Противостояние

ПРОТИВОСТОЯНИЕ.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Санкт-Петербург

2007г.

Глава 1.

Вторую неделю стоит невыносимая жара. Нинка ходит по кухне и ворчит:
- Когда ты, придурок, займёшься квартирой? Вот навязался на мою голову алкоголик, только жрёт, спит и пьёт. Я тебя, паразит ты эдакий, долго терпеть не стану. Я тебя вышвырну к твоим дружкам дармоедам.
Я это уже слышу давно и воспринимаю как должное, не обижаюсь, хотя, честно говоря, порой хочется успокоить
её недипломатическими методами. Равнодушно зевнув и слабо огрызаясь, я ухожу в свою комнату, которая давно представляет из себя нечто среднее между лавкой старьёвщика и радиомастерской.
Ещё в раннем младенчестве я вбил себе в голову, что мир гораздо сложнее, чем мы себе его представляем, что он как матрёшка многослоен. В школе я был безнадёжным троечником, да и дружки- товарищи мои по школе не очень - то баловали меня своим вниманием. Кроме затрещин и ехидных приколов, я от них ничего хорошего не ждал.
Но был в школе один человек, который полностью разделял со мной мнение о том, что пространство и время можно изменять по своему усмотрению. Это был наш физик – старый сутулый старик, которого со стороны на улице можно было принять за бомжа. Все в школе над
ним потешались и называли его господином фантазёром. Но я искренне проникся его идеей проткнуть пространство и время и оказаться в необходимом мне времени. Но тогда в школе реализовать эту идею мне не представлялось возможным, да и не хватало времени на то, чтобы хоть
как-то держаться на плаву в школе.
В десятом классе мне пришлось основательно потрудиться, чтобы успешно завершить учебный год. На выпускном вечере Максимыч, так звали нашего физика, загадочно подмигнув мне, сказал:
- Знаешь, Николай, я уже достаточно стар, чтобы заниматься этой проблемой. Я рассчитываю только на тебя, думаю, что ты завершишь моё дело. Я не ждал такого поворота событий, смотрел на своего учителя с удивлением и испугом.
- Что ты, Максимыч, да мне никогда не осуществить это. Над этой проблемой бились величайшие умы, и до сих пор нет результата.
- Нет, ты не спеши с ответом, я тебе сообщу некоторые сведения о строении пространства и укажу достаточно простой способ с помощью несложного генератора проткнуть время.
Честно говоря, хотя я и разделял с Максимычем мнение о таком вероятном событии, но до его осуществления было достаточно далеко.
В комнату вошла Нинка с грязной и мокрой тряпкой в руках. Лицо её было перекошено злобой и я бы сказал определённой неприязнью ко мне, на что я поспешил
втянуть голову в плечи, не ожидая ничего хорошего.
- Опять крутишь свои механизмы. Скоро весь дом обесточишь. И так за свет не успеваю платить, счётчик как будто с ума сошёл.
Моя благоверная упёрла руки в бока, что не предвещало ничего хорошего, и стала медленно подходить
ко мне.
- Нинок, остынь, неужели ты дашь засохнуть на корню то, к чему я стремился всю свою сознательную жизнь?
- Вот я сейчас пройдусь этой тряпушкой по твоей нерадивой балде, так сразу вся дурь из неё и выйдет.
Я с ужасом заметил, что она действительно решительно настроена, но в это самое время в дверь позвонили.
- Кого это чёрт принёс? – яростно разворачиваясь к двери, рявкнула жена. - Опять собираешь у себя притон бездельников?
Я слабо защищался, пытаясь что-то объяснить, не доводя дело до серьёзной разборки.
- Да нет, котёнок, это наверно водопроводчик пришёл. Я забыл тебе сказать, что вчера вызывал его.
Нинка, зажав в руке грязную тряпку, двинулась к двери.
- Вот я сейчас твоему водопроводчику объясню, в каком месте соединяются трубы. Я ему перекрою его кран навсегда, чтобы он всю оставшуюся жизнь работал на аптеку.
Сверкая глазами и размахивая тряпкой, мой ласковый и добрый изверг открыла дверь. В переднюю ввалился
человек, которого я никак не ожидал увидеть. Это был Максимыч, но Максимыч, которого я знал лет сорок назад. Что-то в нём меня сразу удивило и насторожило. Да, безусловно, это был он, но выглядел на много лет моложе.
- Это ещё кто такой? – сдвинув грозно брови, востребовала жена.
- Простите, я знакомый вашего мужа и очень вас прошу разрешить мне поговорить с ним.
Недовольно скрипнув зубами и бормоча проклятия на всех и вся, жена ретировалась на кухню. Я не верил своим глазам, выходило по всему, что Максимычу удалось осуществить свои планы. Видя моё замешательство, он не спеша прошёл в комнату и расположился в мягком кресле у окна.
- Да, Николай, ты не ошибся это я, твой школьный учитель. Я вижу, что ты тоже не теряешь зря времени и пытаешься раздвинуть горизонты непознанного.
Я натянуто улыбнулся, пытаясь казаться добросердечным и приветливым, хотя на душе у меня давно скребли кошки.
- Максимыч, ведь по всему ты уже давно должен пребывать на небесах, а ты в полном здравии, оптимизме, да ещё и помолодел. Нет, я отказываюсь этому верить. Как тебе это удалось?
- Эх, Николай, если бы ты знал, что со мной происходило за это время, где я только не побывал.
Я потянулся за стаканом, но в бутылке уже давно ничего не было.
- Ну что, это дело надо отметить, - предложил я своему бывшему учителю.
Максимыч поморщился и назидательно ответил:
- Дорогой мой, не ожидал я тебя увидеть в таком обличье, впрочем, слава Богу, что ты не оставляешь мысли осуществить нами задуманное.
Обхватив голову дрожащими руками, я раскачивался на табуретке и слушал, слушал человека из прошлого.
На кухне что-то грохнуло и пошёл какой-то едкий запах, после чего до моего слуха донеслись проклятия и причитания жены.
- Зайка моя, что там у тебя, – встрепенулся я. - Тебе требуется моя помощь?
В ответ я выслушал целую тираду по поводу моих способностей и вообще моей профессии и моего заработка:
- Другие люди, придурок, давно на мэрсах катаются и в хоромах живут, а мы всё в «хрущёбе» прозябаем.
- Давай выметайся со своим дружком из квартиры. Вернёшься, когда поумнеешь или навсегда протрезвеешь.
На кухне что-то отчаянно зазвенело и загрохотало. Предвидя очередной грандиозный разнос, под ложечкой у меня противно как-то заныло и я, подмигнув своему школьному учителю, ретировался вместе с ним на улицу. На дворе на детской площадке расположилась тёплая компания, которая, не теряя времени, помогала активно выполнять план винно-водочному ларьку.
- Колян, греби к нам, нам как раз тебя и не хватало.
Я оглянулся на бомжа, который осклабился, показывая чёрные, гнилые зубы.
- Нет уж, сегодня без меня, ко мне друг приехал.
- Ну, ты, братан, даёшь. Смотри, совсем ничего не останется на опохмел.
Максимыч стоял и смотрел на эту живописную сцену то ли с сожалением, то ли с возмущением.
- Коля, как же ты дошёл до жизни такой, что заставило тебя так низко пасть?
Он сел на скамейку и достал папиросы «Беломор». Я с удивлением рассматривал его папиросы и спички, которых на прилавках не видел уже ни один десяток лет.
- Если честно говорить, Максимыч, то и сам я не пойму, как это произошло. Много воды утекло с тех пор, как мы с тобой расстались в шестидесятых годах. Я не смог с первого захода поступить в ВУЗ, но всё же с горем пополам закончил его. Работал на заводах нашей страны Советов, получал свои 130 рублей и был, представь себе, счастлив. Достаточно рано женился на этой раскрасавице, которую ты имел счастье созерцать. Ну, а потом начался бардак в стране, полное ко всему равнодушие. Более всего меня задела так называемая перестройка, в результате которой наш завод закрыли, а я оказался на улице. Приходилось заниматься унизительной работой, о которой даже противно вспоминать. Зато теперь, как говорится, в развитом капитализме я ещё на плаву и могу сносно обеспечить и себя и Нинку. Детей мы не нажили, у неё оказалась плохая наследственность. Поэтому, если ты заметил, она такая, мягко говоря, нервная.
Я злобно сплюнул на газон и достал пачку «Марлборо».
Сигарета не прикуривалась от зажигалки, и я попросил у Максимыча ретро-спички. Спичка зажглась ярко и радостно, как будто только и ждала этого момента.
- Надо же, умели раньше люди работать, - подумал я, сладостно затягиваясь сигаретным дурманом.



Глава 2.


