Случайная попутчица или судьба?

СЛУЧАЙНАЯ ПОПУТЧИЦА ИЛИ СУДЬБА?

(повесть)

Виктория

На курсе меня все считали самой красивой девушкой, и даже не только на курсе, а во всем институте. Но я так не считала, мне казалось, что в институте были девушки куда привлекательнее. Училась я неплохо, правда, звезд с неба не хватала, сессии сдавала вовремя, но стипендии не получала. Да и особой нужды в ней я не испытывала. Родители хорошо обеспечивали дочку. Отец мой работал главным инженером крупного завода, мать на этом же заводе работала в отделе кадров. У нас в семье был еще младший брат Константин, который учился в школе.

Можно мне было бы учиться и лучше, но приходилось уделять много времени заботам о внешности. Ведь для любой женщины внешность – это самое главное. И сколько бы ни спорили моралисты о внутренней красоте, внешняя красота женщины играет главную роль. Эти салоны красоты, массажные кабинеты, солярии, парикмахерские отнимают столько времени, что почти совсем не остается на учебу. За свое будущее я не волновалась. Мне бы только получить диплом, а там уж папа поможет мне найти достойное место в жизни. Да и при моей внешности в девках я не останусь.

Несмотря на это, большим количеством поклонников я похвастаться не могла. Меня парни как-то побаивались, что ли, они предпочитали девушек попроще. А в нашей группе парней было совсем мало. Но в их числе был один – Игорь Костриков, настоящий супермен. Высокого роста, голубоглазый, атлетически сложен, со светлыми слегка вьющимися волосами, он покорял девушек одним своим видом. В него были влюблены буквально все девушки нашего курса. И учился он прекрасно. Еще, возможно, его хорошим оценкам способствовало то, что большинство преподавателей в институте были женщины, которые весьма благожелательно относились к такому красивому и успешному студенту. Игорь и мне нравился. Казалось бы, сам бог велел быть вместе двум совершенным экземплярам человеческой природы, но с первого курса Игорь не удостаивал меня своим вниманием, а я считала ниже своего достоинства становиться в очередь влюбленных дурочек, вздыхающих по этому писанному красавцу.

Так было до третьего курса. Однажды на каком-то студенческом вечере Игорь внезапно подошел к мне и пригласил на вальс. Танцевать я умела хорошо еще с детства и любила это делать. Я еще в школе ходила в кружок бального танца, а уж вальс был моим любимым танцем. На том вечере на мне было длинное белое платье, хорошо подчеркивающее мою фигуру. А Игорь был одет явно не по-студенчески. Обычно на такие вечера студенты одеваются просто, в основном, в джинсы, свитера, тенниски, кофты. А на Игоре был черный бархатный костюм с белой рубашкой и бабочкой. Пришел на вечер он с опозданием, очевидно, где-то до этого он уже был. Наряд его резко контрастировал с окружающими, но зато мы с ним смотрелись великолепно. Студенты, обычно, не очень любят вальс, и далеко не все умеют его танцевать. А Игорь танцевал чудесно. Где и когда он этому научился, для меня было загадкой. Вместе смотрелись мы прекрасно. Весь зал буквально любовался нашей парой, и когда мы закончили, нам дружно все поаплодировали. После вечера Игорь решил проводить меня домой. По дороге мы разговорились, и Игорь пригласил меня зайти к нему домой посмотреть его фотоработы.

Мы вошли в дом, на лифте поднялись на пятый этаж. Игорь открыл дверь квартиры своим ключом, и пропустил меня вперед. В прихожей помог снять мне пальто, и провел в свою комнату. Я ожидала увидеть, что угодно, только не это. Его комната напоминала выставочную галерею. На стенах висели в тонких рамках портреты и пейзажи, фотоработы Игоря. Я и раньше слышала, что Игорь занимается фотографией весьма успешно, и что его работы даже печатают в столичных журналах. Но то, что я сейчас увидела своими глазами, произвело на меня огромное впечатление. Здесь были удивительные фотопортреты знакомых людей, поражающих своей не только похожестью, но и полной достоверностью. Фотохудожник словно сумел заглянуть в душу человека, которого он снимал, и запечатлеть это на снимке. По такому портрету сразу можно было судить о характере человека. Здесь было много портретов наших сокурсников, особенно сокурсниц. Среди них были и весьма откровенные портреты. Но это было выполнено на таком высоком художественном уровне, что воспринималось, как настоящее искусство. Были здесь и пейзажи, снятые так искусно, что казалось, что ты сам только недавно побывал там. Это были работы настоящего художника.

Я ходила по комнате, и внимательно рассматривала каждую работу.

- Ну, что? Нравится? – спросил меня Игорь

- Не то слово. Ты настоящий мастер.

- Это все еще старые работы. Хочешь посмотреть новый альбом?

Он подошел к письменному столу, и из десятка альбомов, лежащих на столе, вытащил один в красном переплете, и раскрыл его. В нем

оказались портреты почти всех девушек, наших сокурсниц.

- Это последний. Здесь не хватает только твоего портрета.

- Ну, вот еще. Ты что, их коллекционируешь? Тут есть такие откровенные. И что, все девушки так просто соглашались сниматься в таком виде?

- А у тебя что, комплексы? Или у тебя есть какие-то физические недостатки? Я, например, их не вижу.

Его нагловатый втьопрос мне не понравился. При этом он так бесцеремонно разглядывал меня. И где вообще он меня мог видеть, чтобы судить о моих физических недостатках? Я возмутилась.

- А где ты мог меня видеть вообще? Может быть, я под одеждой скрываю, как ты говоришь, «физические недостатки».

- Брось ты, ты вспомни Шамаханскую царицу на новогоднем балу. Твой костюм тогда был весьма откровенен.

И тут я вспомнила. Да, действительно, на новогоднем балу у меня был костюм Шамаханской царицы: коротенький лиф, едва прикрывающий грудь, и шальвары из прозрачной ткани, едва скрывающие черные трусики. А он продолжил

- Поэтому я уверен, что никаких физических недостатков в твоем теле нет, и твой портрет станет настоящей жемчужиной в этом альбоме. Я тебе предлагаю сделать фотосессию с твоим участием. Когда ты дозреешь, скажи мне. Мы тогда устроим съемку. Захватишь с собой свои лучшие наряды и эротическое белье.

Его настойчивость и желание увидеть мое тело без одежды меня раздражало. Еще чего не хватало, буду я позировать ему голой. Хватит ему портретов голых девчонок из нашей группы. Ответила ему:

- Опять ты об этом! Не стану я обнаженной у тебя сниматься.

- Прекрасно! Это уже прогресс. Ты не сказала «я не стану сниматься», в смысле вообще, а сказала «не стану обнаженной…». Значит, ты мысленно уже согласна с моим предложением.

- Не придирайся к словам! Я еще ничего не решила.

- А что ты вообще имеешь против обнаженной натуры? На занятиях художников десятки обнаженных девушек и женщин работают натурщицами, и сидят перед целыми группами художников, среди них большинство мужчин, и ничего. Ведь не будь натурщиц, не создали бы знаменитые художники свои бессмертные произведения.

-Ты что, считаешь себя знаменитым художником, вернее, фотохудожником? И вообще, почему ты пошел на экономическо-финансовый факультет?

- Отвечаю на твои вопросы по порядку. Знаменитым я себя не считаю, но кое-чего в жизни я уже достиг. Мои работы печатают в журналах многотысячными тиражами. Карьеру на этом поприще я делать не собираюсь. Это просто мое хобби. А вот на второй вопрос у меня четкого ответа нет. Я сам толком не знаю, почему меня туда потянуло. Скорее всего, это было спонтанное решение. А если рассуждать цинично, то здесь можно больше заработать, чем становясь фотохудожником. Ну, так как? Я имею в виду на счет фотосессии?

Я немного поколебалась и примирительно сказала:

- Я подумаю.

Думала я целую неделю. Мне, конечно, хотелось иметь прекрасные снимки такого фотохудожника, даже, возможно, несколько фривольные. Ведь у меня было, действительно, красивое тело. На всякий случай, когда брата и родителей не было дома, я сняла с себя всю одежду и еще раз придирчиво рассмотрела себя перед большим зеркалом. Да, придраться было ни к чему. С улыбкой вспомнила реплику Оксаны из мультфильма «Ночь перед рождеством», когда та любовалась собой перед зеркалом: «Да, хороша!». Ну что же, - решила я для себя, - можно будет посниматься, может быть, даже немножко обнаженной, конечно, уж не совсем голой. Однако меня тревожило не столько это, сколько сам Игорь. Какими масляными глазами он смотрел на меня, буквально раздевал глазами. А при виде обнаженного тела мало ли что ему может придти в голову. И боялась я не столько его, сколько за себя, ведь он мне так нравился, несмотря на его цинизм и слишком легкое отношение к девушкам. Не хотелось бы стать очередной в его донжуановском списке. А все-таки тянуло меня к этому породистому самцу.

