я взял из одной уважаемой  московской (раньше говорили, центральной) газеты:

«...На Сингапурской сырьевой бирже цена одного барреля нефти-сырца «брент» из Северного моря по фьючерсным контрактам с поставками в ноябре опустилась до 25,92 долларов США, или на 40 центов ниже, чем на предыдущей сессии, а по декабрьским фьючерсам  снизилась на 23 цента до отметки 26,13 американских долларов. Азиатский индекс нефти  марки «лайт свит» составил в Токио 35,25 долларов США за один баррель».

Многие, конечно, могут догадаться, какие на бирже бывают сессии, и вспомнить, что такое «баррель». Однако, чтобы узнать, что такое «фьючерный контракт» (и то же  ли это самое, что и «фьючерс»), большинству читателей придётся обратиться к экономическому словарю, а понятие «азиатский индекс нефти» вообще доступно только специалисту.

Социальная информация приведена мною выше? Безусловно. Но употребление специалистом непонятных читателю терминов делает эту информацию недоступной для понимания.

Из того же номера газеты я выписал следующие слова, которым место только в специальных текстах: пролонгация, рецессия, секулярность, трайбализм, трейдер, коспонсор, допофис, джихад.

Некоторые PR-специалисты, так и не овладевший мастерством слова, полагают, что подобная социальная информация  с использованием заимствованных слов принимает «умный», почти «мудрый» вид. Но это не более того, как имитация значимости журналистского произведения. Ведь в итоге она получается не мудрой, а - мудрёной, непонятной читателю и потому  не достигает поставленной автором цели.

Сразу же хочу предостеречь тех, кто стремится стать настоящим  мастером СЛОВА:  вы будете тесно работать с  российской журналистикой, а она – русскоговорящая и пишущая на русском. Подчеркну – на литературном русском языке:  никогда не забывайте, что самое сложное в искусстве владением словом достичь видимой простоты. (Вспомните А.С.Пушкина,  удивительную прозрачность и простоту его прозы. Такой «простоты» может достичь выдающийся Мастер, одолевший всю сложность нелёгкой науки). И, залезая словари иностранных слов, не уподобляйтесь, пожалуйста, Иванам, не помнящим родства. В чужом огороде огурцы вроде бы  зеленее, а значит, и вкуснее, но это, уверяю вас, только кажется... Пополняйте свой словарь активной лексики ежедневно у себя дома, в общении, на родной русской почве – языковой и родовой. Тогда не придётся в нужный момент лезть за мудрёным словом в карман, в иностранный словарь то есть.

Не ленитесь, читайте  русскую классику, обогащайтесь духовно! Тем более, что это в материальном отношении это духовное обогащение  вам ничего не стоит... Достаточно зайти в любую курскую библиотеку, где полки ломятся от книг тех, кто создавал великую русскую литературу и русскую журналистику со своими богатейшими традициями. Традиции нужно не только чтить. В них - бесценный опыт поколений. Ведь и до вас жили в России великие умы. Развивайте, обогащайте традиции Мастеров Русского Слова. Даже небольшая аннотация на новый товар может служить образцом русского литературного языка. А может и не служить...

Поэт Юрий Энтин, на мой взгляд, точно, с присущей ему иронией подметил наше нынешнее пристрастие к иностранной лексике, разного рода сленгам и молодёжному жаргону, которое, кроме недоумения, раздражения и непонимания, у читателя  ничего не вызывает. Вот как он эту мысль «оформил» в своей «Новой колыбельной песне»:

«Новая колыбельная песня

Спи, моя радость, усни,

А по утру сникерсни,

Станешь могуч и велик

Типа как русский язык».

О работе  со словом мы ещё поговорим с вами в  37 главе «Композиционно-стилистическое единство журналистского текста» и в главе 39 «Классификация стилей», а пока расскажу о Его Величестве Факте  в очередной главе.

