ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Редактор
Стоит почитать Стихи к 8 марта для женщин - Поздравляем...

Автор иконка Владимир Котиков
Стоит почитать Марсианский дворник

Автор иконка Сандра Сонер
Стоит почитать На даче

Автор иконка Сергей Вольновит
Стоит почитать ДОМ НА ЗЕМЛЕ

Автор иконка Редактор
Стоит почитать Новые жанры в прозе и еще поиск

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Я старею. С памятью всё хуже...

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Я ведь почти, что — ты?!...

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Толпу засасывают ямы

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать У окна

Автор иконка Елена Гай
Стоит почитать Вера Надежды

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




ТРИ  «Л»  аnd  «К», ВСТРЕЧИ  НА  МАРСОВОМ  ПОЛЕ.


Шенгер Алексей Алексеевич Шенгер Алексей Алексеевич Жанр прозы:

Жанр прозы Историческая проза
272 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
ТРИ  «Л»  аnd  «К», ВСТРЕЧИ  НА  МАРСОВОМ  ПОЛЕ.О чем писать бедному сценаристу!, когда хочется кушать.

ТРИ  «Л»  аnd  «К», ВСТРЕЧИ  НА  МАРСОВОМ  ПОЛЕ.

Сценарно – сценическая  заявка.*

 

Рассказ.

 

*Любые совпадения имен и фамилий в рассказе с реальными людьми случайны.

Борис покинул киностудию через второй, непарадный выход на Кронверкской и, решив прогуляться и будучи в хорошем настроении, пошел к  станции метро «Спортивная» через Александровский парк мимо планетария, мимо бывшего кинотеатра «Великан», мимо Зоопарка. Все складывалось более, чем удачно. На Ленфильме запускался съемочный процесс очередного написанного им детектива. А редакторам приглянулся его синопсис бытовой драмы. Осталось только учесть пару замечаний, добавив ужаса социализма в описание пустых полок в магазинах и в виды разрухи, царящей в разваливающемся СССРе. Настроение было благодушным, поэтому, когда на трубу позвонил бывший подчиненный по пивному бизнесу, он милостиво ответил на звонок.

Пивным бизнесом Борис занимался в девяностых годах вместе со своими одноклассниками. Сначала все шло хорошо. Количество охваченных магазинов росло, долги по кредитам отдавались вовремя, «крыша» претензий не имела. Головной офис фирмы переехал в Москву, оставив в Питере филиал. А потом что-то все пошло наперекосяк. Пришлось закрыть филиал, а потом «крякнула» и основная площадка. При дележе долгов приятели полностью разос(пи-пи-пи) и разбежались кто куда. И хорошо, что обошлось без членовредительства, как это часто бывало в те годы. В поисках средств для пропитания Борис решил заняться литературным творчеством, тем более, что об этом занятии он когда-то мечтал, еще постигая соцреализм в школе. И не зря мечтал. Удалось написать ряд вещиц, ставших сценарием для нескольких  известных милицейских сериалов. Дальше больше. Способный сценарист стал членом Союза писателей. Появились заказы на миниатюры для известных эстрадных звезд юмора. Начинающие авторы начали присылать на отзыв свои произведения, «доставая» Мастера письмами и звонками.

И вот, как-то раз, ему позвонил старый знакомый, бывший директор питерского филиала пивной фирмы Андрей N., который после выхода на пенсию, написав пару киносценариев, тоже захотел приобщиться к высокой литературе и к кинематографу. Борис, увидев знакомый номер, звонок не сбросил и после много раз пожалел об этом. Андрей, хоть и был не без некоторых способностей, но оказался очень упрямым, и писал скорее не для того, чтобы заработать, а для себя. Поэтому каждое указание ментора воспринимал для начала «в штыки», а уже потом, подумав, некоторые из советов принимал, … но с поправками.

Звонок, который застал Бориса в парке как раз и был от бывшего подчиненного. Настроение у мэтра начало портиться. Разговор предстоял нервный  и, наверняка, долгий. Борис оглянулся, увидел неподалеку  на аллее скамейку, подошел, потревожив стаю голубей, кормящихся около расположившихся на краю скамьи бабулек и сел на свободное место.