Вадим

Это была первая ночь, когда уже все заботы и тревоги остались позади. Сегодня днем весь курс сдал последний экзамен. Огромный груз свалился с плеч. Я сделал все, что мог, и сделал это по высшему разряду. За плечами три года учебы, три года отличной учебы и красный диплом. Теперь от меня уже ничего не зависило, осталось только дождаться приказа, а там долгожданные лейтенантские пагоны. И никаких ранних подъемов, вечерних поверок, нарядов, кухонь и всего прочего, что составляло повседневную жизнь курсанта. И казалось, что впереди ждет безграничная свобода. Осталось подождать еще две недели. По опыту прошлых выпусков, я знал, что от последнего экзамена до приказа проходит приблизительно две недели. Но их нужно будет как-то еще пережить. Чем нас будут занимать это время? Прошлые выпуски, то работали в училище на подсобных работах, то посылали на работы на предприятия города, а иногда даже в колхозы района на уборку урожая. Ах, только бы не оставили в училище. Надоело!

Теперь меня волновало только одно: куда меня направят? Как отличник, я получил право выбора. Я выбрал Приволжский военный округ. Но ведь он вон, какой большой, а куда конкретно попадешь, узнаешь только при вручении диплома и лейтенантских погон.

Рассуждая так, я сам не заметил, как уснул. Проснулся, как обычно, в 7 часов по команде «Рота, подъем!». На полном автомате, выработанном за три года, поднялся, оделся и через 40 секунд стоял в строю. Хотя зачем уже теперь была эта муштра?

После завтрака командир роты перед строем объявил, что ближайшие дни рота будет работать в совхозе на уборку урожая. Приказал навести порядок в казарме, и через час быть готовыми к погрузке на машины. С собой взять только туалетные принадлежности и шинели или бушлаты.

На больших армейских грузовиках, накрытых тентами ребята, без уже пяти минут офицеры, катили, словно новобранцы, работать в совхоз. Стояла прекрасная погода второй половины сентября. Солнце светило во всю, на небе не было ни облачка. Подстыть погоде было и настроение у курсантов. Экзаменационные тревоги и волнения остались позади, впереди нас ждал труд на свежем воздухе, новые впечатления, и даже, возможно, новые знакомства.

В одной из машин среди курсантов своего классного отделения ехал и я. На душе у меня было легко и спокойно. Желание мои сбылось: нас не оставили в училище, а отправили в совхоз. Там будет привольнее и с новыми впечатлениями быстрее пробежит время.

 Первому взводу определили место расположения палаточного городка на краю огромного кукурузного поля всего в километре от деревни Сосновка. Место оказалось удобным. С одной стороны был лес, а с другой всего в пятидесяти метрах протекал ручей  кристально чистой водой.

Полдня у нас ушло на установку палаток и разворачивание полевой кухни. На следующий день с утра мы должны были уже приступить к работе. К вечеру к нам в расположение приехал главный механик совхоза. Ему нужны были специалисты, умеющие ремонтировать автотракторную технику. Узнав, что весь взвод является таковыми специалистами, поинтересовался, кто из ребят до училища уже практически работал с техникой. Таковых нашлось всего трое. Среди них оказался и я. Командиру взвода совхозный начальник заявил, что каждое утро будет забирать нас на работу, и привозить к вечерней поверке. Кормить нас будут в совхозной столовой. Нас такой вариант вполне устраивал.

На следующее утро весь взвод после завтрака отправился в поле, а наша тройка осталась у палаток ждать машину главного механика. За нами он приехал на своем уазике, и повез в расположение ремонтной мастерской. По дороге рассказал, что ремонтников у них явно не хватает. Есть один дедок, хороший специалист, и двое подсобных рабочих. Но дедок чисто механик, он в электрике совсем не разбирается. Если ребята смогут помочь ввести технику в строй, он обещает кормить их в столовой совхоза бесплатно, и еще и выписать премиальные. Мы довольные переглянулись между собой, исподтишка показывая друг другу большие пальцы рук.

На большом дворе ремонтной мастерской стояли два полуразобранных трактора, два грузовика, комбайн и еще много мелкой сельскохозяйственной техники. У одного из тракторов стояли двое рабочих, а из двигательного отсека виднелся зад начальника мастерской. Уазик подъехал прямо к этому трактору. Ребята вместе с главным механиком вылезли из машины. Из двигательного отсека появился дедок с руками, перемазанными машинным маслом.

- Вот, Михалыч, привез тебе сразу троих помощников.

- Помощников мне, Петрович, не надо. У меня вон два абалдуя уже есть. Они ничего, кроме как гайки крутить, не могут. Ты мне хотя бы одного электрика привез.

- А я тебе кого привез? Они и электрики и механики, специалисты с техническим образованием.

- Откуда ты их выкопал?

- Это из военного училища, курсанты. Они не только теорию знают, но уже и на технике поработали.

- Ну что ж, поглядим, на что они способны.

- Ты сейчас найди им во что переодеться, а завтра я привезу новые комбинезоны. И сразу запрягай их в работу.

- Так, ребята, долго не раскачивайтесь, сразу принимайтесь за работу. А ты, Михалыч, давай сразу им конкретные задания. На обед за вами, ребята, я сам заеду.

И он укатил. Дедок, которого главный механик назвал Михалычем, поворчав немного, определил работу каждому из ребят. Мне достался один из неисправных грузовиков.

- Покопайся с ним, - говорил мне Михалыч. В него, как дьявол вселился. Запустится, две минуты поработает, и сразу глохнет. Потом, что хочешь делай, больше он не запускается. Две недели уже так стоит. А машин не хватает на вывозке урожая. Меня главный теребит, а я что могу сделать?

Я подошел к машине, включил зажигание, попробовал запустить. Сразу понял, что аккумулятор разряжен почти полностью, снял его, отнес на зарядку. Снял аккумулятор с другой машины. Тот оказался в лучшем состоянии. Затем скрупулезно стал проверять все контакты, затяжку клемных гаек и винтов. Нашел несколько мест, где были плохие контакты. В этих местах были заметны следы искрения. Контакты зачистил и крепко затянул. Двигатель завелся с первого включения, дал ему поработать несколько минут, больше он не глох. Выключил зажигание, подождал немного, включил снова, двигатель запускался исправно. Все работало, как часы. Решил проверить, как идет зарядка аккумулятора. От генератора ток к аккумулятору не поступал. Проверил контакты, контакты были в порядке. Оставалось только реле. Снял с другой машины реле, и поставил вместо неисправного. Аккумулятор стал подзаряжаться. Сел за руль, и сделал несколько кругов по территории ремонтной мастерской, подзаряжая аккумулятор. Теперь все, машина была в порядке. Взглянул на часы. На ремонт первой машины у него меня ушло меньше трех часов. Пошел докладывать Михалычу. Тот сразу даже мне не поверил. Залез в кабину, несколько раз включал и выключал двигатель. Все работало.

- Ну, молодец, парень. Как это тебе сразу удалось? А впрочем, это уже не важно. Главное, машина в порядке. Зовут-то тебя как?

- Вадимом кличут, - улыбаясь, ответил я, подражая манере разговаривать теперешнему своему начальнику.

Как только подъехал главный механик за нами на обед, сияющий Михалыч тут же похвастался первым результатом.

- А я что тебе говорил? Это золотые ребята, цены им нет. Они тебя быстро вытащат из прорыва. Я сейчас же Петьку пришлю за машиной, пусть забирает ее, и подключается к вывозке кукурузы. А что с другой машиной? – спросил он меня.

- Пока точно еще не знаю. Аккумулятор сел, и реле вышло из строя. Остальное еще не смотрел, – доложил я.

- А у остальных как дела?

- Еще пока копаются.

- Ладно, зови ребят, поехали на обед.

В совхозной столовой нас он представил поварихе Глаше.

- Вот, Глафира, поручаю тебе этих ребят. Ты мне за них отвечаешь головой. Чтобы они ни в чем не знали отказа. Корми их, как на убой, пусть берут все, что захотят.

- А как же с оп…

Но Григорий Петрович не дал ей договорить.

- Оплачу все тебе я. Эти ребята уже за один день сделали столько, что их можно до конца года бесплатно кормить. Ты меня поняла?

- Все сделаем в лучшем виде, Григорий Петрович.

- Вот так то. А вы, ребята, пообедайте, отдохните чуток, и за работу. Дорогу теперь до мастерской знаете? А я поехал, у меня сегодня еще много дел.

- Григорий Петрович, - обратился я к нему, - нужны будут запчасти, где их брать?

