ВЕРИТЬ ИЛИ НЕ ВЕРИТЬ В ПРИМЕТЫ?

ОФИЦЕРСКИЕ БЫЛИ

( Рассказы о судьбах людей в офицерских пагонах)

ВЕРИТЬ ИЛИ НЕ ВЕРИТЬ В ПРИМЕТЫ?

Третий день нашего пребывания в этом, забытом Богом уголке России ничем не отличался от двух предыдущих. Вечером долго засиживались за картами или, слушая очередного рассказчика. А потом утром спали долго. Кормила нас Наталья по-сибирски на убой. Ежедневно мы звонили в пароходство, чтобы узнать движение «Ракеты».  Пока только удалось узнать, что она прибыла в конечную точку маршрута. Теперь ей предстоял путь обратно. Одним словом, сидеть нам здесь оставалось еще, как минимум, неделю.

После сытного обеда мы снова забирались в постели и спали часов до 5. Потом коротали время до ужина, кто как мог. Вот после ужина наступало у нас самое интересное время. Мы с нетерпением ждали новую историю. Сегодня нам ее поведал Фирсов. А начал он с вопроса.

- Друзья, верите вы в суеверия и приметы? В авиации и на флоте суеверия очень распространены. Например, нигде вы не увидите самолета  или корабля с бортовым номером 13. Ни один летчик не сядет в кабину самолета с отпускным билетом в кармане. И много еще подобного. Я, как любой современный здравомыслящий человек, относился всегда с большой долей скептицизма ко всему этому. Чаще всего считал, что просто  бывают случайные совпадения.  Не верил я и в то, что наша жизнь состоит из светлых и темных полос. Не верил я до тех пор, пока сама жизнь не ткнула носом, заставив поверить. Вначале она заставила поверить в наличие жизненных полос. Бывают периоды, когда удача сама идет тебе в руки, и за что бы ни взялся – все получается самым наилучшим образом. Это светлая полоса. А бывает все наоборот. Как с самого начала все пойдет наперекосяк, так и до самого конца будет не везти. Но, как правило, этому предшествуют определенные приметы. Во всяком случае, перед полосой неудач. О такой серии неудач я хочу вам сегодня и рассказать.

 Одной из таких  полос невезения была полоса лета 1984 года. Служил я тогда на Севере. По плану командования у  меня отпуск был назначен на средину июня. Попасть в отпуск в такое время мечтает каждый северянин.  И вот уже подошел июнь, но я об  отпуске пока не заикался, «тянул» время, чтобы  попасть на вторую половину лета, когда будут уже все: фрукты, ягоды и свежие овощи. Младшая  моя дочь Татьяна уже закончила учебу в 1-ом классе, и целыми днями гуляла возле дома. Погода стояла неважная: было сыро, температура редко поднималась выше плюс 5 градусов. Все подруги ее уже уехали с Севера на лето. Пора было отправляться в отпуск и нам. Я написал рапорт на отпуск, но старший инженер, мой прямой начальник, почему-то тянул с ответом.

В конце июня стало известно, что полку в августе  предстоят практические стрельбы на полигоне в Красноводске. Таким мероприятиям, как правило, предшествовала большая напряженная работа всего технического состава полка, но наибольшая тяжелая часть этой работы ложилась на вооружейников и специалистов по радиолокационным прицелам, службу последних я и возглавлял. До стрельб оставалось около двух месяцев, а, если сейчас я уйду в отпуск дней на 50, то вернусь перед самым отъездом в командировку.  Кто же возглавит работу по подготовке к такому важному мероприятию? Но, с другой стороны, если не уйти сейчас, то с отпуском можно будет вообще «пролететь», уже летом в отпуск с семьей не попадешь, а там начнется школа, и вообще, лето закончится. А семью нужно вывозить с Севера. Каждый день, когда я появлялся дома, меня встречали глаза жены и дочери с немым вопросом: «Ну, как с отпуском?»

Можно было, конечно, перепоручить эту работу своему заместителю капитану Тихончеву – начальник группы ремонта радиолокационных прицелов. Но все равно, весь спрос за подготовку будет с меня. Эта дилемма мучила меня несколько дней. В конце концов, впервые за всю службу долг перед семьей перевесил служебный долг. Пришлось своего начальника Емельянова «брать за горло». С большой неохотой тот сходил к командиру полка с моим рапортом на отпуск. Командир, скрепя сердце, подписал рапорт. Я же уезжал в отпуск с чувством вины и неудовлетворенности собой. Душу грызли сомнения: правильно ли я поступил, пренебрегая служебным долгом?