Не успел он и слова в трубку сказать, как рядом из киоска продающего разные сувениры, шарики и прочую дребедень, грохнула бодрая современная музыка. Продавец был явный поклонник Лепса. Надрывный голос певца пел про самый лучший день, который посетил героя песни и болтался у него до утра. Внезапно что-то в киоске произошло, и музыка прервалась. Бабульки облегченно вздохнули и продолжили кормить тучных, при этом вечно голодных и ни на что не реагирующих птичек, а Борис смог услышать , что ему говорил новоявленный писатель.

 И опять оказалось все исправлено совсем не так, как того требовал его редактор. Опять все герои получались у Андрея по-советски благостными. Друзья были верными, безгрешными, в любовь друга не вмешивались, действовали по принципу старинной песни о дружбе – «третий должен уйти». Сколько можно ему говорить, читателю интересно, когда конфликт, когда есть любовный треугольник. Пусть один герой окажется, скажем, предателем и героиня полюбит сначала его. А другого героя посадят в тюрьму, и чтобы его вернуть на свободу героиня отдастся кэгэбэшнику. Вот когда будоражит, вот когда прекрасный сюжет получается. Секс, бабки, наркотики и кровавое КГБ, вот что сейчас, по мнению продюсера, интересует  зрителя. А у этой салаги все герои чистые, благородные и никакого обличения советского прошлого.

Послав Андрея с его сюжетом назад, в СССР, а еще лучше к просоветскому министру культуры Мединскому, Борис загрустил. Этому Андрею-то хорошо. Пенсию себе еще на стройках социализма успел заработать. Можно с жиру беситься, писать чего душе хочется. А ему Борису приходится думать, как продать сценарий, чтобы копеечку заработать. Приходится, подстраиваясь под требования «креативных» продюсеров, писать всякое говно.

Внезапно писатель закашлялся. Оказывается, одна из двух сидящих на той же скамейке бабулек курящая. Вся кругленькая, со светло-седыми кудряшками на голове, она успевала одновременно кормить голубей, калякать со своей соседкой, постреливать по сторонам веселыми, несмотря на возраст, голубыми глазками и смачно курить свой вонючий Беломор, глубоко затягиваясь и пуская белесый дым в разные стороны, чтобы не окуривать собеседницу. Естественно дым попадал, куда не надо и в этот раз достиг Бориса. Настроение совсем упало, и Борис вслух произнес:

- Тьфу, на вас всех, и на музыкальный киоск, и на редакторов, и на Андрея, и на курящих бабулек. Глотайте тут сами литературное говно с дымом!

Внезапно желание уйти вытеснила из головы творческая мысль. Если переставить буквы в последних трех сказанных им словах, то получится поздравление «С новым годом». Добавив еще пару тройку такого рода анаграмм, этот «коламбурец» можно будет продать одному маститому эстраднику. Тот в нужных местах захрюкает срамные слова и будет ему успех. Настроение из-за  идеи, сулящей в будущем копеечку, улучшилось. Борис самодовольно оглянулся.

Собеседница курящей старушки, видно вспомнив про что-то, всплеснула руками, подосвиданькалась с первой и заспешила к трамвайной остановке.