- Вы мне к концу дня приготовьте список, все, что нужно будет – получите. Главное, вводите технику в строй.

И кормили нас, действительно, на славу. Довольные, мы едва поднялись из-за стола.

- Теперь можно было бы и на боковую после такого обеда, - поглаживая живот над ремнем, сказал Мишка.

- Оно, конечно, хорошо было бы, но в первый день негоже так себя выставлять.

- Как у тебя дела, Миш? - к другу обратился я.

- Пока еще разбираюсь с комбайном. Там до меня уже кто-то покопался, такого навертели.

- А у тебя, Коль?

- Пока вожусь с электродвигателем. Возможно, придется отдавать на перемотку. Скорее всего, короткое в обмотке. Замерить нечем.

Едва мы вышли из дверей столовой, как сюда нагрянула целая группа студентов, работающая где-то здесь поблизости, и питающаяся тоже в этой столовой. Большинство в этой группе составляли девушки.

- Вот это цветник! – не выдержал Михаил.

- Тебя туда бы. Пусти козла в огород… - съехидничал Николай.

- Да, девчата хороши. Интересно, где они поселились?

- Где-то здесь недалеко, если обедать ходят в эту столовую.

- Ребята, ведь скоро суббота, а я видел афишу. У них по субботам в клубе танцы. Нагрянуть бы туда всем кодлом…

- Особенно в наших фраках, - удрученно заметил я.

- Они тоже не в бальных платьях, - парировал Михаил.

- У них преимущество, они могут переодеться, не то что мы.

- Да уж, в старой хб и кирзачах – те уж кавалеры.

- Ладно вам, ребята, потерпим еще две недели, и как наденем офицерскую форму, все девчата будут наши.

Ребята весело засмеялись, и двинулись в сторону ремонтной мастерской. После обеда наша работа пока ощутимых результатов не принесла. Так мы доработали до конца дня, сходили поужинать в столовую, и самостоятельно вернулись в расположение взвода.

От ужина в лагере мы отказались. После угощений Глафиры есть картофельное пюре на воде с хвостом минтая, нам уже как-то не хотелось. Вечером, уже в сумерках, мы всем взводом сидели в импровизированной курилке, и обсуждали предложение Николая в субботу отправиться на танцы в клуб. Ребята с восторгом поддержали эту идею.

На следующее утро я проснулся минут за пятнадцать до подъема от каких-то непонятных звуков. Кто-то стонал в углу палатки. Вначале мне показалось, что это просто кто-то стонет во сне, но потом звуки стали более четкими. Я поднялся и подошел к крайней койке. На ней лежал водитель КАМАЗа из хозяйственного взвода училища.

- Что с тобой, Ваня?

- Болит сильно живот.

- Где именно?

- В правом боку.

- А ты сделай так: рукой тихонько глубоко нажми это место, а потом резко отпусти. Если почувствуешь боль, как от удара ножа – это точно аппендицит.

- Ой, до чего же больно!

- Тогда точно. Все, я пошел за взводным. Тебя нужно везти в госпиталь.

- А может быть пройдет …

- Ты что, хочешь получить перитонит? Тогда уже не спасут. Терпи пока, а я за взводным.

Через полчаса я помог лейтенанту Вотрину усадить на заднее сидение уазика больного солдата. Взводный приготовился везти его в госпиталь училища. В последний момент я вспомнил:

- Вань, ключи от КАМАЗа у тебя?

- Да, хорошо хоть напомнил. На, возьми.

Уазик укатил, а ключи, действительно, в тот же день пригодились. Во время работы в ремонтной мастерской к нам подъехал главный механик.

- Михалыч, на станцию пришли твои заказанные запчасти. Вот документы, можешь забирать.

- А на чем я их привезу?

- У тебя что, нет ничего на ходу?

- Если только на тракторе…

- Нет, это не дело.

- Георгий Петрович, а может на нашем КАМАЗе? – предложил я.

- А ваше командование разрешит?

- Взводный уехал, повез в училище водителя с аппендицитом, а с помкомвзвода я договорюсь. Кстати, ключи от КАМАЗа водитель мне оставил.

- Ну, давай! Если получится, ты нас здорово выручишь.

- Тогда подкиньте меня в поле, где ребята работают, я поговорю с сержантом. И ваше присутствие этому поспособствует. И нам с ребятами эти запчасти, во, как нужны.

Виктория

Целую неделю мысль о фотосессии не давала мне покоя. Уж больно заманчивым было предложение Игоря. Я придирчиво пересмотрела все свои наряды. Из всего гардероба выбрала только две вещи, которые, по моему мнению, будут самыми эффектными. Это длинное красное платье с черной кружевной отделкой вдоль выреза декольте, внизу, и по бокам; маленькое черное платьице на бретельках, открывающее мои стройные ножки до половины бедра. Хотелось, конечно, для такого случая что-нибудь еще более сногсшибательное, но в моем арсенале такового не нашлось. А вот при выборе купальника (естественно, Игорь захочет снять меня в более откровенном виде) я задумалась. Был у меня очень красивый японский закрытый купальник. Но для этого случая он не годился. Игорь, обязательно, его забракует. Был еще и французский, но уж больно откровенный: одни ленточки и лоскутки ткани, величиной со спичечный коробок. Игорю, возможно, он и понравится, но я сама не рискну появиться перед камерой в таком виде. Но, на всякий случай, я положила его в сумку.

С Игорем мы договорились, что я придет к нему в субботу к шести вечера. На последнюю пару в институте я решила не ходить, а отправилась в салон красоты устраивать прическу и делать макияж. Процесс этот затянулся, и я даже опоздала к назначенному сроку почти на полчаса. Игорь, правда, ничего не сказал, а сразу провел в свою комнату. Там было уже все готово для съемки. Посредине комнаты рядом с диваном стояла ширма, на которую было накинуто огромное покрывало из темно-синего бархата. На двух треногах были установлены осветительные приборы по типу киношных. Еще два таких же давали подсветку снизу, стоя прямо на полу. На столе были приготовлены два фотоаппарата с различными объективами и несколько кассет.

- Ну, как, готова? - спросил Игорь, и, не дожидаясь моего ответа, включил освещение. - Тогда приступим.

- Да погоди ты. Дай хоть переодеться, - возмутилась я.

- Я думал, что ты начнешь в этом.

Совсем я не собиралась сниматься в том, в чем обычно хожу в институт. Для чего же я тащила свои лучшие наряды.

- Глупости. Я сейчас. Это не долго.

Я, взяв свою сумку, зашла за ширму. Здесь было все удобно устроено. За ширмой на стене висело огромное зеркало, стоял возле него туалетный столик, рядом стояла вешалка. Я разложила на столике захваченную из дому бижутерию, и все для необходимое для макияжа. Вначале решила надеть свое красное платье и к нему соответствующую бижутерию. Глянула на себя в зеркало, и осталась довольна. Теперь можно было приступать к съемке.

- Вот теперь я готова - сказала, выходя из-за ширмы.

Игорь посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых я увидела удивление. Даже он не ожидал такого эффекта, который произвел на него мой вид. Но он тут же принял деловой вид.

- Стань перед ширмой, повернись в полупрофиль, голову подними и немного отклони ее назад, смотри прямо перед собой и чуть вверх, левую руку подними, согни в локте и заведи за голову. Вот так, а теперь замри и начинай думать о чем-нибудь приятном.

Игорь сделал несколько кадров. Потом усадил меня на высокий стул, какие обычно стоят в баре, и тоже сделал несколько кадров. Особенно эффектная была поза, где подол красного платья, как бы невзначай отрывал ножку в ажурном чулке чуть выше колена. Затем пошла съемка на диване, сидя и полулежа. Мы оба почувствовали, что все, что можно было выжать из этого наряда, мы уже выжали. Надо было двигаться дальше.

- Кроме этого платья, ты еще что-нибудь приготовила?

- Да, конечно. Есть еще маленькое черное платьице.

- Чудесно. Тогда иди, переодевайся.

Чтобы сменить наряд, мне пришлось снять с себя все, даже белье. При этом я с опаской поглядывала за ширму, не зашел бы в этот момент Игорь. Но он был занят сменой пленки в фотоаппарате. Пришлось несколько подправить макияж для этого случая. Когда я закончила, то своим новым видом осталась довольна. При моем появлении Игорь даже причмокнул губами.

- Прелестно! Вот это будут кадры!

И съемка продолжилась. Я обратила внимание, что Игорь уж слишком много внимания уделяет моим ногам. Короткое маленькое платье позволяло ему это делать. Я знала цену красоты своих ног, и поэтому была совсем не против, чтобы они были запечатлены на фотографиях.

- А теперь приступим к самому главному. У тебя с собой купальник есть?