Но как только мы вместе с семьей заняли отдельное купе в скором поезде Мурманск-Москва, все  мои тревоги улеглись. Это все еще шла светлая полоса в моей жизни. Продолжалась она и весь отпуск. Я вместе с семьей прекрасно отдохнул в Клину, накупался, позагорал,  и в прекрасном расположении духа вернулся к себе на Север. Не следующий день уже был на службе.

К этому времени подготовка к стрельбам уже закончилась, до отлета оставалась одна неделя. Всю работу провели без меня. Но об этом не забыли, ни командир, ни подчиненные. Вечером того же дня командир вызвал меня к себе и поставил задачу: убыть в Красноводск  «своим ходом» на рекогносцировку, т.е. там на месте выяснить все условия для размещения  техники, оборудования и личного состава, а также определить, что нужно еще «прихватить» с собой для выполнения этой задачи.

В этот момент и закончилась светлая полоса моей жизни. Задача была предельно ясна, но как ее выполнить?  Шла последняя неделя августа, время, когда вся страна перед началом учебы находится на колесах. Все едут, кто домой, кто на учебу. Аэрофлот и железная дорога работают с полным напряжением. Поток пассажиров достигает максимума. Билетов, практически, достать никуда невозможно. Приехавшую со мной семью это известие о командировке не обрадовало, но и не особенно опечалило. Они за мою службу привыкли к моим командировкам и восприняли это, как должное. Сборы были недолгими. Все, что мне понадобится в ближайшие 2-3 недели, было уложено в чемодан, и на вечернем автобусе я убыл в командировку.

В автобусе пассажиров было мало, в ту сторону (на Юг) почти никто не ехал. А вот из Мурманска автобус был переполнен возвращающимися из отпусков.   Я удобно расположился на переднем сидении, почти рядом с водителем. Мне прекрасно была видна вся дорога, по которой мы ехали.  Как только мы проехали первую проходную, и дорога углубилась в лес, дорогу автобусу перебежал  заяц. Раньше я слышал, что это является плохой приметой. Но в приметы я продолжал не верить. За всю жизнь я не получил точного подтверждения сбывшихся примет. Ни черная кошка, перебежавшая дорогу, ни встретившаяся баба с пустыми ведрами не предвещали мне неудачи. Единственно только,  стоило мне чем-то похвастаться, как это тут же оборачивалось для меня противоположным. Пожалуй, только в эту примету я  и верил. А тут заяц. В эту примету я не поверил, а зря.

Из автобуса вышел я в Коле, пересел на другой автобус, идущий в аэропорт Мурманска Мурмаши. Было  поздно, и кассы Аэрофлота  в городе уже закрылись, я надеялся взять билет до Москвы прямо в аэропорту.  Планировал взять билет до Красноводска с пересадкой в Москве. По моим расчетам завтра к вечеру я должен был быть уже в Красноводске. Но не тут-то было. В моей жизни уже шла темная полоса. Билетов в сторону Москвы в кассе Аэрофлота не оказалось ни на сегодня, ни на завтра. И на послезавтра ничего не обещали. Делать было нечего, продолжать путь нужно было поездом. Пришлось добираться до железнодорожного вокзала снова автобусом. На это ушло около часа. На фирменный поезд Мурманск-Москва я опоздал. Если бы я сразу планировал ехать поездом, то он успел бы к 21-30. Но сейчас уже было около полуночи.  Через полчаса в Москву шел дополнительный пассажирский поезд, который вместо 36-ти часов в пути шел более 43-х. Делать было нечего, пришлось соглашаться. Другого выбора не было. Вместо двух часов полета «тащиться» на поезде около двух суток. Что же, не беда,  двое суток в купейном вагоне - это почти отдых. Служба-то все равно идет. Но это были только мечты.

Этот дополнительный поезд № 69, очевидно, делал свой последний рейс. Такого состояния вагонов мне видеть еще не приходилось. Мне достался билет в пятом купейном вагоне. Обслуживал этот вагон один пьяный студент, или «полупроводник», т.к. в его веденье было два вагона.  Половина стекол в вагоне была выбита, ряд дверей в купе не закрывались, а просто стояли в проходе рядом с купе. Из всех постельных принадлежностей в вагоне были только матрацы. Ни света, ни воды, ни горячей, ни холодной в вагоне не было. К тому же, вагон не отапливался, хотя ночью на улице было не более 4-х градусов тепла. Единственный уцелевший термометр в вагоне показывал вдвое большую температуру – целых 8 градусов «жары». В разбитых окнах свистел ветер, выстуживая последнее тепло.

