Виталий и Виталина

ВИТАЛИЙ И ВИТАЛИНА

(повесть)

По дороге из школы Виталий со своими друзьями Пашкой и Коляном проходили мимо мусорных контейнеров, стоящих у заброшенного дома на улице Садовой. Внимание мальчиков привлек звук, исходящий откуда-то из-за контейнеров. Кто-то не то плакал, не то скулил так жалобно и тонко, что ребята не смогли пройти мимо равнодушно. Первым протиснулся между двумя контейнерами Пашка.

- О, да тут щенок! – удивленно воскликнул он.

За ним протиснулся Виталий. Он нагнулся над маленьким созданием и присел на корточки

- Да он совсем еще маленький, наверное, только открыл глазки. Кто же его такого выбросил?

Щенок, словно почувствовав к себе внимание, заскулил еще громче. Виталий взял его на руки. На улице было прохладно, и бедное создание дрожало всем телом. Мальчишка поднес его к лицу и внимательно посмотрел ему в глаза. Взгляд щенка поразил его. В этом взгляде маленького животного было что-то человеческое. В нем была и жалоба на свою судьбу, и мольба о помощи. Во всяком случае, Виталию это так показалось. Безучастным он не смог оставаться. Согрев его в ладонях, сунул щенка к себе под куртку и прижал к груди. Почувствовав тепло, щенок сразу притих.

- Ты, что, хочешь забрать его домой? Боюсь, что Мария Алексеевна не одобрит твой поступок… - с сомнением вставил Колька.

- Ничего, попробую ее уговорить.

- Ты уже пытался в прошлом году.

- Ну, то была уже большая собака. И она сразу зарычала на мать. Конечно, ей это не понравилось. Так что, оставить его опять здесь? Пусть подыхает?

- Ну смотри, как знаешь, дело твое, - примирительно согласился друг.

Домой щенка Виталий принес, когда родителей еще не было дома. Он налил в блюдечко молока и подсунул ему под самую мордочку. Есть из блюдечка он еще не умел. Виталий сунул его мордочкой в молоко, но тот только облизывал мокрую мордочку розовым язычком, а лакать из блюдечка еще не научился. Тогда мальчишка полез на антресоли. Он помнил, что в игрушках младшей сестры был кукольный набор, где была бутылочка с маленькой соской. С ее помощью он хотел покормить щенка. К счастью, соска нашлась. Налив молока в эту маленькую бутылочку, и надев на нее соску, сунул ее в рот щенку. Тот радостно зачмокал и за пару минут опустошил бутылочку. Пришлось ее наполнять еще несколько раз. Маленький пузик округлился и малыш тут же улегся рядом с блюдечком.

- Э нет, спать ты тут не будешь. У тебя должно быть свое место.

Виталий отнес щенка на кухню, в углу около дивана постелил кусок старого фланелевого одеяла и уложил там своего гостя. Щенок сразу уснул, но во сне постоянно вздрагивал. Виталий понял, что он мерзнет. Тогда из кладовки принес свою старую зимнюю шапку и в нее положил щенка. Тот сразу же перестал дрожать.

Первой домой вернулась мать. После того, как она переоделась, сразу же отправилась на кухню готовить ужин. На кухне она обнаружила нового жильца.

- Виталий, иди сюда! Что это такое?

- Это не что, а кто. Это щенок. Я нашел его. Кто-то не стал его топить, а просто выбросил у мусорных контейнеров. Мне стало его жалко. Пусть останется.

С этими словами сын подошел к матери, обнял ее и прижался к ее плечу.

- Мамочка, пусть останется, я буду сам за ним ухаживать.

Женщина начала колебаться. В это время со своего места из шапки вылез щенок и неуклюже заковылял к стоящим людям. Те уставились на него. Щенок подошел к матери и лизнул ее домашний туфель, после чего поднял мордочку, посмотрел на женщину и помахал куцым хвостиком.

- Ну, подхалим! Надо же! Вы что сговорились?

Мать присела над щенком и погладила его мягкую шерстку.

- Как же тебя зовут малыш? И что это за порода?

- Я еще не придумал ему имя. Мне кажется, это овчарка.

- Нет, чистокровные овчарки дорогие собаки, никто их щенков выбрасывать не будет. Это, скорее всего, помесь овчарки с дворнягой.

- Давай назовем его Малыш.

- Ну, Малыш, так Малыш. – примирительно ответила Мария Алексеевна. Только, когда вырастет большая собака несолидно будет звать ее так.

- Мамочка, так ты согласна?! Ой спасибо, дорогая!

С этими словами сын обнял мать, поцеловал ее в обе щеки.

- Ладно, ладно. Только убирать за ним будешь сам. И все лужи и все кучки тоже.

- Я согласен!

Вечером отец подтвердил их предположение, что это щенок помесь овчарки с дворнягой. Посмеялся, сказал, что, возможно, овчарка «нагуляла» с дворнягой и хозяева выкинули не чистокровный помет. Так у них в доме появился Малыш. За год он вырос в большого красивого пса, очень похожего на овчарку, только уши не стояли торчком, а были наполовину опущены. Виталий не расставался с новым другом. Всюду они были вместе, и даже ночью. Верный пес спал на коврике у кровати Виталия, что не очень нравилось матери. Она не раз говорила, что такая большая собака должна жить на дворе в собачей будке, а не в спальне ребенка. Но Виталий никак не хотел с ним расставаться ни на минуту. Исключением только было время, кода Виталий был в школе. Вначале Малыш увязывался за ним, и пока шли уроки, ждал его у школы, норовя всякий раз проскользнуть в помещение, что очень не нравилось дворнику. Он всякий раз гнал его метлой. Это длилось до тех пор, пока Виталий не запретил Малышу покидать дом, пока он был в школе. И пес слушался его. Пока юный хозяин отсутствовал, Малыш все это время лежал на крыльце, дожидаясь его. И чуял его еще издали. И как только Виталий открывал калитку, пес с визгом бросался к нему, поднимался на задние лапы и пытался лизнуть его в лицо.

Закончился последний школьный день, впереди были каникулы, последние каникулы перед выпускным классом, каникулы, на которых можно было безмятежно гулять, ни о чем не задумываясь. Можно сколько угодно купаться в море, ловить рыбу и гулять после 9 вечера. Любимым местом отдыха ребят была небольшая бухта на берегу моря на расстоянии около километра от конца поселка. С трех сторон бухту прикрывал высокий скалистый берег. На средине бухты был небольшой плоский остров почти круглой формы площадью метров с двадцать. Он плавно поднимался в сторону моря, или, как говорят моряки, мористие. Самая высокая его часть там поднималась над уровнем моря метра на полтора. С нее было удобно нырять в море. Глубина там была большая. Редко кому из ребят удавалось достать дна. Со стороны берега, было мельче. Можно было до острова добраться, идя по дну. Там у самого острова глубина была по шею мальчишкам. Они часто так перебирались на остров, неся в руках над головой одежду и обувь. Там можно было загорать и ловить рыбу. Высокий скалистый берег прикрывал от холодных северных ветров, поэтому начинать загорать на острове можно было, как только позволяла температура воды. Единственным недостатком этого места был очень крутой спуск по скалистому ущелью. Но ребята очень любили это место, потому что посторонние редко сюда заглядывали. При желании можно было смело загорать здесь совсем без одежды, не опасаясь, что кто-то тебя увидит.

Так было и в этот день. Накануне Виталий договорился с Пашкой и Коляном, что они придут купаться на остров часам к 11 утра. Сам же он попал туда немного раньше. С ним был его неизменный друг Малыш. Он совершенно не боялся воды, и смело самостоятельно за хозяином перебирался на островок, преодолевая водную преграду вплавь. Выбирался на берег, отряхивал воду и ложился на солнышке сохнуть, пока хозяин ловил рыбу или загорал. К этому времени он вырос в большую красивую собаку, величиной с немецкую овчарку с рыжими подпалинами на груди и почему-то абсолютно черным хвостом. Видимо, это досталось ему от безродного отца. Он был хорошо воспитан, четко выполнял команды Виталия. Достаточно было скомандовать ему: «Сидеть! Сторожи!», и он не сдвинется с места, и будет охранять оставленную хозяином вещь, сколько это потребуется. И никого, кроме хозяина, не подпустит к ней. Иногда ребята угощали его рыбой, которую он поедал с большим аппетитом, поэтому очень радовался, когда его ребята брали с собой на остров. Не застав ребят на месте, Виталий сам начал перебраться на остров. Оглянувшись еще раз вокруг, и убедившись, что никого нет вокруг, снял с себя всю одежду, включая плавки, и голышом вошел в воду. Вода в море еще не очень согрлась и он продрог, поэтому уже выйдя из воды, надев только плавки, с радостью подставил свое еще белое, не загоревшее тело под ласковые солнечные лучи.

