Вова Рельефный
Тихонов Валентин Максимович
Слава
Песня Ини
Прошли мы метров с пятьдесят, когда Буратино вдруг остановился.
- Успели, - прошептал он. – Самое время. Сейчас подойдет. Прячемся! - и молча показал на кусты.
Я так и не понял, как он это определил: то ли во времени как-то сориентировался, то ли услышал что… С Тортилой пришлось изрядно попотеть, пока затащили ее в кусты. Я тащил ее за передний край панциря, а Буратино толкал сзади. Она оказалась намного тяжелее, чем я мог предположить. Или я просто обессилел от голода? Мы залегли в кустах. Интересно, как все-таки Буратино определил, что она именно сейчас должна идти? Но я не успел это хорошенько обдумать, потому что вдали послышался тоненький детский голосок, напевающий песенку. Мы замерли.
Вскоре сквозь кусты на тропинке показалась сначала ярко-красная бархатная шапочка, а затем и сама маленькая, премиленькая девочка, весело распевающая песенку на французском языке. В школе и институте я изучал английский, потому из своего небольшого багажа знания иностранных языков я только понял, «ле лё», что в переводе означало «волк». Оно почему-то отлично ассоциировалось у меня с нашим «ай, люли!» Девочка была одета в национальный французский костюмчик: коричневую бархатную юбочку, такую же безрукавку, какую-то кофточку под ней, всю в оборочках и кружевах, белоснежный передничек и полосатые чулки. Обута девочка была, как ей и положено - в деревянные сабо. В руках у нее была маленькая корзиночка. Ну, просто живой этнографический экзеплярчик. Словно только что из местного краеведческого музея сбежала. Или, по крайней мере – со сцены ТЮЗа. Когда она приблизилась к нашему убежищу, я выскочил на тропинку. И совсем, как волк в сказке, вежливо сказал ей:
- Здравствуй, Красная Шапочка!
Девочка совсем не испугалась и ответила:
- Спасибо тебе, э...э… - она смотрела на меня в замешательстве. По сценарию на моем месте должен был быть волк, – … на добром слове.
- А что у тебя в корзиночке? – спросил я ее, с трудом вспоминая сказку братьев Гримм.
- Вино и пирог, мы его вчера испекли, хотим чем-нибудь порадовать бабушку, она больная, да слабая, пускай поправляется.
- Так, ладно, завтра еще раз отнесешь ей, а на сегодня – заказ отменяется. Гони сюда твой пирог и вино, – предложил я ей вполне миролюбиво.
В ответ она вдруг завизжала, как резаный поросенок и даже затопала ножками, как делают капризные дети:
- Не отдам, не отдам!
- Ты чего это? - удивился я. – Тебе же лучше: так - хоть домой вернешься за новым пирогом, и волк тебя сегодня не слопает. Давай-давай сюда свой пирог. Люди должны выручать друг друга в беде.
- Как охотник? – спросила она.
- Ну да, как охотник.
- Ну, тогда ладно, - вдруг согласилась она. – Тогда ешь пирог. – И Красная шапочка протянула мне большущий кусок пирога и бутылку красного вина. – А я тебе потом вспорю брюхо ножницами…
- Э-э-э! – вытаращился я на нее. – Это еще зачем?
- Чтобы достать пирог, как охотник достал нас с бабушкой! – радостно объяснила мне Красная Шапочка, доставая из передничка огромные ножницы.
- Садизм какой-то, - пробормотал я, дожевывая пирог и запивая вином. – Нет, милая, со мной у тебя этот номер не пройдет!
Я отнял у девочки ножницы и закинул их как можно дальше, в лес. Она удивленно посмотрела на меня своими умильными наивными глазками.
- Маленьким деткам нельзя играть с острыми предметами, – пояснил я ей.
- А что я теперь волку скажу? – поинтересовалась она со слезами в голосе. – И кто проглотит мою бабушку?
- Ничего ему говорить не надо. Иди, себе домой за следующей порцией пирога.
- Да-а-а, - заканючила маленькая милая девочка, - мы так не договаривались, так неинтересно…
- А ну, быстро домой! – скомандовал я ей как можно строже. – Я вот еще поинтересуюсь в комиссии по делам несовершеннолетних, почему это твоя мамочка отпускает тебя, такую маленькую, в лес одну. Сама не может отнести пирог бабушке? Вот лишат ее родительских прав за то, что за ребенком плохо смотрит, тогда некому будет вообще пироги печь, поняла? – пригрозил я ей.
Красная Шапочка, скорее всего, ничего не поняла из того, что я ей наговорил, только почувствовала, что ее мамочке грозят крупные неприятности, и с ревом дала деру от нас. Кусок пирога явно предназначался не для слабой, больной бабушки, а, по крайней мере, для роты таких бабушек. Я, естественно, предложил присоединиться к трапезе Буратино и черепахе. Буратино отказался, сославшись на то, что ест крайне редко, больше пьет, и только воду. Дерево – он и есть дерево. А Тортила отщипнула маленький кусочек. Много ли надо старому чело… черепахе? Так что весь пирог и вино оказались в моем полном распоряжении. Я, конечно, не смог его осилить за один присест, и остатки, бережно завернув в листья лопуха, сунул за пазуху, а бутылку с недопитым вином – в карман.
После того, как я славно подкрепился, мы продолжили свое путешествие. От пирога и вина мне стало намного легче, даже голова перестала кружиться. Мы с Буратино шли по тропинке и мирно беседовали, а Тортила на третьей скорости плелась где-то в хвосте, все больше и больше отставая от нас.
- Слушай, Буратино, - поинтересовался я дальнейшей судьбой героев сказки. – А что стало с Дуремаром?
- С нариком этим? А ничего хорошего! Гикнулся от передоза.
- Он что, наркоман был?
- Господи, да ты вообще читал сказку или нет? – опять возмутился Буратино.
- Читал, конечно.
- Ох, - вздохнул Буратино, - а мне кажется, что совсем не читал. Или невнимательно. Во-первых, его имя само за себя говорит: Дуремар – дурью, значит, мается, или балуется. И вид у него – соответственный: «длинный человек с маленьким-маленьким лицом, таким сморщенным, как гриб-сморчок» – усох весь от этой дури, – процитировал мне сказку Буратино.
- Похоже, - хмыкнул я. - А что с Карабасом Барабасом стало? – поинтересовался я. Пока что, я о нем знал только то, что он второй раз утопил ключик в пруду на радость Тортиле.
- Карен-то…
- Кто? – не понял я.
- Кликуха у него такая – Карен, или Карик. Кому, как нравится. Где он сейчас – я не могу тебе сказать. Меня же лет сто в городе не было, все Тортилу у моря ждал, в город не высовывался. Может, какие перемены за это время произошли, кто знает. Знаю только, что он последнее время у Мальвинки в театре вышибалой работал…
И тут из-за ближайшего дерева в два обхвата, словно он только нас и поджидал, выдвинулся ну очень оригинальный амбал! В кожаной рокерской безрукавке, такой же бандане с черепом на голове, из-под которой просвечивала иссиня-черная лысина. Под безрукавкой вдоль широкой волосатой груди виднелась татуировка «Не забуду мать родную!». На одной толстенной руке у него примостилась синяя выколотая русалка, на другой – такой же синий огромный якорь. Грубо отесанное лицо с низким лбом и маленькими злобными, глубоко посаженными глазками, украшала жиденькая бороденка, заплетенная, по последней моде, в косичку…
- Это еще что за явление?! – остолбенел я от неожиданности.
- Вспомнишь г…но – вот и оно, – неопределенно ответил мне Буратино.
- Не понял… - я не мог отвести глаз от новоявленного персонажа.
- Карабас Барабас, собственной персоной, – раздраженно буркнул Буратино. – Ну, ты подумай! Его прямо как магнитом, тянет к этому ключику! Где ключик, там и он тут же нарисуется…
- Какой же это Карабас Барабас? - засомневался я.
- Да он это, не сомневайся. Мальвинка заставила его имидж сменить. А то, говорит, длинная борода – это нонсенс, сейчас не актуально, и он своей нечесаной бородой всех зрителей от театра отпугнет. Специально стилиста наняла для театра, чтобы все стильными стали.
На славу же поработал стилист, ничего не скажешь! От прежнего Карабаса Барабаса остались только узкие полосатые штаны. И если бы Буратино не сказал мне, что это он, я ни за что бы не узнал в этом зоровячке-бодрячке бывшую грозу всех кукол, наводящую когда-то ужас на маленьких детей.
- Здорово, ребятки! – доброжелательно поздоровался Карен, подходя к нам. – Смотрю, опять кучкуетесь? – кивнул он на подползающую Тортилу. – Не иначе, что-то затеваете?