- Из бывших, - непонятно почему подумалось Борису. Наверно,  прямая, несмотря на возраст спина, аккуратная стрижка, золоченные очки, умный , все понимающий взгляд, прямой тонкий нос с легкой горбинкой. Умело и умеренно подкрашенное лицо, аккуратность и. можно сказать элегантность в движениях, все могло бы выдать революционным матросам чуждую им  дворянскую кровь. А еще могла бы сыграть в кино пирата или индейца,- заиграло дальше  воображение киношника. Хлопанье крыльев поднявшихся разом в воздух голубей отвлекло взгляд Бориса от бывшей «смолянки». Мало того, маститому сценаристу пришлось резко задирать ноги, чтобы их своим самокатом не отдавил мелкий хулиган лет семи. После одной стайки голубей он направил свой дребезжащий драндулет к другой стайке, которую подкармливали другие две старушки, примостившиеся на соседней скамейке. Одна, светленькая, бледненькая, худенькая, курносенькая, на вид  явно карелочка-ленинградка, доставала пшено из тряпочного зеленого мешка. Едва присев на краешек скамьи, рискуя слететь с нее при каждом броске корма, старушка  болтала со своей соседкой, явно  женщиной с юга, с многолетним загаром на морщинистом лице и с крашеными рыжими волосами. Не в  правилах южанки было переводить продукты на диких птиц, поэтому она ничего голубям не бросала. Но разговор поддерживала. Тема была интересна обеим собеседницам, - свои болячки в свете последнего выступления Елены Малышевой. Говорили они одновременно, не слушая друг друга, но с интересом, поэтому взлетевшие голуби совсем не помешали их беседе.

- Три «Л» end «K», -  внезапно такое словосочетание пришло в голову Борису.

 - К чему бы это? - подумал он.

 - Тьфу, черт, на эти же буквы начинаются имена окружавших его старух.  Старость не радость, старушенции были, наверно, слегка глуховаты и профессиональное внимание писателя выхватило из громких разговоров некую закономерность. Лида, Ляля, Лиля, - так звали трех собеседниц, и только четвертую, с южно-русским говорком звали Клавой. Поняв, откуда ноги растут у возникшей вдруг мысли, Борис отложил ее вглубь подсознания.

Опять из киоска грохнула музыка. Голуби, музыка, вертящийся рядом пацан с самокатом стали раздражать, да и идти пора. Борис встал и пошел к метро, мысленно продолжая спор с Андреем.

- Пусть этот графоман пишет, про что хочет, хоть про эту уходящую натуру, этих старух с голубями. Хорошо ему. А я должен заботиться о хлебе насущном, вынужден зарабатывать, помогать женам и детям. Изобретать «дютюктивные» сюжеты про секс, про бабки, про кровавые органы, в прямом и переносном смысле… Вот еще хорошая тема, про допинг и ЛГБТ. Вот что именно сейчас должно понравиться читателю и зрителю.

- Эх. Жизнь нерегулярная, - сказал вслух Борис свою любимую присказку и заторопился домой, к столу, к придумыванию новых сюжетов и остроумных каламбуров.  

 

_________

 

Трамвай был полупустым, и Ляля устроилась так, как она и предпочитала, на одиночном боковом сиденье. Хоть путь предстоял по времени не близким, целый час пробираться ползком по улицам города сплошь забитым транспортом, но книжки Ляля доставать не стала. Она любила рассматривать город, его жителей, иностранные автомобили.

- Как много стало иномарок! А ведь когда-то любая из них могла собрать целую толпу любопытствующих зрителей. Ляле вспомнилось, как один раз в их доме отдыха архитекторов, Ляля работала тогда промышленным архитектором, приехал великий шахматист, чемпион мира в то время «С». Прибыл он на иномарке. Ляля не помнила ни названия авто, ни цвета. По нынешним временам машина, наверно, была маленькая, но тогда это было чудо на колесах. Сразу собралась толпа интеллигентно галдящих людей, обсуждавших каждую детальку заграничного творения инженерной мысли. От этого эпизода в памяти Ляли осталось только общее эстетическое впечатление от аппарата, да ответ гроссмейстера на вопрос, почему так много места спереди и так мало для пассажиров сзади. На что «С» ответил, что машина двухместная, а пассажиры пусть в машину не напрашиваются.

Трамвай начал было взбираться на Кировский мост, но  вдруг дернулся и резко остановился. Перед ним неожиданно на рельсы втиснулся громадный черный «дредноут», который проехав несколько метров, застрял в пробке. Кировский мост, Ляля мыслила старорежимными названиями, в направлении центра стоял мертво. На встречной полосе тоже никакого движения не наблюдалось, хотя на ней машин не было совсем. Ждали высокое начальство. Начальство задерживалось, и старушку стал одолевать сон…, опять привиделся Александровский парк, опять скамейка.