Девочку звали Виталина. Это странное имя получилось случайно. Родители ждали мальчика, а родилась девочка. Имя мальчику было заготовлено заранее, а придумать имя девочке сразу они не были готовы. Девочка родилась в один день со своей двоюродной сестрой Катенькой. Обе невестки семьи Петровых стали матерями одновременно, произведя на свет двух девочек. Когда они принесли показать их свекрови, то начали спорить между собой, чья девочка больше и красивее. Тогда Серафима Петровна, осмотрев новорожденных, сказала: «Виталина меньше, но симпатичней». Вот именно так и сказала, не дочка Виталия, а Виталина дочка, с ударением на первое «а», имея в виду дочку старшего сына Виталия в отличие от дочки младшего сына Андрея. Когда она произнесла эти слова, родители до сих пор безыменной девочки переглянулись, и одновременно им в голову пришла одна и та же мысль – назвать девочку Виталиной с ударением на втором «и». Так девочка получила свое такое необычное имя, тем более, что отца звали Виталий. И так она стала Виталиной Витальевной Петровой.

Отец Виталины был офицером и служил в авиационных частях авиационным техником. Мать была по специальности бухгалтером и работала в различных организациях в местах, куда их заносила нелегкая армейская судьба. И на этот раз они приехали из Сибири в этот приморский гарнизон. Приехали по замене, но семья офицера уехавшего в Сибирь, квартиру еще не освободила, и, казалось и не собиралась это делать в ближайшее время. Петрову командование части пообещало дать квартиру в новом строящемся доме, который обещали сдать до Нового года. Это обещали, а как оно получится, будет видно. А пока жить им в городке было негде. Пожив неделю до прибытия контейнера с вещами в профилактории, семья вынуждена была искать квартиру в поселке. Удалось снять полдома у хозяйки собственного дома на самом дальнем конце поселка. Сам поселок растянулся вдоль моря на несколько километров, так что отцу приходилось добираться до аэродрома ежедневно километра по три.

Виталина была в семье единственным ребенком, мать и отец очень любили ее и часто баловали. Постоянное отсутствие родителей на службе и на работе седлали девочку малообщительной и немного замкнутой. Из-за частых переездов постоянных подруг у нее не было. И это ее устраивало. Свободное время она проводила за книгами и жила в своем возвышенном, придуманном ей мире. Эти смены мест, естественно, сказывались и на ее успеваемости. За восемь школьных лет она сменила уже три школы. И предстояло сменить еще две. В девятый класс она должна была пойти в школу в городке, но не ходить же ей каждый день туда и обратно по три километра, тем более, что школа в поселке, где они сняли квартиру была через дорогу. Придется ей некоторое время (а может быть весь девятый класс) проучиться в этой школе. Но сейчас впереди были еще каникулы.

В этот день девочка встала поздно. Отец рано ушел на службу, а мать ушла в поселок в какую-то контору, где ей обещали работу. Наскоро позавтракав оставленными матерью на кухонном столе чашкой кофе с молоком и бутербродами, Виталина вышла во двор. Был ясный солнечный день начала лета. Где-то вдалеке шумело море. У моря она оказалась первый раз в жизни, ей было интересно все: как далеко уходит море до горизонта, какого цвета вода, как бьются волны о берег, как шумит прибой. Она вышла со двора и направилась к берегу. Перед ней открылась величественная картина моря. Она, как зачарованная, смотрела на него. Потом тихонько побрела вдоль берега. Берег здесь был крутой и там, метрах в пятнадцати внизу небольшие волны бились о камни, шумел прибой. Она шла все дальше и дальше от поселка вдоль берега, любуясь открывающимися перед ней картинами. Так она сама не заметила, как подошла к бухте, в центре которой был небольшой островок. На островке загорал мальчик в одних плавках. Рядом с ним лежала большая собака. Девочка окликнула его. Он поднялся и помахал приветливо ей рукой.

- Вода сегодня теплая? – прокричала она стараясть перекричать шум ветра и прибоя.

- Спускайся, сама попробуешь.

- Не слышу..у!

- Спускайся вниз!

- Я не расслышала, что ты говоришь.

При этих словах девочка подошла к самому краю обрыва, приставила ладонь к уху, как это делают старухи, когда плохо слышат, и даже наклонилась вперед. И в этот момент край грунта под ней обвалился, и она кубарем головой вперед полетела вниз. Падение с пятнадцатиметровой высоты ничего хорошего не сулило. Удар о землю пришелся на затылок, шею и плечи. После удара она еще несколько раз перекувырнулась, остановилась только у самой кромки воды и осталась лежать неподвижно.

Виталий с ужасом наблюдал эту картину. В первый момент он словно остолбенел, а когда увидел, что девочка лежит без движения, не раздумывая, бросился в воду, вначале поплыл, а потом, почувствовав под ногами дно, стал быстро выходить, помогая себе руками. Малыш собрался броситься за ним, но Виталий, оглянувшись, скомандовал: «Сидеть! Сторожить!». Пес послушно вернулся к одежде мальчика и лег рядом. К этому времени мальчик уже оказался рядом с телом девочки. Она лежала на спине, повернув в сторону голову. Подол белого в синий горошек платья задрался, обнажив ноги и белые трусики. Первым делом он целомудренно одернул подол платья, а потом наклонился над ней. Девочка лежала неподвижно. На лбу была огромная ссадина, нижняя губа была разбита, из носа тонкой струйкой текла кровь. Глаза девочки были закрыты, но она дышала. Еще мокрой рукой он вытер кровь с ее лица и потрепал по щеке.

- Девочка, девочка очнись!

Но она не реагировала. Он потрепал ее за плечо, но результат был все тот же. Он оглянулся вокруг, ища помощи, надеясь, что уже подошли ребята. Но вокруг, кроме Малыша, не было ни одной живой души. Нужно было что-то делать. Тогда он поднял девочку на руки и по узкой скалистой тропе понес вверх. Девочка была не очень тяжелой, но для пятнадцатилетнего мальчишки нести такой вес было нелегко. Он шел, наступая босыми ногами на острые камни и не замечая этого. Идти вверх было очень тяжело, пройдя половину пути, он почувствовал, что задыхается. На минуту присел, стараясь перевести дыхание. Девочка неподвижно висела у него на руках. Он очень опасался за ее жизнь и не стал дожидаться, когда восстановится полностью дыхание, поднялся и упрямо полез вверх . Совсем обессиливший он наконец добрался до края обрыва. Положил девочку на землю и несколько минут лежал рядом, восстанавливая силы и дыхание. Затем поднялся, снова взял девочку на руки и понес в сторону дороги, которая проходила метрах в ста от обрыва, в надежде поймать попутную машину, чтобы отвезти пострадавшую в больницу поселка. На их счастье, долго ждать не пришлось. Из-за поворота появился небольшой грузовик. Виталий со своей ношей вышел на средину дороги, преграждая путь грузовику. Машина остановилась и из нее выскочил курчавый, похожий на цыгана, парень, явно недовольный появившейся на дороге преградой и с намереньем учинить расправу над ее виновниками. Но увидев безжизненное тело девочки и кровь на ее лице, тут же подбежал к ним.

- Что случилось?

- Сорвалась с обрыва.

- Куда везти?

- В больницу поселка.

Вначале они пытались посадить девочку в кабину, но поняв, что сидеть она самостятельно не может, решили везти ее в кузове. Водитель открыл задний борт и постелил на дно кузова брезент. На него осторожно положили девочку. Виталий сел рядом с ней и положил ее голову к себе на колени, бережно придерживая ее голову руками. Машина тронулась и затряслась по грунтовой дороге. Ее все время бросало на ухабах, а Виталий, как мог, оберегал пострадавшую от этой тряски. Машина влетела во двор больницы, и водитель сам побежал к дверям приемного покоя. Через пару минут вышли из нее две санитарки с носилками и доктор. Доктор подошел к машине, у которой Виталий уже открыл задний борт. Доктор спросил:

- Что с пострадавшей?

- Упала с обрыва.

- Она в сознании?

- Нет.

-Кладите осторожно ее на носилки и несите в перевязочную. Я ее осмотрю.

Ребята помогли санитаркам осторожно снять девочку с машины и уложить на носилки. Вадим попытался взяться за ручки носилок, но его опередил водитель. Две санитарки взялись за передние ручки носилок, а задние оказались в руках водителя. Так они понесли пострадавшую в приемный покой. Виталий пошел за ними следом. В перевязочной уложили больную на стол, и доктор приступил к осмотру. Виталий стоял рядом.

- Как это произошло? Ты толкнул ее?

- Совсем нет. Я был внизу у воды, а она подошла сверху к обрыву и спросила теплая ли вода. Потом подошла к краю, грунт обвалился и она сорвалась.

- Кто она? Как ее зовут?

- Не знаю. Первый раз ее вижу.

