Михаил Булгаков читал отрывки из романа «Мастер и Маргарита» в узком кругу. Да и не такой он был узкий. В него входили актеры, режиссеры, писатели, журналисты, родственники, домработницы и тому подобная публика. Десятки человек – минимум. Предвоенные годы напоминали сегодняшние: необразованных было довольно много.
Слушатели спорили о прототипах персонажей. Думали, что кесарь не кто иной, как Карл Маркс или Ленин, Пилат – Сталин, Иешуа – сам Булгаков, Афраний – Ягода вкупе с Ежовым и Берией, Иуда – Маяковский или Алексей Толстой. Были и другие более нелепые или менее нелепые варианты. А что думал на сей счет Булгаков? Бог весть.
Неоспоримо одно: Сталина своим преследователем он считать не мог. Но в таком случае вся приведенная парадигма рушится. Когда Михаила Афанасьевича спрашивали, кого он подразумевал, ответ его был следующим: «Я не церковник и не теософ».
Ответ его, прямо скажем, туманен: теософы – просто мошенники, церковники в те годы – половина на половину. Но знал ли Михаил Афанасьевич об этом? Вряд ли.
Булгаков не был великим писателем, но умело владел пером: имел свой стиль, язык, был великолепным рассказчиком, его юмор достигал порой искрометности. И это стало проблемой. У большинства коллег по цеху отсутствовал дар – не приобретаемое никакими способами свойство. Для бездарей он был помехой и его охотно травили.
Талантливый человек не способен работать на заказ, если заказ не совпадает с его видением проблемы. Кое-где совпадения были, но в большинстве случаев наблюдалось их отсутствие. Шариковых – неизбежное порождение революции – Иосиф Виссарионович ненавидел, о чем мы нередко читаем в его выступлениях, но так открыто и с такой убийственной силой, как Булгаков, он высказываться себе позволить не мог.
Убеждения Булгакова представляли собой винегрет. Призывая печатно не читать газет, сам он их почти ежедневно читал, да и долгое время в них работал. Общим местом для тогдашнего внушаемого читателя была уверенность в том, что государство со временем отомрет. Подобную чушь М.А. ухитрился вложить в уста Иешуа.
По словам же Иисуса Христа, в последние времена восстанет народ на народ и царство на царство (Матфей: 24 – 7). Значит, согласно Евангелию, до конца света никаких кардинальных изменений в политическом устройстве мира не предвидится.
Любовь Белозерская – вторая жена писателя, его гид по загранице, где он ни разу не был, его переводчик французских материалов по Мольеру – свидетельствует, что знания Булгакова ограничивались Энциклопедическими словарями Брокгауза и Ефрона, но его интуиция и фантазия не знали границ. Тут что ни слово – преувеличение.
Булгакову нравился граф де Сен-Симон (к титулам, как и Сталин, он имел почтение). Сей социалист-утопист на резонный вопрос, кто же будет управлять людьми в отсутствие государства, загадочно отвечал – банки. Неужели граф был пророком?
Михаил Афанасьевич причислял себя к стойким приверженцам Григория Саввича Сковороды. У этого доморощенного любомудра доныне есть или ярые поклонники, или злейшие враги, каким был, например, Тарас Шевченко. А какое отношение эта скучная история имеет к «Мастеру и Маргарите»? Прямое. Сковорода, подражая Христу, стал бродячим философом. Основной тезис его учения состоял в том, что Создатель и древний змий, то есть сатана, суть две стороны одного и того же явления.
22.05.2017
22 мая 2017
Иллюстрация к: Убеждения и заблуждения Михаила Булгакова