- А тебе какое дело? – довольно нахально спросил его Буратино.
- Не груби дяденьке, мальчик! А то бо-бо сделаю! – добродушно пригрозил ему Карабас Барабас толстым пальцем.
- Слушай, Карик, топал бы ты к своей Мальвинке! Кстати, а почему ты не на работе? Прогуливаешь?
- Да уволился я от Мальвинки. Достала она меня, понимаешь! Эта дрянная девчонка, оборзела в конец! Нет, ты только представь: ночные не платит, надбавку за вредность сняла, дополнительный отпуск отменила. До этого, ну, это еще при тебе было, помнишь? – выслугу лет сняла, больничный вообще не оплачивает. Короче, весь соцпакет тихо-тихо убрала! – загибал он свои толстые пальцы. – Сплошной беспредел! Получать совсем нечего, как хочешь, так и живи, а требуе-е-ет! Как будто миллионы платит. А с этим мытьем рук – вообще свихнулась, я тебе скажу. Целый день талдычит: «Мойте руки, мойте руки, а то накажу!»…Да пошла бы эта Мальвинка, куда подальше! Пусть теперь других дураков поищет бесплатно на нее вкалывать! Меня вон, в урода какого-то превратила со своим имиджмейкером, - с трудом выговорил он. – Такую бороду заставила сбрить! Гордость всей моей жизни. Столько лет ее выращивал! Да еще зачем-то и налысо постригла. Ну, уж нет, пусть меня хоть на куски режут, а я теперь к ней – ни ногой. Хватит – натерпелся! – жаловался он нам на свою хозяйку.
- А кто клялся ей: «Верой и правдой служить буду»?… - подколол его Буратино.
Я стоял в сторонке и молча слушал их разговор, не переставляя удивляться тому, как все-таки эта сказочная жизнь похожа на нашу…
- Ой, Буратино, чего только не наобещаешь, когда на работу устраиваешься. – Махнул Карабас Барабас рукой. – А потом, я же не думал тогда, что она так охамеет. И, главное, управы на нее никакой нигде не найдешь! Вся полиция у нее подкуплена, даже Губернатор – и тот под ее дудку пляшет. Как же, благодетельница города, каждый месяц такие пожертвования отваливает ему! Давно уже могли новый город отстроить на эти пожертвования, а они даже воду не могут провести, не говоря уже о дорогах! Вот куда все наши денежки уходят! Ой, да что я тебе рассказываю, сам все прекрасно знаешь! А попробуй вякни против – Артемона натравит. А Артемон этот, собака, разжирел, как боров на ее харчах… Короче, не выдержал я, сбежал от нее, вот хожу теперь по белу свету, работу подыскиваю.
- И куда думаешь устраиваться? – поинтересовался Буратино.
- Покойный дружок мой, светлая ему память, Дуремар рассказывал как-то, что где-то есть волшебная страна, длинно как-то и странно так называется, я даже и не запомнил. Помню, только он говорил, что там все пролетарии объединились против своих хозяев, взяли власть в свои трудовые руки, и сами правят своей страной…
- Советский Союз что ли? – не выдержал я и захохотал.
- Во! Именно так Дуремарчик и называл эту страну. А это еще кто? – спросил Карабас Барабас, бесцеремонно ткнув меня пальцем прямо в грудь.
- Конь в пальто! – вспылил я от его хамства.
- Не хами дяде, парнишка! – угрожающе навис кулачищем надо мной рокер-амбал.
- Спокойно, спокойно, Карен! – втиснулся между нами Буратино. - Это мой кореш, Зю. Я тебе, Карик, не советовал бы с ним связываться! Он человек военный.
- Так бы сразу и сказал, что твой кореш, – пошел на попятную Карабас Барабас, наверное, испугавшись слова «военный».
- А я – Карабас Барабас, а короче – Карен, – представился он мне уже вполне миролюбиво. - Везет же тебе, Буратинка, с корешами. Вечно тебя кто-то крышует. А я все один да один… Эх, был у меня дружок, и тот помер…- начал жаловаться он на свою судьбу.
- Ну, и что тебе Дуремар еще про ту страну рассказывал? – нетерпеливо перебил его Буратино.
- Ну, говорил, что там никаких хозяев нет, а работы – любую выбирай, какую хочешь, никакой безработицы! Еще у них там - какое-то равноправие есть, правда, я не знаю, что это такое. А вот еще что говорил: в школе все учатся бесплатно и лечатся тоже бесплатно…
- Либо твой торчок Дуремар глючил, либо ты заливаешь, – предположил Буратино. – Не может быть в природе такого!
- Почему же не может? Я в той самой стране родился! – с гордостью вмешался я. – Было, все было, правильно Карен говорит. Правда, я тогда еще совсем маленький был, мало, что помню, но мама с папой постоянно это время вспоминают. Еще его почему-то застольным называют. За столами, что ли постоянно сидели? А равноправие – это когда для всего населения: от президента до дворника одни законы, то есть равные права у всех, и обязанности. Правда, этой страны уже и в помине нет, бесславно закончила свое существование, так сказать.
- Как это нет?! – возмутился Карен. – Сам же вот рассказываешь…
- Да пока ты туда собирался, пролетарии эти самые профукали свою страну, понял?
- А как же с равноправием? – загрустил и Буратино, видно оно ему понравилось больше всего.
- И равноправия никакого не осталось. Его и раньше-то не очень много было. А сейчас вообще, одно бесправие осталось. И все теперь, как и везде, платное: и учеба, и лечение, и все остальное…
- А кто правит страной? – поинтересовался Буратино.
- Демократы.
- А это кто? – спросил Карен.
- А хрен его знает, что-то вроде народной власти… - беспечно отмахнулся я.
- А народ – это разве не пролетарии? – допытывался Карик.
- Пролетарии вроде, а может, и нет… - совсем запутался я.
- Если народ не пролетарии, то куда же они в таком случае делись? – не отставал любознательный Карен.
- Пролетарии что ли? – задумался я. – Так,.. выходит,.. что вроде бы все они теперь демократами стали.
- Выходит, что пролетарии так и правят страной, только по-другому теперь называются? – все допытывался Карабас Барабас.
- Получается… - я растерянно пожал плечами. – А-а-а, совсем вы меня запутали с этой политикой!
- А жизнь – она, вообще, как? Изменилась или все такая же? – поинтересовался Буратино.
- Ой, - махнул я рукой. – Чего вы пристали ко мне? По-моему, так хрен редьки не слаще! В чем-то - получше, в чем-то - похуже… Вот только реформы задушили совсем! – неосмотрительно выдал я.
- А что такое – реформы? – не отставал от меня Карабас.
«Тебе - не меня, а депутата какого-нибудь сюда надо, чтобы он тебе мозги пудрил», - подумал я.
- Реформы? Это – переустройство, преобразование, – вспомнил я учебник «Человек и общество» из школьного курса.
- Так это же замечательно! – радостно запищал Буратино. – Значит, новая жизнь!
- Может быть, у вас она и новая от реформ. А у нас – все остается старым, ничего не меняется, кроме цен. Вот они точно от каждой реформы новые. Все выше, выше и выше! Как реформа – так жди повышения цен и ухудшения жизни! Короче, я еще не разобрался, если честно, ни с реформами, ни с устройством нашего государства. И вообще, отлипните от меня с этой политикой, поняли?! – я уже и сам побаивался, что договорюсь до чего-нибудь нехорошего.
- Нет, уж ты расскажи, если начал, как же вы тогда живете? – не унимался Буратино.
- Живем? Да не живем мы, а выживаем, как моя бабушка говорит… Отлипните уже, сказал, надоели! – прикрикнул я на этих политиканов уже с угрозой.
- Ну, надо же! Опять не повезло! – возмутился Карабас Барабас. – Вечно я везде опаздываю! И с ключиком прошлый раз опоздал… А-а-а, кстати, о ключике! - Обратился он к задремавшей под наше токовище Тортиле. - Ты куда опять мой ключик уволокла? А ну, признавайся, старый плавучий чемодан!
И он, неожиданно схватил Тортилу за задние лапы и начал трясти ее, как грушу. «Ну и силища!» - восхитился я, невольно вспомнив, как мы вдвоем с Буратино затаскивали ее в кусты.
- Карау-у-ул!!! Убивают!!! – нечеловеческим голосом вопила Тортила.
А мы с Буратино бестолково топтались вокруг разъяренного Карабаса Барабаса, пытаясь оторвать его от черепахи, или черепаху от него, пока, наконец, Буратино не догадался вонзить ему свой острый нос в то, до чего смог дотянуться. А смог он дотянуться как раз до самого мягкого места Карена.