Здесь Виталий немного слукавил. Он уже издали видел эту девочку, когда вновь прибывшая семья разгружала контейнер с вещами у дома Лукиной, который был всего через три дома от дома, где жил Виталий. Тогда Виталий обратил внимание на эту симпатичную новенькую, совсем не похожую на девочек его поселка.

Доктор продолжал осмотр, комментируя свои действия.

- Кости все целые, переломов и вывихов нет. При ударе получила сотрясение мозга и позвоночника. Ее по дороге не вырвало?

- Нет.

- Она еще хорошо отделалась. Сейчас ей нужен покой. Ей сделают укол, и она поспит некоторое время, потом должна прийти в себя. А там посмотрим. Нужно сообщить родителям.

- Я приблизительно знаю, где она живет.

- Вот и хорошо, сообщи им. Слушай, герой, ты почему в таком виде? Где твоя одежда?

- Осталась у моря. Некогда было одеваться. Нужно было быстрее доставить ее в больницу.

- Ну, это правильно. Молодец. Подойди к сестре-хозяйке, пусть она выдаст тебе больничную пижаму и тапочки. Скажи, что я разрешил. И пусть запишет твою фамилию и адрес. Потом принесешь.

Водитель ждал Виталия у машины. Он не сразу узнал Виталия в больничном наряде.

- Куда тебя подбросить?

- На старое место, где нас подобрал.

- Там сам покажешь.

Через пятнадцать минут Виталий спускался к морю. На острове уже были Пашка и Колян, ничего не понимающие, почему Виталия нет, а его одежду сторожит Малыш. Они со страхом думали, что он утонул, и очень обрадовались его появлению, но при этом страшно удивились, увидев его в таком наряде. Он рассказал друзьям о своем приключении и печальных событиях. Друзья шутили:

- Теперь, как пишут в романах, она должна выйти замуж за своего спасителя.

Виталий хитро улыбался.

- Это мы еще посмотрим

- Ребята, мне сегодня не до рыбалки, нужно отнести эти шмотки в больницу и как-то сообщить родителям девочки.

- А ты их знаешь?

- Разберусь как-нибудь, - уже не бегу ответил Виталий.

Сразу он направился к дому, где жила девочка. Дома никого не оказалось. На его скук в дверь вышла хозяйка с другой половины дома.

- Вы не знаете, где ваши жильцы?

- А зачем они тебе?

- Их девочка разбилась. Она сейчас в больнице, нужно им сообщить.

- Ах, батюшки! А что случилось?

- Сорвалась с обрыва.

- И здорово разбилась.

- Вроде бы вся целая, только ушибы, но еще без сознания.

- Ой, горе-то какое! Сообщить, конечно, надо родителям. Мать куда-то отправилась в поселок. А отец на службе на аэродроме. Сходи туда, разыщи его там.

- А как его фамилия 

- Сейчас посмотрю в книжке.

Женщина ушла в дом и вскоре вышла, неся в руках старую потрепанную записную книжку.

- Фамилия Петров, офицер, кажется капитан, или старший лейтенант, я в пагонах не разбираюсь. Зовут Виталием Петровичем.

- А девочку как звать, не знаете?.

- Погоди, дай вспомнить. Какое-то вычурное имя. Не то Викторина, не то Ванилина, а, да, Виталина. Чудят же люди.

Последних слов он уже не расслышал, убегая к калитке. Путь до аэродрома занял у него около получаса. Он подошел КПП и постучал в стекло к дежурному. Прапорщик средних лет и хмурого вида встретил его недружелюбно.

- Чо те надо, пацан?

- Мне офицера Петрова нужно.

- Зачем?

- Дочка их разбилась, сейчас в больнице без сознания. Там не знают кто она такая.

- Ой, прямо не знаю, как тебе помочь. Сейчас иди к дежурному по штабу, он найдет тебе Петрова. Беги по этой дорожке, там будет двухэтажное здание. Там спросишь дежурного.

Дежурный по штабу оказался сержант срочной службы. Выслушав Виталия, послал его в инженерный одел. Там столом сидел офицер в технической форме. Когда Виталий доложил ему о случившемся. Тот сразу взял телефонную трубку.

- Девушка, мне ИПУ.

- Слушай, Михалыч, объяви по громкой, чтобы Петров срочно прибыл в инженерный.

- Как какой Петров? Ну, новенький, со второй эскадрильи, тот кто, вместо Шарахутдинова.

Через несколько секунд по всему аэродрому разнесся голос дежурного: «Старшему лейтенанту Петрову со второй эскадрильи срочно прибыть в инженерный отдел!». Через несколько минут объявление повторилось. Спустя еще минут пятнадцать запыхавшийся офицер вошел в отдел.

- Товарищ майор, вызывали?

- Да вот, поговори с молодым человеком. Потом, если надо, возьми инженерный газик. Скажешь, что я разрешил.

Уже через десять минут газик мчался по направлению к поселковой больнице и юноша рассказывал Виталию Петровичу, как все произошло.

- Что доктор говорил?

- Говорил, что ей еще повезло, что она упала на мелкий щебень, а не на камни. Травм было бы больше.

- Говорил, что все кости целые?

- Да, только ушиб позвоночника и сотрясение мозга.

- Ее по дороге не вырвало?

- Нет.

- А лицо сильно повреждено?

- Не очень, да вы сами сейчас увидите.

Машина подъехала к дверям приемного покоя больницы. Виталий Петрович выскочил из машины и буквально побежал к дверям. Виталий остался у машины, потом, подумав немного, решил не дожидаться Виталия Петровича, сдал вещи сестре-хозяйке и пошел на выход. В последний момент он оглянулся и увидел знакомого уже доктора. Тогда он вернулся и спросил.

- Как она?

- Сейчас спит. Проснется – посмотрим. Да не волнуйся ты, через неделю будет твоя девушка, как новая. А вещи принес?

Виталий хотел ответить, что это не его девушка, но промолчал и на вопрос доктора только утвердительно кивнул головой.

Вечером дома за ужином он рассказал родителям о случившемся на берегу. Родители выслушали его внимательно и похвалили.

- Молодец, сынок, ты поступил, как настоящий мужчина, мы с мамой можем гордиться тобой. Мать, а он у нас уже совсем взрослый.

- Ну что ж, герой, тебе теперь нужно быть последовательным до конца, - вмешалась мать. - Завтра тебе нужно будет навестить ее в больнице. Да и прийти не с пустыми руками. На рынке купишь каких-нибудь фруктов, лучше апельсинов, и пойдешь в больницу.

Виталий так и сделал. На рынке купил шесть крупных апельсинов, положил их в красивый целлофановый пакет, но это ему показалось мало. Во дворе у школы на клумбе нарвал целый букет цветов, и только тогда отправился навещать больную. Ему удалось вместе с санитарами проникнуть в помещение больницы через служебный вход. У самой палаты, куда поместили девочку, он столкнулся с уже знакомым доктором.

- А, вот и наш герой, да еще с цветами. Заходи, проведай, только нужно халат надеть, или хотя бы накинуть. Зайти к сестре-хозяйке, попроси халат. Кстати, там в палате сейчас у нее мама.

- Спасибо, доктор. Как она?

- Жить будет. Сам увидишь.

Юноша, уже в халате, робко постучав, приоткрыл дверь и заглянул в палату. Там на стуле, рядом с койкой больной, сидела довольно полная женщина, с ярко-рыжими крашенными волосами и броским макияжем. Девочка лежала укрытая простыней до самого подбородка. На лбу у нее крест-накрест был наклеен пластырь. Левый глаз заплыл, и вокруг него все отливало лиловым цветом, нос и верхняя губа распухли. Девочка, увидев входящего мальчика, подняла простыню, закрыв лицо.

- Можно войти? – робко спросил посетитель.

- Заходи, если уж пришел. Ты, наверное, тот мальчик, кто привез ее сюда в больницу. Как тебя зовут ?

- Виталием.

- Ну, проходи, Виталий, возьми стул и присаживайся поближе. Расскажи, как все было, а то я ничего толком не поняла из того, что рассказывал доктор, а Виталина сама ничего не помнит.

Виталий взял второй стул и сел рядом со стулом, где сидела мать Виталины, и начал рассказывать. Свои страхи и переживания в тот момент он опускал, говорил только по-существу, самое главное: увидел, поднял, понес к машине, привез в больницу, сообщил отцу. Мать иногда перебивала его, требуя подробностей. Во время его рассказа девочка, слегка опустив простыню, смотрела на него одним глазом.

- А ты, когда она лежала без сознания, ничего с ней не делал?

- Мааам! – укоризненно пискнула девочка. А Виталий так посмотрел на женщину, что та сразу осеклась.

- Прости, это я так, переживаю за нее. А ты, молодец, сразу нашелся, что нужно делать. Тебя кто-нибудь этому учил?