 Где-то в глубине парка играет духовой оркестр. До боли знакомая мелодия! Серебристый звук трубы донес до Ксении Ивановны Купченко знакомую мелодию, ей даже захотелось напеть: « Самый лучший день, приходил вчера…».

И вдруг послышались мужские шаги и замечательный, бархатистый, обволакивающий голос:

- Разрешите представиться, Алексей, большой начальник с большого завода.

- Ляля! Неожиданно для себя сразу и именно так, как когда-то называл Маленькую Ксюшу ее отец, бывший царский офицер, полковник Генерального штаба Иван Федорович Купченко, ответила девушка. Увы, уже четвертый год, с тех пор как комдив Купченко следовавший к новому месту назначения был арестован и снят с поезда где-то под Омском, не слышала она этого имени. Не прошло и двадцати минут, как Алексей и Ляля знали друг о друге и своей родне все, даже то, что обычно в те годы не говорили вообще или очень редко по принуждению людей в форме. Невысокий, но очень привлекательный Алексей был обладателем не только обволакивающего баритона, но и серыми в коричневую крапинку глазами под густыми черными бровями, темными волнистыми волосами, зачесанными назад, красиво очерченным ртом и мужественным подбородком. Как говорят, породистое лицо выдавало в нем не простое происхождение. Так и оказалось, как и у Ляли,

- Потомственный дворянин, первым браком женат на дворянке, есть сын, разведен, недавно стал начальником самого крупного на кабельном заводе цеха, в подчинении больше тысячи человек, сегодня свободен целый день, без ума от прекрасной девушки Ляли.

Еще через двадцать минут нововлюбленные сидели в открытом вагончике – тележке «американских гор» и носились вверх-вниз, вправо-влево, петляя кругами, как заяц уходящий от лисьей погони, мгновенно падая вниз и прячась в туннеле, успевая там поцеловаться, с трудом отстраняясь друг от друга на свету.

 

Трамвай, наконец, тронулся с места и покатился с Кировского моста, но при подъезде к левому берегу Невы опять застрял. В голове у Ляли, прислонившейся к оконному стеклу продолжала крутиться прилипчивая мелодия «Самый лучший день приходил…тогда». Последнее слово Ляля, едущая домой на свои восемьдесят девятые именины, произнесла вслух. О предстоящих хлопотах, связанных с приходом гостей,- двух древних подружек -  старушек, да племянника с женой и дочкой ей думать не хотелось.

 

Ближе к вечеру на набережной Невы стали появляться стайки празднично одетых девчонок и мальчишек. Сегодня, 21 июня в школах состоялись торжества по случаю выпуска десятиклассников во взрослую жизнь, и ленинградская молодежь, даже с самых дальних рабочих окраин собиралась в центре, чтобы в белые ночи увидеть разведённые мосты и погулять по изумительно прекрасному в это время Ленинграду, Самому красивому городу страны.

Алексей жил на Большой Пушкарской улице рядом с главными красотами города и своими пристрастиями в плане отдыха.  После американских гор, прогулки по набережным, посидев в плавучем ресторане около стадиона имени Ленина, Ляля была приглашена для ознакомления с увлечением кавалера на завтрашний вечерний футбольный матч Зенит (Ленинград) – Спартак (Харьков), о котором возвещали афиши при входе на стадион, и на который у Алексея имелись два билета. И, естественно, переждать время до начала игры Алексей предложил у него, так как до квартиры было рукой подать, и на что Ляля без долгих раздумий, согласилась.