- Ой-ей-ей! – завопил Карабас Барабас, схватившись за это самое место, и выпустив черепаху из рук, которая в мгновение ока с неожиданной для нее прытью прямо-таки прыжками, ускакала в ближайшие колючие кусты и затаилась в них…
- Ты чего? – возмущенно орал Карен на Буратино, растирая колотую рану.
- А ты чего? – так же возмущенно орал на него Буратино. – А если бы она концы отдала?
Они походили на двух взъерошенных петухов.
- А пусть отдает мой ключик! Это я его потерял! – неожиданно совсем по-детски разнылся Карабас. – Чего она у меня его все время забирает, и не отдает…
И тут из-за изгиба тропинки на нас выскочил волк! Старый, матерый такой волчище, с жутко вздыбленным загривком и оскаленной кариесными клыками пастью. Он не спеша приблизился к нашей мгновенно примолкшей компании.
- Эй, фраера! – прохрипел он голосом Джигарханяна, - Красную Шапку, случаем, не встречали?
Мы начали дружно молча кивать головами, кто отрицательно, кто положительно.
- Че молчите-то? Контузило, что ли? – хрипел Волк. – Заждался я ее совсем... Что-то опаздывает сегодня со своим пирогом, уже давно обедать пора, а ее все нет. Переживаю, уж не случилось ли чего по дороге?
Я, честно говоря, лишился дара речи, краем глаза отыскивая дерево, на которое можно было бы половчее влезть. Потому что до этого момента настоящего живого волка я наблюдал лишь в зоопарке, за решеткой. Да и то там попадались какие-то полуживые, немощные экземпляры, а тут – настоящее чудище. Такого мне еще не приходилось воочию лицезреть… И тут вдруг!.. Наш Каренчик эдак вразвалочку подошел к волчаре, да ка-а-ак вломит ему кулачищем! Прямо между глаз!.. У того только искры из глаз фейерверком посыпались! Волчище, присев на задние лапы, поджал хвост, как нашкодивший щенок, и жалобно так завыл:
- У-у-у! Что, и спросить что ли, нельзя? – и ломанулся в лес. Напролом, через кусты, аккурат в том самом месте, где затаилась наша Тортила, которая от нахальства, что кто-то ходит по ней, как по бульвару, еще наподдала ему своей когтистой лапой под зад.
- Совсем озверели, что ли? У-у-у! – долго еще слышались его завывания из леса и треск ломаемых сучьев.
Буратино начал нахваливать Карена. Даже я, испытывая к нему некоторую неприязнь, тоже подошел пожать ему руку.
- Здорово ты его отделал!
- Да, ладно, чего уж там… - заскромничал Карабас Барабас, но, вспомнив про ключик, опять заканючил. – Скажите лучше ей, пусть отдаст ключик, это я его потерял…
- Ключика нет. Считай, пропал твой ключик. Забудь про него навсегда, - урезонивал Буратино Карена.
- Как это нет? Как это нет? – возопил тот. – Я, когда его выронил, весь пруд на следующий день вычерпал – там его не было! Мы с Дуремаром тогда все дно облазили, под каждый камешек заглянули, он как в воду канул!.. И Тортила подозрительно быстро слиняла - в тот же день. Мне лягушата все рассказали! Значит, это она ключик прихватила и смылась. Больше некому. Что я вам, совсем дурак, что ли? У нее мой ключик, я уверен! А-а-а, и опять вы вместе собрались! Не иначе, как что-то задумали. Опять хотите открыть дверцу в каморке папы Карло?
- Какая дверца? Какая дверца?! – завопил Буратино. – Да там уже сто лет замок сломан! Заклинило дверцу!
- Да? – задумался Карабас Барабас. – А ты не обманываешь?
- Очень надо! – презрительно фыркнул Буратино.
- А для чего вы опять собрались? Нет, тут явно что-то не так! – мучительно раздумывал над ситуацией Карабас Барабас.
- Да мы с Тортилой вообще случайно встретились. И решили ее до пруда проводить, правда, Зю?
Я только кивнул в ответ.
- Я все понял!!! – вдруг радостно завопил Карен. - Вы мой ключик в ломбард тащите! Сдадите, а денежки себе, да? Получается, я опять с носом остаюсь? – и он решительно направился к тем кустам, где притаилась Тортила.
Но тут уже я встал на защиту черепахи, преградив ему путь и приняв боксерскую стойку.
- Ха-ха-ха, - расхохотался Карабас Барабас. – Он еще драться со мной вздумал! Ох, рассмешил! Ой, я не могу!
Из сказки я помнил, что Карабас Барабас весьма неадекватно реагирует на гнусные стишки. Но так как у меня их в запасе не было, а в голову почему-то упорно лезла только мамина воспитательная страшилка:
Маленький Вова в носу ковырял,
Козюльки, увы, ни одной не достал,
Вытянул лишь перепонку из уха,
Теперь, как глухарь: ни слуха, ни нюха,
которая к данной ситуации не имела никакого отношения, и, кроме того, могла навредить моей репутации, то я ему очень простенько сказал:
- Ваша ирония в данной концепции не ассоциируется с мистификацией парадоксальных иллюзий!
Реакция была совершенно неожиданной! Я, честно говоря, не ожидал ничего подобного. На минуту Карик был морально парализован полностью – видимо, пытался обдумать услышанное. Этой минутой я и воспользовался, чтобы провести совсем коротенький ближний бой, закончившийся моим знаменитым хуком под дых. Чистейший нокаут! Не зря же я носил гордое имя Дзю! Пока Карабас Барабас горой валялся на травке, воздев к небесам свою жиденькую косичку-бороденку, Буратино, воспользовавшись паузой, провел экстренное совещание со мной и Тортилой:
- В общем, планы меняются, - торопливо шептал он нам с Тортилой. – Так как Карен теперь ни за что не отвяжется, я его знаю, наша задача – обмануть его. Пусть он думает, что мы идем сдавать ключик в ломбард. Не станем отпираться. Но Карену скажем, что ключик не у нас, а в банковской ячейке. И что мы возьмем его в долю, когда получим деньги за ключик. Но с условием, что Карик дотащит Тортилу до пруда. Дальше - что-нибудь придумаем. Самое главное на текущий момент - пристроить Тортилу. Потом мы постараемся оторваться от Карена. А ты, Тортила, сиди в пруду, и, смотри, носа не высовывай, пока мы тебя сами не вызовем, поняла?
- А как я узнаю, что это вы меня вызываете, а не Карен?
- Условный сигнал надо придумать. Ты умеешь уточкой крякать? – спросил Буратино меня.
- Кр-ля, кр-ля. Кр-ля! – попытался изобразить я утку. Я с детства картавлю, несмотря на старания логопедов, по которым меня таскала мама.
- Нет, так не пойдет! – остался недоволен Буратино. – Тогда три раза свистнем, поняла? Не забудь – три свиста…
Карен застонал, приходя в себя, потом сел, потряс головой:
- Бр-р-р! Что это было, я не понял?
- Нокаут,- пояснил я. И вежливо спросил – Повторить?
- Нет, нет, спасибо! Я все понял! Чего вы все деретесь? Я к вам по-хорошему, а вы сразу драться. – Заныл он опять.
- Это ты называешь, по-хорошему? - возмутился я. – Из бедной старушки чуть всю душу не вытряс…
- А пусть она отдаст мне ключик…Это я его… - опять завел он свою пластинку.
- Хорошо, не ной, я открою тебе страшную тайну! Ключик действительно не утонул в пруду и сейчас он лежит в одной из ячеек банковского сейфа. – Взял командование парадом на себя Буратино. – Код от ячейки известен только мне одному! – видимо подстраховался он на всякий случай. - Мы все трое сейчас как раз за ним и направляемся. Хотим сдать его в ломбард, чтобы хоть немного заработать. Тоже жизнь к стенке приперла, не хуже, чем тебя.
- А я? Возьмите и меня! Ключик ведь мой! Я имею право… – вполне резонно заметил Карен.
- Ну что с тобой поделаешь? – притворно вздохнул Буратино. - Хорошо, мы возьмем тебя, но ты должен извиниться перед Тортилой: ведь это она сохранила ключик, а ты ее… Нехорошо, получается.
- Извини меня, пожалуйста, Тортилочка, - с готовностью бросился Карен к черепахе, - виноват, нервы не выдержали. Столько лет на нервной работе, тут любой в психушку попадет. Честное слово, больше этого никогда не повториться. Я буду рыдать, как одинокая корова, стонать, как больная курица, плакать, как крокодил. Я стану на колени перед самым маленьким лягушонком, но ключик должен быть у меня!
