Наместник бога. часть 3

Два дня, демонстративно игнорируя Наместника и его компаньона, я рыскал по острову в поисках обиженной мною девы с ожерельем из раковин. Опрашивал, искал следы, но ничего не выяснил. Даже местные рыбаки из крохотной деревушки ничего не смогли мне пояснить. Разве что один, старый и высохший живой скелет, что-то прошамкал на ломаном английском. Чертил палочкой на песке концентрические окружности, ткнул пальцем в середину закрученной спирали и для убедительности снял с тощей шеи раковину на веревочке и положил ее в центр своей геометрии. Улыбался улыбкой просветленного параноика и гордо бил кулачком в высушенную как вобла грудь.

Я ничего не понимал, но один из рыбаков сжалился надо мной и вполне сносно передал мне суть мысли старика:

- Он говорит, что наш остров это центр мира и на нем жили первые люди, вышедшие из Океана и Неба. Они живут и сейчас, только стали духами и он, старик - потомок этих пращуров: первого мужчины и женщины, имя которой – «Женщина, не ведающая греха»

Мне стало не по себе от подобного откровения, и я быстренько сбежал в свое бунгало.

...На следующий день я все же вышел на пляж. Кивнул обернувшемуся в мою сторону толстяку и сделал вид, что увлечен смартфоном.

- Добрый день Роман Георгиевич! – вежливо поздоровался Наместник: - Вам не надоело избегать нашего общества? Право, что за мальчишество! Что там интересного в мире? Поделитесь со стариком.

- Инфляция. Война. Потопы и пожары. Кстати, почему вы не прекратите это? Вы же обязаны следить за порядком. Вы – Наместник!

- Наместник! – подтвердил господин, - но почему я должен все это отменять? Все происходящее вполне нормально. Почему, к примеру, я должен быть против войны? Война - это необходимая часть жизни. Может быть, даже самая важная. Посмотрите, как создан этот мир! Мясо поедает мясо. День и ночь на планете хрустят кости, проламываются прочные панцири, течет кровь и поедается живая плоть. Это непреложный закон эволюции естества. Но тот, кто выживет в этой борьбе, становится сильнее, умнее. И только человек делает попытки уйти от этого эволюционного направления. Весь вопрос в том, куда впоследствии направятся эти ум и сила - на добрые дела или продолжение зла.

- Что? И это не в вашей компетенции? Или вам слишком тяжело управлять миром?

- Нет, не тяжело! Совершенно не обременительно! Природа существует по своим законам, а люди вершат события по своему желанию. Сами. Хотят – смеются, хотят - плачут или молятся.

- Что ж в этом плохого?

- А вы сами пробовали?

- Смеяться?

- Нет. Молиться.

- Ну-у…Пожалуй нет. Разве что…

- И правильно. Не надо. Скучное это дело.

- А зачем тогда идеология, церковь?

- Пустое! – отмахнулся Наместник, - Идеология, это направленность масс. А церковь - место, где те, кто не был на небесах, рассказывает о них тем, кто туда никогда не попадет. Но пусть будет: оставим царствие небесное умершим. Живым нужно другое.

- Что же по вашему?

-  Царствие земное. И справедливость, которой никогда не было.

- Ха! – усомнился я, - Как же не было? Было! Всем одинаковые ложки и всем одинаковую кашу? По-моему это уже было. А если я не хочу перловку, а хочу омаров?

- Будут вам омары. Непременно будут!

- Где их столько взять? На всех.

- А не надо на всех. Уверяю вас, найдется немало любителей простой пищи, которые обожают перловку и речных раков вместо омаров. И будут пить самогон вместо текилы. Вопрос в том, что запросы человека разумного должны быть разумными. А для этого нужно серьезное изменение сознания в сторону рациональности и возможности их удовлетворения.

- Это невозможно!

- Почему? Наведите порядок в своих желаниях. Я наблюдаю десятки тысяч лет и вижу: общество медленно, но неуклонно движется к разумному гуманизму. Заметьте, разумному! А это и есть основа справедливости. Человек существо хорошее, но его губят необдуманные желания.

- Вы верите в это?

- У веры основа зыбкая: мечты, желания, предположения. А в конечном счете, все сводится к потреблению продукта от веры – надежды. Надежда – это мечта! Почему не помечтать о том, во что хочется верить? И не только мечтать, но идти к этой мечте на деле. Мечты сами по себе не сбываются, это не чудеса. Чудес не было, нет и не будет. Чудо - это благоприятное стечение обстоятельств, часто чисто случайных. В этом и есть непредсказуемая прелесть жизни. Не  согласны? А я уверен, это дело будущего.

Я молчал. По сути, я не услышал ничего нового и терпеливо ждал продолжения монолога от Наместника.