На заводе шла отчаянная борьба за выполнение семилетнего плана. Активно проводились профсоюзные собрания с единственной целью поднять дух производственников, проникнуться идеями строительства светлого будущего всего человечества. Директор завода часто заглядывал в цеха, беседовал с простым народом, интересовался трудовыми успехами своих подопечных и выяснял причины задержек выпуска продукции.
Страна, недавно пережившая стремительный взлёт советской космонавтики, готовилась к встрече очередной годовщины Великого Октября. Улицы и дома расцвели красным кумачом, а в магазинах появились доселе невиданные продукты.
Наш цех выделялся среди других цехов своими размерами и особыми задачами, которые мы успешно реализовывали. Главный инженер нашего техотдела Остапчук Семён Ильич нервно дёргал правым глазом, а
левым, косясь на портрет дорогого всем Ильича, доводил до хрипоты нам истины, которые мы уже давно впитали в себя с пелёнок:
- Дорогие товарищи, только полная отдача всех наших сил позволит нашему цеху, нашему заводу, да и всей стране выйти на передовые позиции в мире. Догнать и перегнать Америку по всем производственным показателям наша задача!
Я как зачарованный стоял и слушал эту словесную трепологию. Во мне боролись два чувства: принять навсегда то, что нам, который год, втюхивали или покинуть этот нескончаемый диспут о смысле жизни. И, пожалуй, только желваки на моём лице выдавали мою духовную борьбу.
Слава богу, рабочий день позади, устал как собака. Наверно дома Нинуля приготовила что-то очень вкусненькое и особенное! На остановке нервно качалась длиннющая очередь на троллейбус. Какой-то гражданин всё порывался протиснуться и встать первым, крича о каких-то льготах и заслугах. Женщина с авоськой и бутылками с молоком яростно толкала его локтями. Вежливо объясняя, что она мать пятерых детей и спешит домой. Немного потоптавшись в снегу, я встал в конец очереди, закурил «Приму» и стал мысленно представлять себе встречу праздника. В этом году рано лёг снег и на демонстрацию, вероятно, придётся идти по снежку или по гололёду – не очень-то радостная перспектива.
Нинуля встретила меня добрыми приветствиями и
Обещаниями, что накормит меня чем-то особенным. Дома на меня навалилась усталость, которую трудно было сбросить с себя даже после горячей ванны. Но Нинулька точно меня не обманула, представив пред моими очами прекрасный стол с разными изысками.
- Нин, где же ты раздобыла колбасу и шпроты? – хитро щурясь, спросил я её. - Да и мандарины откуда, слушай, ты меня пугаешь. Ты что ограбила Центральный гастроном?
- Чего только не сделаешь для любимого человека, - ласково гладя меня по голове, ответила жена. - Ты знаешь, мне обещали в профкоме путёвку на двоих в Болгарию.
- Да ты что, а за какие такие заслуги мою любимую женщину так балуют?
- Только за то, дорогой мой, что я ударница коммунистического труда, и на меня положил глаз наш начальник цеха.
Это её заявление несколько меня обескуражило и насторожило. Я сделал вид, что обиделся, но в душе всё-таки надеялся, что это, конечно, была шутка.
- Я надеюсь, что ты пошутила? – уже не сдерживая себя, начал я.
- Да успокойся ты, у него двое детей и третий в проекте. Я всегда верна тебе, дурачок мой, не сомневайся.
Я облегчённо вздохнул и пошёл смотреть «Кабачок 13 стульев». Телевизор мы купили в кредит, работал он достаточно скверно, всё время как-то натужено гудел, и порой приходилось парой хороших ударов по верхней крышке добиваться устойчивого изображения. Телевизор
явно не оправдывал своего гордого названия «Знамя», но иногда удавалось посмотреть что-то. Глаза уже стали слипаться, когда пани Зося начала что-то петь нежное и тихое. На своей спине я почувствовал нежные и тёплые руки Нинули. Мы даже не заметили, как наступило утро.
В то время я боготворил свою вторую половину, с которой свела меня судьба. Хрупкая, нежная девушка с голубыми глазами сразу завоевала моё сердце. Жили мы тогда в коммуналке. Но соседи были добрые и внимательные люди, предупредительные во всех отношениях. Мы жили одной дружной семьёй. Правда, мы уже пять лет стояли в очереди на квартиру и, честно говоря, было бы жаль расставаться с ними.
Наступил долгожданный день 7 ноября! Все переполнены праздничным настроением и не только им. На улицах звучит музыка и алеет кумач. Везде воздушные шарики, плакаты и флаги. Да, если бы этот праздник продолжался и завтра, послезавтра и т.д., до бесконечности. Но праздник проходит, после прохождения главной трибуны народ уже нестройными группами спешит к машинам освободиться от лозунгов и флагов. Все скверы и парки полны воодушевлённых дешёвой водкой людей. Все довольны, все смеются. Из репродукторов несётся ободряющий призыв оратора:
- Да здравствует Великая Октябрьская социалистическая революция! Ура, дорогие товарищи!
Незаметно летит время, мы уже несколько лет живём в отдельной квартире. Моя Нинуля очень довольна новым
приобретением, даже не смотря на то, что окна квартиры выходят на помойку, а нижние соседи пьяницы.
- Коленька, ты не волнуйся, - говорит она нежным вкрадчивым голосом каждый раз, - главное, что мы любим друг друга. Скажи, дорогой, ты меня никогда не бросишь?
- Конечно, не брошу, - говорю я, а сам думаю, - все женщины как женщины, а ты всё не в силах забрюхатить.
Натянув на лицо маску счастья, я ретируюсь в туалет, чтобы не развивать дальше эту наболевшую тему. Да, вроде как дом ещё относительно новый, а стены в туалете уже облезли, да и унитаз дал трещину. Недовольно пнув ногой подвернувшегося кота, я закурил.
- Что-то моя благоверная стала забывать о своих обязанностях хозяйки, - подумал я, заглянув в грязную ванну и на запылённое зеркало.
Так и не докурив сигареты, с плохим настроением я вышел из гаваны и, нахмурясь, сообщил жене:
- Нин, ты бы это, занялась бы порядком что ли. Я как последняя собака устаю на работе, прихожу поздно и хочу, как говорится, житейского уюта.
Нисколько не смутившись моим заявлением, жена ласково ответила:
- Коленька, ты же у меня самый славный и добрый, неужели ты такую нежную девушку хочешь превратить в Золушку?
Должен сказать, что ответ её меня разочаровал основательно, но поскольку я сдержанный человек, то
спокойно взглянув на неё, удалился, скрипнув от негодования зубами. Вечером, придя домой, я обнаружил квартиру пустой. На душе вдруг стало как-то кисло, и мне вспомнился разговор с женой о её начальнике цеха. Я лихорадочно схватил телефон и начал методично обзванивать её подруг и знакомых. В ответ из телефонной трубки неслось только – «нет» или ехидные замечания по поводу верности жены. На кухне стоял запах грязной посуды и ещё чего-то кислого. Открыв холодильник, я ничего нового там не обнаружил, кроме одного плавлёного сырка. Злобно выругавшись и хлопнув дверцей холодильника, я стал соображать, что же предпринять. Под ногами вертелся голодный кот Тимофей.
- Ну, что, Тимофей, - уныло начал я, - теперь и нам с тобой рога наставили.
Кот, довольный вниманием хозяина, задрав хвост, начал тереться о мои ноги.
- Бедная скотина, кто же тебя накормит? – с некоторым негодованием в голосе выдавил я.
Тимофей , сладко потянувшись и мяукнув, резво взлетел на занавеску, а с неё на полку. С полки посыпалась посуда и та драгоценная ваза, которую я Нинке подарил на свадьбу. Как в замедленном кино я, оцепенело, следил за траекторией падения вазы от полки до пола.
- Ах ты, мерзкая облезлая тварь, - грозно зарычал я и двинулся на кота.
Тимофей, быстро сообразив, что сейчас незамедлительно последует расплата, вспорхнул молнией на открытую
форточку, а с неё спрыгнул на подоконник. Я лихорадочно дёрнулся к окну, желая его открыть, но тут же вспомнил, что недавно заклеил его на зиму.
- Ладно, сволочь, посиди на холодке, подумай о своём поведении, - задыхаясь от негодования, прохрипел я и закрыл форточку.
Кота это вовсе не обескуражило. Он только лениво зевнул и равнодушно отвернулся от окна и от меня. Видя такое пренебрежительное отношение к себе, на меня сразу нахлынула волна какой-то отчаянной безысходности и пустоты. Пытаясь заглушить в себе поднимающуюся чёрную волну злобы и ярости, я откупорил бутылку «Московской» и налил стакан.
- Вот и плавлёный сырок пригодился, - подумал я.
Водка обожгла рот и горло, но вскоре разлилась по душе приятной тёплой волной. Бутылка быстро опустела, а хотелось ещё немного поправить настроение.
- Интересно, а куда эта гулёна прячет деньги? – сказал я вслух и стал шарить в буфете.
В коробке из под конфет я нашёл несколько рублей и спотыкаясь поплёлся в ближайший гастроном.
За прилавком стояла миловидная женщина лет тридцати в белом халатике и фартучке.Заплетающимся языком и стараясь быть любезным, я попросил бутылочку «Агдама» и протянул ей купюры. Продавщица, бросив на меня презрительный взляд, медленно пересчитала деньги и, как бы издеваясь надо мной, язвительно сообщила, что не хватает двадцати копеек. Я уже плохо соображал, что от
меня требует эта пышногрудая брюнетка и потянулся к бутылке с вином.
- Вы, гражданин, не хулиганьте, а сначала заплатите деньги, потребовала брюнетка.
- Какие деньги? – ответствовал я ей, - да ты и этих - то денег не стоишь, мымра крашеная.
Сам не знаю, почему я так ответил, вероятно, во мне уже сидел тот бес отчаянья и лихой вседозволенности, который, помимо моей воли, нахально действовал. Продавщица, нисколько не смутившись моим заявлением, удалилась в служебное помещение магазина и через минуту вернулась.
- Уважаемый товарищ, все ваши проблемы сейчас будут немедленно решены. Мы вас убедительно просим занести ваши рекомендации по обслуживанию населения в магазинах нашего города в книгу жалоб.
Брюнетка ласково улыбнулась и подала мне книгу жалоб и авторучку.
- Ничего себе, - подумал я, - какой сервис! Даже после такой разборки меня уважают.
Я надулся от гордости как индюк, что моя личность кого-то заинтересовала, взял ручку и стал старательно по пунктам описывать недостатки в сфере обслуживания населения. Глаза уже слипались, мысли путались и даже не заметил, как сзади кто-то нежно взял меня под руки. Повернув голову, я увидел двух блюстителей порядка в синей милицейской форме и недоумённо спросил их:
- А что, вы тоже хотите написать рекомендации?
Милиционеры с суровыми лицами вынули из моих рук
книгу и авторучку и решительно поволокли меня к выходу магазина. Оглянувшись на продавщицу, я успел крикнуть:
- Ну, гадина, я тебе это припомню!
- Идите, гражданин, и не хулиганьте больше, надеюсь, что вам помогут в милиции разобраться в правилах приличия и вежливости.
Мстительно сверкнув на меня глазами, брюнетка с гордым видом отвернулась к полке с продуктами. Милиционеры достаточно резво тащили меня к машине, в которую мне никак не хотелось влезать. Я стал активно сопротивляться этому насилию со стороны правоохранительных органов, крича во всю глодку:
- Моя милиция меня бережёт!
Во время этого своего выступления, я как бы незаметно оборвал погоны у одного товарища в синей форме, на что последний незамедлительно отреагировал сочной бранью и щедрыми ударами кулака по рёбрам.