- Стоп! – остановил его Буратино. – Ты чего несешь? Почему это он у тебя должен быть? Что упало – то пропало! Скажи спасибо, что мы тебя вообще в долю берем. Могли бы спокойно и без тебя обойтись. Просто пожалели...
- Да, я это, не то…Виноват, запутался немного, – смущенно пробормотал Карабас Барабас. - Это я просто текст из сказки вспомнил… Само собой как-то вылетело…
- Ладно, - смилостивился над ним Буратино. – Извинения приняты. Теперь давайте обговорим условия сделки. Наше первое условие: ты должен донести Тортилу до старого пруда.
- Согласен. Но пятьдесят процентов от ключика – мои!
- А тебе не жирно будет?! – искренне возмутился Буратино. - Тортила его нашла, хранила, надежно прятала столько лет. Если бы не она, ты бы давно его промотал. Зю помог ей доставить ключик на землю, я…я… - тут Буратино немного смешался, но очень быстро нашелся, - я взял организацию и все руководство этой операцией на себя, а ты пришел на все готовое – и нахально требуешь 50 процентов?! Ну, ты совсем обнагле-е-ел!!! Предлагаю такой расклад: тебе 10, и нам по тридцать процентов каждому.
- Дайте хотя бы двадцать пять! – попросил сникший Карабас Барабас.
- Десять, и ни процентом больше! – твердо стоял на своем Буратино. – Много хочешь! Смотри, а то вообще в долю не возьмем. Или соглашаешься на 10 процентов, или – свободен, как муха в полете…
- Да я что… я ничего… - застыдившись от своей наглости, забормотал Карен. – Десять, так десять…
- И не вздумай строить нам козни! – пригрозил ему Буратино. – А то я тебя знаю.
На что Карабас Барабас деликатно промолчал. Он с легкостью взвалил на закорки Тортилу. Я в очередной раз восхитился его недюжинной силищей.
- Ну, что, пошли?
И мы дружной компанией пошагали к старому заброшенному пруду. Впереди шел Буратино, за ним Карен со своей ношей, замыкал процессию я, так как совершенно не ориентировался на незнакомой мне местности.
* * *
Скоро по протоптанной неведомо кем тропинке мы вышли из лесу на прекрасную лесную опушку, сплошь заросшую луговыми цветами. Среди высокой ярко-зеленой, словно покрашенной масляной краской, травы, стыдливо склоняясь под порывами ветерка, белели ромашки. Песнями кузнечиков звенели синие и фиолетовые колокольчики. Желтели недозревшие одуванчики, а те, которые уже были готовы, зонтиками плавали в прозрачном теплом воздухе. По-летнему жаркий воздух был настоян ароматом сухой земли, травы и цветов. Высоко в небесах кружили и о чем-то своем цвиркали мелкие птахи. У самого леса, на краю опушки, рядом с тропинкой, по которой мы вышли, на камешке, примостился огромный серый кот. Он был старый, больной и плешивый и по-стариковски грел на солнышке свои косточки. Рядом с ним на траве валялись огромные сапоги-ботфорты и фетровая шляпа с большими полями и белым пером.
- Люди добрые, подайте на пропитание старому больному коту! – запричитал он, увидев нас.
- Кто это? Базилио, что ли? – спросил я у Буратино.
- Какой Базилио! Это же Кот в сапогах! Не узнал, что ли?
- А что это с ним? – поинтересовался я. – В сказке он такой бодрый, полный энергии…
Так как мы находились поблизости, кот, скорее всего, услышал нас, потому что сам начал рассказывать, обращаясь ко мне, свою печальную историю
- Обычное дело, молодой человек. Черная человеческая неблагодарность. Когда я был молод, здоров и полон сил, как Вы изволили заметить, я был нужен своему хозяину. Я, надеюсь, вы наслышаны о моей деловой хватке?
- Как же, как же! – поторопился заверить я его, испугавшись, что он сейчас начнет пересказывать мне всю сказку.
Буратино с Карабасом Барабасом не стали задерживаться. Видимо, они не один раз беседовали со словоохотливым котом. Вежливо поздоровавшись с ним и справясь о здоровье, они неторопливо двинулись дальше.
- Догонишь нас, Зю, только, смотри, не задерживайся! – крикнул мне Буратино.
- Ну, так вот, я не буду вам пересказывать, все, что я сделал для своего хозяина – сына простого мельника, который с моей помощью превратился в Маркиза Карабаса, кстати, дальнего родственника Вашего спутника. – Он кивнул в сторону удалявшегося Карена.
- Да? – удивился я тому, как здесь все переплетено и запутано.
- Да, да, не сомневайтесь. А я вот, с тех самых пор, как проглотил этого мерзкого колдуна, начал страдать заболеваниями всего желудочно-кишечного тракта. Отравился, скорее всего, – и он начал подробно перечислять мне, наверное, все существующие в медицинских справочниках болезни, в которых я, если честно, несилен. Из длинного перечня его анамнеза мне была знакома только язва.
– Я уже не говорю об изжоге! Она меня просто заживо сжигает изнутри! Видно, столько яда и желчи было в этом пакостнике, что мой бедный желудок не смог его полностью переварить! И вот теперь я - инвалид второй группы по профзаболеванию, а мой бывший хозяин – живет и благоденствует, не без моей помощи, заметьте. И, как все богатые люди, стал скупым и бессердечным. Что говорить! Сытый голодного не разумеет! Да-а-а. Мне бы с моими заболеваниями лечь в хорошую клинику на обследование, а может быть даже и на операцию, но сын мельника отказывает мне в такой малости, ссылаясь на то, что сейчас - не до операций, жуткая инфляция, и ему, видите ли, надо как-то выводить экономику из кризиса. У него кризис, а я – старый, заслуженный кот вынужден, как нищий, по крохам собирать на лечение…
- Простите, но у меня, кроме пирога и вина ничего нет. – Догадался я, наконец, к чему он клонит.
- Давайте-давайте, молодой человек, – не отказался Кот от далеко не диетической пищи, несмотря на язву и изжогу.
Я отломил ему половину оставшегося пирога и дал хлебнуть вина из бутылки. Кот подкрепился моим нехитрым угощением и принялся меня благодарить:
- Спасибо, молодой человек, извините, не знаю вашего имени…
- Зю. – представился я.
- Благодарю Вас, благороднейший Зю. Вы проявили несказанное милосердие к бедному больному коту. За это я хочу непременно отблагодарить Вас. Нет, нет, не спешите откзываться. Вы не желаете жениться на принцессе? Хоть я уже и стар, но вполне бы мог Вам это устроить. И за весьма умеренную плату, единственно из моей безграничной благодарности и как для близкого знакомого…
- Нет-нет. Не желаю. У меня уже есть невеста, – поспешил я отказаться от весьма заманчивого предложения.
- И хорошая девушка? – поинтересовался кот, слегка поскучнев.
- О-о-чень хорошая! – Я вспомнил свою Юленьку и горько подумал: «Эх, и когда я только увижу ее!»
- Из принцесс будет, или простолюдинка? – полюбопытствовал Кот.
Я замялся.
- По происхождению – простолюдинка, а похожа на принцессу…
- Чудесно, чудесно! – начал восторгаться котяра, - Значит неизбалованна, без особых запросов… Но я Вам все-таки советую по-дружески: не торопитесь, молодой человек, подумайте над моим предложением. В наши дни настоящие принцессы на дороге не валяются…
Тут в нашу мирную беседу вклинился донесшийся уже издалека рык Карабаса Барабаса:
- Зю-у-у-у! Догоняя-а-ай!
Я взглянул на моих уже далеко отошедших спутников и поторопился расстаться с таким словоохотливым котом:
- Простите, как-нибудь в другой раз мы с вами непременно обсудим этот вопрос. А сейчас – разрешите откланяться, дела ждут!
И я рванул через поле догонять свою компанию. Они уже шли по булыжной мостовой. Весело и дробно стучали деревянные подошвы башмаков Буратино по камням туки-тук, туки-тук! Я, громыхая своими прогарами, уже совсем было догнал их, как вдруг под ногами у меня что-то хрустнуло и пискнуло одновременно. Я поглядел под ноги: о, Боже! В спешке я наступил на уголек, боб и соломинку, которые, вероятно, отправились путешествовать.
- Да брось ты их! – беспечно крикнул мне Буратино.
- Как это брось? – возмутился я. – Кто же тогда зашьет боб, чтобы у него был черный шов посередине?
И я достал иголку с черной ниткой, которая была воткнута в отворот пилотки.
- Что ты переживаешь из-за такой ерунды? Завтра старуха соберется варить бобы, и опять боб, уголек и соломинка удерут от нее! – крикнул мне Буратино. – На этой дороге их уже столько передавили, что не сосчитать…
«О, Господи! Когда я только выберусь из этих сказок! И как меня только угораздило попасть в них!» - подумал я и поспешил за своими спутниками.
