Мероприятие государственного значения

МЕРОПРИЯТИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО ЗНАЧЕНИЯ

Пятилетняя Зиночка давилась гречневой кашей с тушенкой, когда во двор, изрыгая выхлопные газы, вкатил отцовский мопед[1]. Ее мама - Татьяна, едва взглянув в окно, развела руками:

- Ну, опять!

- Не греши, Таня. Ты посмотри, как стеклышко! – возразила ей соседка по квартире Кира Никифоровна, перебиравшая рис на своем столе у окна.

- Да я уже по звуку мопеда слышу, - усмехнулась Татьяна.

- А ты все равно не ругайся. Если бы мой вернулся с войны, так я ему сама бы каждый день наливала…

- Здравствуй, Николай! – уважительно поздоровалась она и деликатно удалилась в свою комнату.

- Ну, а сегодня какой праздник? Сто лет граненому стакану на прошлой неделе обмывали, сто пятьдесят лет спичечному коробку – на позапрошлой. А сегодня что? – встретила Татьяна мужа.

- А ты ничего не знаешь? – искренне удивился тот.

- Откуда мне знать, что ты на сегодня придумал?

- Нет, правда что ли, ничего не знаешь?

Татьяна в ответ только пожала плечами.

- Кайраккумскую ГЭС завтра открывают!

- Это я знаю, ну и что это - повод?

- Так сам Никита Сергеевич Хрущев приезжает на открытие!

- Что-о-о-о? Придумал бы что-нибудь правдоподобнее. – Не поверила Татьяна. – Чего он в нашей глухомани забыл? Он все больше по заграницам…

- Да я тебе правду говорю! – возмутился Николай Сидишь дома, и ничего не знаешь!

- У меня, между прочим, выходные…

- Завтра по всему городу объявлен выходной день. У нас сегодня парторг завода общезаводское собрание проводил. Сказал, чтобы завтра все с семьями, пришли на Кайраккумский поворот, чтобы по всей протяженности дороги до ГЭС люди приветствовали высокого гостя. Явка обязательна. По спискам будут проверять.

- А как же школа? – недоверчиво спросила Татьяна.

- Школа завтра тоже не работает.

- Правда, что ли? – засомневалась Татьяна.

- Что я тебе врать буду? – убеждал ее Николай. – Вот, мы с мужиками по кружке пива и пропустили по этому случаю. Надо же было обсудить такое событие! Как-никак, а мероприятие государственного значения! Нам даже, посмотри, что раздали…

И в доказательство своей правоты он вытащил из кармана несколько красных флажков.

- Вот, - совал он их Татьяне, - сказали детям раздать, и самим… Чтобы, махать ими, когда его «Чайка» поедет.

- Пап, а можно, я флажок возьму? – тут же попросила Зиночка.

- Бери, бери, доча, - разрешил отец. – Тут еще и шариков разноцветных надавали. Сказали, чтобы надули их. И цветы завтра на место встречи подвезут.

- Заливаешь! - все еще сомневалась Татьяна. – Что же мне Саша про школу ничего не сказал?

И, высунувшись в окно, позвала:

- Саша, иди сюда!

Сын, весь взмыленный – они с пацанами гоняли в футбол, подбежал к окну.

- Саш, вам что, завтра в школу не надо? – недоверчиво спросила Татьяна.

- Да, сказали не приходить, - подтвердил сын.

- А что же ты мне ничего не сказал?

- Ой, мам, я забыл! – нетерпеливо объяснил сын, и умчался.

- Это пока не бери, а то еще раньше времени полопаете, - на всякий случай забрала Татьяна у Зиночки шарики, хотя по всему было видно, что она все еще не верит мужу.

- Мам, я пойду погуляю? – заканючила Зиночка.

Ей не терпелось похвастаться красным флажком.

- А ты все доела?

- Иди, иди, доча погуляй, - милостиво разрешил отец. И Зиночка радостно выскочила из кухни.

- Ты опять? Я ее есть заставляю, а ты...