Кроме меня, в вагон перед самым отправлением поезда  вошел еще капитан с черными петлицами и эмблемами артиллериста. Мы решили поселиться вместе в одном купе, в котором двери еще закрывались,  и было стекло в окне, хотя и треснувшее. Так как матрасов было неограниченное количество, мы положили на  жесткие деревянные полки по два матраса, а третий использовать в качестве одеяла. Переодевшись в спортивные костюмы, залезли под матрасы, стараясь согреться. Так прошла первая ночь в поезде.

Утром начались проблемы. Ни воды, ни чая, ни света, ни самого студента в вагоне не оказалось.  Чтобы умыться, пришлось идти через 3 вагона в мягкий. Позавтракали всухомятку бутербродами, прихваченными из дому.  Побриться так и не удалось. Нигде, даже в мягком вагоне, розетки с током для электрической бритвы не обнаружили.

Обедать пришлось в вагоне-ресторане. Из первых блюд была только солянка, а на второе отбивная из осетрины. И все по баснословным ценам. Осетрина мне показалась какой-то подозрительно несвежей. И мои сомнения оправдались. К вечеру мы с капитаном уже маялись животами, и всю ночь сменяли в туалете друг друга… К тому же, ночь была такой холодной, что спать, практически,  не пришлось.

На следующее утро растительность на наших лицах еще больше подросла. Измученные бессонной ночью, с болями в животе, небритые мы во второй половине дня прибыли в Москву.             Я, первым делом, помчался в кассу Аэрофлота узнать, как с рейсами на Красноводск. Но, увы, не только в Красноводск, но даже до Баку на ближайшие 10 дней билеты все были проданы.  Оставался только один вариант – ехать поездом до Баку.

Там же, на Ленинградском вокзале, я привел себя в порядок: умылся, побрился, и только после этого отправился на Курский вокзал за билетом до Баку. Но и  здесь меня ждало разочарование. Билетов до Баку на поезд, который отправлялся в 19-00, не было,  даже в общем вагоне. Мне посоветовала кассир попробовать взять билет на завтра в момент отхода поезда. В этот момент снимается «бронь» на билеты. Я так и сделал. В 18-50 стоял уже возле кассы. Кассир набрала необходимые данные на своем  терминале, и как только стрелка на электронных часах прыгнула на цифру 12, она ввела данные в компьютер. Машина сработала, и выдала единственный оставшийся билет в купейный вагон. Это был маленький просвет в темной полосе его поездки.

Итак, до отправления поезда оставалось ровно сутки. Торчать эти сутки в Москве не было никакого смысла. Хорошо, что я захватил с собой ключи от клинской квартиры, у меня будет возможность хорошо выспаться и отдохнуть дома. К вечеру следующего дня я был уже на Курском вокзале. На этот раз, словно по контрасту с мурманским поездом, поезд Москва-Баку состоял из новеньких немецких вагонов, которые едва больше месяца бегали по русским дорогам.

Несмотря на то, что место у меня было 36-е, т.е. последнее, условия в купе были превосходными: мягкие полки, никель, зеркала, чистое хрустящее белье, занавески, ковровые дорожки и превосходное обслуживание. Поездка в таком вагоне просто отдых. Все было прекрасно, но меня тревожил дальнейший путь, как я буду добираться до Красноводска. Существовало два пути: по воздуху на самолете Баку-Красноводск или паромом через море.  Я решил лететь самолетом.

Поезд прибыл в Баку в 8 часов утра. Это уже шли пятые сутки с момента моего отъезда из части. Баку встретил меня жарким солнечным днем. После прохладного Севера мне показалось особенно жарко в этом городе.  Агентство Аэрофлота было всего в двух кварталах от железнодорожного вокзала, и располагалось в небольшом душном полуподвальном помещении. У каждой кассы стояла очередь человек по 30. Заняв очередь, я посмотрел на часы. Было 8-35, это по Москве. Местное время на час вперед, значит 9-35.  В помещении было жарко и душно. Очередь двигалась очень медленно. Несколько раз объявлялся технический перерыв из-за сбоев в работе компьютера. До обеденного перерыва я так и не успел подойти к окошку кассы. Про себя я решил: если не удастся достать билет на самолет на сегодня, билет возьму на любое число, а там, в аэропорту, постараюсь втиснуться на первый же рейс до Красноводска. С билетом это сделать будет проще.