- Да мы в школе проходим ОБЖ.

- Видимо, хорошо вас там учат. Ну, давай, что ты там принес. Апельсины, это хорошо, Виталина их любит. А цветы положи пока на подоконник, я потом попрошу медсестру поставить их в банку. Ну, ребята, я пойду, мне еще нужно зайти на работу, я отпросилась на часок, а вам, наверное, поболтать еще хочется. Виталина, я завтра к тебе зайду после работы. Что тебе принести7

- Попить что-нибудь, сока какого-нибудь.

Женщина ушла, Виталий сел поближе и не знал, с чего начать разговор. Нарушила молчание девочка.

- Спасибо тебе, Виталий, а то мама даже не удосужилась поблагодарить . И за апельсины и цветы.

- Да что уж там. А ты знаешь, как я испугался, когда ты полетела вниз. И еще больше испугался, когда подошел к тебе, а ты лежишь и не реагируешь, на лбу ссадина, из носа кровь, коленка разбита. Ну, думаю, это все. Но, смотрю, ты дышишь, значит, есть еще надежда. Потащил тебя наверх, а там так круто, два раза чуть не сорвался. Вытащил наверх, понес к машине, и тут только сообразил, что я в одних плавках. А возвращаться уже было некогда. Представляешь, я в таком виде с тобой на руках появился в больнице.

За все время его рассказа девочка впервые улыбнулась и опустила с лица простыню.

- Не смотри на меня. Я сейчас такая страшная.

- Совсем нет. Это все пройдет, будешь снова красивой. Ты мне там, на краю обрыва очень понравилась. Как Ассоль на берегу моря.

- Правда?

- У нас в поселке таких нет. Что стоит одна твоя коса. Девчонки здесь стригутся коротко, а тебе с коса так идет.

Неловкость первого общения быстро прошла и они уже весело болтали, как старые знакомые, до тех пор, пока медсестра не попросила юношу закончить посещение.

- А ты приходи еще.

- Я буду приходить к тебе каждый день, пока ты не поправишься.

На следующий день и всю следующую неделю, Виталий, как на работу, ходил в больницу. Медсестры к нему уже так привыкли, что пускали его в любое время. С Виталиной они быстро подружились, у них сразу нашлось так много общих интересов: любимые книги, любимые песни, любимые передачи. Виталию с ней было интересно и весело, а девочке это общение шло только на пользу, она быстро поправлялась. Травмы на лице быстро прошли, остались только небольшие следы, а вот ходить она пока могла только с большим трудом. В один из дней, когда Виталий пришел ее навестить в очередной раз, он не застал ее в палате. Ему сказали, что она на прогулке в больничном парке. Там он ее обнаружил в инвалидной коляске, которую везла медсестра. Погуляв вместе с ними по дорожкам парка минут пятнадцать, он предложил медсестре сменить ее за этим занятием, на что она с удовольствием согласилась. Теперь он возил ее коляску, и они весело болтали. Он рассказал ей, что у него есть друзья Павел и Николай, они дружат еще с детского сада. У них есть свой тайный «штаб», где они могут собираться, и никто об этом месте не знает. Пообещал подруге, кода она совсем поправится, сводить ее туда. Виталину это очень заинтересовало. У нее еще не было подруг в этом поселке, и дружить с таким мальчиком с каждым днем ей становилось все интересней. А тут еще перспектива познакомиться еще и с его друзьями. Во время очередного посещения Виталий принес с собой книгу Олеся Донченка «Школа над морем». Теперь во время прогулок в больничном парке и в дождливые дни в палате они читали эту книгу вслух запоем. В ней говорилось о дружбе мальчика и девочки их возраста в довоенные годы в рыбацком поселке на берегу Черного моря. Все в этой книге напоминало им собственную нынешнюю жизнь, их мысли, чувства и переживания. Они невольно представляли себя на месте героев этой книги, и хотелось им подражать. Эти мысли и чувства все больше сближали молодых людей.

После выписки из больницы, когда Виталий привел свою новую подругу знакомить со своими друзьями, те отнеслись вначале к ней с подозрением и недоверием. Им казалось, что теперь ее присутствие разрушит и союз. Но девочка быстро нашла общий язык с ребятами. Теперь союз трех, стал союзом четверых. Она вместе с ними ходила на рыбалку, загорала на их острове. У нее была почти мальчишеская фигура, и если бы не коса, ее вполне можно было бы принять за мальчика. Вскоре она стала, как сказал Пашка, «своя в доску». Ей можно было доверить любую тайну, и они были уверены, что она не проболтается ни родителям, ни подругам. Интересно было ее первое знакомство с Малышом. Еще когда она была в больнице, на очередную с ней прогулку Виталий привел с собой Малыша. Ему было интересно, как он воспримет его новую знакомую. Когда они подошли, девочка сидела в коляске, а медсестра сидела рядом на скамейке и читала книгу. Малыш сразу подошел к коляске, обнюхал ноги девочки и дал себя погладить по голове, чего раньше никому постороннему он не разрешал.

- Малыш, познакомься, это наша подруга Виталина.

- Какая чудная собака. Привет, Малыш. Глаза-то какие умные, как у человека.           

Пес, словно поняв смысл человеческих слов, поднялся, поставил передние лапы на колени девочки и лизнул ее в лицо.

- Ты посмотри, он сразу признал тебя. Это очень хороший признак.

Теперь они всегда ходили впятером: три мальчика, девочка и собака. Мальчишки даже посвятили ее в свое самое сокровенное – свой тайный штаб. Этот их штаб располагался в старом разрушенном еще во время войны административного здания бывшего элеватора. Элеватор был почти совсем разрушен, здесь шли жестокие бои, а трехэтажное административное здание пострадало не полностью. Одна боковая стена отсутствовала, разрушено было полностью перекрытие третьего этажа и частично второго. Лестничные марши обрушились полностью. Зато задняя стена, чердак и крыша сохранились. За несколько десятилетий после войны вся местность вокруг заросла густым бурьяном и даже кустарником. Даже и на а крыше уже росли небольшие деревца. Вездесущие мальчишки добрались и сюда. На задней стене сохранилась пожарная лестница, которая вела на крышу. Взобравшись по ней на крышу, они через разбитое слуховое окно попали на чердак. Там было пыльно и грязно, вокруг висела паутина да шарахались в стороны летучие мыши. Сманные стулья, какие-то ящики были рабросаны по всему чердаку. Любому человеку это место показалось бы неуютным и неприветливым, но только не мальчишкам. В этом забытом Богом и людьми месте им чудилось что-то таинственное, чудились клады, охраняемые мертвецами. Они решили устроить себе здесь тайный штаб. Со всего чердака собрали старую мебель и у слухового окна устроили подобие комнаты, огородив с трех строн старыми шкафами, кусками фанеры. Там был стол на трех ногах. Вместо четвертой пристроили большой ящик, были шатающиеся стулья и пыльный промятый диван. Но это их вполне устраивало. Здесь они собирались втайне от всех и решали свои вопросы. И вот в это место они пригласили первый раз нового члена своего коллектива. Девочка пробиралась вместе с ними через колючие заросей к стене дома и по пожарной лестнице поднялась на крышу. Первым лез Виталий, за ним Виталина, Павел и Николай замыкали этот подъем. Когда девочка поднималась по лестнице, стоящие внизу мальчики целомудренно опускали глаза. Про себя она решила, что в следующий раз сюда она придет в шортиках. Ей не особенно понравилось это место, но повела она там себя по-хозяйски. Заставила ребят спуститься вниз, нарвать бурьяна и сделать веник. Затем сделала генеральную уборку в этом помещении. Подсказала ребятам принести разные плакаты с изображением популярных артистов и развесить их по стенам штаба. После этого здесь стало намного уютней. Они очень гордились этим штабом, потому что он был только их собственностью.

Но лето заканчивалось, и сюда приходить они стали все реже. До нового года Виталина училась в одной школе с мальчишками в поселке, а перед самыми новогодними каникулами отец получил квартиру в городке, где была своя школа. И Виталине пришлось еще раз поменять место учебы. Теперь с ребятами она виделась все реже, но дружить с ними она не перестала. Они вместе ходили на каток, катались на лыжах, ходили на школьные вечера в одну и другую школы.

Отпуск закончился, нужно было возвращаться в часть. А ехать туда не хотелось. Настроение было хуже некуда. Да и отпуск не принес ни морального ни душевного отдыха. После развода ему было все немило. На душе постоянно скребли кошки. Чувство собственной вины не давало ему покоя ни днем, ни ночью. Говорят, что нет ничего хуже, чем сознание только что совершенной непоправимой ошибки. Очевидно, оно так и есть. Сотни раз Виталий прокручивал в памяти события, приведшие к такой драме, пытался найти хоть что-то в свое оправдание, но не находил. Считается, что человек всегда сможет найти оправдание в своим самым неприглядным поступкам. Но, как ни пытался Виталий найти эти оправдания, он так и не находил. Казнил он себя жестче любого палача.