- Зачем мучить ребенка? Не хочет, пусть не ест. Лучше мне положи.

Пока Татьяна подавала на стол, словно между делом спросила:

- А он поездом приедет или самолетом?

- Ты что, каким поездом! До нас от Москвы трое с лишним суток пилить… Самолетом, конечно!

- А как же его «Чайка»? – с подозрительностью уточнила Татьяна, пытаясь уличить мужа.

- Так она же вместе с ним в самолете прилетит, - пожал плечами Николай, удивляясь недогадливости жены.

- И как же она в нем поместится? – обрадовалась Татьяна, что наконец поймала мужа на вранье.

- Так он рейсовым, что ли полетит? У него свой самолет - персональный. Там не только «Чайка», там танк с ротой солдат поместятся. Говорят, и киношники с ним вместе прилетят. В «Новостях» потом покажут.

Татьяна только покачала головой:

- Заливаешь!

- Ты что, не веришь? Иди, спроси у кого хочешь. Уже весь город знает...

- А вот пойду, и спрошу.

Она уже собралась пойти спросить у кого-нибудь из соседей, но, выглянув в окно, увидела, что во дворе детвора бегает с такими точно флажками, какие привез Николай, и, кажется, поверила.

- А во сколько собираться?

- Хрущев, проедет от 10.00 до 10.30. А нам, значит, надо к девяти часам подойти. Пока цветы раздадут, пока вдоль дороги расставят. Не будем же мы все кучей стоять.

- А он что, останавливаться не будет?

- Никто не знает. Может, и остановится. Но основной митинг будет на самой ГЭС.

- Хорошо, хоть с утра. До жары.

На следующее утро все работоспособное население небольшого городка, расположившегося в 8 километрах от ГЭС, двинулось на встречу высокого гостя. Идти надо было километра три. Но это никого не пугало. Люди еще не были избалованы транспортом – ни личным, ни общественным. Дорога, соединяющая областной Ленинабад и райцентр Советобад находилась за городом на пустыре. А между ними с противоположных сторон расположились город Чкаловск и поселок Кайраккум, выросший вместе с ГЭС.

Все шли с воодушевлением, как на первомайскую демонстрацию: нарядные, радостные, с песнями. Некоторые прихватили с собой гармошки, баяны, гитары. Такого грандиозного события их городок, которому и было-то лет десять, еще не переживал. Шутка ли! К ним, заброшенным за тысячи километров от Москвы, на самой окраине огромной страны, даже артисты никогда не приезжали, а тут вдруг – глава страны, которого они и видели только в журналах кинохроники да в газетах.

Маленькая Зиночка тоже вышагивала за руку с папой – с флажком и привязанными к нему воздушными шариками. Она была чрезвычайно горда. Мама одела ей самое красивое платье и новые сандалии с белыми носочками, а на голове завязала бант из атласной ленты! И все было бы замечательно, если бы не Саша, который так и норовил лопнуть ее красивые шарики иголкой от акации.

- Коль, а хорошо, что вместе с детьми идем, правда? – Радостно возбужденная спросила Татьяна.

- Наверное, - не зная, что на это сказать, ответил Николай.

- Наверное, - передразнила его Татьяна. - Ведь это же память на всю жизнь останется! Представляешь, будут они взрослыми, кому-нибудь похвалятся, что видели самого Хрущева! Вот так, наверное, история и рождается.

Она вздохнула:

- Вот ты, например, что хорошего в своей жизни видел?

- Хорошего?! – неожиданно озлобился Николай. – Голод 36-го в Сибири, когда кошек всех подъели, да год тюрьмы в 12 лет, за то, что с пацанами булку хлеба украли! Еще войну видел. От начала и до конца. День Победы, и тот по-человечески не встретил – в госпитале валялся. А ты что хорошего видела?

