Уровень второго плана.(Мистико-эзотерический хоррор)

  Странно  но  Вероника  Климова  не  испытывала  никакого  стыда  когда  делала  это. Она  просто  от  этого  не  могла  удержаться. У  нее  была  как  у бешенной  жеребицы  течка. И  она  ощущала  это. Там  между  своих  женских  ног. Там  в  глубине  ее  воспаленной   новой  нахлынувшей  любовной  страстью  под  ее  лобком  укрытым  черными  волосами  промежности. Там  внутри  все  просто горело, не  давая  Веронике  покоя. Она  ощутила, как  промокли  ее  плавки, под  длинной  до  колен  черной  женщины  врача  юбкой. От  текущих  выделений. Как  ее  промежность  просто  не  закрывалась. И  ее  пальцы  обеих  рук, полностью  входили  туда  и  обратно, через  края  половых  губ  ее  влагалища  и  Вероника  не могла  ничего  с  собой  поделать.

  Вероника  Климова  задрала  черную  свою  до  колен  вверх  юбку  и  спустила  вниз  по  бедрам  расставленных  в  стороны  в  нейлоновых  чулках  ног  свои  плавки. Она  носила  чулки, а  не  как  большинство  женщин  колготки. И  была  приверженцем  этой  давней  традиции. И  поэтому  было  ей  проще  добраться  до своей  промежности  своими  пальцами, не  расстегивая  даже  вверху  держащий  под  той  черной  юбкой  ее  нейлоновые  на  ногах, на  застежках  чулки  пояс. Она  просто  спустила  вниз  свои  белые  с  широкой  задницы, и  крутых  бедер  те  плавки  и  делала  это... 

  Она  застонала, кончая, и  снова  продолжила  это  делать. Все  как  той  ночью. Когда  тот  молодой  ангел  входил  в  нее.  Она  просто  перемарала  все  свои  белые  простыни  своей  кровью  и  этой  половой  смазкой  под  собой. Она  помнила, как  раскинув, широко  свои  полные  женщины  лет  тридцати  ноги,  получала  удовольствие  от  его  детородного  торчащего  и  твердого  как  металлический  стержень  члена. Ощущая, как  он, скользя, проникает  туда  и  обратно  по  стенкам  ее  раскрытого  перед  ним  влагалища. Чувствуя  его  всего  внутри  себя, и  без  конца  кончая. Тогда  она  была  на  седьмом  небе  от  неописуемого  сладострастного  любовного  счастья, и  вообще  не  контролировала  себя  как  женщина, так  же  как  и  сейчас  не  могла  остановить  то, что  овладело  ее  телом и  сознанием. И  она  не  могла  никак  остановиться.

  Что  тот  молодой  Сурганов  с  ней  сделал  прошлой  ночью? И  кто  он  был  на само  деле? Но  ясно  было  одно. Он  не  был  полностью  человек. И  Вероника  Климова  это  только  окончательно  сейчас  поняла.

  Она  даже  не  понимала, как  доехала  до  работы  в  таком  состоянии, шеркая  ляжкой  в  нейлоновых  чулках  одной  ноги  о  другую  и  ерзая  своей  женской  широкой  задницей  по  автомобильному  сиденью. Она  буквально  своей  налившейся  и  жаром  пышущей  грудью  навалилась  на  руль  своей  машины  и  в  глазах  стояли  розовые  круги  от  нахлынувшей  сексуальной  эйфории, которую  не  было  возможности  теперь  под  наступивший  вечер  унять. Надо  было  собираться  домой, но  она  продолжала  это  снова  и  снова.

  Она  громко  застонала  глубоко, и  тяжко  дыша  всей  своей  налившейся  жаром  под  верхней  одеждой  и  в  лифчике  женской  полной  с  навостренными  сосками  грудью. Ощущая  сдавленную  ее  бюстгалтером  и  готовую  вот-вот  выпрыгнуть  из  него  и  соски  твердые  и  рвущиеся  на  свободу. Снова  ощущала  его  губы  того  молодого  Сурганова  Андрея  на  своих  торчащих  сосках  и  кусающие  их  его  зубы. И  закатив  свои  карие  глаза,  Вероника  шеркаясь  и  ударяясь  в состоянии  глубокого  сексуального  экстаза  об  стены  своего  кабинета  спиной, обрывая  шторы  и  жалюзи  на  окнах, продолжала   делать  то, от  чего  не  могла  остановиться, пока  не  отключилась  совсем  и, не  свалившись  в  полной   бессознательно   отключке  на  пол  своего  кабинета.    

  Вероника  просто  сошла  с  ума  за  одну  единственную  ночь. Ночь  пережитой  страстной  и  безудержной  любви. Она  не  хотела  выходить  из  своего  кабинета  на  втором  этаже  больницы  и  понимала, что  сходит  сама  теперь  с  ума. Но  снова  хотела  его. Сурганова  Андрея. Ее  мысли  были  только  о  нем. Он  заполнил  полностью  ее  давно  уже  одинокой  женщины  лет  тридцати  рассудок. Она, хотела  его. Хотела  его  сейчас, и  старого  и  молодого, и  ей  было  даже  дурно. Ее  тошнило  и  стучало  громко  в  ее  груди  любовью  распаленное  женское  сердце. Сильно  болела  голова, когда  она  пришла  в  себя  и  поднялась  с пола  своего  кабинета. Напуганная  всем, что   ней происходило  до  смерти  и  одновременно  счастливая  от  всего  пережитого.

  Еще  утром  Вероника  Климова  знала, что  сейчас  нужно  все  бросить  и  ехать  домой. В  таком  виде  ей  здесь  не место. Она  сейчас  не  выглядела  как  главный   врач  своей  психиатрической  городской  клиники. И  не  желательно, чтобы  ее  в там  вот  виде  увидели  здесь. Особенно  ее  коллега  Гальперина  Регина  Олеговна. Достаточно  было  и  охранников  на  воротах  больницы. Вероника  еле  отработала  день  и  вот  сорвалась, закрывшись  в  своем  личном  главного  врача  психотерапевта  кабинете.