А получилось все так нелепо. Марина на неделю поехала к матери. В это время его подчиненному старшему лейтенанту Мукашеву присвоили очередное воинское звание капитан. И, как положено в армии, он позвал друзей и своего командира «обмыть» это событие. Чисто мужской компанией они засиделись за полночь. Виталий хорошо выпил. Почувствовав, что для него этого уже достаточно, он попрощался с хозяином и гостями и пошел домой. Голова кружилась, его слегка пошатывало, и было только одно желание – скорее добраться до постели. У входа в подъезд соседнего дома, несмотря на такой поздний час, стояла Лизавета. Она была слегка навеселе, и тщетно пыталась открыть своим ключом дверь. Это ей никак не удавалось.

- Эй, майор, помоги даме.

- Запросто. А что нужно делать?

- Помоги вставить ключ, никак не попаду.

- Это мы мигом.

Дверь открылась, и галантный кавалер предложил даме проводить до дверей ее квартиры. Они поднялись по лестнице на третий этаж. У дверей он хотел попрощаться, но она его задержала.

- Зайди, майор, я тебя спросить хочу о кое о чем.

- Так спрашивай, зачем же ждать.

- Не удобно как- то на лестнице, зайти на минутку.

Они зашли в квартиру. Лиза жила одна, работала она в буфете военторговской столовой. Ее знали все. Она была бабой красивой, разбитной и не отличалась суровыми нравами. Жены городка строго следили за тем, чтобы их мужья не очень-то любезничали с буфетчицей.

- Я тебя хочу спросить вот о чем. Говорят, что твоя Марина ждет ребенка. Скоро ты станешь отцом. Поздравляю.

- Да ну тебя, пока не родился, поздравлять нельзя. А то сглазишь.

- Неее, у меня глаз добрый. Не хочешь поздравляться – не надо. Хочешь, я сварю сейчас кофе. И мне и тебе он сейчас никак не повредит.

Она ушла варить кофе, а он сидел на диване и дремал. Сон наваливался на него со страшной силой. Он и сам не заметил, как уснул. Проснулся он среди ночи. Было темно, только светящиеся цифры на будильнике на тумбочке показывали 4-20. Рядом храпела Лизка. На нем были только трусы, да и те стянутые до коленей. На Лизке не было ничего. Он абсолютно не помнит ничего с того момента, как она ушла на кухню варить кофе, а он сел на диван. Тихонько, стараясь не разбудить спящую хозяйку, поднялся, долго шарил в темноте, разыскивая детали своего обмундирования. При свете уличного фонаря на столе увидел чашки с кофе. Пить ужасно хотелось. С жадностью выпил холодный кофе и, держа ботинки в руках, вышел на лестничную площадку. И, как на грех, несмотря на такой ранний час, дверь напротив отворилась, и на пороге нарисовалась Ксения Михайловна, подруга жены. Один только вид помятого майора с ботинками в руках, выходящего поутру из квартиры Лизаветы не оставлял никаких сомнений. Пока он завязывал шнурки на ботинках, она прошла мимо, делая вид, что его она не узнала или не заметила. Весь хмель сразу вылетел из головы. Он понял, грозе не миновать. И гроза грянула. Грянула, когда через неделю после того, как вернулась жена. Он только что пришел домой из полетов. Подошел к ней, чтобы обнять и поцеловать. Она отстранилась и как-то по-особому глянула на него.

- Ксения сказала, что пока меня не было, ты ночевал у Лизки. Это правда?

Вопрос был задан так неожиданно и так прямо, что юлить, придумывать что-либо, не было ни времени, ни возможности. Он только низко опустил голову и кивнул.

- Как ты мог!? – с этими словами она взялась за голову и плача убежала на кухню.

Виталий остался в прихожей, рой мыслей закружил ему голову. Никогда, никогда, - думал он, никогда нельзя признаваться в своих изменах жене. Ври, выкручивайся, придумывай самое невероятное, но не сознавайся. Она не верит тебе, но ей очень хочется верить в то, что ты плетешь. Она не верит, но хоть надеется на то, что ты говоришь правду. Не отнимай у нее эту надежду. А если сознался – тут уже надежды больше нет.

Виталий пошел за ней на кухню. Марина сидела у окна, подперев голову руками. На глазах у нее стояли слезы. Он рассказал ей все, как все было, просил прощения, говорил, что это было по пьянке, что это больше никогда не повториться. А она только твердила: «Как ты мог? Я так верила тебе.»

Он ушел спать один. Завтра нужно было рано вставать уи ехать на сборы. Утром, когда он поднялся, Марину он застал в той же позе на кухне. Через неделю, когда он вернулся, то узнал, что Марина сделала аборт. Она избавилась от ребенка, которого они так ждали целых три года. Этого простить ей он не смог. Через месяц они развелись. Он оставил ей двухкомнатную квартиру в городе со всем имуществом, которое они нажили за эти годы, и ушел только с одним чемоданом. Командование выделило ему комнатку в городке в квартире на три семьи с общей кухней. Из КЭЧ он привез кровать, шифоньер, стол и два стула. Теперь это было его жилище. И сейчас возвращаться туда ему совсем не хотелось. Винил ли он Марину во всем? И винил и жалел. Но больше всего он винил и жалел себя. Конечно, с Мариной жилось ему нелегко. Марина, казалось, не любила никого, кроме себя. Зная свою прежнюю неотразимость, что ей часто внушали мужики, она просто разрешала Виталию любить себя. И он любил и терпел ее. Эх, если бы да при ее внешности характер Виталины! Как с ней было легко и просто. И она любила его, а он не воспринимал ее серьезно, она была для него просто хорошей подругой, «своя в доску» Вспомнились школьный выпускной бал Виталины и та ночь после него. Ведь она же его в тот вечер познакомила со своей одноклассницей Мариной.

Тем летом он приехал в свой первый курсантский отпуск из летного училища. В первый же вечер он помчался к своим друзьям и позвонил Виталине. Через неделю у нее должен был состояться выпускной бал, на который она пригласила его. На тот вечер в школе он пришел в своей новенькой парадной авиационной форме со всеми значками спортивных разрядов и значком парашютиста, под которым на тонкой металлической бляшке стояла цифра «5». Он чувствовал себя бывалым опытным воином, уже не раз совершавшим прыжки с парашютом. К торжественной части он опоздал и пришел только тогда, когда всех участников пригласили в танцевальный зал. Там он среди подруг разыскал и Виталину. Вид ее поразил юношу. Он впервые увидел ее в длинном белом платье, в туфлях на каблуках. Русая длинная коса, небрежно брошенная через плечо, была с огромным белым бантом. Девушка была прекрасна. Красивее ее могла быть только ее подруга, высокая, черноволосая, с глазами, от которых нельзя было отвезти взгляд. Она резко выделялась из толпы одноклассниц в своем парчовом золотом платье. Виталий едва оторвал он нее взгляд и подошел к Виталине.

- Здравствуй, я волновалась, думала, что ты уже совсем не придешь.

- Здравствуй, ну если я обещал, значит, обязательно приду. Поздравляю с окончанием школы. Как успехи? Как аттестат? Куда будешь поступать?

- Аттестат без троек. Поступать собралась в медицинский. И тебя с приездом. Надолго?

- Спасибо, на целый месяц.

- Жаль, а я через неделю уеду, поеду к тетке в Одессу, там буду готовиться и поступать.

- Значит, у нас впереди еще целая неделя.

- М..м, мне готовиться надо...

- Надеюсь, не все 24 часа.

- Нет, конечно. Ладно, пошли танцевать.

Военный оркестр заиграл Школьный вальс. Молодые люди приглашали своих одноклассниц. Танцевали неумело, вальс ныне был не в моде. Виталий пошел танцевать с Виталиной. Стройный, в военной форме он резко отличался от мальчишек выпускников. Танцевал он прекрасно, год в училище прошел не даром. Они с подругой буквально летали по всему залу. Ими любовались не только окружающие, но и родители, пришедшие посмотреть на своих чад. Девчонки явно завидовали Виталине, хотя бы потому, что парней для танцев не хватало. Явно девочек было в выпускных классах больше, чем мальчишек. Да и те не очень-то стремились танцевать. То выходили покурить, то закрывались в классе выпить бутылку шампанского или и того чего либо покрекче. Танцуя с Виталиной, часто поглядывал на пару, где танцевала Марина. Партнером ее был высокий худой парень с каким-то надменным видом, словно своим присутствием он делает одолжение окружающим. После этого танца они останови рядом с этой парой.

- Витвиточка, познакомь меня со своей подругой, - попросил курсант.