8. ФАКТ  В   ЖУРНАЛИСТИКЕ

О журналистской информации мы поговорим подробнее, когда будем рассматривать информационные жанры.  Сейчас же хочу подчеркнуть: самые различные сферы общественной жизни поставляют своеобразные по содержанию и значимости факты.  А факт является основой информации. Правда, как мы уже знаем, не каждый факт – это новость. Чтобы PR-специалист, работающий в системе Media Relations, обратил внимание на выуженный из  событий его компании, организации факт, он должен обладать ДОСТОВЕРНОСТЬЮ, СВЕЖЕСТЬЮ и ПРАВДИВОСТЬЮ. ФАКТ НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ БАНАЛЬНЫМ. Но самое главное, как я уже неоднократно подчёркивал выше, - ФАКТ ДОЛЖЕН ОБЛАДАТЬ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЗНАЧИМОСТЬЮ.

Ещё до прихода в МЭБИК вы, конечно же, различали в печатных изданиях информацию по её принадлежности к тому или иному виду общественной деятельности – экономическая, техническая, духовная, военная, торговая, научная и т.д. Все они важны как для издания, так и для нормального функционирования и развития общественного организма. Поэтому я бы не сравнивал их по степени важности. Всё важно в информационном обществе. Капитальная реконструкция нового цеха не важнее подборки новостей из Дома ветеранов или  информации о внедрении новых медицинских технологий в городской больнице. Ведь экономика не замещает духовную жизнь, а  по реализации социальных проектов читатель судит о зрелости и гуманности общества. ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ, заслуживающая внимания читателя, ЯВЛЯЕТСЯ СОЦИАЛЬНОЙ, ибо она отражает жизнь общества, его развитие, взлёты и падения, кризисы и пути выхода из него.

Информационное общество поставило себе на службу новейшие информационные технологии. С ностальгической грустью, но приходится констатировать: журналистика ХХ века, ещё сохранившая черты «литературной» журналистики, яркая, самобытная, авторская журналистика уступает свои позиции более обезличенной (будто машинной) информации, которая, будто с конвейера, сходит с редакционных компьютеров, новостных лент, газетных полос, звучит из радио- и телеэфира. Безусловно, к журналистской информации, что в прошлом, что в нынешнем веке одни и те же требования: ЯСНОСТЬ, КРАТКОСТЬ, ТОЧНОСТЬ плюс ОТВЕТСТВЕННОСТЬ и БЕСПРИСТРАСТНОСТЬ автора. К новостной информации я бы прибавил ещё одно обязательное требование – СВЕЖЕСТЬ.

Всё это так. Но любая медаль имеет две стороны. Да, новейшие информационные технологии позволяют оперативно (буквально в считанные минуты) доставлять полученную журналистом информацию до читателя или слушателя.  Часто  даже в режиме он-лайн.  Хотя точнее будет сказать: «доставлять информацию до потребителя».  Интернет, социальные сети, СМС, ММС, которые окончательно вытеснили почтовые письма, в которых были и стиль, и душа  пишущего, а заодно похоронили целый литературный жанр – эпистолярный.  Наиболее наблюдательные из вас, конечно же, заметили, что ещё вчера журналист, вооружившись своей записной книжкой, активно черпал свежие, яркие слова из устной речи, которая подпитывала его словарь, его лексический запас.

Сегодня же безликий, сухой, «информационный стиль» наших СМС-сообщений,  бездушный «машинный стиль» переписки в соцсетях подмял под себя и устную речь.  С её яркостью, самобытностью, индивидуальностью говорящего. Ведь какие мастера устного рассказа встречались в Курске, Курчатове, Железногорске, Дмитриеве, Фатеже и Любаже!.. Обесцветилась, унифицировалась и погасла наша речь в быту. И это тоже обратная сторона медали информационного общества, последствия тотально наступающих информационных технологий. Наше общение становится, простите за термин, - «машинным». Значит, во многом - бездушным.

 В 2009 году, когда за несколько месяцев до своего безвременного ухода из жизни Владимир Павлович Детков с Валентиной Гавриловной Григоржевич готовили открытие Курского Литературного музея, я спросил у Володи: «А не хочешь ли на свой  стенд поместить  знаменитую записную книжку, которая тебе так помогала  в журналистской и литературной работе избегать штампов и «канцеляризмов»? Он грустно улыбнулся и ответил: «Не ношу я больше её с собой... Ты прислушайся к речи, которая звучит вокруг тебя. Это же не русский устный... Это – сплошная информация».

