ГВАРДИИ РЯДОВОЙ

1

Знакомство

Заканчивался май 2014 года. Обычная палате областной больницы. Нас – шестеро бедолаг, нуждающихся в экстренной медицинской помощи. Общество – разношерстное, но почему-то вызывает особый интерес тот старичок, чья кровать стоит в углу. Шустренький такой, настоящий живчик. С наушниками не расстается: слушает радионовости, ловит каждое слово, особенно, когда диктор или комментатор заводит речь о событиях в Украине. В паузах – заговариваю, пытаюсь узнать что-нибудь о старичке. Разговаривать трудно: проблемы, ко всему прочему, у того со слухом и мне приходится говорить громко, что другим явно не нравится.

И вот делаю первое открытие: старичку – восемьдесят девять (от удивления чуть не ахнул); в больнице он по поводу проблем с глазами и, между прочим, не первый раз: полгода назад сделали операцию, но, очевидно, не совсем благополучно и теперь это обстоятельство больного беспокоит; пробует поймать врача, который оперировал, проконсультироваться, но тот под разными предлогами ускользает. Хирургу, видите ли, сильно некогда, поэтому довольно грубо (своими глазами видел и слышал) отмахивается от назойливого больного

На другой день делаю еще одно открытие: оказывается, тот самый старичок, от которого ускользает хирург, - солдат-пехотинец Великой Отечественной войны, получивший в бою на Орловско-Курской дуге тяжелое осколочное ранение и признанный из-за этого инвалидом. Таких реально всего не больше пяти на всю Пензу, но, тем не менее, судьба постаралась, чтобы мы непременно встретились. Значит, это было кому-то очень-очень нужно. Вот и не верь после этого в провидение.

Вопрос: почему фронтовик лежит в шестиместной палате, а не в одноместной, кстати, в тот момент пустовавшей, где свой туалет, телевизор, кондиционер, куда к больному, чтобы сделать процедуры, сестры непременно приходят сами, а не гоняют, как нас, простых смертных, по длинным коридорам? Он же заслуживает привилегий куда больше, чем, допустим, губернатор Василий Бочкарев. Во-вторых, почему этому фронтовику не могут принести в палату завтрак, обед, ужин и он вынужден выстаивать очередь? Неужели и этой малости от медперсонала не достоин?

2

Песчинка в океане

С той поры прошел год. Тем временем, отгремели салюты по случаю юбилея Победы, то есть 70-летия, отзвучали бравурные марши. Интересно, был ли на торжества приглашен и увенчан славой мой новый знакомый?

Чтобы ответить на вопрос, надо встретиться. Возникла проблема: в блокноте нет домашнего адреса, а также забыл спросить номер телефона. Стал искать: как-никак, но в моих записях, сделанных впопыхах, есть помета: а) живет неподалеку от площади Победы; б) в качестве ориентира служит магазин «Магнит».

Уже середина дня, а так и не нашел. Присел на одну из дворовых скамеечек и стал перебирать в памяти прошлогодние разговоры. И тут в голове мелькнуло: «Мужичок что-то говорил про встречу со школьниками, а что, если эта встреча была в школе, находящейся неподалеку; что, если там знают ветерана, если не адрес, то хотя бы телефон?»

Пошел по этому пути. Подсказали, что недалеко средняя семнадцатая школа. Пришел. Не сразу, но спустилась  завуч: сказала, что пороется в бумагах и, возможно, что-то найдет.  Ближе к вечеру Ольга Анатольевна Бычкова, заместитель директора школы, позвонила и назвала номер домашнего телефона Перфилова.

Тут же позвонил. Взял трубку, на мое счастье, сам Николай Михайлович. Напомнил, что год назад познакомились; сказал, что хотел бы встретиться и поговорить более подробно о его участии в той войне. Николай Михайлович согласился. Спросил:

— Если подъеду завтра, к двенадцати, устроит?

Одним словом, договорились.

Оказалось,  был во дворе (?!) именно того самого дома и того самого подъезда, где живет Перфилов. Живет, кстати говоря, без малого сорок лет, стало быть, должны были знать жильцы. Может, это из-за того, что слишком скромен и, как выражается нынешняя молодежь, не любит светиться?

Оказалось, кстати, и то, что на торжества по случаю семидесятилетия Победы, проходившие от его дома (напоминаю, так как это считаю крайне важным обстоятельством) в трехстах метрах, он опять, как и в предыдущие годы, не был. Наверное, посчитал, что без приглашения неудобно навязываться властям; наверное, подумал, что не стоит мешать чиновникам развлекаться, и  тешить собственное тщеславие.