Глава 3.


Максимыч нервно поглядывал на меня, как бы раздумывая, иметь ли дело со мной или я уже отработанный материал. Но давняя дружба всё-таки взяла вверх, глубоко вздохнув, он изрёк:
- Николай, то, что я сейчас скажу тебе, должно остаться между нами, для остальных это тайна за семью печатями.
Он почесал затылок и стал излагать мне совершенно невероятные вещи.
- Наверно, на старости лет совсем умом тронулся, - подумал я, - как его разбирает, аж весь напрягся.
Я напряжённо слушал Максимыча и старался осмыслить всё то, что с ним произошло. Всё казалось совершенно нереальным и порой даже вздорным.
- Так ты всё-таки собрал генератор? – скромно поинтересовался я.
Видя на моём лице смятение и отрешённость, он стал ещё сбивчивее и путанее излагать суть вопроса, который столько лет интриговал нас.
- Да, Коля, мне удалось создать такой аппарат, который способен искривлять пространство и изменять бег времени, - нервно закуривая «Беломор», ответил физик. - Много воды утекло с тех пор как меня ушли из школы, определили пенсию, и я полностью предался моей мечте.
Я недоверчиво посмотрел на него и спросил:
- Максимыч, ладно, но ведь этот аппарат ты мог запатентовать, почему ты этого не сделал?
- Да, я так и хотел поступить, направив массу писем в Академию Наук СССР и в различные ведомства, занимающиеся подобными вещами. Я считал, что моим изобретением заинтересуется какое-нибудь НИИ, но ответом было только непонимание, а порою просто злая ирония или молчание.
Максимыч от негодования весь как-то съёжился и
схватился рукой за грудь. Я подхватил его на руки и подтащил к ближайшей скамейке. Из компании бомжей тут же подбежали двое алкашей и униженно стали канючить деньги на опохмел. Грозно посмотрев на них, я предупредил:
- Ну вы, сукины дети, попробуйте только подойти к нам ближе чем на три метра, тогда я вам быстро женилки поотрываю и собакам брошу.
Бомжи, что-то злобно шепча, лениво ретировались к своим собутыльникам продолжать квасить горькую.
- Максимыч, - теребил я его, - ну ты что выделываешь, что с тобой. Ты не вздумай, старый плут, на пороге мировой известности окочуриться. Я этого не переживу, да и мир весь тоже.
Горе физик что-то замычал, указывая глазами на карман пиджака, видимо там у него хранился валидол. Я сунул руку в карман и извлёк оттуда старые деньги, роговые очки и действительно валидол. Быстро сунув ему в рот валидол, я стал разглядывать ретро-купюры. Эту «валюту» я не держал в руках, по крайней мере, лет сорок. Мой приятель вскоре зашевелился, глубоко вздохнул и сказал:
- Знаешь, Коля, я очень жалею, что встретил тебя через столько лет. Ты даже не представляешь себе, где меня только не носило.
Я с сожалением смотрел на бывшего своего учителя и всё пытался осмыслить сказанные им слова.
- Знаешь, у меня мало времени, давай заглянем в одно местечко, там я тебе всё покажу и расскажу. Как ты на это смотришь? Согласен?
Мне было как-то всё равно да и Нинка - стерва не ждала моего быстрого возвращения. Я мотнул головой в знак согласия, и мы сели в маршрутку.
- А далеко ехать, - на всякий случай осведомился я, - а то ведь мне надо к ужину вернуться.
Максимыч, испытующе посмотрев на меня, ответил:
- Я думаю, что тебе будет необыкновенно интересно всё узнать, но вижу, но вижу, что тебя это теперь мало занимает.
- Да нет, - слабо оправдывался я, - понимаешь дело такое, то одно, то другое. Вот с Нинкой надо постоянно мириться, а то вышвырнет меня, гадина, вместе с лабораторией на улицу.
Максимыч сочувственно покачал головой и углубился в свои мысли. Маршрутка по требованию остановилась на окраине города у старого дома. Мы расплатились и направились к дому.
- Я решил остановиться в этом месте, здесь тихо и никто не мешает мне сосредоточиться, - пояснил Максимыч.
Комнатка, куда привёл меня мой старый друг, оказалась совсем миниатюрной, но достаточной, чтобы в ней расположилось всё необходимое для нормального существования. Около окна я заметил на столе какой-то странный светящийся аппарат, о котором говорил мне горе-изобретатель. Максимыч тяжело опустился на стул и начал своё повествование. Многое из того, что он мне поведал тогда казалось абсолютно нереальным и фантастичным, но всё же я терпеливо слушал его. Ни
один научный институт не хотел признавать изобретение моего физика и поэтому он решил аппарат испытать на себе. Оказывается Максимыч создал очень мощный, но в то же время очень компактный генератор, полем которого можно было управлять с помощью ручного пульта. Я вытер платком лоб и продолжал слушать гения-самоучку.
- Да, Николай, мне было нечего терять, - грустно вздохнув, сказал Максимыч. Жизнь моя не сложилась, жил я один, никто меня не замечал и не верил мне. Поэтому я решил опробовать своё детище на себе.
- Генератор чётко сработал и я как бы на мгновение потерял сознание. Очнувшись, я вдруг увидел себя стояшим на соседней улице и почему-то летом, хотя в моём мире была зима. Всё было достаточно необычно, ну хотя бы то, что люди были странно одеты, а по дороге неслась целая вереница разномастных машин. Там, где раньше качались берёзы и тополя, теперь высился небоскрёб в 30 или 40 этажей.
Максимыч рассказывал, всё больше воодушевляясь от того, что с ним случилось.
- Мимо меня проходили молодые парни с бутылками пива, грубо матерясь. Прошла мимо меня группа каких-то давно небритых мужчин, которые волокли за собой какие-то странные мешки из мягкого пластика. Вот один из них нагнулся, схватил какую-то металлическую баночку и обрадованно сунул её в мешок. Я отпрянул в сторону и чуть не наступил на группу собак, мирно расположившихся на газоне улицы. Собаки с довольным
урчанием грызли какие-то мослы, очевидно, кости, которые им кто-то бросил из прохожих. Улицы и магазины пестрели странными вывесками и надписями на русском и английском языках. Поначалу мне показалось, что это не мой город, но улица с домами мне была хорошо знакома. Всё как-то преобразилось, на улице на пешеходных дорожках валялись пустые бутылки, какие-то обёртки и коробки. На остановках троллейбусов и автобусов выстроились странные ларьки со всякой всячиной. Мимо меня прошла весёлая ватага подростков лет 13-14. У троих я заметил в зубах сигареты, а в руках металлические баночки с какой-то жидкостью, которую они жадно пили. Остановившись недалеко от меня, они громко хохоча и толкая друг друга, показывали руками в мою сторону. Не знаю, чем это я мог привлечь их внимание? Одет я был нормально в пальто, на голове пыжиковая шапка, а на ногах валенки. Но через мгновение ко мне пришло осознание того, что одет то я был не по сезону. Ко мне подошёл представитель правопорядка в странной серой форме.
- Максимыч, так что, они тебя замели в ментуру? – ухмыльнулся незлобиво я.
- Знаешь, Коля, тут всё и закрутилось. Милиционер потребовал у меня документы, которых конечно у меня не оказалось. Из сбивчивого моего объяснения он ничего не понял кроме одного, что перед ним душевно больной человек и что его необходимо незамедлительно изолировать от общества. В отделении милиции меня грубо затолкали в
какое-то помещение со стальной дверью и без окон. Свет сразу же выключили, и я ощупью стал искать скамью или стул. Невдалеке от меня кто-то тихо матерился, очевидно, боясь навлечь на себя гнев милиционеров. Так и не найдя ничего, я расположился на полу, подстелив себе под голову пальто. Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре дверь заскрежетала тяжёлым засовом, и яркий свет брызнул мне в лицо. Я зажмурился и отвернулся, но в ту же минуту чей-то властный и грубый голос предложил мне выйти из помещения. Я повиновался, оставив на полу уже изрядно помятое пальто и валенки с шапкой.



