SALVATOR SALVATUS . (Миф)

Дом, в котором он гостил, был третьим по счету от обрыва.

Это был бы дом на море, если бы не обрыв.

Это был бы дом у моря, если бы не первые два дома.

Случалось, он выходил к обрыву, еще до рассвета в безлуннойтемноте. Он подходил на самый край обрыва маленькими робкими шагами, как бы пересиливая себя в каждом движении своем. Он ощущал порыв ветра, бивший ему в лицо, слышал тяжелую поступь морских волн, но не видел ничего, кроме огромной всепоглощающей бездны. Солнце должно было вставать ровно за его спиной, со стороны станицы. Поэтому перед ним была лишь тьма, в которой едва можно было различить, где кончается твердь и начитается нечто ужасающее, нечто грандиозное, нечто непреклонное.

Он семенил к той точке твердыни, которая в сознании его уже была критической, к точке, преступив которую, ужасающее поглотит его, грандиозное поглотит его, непреклонное поглотит его.

Каждый свой шажок он делал одновременно робко и дерзновенно, пытаясь доказать себе, что даже перед бездной он может стоять лицом к лицу. Каждый шажок он делал будто «на слабо», будто сама смерть тянула его играючи сделать еще одно движение, которое могло стать последним. «Еще чуть-чуть» - шептала тьма, «Рискни» - дрожала твердь, «Не будь слабаком» - стонал прибой.

И он делал еще шаг, а за ним еще, вслепую, сжав свою волю в кулак, зачастую, не сознавая на каком из сделанных шагов, может кончиться игра и начаться смерть. И долей разума, убедив себя, что где-то нужно остановиться, он замирал почти на самом краю осыпающегося обрыва, и начинал быстро и бегло молиться.  Безмолвнолепеча губами, отдавал он дань величию темной бездны и собственному своему ничтожеству. Он молился так быстро и так бегло, чтобы как можно скорее окончить этот будоражащий ритуал, что сам себе он придумал, и,развернувшись в сторону встающего из-за крыш станицы солнца, бегом направиться навстречу иллюзии тепла и света, оставив за спиной дикую и холодную власть бездны.

Но таким обрыв был лишь до рассвета. Когда солнце вставало оно прятало бездну, делало твердь твердью, небо небом, а море морем. Вечером же, вряд ли можно было найти что-то более прекрасное и умиротворенное, нежели вид с обрыва. Солнце садилось прямо в морскую гладь, окрашивая ее своей позолотой, как пакетик чая окрашивает стакан с водой.

Ему казалось, что именно на обрыве, в любое время суток, независимо от такого, куда смотрит фокусник-солнце, небо было так близко к морю, а море так близко к небу.

Здесь он мог, ежедневно прикасаться к морю. Он мог прикасаться, однако не дотрагиваться до него.

Ближайший спуск с обрыва к песчаному пляжу, где можно было окунуться в морскую пучину и остаться в живых, находился в полутора километрах на север от обрыва.

Можно было добраться туда по пыльной, всей в колдобинах, сельской дороге. По левую руку вдоль дороги дышало море, прорывая дыханием своимшеренгу посаженных вдоль обрыва акаций. По правую руку существовала мернымустоем станица, уже ближе к спуску переходящая вогороды.

Сам деревенский пляж, был не то, чтобы широкий, однако довольно длинный и тянулся от спуска под обрывом в обе стороны, на столько, сколько мог видеть глаз.

Однако если и приходили на пляж люди, предпочитали они гнездиться недалеко от спуска.

***

Он пришел на пляж в час, когда местное население станицы было уже занято хозяйственными хлопотами, а приезжие и отдыхающие еще не смогли заставить себя проснуться, и лишь пара рыбаков на берегу  готовили надувные лодки свои с громоздкими моторами к спуску на воду.

Вскорена пляже появилась семья в составе трех человек. По виду это были приезжие, в таком большом количестве снимавшие здесь дачи на летний период. Пожалуй, они проснулись раньше иных и решили провести семейный досуг, понежившись на песчаном берегу и искупавшись в морской воде.

Когда он обратил на них внимание, отец семейства – молодой мужчина,раскинул на берегу покрывало и тут же прилег на него, закурив сигарету.

Его, супруга без лишних прелюдий решила окунуться в морские волны, позвав с собой сынишку – мальчика лет пяти.

Нужно сказать, что море в этих краях не глубокое, чтобы скрыться в нем с головой или полноценно поплавать, нужно было пройти вдаль от берега метров сто, а в иных местах и двести. Так что вода у самого берега была взрослому человеку едва ли по колено.

На такой глубине и расположилась женщина, полностью погрузив тело свое в воду, оставаясь при этом лицом к берегу.

– Сынок, иди ко мне, иди, искупайся, – позвала она своего ребенка, так и не решившегося зайти в воду.

Было видно, что мальчик,заходить в море побаивался и в нерешительности стоял на берегу.Ошалевшими глазами он смотрел на матьпогруженную в воду.

- Нет, мамочка, я не пойду!Скорее выходи и ты! Ты же утонешь! – захныкал во весь голос малыш.

- Тут не глубоко, иди ко мне, не бойся, ты же купался с папой на лимане!

Осознав через несколько секунд, что самостоятельно убедить мать в необходимости спасения ему не удастся, он развернулся и побежал за помощью к лежащему на берегу отцу.

- Папа, скорее спаси маму, она же захлебнется!

- Не захлебнется, прекрати ныть и иди, поплавай! – отрезал отец покуривая.

Мальчик, лицо которого исказил и уже обмыл слезамииспуг, вновь бросился к воде, извергая мольбы о возвращении матери на берег. Вероятно, в панике он решил, что мать его не просто не желает идти ему на встречу, а действительно не может побороть морскую стихию.

Малыш хотел помочь ей, вытащить ее из воды, однако боялся пресечь черту, где суша становится морем, как будто черту где кончается обрыв и начинаетсятемная бездна.

Обузданный страхом, он то и дело хватался за пах, подбегал к матери, протягивая ей свою ручонку, но отбегал каждый раз, как только отхлынувшая на время волна снова занимала свои позиции.

- Ой-ой-ой-ой! Как глубоко!

Так продолжалось секунд 15, а он все рыдал, а мать все стояла на своем и зазывала его поплавать вместе. Постепенно она приходилав негодование от трусости своего ребенка. Приходил в негодование и отец, что покрикивал с места, пытаясь пристыдить пацана.

Ребенок врядли слышал их, он все бегал туда-сюда,тщетно пытаясь вытащить мать из моря.

- Спасайся мамочка! Скорее плыви сюда!

 И вот, когда он в очередной раз подошел совсем уже близко, протянув ей дрожащую свою ручонку, мать, привстав,ухватила его и дернула на себя. Он всем телом врезался в как раз подошедшую волну и окунулся в нее с головой.

Раздался крик, пожалуй, что и душераздирающий.

Женщина подхватила ребенка и прижала к себе, не теряя надежды искупать его. А он орал как бешенный и размахивал руками.

- Мамочка, не надо! Я не хочу! Плывем на берег! Милаямояяяя!

На берегу наигранно смеялся отец.

Осознав, что сегодня привить ребенку любовь к морю не удастся, мать несколько раз напоследок омыла малыша свободной рукой, поднялась в полный рост, и,пошатываясьпод напором волны, вынесла себя и своего сына на берег.

Мальчик обнял мать обеими руками, все еще всхлипывая. Однако уже значительно спокойнее заключил:

- Ты больше никогда туда не ходи, в это море!

- Это почему же? – переспросила она раздраженно.

- Я тебя больше не буду спасть.

 Ян Князев