Как часто бывает на юге, обеденный перерыв уже давно закончился, а кассы все еще не открывались. Только в четвертом часу мне удалось добраться до окошка. Билетов до Красноводска не только на сегодня, но и на завтра уже не было. Пришлось взять билет на второй рейс на послезавтра. Я пока оставался верен своему плану. До аэропорта автобус ходил от железнодорожного вокзала. На весь этот путь ушло около часа.  В аэропорту в ожидании вылета толпилось много народа. Когда была объявлена регистрация билетов на Красноводск, к терминалу явилось народа раза в два больше положенного. Очевидно, желающих прорваться не на свой рейс было немало. Они совали дежурному в нос какие-то документы, удостоверения, телеграммы. Но дежурный был непреклонен: пропускал пассажиров только этого рейса. Среди желающих улететь пораньше были и Герои Советского Союза, но и для них не нашлось места на этом рейсе. Даже командир этого экипажа пытался уговорить дежурного взять в самолет жену и маленького ребенка, но и ему было отказано. Тогда Вадим понял, что улететь ему ни сегодня, ни завтра так и не удастся. Оставался второй вариант – добираться по морю на пароме.

Морской железнодорожный паром Баку-Красноводск берет 24 железнодорожных вагона, штук 200 легковых автомобиля и 700 пассажиров. Путь через море  занимает 12 часов.  Уходит он, как правило, около полуночи, и уже в средине следующего дня швартуется в Красноводске.

Когда я добрался до морского порта, то и здесь меня ждало очередное разочарование.  В порту в ожидании отправки скопилось машин 700 и около 2000 пассажиров. Оказывается, из-за шторма уже трое суток паромы не ходили. Все они скопились на внешнем рейде Баку в ожидании, когда утихнет шторм,  чтобы можно было подойти к причалу. Билеты на все эти три парома давно распроданы, значит, остается ждать, когда они подойдут к причалу, разгрузятся, загрузятся,  сходят в Красноводск и вернуться обратно. На это может уйти еще, по крайней мере,  не менее двух суток.

 «Вот так рекогносцировщик,- грустно подумал я про себя,  - я уже в пути пятые сутки, а до места еще не добрался. Нужно об этом поставить в известность своих». Зашел на почту и дал телеграмму в часть: «Застрял в Баку. Билет на самолет только на 31 августа, паромы не ходят из-за шторма». Как показали дальнейшие события, это было очень правильное решение с моей стороны.

Итак, я оказался в чужом городе без крыши над головой и даже без надежды на то, что в скором будущем смогу выбраться отсюда.

О том, чтобы получить место в гостинице, можно было и не мечтать. Все места в гостиницах были давно заняты. Рухнула даже надежда получить на ночь раскладушку в холле гостиницы.  Передо мной стоящий в очереди к администратору гостиницы какой-то грузин предлагал дежурной 50 рублей за раскладушку, но та швырнула ему деньги обратно (раскладушка на ночь стоила 70 коп.) Теперь мне оставалось только одно: ночевать под открытым небом. Для этого я выбрал скамейку на набережной у моря. Хорошая погода благоприятствовала этому. Стоял жаркий и сухой конец августа. На небе ни облачка. К вечеру жара несколько спала, стало немного легче  дышать. Легкий ветерок с моря делал обстановку на набережной вполне комфортной. Хорошо, хоть чемодан сдал в камеру хранения на морском вокзале, с собой у меня был только дипломат.

 Усталость и тревоги дня сделали свое дело. Как только я устроился на садовой скамейке и закрыл глаза, то тут же уснул. Проснулся уже через час. Открыл глаза. Все тело на жесткой скамейке затекло и болело от деревянных реек. Надо мной расстилался купол южного звездного неба. Вдали на башне поочередно высвечивалось время и температура: 23-26; +31; 23-26; +31; 23-27…

Больше спать не хотелось. Лег на спину, подложив руки под голову, стал рассматривать звезды. Здесь они казались крупнее и ярче, чем в Подмосковье. Подошел милицейский патруль, проверил документы. Спросили, почему майор проводит ночь на скамейке в порту, как бомж. Я им рассказал обстановку, они предложили переночевать в КПЗ, но я отказался. Наверняка, там душно и жарко. Они ушли, предупредив, что здесь небезопасно, могут ограбить.