Глава 4.


Хмель у меня быстро прошёл, когда двое здоровенных ментов в отделении прошлись по моей спинушке дубинками. Стиснув зубы, я отчаянно терпел это насилие со стороны милиции, чтобы не усугублять своего положения.
- Ну что, скотина, хронь, будешь теперь уважать блюстителей порядка, - прорычал мне в лицо один из ментов, - или тебе в более популярной форме объяснить наш замечательный кодекс чести и вежливости в общественных местах.
Я покорно залепетал, что это, дескать, со мной в первый
раз и что я вообще не пью.
- Так мы тебе и поверили, – ответил лейтенант, сидящий за столом, - просто не хочется тратить на тебя наше драгоценное время. Заплатишь штраф и катись на все четыре стороны.
Я лихорадочно соображал, где мне взять деньги, ведь в карманах у меня было пусто. Деньги хранились дома у Нинки в банке из - под конфет. Я униженно стал говорить, что денег у меня нет, и чтобы славная милиция отпустила меня с миром. Лейтенант насупился и приказал здоровякам:
- А ну-ка, хлопцы, пошукайте у него в карманах, сдаётся мне, что врёт подлец.
Милиционеры, грубо задрав мне руки, быстро обшарили все карманы и недоумённо уставились на своего босса.
- Ну, что там, нашли что-нибудь? – поинтересовался лейтенант.
- Да нет, товарищ лейтенант, он гол, как сокол. Вот, гад, мы на него потратили столько времени, а он чист.
- Мужики, гляньте, что это у него там на руках?
Я весь задрожал от ужаса, что сейчас расстанусь с золотыми часами, подаренными мне Нинкой и обручальным кольцом.
- Уважаемый товарищ лейтенант, - вежливо начал я, - то, что вы имеете в виду, принадлежит только мне и расставаться с этим у меня нет никакого желания.
- Здесь я решаю, что тебе желать или не желать, - грубо отвесил мне лейтенант. А ну-ка, мужики освободите этого
зануду от излишеств.
Милиционеры молниеносным движением сдёрнули с меня часы с кольцом и, довольно ухмыляясь, положили их на стол начальнику.
- Ну вот, а говорил, что нечем расплачиваться. Что, у тебя какие-то претензии к нам или оформить протокол о нападении на сотрудника милиции при исполнении им своих служебных обязанностей?
Я весь сжался, представив себе перспективу дальнейшего моего пребывания в местах не столь отдалённых.
- Нет, нет, уважаемые товарищи, у меня нет никаких претензий. Я полностью осознал свой недостойный поступок и обещаю никогда более не нарушать правопорядок.
- Ну, вот и договорились. А теперь выметайся отсюда, пока я не передумал.
Я, благодарно кланяясь и бормоча лестные слова в адрес милиции, выскочил на улицу. На улице мела позёмка, было скользко и мерзко.
- Боже мой, что я теперь скажу Нинке, - подумал я, - ведь она сразу же обнаружит пропажу.
На душе стало сразу как-то противно и чтобы скоротать до вечера время, я отправился побродить по городу. Но прогулка не вызымела своего должного действия на моё душевное состояние. Кто-то мысленно мне всё время твердил, что надо отблагодарить жгучую брюнетку, по вине которой я оказался в ментуре. Я долго боролся с этим чувством, но всё же голод и желание опохмелиться
взяли верх.
Магазин был всё ещё открыт и на моё счастье пуст от посетителей. Продавщица стояла ко мне спиной, что - то расставляя на полке.
- Ну что, кошка драная, пора наверно тебе извиниться перед благородным человеком, который осчастливил тебя своим присутствием, - прошептал нежно я.
Брюнетка нервно дёрнулась всем телом и медленно повернулась ко мне лицом. Глаза её расширились, а лицо перекосилось от ужаса и предчувствия расправы. В этот момент я уже не соображал, что делаю. Весь негатив, накопившийся во мне за этот день, выплеснулся наружу. Схватив обидчицу за пышные волосы, я несколько раз ударил её головой о прилавок. Она особенно не сопротивлялась, видимо чувствуя свою вину передо мной. Из ушей и носа потекла кровь и это меня ещё больше раззадорило. Вытащив её из-за прилавка и повалив на пол, я стал мутузить её тело ногами. Схватив с прилавка пятилитровую бутыль с огурцами, я поставил окончательную точку, по моему мнению, в святой мести, опустив тяжеленную бутыль на голову обидчице. Быстро перепрыгнув через прилавок, я выскреб деньги из кассы и ретировался на улицу, прихватив пару бутылок коньяка.
Бутылки в карманах мешали быстро бежать, я замедлил шаг и тут же с ужасом сообразил, что совершил что-то гадкое и непоправимое, которое раз и навсегда перечеркнуло моё будущее существование. С ненавистью отбросив в стороны бутылки и деньги, я медленно
двинулся обратно к магазину, надеясь увидеть в благополучном здравии мою обидчицу. Не доходя до магазина, я заметил милицейский газик и несколько милиционеров, стоящих у входа в магазин. Последняя моя надежда рухнула. Я уныло поплёлся домой, не ожидая ничего хорошего в дальнейшей своей судьбе. Вопрос о моём духовном спасении был окончательно решён в пользу той сущности, о которой даже думать было страшно.
Дверь мне открыла Нинка вся в слезах и укорах
- Коленька, дорогой, где ты был, я вся изнервничалась? - опустив голову ко мне на грудь, причитала жена. - Зачем же ты бедного котика закрыл на улице, ведь он мог простыть, да и дорогую мою вазу разбил?
У меня не было никакого желания объяснять причину разгрома на кухне. Устало поцеловав жену, я отправился в ванну принять душ, снять с себя все стрессы прошедшего дня.
Утром Нинка, как ни в чём не бывало, что-то мурлыча себе под нос, готовила завтрак. С кухни до меня доносились приятные запахи, возбуждающие аппетит.
- Интересно, она сама расскажет, где она вчера пропадала или мне спросить? – думал я. - Нинок, - начал я спокойно, - а что вчера тебя так долго задержало на работе?
Я ждал ответа, но вместо него с кухни доносилось мурлыканье кота Тимофея и звон посуды. Наконец дверь открылась и в гостиную вошла жена в нарядном свитере и передничке. В руках она держала салатницу полную
овощей и тарелку с котлетами.
- Милый, я не слышала, что ты спросил меня, - нежно взглянув на меня, ответила жена.
- Я говорю, дорогая, где ты задержалась вчера?
Нинка поправила бусы и причёску и, слегка занервничав, ответила:
- Коленька, ну что ты, я посидела у подруги, ну и по магазинам пробежалась. Ты что, ревнуешь меня опять к моему начальнику цеха? Дурачок мой милый, ешь, а то остынет, и не забивай себе голову всякой всячиной.
Видя такой шикарный завтрак, все мои претензии и подозрения сразу же растаяли как весенний снег на солнце, и я с наслаждением предался процессу уничтожения вкусной и здоровой пищи.
На заводе ничего не изменилось, всё крутилось и вертелось в напряжённом ритме. Наш техотдел лихорадочно работал над завершением госзаказа, поэтому приходилось оставаться на сверхурочные часы. Но, как говориться, и на старуху бывает проруха. Люди устали от каждодневного тяжёлого труда, и случилось то, что должно было рано или поздно случиться. Сегодня я как обычно сидел на работе за своим столом и проверял новые технологические карты по обработке тугоплавких металлов.
- Николай Иванович, зайдите ко мне, - раздался голос главного инженера, интонация которого не предвещала ничего хорошего.
Я перемигнулся с сотрудниками техотдела, которые сочувственно мне закивали головами, и побрёл к шефу.
По кабинету, нервно теребя волосы на голове, прохаживался Семён Ильич. Увидев меня, он кивнул мне на стул, а сам сел за стол.
- Послушайте, Николай Иванович, вы занимались разработкой новой технологии по обработке металлов?
- Ну да, я конечно, а что, – осторожно спросил я, - что случилось?
- По вашей милости вся партия деталей для ответственных механизмов пошла в брак. Вы сорвали нам все сроки и планы и понесёте за это ответственность, идите.
Ничего не понимая, я стоял и моргал глазами, как последний идиот.
- Семён Ильич, в чём моя вина и ошибка, объясните, пожалуйста.
Главный инженер налил из графина воды в стакан и, отвернувшись к окну, сказал:
- Вы сознательно увеличили скорость обработки материала, что вызвало его перегрев и потерю прочности.
- Вот это да, - подумал я, - видимо меня скоро попрут с завода.