Встретились. Погода - прекрасная, поэтому вышли во двор, нашли свободную скамейку по сенью отцвётшей сирени, присели и… Состоялся разговор… Он оказался не слишком радужным. Впрочем, все изложу по порядку.

3

Детство, которого не было

Жизнь малыша Коли началась с того, что он сначала потерял отца, которого не помнил, а потом ушла из жизни и мать. Остались двое сирот: он, то есть Колька, и сестра на несколько лет старше.

Николая приютила у себя тетя, но однажды, рассердившись, выгнала щупленького и маленького росточка Николая на улицу, сказав, что видеть его, нахлебника, не хочет.

Мальчуган так оказался беспризорником. Хорошо, что среди деревенских жителей нашлись сердобольные, которые позвонили в район и сообщили, что оборванный и грязный ребенок живет на улице, что питается лишь тем, что дадут соседи. Время было трудное (шел 1930-й год), таких брошенных детей было много (впрочем, в наше вполне благополучное время беспризорников не меньше), но на этот раз власть среагировала: приехала, забрала ребенка и поместила в Саратовский детский дом.

Не мог не спросить:

— Как жилось?

Николай Михайлович, помрачнев, махнул рукой:

— Так… Вспоминать не хочется.

Из этого понял: если бы жизнь в детском доме была сладка, то он бы охотно этим поделился. Впрочем, жизнь на улице все-таки была еще хуже.

Беседа продолжается. Н. М. Перфилов рассказывает:

— После шестого класса из детского дома выгнали, точнее, отправили в ремесленное училище. Определили в группу электриков.

Николай в учебе отличался прилежанием, за что воспитатели ремесленного училища и преподаватели ценили и поощряли. А он? Еще больше старался. Ему ведь надеяться было не на кого и не на что. Да, в деревеньке живет сестренка, но ей самой пока что нужна помощь.

Годы идут, но парень по-прежнему не отличается богатырским видом. Так, извините, природой заложено. Мечтает о чем-то? Да, но… Он еще не знает, что вот-вот и ступит на порог еще больших испытаний…

Июньское погожее воскресенье. Николай и еще несколько парней из ремесленного пошли в местный парк культуры и отдыха: там весело, там музыка, там многолюдно. Пришли. Отдыхали. Но после трех часов по полудню все затихло. Заговорило радио на столбе: это было выступление Молотова… Это была война.

В тот момент Николай меньше всего понимал опасность случившегося, как, впрочем, и взрослые. Потому что пропаганда трубила вовсю о том, что враг будет сокрушен, что победоносная Красная Армия готова в считанные дни разгромить любого противника.

А потом? Стало твориться на фронтах совсем иное: Красная Армия откатывалась от западных границ все дальше в глубь страны и к октябрю 1941 года враг стоял уже на подступах к Москве.

4

Мобилизованный

Итак, идет война, а Николай Перфилов по-прежнему в ремесленном. Он рассказывает:

— Пошел семнадцатый год, когда мне и другим учащимся дирекция сообщила о направлении из училища на авиационный завод, который находился в Балашихе.

Я киваю:

— Нехватка рабочих рук…

— Мужчины ушли на фронт, их надо было кем-то заменить. А кем, если не стариками и необученными подростками?

— Назовем вещи своими именами: вы были мобилизованы на трудовой фронт.

— Получается, что так… Ведь нашего согласия никто не спрашивал… За нас другие всё решили.

На трудовом фронте пробыл парень больше года. И вот повестка - явиться с личными вещами в райвоенкомат. Пришел свой срок послужить Отечеству. Конечно, рановато, ведь недавно исполнилось лишь восемнадцать, но военное время устанавливает свои правила и порядки.

— Сначала определили в десантные войска, - далее рассказывает мой герой. - Служил в Ульяновской области, - делает паузу и уточняет. -  Десантника не получилось… Триста восьмая стрелковая дивизия была разбита под Сталинградом, ее стали почти заново формировать… Из таких, как я…

Рассказ Николая Михайловича прерываю, чтобы представить некоторые исторические сведения о названной дивизии. Считаю необходимым сказать, что для этого воспользуюсь воспоминаниями фронтовика Василия Михайловича Черкасского, автора краткого исторического очерка.