Время тянулось медленно. Очень хотелось пить. Я вспомнил, что в двух кварталах от порта на улице есть автомат газированной воды. Отправился туда. По дороге к автомату увидел что-то для себя непривычное.  Прямо на тротуаре была свалена гора арбузов и дынь. Рядом стоял стол с весами, а на раскладушке дремал хозяин этого богатства. Редкие прохожие проходил мимо, но он не обращал на них никакого внимания. Впереди меня шел какой-то мужчина лет сорока. Он подошел к спящему хозяину и слегка потрепал его по спине.

- Ара, арбузик можно?

- Выбырай, - не поднимая головы, бурчит хозяин.

Мужчина долго роется в горе арбузов, и, наконец, выбрав один, подходит к столу.

- Вот, выбрал.

- Палажы на весы. Палажыл? Сколько?

- Чуть больше восьми килограммов.

- 4 рубля.

- У меня пятерка.

- Возьми сдачу в коробке под весами.

Покупатель берет сдачу, арбуз и уходит. Все происходит так, что хозяин не поднимает головы, лежит,  уткнувшись лицом в подушку. Я подхожу к нему.

- А мне можно?

- Выбырай!

И все повторяется снова. Купил себе арбуз поменьше на 3 рубля и вернулся на свою скамейку. Из дипломата достал свои вечные спутники - перочинный нож и  ложку, и подвинул поближе к себе мусорную урну.

Устроившись поудобнее, снял ножом верхнюю часть арбуза – «крышку». Арбуз  оказался спелым и сочным. Запустил ложку в ярко-красную мякоть арбуза, и с наслаждением начал есть его влажные сладкие сердцевину, слегка наклонившись вперед, чтобы капли сока не падали на брюки. Я так и не смог остановиться до тех пор, пока ложка не стала скрести уже по зелени дна. Насладившись этим даром южной земли, снова попробовал уснуть. Сон был тревожным, я то проваливался куда-то в черную бездну, то просыпался от неудобного ложа и каких-то, не то комаров, не то мошек, которые постоянно лезли в лицо и за воротник.

Поднялось солнце, начинался новый день. Что он мне готовил? Как его пережить? Все тело, как избитое,  ныло. Уже с утра хотелось пить. Только сейчас вспомнил, что после завтрака в вагоне за весь день я так ничего и не ел, если не считать ночного арбуза. Первым делом отправился в порт узнать,  не причалил ли паром, и заодно там позавтракать в привокзальном буфете. Но как только я там взглянул на цены, то сразу   весь мой аппетит пропал. Если в обычном буфете или столовой   чай стоял 3 коп, а кофе 5 коп, то здесь кофе продавали за 70 коп. А если учесть, что командировочные платили по 2 руб. 60 коп в сутки, то такие завтраки мне были не по карману. Пришлось обойтись бутылкой кефира и булкой, купленной в ближайшем продуктовом магазине.

Несколько часов провел на скамейке в парке возле морского вокзала. Солнце поднималось все выше, и становилось все жарче.  Вот, наконец, подошел на разгрузку первый паром «Туркменистан». Только после того, как он разгрузится,  и его загрузят снова, он освободит  место для следующего.  И только, когда он вернется, начнут продавать на него билеты. А очередь там записана уже человек 300.

Паром долго швартовался, выравнивал уровни с тем, чтобы 24 вагона, находящиеся на его борту,  смогли благополучно отправиться на берег, и двигаться дальше.  После того, как юркий маневровый тепловозик вывез из чрева парома последнюю шестерку вагонов, на берег стали выезжать легковые автомобили. Вся разгрузка заняла около 6 часов. За это время я несколько раз ходил в город и возвращался обратно. Наблюдая  за разгрузкой и дальнейшей погрузкой, прикидывал, сколько времени мне придется еще провести здесь в ожидании отправки на тот берег. По моим расчетам выходило, что еще не менее трех суток.

Когда началась погрузка, мое внимание привлекли люди в авиационной форме, которые грузли технику на паром. Я подошел к ним, и мы разговорились. Оказалось, что это «свои». Истребительный полк из Васильково, что под Киевом, направлялся стрелять в Красноводск. Меня так обрадовала эта встреча. Я попросил их разрешения переправиться с ними через море.  Они с удовольствием разрешили. В их товарных вагонах, оборудованных под теплушки, были спальные места. Сами  же они ночь будут спать в забронированных ими заранее каютах. Я так  обрадовался этой теплушке,  наверное, больше, чем гостиничному комфортабельному номеру.