Глава 5.


За столом сидел блюститель порядка в странной серой форме, но при погонах со звёздочками. Лениво взглянув на меня, он спросил:
- Ну что, бродяга, шляешься по улицам в таком виде, мало тебе помоек? Зачем пугаешь добропорядочных господ нашего города? Да что с тобой говорить, бомж он и есть бомж.
Поправив аккуратно галстук на шее, я вежливо заметил:
- Уважаемый товарищ офицер, я так понимаю, что с господами мы попрощались навеки в 1917 году. Вокруг меня, я полагаю, все товарищи.
Милиционер ещё раз презрительно окинул меня взглядом и приказал своему помощнику:
- Выкинь ты эту паскуду отсюда, а то они все заразные, ни в какой бане потом не отмоешься. Ишь, развёл тут диспут как на политической трибуне.
Помощник, схватив меня за шиворот и пиная под рёбра резиновой, но очень твёрдой палкой, поволок к выходу.
- Простите, уважаемый товарищ, ой простите, господин, не подскажите ли мне, кто такой есть бомж?
Милиционер, осатанело и с ненавистью взглянув на меня, грозно прошипел:
- Вали отсюда, бомжара приблудный, там у ближайшей помойки твои дружки популярно всё тебе объяснят.
Получив напоследок хороший пинок в спину, я вылетел на улицу, но уже без пальто, шапки и без валенок.
- Слава богу, что они меня не обыскали, - подумал я, - ведь прибор спрятан у меня в карманах. Представляю себе, чтобы случилось, если бы они нашли генератор и пульт.
Внутри меня всё похолодело от этой мысли. Плюнув от злости на тротуар, я в одних носках побрёл по улице.
- Интересно всё же, на какую такую помойку с дружками намекал этот мужик при погонах, - думал я.
Магазины и почти все дома пестрели от призывных плакатов и вывесок, что лучше приобрести или выпить.
- Странно, - рассуждал я, - зачем предлагать то, что уже есть в магазинах?
Между двумя небольшими домами я заметил проход и какие-то большие контейнеры с чем-то.
- Может это и есть помойка, - подумал я, направляясь к контейнеру.
К моему удивлению этот огромный тёмно- коричневый контейнер с четырьмя крышками действительно оказался помойкой. Но никаких дружков около него я не заметил. На всякий случай я несколько раз обошёл контейнер, даже заглянул под одну из крышек, но никого не обнаружил.
- Ну, чего ты тут шляешься, - недружелюбно взглянув на меня, спросила пожилая женщина.
- Простите, вы не видели здесь дружков, которых называют бомжами?
Старушка замахнулась на меня ведром и прошипела:
- Бомж проклятый, ты ещё и издеваешься надо мной. Развели в городе бардак, нигде покоя от вас нет.
Не ожидав от старушки такой агрессии, я отпрыгнул в сторону, но всё же осмелился спросить:
- Бабуля, мне холодно ходить в носках, у вас не найдётся какой-нибудь обуви старой?
Женщина остолбенела от моей наглой просьбы и рявкнула:
- На вас, бомжей, не напасёшься. Да и какая я тебе бабуля, мне всего 65-й пошёл, нахал ты этакий. Ладно, помойка для вас бомжей, как для нас универсам. Пошарь в контейнере, может быть чего и подберёшь себе.
Бабулька вытрясла мусор из ведра и исчезла. Потоптавшись немного около контейнера, я всё же решил поискать себе «обнову» на ноги. К моему удивлению, действительно, контейнер был забит всяким добром, которым можно было вполне пользоваться. Вот и тапочки нашлись по ноге, правда, почему-то белые.
- Да, - подумал я, - всё же в этом мире люди расточительно живут.
Пристроив на ноги тапочки, я решил всё- таки посмотреть, чем же торгуют в магазинах. Судя по вывескам и красочным щитам, в магазинах должно было быть всё то, о чём кричали вывески. Зайдя в один из магазинов, я просто остолбенел от увиденного. Все полки и прилавки магазина были просто завалены различными продуктами с русскими и иностранными этикетками. Люди довольно равнодушно перебирали это неслыханное изобилие и, выбрав что-то, шли к кассиршам.
- Нет, этого просто не может быть, - мысленно воскликнул я, - ведь такое нам всем предвиделось лишь в коммунистическом светлом завтра.
- Максимыч, а когда ты понял, что очутился уже в другом времени? – спросил я.
- Знаешь, Коля, когда увидел всё это вокруг себя такое не похожее на мой мир. Но самое главное, что я не забыл
твоего адреса и пришёл к твоей пятиэтажке. Вероятно, она простоит ещё 40 лет, раньше строили добротно и на века.
- Ладно, Максимыч, не переживай, поехали ко мне. Поехали ко мне, отдохнёшь, поживёшь у меня. Хоть Нинка у меня и стерва, но отходчива и готовит просто пальчики оближешь. Забирай свой прибор и поехали, - хлопнув старика по спине, сказал я.
Стало совсем темно, когда мы добрались до дома. На кухне горел свет.
- Ага, слышь, Максимыч, моя благоверная уже что-то стряпает вкусненькое, видишь свет горит.
Старик задрал голову вверх и от удовольствия предстоящей вечерней трапезы сглотнул слюну.
- Да уж, что-то я проголодался, честно говоря. Последний раз ел в том мире, - пожаловался изобретатель.
Мы поднялись на этаж и позвонили в дверь, но никто не открывал. У меня всегда была хорошая привычка носить ключи в карманах, поэтому мы незамедлительно открыли дверь.
Нинка, растрёпанная в давно нестиранном халате, сидела на кухне и что-то бессвязно мычала. Нетрудно было догадаться, что она под хорошей мухой. На столе стояли две пустые бутылки из-под пива и початая бутылка «Столичной». Увидев нас, она расплылась в улыбке и спросила:
- Извините, господа, но я никак не могу вас принять сразу четверых, трое пусть посидят в прихожей.
От такого заявления у меня загорелись уши и зачесались
ладони рук.
- Ты что же делаешь, гадина, - наливаясь яростью зашептал я. - Мало того, что ты опорожнила все мои запасы, так ещё, дьяволица, предлагаешь нам заняться блудом.
Нинка медленно сползла со стула на пол и запела зычным и довольно противным голосом «Миллион алых роз».
- Да ты совсем спятила, баба, - пиная её ногами, кричал в ярости я.
Но почувствовав силу в голосе, она ещё громче заголосила уже давно ставшую народной песню.
- Вот, Максимыч, посмотри на эту дрянь. Ведь всё делал для неё и боялся её как скорпиона, а что сама вытворяет. Видимо, не видать нам сегодня вкусного ужина.
Ещё раз для острастки пнув её ногой, мы с физиком удалились в мою комнату. Войдя в мою комнату, я не поверил своим глазам. Всё было перевёрнуто и опрокинуто, аппаратура разбита. Вероятно, Нинка со злости и по пьянке совершила это злодеяние, разрушив все мои мечты.
- Максимыч, ты тут располагайся покуда, - сказал как можно спокойнее я, - а мне надо поговорить с Нинулей.
Физик кряхтя опустился на стул и закурил свой любимый «Беломор».
- Коль, ты это, смотри, будь с ней повежливей,- ведь жена всё-таки, - осторожно молвил он.
На кухне горел свет, моя благоверная лежала на полу, блаженно улыбаясь и обнимая кота.
- Вот, паскуда, даже посуду не помыла, - мысленно
возмутился я. - Неужели всё вылакала, алкоголичка, - нервно шаря по шкафчикам, подумал я.
В этот момент в дверь позвонили.
- Кого это чёрт принёс, на ночь глядя, - возмущённо крикнул я и пошёл открывать дверь.
На пороге стоял наш нижний сосед в трусах и майке, но с непочатой бутылкой водки.
- Здорово, Колян, я пришёл спросить, всё ли у вас хорошо? Что гремело и шумело тут у вас днём в квартире.
Видя у него вожделенную бутылку в руках, я весь затрясся от нетерпения и радости.
- Да нет, всё окей, проходи в гостиную, чаёк попьём.
Сосед с важным видом, весь исполненный высокого достоинства, прошествовал в гостиную.
- А что тут у вас, как-то не прибрано, что ли?- заметил он.
-Нет, Витёк, не парься, просто руки не доходят до уюта. Всё крутимся с Нинкой, стараемся вроде как, но порою зависаем на быте.
-Ясно, - вздохнул Витька и принялся за изучение фотографий на стене.
На кухне что-то зашевелилось и заскреблось, и через минуту в комнату просунулась голова Нинки.
- Привет, Витёк, ты что, тоже метишь в кандидаты?- ехидно улыбаясь, пропела жена.
- Какие такие кандидаты? – обижаясь, нахмурился сосед.
Я быстро сообразил, что дальнейшее объяснение с женой
совсем запутает соседа и поэтому, взяв из его рук бутылку, ловким движением распечатал её.
- Не обращай внимания на неё, - сказал я, - она немного устала и хочет спать.
Нинка обиженно уставилась на меня и, хлопнув соседа по спине, заметила:
- Ну, что, хлопцы, всё-таки без третьего вам никак не обойтись.
- Ладно, садись с нами, только вначале объясни с какой такой радости ты так нализалась? – нахмурясь, спросил я.
- Коленька, прости меня дуру старую, я была к тебе жестока зла и несправедлива. Ты не заслужил таких попрёков и унижений, хочешь я тебя в лоб поцелую?
И она потянулась ко мне своим вонючим ртом.
- Люблю самокритику, - подытожил сосед, - моя бы Зинка так не сказала.
Быстро разлили на троих, выпили. Нинку опять повело и она запела гнусавым голосом «Очи чёрные».
- Как ты надоела мне, дура старая, - подумал я, подхватывая на ходу песню.