Видимо, этого момента Игорь ждал больше всего, ему не терпелось увидеть меня обнаженной. Смущаясь, ответила ему:

- Послушай, Игорь. Он уж очень откровенный.

- Опять ты за свое! Мы, кажется, с тобой уже эту тему обсуждали. Не хочешь сниматься, тогда давай будем заканчивать это дело. А если хочешь продолжать, то марш за ширму, надевай купальник, и продолжим. А если ты уж такая стеснительная, то возьми вот этот плед.

С этими словами Игорь снял с рядом стоящего стула ярко-желтый плед, и бросил его Виктории. Тон Игоря был настолько категоричен, что мне пришлось подчиниться. Я снова зашла за ширму, сняла платье, сняла белье, и начала застегивать на себе эти полоски материи, которые почему-то кто-то назвал купальником. Потом еще раз взглянула на себя в зеркало, и долго не могла решиться выйти в таком виде перед объективом. Тогда я обернула плед вокруг талии, и уже в таком виде появилась перед Игорем.

И съемка вновь продолжилась. Он снимал меня стоя, лежа, спереди, со спины, с пледом и без пледа. Ярко-желтый плед на темно-синем фоне бархата хорошо контрастировал, подчеркивая мраморную белизну моей кожи.

- Теперь сядь на диван ко мне спиной, чуть повернись боком, ноги укрой пледом. И сними, пожалуйста, ты эти тесемки со спины.

Эти тесемки держали крохотные чашечки бюстгальтера на моей груди. Расстегивая их, я обнажала грудь, что делать мне совеем не хотелось. Хотя грудь у меня была в полном порядке. Но я знала, на что шла, идя к Игорю. Поэтому пришлось подчиниться, и снять то, что в купальнике считалось бюстгальтером, и прикрыть грудь руками.

- Левую руку опусти, а правую согни в локте и заведи за голову, положи ладонь на затылок, слегка обнажив грудь.

- Ну, Игорь…

- Ты опять! Да не смотрю я на тебя, я смотрю в видоискатель, - успокаивал меня Игорь. И, действительно, одно дело, когда видишь, как на тебя обнаженную пялит глаза мужчина, а другое дело, когда он смотрит через объектив фотокамеры, тогда создается иллюзия безопасности.

Первый шок от сознания, что тебя снимают обнаженной, стал постепенно проходить, тем более что я все время видела только стекло объектива. Я постепенно успокоилась, мне уже самой это стало нравиться. А Игорь постоянно вертелся вокруг меня, не отрывая глаз от видоискателя. И снимал, снимал, снимал.

Дальше очередь дошла до нижней части купальника. Тут я уже решительно воспротивилась. Но Игорь заставил снять и ее. Он обещал, что на снимках, где будут демонстрироваться интимные части тела, лица не будет. Поэтому старался снимать меня больше сзади, стараясь, чтобы голова не попадала в кадр.

Сознание того, что я полностью обнаженная находится рядом с мужчиной, который мне далеко не безразличен, будоражило и волновало меня. И вдруг у меня появилось страстное желание, чтобы он подошел поближе, глянул в глаза, а не через объектив, обнял и поцеловал меня. И когда он подошел, чтобы поправить волосы, спадающие мне на глаза, я так глянула на него, что он сразу все понял. Аппарат тут же оказался на полу, Игорь только успел дотянуться до розетки, чтобы вытащить вилку питания осветительной аппаратуры. Через минуту мы оказались на диване, покрытым темно-синим бархатом, а из всей одежды нас прикрывал только ярко-желтый плед.

Вадим

Все обошлось самым наилучшим образом. Через час я уже на военном КАМАЗе катил по грунтовой дороге в сторону станции. Погода портилась на глазах. Вот-вот должен был начаться дождь. От этого мне было как-то не по себе: я угнал тягач, а в случае дождя ребятам под дождем в расположение лагеря придется добираться пешком. Но я успокаивал себя тем, что расстояние от поля до лагеря невелико, ребята смогут вернуться туда до дождя.

И дождь таки начался, вначале мелкий, а затем все сильней и сильней. Ветровые стекла кабины заливала дождевая вода, по крыше барабанили крупные капли. Дворники работали вовсю, очищая от воды стекла. В кабине было уютно и тепло. И даже дорога, которая с каждой минутой становилась все более вязкой, военному КАМАЗу была не почем. Я тут же вспомнил поговорку: «Танки грязи не боятся». Это в полной мере можно было отнести и к военным КАМАЗам.

Дорога между полями была узкой, встречных машин не было. Вдруг я заметил идущую навстречу девушку. В руках у нее была сумка, а голову она прикрывала целлофановым пакетом. Кофта и платье на ней уже промокло насквозь, на туфлях она несла уже килограммы грязи. Мне стало ее жалко, и я остановил тягач, открыл дверцу кабины. Спросил:

- Девушка, вам куда?

- Мне в Сосновку, это в другую сторону.

Я решил, что девушку стоит подобрать, потому, что дел мне на станции минут на пять, а потом я поеду назад, как раз мимо Сосновки. Пригласил ее в кабину.

Девушка поднялась на высокую подножку кабины, долго стучала ногами, старясь отряхнуть прилипшую грязь, затем забралась в внутрь. Она вся промерзла, зубы, стучали от холода и влаги. Я включил отопление кабины на полную мощность, давая девушке быстрее согреться.

Ведя машину и не отрывая взгляда от дороги, я иногда все-таки искоса поглядывал на сидящую рядом девушку. Она была среднего роста, светловолосая, немножко полноватая. Последнее ее не только не портило, а даже делало более привлекательной. Красавицей ее назвать было трудно, но что-то в ее облике было такое необъяснимо милое, подкупающе знакомое и домашнее, что увидев ее первый раз, тебе уже кажется, что знаешь ее давным-давно. Девушка постоянно смущалась, пряча ноги под себя, от того, что на туфлях принесла столько грязи в кабину.

- Да вы не волнуйтесь, дожди теперь зарядили, еще много грязи нанесут в кабину, потом заодно все и почистим, - успокоил ее я.

Потом мы долго молчали, пока не подъехали к станции.

- Вы посидите, я мигом. Вот только получу груз, и поедем обратно.

Но мигом не получилось. В товарной конторе мне сказали, что кладовщик уехал в город, а когда вернется – неизвестно. А без него отпустить товар никто не имеет права. Нужно было ждать.

С удрученным видом я вернулся к машине, залез в кабину, отряхивая с себя капли дождя.

- Увы, быстро не получилось. Кладовщик уехал, когда вернется, никто не знает. Придется ждать. И вас я зря подбил на эту поездку. Извините.

Она меня успокоила, сказав, что для нее это лучший вариант. Лучше уж ждать в теплой кабине, чем мокнуть под дождем. Я решил, что время познакомиться поближе. Девушка мне явно нравилась.

- Ну, что же, будем коротать время здесь. Я бы вас пригласил в кафе или ресторан, но таковых здесь не наблюдается. Раз уж нам довелось это время провести в тесной дружеской обстановке, то давайте познакомимся. Меня зовут Вадимом.

Она представилась, назвавшись Ольгой.

- Очень приятно. Ольга. Это, кажется, княжеское имя? – спросил я, вспомнив из школьного учебника имя княжны Ольги.

- Да, было когда-то. К сожалению, княжеских корней в своем роду я не обнаружила, - уклончиво ответила девушка.

- Но это, может быть и к лучшему. А то не стала бы потомственная княжна вот так запросто общаться с простолюдином, - прикинулся я простачком.

Но она ответила резко, словно отбрила. Потом поинтересовалась, как я здесь оказался. В разговоре мы выяснили, что она из студенческого отряда, который также как и мы помогает совхозу с уборкой урожая.

Затем Ольга поинтересовалась, почему водителем тягача оказался будущий офицер. Пришлось ей объяснить, как получилось, что он оказался за рулем. Чем дольше мы беседовали, тем все больше мне нравилась моя собеседница. Общение наше продолжалось довольно долго. Затем девушка достала пакет с домашними пирожками, а я термос с чаем и мы хорошо перекусили. Утомительное ожидание, приятное ощущение полного желудка, тепло и мерный стук дождя по крыше кабины стали медленно клонить нас ко сну. Вскоре девушка уснула и, покачнувшись, склонилась ко мне, опустив голову мне на плечо.