  Вероника  не  знала, как  с  этим  справиться. Это  было  выше  ее  всех  женских  сил, как  врача  психотерапевта. Выше  всех  ее  возможностей  как  женщины  и специалиста. Она  хотела  бросить  все  и  бегом  бросится  к  нему  к  любимому  своему  в  его  палату. Там  закрывшись  с  ним  заняться  снова  любовью. Пусть  даже  с  сорокалетним  и  уже  седым, но  именно  с  ним  с  Сургановым  Андреем. Не  задавая  ему  никаких  больше  вопросов  и  не  дожидаясь  от  него  ответов.

  Что  он  с  ней  сделал? Вероника  не  знала, и  не  могла  с  этим  справиться. Она просто  стремительно  и  неизбежно  сходила  с  ума  от  дикой  необузданной  теперь  к  своему  любимому  пациенту  любви. И  только  об  этом  сейчас  думала.

- Любимый! Любимый  мой! - повторяла  она - Мой  искуситель! Мой  змей  искуситель!

  Вероникой  овладел  страх. Страх  и  новая  любовная  страсть. Она  не  понимала  вообще, зачем  приехала  сегодня  на  работу. Но  нужно  было  ехать  снова  домой, и  как  можно  быстрее. Как  можно, быстрее  покинуть  свою  больницу, пока  никто  ее  такой  не  видел  здесь. 

- Любимый! Любимый, мой  искуситель! - она  говорил  негромко, страстно  дыша  про  себя - Я  твоя! Только  твоя! Всегда  твоя!

                                                  ***

   С  самого  утра  что-то  не  так. Какое-то  внутреннее  беспокойство. И  никто  за  ним  не  идет, чтобы  отправить  на  прогулку.  Уже  было  время  обеда, но  в больнице  стояла  странная  тишина. И  он  лежал  на  своей  постели.

  А  что  тут  было  еще  делать? Только сидеть  у окна  или  лежать  на  постели  пока  не  прейдут  за  тобой  и  не  начнут  свой  допрос. По  крайней  мере, хоть  прогуляться  можно  от  этой  практически  тюремной  камеры  больничной  палаты  до  кабинета  главного  врача  больницы.

  Странно  как-то  теперь  тихо  в  клинике. Андрей  встал  с  постели  и  подошел  к  дверям  и  прислушался, прислонив  ухо  к  металлической  двери. 

  Было  там  за  дверью  тихо.

  Все  возможно  еще  после  вчерашнего  трагического  случая  в  больнице. Все  из-за  повесившегося, вероятно  Гаврикова, который  лез  постоянно  на  утренней  прогулке  в  драку.

  Андрей  отошел  от  двери  и  снова  сел  на  постель  и  посмотрел  оттуда  в зарешеченное  металлической  решеткой  окно. Он  посмотрел  на  темнеющее  вечернее  небо. Оно  было  темно-синим. И  его  затянули  пасмурные  тучи.

- Снова  дождь - произнес  он   сам  себе  как  сумасшедший - Ночью  был  тоже  и  опять  дождь. Солнца  вообще  мало.

  Он  улыбнулся  и  подумал, что  здесь  все разговаривают  сами  с собой  и это  вполне  нормально. Ведь  это  психиатрическая  городская  клиника. Это  вполне  нормально  для  городского  дурдома.

  А  сколько  таких  вот   как  он  дураков  там  еще  за  оградой  и  забором  больницы. Особенно  сейчас, когда  в стране  такой  вот  продолжается  беспредельный  бардак  во  всем. Сколько  народа  просто  по-тихому  сошло  с ума  итак  живет  в  этом  огромном  как  наша  страна  дурдоме. Не  то, что было  раньше. Раньше, когда  мама  была  Андрея  еще  жива. Когда  он  еще  был  ребенком.

  Он  вспомнил  свою  снова  маму. Просто  ее  вспомнил. Он  не  видел  ее  уже  давно  в  своих  потусторонних  снах. Даже  на  отдалении, но  так теперь  хотел  ее увидеть.

  Мама  давно  ушла  в  верхние  пределы  этого  живого  земного  мира. Давно  он  и  его  брат  Евгений  потеряли  ее. Остался  еще  живым  только  отец, который  там  в  том  поселке  Молодежный  живет  с  его  братом  и  сестрой  Татьяной. Там перебиваются  с  копейки  на  копейку. Ели  сводя  концы  с  концами. В  этом поганом  мире, мире  бедных  и  богатых.

  Андрей  вспомнил  свою  маму  и  захотел  к  ней. Он  только  думал  о  ней  и  о том  времени, когда  он  был  единственным  сыном  пока  еще  у  своих  родителей.

  Да  время  течет  и  все  меняется, но  он  не  хотел  теперь, чтобы  все  текло  и менялось. Он  Андрей  Сурганов  хотел  вернуть  себе, то  драгоценное  время, когда  он  был  еще  мальчишкой. Совсем  мальчишкой  и  жил  с  мамой  и  папой  в  той  еще  старой  двухкомнатной  квартире  на  улице  Терешкова.

  Он  просто  хотел  вернуть  тот  мир. Спокойный  для  него  мальчишки  мир. Где  только  он  и  его  мама  и  папа. Вернуть свое  детство  и  любовь  родителей  и  их  о  нем  заботу.

  Он  хотел  вернуть  свое  детство. Детство, которое  уже  не  вернуть. Таков  этот  жестокий  мир. И  он  Сурганов  Андрей  Александрович  подумал  опять  о  смерти. У  него  вновь  заболело  сердце, и  навернулись  слезы  на  его  глазах.

  Сердце  вновь  дало  о  себе  знать. Боль  распространилась  по  всей  его  груди, и  он  снова  вспомнили  свои  сны. Сны  блужданий  по  запредельным  мирам. Там  куда  попадают  только  мертвые  или  живые, такие  как  он  Сурганов  Андрей, по  определенным  причинам. Может  как  избранные.

  Она  приходила  к  нему  этой  ночью. Она  сказала, что  за  ним  прейдет  уже  очень  скоро сама смерть  и вот  заболело  сердце.