Глава 6.


С понурым видом вышел я из кабинета главного инженера. Чувство вины не покидало меня, да и события последних дней давили на меня тяжёлым прессом.
Ко мне подошла сотрудница Леночка и, сладко улыбаясь
спросила:
- Что, Коля, чем ты шефа разгневал? Не переживай, всё это мелочи жизни, всё будет хорошо! Коллектив тебя всегда поддержит.
Я, не замечая её слов, прошёл в цех, где стоял специфический запах металлической стружки и керосина. Около одного токарного станка я заметил двух токарей, которые, перешёптываясь, над чем-то колдовали. Я подошёл незаметно поближе и удовлетворённо констатировал распитие спиртного на рабочем месте.
- Фёдор Михайлович, что вы себе позволяете на рабочем месте, - придав лицу выражение строгости, сказал я. - И молодёжь спаиваете, а ещё ветеран труда, как же вам не стыдно? Ведь это может явно отразиться на качестве продукции, - ещё более злясь, выпалил я.
- Николай Иванович, ей богу, бес попутал, - оправдывался ветеран. - Хотелось малость здоровье поправить после праздников.
Ветеран быстро спрятал стакан в карман и вытер жирные губы.
- Николай Иванович, клянусь, болванки я обработаю совершенно идеально, можете не сомневаться.
- Да вы понимаете, что работать в таком виде на станках вообще запрещено техникой безопасности, - разошёлся я.
Ветеран, быстро встав на колени, обхватил руками мои брюки.
- Николай Иванович, клянусь всеми святыми, что продукцию сдам в срок.
Михалыч начал ползать по грязному полу, причитая и
плача. В общем-то, я человек незлобивый и отходчивый. Видя, как пожилой человек стоит передо мной на коленях, я с назиданием в голосе сказал:
- Фёдор Михайлович, немедленно встаньте. Не престало заслуженному человеку стоять на коленях.
Михалыч, постанывая и кряхтя, медленно поднялся с пола и, благодарно улыбнувшись, ответил:
- Конечно, Николай Иванович, я не подведу наш славный коллектив коммунистического труда.
- Работайте, - бросил я ему, уходя.
В техотделе суетился народ. Бригадиры часто заглядывали за советами и технологическими картами. Технологи – мои сотоварищи сидели за столами и живо делились впечатлениями от прошедших праздников.
Леночка, достав из сумочки пудреницу, и ещё целый набор косметических средств, наводила несравненную красоту на своё, и без того вылизанное до неестественности, личико.
- Коленька, ну что ты такой грустный, - пропела нежно Леночка. - А у меня, между прочим, есть два билета на Аиду Ведищеву, - стреляя в мою сторону накрашенными глазками, громко заявила Леночка.
Мне было как-то всё равно, кто будет петь Аида Ведищева или Майя Кристалинская. Настроение было на нуле, хотелось как-то и чем-то снять напряжение с души.
- Ленок, у тебя не найдётся чего-нибудь от головы? – слабо улыбаясь, попросил я.
Быстро порывшись в сумочке, Леночка протянула мне упаковку анальгина.
- Ну, слава богу, - подумал я, - хоть остаток рабочего дня проведу в спокойном расположении духа.
Выпив сразу две таблетки, я с удовлетворением опустился за свой стол. После обеда и таблеток меня окончательно разморило и я незаметно для себя закимарил за рабочим столом. Меня разбудил пронзительный звонок в цеху и через мгновение к нам в техотдел ворвался бригадир токарей с перекошенным от волнения лицом.
- Там, там, - лепетал бессвязно он, и слёзы текли по его щекам.
Все, кто был в техотделе, бросились за ним в цех. Около токарного станка толпился народ. От тяжёлого предчувствия я весь похолодел и с ужасом заметил на потолке и стенах цеха кровавые пятна. Быстро растолкав любопытствующих и зевак, я пробрался к станку. То, что я увидел, меня потрясло до основания. Фёдора Михайловича больше не существовало, а существовали фрагментарные останки человека на частях токарного станка и в его округе. Какая-то женщина истерично вскрикнула и завыла, словно волчица. Прибежали главный инженер и начальник цеха. Все стояли в оцепенении и не могли понять, что же случилось? А случилось то, о чём я даже боялся подумать, когда разрешил Максимычу встать к станку. Старик даже пискнуть не успел, когда его рукав захватила, вертящаяся с небольшой скоростью болванка. Михалыч левой рукой видимо пытался выключить станок, но всё произошло молниеносно. Мощный токарный станок безжалостно схватил несчастного старика и как в
мясорубке расправился с ним. Молодому напарнику, стоявшему рядом со станком, стало плохо, и он потерял сознание. Начальник цеха трясущимися руками набирал зачем-то номер 03. Пожалуй, скорая в данном случае уже была не нужна, но совершенно необходима нам всем в цеху.
Ко мне подскочил главный инженер и заорал мне прямо в ухо:
- Вы последний, кто говорил с токарем, неужели вы не видели, что он пьян?
Только сейчас я заметил, что рядом со станком стояла початая бутылка «Московской» и две пустые бутылки из-под пива.
- Вы же понимаете, что это подсудное дело, и вы будете отвечать по всей строгости закона за проявленную халатность и разгильдяйство, - наливаясь кровью, кричал главный инженер.
Я весь съёжился от всего навалившегося на меня, перед глазами всё вдруг куда-то поплыло. Очнулся я, не помню когда, помню, что медицинская сестра, склонившись надо мной, ставила мне капельницу.
- Ничего, касатик, - шептала она, - и не таких вытягивали.
Я вздрогнул от укола в вену и подумал:
- Интересно, откуда это они меня хотят вытащить?
Голова раскалывалась от боли и безысходности.
- Будь, что будет, - решил я и закрыл глаза.


Глава 7.