- Что понравилась Марина? Не суйся, это не по твоим зубам. Это ее парень, он сын командира полка, они уже вместе около года. Она крепко держится за него, - с некоторым укором произнесла подруга.

- Это мы еще посмотрим.

- Это Марина, это Эдуард, а это Виталий, мой старый друг, - знакомила Виталина со своими друзьями.

- Очень приятно, - почти хором воскликнули все разом и от этого рассмеялись. Это как-то сразу сняло неловкость первых минут знакомства.

Эдуард внимательно и подозрительно посмотрел на Виталия, заметив, что Марина обратила на него внимание. Они поболтали некоторое время, и когда оркестр начал играть новый танец, Виталий с разрешения Эдуарда пригласил Марину. Весь танец он рассказывал ей что-то смешное, та смеялась от души, и уже к концу танца девушке понравился новый знакомый. Эдуард этот танец не приглашал никого, а только ревниво поглядывал на танцующих. Виталину пригласил кто-то из ее одноклассников. После танца она вернулась к Виталию.

- Ну, как тебе она?

- Ничего особенного, на мой взгляд, она самовлюбленная пустышка.

- Не скажи, она окончила школу с серебряной медалью, - вступилась за подругу Виталина.

Все остальные танцы, пока играл оркестр, они танцевали только вдвоем. Когда же после перерыва, включили радиолу, девушка обратилась к своему спутнику.

- Жарко, пойдем выйдем, немного подышим.

Они вышли во двор школы, немного прошлись по школьному саду и остановились, любуясь луной. Было уже довольно поздно, луна была огромной и в самом зените. Вокруг было тихо и немного таинственно. Ночь была безветренной и прохладной. В своем легком платье Виталина слегка поежилась, обхватив руками себя за предплечья. Юноша тут же снял с себя парадный китель и набросил его на плечи девушки. И сразу обнял ее сзади. Она обернулась к нему лицом, он притянул ее к себе, делая вид, что только для того, чтобы согреть ее своим телом. Она доверчиво прильнула к нему. Так они молча простояли несколько минут. Она подняла голову, и они оказались лицом к лицу, его губы напротив ее губ. Он робко и нежно прильнул к ним. Она вначале недоверчиво ответила на его поцелуй, а потом, словно войдя во вкус, жадно стала целовать его в губы. Время для них словно остановилось. Виталий впервые по-настоящему целовался с девушкой. Нельзя сказать, что он любил ее, она была для него просто хорошей давней подругой, но все-таки, целоваться с ней было чертовски приятно.

- Вит-Вит, Веточка, Ласточка, Солнышко мое, - шептал ей на ухо юноша в порыве страсти, а она в ответ только сильнее прижималась к его груди. И ему тогда казалось, что лучше девушки нет на целом свете.

И еще ему сейчас вспомнился ее мимолетный поцелуй, когда в прошлом году на вокзале его провожали в училище родители и друзья. Друзья обнимали его, хлопали по плечам, желали успешного поступления. В последний момент пред отправкой поезда она подбежала к нему, обняла, поцеловала куда-то не то в щеку, не то в ухо и прошептала:

- Не забывай меня…, то есть … нас.

Сама еще до конца не осознавая, она уже тогда любила его, любила с того дня, когда он впервые ее навестил в больнице после падения с обрыва. И сейчас для нее его поцелуи были величайшим счастьем в жизни. Ей казалось, что сейчас на всем белом свете нет девушки счастливее ее.

Тогда они процеловались, пока на востоке не стало небо светлеть. Встречать новый рассвет они пришли на берег моря. Это был рассвет их новой жизни. Жизни, по которой они пошли разными дорогами. После той ночи встретиться им больше не пришлось. У Виталия заболела мать, и он вынужден был целыми днями находиться у еепостели. Ему даже не удалось проводить подругу в институт. Через две недели закончился его отпуск, и он снова вернулся в училище. В октябре он получил письмо от матери. В нем было вложено письмо от Виталины. Она писала, что удачно поступила в институт, сообщала свой новый адрес и просила дать ей училищный адрес Виталия. Он написал ей письмо, поздравил с поступлением, рассказал о своей учебе, спрашивал, как она учится, как проводит свободное время. Девушка написала ему теплое, нежное письмо, на которое ему почему-то долго не хотелось отвечать. Наконец, когда он сел ей писать, письмо получилось какое-то сухое и казенное. Виталина писала часто, а он все реже отвечал на ее письма, ссылаясь на большую занятость. Он вообще не любил писать письма. Постепенно их переписка заглохла. Когда он приехал в очередной отпуск домой, то узнал, что Петров получили назначение на новое место службы, и семья уехала из их поселка. След Виталины потерялся, да он и не очень-то стремился его отыскать. А потом он встретил Марину. К тому времени она уже рассталась с Эдуардом. Они стали встречаться. Ухаживания Виталия она принимала неохотно, казалось, что она все еще ждала своего принца на белом коне. Их отношения развивались вяло, от отпуска до отпуска. И только благодаря настойчивости Виталия она согласилась выйти за него замуж. Он боготворил ее, буквально носил на руках, она же просто позволяла ему себя любить. Несколько лет она и слышать не хотело о том, чтобы завести ребенка, сколько не упрашивал ее супруг. Она считала, что беременность испортит ее внешность, которую она ценила больше всего в жизни. Наконец, когда она согласилась, три года у них ничего не получалось. А когда получилось, вот такое несчастье произошло. Почему же сейчас, вспоминая о Марине, Виталий все чаше думал о Виталине. Как бы она поступила в этом случае? Простила бы ему? Наверное, простила бы, ведь она по-настоящему любила его, а он абсолютно не ценил это. Где она теперь? С кем? Как сложилась ее судьба?

Пока Виталий придавался своим грустным воспоминаниям, поезд стал замедлять ход, и, наконец, остановился. Осенний день короткий, за окном уже было темно, хотя выехали они во второй половине дня и в пути пробыли меньше четырех часов. Майор выглянул в окно, его вагон остановился какраз напротив здания вокзала, и он увидел ярко освещенное название станции. Это была станция его родного города, где он родился, провел свое детство, где был когда-то его дом. Сколько связано с этим городом, с этой станцией. За это время поселок разросся и теперь уже стал городом. Сколько раз он уезжал отсюда с надеждами, и возвращался с триумфом, иногда с разочарованиями. Но всегда возвращался сюда с большим желанием. Как жаль, что теперь для него он стал чужим. Старики его уже умерли, сестра вышла замуж и живет в другом городе. Видятся они сейчас редко. Он не очень любит посещать дом сестры из-за ее мужа Михаила. С ним с самого начала у них не заладились отношения. Виталию не нравилось, как Михаил относится к Любаше. Возможно, он даже по пьянке распускал руки, хотя это Люба старательно скрывала.

Мысли его прервал звук открывающейся двери купе. С момента отправления он ехал в купе один, а на этой станции ему подселили пассажирку. Вошла довольно симпатичная женщина средних лет с огромным чемоданом, который она никак не могла втащить в купе. Виталий поднялся и помог новой соседке втащить чемодан и поднять его наверх, потому что под сидение он никак не хотел помещаться. После этого он вышел в проход и закрыл за собой дверь, дав возможность соседке спокойно устроиться в купе. Поезд тронулся, и через несколько минут соседка сама открыла дверь, приглашая его войти. Она уже успела переодеться и разобрать свою походную сумку. На столике уже лежали пакеты с едой.

- Присаживайтесь, и давайте знакомиться. Вам же до Москвы ехать? Мне тоже. Меня зовут Екатерина, зовите меня просто Катей. А вас?

- А меня просто Виталий, с улыбкой ответил майор. Очень приятно.

И, действительно, ему вдруг стало приятно и уютно с этой женщиной. Что-то в ней было знакомое, давно забытое, словно он был уже когда-то с ней знаком. Светлые волосы, голубые глаза, манера так просто держаться и разговаривать ему о чем-то все время напоминали, но он никак не мог вспомнить, где он мог ее раньше видеть. И в лице ее было что-то до боли знакомое, настолько знакомое, что даже казалось родным. Он постарался прогнать это наваждение. А за это время пока он рылся в своей памяти, соседка успела накрыть столик. Здесь была традиционная жареная курица, вареные яйца, крупно нарезанные огромные помидоры и домашняя колбаса. У него невольно потекли слюнки при виде таких разносолов. Он вспомнил, что за всеь день он только успел позавтракать в санатории, а сейчас уже был вечер.

- Угощайтесь, пожалуйста. 

- Спасибо, я уже успел поужинать.

- Да вы не стесняйтесь. В дороге всегда хочется кушать. А вы, наверняка, едва успели что-то перехватить. Небось, чайку, бутерброд с колбасой и все.

- Да вы прямо провидица.

- Просто знаю я вас, мужиков, всегда жрать хотите, а организовать свое питание вам всегда лень.