Это ее непроизвольное движение говорило о полном доверии к попутчику. Я это оценил, сидел тихо, не шевелясь, боясь потревожить ее нечаянный сон. Так мы просидели еще около часа, пока я не увидел, как подъехала машина к складу, и из нее вышел кладовщик. Тогда я осторожно убрал свое плечо из-под головы девушки, и вместо него подложил свой бушлат. Мне даже показалось, что девушка не заметила подмены, продолжая спать. Тогда я тихонько открыл дверцу кабины, выскользнул из нее, и, стараясь не хлопать дверцей, тихо ее закрыл. На получение груза и оформление документов ушло не больше десяти минут. Закончив погрузку, вернулся в кабину. Девушка продолжала спать. Мне пришлось поправить бушлат под ее головой, после чего я, включив скорость, тихонько тронулся с места. Дождь уже прекратился. Ехал тихонько по грязной грунтовой дороге, стараясь вести машину так, чтобы меньше трясло ее на ухабах. Ведя машину, иногда поглядывал на спящую девушку. Во сне щеки ее порозовели, и она как-то смешно по-детски причмокивала губами. Она мне теперь все больше нравилась.

Уже перед самой Сосновкой девушка проснулась. Резко села прямо, не сразу понимая, где она находится. Помотала головой и стала извиняться за то, что так уснула. Чувствовала себя не ловко.

Я ее успокоил, сказав, что мы уже подъезжаем к Сосновке. Я почувствовал, что Ольгу начинает волновать вопрос, как отблагодарить меня за оказанную помощь. В шутку предложил ей в качестве оплаты, прощаясь, улыбнуться и приветливо помахать мне рукой. Мне показалось, что девушку это вполне устроило.

Возле здания деревенского клуба я притормозил перед самым крыльцом. На крыльце стояло несколько девушек, по виду это были студентки. Они удивленно посмотрели на Ольгу, когда та вышла из машины, и не только помахала мне рукой на прощанье, как мы договаривались, но еще и послала воздушный поцелуй. В ответ я дважды рявкнул клаксоном и резко рванул машину с места.

Виктория

Мы лежали на диване, оба обнаженные, прикрытые только одним пледом, еще не до конца понимая, что произошло. Мы, как два изголодавшихся зверя кинулись в объятья друг друга. Первой пришла в себя я. Не поворачивая головы к Игорю, спросила:

- И что дальше?

- Сегодня я проявлю пленки, они за ночь высохнут, а завтра сделаю пробные отпечатки, мы их с тобой пересмотрим, отберем лучшие, и буду печатать большие в альбом.

Конечно, задавая этот вопрос, я думала совсем о другом.

- Я не об этом.

- А.аа, ты вот о чем. А сама ты об этом что думаешь?

Мне не понравилось, что он ответил вопросом на вопрос. Ему хотелось инициативу выяснения отношений переложить на меня. Ответила уклончиво:

- Я не знаю. Раз так уж получилось ...

Он не дал мне договорить.

… я, как порядочный человек, после этого обязательно должен жениться. Так? Я, например, так не считаю. Сейчас в современном мире …

Тут уже его прервала я, продолжив мысль:

… случайный секс не повод для знакомства. Ты так считаешь?

- Ну, зачем же так утрировать? Сейчас к этому люди стали относиться значительно проще. Если мужчина и женщина чувствуют потребность в сексе, то почему они должны себе в этом отказывать? Создание семьи - вопрос куда более серьезный. И из первого не должно обязательно вытекать второе. Ведь признайся, тебе было приятно?

Тут я поняла, что попалась в его сети, как дурочка. Скольких девчонок он вот так снимал в прямом и переносном смысле. И я оказалась очередной из них, и не более. Его жизненная позиции и философия давали ему основание ограждать себя от всяких обязательств перед соблазненными жертвами. И в этой ситуации нужно было делать хорошую мину при плохой игре. Пришлось подыграть ему.

- Ну, допустим.

- И мне было приятно. Это же не значит, что уже завтра ты побежишь в магазин для новобрачных выбирать себе свадебное платье?

На некоторое время установилось молчание. Потом я спросила:

- И у тебя с каждой так заканчивались съемки?

- Ну, почему обязательно с каждой?

- А что, только с некоторыми?

- Давай оставим эту тему, мне неприятно об этом говорить.

Тут я уже не выдержала, вскочила, потянула на себя плед, обернулась им, и убежала за ширму, оставив Игоря голым лежать на диване. Я быстро оделась, побросала свои вещи в сумку и появилась из-за ширмы. Он тоже уже одетый разбирал осветительную аппаратуру. Я спросила его, надеясь, что хоть на это он способен:

- Ты меня проводишь?

Лицо его отразило неудовольствие. Я сразу это заметила.

- Ну, раз тебе это так трудно, я сама дойду.

И я ушла, хлопнув дверью. В душе было так противно и обидно. Соблазнилась на бесплатную фотосессию, а пополнила донжуановский список красавчика. Последними словами ругала себя. Дура, - корила я себя, - неужели ты не знала, с кем ты имеешь дело? Неужели тебя не насторожили фотографии голых твоих сокурсниц в его альбомах? Неужели он их так просто отпускал? А чем ты лучше их? И на что ты надеялась? Что он полюбит тебя и женится на тебе?

Целую неделю я дулась на Игоря, стараясь избегать с ним встречи, но, когда в следующую субботу он пригласил меня посмотреть, что у них получилось, я не выдержала, и согласилась. На этот раз я шла к нему, уговаривая себя, что никаких диванов больше не будет. К моему приходу в его комнате был наведен порядок, на столе стоял торт, фрукты, ваза с конфетами, свечи, высокие фужеры для шампанского и бутерброды с икрой. Явно, Игорю хотелось пустить пыль в глаза. Я подумала: «К чему это все?»

Вначале мы занялись делом. Сидя на диване, пересмотрели целую коробку пробных отпечатков. Их там было почти две сотни. Отобрали из них лучшие. Их оказалось тоже много, больше семидесяти. Такое количество никакой альбом не выдержит, т.к. Игорь их делал крупными - 18х24. Так они лучше смотрелись. Оптика у Игоря была отменная, поэтому фотографии получились самого высшего качества. Несколько отпечатков я тут же порвала, и попросила Игоря их ни в коем случае больше не печатать. Три или четыре самые откровенные попросила в альбом не помещать, но отпечатать для меня отдельно.

Потом был вечер при свечах. Звучала чудесная музыка. Мы пили шампанское, закусывали фруктами и шоколадом. Игорь был учтив и внимателен, совсем не похож на того циничного, прежнего, которым был на прошлой неделе. И я совсем расслабилась, забыв обещание, данное самой себе. Закончился вечер, как и прошлый раз, на диване. Игорь был прекрасным любовником, чутким, внимательным и страстным. Умом я понимала, что он уже приобрел такой богатый опыт подобного общения с женщинами. Но мне почему-то хотелось верить, что он так ласков и внимателен только со мной.

Так у нас продолжалось несколько месяцев. Каждую субботу мы встречались в доме Игоря, и проводили ночь вместе. Через три месяца я почувствовала какое-то охлаждение со стороны Игоря. Чем дольше мы встречались, тем сильнее я привязывалась к нему, а он, наоборот, становился все холоднее. И в это время я почувствовала, что забеременела. Это никак не входило в мои планы. Через полгода у меня были государственные экзамены в институте, и вообще, я еще не собиралась становиться матерью. Своей тревогой поделилась с Игорем.

- Знаешь, Виктория, это твои проблемы. В ваши женские дела я не суюсь. Ты как-то говорила, что у твоей матери есть знакомый акушер-гинеколог. Он поможет решить твои проблемы. Если потребуются деньги ему заплатить – я дам.

- А, если я не захочу избавляться от ребенка?

- Тогда рожай. А на меня можешь не рассчитывать. Ты знаешь, что жениться я пока не собираюсь. Ты знала, на что шла.

- Ну и Подлец же ты!

- Какой есть.

Конечно, мне пришлось по настоянию матери сделать аборт. Время я затянула, срок был большой, операция прошла с осложнениями. Меня предупредили, что, скорее всего, детей у меня больше не будет.

С Игорем я рассталась. И от этой встречи с ним у меня остался только альбом с моими фотографиями, который я теперь засунула далеко на антресоли, стараясь больше не вспоминать об Игоре. Но как я ни старалась его забыть, у меня это не получалось, и только при одном упоминании его имени, сердце сладко замирало.

Моя краткая беременность на моей внешности не почти отразилась, по-прежнему я выглядела прекрасно. Поначалу на меня мужчины «клевали», я пыталась несколько раз встречаться с некоторыми из них, но до серьезных отношений не доходило. А годы шли. После института я устроилась работать в Финансовом управлении при исполкоме. Коллектив на работе был чисто женский, мужчины заходили к нам в отдел редко. С годами я почувствовала, что у меня нет возможности где-то встретить настоящего мужчину. На работе одни бабы, на улице или в транспорте знакомиться не принято, в музеи и библиотеки я не хожу. Бегать на танцы в моем возрасте уже смешно. Можно было, конечно, познакомиться в компании на каком-нибудь торжестве. Пару раз меня приглашали в компанию наших сотрудников, но там были все семейные, и жены бдительно следили за своими мужьями, которые наперебой приглашали меня танцевать. Я перестала ходить в такие компании.