Большая «буржуйская» квартира на втором этаже дома постройки начала 20 века, с камином, медными дверными ручками, такими же медными шпингалетами на окнах, вторым отдельным входом в квартиру, ведущим в громадную кухню и даже с такой редкостью, как ванна с печным отоплением, когда-то полностью принадлежала  тетке Алексея. Но когда началось великое переселение народов из подвалов в хоромы, чтобы было поменьше посторонних людей, тетка выписала из Тифлиса свою родню, которую тамошние власти тоже захотели выгнать из принадлежавшего им дома, так как его хозяин, дед Алексея, преподававший в свое время математику детям Великого Князя, имел дворянское происхождение. Таким образом, после всех переселений и подселений у Алексея образовалась своя комната в квартире, где почти все жильцы были родней. Только в маленькой комнатушке при кухне жила посторонняя полу-глухая старушка. Вот именно с черного входа, поздно вечером, когда весь народ уже  сидел по комнатам, Алексей и Ляля проникли в квартиру. Даром терять время они не стали.

В три часа утра все жильцы и посетители квартиры на Большой Пушкарской спали глубоким сном. Так же спокойно и безмятежно спал весь город. Только вчерашние выпускники догуливали на набережных, площадях и в парках Ленинграда свой  праздник, провожая такие прекрасные школьные годы. Когда над их головами внезапно возник гул авиационных моторов, то для вчерашних девчонок и мальчишек краснозвездные самолеты над головой показались символом наступающего счастливого дня, первого дня их взрослой самостоятельной мирной жизни. Они не догадывались, что самолеты эти были подняты по тревоге, что в еще непроснувшийся город начали поступать тревожные вести.

В пятом часу в квартире на Петроградской стороне в дверь парадного входа раздался звонок. Первым из многочисленных жильцов коммуналки проснулся Алексей. Он и открыл дверь. За ней стоял водитель служебной машины, присланный с завода за новоиспеченным начальником цеха. На производстве срочно собирали все партийное и административное начальство на партхозактив. Кое-кто из проснувшихся от звонка жильцов высунулись в коридор, но увидев, что дверь уже открыли, и, услышав голос Алексея,

- это за мной, - с ворчанием удалились досыпать. Так что и в этот раз Ляле удалось проскочить по квартире незаметно. На улице своих пассажиров ждала маленькая черная «Эмка». Водителю было поручено заехать еще и за секретарем парткома, который жил неподалеку от Ляли, и потому уговаривать его захватить симпатичную попутчицу, долго не пришлось.

В ночном городе было далеко не жарко. В машине дуло из всех щелей, Ляля вся дрожала от недосыпа и холода, так что водителю пришлось дать ей валяющийся в машине свой старый свитер.

«Эмка» выехала на Кировский проспект и завернула направо  к Неве. Когда машина, проехав мост, стала огибать памятник Суворову, в салоне раздался тихий мелодичный женский смех.

- Ты чему смеешься? – Алексей обернулся на заднее сидение, где расположилась Ляля. Девушка, видно согревшись, только, только задремала.

- Разве? Тебе показалось, - открыв глаза и сладко потягиваясь, ответила Ляля.

- Наверно, - подумал Алексей. И тут он увидел, что сразу за памятником, перед самым входом на Марсово поле возникла драка. Пять – семь юнцов, судя по всему местной шпаны, привязались к двум десятиклассникам и их девушке, которая смело пыталась разнять дерущихся.

- Стой, остановись! – приказал Алексей водителю. Тот тормознул, но потом опять прибавил скорость.

- Надо срочно ехать, да и сейчас с ними разберутся, - не отрывая взгляда от дороги, ответил шофер.

 Алексей обернулся и с облегчением увидел, как к дерущимся бежит молодой военный.

В это утро были приведены в полную боевую готовность Краснознаменный балтийский флот, войска Ленинградского военного округа, авиация. Еще не было официальных сообщений о войне, но к 6 утра в полной боевой готовности находились группы самозащиты, команды предприятий и половина формирований местной ПВО.

 

Трамвай, наконец, скатился с моста, обогнул сходу по зеленому светофору бога войны Марса, завернул налево и встал на остановке.

- Да, да. Именно тут и дралась тогда молодежь, - вспомнилось Ляле.

- Интересно, что стало с той девчонкой, с той шпаной, с тем военным. Ей уже, наверно за 85, если жива.

Опять на ум пришла мелодия про самый лучший день.

- А ведь, действительно, самый лучший день и был именно тогда, 21 июня 41 года, закончившийся 22 числа.