- Скорей  бы - произнес  Андрей  Сурганов   вслух  и  закрыл  свои  глаза  уже  лежа  на  постели - Скорей  бы  все  произошло  и  он  вернулся  туда  откуда  появился  на этот  жестокий  и безжалостный  свет. Может  он  увидит  маму. Может  ему позволят  с  ней  увидится. Может…

  Снова  больно  колонуло  в  его  груди  под  больничной  рубашкой, и  снова  закружилась  голова. Андрей  руками  начал  растирать  свою  грудь, но  боль  ни  проходила. Стало  тошнить, и  Андрей  заерзал  на  постели  пытаясь  отвлечь  себя  от  боли  и  этой  тошноты, думая  о  той, которая  была  здесь  недавно, которая,  толи  наяву, толи  во  сне, приходила  во  сне  снова  к  нему. Этой  прошлой  ночью. Она  обещала  его  любить  и  говорила   даже  о  детях. Там  в тех  мирах, куда  он  приходил  время  от  времени  на  то  черное  озеро. То  из  черного  леса, то  еще  откуда-нибудь, откуда  начинался  его сон. Но всегда  сюда  в  тот  дворец  и  замок  на  том  черном  почти  недвижимом  как  блестящее  сверкающее  водой зеркало  озере.

  Изуфуиль  она  называла  себя. И  любила  его  прошлой  ночью. И  обещала  снова  прийти  и  спасти  его.

  Ее  слова  были  только  о  любви  и  скором  его  возвращении.

  Он  вспомнил, как  первый  раз  встретил  ее. Точнее  она  пришла  к  нему, когда  он  дома  после  работы  на  Медпрепаратах  еще  лет  практически  десять  назад  в  этом  городе, приехав  с  работы  сильно  уставший  от  всей  езды, уснул  лежа  на  диване. Тогда  еще  была  живой  мама, и  она  готовила  на  кухне  ужин.

  И  Изуфуиль  пришла  к  нему.

  Тихо  и  неслышно  и  невидимой  подошла  к  нему, и  буквально  навалившись  своей  полной  красивой  женской  грудью  на  него, прижалась  к  Андрею  и  прошептала, что  любит  его. И  что  он  принадлежит  ей  и  она  ему. Что  они  одно  целое  и  неразделимое. Как  все  кругом  мироздание.

  И  он  Андрей  ощутил  ее. Ощутил  присутствие  и  ее тело. Горячее  как  у живой женщины  тело, гибкое  и  красивое  на  ощупь. Тогда  же  он  и  увидел  ее  Изуфуиль  первый  раз.

  Он  словно  открыл  свои  глаза  и  оказался  в  другом  мире. Другом  и  живом  мире, мире, заполненным  звездами, и  он  словно  стоял  перед  этим  звездным миром. У  огромного  окна. Окна  без  стекол. Окна  открытого  тому  миру, в  которое  он  Андрей  Сурганов  глядел. И  с  чем  соприкасался  и  ощущал.

  Ощущал  даже  ледяной  холод  того  за  окном  мира  и  летящий  в лицо  звездный  ветер  и  жар  звезд.

  Она  ему сказала, что  только  из  окна  этого  помещения  виден  этот  мир, мир,  уходящий  к  самому  Творцу  и  Богу.

  Он  стоял  у окна  того  болотного  замка  и  она  лежала  на  красивой  большой  застеленной  белыми  простынями  и  звериными  шкурами  постели. Красивой  огромной  резной  и  золотой  постели. Их  постели  на  двоих. В  самой  глубине  этой  большой  ночной  комнаты. Комнаты  освещенной  только  одним  светом  ярких  струящих  жизнь  и  смерть  звезд.

  Совершенно  голая. С  распущенными  длинными  вьющимися  как  змеи  меняющими  цвет  волосами  и  сверкая  такими  же  красивыми  влюбленными  в него  глазами. Она  приглашала  его  к  себе. Она  была  его  женщина. Женщина  инфернального  его  выстроенного  его  руками  ангела  Вуаленфура  руками  мира.

  Женщина  меняющая  всю  себя  ради  него. Применяя  все, чтобы  привлечь  внимание  своего  любимого. От  медузы  горгоны  до  молодой  совсем  еще  девчонки, жаждущей  его  ласки  и  любви. Приходящей  к  нему  ночами  из  того  загробного  мира   сновидений, и  мира  мертвых. И  он  был  сыном  самого  ангела  Азраила. Как  и  живущий  в  нем  и  вне  его  сознания  теперь  демон  Диамир. Жестокий  и  кровожадный. Захвативший  тот  его  мир, но  не  способный  справиться  с  ним. С  Андреем  Сургановым  внутри  его  сознания  и  его  тела.

  Диамир  правит  пока  тем  загробным  миром. Миром, пожирающим  людские  души. Души  умерших, и  где  он  бывает  все  время, когда  спит.

  Этот  мир  второго  уровня. Его  мир. Мир  ангела  Вуаленфура.

  Снова  колонуло, где-то  внутри  самого  сердца  и  Андрей  даже  вскрикнул  и простонал.

  Он  скоро  туда  уйдет, как  ему  обещали. Он  разделится  на  трое. Уничтожив, разделением  Диамира, и  оставив  его  погибать  в мертвом  человеческом  теле. И  Вуаленфур  сядет  на  свой  положенный  пустующий  трон  в том  каменном  из  бетона  и  железа  замке  на  том  черном  озере. А  Андрей  устремится  выше. Туда, где, вероятно  его  будет  ждать  его  родная  мама. Земная  мама. Возможно, он  увидит  ее, и  она простит  его  за  всю  его  беспутную  земную  жизнь. Одинокую  и  пропащую  жизнь. Она простит  его.

- Что  врачи  не  идут - произнес  он  сам  себе  вслух - То, все  не  слазили  с  него, со  своими  вопросами, но  теперь  никого. Ни  влюбленного  в  него  главврача  этой  Климовой  ни  ее  помощницы  Гальпериной.

                                                  ***

   Он  овладел  ею. Прошлой  ночью. Прошлой  ночью  и  свел  с  ума. Обычную  земную  женщину. Он  пришел  к  ней  в  образе  совсем  еще  двадцатилетнего  мальчишки, нацепив  лицо  Сурганова  Андрея, и  овладел  ею  Вероникой  Климовой. Овладел  одинокой  совершенно  и  не  замужней  тридцатилетней  женщиной.