«…308-я стрелковая дивизия была сформирования в Омске приказом по войскам Сибирского военного  округа 23 февраля 1942 года, в котором было указано: к 15 июня 1942 года сформировать в Омске 308-ю стрелковую дивизию.

Выполнение приказа было поручено начальнику Омского военно-пехотного училища имени М. В. Фрунзе полковнику Гуртьеву Леонтию Николаевичу.

В сражающийся Сталинград дивизия Л. Н. Гуртьева вступила в ночь на 2 октября 1942 года в распоряжение командующего 62-й армии генерала В. И. Чуйкова и заняла боевые позиции в районе завода «Баррикады». За целый месяц воины не отступили ни на шаг.

3 ноября 1942 года Гуртьев получил приказ передать оборону завода 138-й дивизии Людникова, а самим перейти на отдых и доукомплектование».

Здесь прерву очерк Черкасского и процитирую воспоминания маршала Чуйкова:

«Стрелковая часть по времени меньше всех сражалась в городе, но по действиям, по количеству отраженных атак и по стойкости не уступала другим соединениям 62-й армии. В самые жестокие бои в заводском районе она сражалась на главном направлении удара фашистских войск и отразила не менее 100 атак озверелых захватчиков».

Добавлю: за боевые заслуги при защите Сталинграда 308-я стрелковая дивизия награждена орденом Красного Знамени.

Вот в какой легендарной воинской части предстояло нести службу Н. М. Перфилову.

5

Путь на фронт

Н. М. Перфилов рассказывает:

— Переехали в Мелекес… Рядом там. Недалеко… Немного нас подучили и направили дивизию под город Калинин. На станции Осташков нас разгрузили… Там опять началась учеба. Одели нас прекрасно. Но там же болота, сырость, решили просушиться. Поступила команда: «Туши костры! Налетят немцы и забросают бомбами!» Потом нас направили в район, как потом уже мы узнали, в места Орловско-Курской дуги, будущей знаменитой битвы. Не доезжая до Тулы двадцать пять  километров, высадили и оттуда пешком шли. Шли ночью, только ночью. От леса до леса. Чтобы маскироваться. От авиации….

После паузы он продолжил:

— Наконец, дошли, кажется, до Мценска. В поле начали рыть траншеи. Это, как потом узнал, готовился второй эшелон будущей битвы. Снова учеба. На нас пускали танки, учили забрасывать машины гранатами, точнее, их муляжами, некими болванками.

Цитирую…

«В конце июня и в начале июля советская разведка - войсковая, оперативная и агентурная - продолжала пристально следить за действиями врага, особенно за перемещением его танковых соединений… Вскоре удалось установить не только день, но и час атаки - 5 июля, 3 часа утра… Советское командование получило необходимые сведения для проведения заранее спланированной контрподготовки, которая началась на рассвете 5 июля в войсках Центрального и Воронежского фронтов». (История второй мировой войны, том 7, страница 145).

Н. М. Перфилов продолжает свой незатейливый рассказ, который для меня важнее любых архивных документов, потому что это воспоминания одного из последних реально живущих фронтовиков:

— Пятое июля… Несмотря на то что находились мы во второй линии обороны, спать не пришлось: были разбужены грохотом нашей артиллерии… Вторая половина дня… Раненые пошли через нас. Кто как передвигался. Мы понимали, что и нам скоро придется вступить в первый бой…  12 июля дошла и до нас очередь. Пошли мы. Днем, через овраги. Немец бомбит. Убитые и раненые. Одному на моих глазах ноги оторвало. Просит: «Братцы, пристрелите меня!» Ну, кто же стрелять в своего будет?.. Перебежки. Наступление… Да… Я был пулеметчиком. Ручной пулемет Дегтярева. Во время наступления - у меня осечка. Пришлось воспользоваться оружием убитого и вперед. Теперь отступлений у нас не было. Шли только вперед…

Цитирую…

«Летом 1943 года 308-я дивизия была направлена на орловский выступ в состав 3-й армии. Наступление на Орловско-Курской Дуге началось 12 июля 1943 года. Дивизия Гуртьева с ходу прорвала оборону противника северо-восточнее г. Орел и 2 августа подошла к его окраинам…» (Из воспоминаний, которые уже цитировал, фронтовика Василия Михайловича Черкасского).