Горючее быстро кончилось, сосед прошлёпал к себе в квартиру, а мы с Максимычем принялись наводить хоть какой-то порядок в моей комнате.
- Слышь, Максимыч, эта дрянь разрушила мою хрустальную мечту детства, – тяжело опускаясь на стул, выдавил я. Всё уже двигалось к завершению эксперимента, но эта тварь своими лапами уничтожила то, к чему я стремился все эти годы.
Максимыч печально качал головой и что-то сочувственно бормотал в мою сторону. Лицо его было безучастно и отрешённо, как будто он решал какую-то важную дилемму.
- Не переживай, Коля, о потерянном, ведь я с тобой и у нас есть аппарат, который перенесёт нас обратно в то далёкое и счастливое время.
Изобретатель мечтательно закатил глаза, и блаженная улыбка расплылась на его лице.
- А ты не думаешь ли о том, что мы там уже чужие люди? Кому мы там будем нужны, и что будем делать?
Я заглянул в глаза неисправимому изобретателю, которые блестели, как никогда. Видимо, старик уже морально был готов к прыжку через пространство и время.
- Коля, - стал убеждать меня физик, - зачем тебе эта страшная жизнь? Неужели тебя не ужасает всё то, что творится сейчас вокруг. Что будет дальше, одному только Богу известно. Что тебя держит здесь, твоя нищенская работа, или эта твоя благоверная, которая оскорбляет и унижает тебя каждый раз. Да и на женщину она перестала быть похожей. Вернувшись обратно в 60-е, мы уже по- иному выстроим свою жизнь, добьёмся того, что не
сумели реализовать здесь. Пойми, там ты и я ещё сможем почувствовать себя людьми, бороться с несправедливостью и жестокостью.
Я сидел и задумчиво курил свои любимые. В голове была какая-то каша, всё раздражало, даже этот благовоспитанный учитель из прошлого.
- Я не знаю, Максимыч, - нехотя отвечал я, - ведь это дело такое. Улетишь туда и кранты, а ведь тут у меня как-никак жена, работа.
- Чего ты боишься, Николай, ты же мужик. Неужели ты будешь сейчас цепляться за то, что тебя так угнетает и мучает. Ну, зачем тебе этот бесовский мир и эта вздорная жена? Там ты, осмысливая свои ошибки, преобразуешься и сможешь достичь небывалых высот во всех отношениях.
Встав со стула, я подошёл к окну и тоскливо окинул взглядом полюбившийся уже за эти годы пейзаж, который много лет радовал меня, даже не взирая на близкое родство с помойкой.
- Ладно, хрен с тобой, - пересиливая своё желание остаться, крикнул я. - Запускай свою дьявольскую машину, а то Нинка скоро очухается.
Максимыч удовлетворённо крякнул и полез в карманы за прибором. Быстро очистив стол от хлама, мы установили прибор, подключили его к сети и приготовились нарушить все законы мирозданья.
- Слушай, у тебя, что пробки перегорели, - осведомился физик, вертя ручки прибора, - прибор не реагирует.
Нахмурясь и тихо матерясь, я подошёл к электрощитку и пе6редёрнул АЗС-ы. Эти мои действия не увенчались
успехом, так как АЗС-ы упорно не хотели взводиться в нужное положение.
- Что за дьявольщина? – поморщился я. - Один раз в жизни порядочный мужик предлагает мне совершить круиз в прошлое и то возникают непонятные проблемы, - прохрипел я.
С кухни доносился запах чего-то палёного и тухлого. Кот Тимофей выполз в прихожую, волоча за собой дымящийся хвост.
- Ты что, Тимофей, кто это тебя подпалил, - изумился я.
- Неужели Нинок очухалась и безобразничает, - размышлял я.
Быстро приведя бедную скотинку в порядок, я нехотя отправился на кухню. Нинка лежала на полу в такой же позе. Но улыбка с её лица почему-то сошла, и лицо было перекошено какой-то жуткой гримасой. На кухне стоял едкий запах палёного мяса. Я нагнулся к жене и заметил, что под её спиной лежит электрический провод от настольной лампы. Повернув тяжёлое тело на живот, я с ужасом обнаружил прожжённую дыру от оголённых проводов.
- Нинок, очнись, - тряся её изо всех сил, заорал я. -Ты, что же, гадина, решила без меня покинуть этот грешный мир, - плача, кричал я ей в лицо.
Но лицо Нинки, уже бледное, не реагировало на мои призывы и стенания. На кухню прибежал Максимыч и охнув потянул меня из кухни.
- Коля, ты ей уже ничем не поможешь, - горячо зашептал мне в ухо старик, - пойдём скорее, я уже установил
нужную частоту перехода.
Тяжело опустившись на пол рядом со своей половинкой, я судорожно пытался вспомнить всё то доброе и нежное, что нас связывало в те непростые, а порой и жестокие годы. Но ничего путного и радостного я не мог вспомнить, а вспоминались только постоянные ссоры, угрозы и пьянство.
- Нинок, прости ты меня сволочь этакую, что я отравил тебе жизнь. Видать не судьба нам рядышком пройтись по дороге жизни и упокоится на погосте, - тихо шептал я ей на ухо. - Да и ты тоже хороша, - подумал я, - сделала из меня раба бессловесного. Теперь тебе определять свою нишу на небесах, может когда и свидимся. Прости и прощай, - плохо сдерживая слёзы, сквозь зубы процедил я.
Максимыч торопил, нервно дёргая меня за плечо и переминаясь с ноги на ногу.
- Николай, выдерни ты этот шнур из розетки, видишь он оголённый. Пошли, пошли скорее, сегодня же мы будем в прошлом и освободимся от этого кошмара.
С трудом поднявшись с пола и в последний раз взглянув на то, что раньше называлось человеком, я побрёл за физиком. Максимыч, быстро передёрнув АЗС-ы, привёл в порядок электросеть в квартире. Прибор сразу тихо загудел и замигал контрольными лампочками.
- Коля, подойди поближе и надень на голову этот диск, - предложил физик и щёлкнул тумблерами прибора.
Во мне боролись два чувства, вообще бросить всю эту канитель и пойти с повинной в участок, и чувство того необыкновенного, что через несколько минут могло
произойти со мной. Я стоял в нерешительности и жевал губами, выбирая лучшее. Однако сильнейшее чувство любопытства взяло вверх, и я покорно подставил экспериментатору свою голову. Диск по размерам был немного меньше диаметра моей головы, но это не смутило старика. Он с силой закрепил его на моей многострадальной голове.
- Максимыч. – хрипло заворчал я, - ты особо не зверствуй, всё же не на живодёрне находишься.
Старик, с укором бросив на меня взгляд, ответствовал:
- Ты лучше молчи, набедокурил в своём мире и ещё просишь нежного обращения, терпи казак.
Проделав те же операции с собой, великий, непонятый никем гений, нажал на кнопку.



Глава 8.