  Он  ангел  Вуаленфур  сын  самого  ангела  смерти  Азраила, в  виде  молодого  Андрея  Сурганова  проник  в  ее  квартиру  на  девятом  этаже  высотки  в  центре  Красноярска. Проник  и  овладел. Овладел  практически  мгновенно.

  Он  видел  ее  его  глазами. Глазами  Андрея  Сурганова  и  был  его  частью. Одной  из  его  ипостасей. Одно  из  его  живущих  в  нем  инфернальных  частей  инфернального  потустороннего  мира. Он  родился  в  нем, когда  родился  и  он.

  Изгнанник  Небес, отторгнутый  и  из  своего  мира. Разделившись  на  две  части  и  оставив  там  вторую  свою  часть  по  имени  Изуфуиль. В  озерном  невидимом  ни  чьими  глазами  дворце  и  замке  из  камня  и  железа.

  Вероника  Климова  была  его, как  и  Андрея, лечащим  врачом. И  она  ему понравилась, и  он  притянул  ее  к  себе. Влюбил  в  его  Сурганова  Андрея  в сорокалетнего  мужчину. Он  умел  это  делать. Это  его  природа  как  ангела.

  Она  тридцатилетняя  дуреха  этого  так  и  не поняла, но  начала  догадываться,  что  Сурганов  не  совсем  Сурганов  после  этой  проведенной  с  Вуаленфуром  ночи.

  И  он  знал, чем  все  кончится. Он  все  знал. Он  знал, что  Вероника  Климова  обречена, как  обречен, был  Гавриков, как  будет  обречен  скоро  следователь  Дорофеев. Как  те  две  покончившие  с  собой  в  городе  женщины. Как  все  в  этой  клинике. Они  все  соприкоснулись  с  его  Сургановым  Андреем. Тенью  своего  отца, ангела  смерти  Азраила. Они  соприкоснулись  вплотную  с  его  ангела  Вуаленфура  миром. Миром  мертвых. Миром  под  силой  безумного  его  двойника  Диамира. Двойника  порожденного  уже  больным  и  извращенным  сознанием  самого  человека. Существа  сумевшего  захватить  власть  над  его  миром. И  жаждущим  только  гибели  всему  живому  и  даже  мертвому. Управляющему  теперь  всем  в  мире, который  оставил  он  Вуаленфур.

                                                   ***

  Вероника  Климова  еле  добралась  до  своего  дома  в  центре  Красноярска. Она  еле  доехала  обратно  на  своей  легковой  машине  и  поднялась  на  лифте  домой. И  было  уже  совершенно  поздно. Уже  близилась  ночь  и  она, думая  только  о  нем, о  Сурганове  Андрее  и  о  страстной  безудержной  любви, раздевшись  до  наготы, и, приняв  душ  и  надев  снова  ночнушку  на  голое  только  в  одних  свежих  плавках  женское  тело, буквально  рухнула  в  свою  постель  в  своей  ночной  спальне  и  мгновенно  уснула. 

  И  вот  опять, она  снова  толи, спала, толи  нет, но  он  снова  пришел  к  ней. И  она  ждала  его  и  не  могла  справиться  от  любви  с  собой. Не  могла  овладеть  своим  безумием. Вероника, просто  изнывала  от  ожидания  и  страсти, шоркая  ляжками  ног, друг  о  дружку  и  катаясь  из  стороны  в  сторону  по  своей  постели. Дергая  простыни  руками  судорожно, так, что  готова  была  их  порвать, и, дыша  прерывисто  со  стоном  всей  своей  полной  налившейся  снова  с  торчащими  сосками  грудью, Вероника  никак  не  могла  унять  желание  слиться  снова  воедино  с  ним. С  тем  молодым  юношей, сошедшим  в  свете луны  и  так похожим  на  ее  пациента  Сурганова.

  Она  хотела  его  этой  ночью, и  он  к  ней  пришел. Это  был  он, но  он  был  совсем  другой, не  совсем  такой, как  и  тот  которого  она  видела  в  первом  своем  сне. Куда  взрослее и  здоровее того  первого. С  явно  выраженной  красивой  мускулатурой  и  старше  возрастом. Где-то  такой  же, как  и  она. Лет  приблизительно  тоже  тридцати, как  и  сама  Вероника. С  более  взрослым  лицом. Тоже, похожим, на  ее  Сурганова  Андрея.

  Он  был  теперь  совершенно  один, и  не  было  рядом  с  ним  льва. Он  пришел  тоже  к  ней  в  ее  ночную  спящую  лунной  ночью  квартиру. В  ее  спальню.

Которая  стала  уже  и  не  спальней. А, чем-то  похожим  на  низкий  каменный  мрачный  зал, среди  ползающих  всюду  шипящих  вокруг  себя  черных  извивающихся  змей  с  тонкими, но  высокими  колоннами.

  Ее  Вероники  спальня  превратилась  в  это  подобие  холодного  некоего  подземного  каменного  могильного  склепа.

   Вероника, снова  подскочив, уже  сидела  на  своей  кровати  посреди  этого  круглого  большого, но  низкого  зала  в  кругу  горящих  длинных  в  золотых  подсвечниках  свечей. Был  полумрак  и  света  тысячи  свечей  в  тех  подсвечниках  не  хватало. Всюду метались  какие-то  жуткие  сгорбленные  тени  и  издавали  шипящие  громкие  звуки. Это  было  жуткое  и  незнакомое  совершенно  ей  Климовой  Веронике  место.

  Вдруг  с  одной  из  каменных  стен  из  самого  мрака  из  беспросветной  черной  мглы  ее  скользнула  извивающаяся  гибкая  быстрая  тень. Тень  скользнула  и  мгновенно  поднялась  за  спиной  Вероники. Вероники  сидящей  в  своей  постели. В  кружевных  белых  плавках  и  одетой  на  голое  тело  женщины  ночьнушке.