Вперед, только вперед…

И вновь рассказ Н. М. Перфилова:

— Немец бьет по нам из минометов, пулеметов, автоматов, а над головами - «мессеры». Пытаешься спрятаться от бомб, мин, снарядов и пуль. Ну, спрячешься, а что дальше? Встаешь и бежишь. Тут надо все делать быстро: если будешь ползать еле-еле, то… Пропадешь быстро. Шли, наступая…

Почти месяц воины прославленной 208-й стрелковой дивизии, среди которых был и рядовой пехотинец-пулеметчик Перфилов, шли вперед, с боями освобождая русскую землю, теряя на каждом километре десятки красноармейцев.

29 июля 1943 года. Бой за очередную высотку закончился. Задача выполнена. И…

Цитирую…

«Стрелок Перфилов Николай Михайлович награжден приказом по 347 полку 308 стрелковой дивизии от 31 июля 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками медалью «За боевые заслуги». Командир 347 стрелкового полка подполковник Чамов». (Временное удостоверение № 947070).

Кстати, гибли не только рядовые красноармейцы, но и офицеры, даже генералы…

3 августа 1943 года. Командный наблюдательный пункт дивизии (у поселка Нижняя Калиновка). Идет бой. Работает гитлеровская артиллерия.  Один из снарядов разрывается вблизи. Осколком смертельно ранен генерал-майор Гуртьев Леонтий Николаевич, командир дивизии.

К Перфилову судьба благосклонна. Пока… Скольких боевых товарищей потерял, а сам по-прежнему в строю, более того, ни одного серьезного ранения. В самом деле, пуля - дура, а осколок - вдвойне.

16 сентября 1943 года. Уже два с половиной месяца Перфилов участвует в боях. Он уже закаленный боец, опытный, успел нанюхаться пороха, а ведь ему всего лишь восемнадцать лет и пять месяцев.

Короткая передышка. Погода замечательная. Дивизия заняла новые позиции. Бойцы веселы. И есть отчего: надеются на горячее питание и, возможно, если старшина подсуетится, на наркомовские сто граммов спирта. Его батальон расположился на опушке леса.

— Утром, - рассказывает Перфилов, -  меня откомандировали в распоряжение начальника штаба нашей части. Получаю приказание: доставить горячий обед командирам.

Интересуюсь:

— Почему выбор пал на вас?

Н. М. Перфилов, отвечая, разводит руками:

— Честное слово, не знаю… Привык уже не задавать лишних вопросов. Понимаю, что любое приказание в армии не обсуждается, а исполняется. Исполнил приказание, доставил обед.

От себя добавлю: тогда уже широко практиковалось, что горячую пищу прямо на передовую доставляли специально откомандированные с оружием в руках бойцы, за плечами которых были специальные термосы.

Н. М. Перфилов  продолжает повествование:

— Командование моего батальона расположилось на обед. Не знаю, как, но фашисты заметили и из миномета ударили по нам. Первая мина разорвалась неподалеку. Командира батальона ранило в ногу, начальнику штаба осколок угодил в спину. Со мной - ничего… Судьба… Слышу вой. Чувствую, что следующая мина летит на меня. Инстинктивно прикрыл голову рукой. Интуиция не подвела: мина попала в вершину большого дуба и там разорвалась… Один из осколков и попал в руку. Собрал вещмешок… Собрал ведь, хотя кровь хлещет. Вытащил пакет, в котором был бинт, добежал до солдат, они перевязали мне руку. Приехала подвода, раненых погрузили. Я сел рядом с возчиком. Сижу. Пить хочется. Клонит ко сну… От потери крови… Чтобы я не упал, возчик одной рукой правил, а другой меня поддерживал за бок. Доехали до медсанбата. Оказывается, не нашей дивизии. Там меня уже по-настоящему перевязали. И мы поехали дальше, искать свой медсанбат. Привезли. Положили. Прямо на пол. Снова перевязали. Потом дали мне немного вина. И я уснул. Просыпался. Опять давали вина, и я снова засыпал. Трое суток отсыпался.

— Почему сразу не отправили в тыл?

— Не знаю… - отвечает Перфилов и качает головой. - Возможно, не было машин в наличии… Вот и сплю… Тут тихо… Какой сон на передовой?.. Потом всех раненых, в том числе и меня, погрузили на машины и повезли уже в тыл. Какая-то казарма. Очевидно, бывший немецкий госпиталь. На топчане, который стоял на улице, наложили на лицо маску и…

— Прямо на улице?