 

Долгое время они не могли встретиться. Началась блокада. Алексей ушел в ополчение, а  когда был отозван на свой завод, чтобы изготовить электрический кабель связывающий по дну Ладожского озера город с Большой землей, то переключил свое внимание на бывшую семью, где рос сын. Ему даже удалось привезти с фронта часть убитой лошади, что позволило бывшей жене с сыном пережить самую страшную блокадную зиму.

Ляле тоже было не до свиданий. Рыла окопы под Лугой, служила в МПВО. Будучи выпускницей архитектурного факультета ЛИСИ, занималась проектированием и строительством башен МПВО, которые возводились на крышах самых высоких домов города для наблюдения за небом, за зонами обстрела, местами сброса фашистами зажигалок, за пожарами. В одном из первых таких пожаров сгорели свидетели ее счастливого дня – американские горы. Вся сладость того свидания не смогла сгореть вместе с деревянными конструкциями, а ушла в землю. Так что жители окружающих домов ходили за сладкой землей на место пожарища. Хотя, конечно, эти следы оставили склады продовольствия находившиеся под развлекательным сооружением.

Встречи с Алексеем были скоропалительными и случайными, как будто никогда ничего и не было. Один раз пересеклись на стадионе имени Ленина, где проходила подготовка ополченцев перед отправкой на фронт, да пару раз на кабельном заводе, где Ляле, промышленному архитектору, приходилось бывать по служебной надобности. После войны Алексей женился второй раз, и второй раз у него родился сын. Как ни странно, но Ляля, так и не вышедшая замуж, жены, бывшая и настоящая, их сыновья были в приятельских отношениях. Встречались по праздникам и дням рождения, вместе ухаживали за заболевшим после войны Алексеем,  продолжая встречаться и после его ухода.

Вот и сейчас Ляля ехала домой отмечать свои именины, на которые. Кроме двух старинных приятельниц, должен был прийти второй сын Алексея, тоже Алексей со своей женой и дочкой, к которым она прикипела, как к своим родным. Сосед старушки, татарин сын дворника, который работал в их доме еще при царе и был в свое время подселен со всем семейством  в их квартиру, уважал ее, относился к ней со всем почтением и, работая в магазине мясником, снабжал  отборным мясом. Из этого мяса уже были сделаны и подготовлены к прожарке и подаче на стол, вкуснейшие котлеты, которые, среди гостей, что их пробовали, так и назывались, Лялины котлеты. А еще были Лялины слоеные пирожки с мясом.

 Для младшего Алексея, который в энный раз бросал курить и своих сигарет не имел, была приготовлена пачка болгарских сигарет БТ, приобретенная у одного коллекционера за бешеные деньги. Алексей младший любил захаживать к ней в гости, попить кофейку и выкурить хорошую сигарету. Сама-то Ляля, начавшая курить в блокаду, предпочитала табачок покрепче – капитанский трубочный. Еще и поэтому она стремилась попасть побыстрее домой. На прогулку никакого табака не брала, воспитание не позволяло, зато дома отводила душу. Не зря соседи за гордый вид, за трубку называли ее, то индеец Джо, то Пираткой.

Поднявшись по крутой темной лестнице на третий этаж, старушка открыла дверь в свою квартиру. Как и во многие старорежимные квартиры попасть внутрь можно было через два входа. В ее «домовладение» уже все давно ходили через черный вход, попадая, минуя коридор, сразу в кухню. Не снимая плаща, машинально, Ляля полила стоявший у окна, выходящего на солнечную сторону кактус, покрытый золотистыми колючками и доставшийся ей в память об Алексее, прошла в комнату, взглянув на часы, подумала:

- Время есть. Успею накрыть.

Курить почему-то не хотелось. Не переодеваясь в домашнее, села в кресло. В голове опять закрутилась мелодия: «Самый лучший день приходил вчера…».