- Как хотите! Но как можно говорить о будущем, если не знать прошлого? Вы всерьез думаете, что сегодня происходит что-то новое? Нет! Каждый новый день - это повторение давно прошедшего дня, разве что с небольшими вариациями событий, участником и наблюдателем которых являетесь вы. Но что изменится, если вы выпадете из этих вариаций? В глобальном понимании ровным счетом ничего. Но человека такое откровение оскорбляет. Он ведь любит себя, ставит в центре вселенной и не готов смириться с банальной правдой: он всего лишь крохотная частица гигантского организма под наименованием популяция. Любовь к себе порождает нелепые предположения и фантазии на тему бессмертия. Но все гораздо проще: бессмертия нет. Оно не существует! Есть другое: продолжение событий. С гибелью одной из звезд Вселенная остается. Измученная, потрясенная катаклизмом, – но остается. А вы? Вы останетесь в этой вселенной? Конечно, останетесь, раз вы так решили сами. Вы легко верите в то, во что хотите верить! Разум человека – это его счастье и его наказания.

- Ну, предположим, не совсем так. Я, к примеру, не верю в…

- Не верите или отрицаете? – бесцеремонно перебил меня Наместник.

- Скажем так, не верю, - смутился я, - а какая разница?

 -  Не верить легко, отрицать сложнее. Отрицание требует ума. Многие отрицают бытность, к примеру, святого Иоанна Крестителя.  Но от него осталось 12 голов, 7 челюстей, 4 плеча, 9 рук, 11 пальцев. Хоть что-то. А что останется от вас?
- Но был ли он вообще, черт возьми, этот креститель?

- Был! Не сомневайтесь. Господин Кац лично присутствовал на пиру у Ирода Антипы, когда служил у него казначеем иудейского царства. Там пьяный тетрарх развратник отдал жизнь надоевшего ему машиаха в дар своей приемной дочери как награду за пошлый танец. Меня там не было, но я доверяю своему компаньону. У господина Каца превосходная репутация: он обманывает, но никогда не лжет. Верно, господин Кац?

- Вы мне льстите, господин! – прошепелявил Кац, он как раз прожевывал сочный банан: - Чтобы обмануть человека не обязательно лгать: достаточно сказать ему правду. Только нужно просчитать: какую правду, когда и сколько. Затем добавить эмоций, поиграть интонацией голоса, завоевать его доверие. А дальше он сам решит, во что верить, а во что не верить. И, конечно же, он поверит вам, если вы все сделаете правильно.

- Вот! – благосклонно ответил ему Наместник и снова обернулся ко мне: - Видите, как все просто? А вы наворотили черти чего вокруг банального.

- Вокруг чего?

- Вокруг своей жизни. Живите, грешите. Жизнь очень коротка, чтобы тратить ее на неуместные ограничения.  От греха никуда не уйти. Ведь даже не свершенный грех уже сам по себе греховен. Так от кого и для чего вам скрываться? Всякий попадет в рай, но не каждый из него выйдет.

- Как это понимать?

- А как хотите! Только я говорю правду.

Наместник поднялся и пошел. Он вообще уходил сразу, когда считал разговор законченным.

- Погодите! Зачем вам понадобилось объяснять мне кто вы на самом деле? Это было ужасно!

Я намекал на давешний сон, и Наместник понял меня. Но ничего не ответил.

…Поздним вечером я увидел господина Мельхома фланирующим по тропинке, натоптанной среди пустующих бунгало. Но когда он поворачивался спиной к джунглям и шел к хижинам, мне показалось, что за ним кто-то наблюдает. Наверняка, это была она, туземка, которую я принял за Еву. Странно, но мне думалось, что эта наивная женщина не совсем проста: ее что-то прочно связывает с Наместником и господином Кацом. И еще я подумал, что она их боится, может даже ненавидит. Но они очень нужны ей, и она надеется на их помощь.

Я не стал долго медлить и решил разобраться во всем. Подошел и спросил толстяка прямо в лоб.
- Зачем вы дали яблоко Еве?
- Еве?
- Да! Это ведь была она?
- Что вы? Это обычная туземка. Она вбила себе в голову, что кто-то посредством заколдованного яблока хочет испортить ей жизнь. Или уже испортил. И бежит к нам, обвиняя черт знает в чем. И требует взамен съеденного яблока другое. Ужас! Она скоро нас разорит. Мы не против благотворительности, но поймите: всему есть предел
- Значит, ничего не было?
- Вы о чем?
- Об искушении Евы.
- Конечно, не было! А что могло быть?
Я промолчал. Но ненадолго. Заглянув в искренние глазки господина Каца, я перестал верить ему.
- Как ее зовут?
- Туземку? Вам это ничего не объяснит. У нее длиннющее имя, которое невозможно выговорить. В переводе оно означает: женщина, живущая без греха. Вы удовлетворены ответом?
- Нет! Почему вы ее не отпускаете от себя?
- Вот как? – деланно изумился Кац и захихикал: - Значит, мы ее держим. Нет, милейший. Наша фирма не занимается лечением сумасшедших и падших. Теперь, надеюсь, с вас достаточно?
- Вполне.
- Тогда прошу простить. Дела, знаете ли…