Мы шли по каменной мостовой, наслаждались тишиной, теплом заходящего солнца и щебетом птиц. Лес постепенно отступал от дороги все дальше и дальше, уступая место цветущим полянам с порхающими над ними бабочками и пчелами. Весело стрекотали кузнечики, в небе беззаботно носились ласточки. В общем, теплое итальянское лето было в самом разгаре! Ветерок ласково ерошил мои отросшие волосы. Хорошо!
- Совсем заболтал тебя Кот в сапогах? – сочувственно спросил меня Буратино, когда я присоединился к своим спутникам. – Небось, свои брачные услуги предлагал, старый сводник?
- Да, было дело… Кстати, о котах! А что же стало с котом Базилио и лисой Алисой? - Я как-то совершенно упустил их из виду.
- О! - ответил Карабас Барабас, - Эти прохиндеи совсем неплохо пристроились, скажу я тебе. Сначала где-то добыли игровой автомат, и хорошо наварились на нем. Заработали на нем первичный капитал и открыли уже игровой дом, и сейчас – уважаемые в городе люди: владельцы Казино! Деньги сами рекой текут к ним в карманы!
- А что же ты к ним не устроишься на работу? – поинтересовался я.
- Не берут. Говорят, что у них принцип – своих не брать. Вообще, они как-то отбились от всей нашей сказочной компании. Особняком живут, загордились. Даже при встрече делают вид, что нас в упор не знают.
- По принципу: гусь свинье не товарищ?
- Ну да. Вообще я заметил, что деньги портят людей, – философски изрек Карен. Я с удивлением покосился на него. «Из личного опыта, что ли?» Но не стал ничего говорить.
Я заметил у Карабаса Барабаса за поясом его полосатых узеньких штанов под задравшейся безрукавкой здоровенную трубку.
- О, Карен, ты, что, куришь? – обрадовался я.
- Курю, конечно! – удивился Карен. – Ты что, сказки не читал? Я там везде с вот этой самой трубкой нарисован.
- Слушай, будь другом, дай курнуть, а то уши совсем опухли. Сто лет без курева!
Карабас понял меня, как курильщик курильщика. Он заботливо опустил черепаху на дорогу, достал кисет с табаком, набил трубку, огнивом поджег трут, старательно раскурил трубку пока из нее не повалил дым, как из хорошего самовара, и протянул мне. Я жадно затянулся… и чуть не дал дуба! Перед глазами у меня поплыли красные, желтые, синие, зеленые круги, точки и звездочки, голова закружилась, все куда-то поплыло, мой вестибулярный аппарат на время вышел из строя, и я с высоты своих 180 сантиметров, не успев охнуть, грохнулся на мостовую…
- Ты чего, Зю? – донесся до меня откуда-то издалека голос Карабаса Барабаса, а потом из мрака небытия высветилась его жиденькая косичка на бороде.
- Ты что мне такое дал?
- Трубку.
- Не кури! – басила рядом Тортила. – Это же такая гадость!
Один Буратино сочувственно помалкивал: он по своей деревянной натуре даже боялся приблизиться к дымящейся трубке, и наблюдал всю эту сцену издали.
«Нет, надо завязывать с курением», - вяло подумал я. Минут десять я приходил в себя с твердым убеждением, что с курением, на радость маме, теперь покончено навсегда. И действительно, после этой трубки я больше никогда ничего не курил, и что самое интересное – меня даже не тянуло. Уж не знаю, чем она у него была заправлена, но только для меня эта трубка оказалась самым действенным методом борьбы с никотином.
Когда я немного оправился от никотинового удара, отхлебнув вина, мы двинулись дальше. Так мы и шли еще около двух часов, не меньше, когда, наконец, подошли к старому пруду. Я на всякий случай, сориентировавшись по солнцу, определил, что он находится на северо-востоке. Это был все такой же, как и в книжке, глубокий, грязный пруд, полный лягушек, пиявок и личинок водяного жука.
- А ты говорил, что весь пруд вычерпал, когда ключик искал? – спросил я Карена.
- Губернатор заставил снова наполнить, - угрюмо пояснил Карабас Барабас. – А то, говорит, административный штраф наложу. За причиненный экологический вред.
Услышав наш приближающийся топот, зеленые лягушки и лягушата, похожие на малосольные огурчики, серые бородавчатые жабы с детишками, короче, все многочисленное население высыпало нам навстречу. Даже глупые пузатые головастики подтянулись поближе к берегу, чтобы получше разглядеть, что же так привлекло внимание обитателей этой старой коммуналки. А когда лягушки и жабы увидели Тортилу на закорках ее злейшего врага, радости их не было предела: все принялись обсуждать эту новость, приветствуя старую черепаху, как победительницу.
- Ква-квакая радость! Наша Тортила вернулась!
- Ура-ква-ква! Ура-ква-ква!
- Тортила! Ты где столько лет пропадала? Ква-ква!
- Квак тебе удалось оседлать самого Кварабаса?
- Ква-квак поживаешь?
Лягушки весело прыгали в пруд, поднимая фонтанчики воды, похожие на фейерверк. На пруду царило настоящее веселье! Мы все трое были тронуты таким неожиданно теплым приемом нашей спутницы. Пока Карабас стаскивал с себя черепаху, Буратино нетерпеливо дергал меня за штанину.
- Чего тебе? – наконец недовольно отреагировал я.
Мне не хотелось отрываться от настоящего празднества по поводу возвращения Тортилы в родные пенаты. К тому же хор лягушек в это самое время, выстроившись в три ряда, так замечательно запел оду в ее честь! Такого чудного зрелища мне не доводилось видеть никогда!
Буратино приставил пальчик к губам, а другой рукой поманил меня, приглашая нагнуться.
- Ну, чего тебе? – наклонился я к нему, сделав вид, что завязываю шнурок на прогаре.
- Бежать надо! Срочно! – заговорщически прошептал Буратино мне на ухо. – Как только он спустит Тортилу на воду – сразу бежим!
- Так давай прямо сейчас, – предложил я.
- Сейчас нельзя. Он может Тортилу в заложницы взять, и начнет нас шантажировать.
Я только кивнул головой в знак согласия.
- Куда бежать-то?
- Опять в лес! – кивнул головой Буратино в сторону темневшего вдалеке леса.
- Ага, все понял. Только ты держись рядом, – предупредил я Буратино.
Карабас Барабас, видимо услышав наши перешептывания, начал подозрительно оглядываться на нас, но мы сделали восторженно-наивные лица, и он, похоже, успокоился. В тот самый миг, когда брюхо Тортилы коснулось глади пруда, я хорошо поставленным командным голосом дал ей команду:
- Экстренное погружение!
И тут же, схватив Буратино под мышку я рванул, как на стометровку! Карабас Барабас от неожиданности выпустил черепаху – возможную заложницу - и та моментально стала быстро погружаться на дно пруда. Пока Карабас Барабас очухался и понял, что его опять надули, я уже имел преимущество метров в двести! Правда, у меня всегда были заморочки со сдачей нормативов по бегу. Моя мама всегда говорила мне, что я, как Илья Муромец, слишком много сижу в кресле у телевизора, поэтому у меня «козьи жилки», которые заставляют всех нормальных мальчишек бегать, прыгать и скакать, совершенно атрофировались, и ноги от этого плохо двигаются, отсюда и проблемы с бегом. Но тут!.. Я летел, как на крыльях, представляя себя греко-римским олимпийским атлетом с факелом в руке. Правда, вместо факела у меня под мышкой болтался лысый Буратино, который истошно орал, подавая мне разные команды, типа:
- Влево забирай, вправо, быстрее, быстрее, в лес беги, беги в лес!
«До чего же он все-таки любит командовать! Ему бы старшиной быть!» - зло подумал я, но в лес все-таки по его совету свернул.
* * *
За моей спиной все глуше и глуше трещали ветки и кусты под напором крепенького Карена. «У него с бегом, наверное, дела обстоят еще хуже, чем у меня», - с удовлетворением подумал я. После часа беготни по лесу, угрожающий треск за спиной совсем затих, и я, пробежав на всякий случай еще метров двести, остановился.
- Все, кажется, оторвались! – запыхавшись, порадовался я, опуская Буратино на землю и ничком падая на траву.
- Чего ты развалился?! – прыгал вокруг меня Буратино. – Бежать надо, бежать, пока не поздно! Он сейчас помчится в полицейский участок и вернется с псами-полицескими! – орал он. – Надо уходить, как можно дальше, и переждать, пока все утихнет!
- Да не пойдет он ни в какой участок, – уверенно пробурчал я, не двигаясь с места. – Зачем ему туда идти, что он там потерял?