  Вероника  вздрогнула. Она  испугалась  и  чуть  не  закричала. Но  тень,  превратившись  в  черного  как  негр  человека, человека  похожего  на  Сурганова  Андрея. Нагого, как  и  тот  призрак, приходивший  к  ней  прошлой  той  ночью  из  самого  лунного  света. Молодого  и  красивого. Но  почему-то  черного  как  негр. Переливающегося  черной  кожей. Как  лакированный  манекен  в  мерцающем  падающем  непонятно, откуда-то  с  потолка  странном  свете.

  Теперь, тот  час  по  стенам  заползали  огромные  пауки  и  сороконожки, издавая  громкий  шум  от  своих  мельтешащих  многочисленных  ног.

   Все  произошло  молча.

  Внезапная  любовная  нахлынувшая  новая  безудержная  страсть  заполнила  рассудок  Вероники  Климовой, делая  ее  практически  сексуально  безумной.

   Черный  голый  Сурганов  Андрей  взгромоздился  на  распростертую  под  ним  и  раскинувшуюся  Веронику  Климову  и  вошел  в  нее  своим  таким  же  черным  торчащим  возбужденным  членом. Прямо  между  ее  раскинувшимися  полными  голыми  под  задранной  вверх  до  трепещущего  в  судороге  любви  живота  ночнушке. В  ее  тридцатилетней  женщины  раскрывшуюся  настежь  промежность. Наполненную  половыми  выделениями.      

- Я  пришел  к  тебе  из  мира  мрака  и  холода, пока  мой  первый  повелитель  спит - произнес  черный, как  сама  темнота  голым  телом  ангел  Вуаленфур - Пришел  любить  тебя  моя  любимая.

- Искуситель  мой! Мой, змей  искуситель! - простонала  радостно  и  страстно  Вероника  ему - Возьми  меня! Возьми! Я  вся  твоя!

  Заскрипела  ее  в  спальне  кровать, и  она  провалилась  куда-то, отключившись  из  своего  снова  сознания. В состоянии  безудержной  сексуальной  эйфории  она  даже  не  поняла, как  случилось  это. Только  почувствовав, как  исчезло  все, и  исчез  он, ее полуночный  загадочный  ангел  любовник  и  ее  превращенная  в  некое  каменное подземелье  спальня. И  она  полетела  куда-то  вниз, все, падая  и  падая  в  черном  пространстве  хватаясь  руками  за  пустоту.

                  Из  Рая   и  самих  низов  Ада

  Вероника  Климова  еле  вырвалась  из  того  сна. Ей  еле  удалось  вырваться  из  рук  калек  и  уродов, окруживших  Веронику  у  разбросанной  неведомой,  громадной  чьей  то, силой   железнодорожной  насыпи  и  двух  развороченных  и  сплющенных  в  лепешку  вагонов  цистерн.

  Тот  ее  любовный  страстный  сон  сменился  чем-то  иным. Совершенно  другим. И  она, совершенно  голая  уже  стояла  на  какой-то  серой, словно  выжженной  земле  или  даже  песке. И  воздух  был  здесь  весь  как-то  спрессован  и  сдавлен.

  Она  вдруг  оказалась  возле  них  и  какого-то  ей  неизвестного  с  высокими  бетонными  заборами  и  трубами  завода  у  большого  с  камышами  и  вертящейся  детской  каруселью  озера. Озера  с  черной, словно  застывшей  недвижимой  водой.

  Вероника  никогда  в  снах  своих  такого  не  видела. Никогда. Никогда  она  не видела  такого. Даже  такого  на  отдалении  отсюда  в  стороне  от  уходящей  вдаль  ветки  железной  дороги  странного, почти  черного  леса. Леса, словно  тоже  застывшего  в  пространстве. Как  некая  жуткая  странная  картинка. И  небо  было   каким-то  красноватым  от  садящегося  солнца. Солнца, которого  не  было  вообще  видно.

- «А, было  оно  здесь, вообще» - подумала  вдруг  она  и  сама  удивилась  сказанному. 

  Вероника  Климова  пришла  в  себя  и  осмотрелась  вокруг. Она  была  совершенно  голой.

- Боже  как  стыдно! Если  меня  такой  кто-нибудь  сейчас  увидит! - Вероника  произнесла  вслух  и  услышала  свой  голос.

  Все  было  как  настоящее. Все, даже  эта  насыпь  из  гравия  и  рельсы  и  шпалы  и  вагоны  и  она  даже  прикоснулась  к  колесной  оторванной  от  измочаленной  расплющенной  цистерны  паре.

- Реально! - она  произнесла, и  ее  голос  прозвучал  как  в  трубе  гулким  уносящимся  вдаль  эхом. И  в  ответ  ее  донесся  звериный  рев.

  Напугавшись, она  сама  выскочила  вперед  разрушенного  какой-то  неведомой силой  вагона  и  в  сторону  от  разрушенной  насыпи, чтобы  увидеть  то, что  только  что  проревело  на  всю  округу. И  увидела  это.

  Это  шло  к  ней. Оно  задирало  огромную  с  приоткрытой  зубастой  пастью  голову  и  нюхало  перед  собой  воздух. Это  шло  к  ней. Было  слышно  его  шаги, громкие  и  тяжелые, сотрясающие  всю  местность, в  которой  Вероника  находилась.

  И  еще  она  увидела  тех  кто  видимо  обитал  здесь, кроме  того  монстра  который  шел  к  ней. Они  бежали  по сторонам  его  и  тоже  что-то  кричали, громко  и  нечленораздельно.

  Это  был  ужас. Настоящий  ужас, какого  Вероника  Климова  себе  даже представить  не  могла.

   Громадный  тираннозавр  шел  к  ней  в окружении  каких-то  жутких  не  менее чем  он  страшных  скачущих  на  четырех  длинных  деформированных  руках  и ногах  человекоподобных  монстров, уродливых  и  жутких, прыгающих  и  бегущих  к  ней  скачками. Они  даже  опередили  самого  тираннозавра. Они  все  выбежали  из  того  такого  же  жуткого  темного  леса.