— Именно на улице  и сделали операцию. Отвезли потом в длинную такую палатку, метров тридцать-сорок, наверное. Вижу стол, а на нем чай и саратовские калачи, после сухарей на передовой так захотелось. Встал, подошел, хотел отрезать от калача, но не смог, сил не было, упал. Медсестры подняли и уложили на место. Я снова уснул. Потом повезли до Тулы.

— Там медсанбат был?

— Нет. Это уже был настоящий военно-полевой госпиталь. Там гипс наложили. Три месяца таскал «самолет», то есть загипсованную руку.

Цитирую…

«В боях за советскую родину красноармеец 347 стрелкового полка Перфилов Николай Михайлович 16 сентября 1943 года был тяжело ранен - сквозное осколочное ранение правого локтевого сустава с повреждением локтевой кости…» (Из справки о ранении, выданной военно-полевым госпиталем № 1433).

Таким образом, битва на Орловско-Курской дуге осталась позади. Родная дивизия пошла вперед, но уже без Николая Михайловича Перфилова. Не знал он, что за боевые заслуги, мужество и героизм красноармейцев в ходе этой самой битвы 208-я дивизия 29 сентября 1943 года была преобразована в 120-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Обидно, что мой герой, увы, официально не успел стать гвардейцев. Ему не хватило всего двух недель. Это, по моему мнению, формальность, поэтому своего героя считаю настоящим гвардейцем, показавшим себя в грандиозном сражении с наилучшей стороны.

— Из Тулы, - продолжает рассказ Н. М. Перфилов, -  тяжело раненых отвезли в Киров. Здесь, спустя месяцы, под Новый год дали третью группу инвалидности и отправили домой. А куда? Где мой дом? Его нет. Сестра у меня была. Она жила в Белинском районе Пензенской области… Приехал… Все почему-то в деревне шарахались от меня…. Нашел все же дом сестры. Вечером на чарочку гости пришли… Сразу определили меня учетчиком тракторной бригады в местном колхозе. Стал доверенным лицом: кладовщица ключи от склада мне даже доверяла.

6

Учеба, труд и еще одна беда

Николай Михайлович рассказывает:

— Надо учиться… В техникум сразу не поступишь… Куда с шестью классами?..  С 1948 и по 1950 годы жил в Моршанске, учился и работал сапожником. Учеба что дала? То, что по истории, литературе и русскому языку, математике подучился, - говорит Николай Михайлович и с гордостью добавляет. - После выпуска из ремесленного мне присвоили самый высокий разряд - седьмой. Двоим - шестой, а остальным второй или третий, - после короткой паузы продолжил. - Пошел все-таки в техникум. Завуч поговорила со мной, приняла документы. Позадавала вопросы, - мой герой улыбается. - Наверное, проверяла мои знания.

— А знания были не очень.

— Конечно…  Все-таки приняли, зачислили на первый курс.

— Смею предположить, что учли боевые заслуги и проявили к инвалиду снисходительность.

— Возможно… Учился трудно. До двух ночи не спал. Десять лет перерыв в учебе. Все, что знал, - позабыл.

От себя уточню: в 1950-м поступил, а в 1954-м Н. М. Перфилов закончил, преодолев все трудности, строительный техникум сельского хозяйства.

— Приехал в Пензу, - продолжает рассказ мой герой. - Поступил на велозавод. И проработал ровно сорок лет. Был сначала строительным мастером, потом прорабом, потом старшим прорабом. Должен был уйти на пенсию раньше, но после наступления пенсионного возраста работал еще четырнадцать лет… Трудно пришлось…

Посочувствовал:

— Еще бы… Ни детства, ни юности настоящей… Все загублено войной.

Николай Михайлович кивнул, но дальше продолжать рассказ не стал, оставив за бортом воспоминаний немало личного, в том числе радостного и горького.

Да, у меня сведения отрывочные, но не полез человеку в душу и  не стал расспрашивать. Потому что… Об этом он, как мне показалось, не был расположен вспоминать.  Ивсе же считаю возможным и необходимым добавить кое-какие штрихи.

Начну - с радостного.

Николай Михайлович однажды познакомился с девушкой по имени Мария. Несколько свиданий и понял: его! Не знаю, любовь это или что-то иное, но живут, скрашивая старость, мирно до сих пор. Мария Васильевна Перфилова, педагог с тридцатилетним стажем, была бы совершенно счастливой (как и сам Николай Михайлович), если бы не одно «НО». Горько писать об этом, но надо…

Молодые почувствовали себя на седьмом небе, когда узнали, что будет ребенок. И ребенок появился. Мальчик здоровеньким родился. Ничто не предвещало беды, но она случилась. Прямо в роддоме, перед выпиской. Видимо, одна из нянечек, перепеленывая крошку, уронила. Ребенок ударился головой об пол. Советские врачи утешали Перфиловых: ничего, мол, страшного и дитя со временем придет в норму.