Вот уж, действительно, как говорит черепаха Тортила про него: безмозглый, доверчивый мальчишка с коротенькими мыслями!
- Почему ты так уверен? – спросил Буратино. – Он раньше, чуть что, сразу за полицейскими бежал…
– Карен теперь, по всем законам логики, в банк пойдет и будет нас поджидать около него. Любой бы на его месте так сделал. Ведь он же на самом деле думает, что ключик в банке лежит, а значит, мы рано или поздно там появимся. Вот так-то. Каморка твоего папы Карло далеко от банка находится? - спросил я, восстанавливая дыхание от беготни по лесу.
- На другом конце города. Банк – в центре, а каморка – на окраине, в трущобах. А что?
- Это хорошо. Есть вероятность не встретиться с Карабасом Барабасом.
Я, не торопясь перекусил остатком пирога, допил вино, немного еще повалялся на травке, восстанавливая дыхание, и только после этого мы отправились дальше. Я начал популярно объяснять, что нам надо по лесу обойти город и выйти с другой стороны, с юга, чтобы не столкнуться ненароком с Карабасом Барабасом, но так как у меня нет с собой компаса, нам придется ориентироваться по…
- Я все понял! – в конце концов, не выдержал моих длинных и путанных объяснений Буратино. – Я тебя выведу, не беспокойся. Я здесь каждую травиночку знаю. А потом лес – это ведь все мои родственники: тети, дяди, бабушки, прабабушки. Помогут, не сомневайся!
- Как родственники? – удивился я. – А ну да, конечно… - дошло до меня.
Буратино уверенно вел меня по дорожке, которая, по мере углубления в лес, становилась все менее и менее заметной, а потом и вовсе пропала. Нас окружал сумрачный глухой лес, совсем не такой, в какой мы заходили днем: радостный, весь пронизанный солнечными лучами. Мы стояли и не знали, в какую же сторону нам направиться. К тому же и солнце уже совсем скатилось за горизонт. В вечернем лесу становилось страшно. До этого дня мне ни разу не приходилось ночевать в лесу, а тем более, сказочном. Кто его знает, что у них тут по ночам творится. Душу понемногу начал холодить страх.
- «Я здесь каждую травиночку знаю!» И куда ты нас завел, Иван Сусанин? – зло спросил я у Буратино.
- Пошел ты на фиг, сам я заблудился!
Я даже не стал давать ему щелбана за его очередное хамство. Мне было не до него.
- А что твои родственники говорят?
- Молчат, мои родственники. Как воды в рот набрали! Наверное, не знают меня и дорогу к моему городу. Мы с тобой, наверное, в другую сказку попали.
- Как это? – не понял я.
- Очень просто. Границы у нас открытые, никем не охраняются. Вот и ходим все, где вздумается. Ладно, утром все выяснится, – обрадовал он меня.
Надо было срочно придумывать что-нибудь с ночлегом. Мы еще побродили в быстро сгущающихся сумерках, пока уже почти в полной темноте не наткнулись на небольшую горушку с почти отвесным склоном, сплошь заросшую травой и кустами. Около этого склона мы и решили заночевать – хоть с одной стороны дуть не будет, и какая-никакая защита. Набрали сухих веток, вернее сказать набрал я, потому что Буратино, если что и таскал, то по одной хилой веточке, сверху накрыли их травой, ободранной со склона горы, устроили себе ложе и завалились спать: денек выдался не из легких
Рано утром, с восходом солнца: из-за поломки часов, оставалось ориентироваться только по нему (хорошо еще, что теперь хоть день от ночи можно отличить, не то, что в Подводном государстве), я бодро поднялся, сделал небольшую пробежку, повисел на ближайшей ветке, даже сделал подъем с переворотом. Эх, нет моего преподавателя по физподготовке, который считает, что я могу только сосиской висеть на турнике! Буратино все еще бессовестно дрых, поэтому пришлось его расталкивать. Мне уже очень хотелось есть. Пирог Красной шапочки я прикончил вчера, и надо было подумать о завтраке, да и вообще, пора уже заканчивать со всей этой сказочной канителью. Когда я расталкивал Буратино, я обратил внимание, что из кустов и травы, покрывающих склон, торчит какая-то круглая железяка. Я потянул за нее, но она не поддавалась. Я раздвинул кусты и траву… Передо мной оказалась древняя, потемневшая от времени, дождей и ветра на ржавых петлях дверь, а круглая железяка, за которую я тянул, была не чем иным, как ручкой от нее.
- Ты посмотри, Буратино, что я откопал! – толкал я его. – Да вставай же ты, соня!
Буратино встал, лениво потянулся и поглядел на железную дверь.
- Ох, ничего себе, куда нас занесло! Мы с тобой, оказывается, такой крюк сделали!
- Ну, и что это за дверца? Она, случайно, не открывается твоим золотым ключиком?
- Не-е-ет, это совсем другая дверца, – махнул ручкой Буратино. – Мы с тобой в другую сказку приперлись, это - замок Спящей красавицы. Ничего себе, мы с тобой вчера протопали! Не иначе, как леший нас кругами водил по лесу.
- И у вас лешие, водятся? – удивился я.
- Да у нас кого только нет...
- Слушай, Буратино, раз уж мы попали сюда, давай замок осмотрим? - предложил я. – Может быть, у них поесть чего-нибудь отыщется. И вообще очень хочется настоящий замок посмотреть, будет, что пацанам рассказать, когда вернусь. Ведь я еще ни разу в жизни в настоящем замке не бывал.
- Ну, насчет поесть, это ты зря губу раскатал. Закатай ее обратно. Они все здесь спят, а не только принцесса, а вот посмотреть, почему же нельзя? Это можно.
Я быстро очистил дверь от заросшего бурьяна, травы и кустов. Буратино помогал мне по мере своих возможностей. Дверь оказалась невысокой и узенькой – больше похоже на садовую калитку. Я долго дергал ее, толкал и пинал, но все безрезультатно, пока не сообразил, что легче будет перелезть через нее. Я подсадил сначала на нее Буратино, а потом и сам вскарабкался. Мы попали с ним в сад, такой же заросший бурьяном и кустарником за многолетний сон принцессы, как и садовая калитка. С трудом продравшись через садовые дебри, мы выбрались сначала на птичий двор, где окаменевшие куры, утки и гуси делали вид, что из таких же окаменевших корыт клюют окаменевшее зерно. В таком же неживом, каменно-импозантном виде предстала перед нами и кухня. Все точно, как описано в сказке: все и вся заснули прямо на лету, и со временем словно окаменели от пыли и влаги.
- Слушай, а нельзя как-то оживить эту принцессу хоть на часок, чтобы сообразить чего-нибудь поесть? Столько еды даром пропадает… - предложил я Буратино, копаясь в горе, когда-то жаренного, а теперь просто каменного мяса на кухне.
- Это можно, - равнодушно согласился Буратино. – Поцеловать ее надо.
- Да знаю, - недовольно буркнул я.
Ему хорошо, потому что он никогда не испытывал мук голода.
Дворец был старинный, наверное, 15 или 16 века, с круглыми высокими башнями и узенькими окнами-бойницами, подвесными мостами через давно высохший еле различимый ров, окружающий замок, и крутыми каменными лестницами. Замок был полон спящего народа: фрейлины, горничные, гувернантки, дворецкие, повара и поварята, охранники и пажи, конюхи и лошади спали в самых неестественных позах там, где их застиг сон по мановению волшебной палочки. Кто-то пировал, кто-то вышивал или читал, повара готовили что-то вкусненькое…
Мы с Буратино облазили почти полдворца, пока отыскали Спящую принцессу. Буратино, по заранее разработанному плану, сразу же отправился на кухню, а я остался один на один со Спящей красавицей для продолжения операции. Она вовсе не спала в царственной постели в своих покоях, как положено по сказке, а почему-то сидела на стуле у окна в маленькой, крохотной каморке на самом верху одной из башен. Видимо, там, где и нашла когда-то единственное сохранившееся на все царство веретено. Узенькое окошко-бойница было настолько затянуто паутиной, что из него едва-едва пробивался тусклый утренний свет. Но и этого света хватило мне для того, чтобы разглядеть Спящую красавицу. Ну, просто сказочно красивая, по-королевски нарядная и свежая, как утренняя заря! Совсем как живая, только немного бледненькая с едва заметной синевой под глазками. Но это нисколько ее не портило, а, напротив, даже украшало, придавая всему облику аристократический лоск. Рядом со стулом, на полу валялось веретено, которым она, по сказке, должна была уколоть свой царственный пальчик. Я пнул веретено ногой подальше, и оно камешком куда-то отлетело. Кажется, под низенькую, убогую кровать. Видать, той самой старушки – обладательницы веретена. «Прости меня, Юленька! Сама Царица Морская меня соблазняла – не поддался я. Может, и сейчас устою против соблазна» - подумал я и быстренько чмокнул принцессу в щечку. Она посидела несколько минут в таком же положении, как и была. Я даже подумал, что поцелуй не сработал, и только наклонился, чтобы повторить, как ее пушистые ресницы дрогнули, как от испуга, и она приоткрыла свои прекрасные небесно-голубые, глаза и молвила царственно-капризным голоском:
- Ты кто такой?