Теперь часто по ночам я вспоминали Игоря, и готова была ему простить такое пренебрежительное отношение ко мне. Ах, если бы только он вернулся! Но я слышала, что он женился, и у них ребенок. Взял какую-то замухрышку. Чем я его не устраивала? Видимо, женился ради карьеры. Говорят, что отец ее какой-то большой партийный бос.

Какими мы легкомысленными бываем в молодости, как не умеем ценить то, что имеем. Ведь в институте за мной парни толпами ходили, а я все носом крутила. Где они теперь? Тогда кумиром для меня был только один Игорь. Мне кажется, что я сейчас все бы отдала, чтобы вернуть то время. Сейчас бы я сумела удержать Игоря. А может быть, было бы лучше, если бы я не послушалась матери и не стала делать аборт. Родила бы, и тогда Игорь, может быть, ко мне вернулся. А сейчас врачи говорят, что, возможно, я никогда не стану матерью.

Ольга

В сентябре весь наш курс медицинского института отправили в деревню Сосновка на уборку кукурузы. Мы уже целую неделю трудились в поле. Мне удалось на полдня вырваться домой, навестить родителей, благо жили они недалеко, всего час езды на электричке.

Возвращалась я в отряд во второй половине дня. С самого утра погода начала портиться, я спешила, потому что ни плаща, ни зонтика не захватила с собой, все осталось в Сосновке. Добраться туда можно было двумя путями: выйти на остановке «Лесная», потом далее автобусом 10 километров, сделав крюк, через деревню Глухая; или проехать дальше одну остановку и выйти на «37м километре», а затем пройти пешком через поле всего километра два.

Уж больно не хотелось трястись еще на автобусе, да и денег было жалко, поэтому выбрала второй вариант, понадеялась, что успею проскочить до дождя. А с запада надвигались темные тучи, и в любой момент мог начаться ливень. Я уже пожалела о своем решении, но было поздно, двери захлопнулись, и электричка двинулась дальше.

На следующей остановке я буквально выскочила из вагона и быстрым шагом направилась по полю в сторону Сосновки.

Не успела я пройти двухсот шагов, как начался дождь, вначале мелкий, а затем все сильнее и сильнее. Подул сильный ветер, который холодными струями обдавал все тело. Я достала из сумки полиэтиленовый пакет, вытряхнула из него все содержимое в сумку и постаралась им прикрыть голову. Но все равно, это плохо получалосьветер рвал пакет из руки, а другая рука была занята сумкой. Через несколько минут я вся уже промокла буквально до нитки. И, к тому же, грунтовая дорога, по которой я шла, на глазах превращалась в липкую грязь. Первое время старалась идти по траве по обочине вдоль дороги, но трава была не везде. Вскоре на туфли налипло по доброму килограмму грязи. Я Бога молила, чтобы меня подобрала попутная машина. Но, как назло, редкие машины шли только мне навстречу. А дождь становился все сильнее и сильнее. Теперь я в полной отрешенности брела по дороге, проклиная все на свете.

Внезапно рядом остановился встречный военный тягач. Водитель распахнул дверцу.

- Девушка, вам куда?

- Мне в Сосновку, это в другую сторону.

- Садитесь, мне нужно заехать на пару минут на станцию, а потом обратно. Довезу вас до Сосновки. Вы ведь вся промокли.

Я так обрадовалась этому предложению, быстро оббежала машину, и уже через минуту сидела в кабине рядом с водителем, смущаясь от того, что нанесла много грязи в кабину на своей обуви. Водителем оказался молодой парень в старой поношенной военной форме с курсантскими пагонами, что меня несколько удивило. Мне не приходилось видеть за рулем военных грузовиков курсантов. Солдат, прапорщиков, офицеров видела, а курсантов – нет. Пока я размышляла над этим, заботливый водитель сразу включил отопление, и через несколько минут в кабине стало теплее, и я быстро согрелась.

Мы не успели переброситься и парой слов, как машина подкатила к складу на станции. Водитель схватил какие-то документы, и тщательно пряча их от дождя, побежал в контору. Через несколько минут он вернулся с удрученным видом.

Он стал извиняться, что быстро не получилось и что втравил меня в эту авантюру, из-за чего придется ждать неизвестно еще сколько.

- Ничего страшного, - успокоила я его. - Как будто у меня был лучший выбор. Так хоть сижу под крышей и в тепле, а не мокну под дождем. Есть шанс хоть когда-нибудь добраться до места.

И тут он начал что-то плести о том, что хотел бы пригласить меня в кафе или ресторан, но мол здесь, к сожалению таковых не наблюдается. Потом решил познакомиться. Представился Вадимом.

- Очень приятно. А меня Ольгой, - представилась я, протянув ему для пожатия руку. Пожатие было энергичное, рука крепкая, мозолистая.

Ну, вот, - подумала я, - началось. Парню явно хочется понравиться, павлин начинает распускать хвост. Сейчас начнет «клеить». Я внимательнее посмотрела на него. Парень был явно недурен, чуть выше среднего роста, крепыш, светлые, скорее белесые, короткие волосы выбивались из-под пилотки, лихо сдвинутой на затылок. Больше всего меня поразили его голубые глаза с какой-то необъяснимой добротой смотрящие на меня из-под пушистых, как у девочки, ресниц. В нем как-то сочеталось что-то детское и, в то же время, мужественное.

- Очень приятно. Ольга… Это, кажется, княжеское имя?

- Да, было когда-то. К сожалению, княжеских корней в своем роду я не обнаружила, - с улыбкой продолжила я беседу.

- Но это, может быть и к лучшему. А то не стала бы потомственная княжна вот так запросто общаться с простолюдином.

Видимо, чувство неловкости из-за непредвиденной задержки у него прошло, и ему захотелось повыступать передо мной. Мне его самоуничижение не понравилось и я ответила довольно резко:

- Да бросьте вы прикидываться простолюдином, пагончики-то у вас не солдатские. Кажется курсантские? Каким ветром вас сюда занесло?

- Да таким же, как и вас. Наверное, вы из студенческого отряда, что в Сосновке?

- А как вы определили?

- Деревенские так не ходят.

- Понятно. Чтобы сойти за деревенскую, я должна была бы быть в резиновых сапогах и фуфайке?

- Не обязательно. Я городскую не только по одежде могу отличить.

- Послушайте, Вадим, мне не совсем понятно, как вы оказались за рулем этого КАМАЗа? До сих пор мне не приходилось видеть водителями курсантов военных училищ.

- Это особый случай. Три дня назад мы сдали выпускные экзамены, и теперь две недели нужно ждать приказа о присвоении офицерских званий. И чтобы мы не бездельничали это время в училище, нас отправили на работу сюда в совхоз. Вначале нас направили на уборку кукурузы. А потом главный механик, узнав, что мы по специальности автомеханики, попросил заняться ремонтом совхозной техники. А неисправной там ее оказалось много. Для нас же это стало хорошей практикой. Все совхозные машины у них были задействованы на весь день на вывозке урожая, а тут понадобилось привезти запчасти со станции. Вот главный механик попросил съездить за ними на нашем КАМАЗе. А наш солдатик-водитель слег вчера в госпиталь с аппендицитом. Вот и пришлось мне сесть за руль. Опыта вождения мне не занимать, я вожу машины уже с четырнадцати лет, меня отец еще учил.

На некоторое время разговор прервался. Дождь по-прежнему молотил по крыше кабины. Мотор тихонько работал, и в кабине было тепло и уютно. Намокшее платье и кофта на мне стали подсыхать, и теперь мне уже совсем не хотелось покидать это место. Я твердо решила ждать до конца. Прошло уже больше часа, а дождь все не унимался, хотя стал не таким сильным. Мы вяло разговаривали. И тут я вспомнила про домашние пирожки, которыми в дорогу снабдила меня мать.

- Вы, наверное, уже проголодались? – поинтересовалась я у водителя, – у меня есть с собой домашние пирожки с капустой.

- Спасибо, я вовсе не против, но мне не хотелось бы вас объедать. Наверняка вы везете их не только для себя, а еще и для своих подруг.

- Вы не стесняйтесь, у меня их много, всем хватит.

- Вот и отлично. А у меня с собой есть термос с чаем.

Я достала из сумки большой пакет с пирожками, а он из-под сидения термос с чаем. Мне он налил чай в крышку от термоса, а сам прихлебывал из горлышка. Мы с аппетитом уплетали пирожки, запивая чаем, и весело болтали. Время шло, а кладовщика все не было. Дождь то переставал, то припускался снова. В кабине было тепло, и одежда на мне уже совсем высохла. От вкусней еды и тепла кабины меня начало клонить в сон, сильно захотелось спать, тем более, что ночью перед поездкой мне поспать удалось не более трех часов. Глаза стали сами собой зарываться, и я сама не заметила, как уснула.

