Грохот в туннеле.

Мальчики в пылу игры юркими, внимательными взглядами, заметили внимание незнакомого дяди в военной форме, остановили игру и медленно подошли к Исе, глаза которого забегали при виде множества лиц и глаз, с любопытством взирающих на него. Одинаковые лица и глазенки мальчишек и волнение не позволили определить сына, осталось только с надеждой позвать:

- Асик.

Все как один, мальчишки повернулись к одному, черноглазому, очень кого-то напоминавшего, мальчугану, тот замер, глядя на высокого, незнакомого усатого дядю в форме с орденами и медалями, в фуражке, и Иса с восторгом узнал круглые, темно-коричневые глаза мальчика.  Такие же яркие, открытые, озорные глаза были у младших братьев Исы в возрасте мальчика, также цепко и неотрывно устремились они на Ису, словно, мальчик вспомнил что-то из недалекого прошлого и человека, знакомым, но позабытым голосом, позвавшего его по имени. Иса сбросил вещмешок, присел перед мальчиком, застывшим в тревожном ожидании, снял фуражку и жадно вгляделся в маленькое, округлое и такое знакомое личико мальчика. Он копия младшего брата Алибека в его годы.

- Асик, мальчик мой – тем же тоном, что и четыре года назад, позвал Иса – Ты не узнал меня?

Мальчик, не меняясь в лице, осторожно протянул руку и нерешительно пощупал усы Исы, от чего тот улыбнулся, привлек к себе мальчика и усами пощекотал мальчика под носом. Действие возымело эффект, глаза мальчика вспыхнули недоверчивой радостью и влагой набегающих слез.

- Аке – пробормотал Аскар, потом громко воскликнул, обхватив шею отца – Аке! Аке вернулся! Аке, почему тебя так долго не было?

Не отвечая на многочисленные посыпавшиеся вопросы мальчика, Иса крепко прижал к себе сына, прижавшись носом к колючему темечку мальчика, с наслаждением вдыхая родной, знакомый запах сына. Мальчишки сначала оцепенели от картины встречи, потом оживились и бросились бежать по улице, звонкими, бойкими голосами оповещая полуденную улицу.

- Отец Асика вернулся с войны! Отец Асика вернулся с войны!

Заскрипели ворота и калитки домов, но главное, распахнулась калитка его дома и на улицу спешно вышла жена, протирая руки повязанной на поясе, шалью, за ней появился отец, за ним мать, сестры, все поспешили к нему, как калитка соседнего дома скрипнула и, необычно быстро для себя, на улице возник Тухлый, хромая и опираясь на изящную трость, видимо, где-то конфискованную в Европе. Глядя на них, глядя на родное, милое личико сына, глядя на родные просторы Ленгера, Иса почувствовал, как оттаивает сердце, окоченевшее после туннеля и во время смертоносной, кровавой работы на востоке, вся боль и скорбь потерь, копившиеся в душе и напоминавшие о себе тягостным, режущим грузом, тонут в огромном широком море, под названием человеческое счастье. Какое счастье вернуться домой с войны, и снова видеть родные и дорогие лица близких, большего счастья и не надо.

1955 год. В августе, когда на улицах Ленгера вовсю плодоносят фруктовые деревья, осыпая головы довольных горожан бесплатными яблоками, грушами и абрикосами, Иса повез свою увеличившуюся семью в Кызыл-Жар, маленький аул, затерянный в предгорьях, километрах двадцати от Ленгера. Здесь находилось небольшое фамильное кладбище Кудайбергеновых, окруженное со всех сторон гектаром разросшихся яблоневых деревьев, посаженных их дальним родственником, жителем аула. Пока 8-летний Макс и 6-летний Саня гонялись другом за другом под обильно увешанными плодами, яблонями, кувыркались в траве, боролись, а Рыскуль на расстеленном корпе баловала трехлетнего, брыкающегося Рахима, Иса с 15-летним долговязым, серьезным Аскаром ставили гранитный прямоугольный камень сразу после могилы деда Турдыбека. Врыли в землю, аккуратно разгладили почву и отползли, присев на мягкую, шелковистую траву, Аскар внимательно вгляделся в имена, высеченные на граните.

- Глеб Афанасьев, Сергей Демьяненко, Рафик Хайруллин, Максим Рубцов, Кали Аманбаев, Искандер-Александр Фогель, Рахим Закиров – прочитал Аскар, потом удивленно взглянул на отца – Так вот откуда имена братьев, пап. Они наверно очень много сделали для вас.

- Да, то, что даже мы разговариваем с тобой, Аскар, это их заслуга – ответил Иса – Они отдали свои жизни, чтобы все было, как сейчас, как вокруг нас, красота яблонь, бегающие, беззаботные мальчишки и радостный лепет малыша, они построили эту мою жизнь, сложив свои в фундамент моего благополучия и счастья. Рахим, иди ко мне.

Усадив малыша на колени, Иса посмотрел на плиту, на имя Рахима Закирова, вздохнул, посмотрев на жену и Аскара.

- Я дал обещание Рахиму, что, когда-нибудь, я дойду до Берлина и напишу их имена на Рейхстаге, я не смог выполнить обещания, до Берлина я не дошел, но я сделал по-другому, Раха. Я вписал ваши имена в историю моей семьи, вы будете со мной навсегда и у тебя, Рахим, теперь много братьев. И будет еще, не так ли, Рыскуль?

- Иса – укоризненно стрельнула глазами жена, указывая на Аскара, но в темно-синих глазах, Рыскуль светилась теплая, душевная, довольная искорка любимой жены и матери.    

 Есенкулов Арман