- А-а! – махнула рукой Татьяна, - все то же самое: голод, грязь, вши. Помню, когда в 43-ем, сразу после блокады, нас в ФЗО[2] в Ленинград везли, так в вагоне веником вшей выметали. А еще помню, как корову у нас со двора в колхоз уводили, а отец с топором на них пошел. Отца посадили, а мама с нами, четверыми едва по миру не пошла. Да, хвастать нам с тобой нечем…

- Мам, пап! – перебил их десятилетний Саша. – Отгадайте загадку: не сеет, не пашет, только ездит, и шляпой машет.

- Мельница, наверное, - предположил папа.

- Нет. Сдаетесь?

- Сдаемся. – Рассмеялась мама.

- Хрущев! – радостно возвестил Саша.

И тут же получил подзатыльник от отца.

- Сдурел, что ли? Ты где такого нахватался?

- Мальчишки в школе загадали, - обиженно засопел Саша.

- Мальчишки! – передразнил его отец. - А своего ума нет? Чтобы я этого больше не слышал!

Грузовые машины с цветами уже стояли вдоль дороги, метрах в пятистах друг от друга. На каждой из них висел плакат с названием завода, и все расходились по назначению – каждый к своей машине. Там всем раздавали цветы, заодно отмечая в списках.

Татьяна отметилась в своей организации, получила цветы и вернулась к Николаю с детьми.

- Интересно, где они столько цветов взяли?

- Да в парке срезали, - объяснил Николай.

- Неужели все розы срезали? - расстроилась Татьяна чуть не до слез.

- Случай такой, - попытался утешить жену Николай. – Новые вырастут.

Парк был гордостью горожан. Каждую весну на субботнике мужчины белили и досаживали деревья на месте засохших, а женщины занимались цветами. Сажали не клумбами, а целыми полянами. Парк, поливаемый из невысыхающих арыков, все лето благоухал. Одни цветы отцветали, а на их месте тут же вырастали другие. Но самой главной достопримечательностью была «Долина роз» - сквер на входе в парк. На его дорожках, посыпанных белым песком, среди цветов уютно прятались скамейки – надежное укрытие для влюбленных. Сквер был засажен одними розами, которые цвели с мая по октябрь…

Пока разбирались с цветами и со списками, время подошло к 10. Начали растягиваться цепью вдоль дороги с двух сторон, стараясь занять место, чтобы хорошо было видно. Парторги и профорги ходили вдоль шеренг, проверяя готовность:

- Ну что вы растянулись в одну шеренгу? Кучнее, кучнее вставайте, а то стоите, как на уроке физкультуры.

- А кучнее не видно будет…

Наконец, все приняли исходное положение и немного затихли в ожидании…

До 11 часов все ждали спокойно. Потом начали волноваться:

- А может быть, по другой дороге поехали?

- По какой другой? Через кишлаки? Там «Чайка» не пройдет – улочки узкие…

Даже мальчишки устали выскакивать на дорогу, наводя ложное смятение среди ожидающих своими криками:

- Едут! Едут!

А солнце жарило все сильнее, и некуда было спрятаться от его беспощадных лучей, и песок уже скрипел на зубах. Июль – самый жаркий месяц в Таджикистане, а на пустыре – ни деревца, ни кустика. Одна галька и песок, который неустанно ворошил ветер…

В час дня начальство смилостивилось:

- Товарищи! Мероприятие переносится на завтра, на то же время, явка обязательна. Можете расходиться.

- А работа?

- Завтра тоже выходной.

На следующий день Зиночку оставили дома с Кирой Никифоровной. Шли уже без особого энтузиазма, но еще с надеждой. На пустыре повторилось все сначала, но только без цветов. Видно, уже нечего было срезать в парке. И опять напрасное ожидание под палящим солнцем. Руководитель партии и страны так и не прилетел. Наверное, были дела важнее Кайраккумской ГЭС. И повзрослевшие Саша и Зиночка так и не смогли никому похвастать, что видели Хрущева Никиту Сергеевича.

[1] Мопед – велосипед с моторчиком.

[2] ФЗО – фабрично-заводское обучение.

 Вера