Казалось, что я на одно мгновение сомкнул глаза, но, открыв их снова, заметил, что медсестры около меня уже нет, а на стуле сидит пожилой человек в строгом сером костюме.
- Ну, как самочувствие, молодой человек, - бодро осведомился незнакомец и вытащил из чёрной папки зачем-то несколько чистых бланков. Вы способны говорить и отвечать на вопросы? – склонившись к моему лицу, спросил незнакомец.
Я ничего не понимал. Голова гудела, как растревоженный улей, но сознание мне чётко подсказывало, что этот странный посетитель неспроста здесь.
- Простите, вы кто? – тяжело приподнимаясь на локтях, спросил я.
- Да вы не напрягайтесь особо, лежите спокойно.
Незнакомец достал из кармана какое-то удостоверение и, развернув его, сказал:
- Я следователь районной прокуратуры Смердин Ефим Исаакович.
Только теперь я в деталях вспомнил события недавних дней. У меня заломило в затылке и защемило сердце.
- Товарищ следователь, простите, я ни в чём не виноват, чем я обязан вашему визиту?
Я натянул на лицо маску недоумения и непонимания, хотя прекрасно понимал, что влип по уши.
- А вот, гражданин, ваше руководство на заводе придерживается другого мнения. Вы обвиняетесь в халатном отношении к своим служебным обязанностям, что в итоге и привело к гибели всеми уважаемого и заслуженного человека.
Нет нужды описывать все последующие события в моей жизни, скажу только одно, что суд был скорый и вероятно справедливый. Меня определили в колонию общего режима сроком на 5 лет. Все эти удары судьбы я воспринимал как в тумане. Не хотелось жить, думать, планировать что-то в жизни, всё было вокруг меня как бы одноцветным и серым.
Начальник нашей колонии, плотно сколоченный мужик с красной и сытой мордой наставительно кричал построившимся осуждённым:
- Граждане осужденные, - напрягался изо всех сил он, - вы должны раз и навсегда понять, что путь к освобождению довольно таки сложен и не усыпан розами. Только через упорный труд и образцовое поведение в зоне вы через какое-то время обретёте свободу и сможете в полной мере влиться в дружную семью строителей коммунистического общества.
- Да, хорошо ему мордастой роже повествовать нам давно заученные фразы, - злобно сплёвывая на плац, думал я.
- Видать принял стакан перед лекцией, - прошептал мне на ухо сосед, стоявший за спиной.
От соседа несло чесноком и давно нечищеными гнилыми зубами. Он ещё что-то прошептал мне, но за громким голосом начальника его слова терялись. В столовке ко мне подсел какой-то парень лет 25 и представился:
- Здорово, новичок, каким ветром тебя занесло в наш солнечный Магадан?
- Меня, между прочим, здешняя братва Валетом кличет, а тебе что ещё не определили кликуху?
Мне что-то совсем не хотелось общаться с этим наглецом, но уроки следственного изолятора подсказывали мне другое поведение.
- Здорово, - нехотя ответил я, - да, я здесь недавно и не хочу ни с кем ссориться, а кликухи покуда у меня ещё нет.
- Ладно, - хлопнув меня по спине, заметил колонист, -
будешь со мной дружить – не пропадёшь. Я здесь уже седьмой год парюсь, все ходы и выходы знаю, с администрацией лагеря в ладах.
Валет достал из кармана пачку «Примы» и предложил мне сигарету. Я жадно затянулся едким дымом и тяжело закашлялся.
- Ишь, как тебя забирает, - посочувствовал мне Валет и заметил:
- Ничего, через годок другой попривыкнешь и к зоне и к браткам. Кстати, ты чем занимался на воле?
- Да, сейчас, стану я тебе рассказывать свою биографию, нашёл дурака, - подумал я, но вслух произнёс:
- Да так, я больше по конструкторской части, инженерил на заводах нашей замечательной Родины.
- Ну вот, и кликуха тебе готова, - хохотнул Валет. Будешь ты теперь на зоне конструктором.
Я примирительно посмотрел на парня и подумал:
- Слава богу, что парашей меня не окрестил, а конструктор всё-таки что-то благородное и возвышенное.
Раздался пронзительный сигнал к окончанию нашей более чем скромной трапезы. Мы разбрелись по рабочим местам зоны и стали с усердием претворять в жизнь те поучения и наставления, которыми нас щедро осыпал мордастый начальник.
Через пару лет пребывания в местах не столь отдалённых я твёрдо уяснил себе все законы и повадки обитателей лагеря и старался особенно не высовываться, а наоборот добиваться полного расположения начальства, что могло повлечь за собой моё досрочное освобождение. Носорог,
так местная братва окрестила нашего начальника лагеря за его крепкое, плотное телосложение, суровый нрав и большой вздёрнутый нос, довольно быстро смекнул, что из меня можно извлечь конкретную пользу для себя. Из его сердитого и сбивчивого объяснения я понял, что он давно и безуспешно пытается закончить лесотехническую академию. Из его слов выходило, что у него хронически не хватало времени сесть за дипломный проект. Конечно, я прекрасно понимал, что из него лесник такой же, как из меня музыкант. Но, прямо сказать ему об этом я не смел, боясь навлечь на себя гнев Носорога.
- Николай Иванович, я знаю, что на воле ты имел дело с техникой, да и образование у тебя, так сказать, соответственное, заискивающе заглядывая мне в глаза, кашляя, говорил он.
Я быстро сообразил, что вероятнее всего смогу чем-то помочь Носорогу, а тем самым приближу день своего освобождения.
- В чём проблема, гражданин начальник, - осведомился я, делая сосредоточенное лицо и мысленно всем сердцем желая поймать удачу за хвост.
- Ты, Николай, помоги мне разобраться в дипломном проекте, что-то я завис надолго на первых страницах, да и с чертежами у меня что-то не очень.
Носорог достал из сейфа бутылку «Старки» и одним движением распечатал её. Дрожащей рукой он наполнил стакан и, подвинув его мне, произнёс:
- Ну, что, Николай Иванович, думаю, что тебе не составит большого труда помочь мне, или как?
Я с благодарным видом выпил содержимое стакана и, закусив рукавом, наигранно горячо заверил крепыша:
- Гражданин начальник, я приложу все свои силы и знания для успешного завершения вами данного учебного учреждения.
Конечно, уже много лет я не занимался такими вещами, как спасение утопающих студентов, но что-то из институтских знаний хорошо закрепилось в моей голове. От большинства тяжёлых работ я был освобождён Носорогом и вечерами до поздна просиживал у него в кабинете за чертежами и рассчётами. Особо спешить с ответственным заданием я не стал, а стал под любым предлогом затягивать срок его исполнения. Это не нравилось крепышу, но видя в моём лице единственного спасителя для себя, он только хмурил брови при встречах со мной и озабоченно чесал за ухом.
А время, тем не менее, шло. Дипломный проект я почти закончил, оставалось сделать только заключение и оформить титульный лист. В какой-то день начальник лагеря вызвал меня в свой кабинет и, недовольно глядя на меня, изрёк:
- Вы, гражданин осужденный, что-то долго сидите над проектом, нельзя ли немного ускорить процесс?
Я с деланным возмущением ответствовал Носорогу, что, дескать, проект достаточно сложен, но процесс не прекращался и не прекращается ни на минуту и через две недели будет закончен. Похоже, что крепыш не очень - то поверил моим словам, но всё равно одобрительно крякнув
и хлопнув себя по коленям, заметил:
- Ладно, даю тебе ещё две недели, но смотри, если только не закончишь вовремя, то отправлю тебя на цемент, ты меня знаешь.
Абсолютно зная, что он этого не сделает, я всё равно изобразил на лице испуганный вид и горячо поблагодарил начальника за оказанное мне доверие.


Глава 9.


Кольцо неприятно сжимало голову, но я решительно приготовился встретить неизвестное и закрыл глаза. Через мгновения я ощутил, что не чувствую никакой опоры под ногами и подумал:
- Неужели Максимыч изобрёл антигравитационный двигатель?
В голове вдруг зазвучали наперебой разной тональности короткие сигналы, которые в конечном итоге переросли в сплошной шум. Наконец, шум прекратился, и я открыл глаза. Рядом со мной стоял улыбающийся Максимыч и пытался снять с моей головы диск.
- Ну, какие ощущения от перемещения во времени, - весело щурясь, спросил физик.
Я оторопело оглянулся вокруг, тупо соображая, где я нахожусь. Я находился в незнакомой мне комнате, уставленной различными приборами и аппаратурой. Максимыч прохаживался по комнате, радостно потирая
руки и шепча:
- Получилось, слышь, Коля, получилось, мы опять вместе и можем творить чудеса. Теперь мы заново с чистого листа можем начать нашу жизнь и обойти всё то негативное, что может встать на нашем пути, - радостно кричал он.
- Погоди, Максимыч, а как же причинно-следственные связи, - осведомился я, - ведь изменяя свою жизнь здесь, мы уже не сможем попасть в наше будущее, поскольку мы нарушим этот незыблемый закон. Мы попадём в нами же изменённое время, будущее, которое неизвестно какое будет со знаком плюс или минус. Честно говоря, меня мало радует такая перспектива навсегда остаться здесь, - с грустью в голосе заметил я.
Старик бросился ко мне с горящими глазами.
- Да ты что, хочешь обратно попасть в тот безумный мир?- зашипел он, брызгая мне в лицо слюной. - Мало тебя унижали и держали за болванчика безропотного. Неужели ты не понимаешь, - злился старик, - что здесь тебе предоставлена может быть последняя возможность стать человеком.
От такого напора со стороны Максимыча мои мысли совсем запутались и, не предвидя ничего хорошего, я обречённо вздохнул:
- Делайте, что хотите, уважаемый, может быть вы и правы.
Максимыч удовлетворённо хмыкнул и продолжил:
- Коля, неужели тебя тянет в тот мир, от вида которого я
пришёл в ужас? Я до сих пор не могу понять, как там люди живут среди бомжей, мусора, бездомных собак и нереализованных планов и возможностей. Чего ты там добился? Ни зарплаты, ни уважения. Я понимаю, если бы средства массовой информации каждый день поднимали моральный дух народа. Но в вашем мире даже новости практически на 90% состоят из негатива, почти все художественные фильмы замешаны на криминале. У вас человек запуган и задавлен СМИ.
Я слушал Максимыча и почти со всеми его доводами соглашался. Но в чём-то и чем-то мне всё же хотелось доказать ему, что не такой уж и плохой был тот мир, из которого мы поспешили дезертировать.
- Знаешь, Максимыч, если ты заметил, то в том мире наступил период продовольственного изобилия, - слабо защищаясь, заметил я. Во-вторых, человек, наконец, стал открыто высказывать свои мысли и суждения без купюр. В-третьих, каждый из нас при удачном раскладе смог бы накопить целое состояние без лишних вопросов со стороны соответствующих органов, - не унимался я.
Максимыч, слабо улыбнувшись, ответил:
- Может быть то, о чём ты мне поведал, действительно какие-то блага, но они чисто материальные, а как же быть с бездуховностью вашего общества и мира, в котором ты жил?
Старик нервно закурил «Беломор» и опустился на кушетку.
- Как часто на вашем телевидении показывали оперы, балеты и симфонические концерты? Я полагаю, что раз в
год, да и то по обещанию, да и то постоянно прерываемые, до смерти всем надоевшей, рекламой.
Мне уже было нечем возразить разошедшемуся старику, и я сдался:
- Максимыч, ты не волнуйся, поживём и в этом времени, посмотрим, чего мы в нём добьёмся.
Я примирительно обнял старика и поцеловал его в макушку.
- Ладно, показывай свою действительность, а я попробую окунуться в своё прошлое. Может быть, теперь фортуна повернётся ко мне соответствующим местом, до этого она мне обычно показывала то место, откуда ноги растут.
Максимыч нежно потрепал меня по плечу и заметил:
- Конечно, ты всё увидишь, но я тебя должен подготовить к тому, что ты увидишь. Ведь ты уже привык к своей действительности и основательно подзабыл, что было в прошлом.
Старик зажёг керогаз и поставил на него чайник.
- Вот сейчас попьём чайку, и я тебе преподам несколько уроков, чтобы ты не выглядел белой вороной среди окружающих тебя людей.
Я поморщился от запаха керосина, которым был заправлен керогаз.
- Максимыч, а что у тебя газа нет, что ли? Отк... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3