В России ещё с «Золотого века» принято говорить о духовно-практической природе журналистского творчества. Именно так – духовно-практическая природа. Этот  научный термин обозначает ЕДИНСТВО двух начал журналистики – духовного и прикладного (практического).

Вы возразите: ну, какое духовное начало в  PR-информации? Не скажите! В духовном отношении журналистская информация тоже характеризуется идейной насыщенностью. Идея – вот дух любой информации в СМИ. Ведь в прессе особенно важно добиться, чтобы аудитория усвоила определённые идеи, взгляды, нравственные, политические и иные ценности. Этим пресса и отличается, скажем, от такого института воспитания, как семья и школа, ориентированного на общее развитие личности. Значит, чем ярче, интереснее и -  простите за уничтоженный в годы перестройки термин – идейней (то есть духовней) будет ваше журналистское произведение, тем  лучше оно выполнит не только свою  информационную, но и воспитательную функцию. Без этого – не будем кривить душой – не обходится ни одно  цивилизованное государство мира.

 И у нас в стране ещё в 2000 году была принята Доктрина информационной безопасности, в которой зафиксированы национальные интересы в сфере информации. Среди этих национальных интересов – соблюдение конституционных прав и свобод человека и гражданина в области передачи, производства и распространения информации, обеспечение  духовного обновления России, сохранение и укрепление её нравственных ценностей, традиций патриотизма и гуманизма, культурного и научного потенциала.

И об этом человеку, выбравшему своей профессий «сотворение PR-образа в СМИ», нужно помнить с первого дня своей профессиональной деятельности.

9. ОБ УСТНОЙ РЕЧИ,  ГРАФИЧЕСКОМ

 ЗАКРЕПЛЕНИИ ТЕКСТА

 И КОВАРСТВЕ ДИКТОФОНА

Существуют различные способы закрепления текста: рукописный,  машинопись, различные виды полиграфического воспроизведения, фиксирование текста на экране дисплея компьютера. Для автора, журналиста закрепление текста на письме – необходимая часть творческого процесса. Журналист и писатель Пётр Георгиевич Сальников говорил: «Для меня очень важно, как я закрепляю свои мысли на бумаге. Когда держу ручку в пальцах, то ощущаю через неё отношение листа бумаги ко мне. Это как живое общение».

Конечно, отпечатанный на машинке или принтере текст теряет индивидуальные черты ручной записи. Но информационное общество требует новых подходов. Технологических. И в этой суете сует как-то уходит на второй план  непременное условие – этот подход должен быть творческим.

Эту главу о важнейшей характеристики журналистского произведения  (информативности) я не зря начал с методов закрепления наших журналистских текстов на письме. Форма и содержание должны не конфликтовать, а находится в единстве.

Те из студентов специальности «Журналистика», которые придут работать в печатные издания, с первых дней работы убедятся, что в газете, например, форма закрепления текста диктуется требованиями удобочитаемости. Этому подчинён выбор кегля, длина строк, вёрстка полос и т.д. Варьируя приёмы закрепления текста и его графическое оформление, редактор выявляет для читателя тематическую и жанровую структуру номера, подчёркивает взаимосвязь элементов внутренней формы газетной полосы, помогает ориентироваться, быстро находить нужную публикацию.

Находясь в стенах МЭБИКа, некоторые из вас, наверное, уже попробовали себя в роли автора заметки, зарисовки, газетной информации. Это очень полезная практика. Однако, анализируя публикации под рубрикой «Проба пера» (в моём архиве немало газетных курьёзов), хочу предостеречь вас, будущих профессионалов области  Media Relations: при поиске оригинальных творческих решений всегда следует помнить, что погоня за внешним эффектом, как правило, не даёт хороших результатов. Я не раз в этом убеждался на опыте тех изданий,  с которыми активно сотрудничал.

Передо мной броско оформленный заголовок: «Черноморская бесКозырка». Ниже – подзаголовок: «Торговый флот рискует быть битым в нынешней политической игре». По задумке редактора, этот подзаголовок должен отчасти расшифровывать основной заголовок, соотнося значение слов «козырь» и «игра». Но вот беда: искусственность этой «игры словами» очевидна и не находится в прямой связи с содержанием публикац... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6