Проснулась я внезапно, и сразу не поняла, где я нахожусь и кто со мной рядом. Потом несколько раз, закрыв и открыв глаза, помотала головой и пришла в себя. Сколько я проспала – не имела никакого представления. Мотор по-прежнему работал и мы медленно ехали по полю.

- Я что, уснула? И мы уже едем? А вы груз получили?- затараторили я чтобы скрыть неловкость за свой нечаянный сон.

- Ой, сколько вопросов стразу! Не волнуйтесь, все в порядке. Груз получен, мы уже едем. А что уснули, так это на здоровье.

- Как-то неудобно получилось…

- Ерунда. А у вас прекрасная нервная система, если можете спать в таких условиях. А вы так мило выглядите во сне, совсем смотритесь по-детски. А вот уже за поворотом будет Сосновка. Где вы там обитаете?

- Нас разместили в помещении клуба.

- Ну, и отлично. Доставлю вас с комфортом.

Меня стал волновать вопрос, как отблагодарить парня? Дать денег – может обидеться. Просто сказать «спасибо» - как-то несерьезно. Подобрал в дороге, обогрел, подвез прямо к месту.

- Я даже не знаю, как вас благодарить, - начала я.

- Это просто. Когда будете уходить, на крыльце улыбнитесь и помашите мне рукой. Для меня этого будет вполне достаточно.

Я мысленно поблагодарила его за то, что он нашел такой простой выход из моих сомнений.

Когда он остановил машину у самого входа в клуб, там, на ступеньках стояли несколько студенток из нашей группы. Я вышла из кабины, весело соскочив с высокой подножки КАМАЗа, подошла к ним, обернулась, помахала приветливо Вадиму рукой, и даже озорно послала воздушный поцелуй. Даже не знаю что на меня нашло. Подруги с любопытством наблюдали за происходящим.

- Ты уже успела солдатика закадрить? – спросила одна из подруг.

- Это не солдатик, а хороший парень, и он, кстати, через пару недель может явиться в офицерской форме.

- Курсант, что ли? Ну, Ольга, ты даешь! А как же твой Вовка?

- А, Вовка? Да куда он денется, - нарочито небрежно бросила я.

Вадим

«Колхозные механизаторы», как прозвали нашу троицу ребята во взводе, рассказали ребятам про девушек из студенческого отряда. Мы с таким азартом описывали их, что ребята едва дождались вечера субботы, чтобы отправиться в деревенский клуб на танцы. Пришлось долго уговаривать взводного, чтобы он отпустил нас туда. Отпустил нас только с одним условием, что будем держаться все вместе, и вернемся к отбою без опоздания.

Насколько это было возможно в этих условиях, мы привели себя в порядок. Удалось только начистить до блеска свои сапоги, а выгладить форму, все равно, было нечем. Выношенная старая форма хб и стоптанные кирзовые сапоги не украшали ребят. Мы успокаивали себя тем, что идем не на бал в дворянское собрание, а всего лишь на деревенские танцы.

Когда начало темнеть, командир взвода построил взвод, придирчиво осмотрел строй, и дал команду командирам классных отделений вести курсантов строем в деревню. Это его решение вызвало у каждого из нас внутренний протест. «Долго еще будут так нас водить строем, даже на танцы?» - возмущался каждый. Но мы тут же одергивали себя. Три года в училище прошли не зря, наше сознание и образ мыслей становились сознанием и мыслями профессиональных военных. МЫ прекрасно понимали, что группа военнослужащих не должна перемещаться толпой. Военнослужащие должны ходить строем. Иначе как на них будут смотреть окружающие? Военные всегда ассоциировались с порядком.

Два классных отделения, пройдя по деревне, подошли к клубу. Командиры отделений распустили строи. Курсанты рассыпались вокруг танцевальной площадки. Местом для танцев здесь служила асфальтированная площадка перед входом в клуб. Обычно в летнее время здесь по вечерам собиралась вся деревенская молодежь. Киномеханик выносил на улицу динамики, и через усилители киноаппаратуры крутил танцевальные мелодии.

Увиденное здесь, несколько изменило мой стереотип представления о деревенских танцах. Я всегда считал, что в деревне продолжают плясать под гармошку вихрастые парни в костюмах, косоворотках и кепках, надетыми набекрень, а девушки в светлых платьях и, обязательно, в туфельках и белых носочках.

Деревенские ребята были одеты почти также, как и в городе: в джинсах, свитерах или теннисках с яркими надписями или изображениями. По внешнему виду девушек почти невозможно было отличить их от городских.

Из динамиков на крыльце клуба раздавалась, пусть не самые современные, но достаточно популярные танцевальные мелодии. На площадке пока танцевальных пар еще не наблюдалось. Молодежь только еще собиралась вокруг площадки. А студентов, к огорчению ребят, пока еще не было видно.

Ребята стояли и курили, поглядывая на стоящих в стороне девушек и молодых женщин. Среди них мы увидели и свою кормилицу Глафиру, полную женщину лет тридцати – тридцати пяти. Она тоже пришла на эти танцы, и была единственной, кого мы знали в этой деревне. Первым ее заметил, и сразу же к ней направился, командир отделения Дроздов. Дождавшись начала следующего танца, он с Глафирой тут же вышли на средину площадки и стали танцевать. К ним присоединились еще несколько пар деревенских жителей. Остальные курсанты пока приглашать местных дам не торопились. Мы надеялись, что на танцы придут студентки. И мы их дождались. Двери клуба открылись, и на крыльцо выпорхнула большая стайка девушек, которых сопровождали два или три парня. Курсанты сразу оживились и двинулись в их сторону. Вскоре на площадке танцевало более двадцати пар. Среди стоящих кучкой девушек я заметил Ольгу. Но в тот момент, когда собрался подойти к ней, высокий худой парень буквально потащил ее танцевать. Видно было, что во время танца у них шел какой-то серьезный разговор. Лицо девушки было серьезно и даже сердито. После танца парень отошел от нее, а к ней тут же подрулил кто-то из наших. Она танцевать с ним не стала. А я рискнул испытать свое счастье. Подошел к ней.

- Добрый вечер, Оля. Разрешите вас пригласить.

По радостно сверкнувшим глазам девушки я понял, что она рада этой встрече. Озорно подмигнув стоящим подругам, вышла со мной в круг.

- Как вы себя чувствуете после того холодного душа?

- Благодаря вашей заботе, осталась жива.

- Это чудесно. И даже насморка не подхватили?

- Нет. Слава Богу, обошлось.

Некоторое время мы танцевали молча, просто не зная о чем дальше говорить. Когда танец закончился, провожая ее на место, я спросил:

- Можно будет вас еще пригласить?

- Попробуйте, - ответила мне, лукаво улыбнувшись.

Во время паузы между танцами я вернулся к ребятам. На следующий танец Ольгу пригласил кто-то из своих же студентов. Я издали наблюдал за этой парой. Он обратил внимание, что партнер девушки что-то ей серьезно выговаривал, а она с виноватым видом оправдывалась. Когда закончился танец, парень проводил Ольгу, что-то резкое сказал ей, и сразу отошел. Следующий танец Ольга танцевать ни с кем не стала, отказав подошедшему курсанту. Пропустил этот танец и я. При первых же звуках нового танца я быстрым шагом направился к своей знакомой. Та без колебаний пошла с мной.

- Какие-то проблемы? – спросил я.

- Да ну его!

Потом я осторожно поинтересовался, что так ей испортило настроение. Она рассказала, что этот долговязый навязчивый парень ее однокурсник постоянно преследует ее.

Вдруг она сразу без всякого перехода спросила:

, - Вадим, вы курите? Давайте отойдем в сторонку, я покурю, чтобы успокоить нервы.

Мы отошли шагов на двадцать от танцевальной площадки, девушка закурила, а я только покачал головой. Она стала оправдываться, говоря, что курит редко, только тогда, когда расстроена. А научилась курить в анатомке, где только табачный дым способен перебивать запахи. От нее я узнал, что она готовиться стать педиатром.

- Вы знаете, что нашу специальность считают близкой к ветеринарии. Чаще всего, лечим безмолвных пациентов, которые не могут рассказать, что с ними и что у них болит.

- Это же какие нервы нужно иметь, чтобы постоянно видеть страдающих детишек. Как в у вас с этим?

- Да вроде бы не жалуюсь. Но какая же это радость видеть спасенного тобой ребенка. И родители смотрят на тебя, как на бога.

- А это для вас так важно?

- Может быть, не так важно, сколько приятно чувствовать свою нужность. Простите, не подберу нужного слова. А вы любите детей?