Кац уклонялся от правдивых ответов, я это чувствовал. Но в одном он был прав: что мне даст правдивое знание об этой женщине? Только это была Ева. Именно та самая. Я был в этом убежден. И раз это так, то прав  тощий туземец: остров - это центр мира, а значит – он Рай! Потерянный Рай!

...Ночь прошла спокойно, и к полудню я вышел из хижины. Это был мой последний день на острове и я чувствовал что это правда. Вряд ли я вернусь когда-нибудь в этот рай. Ни к чему мне эти откровения и встречи.
На пляже было пусто. Никого, кроме меня. Обуреваемый тревожными предчувствиями я подошел к креслу Наместника. Так и есть, записка. Лист плотной бумаги, сложенный пополам и придавленный  к сиденью узорчатой ракушкой.
Уехали. Я сел в не свое кресло.
«Простите, Роман Георгиевич. Мы не стали вас беспокоить прощанием. Неотложные дела вынуждают нас покинуть этот чудесный рай. Господин Наместник просит передать Вам свои искренние пожелания здоровья и радости. Шепну Вам на ушко, вы ему пришлись по нраву, а это случается крайне редко. Еще раз простите и до скорой встречи. Не забывайте, наша фирма всегда к Вашим услугам. Визитки не оставляю, для встречи достаточно вашего пожелания. Может быть вам жарко?  Мой зонтик к Вашим услугам…»
Да. Кац угадал. Мне было жарко. И тут-же как только я подумал о тени, надо мной раскрылся знакомый мне черный зонтик. Мало того, рядом с креслом возник столик с ледяной текилой и прохладной водой. Текилу я пить не стал, а вот воду выпил залпом, с наслаждением. Надо же, какая забота и предусмотрительность. Спасибо, господин Кац.
«…рад что доставил Вам удовольствие.
И еще: не доверяйтесь женщине. Искренне Вам: М.Кац. Финансист Наместника.»
…Я бездумно провел под зонтиком остаток дня и весь вечер. Когда совсем стемнело, мне снова показалось, что за мной следят. И я не ошибся.
Ко мне вышла голая аборигенка, что-то лепетала, умоляла черными, как перезрелые оливы, глазами. Робко взяла за руку и звала в лес. Потом протянула мне зажатое в руке яблоко. Кажется, она хотела, чтобы я откусил от него. На блестящем боку яблока следы от прикуса. Возможно она хотела, но не решилась откусить кусочек и пожелала чтобы это сделал я. Будь что будет. И я вгрызся в сочный фрукт.
Потом мы пошли на берег. Там нашли худого темнокожего мужчину с бамбуковой дудочкой. Увидев нас, он страшно перепугался и хотел бежать. Но женщина удержала его и, поглядывая на меня, стала что-то говорить, гладила его руку, шептала, уговаривала. Мужчина выслушал ее и кивнул. Снова сел на песок и заиграл странную мелодию. Да ее и не было, мелодии. Бестолковый набор звуков. Так играют с дудочками маленькие дети: дуют в них усердно и без смысла.
Но женщине очень нравилась эта «музыка». Только кто он, музыкант? Неужели это и есть наш пращур Адам? Наверняка, это так и есть. Если есть Ева, то должен быть и Адам. Это – непреложная догма!
А Ева уселась, довольная, посередине, показала пальцами – два. Ткнула в меня, в Адама и потом в себя. Ей мало одного мужчины? Я невольно вспомнил Каца и его записку, особенно ее окончание. Ну и пусть! Катись все к дьяволу или Наместнику! Пускай рушится или созидается мир. Но без меня. Мне хорошо с этими ребятами в бусах из раковин, и точка! Будет так, как будет. Все равно отвечать за все самому. Тем более это последний вечер и последняя ночь на Хаан Рине.
Мы сидели. Ева ела яблоко и передавала его нам. Затем она отдалась нам обоим прямо на берегу моря. После лежала на теплом песке, поглаживая бока и бедра, совершенно счастливая и умиротворенная. Она лишена греха и знает только счастье: сладкое, как съеденное нами яблоко.
А дальше будет то, что будет.

 Василий Шеин

x

Иллюстрация к: Наместник бога. часть 3