  Тираннозавр  снова  заревел  и  прибавил  свой  ход. Его  удары  ног  несущих  многотонное  тело  инфернального  хищного  динозавра  стали  еще  сильнее сотрясать  вокруг  песчаную  у  озера  и  железнодорожной  насыпи  землю, и  их  стук  становился  все  ближе  и  ближе  и  Вероника  побежала. Она  побежала  в сторону  бетонного  с  трубами  завода.

  И  она  теперь  бежала  не  одна. Рядом  с  ней  вдруг  откуда-то  оказались  еще  двое. Молодая  женщина  в  какой-то  полуизодранной  окровавленной  распашонке  до  колен  и  маленький  в  пеленках  на  ее  руках  ребенок.

  Вероника  увидела  их, но  думать  было  некогда. Она  была  испугана  и  побежала  в  сторону  того  не  менее  странного  бетонного  с  высокими  трубами  завода. В  сторону  забора  и  не  заметила, как  провалилась. Провалилась  в какую-то  глубокую  бездонную  яму. Земля  просто  исчезла  из-под  Вероники  Климовой  ног, и  она  падала, а  вокруг  нее  крутились  чудовища. Чудовища  из  черного  мрака. Кошмарные  калеки  и  уроды. С  клыкастыми  хищными  большими  оскаленными  ртами, длинными  с  когтями  лапами  и  ногами  и  крыльями  как  у  летучих  мышей. Она  слышала  хлопанье  их  перепончатых  тех  больших  крыльев. Они  кружили  вокруг  нее  и  той  матери  и  ее  ребенка. 

   Они  напали  на  них  и  разорвали  в  клочья. Сначала  матери  ребенка  вырвав  у  нее  ребенка  из  рук  матери  и  та  не  смогла  ничего  сделать, как  только  закричать  от  ужаса  и  испуга.

  Потом  и  ту  женщину, мать  того  ребенка  и  набросились  и  на  Веронику, но  она  проснулась. Мгновенно  проснулась  вся  в  поту  и   в  ужасе  с  диким  криком  на  всю  свою  спальню.

  Вероника  Климова  соскочила   с  постели  и  упала  на  пол  спальни. Она  была  потрясена  увиденным. И, так  напугана, что  ни  могла  произнести, ни  единого  теперь  слова. Она  простонала, протягивая  вперед  по  полу  свои  голые  руки, ощупывая  сам  пол  и  проверяя  его  на  реальность.

  Она  вернулась. Она  это  понимала, но  с  большим  трудом. И  все  произошло  ночью, и  было  жутко. Жутко  все. Все, что  было  теперь  вокруг  Вероники.  Даже  ее  спальня.

  Ей  казалось, что  даже  спальня  была  ее  врагом, и  Веронике  казалось, что  чудовища  были  в  ее  спальне. Будто  они  только  ждали  момента  напасть  на  нее. Только  момента.

  Вероника  боялась  даже  теперь  пошевелиться. Она  так  пролежала  на  полу  спальни  до  рассвета, не  сомкнув  перепуганных  глаз.

                                                 ***

  Следователь  Дорофеев  открыл  свой  в  кабинете  сейф  и  снова  поднял  дело  Сурганова  Андрея. Руки  его  как-то  сами  к  нему  потянулись. Будто  кто-то  подтолкнул  Дорофеева  Льва  Семеновича  к  этому.

  Он  почему-то  это  сделал, как  ему  показалось  случайно.

  Может  потому, что  никак  не  мог  закрыть  глаза  на  смерть  тех  двух  самоубийц  женщин. И  на  закрытие  этого  так  и  не  раскрытого  дела. 

  И  он  нашел  одну  страницу  из  его  дела  пропущенную  им  мимо. Сколько  он  не  листал  его  дело, но  именно  эта  страница  почему-то  не  попадалась  ему  на  глаза. Он  вообще  ее  не помнил. Как  она  оказалась  в  этом  его  деле?

  Каким  образом  она  ранее  не  попадалась  ему  на  глаза, он  и  сам  не  мог  понять, но  она  меняла  в  корне  все  дело.

  Лев  Дорофеев  был  приятно  удивлен. Он  нашел  еще  одну  зацепку, чтобы  снова  возбудить  дело  против  Сурганова  Андрея  Александровича.

  Эта  страница  была  про  некоего  Козлова  Василия  Ивановича. Точнее  о  его  смерти. И  не  только  о  нем  одном. В  этой  странице  говориться, что  все  кто  там  имел  хоть  какое-то  отношение  к  Сурганову  Андрею  Александровичу  все  либо  погибли, либо  каким-то  странным  и  жестоким  образом  пострадали. И  именно  из-за  него.

  Оказывается, эти  все  пострадавшие  учились  вместе  с  Сургановым  в  одной  группе  учащихся  Дивногорского  СГПТУ-30. И  это  было  еще  задолго  до  его службы  в  армии. После  окончания  Сургановым  Андреем  школы  в  своем  поселке, где  тот  жил  и  учился. И  все  эти  события, так  или  иначе, касались  именно  его, и  он  как  записано  в  том  листе  был  либо  свидетелем  гибели  данных  лиц, либо  был  косвенно  с  этим  связан.

  При  быстром  прочтении  всех  записей  в  этом  деле  со  слов  участкового  того  времени  когда  Сурганов  еще  был  подростком  и  о  его  жизни  и  биографии  и  ведении  в  тот  период  следствия. Как  показалось, самому  Дорофееву, что  Сурганов  Андрей  чуть  ли  не  сам  убил  тех, кто  был  указан  в  длинном  списке  смертников  подростков. Либо  некая  сила  унесла  жизни  тех, кто  над  ним  издевался  в  том  училище, где  он  учился  лет  практически  тридцать  назад.

  Следователь  Дорофеев, проводя  параллели  между  гибелью  тех  двух  недавних  жертв  и  жертв, в  прошлом  в  целом  мог  составить  картину  недостающей   жизни  Сурганова  Андрея. Это  как  раз  то, что  не  хватало  в  его  уголовном  деле. И  все  выглядело  теперь  несколько  иначе. Радикально  иначе, по  мнению  самого  Дорофеева. 

  И  эта  страница  все  меняла  и  требовала  внимательного  изучения.