- Курсант Зю. – представился я.
- А где принц? – сладко потягиваясь, спросила она. – Ох, как же я долго проспала!
- Я за него. Временно.
Принцесса резко выпрямилась на стуле и удивленно взглянула на меня:
- Что такое?! А на фига тогда ты меня разбудил, если принц еще где-то шляется?
Не мог же я сказать ей в лоб, что только для того, чтобы чем-нибудь разжиться у них на кухне, где в это время уже вовсю должен был орудовать Буратино.
- Простите, ваше…
- Величество, - милостиво подсказала она мне.
- Так точно, Ваше Величество. Не смог удержаться при виде Вашей неземной красоты.
- Что ты несешь? - хмыкнула принцесса, - Ох, видать, мастак ты, Зю, лапшу девушкам на уши вешать! Но со мной, сразу предупреждаю, этот номер у тебя не пройдет. Знаю я, что вам всем от меня надо…
- И что же мне от Вас надо? – слегка обиделся я.
- Да что ты мне все Выкаешь? Я же помладше тебя буду. Давай-ка перейдем на «ты», так проще будет, а потом – мы же пока не в сказке, можно и без официоза.
- Как не в сказке? – даже обрадовался я.
- Сказка начнется, когда настоящий принц прибудет. А пока это все как бы понарошку – преддверие сказки, присказка, так сказать.
- А-а-а, - обрадовался я. – Это уже лучше. Если настоящий принц приедет, то у меня есть надежда не застрять в этом замке. - Так что же мне, по-твоему, от тебя надо?
- Будто бы и сам не знаешь. Известно, что: меня - в жены, полцарства в придачу, как вы все говорите. Но, я так думаю, что все как раз наоборот.
- То есть? – не понял я ее мысли.
- Царство – в жены, а меня - в придачу… – надменно рассуждала принцесса.
- Вот мне-то, как раз, этого и не надо от тебя, поняла, и не очень-то задавайся! – Меня почему-то взбесил ее самоуверенный, безапелляционный тон. - Видал я таких принцесс, знаешь где?
- Ой-ой-ой! Если ты такой порядочный, то зачем же тогда разбудил меня? – завелась принцесса. – Услышал, небось, что предки меня за любого встречного поперечного готовы отдать, да еще и царства не пожалеют тому, кто первый меня разбудит, лишь бы дочку с рук сбагрить, вот и прискакал за обещанной халявой.
«Господи, да где же Буратино, что он так долго на кухне возится?» - подумал я. Мне начинала надоедать эта сварливая царская особа.
- Слушай, принцесса! Чем ты собственно, недовольна? Я тебя разбудил, ничего не требуя от тебя взамен: ни награды, ни царства, ни женитьбы тем более…
- Да лучше бы ты не будил меня, придурок! У меня как раз такие глюки пошли – засмотришься! А сейчас, по твоей милости, чувствую, весь кайф улетучивается.
- Ты чего? – опешил я. – Наркоманка что ли?
- А что, разве по мне не видно? – съязвила она, внимательно оглядывая пол вокруг стула.
«Так вот почему она спала не в своей царственной постели спокойно и безмятежно, как ей положено по сказке. Наверное, не один раз за сто лет просыпалась и шарахалась по замку в поисках этого ширялова», - догадался я.
– Тетка эта, чтобы ей пусто было, колдунья… Сказку-то помнишь? Гадина такая, в шестнадцать лет меня на веретено подсадила. Сволочь… Кстати, а где оно - мое веретено? Что-то я его не вижу… - принцесса, прищурив глазки, подозрительно посмотрела на меня. - Прикарманил, что ли? А ну, гони мое веретено!!! – неожиданно истерически заорала она на меня.
Я даже вздрогнул и невольно попятился к выходу. Побаиваюсь я как-то этих нариков. Никогда не знаешь, что у них в одурманенной голове происходит…
- Да не брал я его! Нужно оно мне, как…
Как именно оно мне нужно, я не успел сказать, потому что, как раз в этот момент, наконец-то притащился Буратино с целым подносом аппетитно пахнущей еды. Он выбил дверь одной ногой, и, не удержавшись на другой, под тяжестью подноса рухнул на пол…
- А черт!.. – выругался он. – Так старался…
- Не переживай, друг! У курсанта что упало – то упало на газетку, - обрадовано успокоил я его, подбирая с пола куски жареного мяса, ветчины, курятины, кучки каких-то салатов…Хорошо, что бутылка с вином не разбилась и не пролилась: была плотно закупорена.
- Отдай веретено! – тем временем истерически вопила принцесса. – Не то сейчас стражу позову, велю голову тебе отрубить!
- А вот этого, принцесса, делать не надо! Мне еще вернуться нужно, - я не стал уточнять, куда именно, пытаясь объясняться с ней как можно спокойнее.
- Что это с ней? Чего ей от тебя нужно? – удивился Буратино нездоровой обстановке в комнате.
- Да, понимаешь, оказалось, что она наркоманка, – зашептал я ему на ухо, презрев все приличия. - На веретено крепко подсела. Требует, чтобы я его отдал ей, а я даже не знаю, куда оно закатилось. Я его запнул подальше, чтобы эта дура опять же им случайно не укололась, когда проснется…
- Ни фига себе!
- Слушай, принцесса! Да не ори ты так, весь дворец сейчас соберешь! Давай мирно договоримся, а? – предложил я ей. - Дай мне только спокойно поесть, и отыщу я тебе твое веретено, колись ты им себе на здоровье, сколько хочешь. Пусть потом какой-нибудь принц с тобой разбирается, лады? – уговаривал я разбушевавшуюся принцессу.
А сам украдкой оглядывал комнату в поисках подручного материала, который бы мог заменить кляп и веревки, чтобы хоть на какое-то время успокоить принцессу-наркоманку. Но, тут на мое счастье, у принцессы началась ломка, а то бы точно не миновать нам беды: оттяпали бы мне голову, за спасибо живешь, а Буратино сожгли вместо полена. Принцесса как-то сразу резко потемнела и подурнела личиком, скрючилась вся на своем стуле, поджав под себя ноги, схватилась за голову руками и вместо истошных воплей теперь только жалобно стонала, раскачиваясь из стороны в сторону:
- У-у-у! О-о-о! Отдай веретено-о-о-о! Полцарства за веретено!
- Ты давай, ешь быстрее, а я поищу его пока, - пришел на выручку Буратино.
- Давай!
И я принялся, почти не жуя, заглатывать куски вкуснейшего сочного жареного мяса, курятину, ветчину, запивая все это чудеснейшим вином с совершенно безумным букетом! Да, с царского стола я едал впервые в моей жизни, но это меня сейчас как-то не грело. Самое главное – нужно как можно быстрее и плотнее набить желудок и убраться подобру-поздорову подальше от этой наркоманки. Буратино тем временем расторопной мышкой шнырял по всем уголкам комнаты, а принцесса продолжала выламываться на стуле. Короче, каждый занялся своим делом…
- Нашел! Нашел! – радостно завопил Буратино, вылезая из-под кровати весь увешанный паутиной.
- Шмотри, ошторожней, не наколишь! – промычал я ему с набитым ртом.
- Давай скорее, - радостно, если можно так сказать, тянула к нему руки совсем обессилевшая, полуживая принцесса.
Она трясущейся ручкой очень виртуозно уколола себе пальчик. Видать, немалый опыт у нее был в этих делах, если попала с первого раза, и плавно, совсем, как в замедленном кино, опустила ноги со стула, отвела ручку с веретеном в сторону и выронила его туда же, где оно и лежало прежде. И спокойненько погрузилась в сладкий сон галлюциногенных грез… Видимо, ее кайф начал действовать и на весь замок тоже, потому что последний кусок мяса камнем хрустнул у меня на зубах, и я с испугом выплюнул его.
- Слушай, Буратино, а у меня в животе, случайно, ничего не окаменеет?
- В принципе не должно.
- А без принципа?
- Не знаю, будем надеяться на лучшее.
Я потрогал живот. Плотный, вообще-то, хорошо набитый, но камни по отдельности не прощупываются.