Увы! Чуда не случилось: сын - инвалид детства; он почти не говорит и с отсталым умственным развитием. А теперь, читатель, представь себе, что это для Николая Михайловича и Марии Васильевны?! Даже страшно подумать! Особенно теперь, когда они в преклонном возрасте, когда они сами нуждаются в уходе, а тут на руках беспомощный большой ребенок, с которым приходится буквально нянчиться, нянчиться уже много-много лет.

Героические родители, отказавшиеся отдать мальчика на попечение государства. Мучаясь, но живут вместе. Живут, совершая, по сути, каждодневный подвиг.

7

Грустно все это
 

…Сижу в двухкомнатной малогабаритной квартирке дома-хрущебы, что на проспекте Победы (в трехстах метрах от величавого памятника воинам-победителям). Сижу и озираюсь. Сижу и удивляюсь: нет, не таким мне представлялось жилище инвалида Великой Отечественной войны, инвалида второй группы, фронтовика, награжденного орденом Отечественной войны первой степени, медалью «За боевые заслуги» и другими юбилейными послевоенными знаками доблести и отваги, человека, отметившего чуть больше месяца назад свое девяностолетие, человека, у которого в солидном возрасте жена-пенсионерка и сын инвалид детства, человека, в конце концов, отбарабанившего ровно сорок лет на одном и том же предприятии.

Грустно видеть. И обидно. За нашу Родину, которая не может (а, может, не хочет?) создать элементарно приемлемые условия проживания, сделать так, чтобы оставшееся время семья защитника Отечества не нуждалась ни в чем.

Николай Михайлович догадывается о произведенном впечатлении. Он тяжело вздыхает и, как бы оправдываясь, разводит руками.

— Нужен ремонт… Давно уже, - говорит он. - Нет сил - ни физических, ни моральных, ни, извините, материальных.

Понимаю: семья в полном составе живет на российские пенсии (а о том, какие они, россияне прекрасно знают) и других доходов не имеет, и иметь, как бы ни старалась, не может. Да, у главы семьи, как у фронтовика, пенсия побольше, чем у жены или того же сына, но и на нее хорошего ремонта не сделать.

Возникает, как мне тогда показалось, резонный вопрос, и я его задаю:

— Вы обращались за помощью?

Глава семьи, вижу, хмурится и с ответом не спешит. Видимо, для него это больная тема, но все-таки жду ответа. Дождался-таки.

— Ходил… Однажды был у главы администрации района…

— И… Что?..

— Отказали.

— На основании чего?

— Получил стандартный ответ: нет возможности.

Звучит убедительно, не так ли, читатель? Мог  упрекнуть Николая Михайловича в том, что он, смиренно приняв бюрократический аргумент власти, не проявил настойчивости и не пошел выше. Язык не повернулся упрекнуть фронтовика. Как ему, так и мне известно: на любом уровне власть одинакова и чтобы из нее выцарапать гражданину что-либо, надо пуд соли съесть. На это нет ни времени, ни сил - всё растратил Николай Михайлович Перфилов на нашу Советскую Родину, которая благодарит... Та самая Родина, выбрасывающая на ветер миллиарды рублей на пышные торжества и не имеющая возможности отремонтировать квартиру не мнимому, а самому настоящему инвалиду-фронтовику, которому привалило такое счастье, как встретить семидесятилетие Великой Победы. Благодарит Родина… Как может и как хочет. Родина и ее олицетворение - власть, ждет… Чего? Применимо к Николаю Михайловичу и оставшимся другим одиночкам-фронтовикам лишь одного… Того, что на поверхности, того, что она, то есть та самая Родина, с нетерпением и, возможно, с вожделением ждет. Ждать осталось не долго: вот-вот и наступит для власти счастливый час, в который она бесшабашно продолжит чествовать живых и беззаботно предаваться скорби по части павших. Живых, собственно, не будет, а скорбеть по павшим так легко и настолько безответственно, что…

 Геннадий Мурзин

x

Иллюстрация к: ГВАРДИИ РЯДОВОЙ