  Дорофеев  решил  снова  взяться  уже  сам  за  это  дело. Сам  уже  для  себя. Все менялось  и  становилось  только  интереснее.

  Дорофеев  узнал, проводя  новое  расследование, не  смотря  на  закрытое  уже  дело, которое  можно  было  бы  при  желании  восстановить  по  новой. Все  расследование  по  самому  самоубийству  тех  двух  женщин.

  Лев  Семенович  узнал  то, что  могло  повлиять  на  дальнейшую  судьбу  Сурганова  Андрея. И  снова  можно  было  продолжить  следствие  по  его  делу,  выдернув  парня  из  дурнички  и  возможно  завести  уголовное  на  него  дело. 

  Теперь  даже  его  личный  лечащий  врач  Вероника  Георгиевна  Климова  была  бы  не  удел  в  его  дальнейшей  судьбе. Потому  как  вырисовывался  четкий  портрет  вероятного  серийного  убийцы. Это, по  мнению  самого  Дорофеева  Льва  Семеновича.

  Дорофеев  узнал  из  этого  найденного  в  деле  Сурганова  листка  из  его  личной  биографии  тридцатилетней  давности, что  некто  Козлов  Василий  Иванович  довольно  сильно  докучал  Андрею  Сурганову, учась  с  ним  в  том  ГПТУ-30  города  Дивногорска.  Где  Сурганов  просто  находился  под  молотом  и наковальней, так  как   не  мог  за  себя  постоять  как  мужчина.

  Он  был  слабоволен  и  трусоват  и  перенес  от  рук  сокурсников  как   в  прошлом  в  школе  там, в  том  училище  от  этого  Козлова  нехилый  прессинг. Равно  как  и  от  всех  своих  сокурсников. И  мог  затаить  на  своего  мучителя  тихую  месть. И  надолго. И, в  конце  концов, осуществить  задуманное. При,   вероятной  их  случайной  встречи. А  может, целенаправленно  выследив  Козлова, как  и  остальных  своих  мучителей  и  привести  свой  смертный  им  заочно  вынесенный  им  же  приговор  в  исполнение.

  Возможно, Козлов  Василий  был  Сургановым  Андреем  брошен  под  поезд  с перрона, хотя, по  словам  тогдашних  очевидцев  тот  непонятным  образом  сам упал  под  колеса  проезжающей  мимо  электрички.

  Самого  Сурганова  вроде  того  там  близко  даже  не  было. Но  были  свидетели  и  записи, подтверждающие  присутствие  Сурганова  при  других  подобных  смертельных  случаях. Но, как  и  в  деле  с  этими  двумя  женщинами  смертницами  Сурганов  Андрей  был  лишь  в  момент  их  гибели  где-то  рядом, но  как  бы, не  принимал  непосредственного  участия  в  их  гибели. Но  больно  много  было  таких  смертей  в  его  личном  деле  и  требовалось  по  любому  более  подробное  и  более  внимательное  и  тщательное  расследование. Этот  Сурганов  Андрей  Александрович  был  не  простым  сумасшедшим  и  Дорофеев  это  знал  и  чувствовал. Но  не  было  зацепок  до  этого  момента. Но  теперь  их  было  предостаточно, чтобы  снова  получить  разрешение  в  прокуратуре   на  продолжение  ведения  дела  по  тем  недавним  двум  загадочным  и  практически  неразрешимым  мистическим  смертям. 

                                                   ***

  Они  не  давали  ему  просто  умереть. Эти  трое, кто  пытался  его  контролировать  постоянно  и  присматривал   за  ним. Это  были  сущности  самого  Диамира. От  его  жизни  в  реальном  земном  мире  зависела  и  их  жизнь  в  мире  снов  и  иллюзий. Они  не  принадлежали  лярвам, но  были  из  числа  тоже  черных. И  их  было  много. Те  трое, кто  постоянно  следил  за  ним  и  полностью  теперь  контролировал  его. Возможно, даже  оберегал  от  самих  лярв. Оберегал  его  человеческую  душу.

  Они  слушались  того  кто  им  приказывал. Того, кто  сам  контролировал  сознание  Сурганова  Андрея. Контролировал  его  гнев  и  злость  и  бешенство. Но  не  мог  совладать  с  его  в  противовес  добротой  и  свободой  выбора  его  воли.

  Такие, как  погибший  Козлов  Василий  и  ему  подобные  пробудили  эту  дикую  звериную  сущность  внутри  Сурганова  Андрея. И  эта  сущность  убила  их. В  знак  своей  благодарности, просто. Диамир  так  благодарил  своих  благодетелей.

   Руками  тех, кто  теперь  следил  за  Сургановым  Андреем. Те, что  были  рождены  его  страхами  молодого  прошлого  и  болезненным  рассудком, теперь  делали  все, чтобы  сохранить  себя. Даже  та  черная  кошка, которая  пролезла  сквозь  стекло  спальни  окошка  из  черного  загробного  мира  и  пыталась  прорваться  в  мир  живых  и  он  ее  смог  схватить  и  швырнуть  в  угол  комнаты.

  Кошка  прошипела  и  исчезла  в  черном  от  тени  углу. Но  она  была  всегда  где-то  рядом  и  теперь  в  этой  больнице.

  Она  первая, кто  прорвался  в  мир  живых  из  инфернального  мира. Черная  дикая  кошка. Зло  Диамира   из  мира  мертвых. Но  Андрей  ее  больше  не  видел, но  вот  те  трое, те  его  просто  пасли, куда  бы  он, не  пошел  и  не проник  в  мир  сновидений, и  мир  мертвецов  ожидающих  своей  загробной  участи.

  Сурганов  Андрей  не  мог  вот  так  просто  вырваться  из  объятий  безумного  и  жестокого  собственного  разума, который  сам  же  своими  страхами  и  создал.  

  Диамир  это  злой  сам  Сурганов  Андрей, его  второй  двойник, и  то, что  могло  умереть  только  со  смертью  его  собственного  тела, отделив  его  астральные  и  ментальные  тела  в  которых  жила  рожденная  вместе  с  ним  демоница  Изуфуиль  и  ангел  Вуаленфур.