- Не скажите, есть такие гурманы, которые только об этом и думают.

- Такие редко встречаются. Садитесь поближе, берите что видите.

Мужчина полез в свою дорожную сумку и достал бутылку вина. Он любил южные вина и знал в них толк. Только на юге их можно было достать. И на этот раз он прихватил с собой на оставшиеся от отпуск деньги пару бутылок.

- Вот у меня с собой бутылочка чудного вина. Сейчас я сбегаю за стаканами, и мы с вами выпьем за знакомство. Вы не против?

- Вообще-то я не пью. Ну, если так, для поддержания компании.

- Ну и ладушки.

Вино оказалось, действительно, чудесным, и через полчаса в бутылке оставалось уже меньше половины. Шел непринужденный разговор попутчиков. Не раз было уже замечено, что случайному попутчику можешь рассказать то, что не рассказал бы самому близкому другу. Они болтали обо всем, о погоде, о работе, о семье. Виталий не спускал с нее глаз, и чем дольше он смотрел на нее, тем все сильнее терзала его мысль о том, что он раньше был с ней знаком, или, в крайнем случае, она так похожа на подругу его детства чудную девочку со странным именем Виталина. Наконец, он не выдержал.

- Простите Катя, вы мне так напоминаете подругу моего детства с редким именем Виталина. Вы так на нее похожи, что, если бы вы не назвали свое имя, я бы подумал, что это она.

Женщина лукаво улыбнулась.

- Ничего удивительного. Она моя двоюродная сестра. Наши отцы братья, отсюда и похожесть.

- Не может быть! Виталина Витальевна Петрова?

- Вот именно. Она самая.

- Бог ты мой! Вот это встреча! А я потерял ее, когда она закончила мединститут и получила назначение.

Где она теперь? Она замужем?

- Ой, сколько вопросов сразу. А разрешите и мне задать вам тоже вопрос.

- Пожалуйста.

- А вы, не тот ли мальчик, который спас ее, когда она упала с обрыва? Мальчик, в которого она была так влюблена, и который потом стал летчиком?

Тут настала очередь удивляться майору. От неожиданности он даже рот открыл, пытаясь что-то сказать.

- Можете ничего не говорить, я уже по вашим глазам вижу, что я угадала. Правда?

- Вы совершенно правы. Я именно тот мальчик, - с грустной улыбкой подтвердил Виталий. – Был мальчик. Так, где она теперь? У вас есть ее адрес, или хотя бы телефон.

- После института она получила назначение в какой-то районный центр Ярославской области. Проработала она там не более полгода. У нее не сложились отношения с главврачом . Она не стала принимать его ухаживания, и он создал для нее такие условия, что она вынуждена была уйти. Она стала работать где-то в глубинке, в сельской больнице. Домашнего телефона у нее нет, есть телефон только в больнице. Мобильная связь туда не достает. Она живет там же при больнице, так что, если вы позвоните, ее могут позвать к телефону.

- Спасибо вам большое. - И он записал продиктованный номер телефона

- Да не за что. Я рада, что могу вам чем-то помочь.

- Она что, сама вам говорила, что была влюблена?

- Она так много и с таким восторгом говорила о вас. И так она была опечалена, что вы с училища перестали ей писать. Потом ей сказали, что вы женились на какой-то Марине.

- Да, это была самая большая ошибка в моей жизни, - задумчиво произнес майор.

- И что же так? Вы не счастливы с Мариной?

- Мы разошлись…

- Простите.

- Ничего, в жизни всякое бывает. А Виталина была замужем?

- Нет, во всяком случае, до последнего ее письма.

Разговор продолжался еще долго. К полуночи бутылка вина совсем опустела. Виталий рассказал Кате о своей жизни, та поделилась с ним своими семейными секретами. Уже во втором часу ночи они погасили свет и стали укладываться спать. Катя вскоре засопела, а Виталий долго еще не мог уснуть. Он перебирал в памяти события тех лет, когда они дружили с Виталиной.

Группа летного состава в классе занималась подготовкой к завтрашним полетам. Занятие проводил руководитель полетов заместитель командира полка подполковник Ухов . Вошел командир полка, все офицеры встали, а он небрежно махнул рукой, мол садитесь, продлжайте заниматься дальше. Сам стал ознакомиться с черновиком плановой таблицы. Тогда задал вопрос.

- Командир эскадрильи, группа готова к проведению маневренного воздушного боя парами на средних и малых высотах с применением только пушечного вооружения?

Майор Галкин встал.

- Так точно, товарищ командир.

- Да вы садитесь и докладывайте.

- Сейчас готовы две пары: я и Магалдадзе и Пухов и Сергиенко.

- Хорошо. Руководитель полетов, включите их в плановую таблицу. Упражнение будете выполнять в третьей зоне. Одна пара взлетает, уходит в зону. Второй паре взлет по команде с КП. Командному пункту подвести вторую пару на удаление обнаружения цели, далее после доклада только следить, чтобы не выходили за пределы зоны. После обнаружения цели пары действуют самостоятельно. Тактику боя определяет ведущий, исходя из обстановки. Это не война, сбитых не будет, всем постараться привезти зачетные пленки. Первой паре канал пятый, второй паре – шестой. Еще раз напоминаю меры безопасности. Не увлекайтесь, следите за высотой и за остатком топлива, и чтобы мне не возвращались с красными лампочками аварийного остатка топлива. И еще. Ведомым следить за дистанцией. Вопросы есть? Вопросов нет. Руководитель полетов продолжайте подготовку.

Полеты состоялись на следующий день во второй половине дня. После предполетных указаний летный состав стал готовиться к вылетам. Кто-то спешил переодеться перед высотным полетом, кто-то уже шел занимать готовность. Вся четверка поспешила к своим самолетам.

- Слушай, Тимур, по команде КП сразу включаем высокое. Если ты первым обнаружишь цель, сам докладывай на КП, и тут же переходи на пятый канал. А вообще, на счет включения высокого – мы с тобой договорились.

- Понял, командир.

Через 10 минут они уже заняли готовность и сидели на приеме. Первая пара получила команду на запуск и через пять минут были уже в воздухе. Паре Галкина осталось ждать своей команды. Наконец.

- 421 и 422 запуск! – прозвучала команда с СКП.

- Есть запуск! – по очереди доложили Виталий и Тимур

Взревели моторы аэродромных источников питания АПА, а затем вначале тихо, а потом все громче зазвучали двигатели самолетов. Пара вырулила на ВПП.

- 421-й, паре разрешите взлет.

- Паре 421-го взлет!

- Взлетаем.

Еще громче взревели двигатели, включились форсажи и самолеты, быстро набирая скорость, помчались по ВПП. Через несколько секунд они были уже в воздухе.

- Алтай, берите управление парой 421-го.

- 421-му курс 230, высота 2600.

- Понял, занимаю.

Набирая высоту пара Галкина шла в сторону цели.

- 2600 занял. – доложил Галкин.

- Принял. На этой высоте идти до команды. До цели 140. Скорость 900.

- Понял.

Когда до цели оставалось менее 50 километров, не дожидаясь команды КП, майор дважды качнул крылом. Как они условились с Тимуром, это означало самостоятельное включение локаторов. Включили одновременно. Сразу на экране обнаружилась цель на удалении 45 и справа под 15 градусов. Через несколько секунд прозвучала команда штурмана наведения:

- 421-й, до цели 40, справа 10. Доложите, когда обнаружите цель.

- 421-й цель наблюдаю.

- Работайте, вам 5-й. 423-му 6-й .

Они сразу перешли на разные каналы связи. Теперь Виталий и Тимур могли вести переговоры по радио между собой.

- 422-й, цель наблюдаешь?

- Вижу, командир, справа 5, удаление 15.

- Подходим на визуальную видимость. Не забудь включить КЗА (контрольно-записывающую аппаратуру, в данном случае фотопулемет).

Пара Пухова еще издали заметили нападавших. Когда до них оставалось менее пяти километров, и их можно было уже разглядеть на чистом фоне неба, Пухов скомандовал:

- 424-й, форсаж, набор 4000. Атака сверху.

А сам заложил крутой вираж влево. Галкин понял замысел «противника». Он хочет разделить их пару. Но на эту уловку он не поддался.

- 422-й, за мной, но все внимание ведомому, - и сам, заложив крутой вираж влево, погнался за ведущим первой пары.

- Командыр, ведомый атакует свэрху! – в наушниках у Виталия прозвучал голос Тимура. От волнения у него прорезался грузинский акцент.

- Не паникуй, тебе набор с виражом, а я займусь ведущим.

Тимур, включив форсаж, перевел самолет в набор высоты с крутым виражом вправо, уводя нападавшего от своего ведущего. Самолеты неслись с огромной скоростью в крутом вираже. Первым не выдержал Сергиенко. Он перевел самолет в горизонтальный полет. В этот момент Магалдадзе поймал его в перекрестие прицела, нажал гашетку и фотопулемет зафиксировал точное попадание. В реальных условиях противник получил бы пробоины от кабины до хвоста.