В вагоне стояли солдатские кровати с матрасами, подушками, и даже  с постельными принадлежностями.  Правда, в трюме было душно и жарко, но все-таки это была удача. Мне не придется ждать столько, на первом же пароме я смогу отправится в Красноводск.

Погрузка закончилась только глубокой ночью, и  паром отчалил. И только тогда я вышел из своего укрытия. На палубе почти никого не было. Все пассажиры после нелегкого трудового дня отдыхали в своих каютах. Легкий ветерок приятно обдувал тело. Я обошел всю верхнюю палубу, постоял на корме, любуясь видом удаляющегося ночного Баку, а затем отправился к себе в трюм спать. Хотя духота и жара была здесь по-прежнему, но все же, здесь была удобная кровать, а не скамейка в парке. Раздевшись до трусов,    лег,  и сразу же уснул после двух дней и почти бессонной ночи.

К грузовому порту в Красноводске паром подошел к средине следующего дня. Здесь было еще жарче, чем в Баку, пожалуй, около 40 градусов. Пока шла разгрузка, я решил искупаться здесь же у причала. Окунулся в морскую воду с ощущением, что, как будто, дома вошел в собственную ванну. Температура воды была около 30 градусов. И не стал я дожидаться окончания разгрузки, а на городском автобусе отправился в аэропорт. Когда подъезжал к зданию аэропорта, на взлетно-посадочную полосу садились первые истребители моего полка.

-  Вот так выполнил рекогностировку, - подумал я.  До места   добирался ровно неделю.

Конечно, командиру полка  такое выполнение его задания, естественно, не понравилось. Уже по возвращению  к себе на базу я услышал на аэродроме по громкой связи, что командир  вызывает меня к себе в кабинет. Через 15 минут я постучал в кабинет подполковника Кучко. Тот с недовольным видом разрешил мне войти. Я доложил о прибытие по приказанию.

- Ты знаешь, когда у меня есть сомнения, я плохо сплю. А у меня сейчас есть сомнения. Как  ты добирался до Красноводска неделю. Я думаю, что ты эту неделю прогулял в Клину.

- Никак нет, товарищ командир. Во-первых, в Клину мне делать  было нечего, я только что вернулся с семьей из Клина. Во-вторых, я получил задание 28-го августа. В тот же день вечером убыл в Мурманск. Билет на автобус имеется. Билетов на самолет не было, в тот же вечер 28-го я убыл поездом в Москву. Билет на пассажирский (не скорый) прилагается, 29-го и 30-го  я был в пути, 31-го прибыл в Москву. На самолет до Красноводска билетов на ближайшие 10 дней не было. Он ходит туда 2 раза в неделю. Билет до Баку на поезд удалось достать только на следующий день. 1-го сентября вечером я выехал в Баку. Днем 2-го прибыл туда и сразу попытался взять билет на самолет. Но билеты на ближайшие 2 дня были уже проданы. Поехал в морской порт.  Паромы до Красноводска не ходили из-за шторма уже 3 дня. Они стояли на внешнем рейде в Баку в ожидании разгрузки. Билеты на них были давно проданы. В ночь со 2-го на 3-е сентября ночевал на скамейке в Приморском парке. 3-го дал телеграмму в часть. В тот же день встретил ребят с Васильковского полка. Они грузились на первый пришедший паром. С ними в ночь с  3-го на 4-ое убыл паромом в Красноводск. 4-го прибыл на место в момент посадки наших самолетов. Билеты и телеграмма находятся в строевом отделе.

- Ну что же, убедил. А то я подумал, что ты прогулял эти дни в Клину,  или в Москве. Иди, теперь я буду спать спокойно.

Я вышел от командира с неприятным чувством, что как будто меня попытались уличить в нечестных поступках. Так закончилась одна из «темных» полос в моей жизни, полоса неудач. И еще я понял, что за все в жизни приходится платить, и не обязательно деньгами. Временем, здоровьем, нервами. Так за пренебрежение к службе судьба мне заплатила такой командировкой. И еще я вспомнил про зайца, перебежавшего нам дорогу в начале пути. Вот теперь и не верь в приметы.

Фирсов закончил свою исповедь. Все молчали, только полковник задумчиво произнес: « Дасс…».

 Киевский Вадим Аркадьевич

x

Иллюстрация к: ВЕРИТЬ ИЛИ НЕ ВЕРИТЬ В ПРИМЕТЫ?