- Я мечтаю, что когда женюсь, у нас будет много детей. Или как говорил мой старший брат, что у них будут «четыре сыночка и лапочка дочка»

- Ну, и как? Осуществил он свои планы?

- Нет, застряли на одном, дальше дело пока не движется.

Оба они весело рассмеялись. Девушка погасила окурок, бросила его в урну и, взглянув на часы, сказала:

- Пойдемте, а то уже скоро танцы закончатся.

Мы вернулись на площадку, я подвел ее к подругам. К ней тут же подошел тот долговязый студент. С ним рядом уже маячили два местных парня, явно нетрезвого вида. С Ольгой он стал снова о чем-то спорить. Я решил пока не вмешиваться, слишком мало я был знаком с этой девушкой.

В это время стоящая в стороне группа девушек хором выкрикнула: «Белый танец!». Из динамиков разнеслись звуки танго, и к группе курсантов направилась вся девичья команда. Ко мне подошла девушка, одна из местных, и пригласила на танец. Мы молча протанцевали весь этот танец, Я проводил свою партнершу на место. Считая долгом вежливости, пригласил ее на следующий танец. Когда я вернулся к ребятам, ко мне подошел подвыпивший какой-то парень, явно из деревенских.

- Слыш, защитник родины, пойдем выйдем, поговорить надо.

- Слушай, парень, а может быть не надо?

- А почему?

- Потому, что тебе завтра на работу.

- Ну и что?

- А на работу ты не пойдешь, придется идти за бюллетенем в поликлинику.

- Это мы еще посмотрим, кому идти за бюллетенем.

- Ну, пойдем, если уж так тебе не терпится. Только не жалей потом.

Мы отошли в сторону от площадки метров двадцать в плохо освещенное место. Остановились.

- Так что ты мне хотел сказать?

- Ты это тут, кончай, наших девок трогать не смей! Вы тут временные, а нам с ними жить. Поматросите и бросите. Ты понял?

- Ты мне будешь указывать, что мне делать?

- Буду!

- А кто ты такой, чтобы мне указывать? А, если я тебя не послушаю, то что будет?

- Плохо будет.

- Это как?

- А вот так.

Парню явно хотелось подраться. Он был выше меня ростом, шире в плечах. Ему казалось, что он физически превосходит меня, поэтому вел себя так нагло. Но он не знал, что у его противника черный пояс по каратэ, и второе место на училищных соревнованиях.

Он размахнулся, и с силой направил свой огромный кулак мне в лицо. Но кулак пролетел мимо, и рука, не встретив сопротивления, прошла в пустоту. От этого он потерял равновесие, а я, пользуясь этим, ухватив его за предплечье, перекинул через свою спину и припечатал к земле, заломив руку.

- Больно! Пусти! – заорал парень.

- Это еще не больно. Больно будет, если еще хоть раз сунешься ко мне, или к нашим ребятам. Так куда тебя завтра направить на работу или в медпункт?

- На работу, - процедил сквозь зубы протрезвевший сразу парень.

- То-то. А теперь вставай, а то еще простудишься, потом будешь думать на меня.

Конечно, моя подготовка позволяла мне покалечить или даже убить этого здоровилу, но я никогда без крайней необходимости не прибегал к жестоким мерам. Наши ребята издали наблюдали за этой сценой, и не вмешивались, зная, что я сам смогу справиться, только следили, чтобы не пришла помощь нападавшему. Но пока было все спокойно. Униженный и оскорбленный деревенский герой исчез где-то в темноте.

Мы заранее договорились, что после окончания танцев через полчаса соберемся на площади на условленном месте, а оттуда пойдем строем в свое расположение. Полчаса нам давалось, чтобы проводить девушек.

Я, и еще пять ребят из нашего классного отделения, провожать никого не стали, и не спеша двинулись к месту сбора. Не успели мы отойти и ста метров, как перед ними, как из-под земли, выросла группа деревенских парней с явно агрессивными намереньями. Похоже, что группу эту возглавлял прежний мой знакомый.

- Ребята, вот он, - указывая на меня, проорал их предводитель.

Парни сразу набросились на нас. Ребя Нашим ребятам было не привыкать отражать нападения гражданских парней. Мы сразу собрались вместе, образовав оборону боевым порядком типа «свиньи», прикрывая друг другу спины. Сняли поясные ремни, и, размахивая ими, отбивались от нападающих, пробиваясь к своим. Армейский ремень имеет увесистую бляху, при ударе с размаху которой можно сломать руку или проломить голову. Некоторые ребята утяжеляли бляхи, заливая их изнутри оловом. Это было хорошее оружие самообороны, которое не было запрещено никакими законами. А к такому боевому порядку ближе одного метра подойти трудно ни с ножом, ни с кинжалом. Разъяренные парни кидались на строй, но получали должный отпор, а мы продолжали двигаться дальше. Если по пути встречались одинокие курсанты, они тут же примыкали к боевому порядку. Уже несколько нападавших выбыли из строя. Кто-то размазывал кровь по лицу, кто-то баюкал раненую руку.

Идти оставалось совсем немного, уже была видна большая группа курсантов на площади, когда мой противник схватил камень и метнул его в строй, целясь в меня. Я увернуться не успел. Камень попал мне в голову, и рассек кожу над правой бровью. Ребята на площади, увидев драку, бросились на помощь своим. Деревенские парни поспешно скрылись в темноте. Преследовать их не имело никакого смысла. Из всего взвода пострадал только один я, остальные не имели даже царапин, не говоря уже о шишках и синяках. Ранение было серьезным, кровь заливала лицо, нужно было принимать срочные меры. Кто-то из ребят вспомнил, что в клубе остановились студенты-медики. У них, наверняка, найдется, чем остановить кровь. Михаил и Николай вызвались сопровождать меня до клуба.

Когда мы подошли к зданию клуба, на крыльце курили две девушки. Они, увидев кровь на лице курсанта, открыли дверь и крикнули куда-то внутрь клуба:

- Оль, иди, спасай, тут твоего раненого привели.

Через полминуты появилась Ольга и бросилась ко мне.

- Что случилось? Кто это тебя так? – участливо спрашивала девушка, забыв, что мы еще не перешли с ней на ТЫ.

- Шел, поскользнулся, упал, гипс, - пытался шутить я.

- Ты еще и шутишь. Давай, заходи, сейчас посмотрим что там у тебя.

Меня завели в фойе клуба, Ольга усадила меня на стул осмотрела рану.

- Девочки, принесите нашу санитарную сумку.

Она промыла и продезинфицировала рану, сделала противостолбнячный укол и заключила:

- Рана глубокая, нужно накладывать швы или ставить скобку. Сегодня медпункт уже закрыт, завтра приходи туда к 9 часам, я сама тобой займусь. А сейчас я только перевяжу, чтобы не кровоточило. Голова не кружится?

Я отрицательно помотал головой.

- Сам дойти сможешь?

- Конечно. И спасибо вам, дорогой доктор.

За этой сценой наблюдали наши ребята, стоящие рядом, и почти вся женская часть студенческого отряда, высыпавшая из помещения клуба. Девчонки перешептывались между собой и кивали в сторону Ольги и Вадима, шутили: «Теперь у них дружба скреплена кровью».

Ольга

Я весь вечер была под впечатлением встречи с Вадимом. Вольно или невольно я сравнивала его с Владимиром. Сравнение было явно не в пользу последнего. Владимира я знала с первого курса, мы учились в одной группе. Долговязый, в очках, вечно рассеянный, постоянно забывающий всюду свои вещи, он был заметной фигурой в нашей группе. Мне тогда льстило, что из двадцати двух девчонок группы он обратил внимание именно на меня. Мы начали встречаться. Но встречи эти носили какой-то детский характер. На последнем сеансе в кино на задних рядах он мог себе позволить взять меня за руку, дальше наши отношения не шли. Мне не нравилось его непостоянство. То надоедает, не дает прохода, то неделями просто меня не замечает. И еще его какой-то мелочной, неуживчивый эгоистический характер. Он может до посинения спорить из-за всякой ерунды и никогда не уступит женщине. Иногда казалось, что он просто мешает мне жить. В группе нас уже все считали постоянной неразлучной парой, а из-за этого я не могла познакомиться ни с кем другим. Пока на первых курсах шла особенно напряженная учеба, мне самой было не до того, а теперь назойливое присутствие рядом Владимира меня начинало уже тяготить. Я его просто терпела, как терпят супруги, давно не любящие и надоевшие друг другу, но по ряду причин не разрывающие эту связь. Но мне хотелось чего-то настоящего, сильных страстей, пылкой и нежной любви, а не этих тусклых отношений. Одним словом, была у нас, как в песне поется, «любовь, похожая на сон», в смысл... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3