- Командыр, я его сдэлал!

- Маладэц, вазмы пирожок на полке, - пошутил Виталий, подражая акценту Тимура. Он шутил, а сам продолжал преследовать самолет Пухова. Никак не удавалось поймать его в перекрестие прицела, тот вертелся, переходя с горизонтальных виражей то в набор высоты, то в крутое пикирование, то сам начинал атаковать. Сергиенко теперь пристроился к своему ведущему и продолжал маневрировать вместе с ним. Магалдадзе тоже пристроился к своему ведущему. Вот самолеты перешли в крутой горизонтальный вираж. Крен был почти под 90 градусов и перегрузка близкая к максимальной. Пара Пухова шла по внешнему кругу с большей скоростью, а Галкин с Магалдадзе по внутреннему. На этой скорости Пухову никак не удавалось загнать самолет Галкина в перекрестие прицела, самолет его все время уходил влево, не хватало рулей. Еще, еще немножко и вот-вот и получится. Цель уже на обрезе сетки прицела.

- 422-й, внимание! – предупредил ведомого Виталий. Он выпустил воздушный тормоз, скорость резко упала и преследовавшие их «противники» оказались впереди, подставив себя под прицелы пары Галкина. Те сумели четко отработать. Но Тимур, увлеченный стрельбой, зазевался и не успел отвернуть, его самолет догнал самолет ведущего и кромкой левой плоскости ударил по стабилизатору ведущего. Галкина резко бросило влево, головой он ударился о фонарь. Не будь защитного шлема, получил бы серьезную травму. Шлем защитил, но от удара в глазах потемнело. Самолет перешел в пикирование с вращением в продольной плоскости. Одна бочка, вторая… Виталий потянул ручку управления самолетом на себя и до упора отклонил вправо. Вращение замедлилось, но не прекратилось, самолет продолжал снижение. Стабилизатор, руль высоты заклинило, и он был поврежден. В зеркало заднего вида увидел задранную обшивку правого стабилизатора неестественно отклоненную вверх. В таком его положении сохранять высоту не удастся. Он поднял взгляд из кабины вверх и огляделся. Сразу вспомнил о ведомом. И тут в наушниках раздался голос Тимура:

- Командир, ты теряешь высоту! Прыгай!

- Успею. Внизу деревня, пройду дальше к лесу. Доложи сам на КП. А ты как?

- Заклинило левый элерон. Поддерживаю горизонтальный полет рулем поворота. Катапультируйся, командир, уже 1500! Я попробую дотянуть.

Дальше майор уже его не слышал, Тимур перешел на другой канал. Подождав еще несколько секунд и, дождавшись, когда самолет во вращении дойдет до горизонтального положения, сбросил фонарь и резко дернул ручки катапультирования. Несмотря на то, что он был готов к сильной перегрузке, удар оказался таким сильным, что у него потемнело в глазах, и он на несколько секунд потерял сознание. Он даже не почувствовал как отделилось кресло. Очнулся он от рывка, над ним раскрылся купол парашюта. Первым делом он огляделся. Проводил глазами свой самолет, который продолжал снижаться по пологой траектории и где-то там, в лесу рухнул на землю. Взрыва не последовало. Особенно осматриваться было некогда, до земли оставалось метров 200. Под ним был только лес, почти без полян и прогалин. Приземляться на лес дело не из приятных, как попадешь. Управляя парашютом, пытался выбрать деревья хотя бы поменьше. Но это плохо удавалось. Пролетел через крону огромной березы, купол зацепился одним краем за верхние ветки, и парашютиста резко развернуло и ударило спиной о ствол дерева, от чего в глазах посыпались искры. Ударился одновременно левой ногой о толстую ветку, и почувствовал, как хрустнула кость где-то ниже колена. Но боль от перелома не шла ни в какое сравнение с болью в спине. Верхние ветки, за которые зацепился купол, продолжали гнуться и трещать. Рывками парашютист спускался все ниже. Вот как будто бы снижение прекратилось, купол опал, но до земли оставалось еще метров 8-9. Если парашют даже отцепиться или сломается ветка, за какую он зацепился, толку от него будет мало, купол тряпкой висел на ветках. Скорость падения он не замедлит. Освободиться от парашюта, расстегнув ремни крепления, значит падать с этой высоты на сломанную ногу и ушибленный позвоночник. Висеть и ждать, когда придет помощь, придется долго. Спасательная команда доберется сюда не раньше, чем часа через три-четыре. Пока Виталий размышлял, верхняя ветка, удерживающая парашют, сломалась и майор с парашютом опустился ниже метра на три. Теперь край купола зацепился за ветку пониже. Но она тоже гнулась и трещала. Еще один рывок, и до земли осталось метра три-четыре. Теперь уже купол надежно зацепился за огромный сухой сук, который будет держать его прочно. Подняв глаза, Виталий убедился в этом. Тогда он решился. Вытащил нож, подтянул одну стропу к себе поближе, на сколько позволял зацепившийся купол, обрезал ее и обмотал конец вокруг пояса. Стропу продел сквозь кольцо ремня крепления, и только тогда расстегнул замок крепления ремней. Теперь он висел на стропе, и, перебирая руками стропу, стал опускаться все ниже. Каждое усилие давалось огромным трудом, от боли в спине темнело в глазах. Но вот свободная часть стропы закончилась, но до земли осталось еще метра два. Тонкая стропа больно сжимала талию, и было особенно больно там, где она касалась ушибленного места. Тогда Виталий подтянул к себе нож, висевший на шнуре, и резко обрезал стропу. Падая, он старался оберегать поврежденную ногу, поэтому пришлось приземляться на одну здоровую, да и та попала на толстый корень березы. Нога скользнула, он еще раз ударился спиной об этот корень и потерял сознание.

В сельской больнице раздался телефонный звонок. К аппарату подошла старшая медсестра Клава.

- Виталина Витальевна, вас к телефону.

- Кто?

- Из Малиновки звонят. Там тяжелые роды.

- Сейчас подойду. – и через минуту. – Я слушаю.

Акушерка из маленькой деревушки Малиновка, находящейся в 30 километрах от этой сельской больницы, просила приехать. У женщины тяжелые роды, воды уже отошли, но вдруг началось кровотечение. Виталина Витальевна дала акушерке указания, что дальше делать и сказала, что сейчас выезжает, что примерно чрез полтора часа доберется к ним.

- Клава, - обратилась она к старшей медсестре, - зови Николая, пусть готовит машину. Когда будет готов, поедем в Малиновку, а то Анастасия Петровна там одна не справится.

Пришел заспанный Николай, молодой парень, лет двадцати пяти в комбинезоне, из под которого выглядывала тельняшка.

- Виталина Витальевна, звали?

- Готовь машину, сейчас поедем в Малиновку.

- Заправиться бы надо.

- Ты только вчера заправлялся.

- Так мы за ночь сколько накатали.

- Сколько в бочке там осталось?

- Литров тридцать будет.

- Иди, заправляйся, да побыстрее.

Завтра же поедешь на заправку, и чтобы постоянно была у тебя полная бочка в запасе.

Виталина Витальевна строго относилась к этому неторопливому и толковому парню, и очень ценила его. Он был не только водителем и медбратом при необходимости, но и часто выполнял функции завхоза, которые легли теперь на плечи молодого доктора. После ухода на пенсию старого доктора, прослужившего в этой больнице более тридцати лет, завхозы в больнице никак не держались. На работу шли сюда местные мужики, которых выгонять приходилось за пьянку или воровство каждых полгода. Старый доктор как-то с ними справлялся, а ей это никак не удавалось. С остальным она успешно справлялась. Вот скоро будет уже два года, как она здесь. За год работы с Никонором Ивановичем она многому у него научилась. Назначили ее в эту больницу на должность терапевта, а последний год приходилось быть буквально всем: и окулистом, и невропатологом, и акушер-гинекологом, и даже венерологом. Только сложных хирургических больных она отправляла в район. Райздрав уже полгода обещал прислать хирурга и инфекциониста, но дальше обещаний дело не шло. Ей одной приходилось справляться не только с этой больницей, но и обслуживать еще пять мелких деревушек в округе на расстоянии до 50 километров. Да еще по этим дорогам, которые в России дорогами никогда и не были, а были только направлениями.

Вошел Николай.

- Ну, что, поехали?

- Поехали, Коля, поехали. А ты, Клава, в дежурке не отходи от рации. Возможно, придется вызывать скорую из района.

Через несколько минут потрепанный, но еще крепкий зеленый уазик на борту с красным крестом катил по проселочной грунтовой дороге в сторону Малиновки. В... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2