- Будем надеяться. – Согласился я с Буратино с некоторым унынием.
- Ну что, насмотрелся на замок, пошли дальше?
- Пошли.
По дворцу мы, напуганные Спящей красавицей, пробирались крадучись и молча, словно боялись нечаянно разбудить каменные изваяния. Мы опять прошли мимо окаменевших кухонных работников, через каменный скотный двор. И только, когда вновь продирались сквозь заросший сад к калитке, немного осмелели и разговорились, обсуждая происшедшее.
- Как же тебе удалось стащить столько еды? – поинтересовался я, ковыряясь сухой веточкой в зубах.
- Ничего я не стащил. Повара сами мне столько наложили. Когда ты принцессу поцеловал, я про это догадался, потому что повара резко проснулись, и огонь в печи загорелся. Словно никто и не спал никогда: все жарится, варится, парится… Ну, я им сразу в лоб: «Принцесса желает завтракать!», а они и рады-радешеньки: давай накладывать всего подряд, да побольше, побольше…
- А я думал, что настоящие принцессы только овсянкой завтракают…
- Так столько лет не есть…
- А чего ты так долго? Я уже думал, что мне конец пришел. Сейчас сбегутся на ее крик стражники, и потащат казнить. А тебя все нет и нет…
- Да, мажордом там с вином затормозил: никак не мог выбрать, какое лучше утром подавать. Потом, пока слуги за бутылкой в винный погреб сбегали.
- Да, все-таки обидно, столько добра пропадает! Не одну роту можно было бы накормить.
Мы добрались до садовой калитки. Я подсадил Буратино и предупредил, чтобы он посидел, и без меня не прыгал вниз. Чтобы обязательно дождался меня. Я его сниму, а то, еще чего доброго, разобьется. А сам пристроился за деревом по малой нужде. Но этот деревянный человечек всегда отличался легкомысленностью и непослушанием, и потому, естественно, сразу же сиганул вниз. Сразу за его прыжком послышался слабый, словно придушенный «ой!», и какая-то тихая, непонятная возня.
- Ты чего там? – благодушно окликнул я его. – Неудачное приземление? Говорил же, подожди меня, я бы тебя снял…
В ответ – полнейшая тишина.
- Ты чего молчишь-то? Сломал что-нибудь? – беспечно крикнул я.
Ответа на мой вопрос не последовало. И тогда я, честно говоря, заволновался. Первое, что пришло мне в голову: это - треснула надвое его бестолковка по трещине, набитой моими бесконечными щелбанами! Убил Буратино, воспитатель хренов! И я торопливо полез на дверцу. После сытного завтрака с плотно набитым животом, сделать это было непросто. Не было никакой опоры для ног. От суетливой спешки мои прогары съезжали по ровной, скользкой, без каких бы то ни было уступов, поверхности дверцы. Мне стоило больших усилий взобраться на дверцу. Надо сказать, первый раз у меня это получилось лучше. Но когда я, наконец, взобрался на нее и поглядел вниз, то так и замер в изумлении! Буратино нигде не было! Один только ветер весело дирижировал листвой деревьев, да о чем-то весело и беззаботно подпевали этому оркестру птицы. Я резво спрыгнул с дверцы и начал обшаривать все близлежащие кусты в его поисках. И с чего это вдруг ему вздумалось играть со мной в прятки? Ну, поймаю – получит он у меня… Я кричал, звал Буратино, но в ответ – только слабый шелест листьев на деревьях от теплого, ласкового утреннего ветерка. Буратино, как в воду канул! Словно его и не было никогда. Мне даже пришла в голову мысль: а не выполз ли я, наконец, из этой сказочной параллели? Может быть, пришел конец всем моим мучениям? Может быть, для меня просто так же неожиданно, как началась, так и закончилась сказка, и я снова оказался в реальном мире, где-нибудь на юге,.. или на востоке,.. или на западе Италии?.. С какой стороны этого итальянского сапога я сейчас нахожусь? Абсолютно ничего не знаю… Я взглянул поверх дверцы – нет, замок на месте, никуда не исчез. Если я в реальном мире, тогда почему же волшебный замок, как стоял, так и стоит? И все вокруг, осталось без каких бы то ни было изменений. Вон, даже наше ночное лежбище. Нет, тут что-то другое… Обходить замок кругом после сытного обеда мне совершенно не хотелось, да и не было никакого резона. Судя по всему, что я успел увидеть внутри – это километра три по периметру, не меньше. Не мог же он с его коротенькими ножками чесануть вокруг замка? Даже если предположить, что он для чего-то и помчался вокруг него, не стоило мне бежать за ним вдогонку: так мы можем целый день пробегать друг за другом. Лучше я его здесь подожду, когда он прибежит с первого круга. Нет, ну что он совсем что ли, дурной? Если бы ему вдруг захотелось поиграть в догонялки – предупредил бы меня. Да и с чего ему играть в прятки или догонялки, когда нам надо торопиться к волшебной дверце? Он же не маленький, сам это должен понимать. Но куда же, все-таки он мог запропаститься? Чудеса, да и только!
И тут мое внимание привлекло, что-то черное, висевшее на кусте. Я подошел поближе: так и есть, кусок моих трусов, то есть клочок Буратининого плаща. Я примерился. Этот клочок висел на уровне моей талии, а Буратино был мне немного выше колена. Значит, ему либо надо было хорошенько подпрыгнуть, чтобы зацепиться плащом за этот куст, либо кто-то выше Буратино, но значительно ниже меня, тащил его, и Буратино зацепился плащом за куст. Будем рассуждать логически: на кусте Буратино нет, за ним – тоже, следы его деревянных башмачков отсутствуют начисто! Получается, он здесь точно не прыгал. Да, если подумать, зачем ему это надо? Остается одно – его кто-то тащил!!! Получается, что его похитили? Вот это дела! В один момент я остался без друга, консультанта и проводника по стране чудес…
Но кто? Кто мог так бесшумно и быстро похитить его, что Буратино даже и пикнуть не успел? Не считая, слабого, придушенного крика. Словно спецдиверсант какой-то орудовал. Карен? Как он мог выследить нас? Мы бы его еще вчера заметили. А если все же не заметили?.. Да не стал бы он молча похищать Буратино! Это не его стиль поведения. Разорался бы на весь лес так, что принцессу без всяких поцелуев разбудил. Кроме того, всю траву затоптал бы вокруг, а тут – никаких следов. Кроме того, я с высоты садовой калитки все равно бы заметил его убегающую фигуру. Даже если допустить, что он все же нас выследил, то, как он мог узнать, что именно здесь мы будем выбираться из дворца, а не пройдем через главные ворота? По нашим следам шел? Нет-нет, на Карена все это не похоже… Может быть, баба Яга в ступе прилетала? А что, здесь можно ожидать чего угодно. Я невольно посмотрел на небо сквозь ветви деревьев... Этого мне только не доставало для полного счастья…
Начну с другого конца. Кому, кроме Карена, понадобилось похищать Буратино? Кому еще мог насолить этот деревянный мальчишка? Наверное, многим… Я приуныл. Что я имею на текущий момент? А имею я – сложную задачку, в которой кроме сплошных неизвестных мне больше ничего не дано. И мне ее нужно, как можно быстрее, решить. Ладно, начну с начала. Главная моя цель пребывания в этом параллельном мире? Добраться до дверцы в каморке папы Карло. Хорошо, еще хоть ключик со мной. Я пощупал его в нагрудном кармане. На месте. Один плюс налицо. Где каморка – я пока не знаю. Но это, я думаю, не проблема. Город, скорее всего, небольшой, по крайней мере – не Москва или Питер. Буратино – личность в городе, я думаю, довольно известная, так что найти эту каморку будет не трудно: язык до Киева доведет. Значит, главная задача – выбраться из леса и найти дорогу в город, или вообще какую-нибудь дорогу. Во-первых, дорога меня куда-нибудь, да выведет, во-вторых – это уже хоть какая-то цивилизация. А там, глядишь, что-то и с Буратино прояснится. Единственный известный мне ориентир, связанный с дорогой – это старый пруд с Тортилой на северо-востоке. Заодно навещу старую черепаху, может, она мне какую идею подкинет? Как говорят, один ум хорошо, а два – лучше.
Я посмотрел на восходящее солнце, определился с частями света и потопал, придерживаясь курса четко на северо-восток – к пруду. Немного поплутав по лесу, я вскоре вышел на потерянную нами вчера тропинку, а, может быть, и на другую. Но все равно уже стало не так тревожно на душе. Если есть тропинка, значит, кто-то ее протоптал, и она куда-то ведет.
«Эх! Утвино, ты и есть Утвино!&... Читать следующую страницу »
Иван Соболев
Частный вебмастер