  Андрей  был  пленником  им  же  созданного  внутри  себя  Рая  и  Ада. Рая  и  Ада  пришедшего  с  Небес  и  из  самих  глубин  преисподней  и  рожденным  тоже  вместе  с  его  душой  почти  в  самой  ночи, судя  по  его  детским  метрикам. И  то, что  перечеркнуло  его  всю  жизнь  и  сделало  избранным  и  принадлежащим  трем  мирам. Миру  ангелов, миру  демонов, и  собственному  миру  своих  же  болезненных  и  сумасшедших   иллюзий.

  По  существу  Изуфуиль  и  Вуаленфур  это  был  он  же  сам. Как  и  тот, кто  брал, теперь  над  ним  верх  и  его  миром  на  нижнем  уровне. Ужасный  Диамир. Это  все  было  внутри   его  человеческой  души. Души  одержимой  ангелами  и демонами.

  Сурганов  Андрей  был  рожден  между  двумя  мирами. И  его  разрывали  те  миры  и  пространство, разделив  на  части  его  душу. Который  разрушал  второй  под  его  миром  мир. Мир  людей  и  живой  жизни  и  проникал  черными  тенями  в  него, уничтожая  даже  там  всех, кто  вставал  на  его  пути.

  Необходимо  было  разделить  все, что  соединяло  вместе  его  со  всеми. Только  это  могло  победить  Диамира  и  вернуть  все  на  свои  места.

  Те  трое  не  давали  умереть  Андрею. Они  выдергивали  его   отовсюду. Из  любой  ситуации  ведущей  его  земное  тело  к  неминуемой  смерти. И  из  зубов  лярв.

  Он  много  раз  умирал  во  сне, но  все  безрезультатно.

  Он  много  раз  оказывался  на  том  поезде  мертвецов, но  его  все  время  ссаживали  с  него.

  Он  давно  жил  как  человек  уже  под  руку  со  своей  смертью.

  Его  уже  не  трогал  тот   жуткий  пожиратель  душ   громадный  демонический  и призрачный  Тираннозавр. Он  стал  своим  в  том  мире, мире  Вуаленфура  и  Изуфуили, захваченного  Диамиром. Они  жили  в  том  загробном  мире  и  в  тенях  самого  Диамира. Те  тени  ходили  за  гуляющим  по  миру  сновидений  и  миру  мертвецов  за  самим  Сургановым  Андреем, буквально  по  пятам  и  были  моменты, когда  их  пути  пересекались  с  самим  ангелом  Вуаленфуром  и  демоницей  Изуфуилью. Но  они  были  бессильны  против  них, и  охранника  льва. Но  силы  все  равно  были  неравные. Мир  второго  плана  полностью  подчинялся  теперь  только  Диамиру  и  они  были  в  меньшинстве  и  проигрывали  и  прятались  в  своем  озерном  замке. Лишь  время  от  времени  они  умудрялись  к 

нему  приходить  в  самом  сне. И  жить  отдельно  от  своих  врагов. Прячась  тоже  уходя  в  тень  и  черную  бездну, минуя  в  темноте  тех  своих  врагов  и  оказываться  рядом  с  самим  носителем  души  их  хозяина, коим  являлся  сам Сурганов  Андрей. 

                                                ***

- Я  знаю  тебя?! - прорычал  Диамир - Да, я  знаю  тебя, Вуаленфур! 

- Да, ты  знаешь  меня, как  и  я  тебя, Диамир - прокричал  Диамиру  Вуаленфур.

- Вот  так  встреча! - прорычал  по-звериному  Диамир.

- Ты, пришел  сюда  ради  меня, Вуаленфур?! - снова  прорычал  Диамир - Но, как ни  странно, я  рад  нашей  встрече! И  я  знаю, зачем  ты  здесь, Вуаленфур!

- Вот  и  отлично, Диамир! - прокричал  ему  таким  же  громким  на  всю  округу  голосом  ангел  Вуаленфур.

- Скоро  твой  конец, Диамир! - прокричал  ему  на  нескольких  голосах  ангел Вуаленфур - Ты  будешь  заключен  навечно  в  мертвом  теле  моего  носителя! Ты  порождение  его  страхов  и  ужаса! Ты  порождение  одной  злобы  и  ненависти, ты  умрешь  вместе  с  его  мертвым  телом! Так  повелел  мой  Повелитель! Повелитель  Неба! Ты  порождение  самого  ужаса  мечтающий  овладеть  самим  Небом. Я  изгоню  тебя  даже  со  своего  мира, Диамир! Ты  гибрид  между  женщиной  и  мужчиной, между  демоном  и  ангелом!

- Тебе  не  овладеть  моей  силой, Вуаленфур! - прорычал  Вуаленфуру  Диамир - Я  стал  сильнее  тебя  и  всех  в  этом  нижнем  мире  и  недолог  уже  час  моего  господства  на  самих  Небесах!

  Диамир  простер  когтистые  свои  руки, показывая  ангелу  Вуаленфуру, стоящему  напротив  него  и  раскрывшему  огромные  свои  оперенные  как  птичьи  крылья  все  мирозданье.

- Скоро  это  все  будет  мое! - он  снова  прорычал  как  дикий  зверь - И  вам  меня  не  победить! Ни  тебе, ни  твоему  Богу  ангел  Божий  Вуаленфур!

- Не  заблуждайся, Диамир! - прокричал  ему  показывая  на  Диамира  указательным  в  красивом  бриллиантовом  золотом  перстне  пальцем  Вуаленфур - Ты  связан  тесно  с  телом  смертного  человека, и  зависим  от  него, и  скоро  тебя  не станет  как  и  того  человека. Ты  питаешься  его  безумием  и  страхами, но  все  вернется  вспять  и  тебя  не  станет, как  ни  станет  и  его!

- Ты  не  получишь  его, Вуаленфур! - прорычал  Диамир - И  этот  весь  свой  назад  мир! Не  получишь! Этот  мир, мой! И  ничей  теперь  больше!

  Диамир  поднял  теперь  только  на  своем  теле   две  руки  с  длинными  когтями  над  тем, что  было  и  называлось  Сургановым&nb... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7