 

____________

 

Лидочке стало скучно. Ее уличная знакомая Ляля, фу ты, ну ты -  архитекторша, сегодня почему-то была не в духах. Вся в себе, больше молчала и ушла, даже не попрощавшись. Портило настроение и то, что сегодняшняя позиция на скамейке была неудачной. Лидочка по своей давнишней привычке любила занимать середину. Так была обеспечена бОльшая возможность знакомиться с новыми интересными собеседниками, а то и потенциальными кавалерами. Сегодня Ляля пришла первой и заняла ее любимое место. И очень жаль, потому что совсем скоро появился беседующий по телефону молодой человек, присевший для удобства разговора на их скамейку, но оказавшийся рядом не с Лидочкой, а с Лялей, которой в отличие от подруги было совершенно «чирикать» на него.

По доносившимся обрывкам телефонного разговора молодой человек, на вид лет  пятидесяти, являлся творческой личностью. А именно с такими, Лидочка, которую, несмотря на возраст за восемьдесят все знакомые называли именно так, больше всего любила заводить знакомство, поскольку обладая бойким характером сама была творцом, всю сознательную жизнь занимаясь самодеятельностью и сочинительством стихов.

Закурив очередную беломорину, Лидочка обратила внимание, что ветер переменился и теперь относит дым в сторону ее подруги. Та стала морщиться, хотя сама курящая, и, будучи не в настроении, скоро покинула скамейку, оставив собеседницу наедине с голубями и молодым человеком. Но и тот, к большому огорчению, почти сразу ушел, избежав участи быть обкуренным и выслушивать самодеятельные стихотворные строчки, хотя иногда и весьма недурные. Еще две подруги, знакомые по подкормке летающих драндулётов, как называла голубей Ляля, сидели на соседней скамейке. Но их разговоры про здоровье Лидочке не нравились, да и курить рядом с ними строго запрещалось. Поэтому в следующем трамвае, который шел под тем же номером и тем же маршрутом, на таком же боковом сиденье у окна напротив входа, сидела Лидочка, по привычке с любопытством оглядывая пассажиров, особенно мужчин, входивших на очередной остановке. Как и для Ляли, пробка на Кировском мосту дала толчок для воспоминаний, и закрутились они, как ни странно, вокруг событий того же дня, дня прощания со школой 21 июня.

Весна сорок первого года в Ленинграде была поздняя и холодная. В начале июня еще бывали заморозки, и выпадал снег. На улицах мелькали бушлаты, зимние пальто, ватники.  Только к середине июня температура постепенно поднялась до плюс восемнадцати, и на улицах стал появляться народ в летних одеждах.

В большой четырехкомнатной квартире  на Троицком проспекте, полностью принадлежащей при старом режиме семье Беспаловых, а ныне на проспекте Москвиной в оставшейся за семьёй только одной комнате перед огромным напольным зеркалом, отделанным бронзовыми украшениями, вертелась молодая Лидочка и выбирала наряд. Сегодня ей предстояла большая программа. Выпускной бал в школе надо было как-то совместить с походом на «Чародейку» в Кировский театр, куда обещали достать билеты два ее поклонника – соперника из драмкружка Чубраев и Крылов. А еще предстояла ночная прогулка по набережным Невы, мосты и вообще, кто знает, что еще.

Наконец, наряд был выбран, - розовые замшевые туфли на небольшой платформе, белые носочки, креп-жоржетовое платье с рукавами фонариками.

- Авось не замерзну,- подумалось Лидочке, - вроде солнышко светит, а ночью кто-нибудь из поклонников свой пиджак предложит. Вот и посмотрим, кто из них мне симпатичней покажется.

Попудрив носик пудрой «Имша» и, смочив за ушками кожу духами «Двадцать третья годовщина Октября», Лидочка побежала в школу. Поклонники не оконфузились и явились в школу за девушкой на выпускной вечер, достав билеты. Хотя, на первый взгляд, зря старались. На празднике Лидочка пользовалась бешеным успехом. Во-первых, она поразила одноклассников своим выступлением в концерте самодеятельности, сыграв собственноручно на пианино и замечательно душевно спев песню, можно сказать романс на собственные стихи и  ею написанную же музыку. Второй раз она поразила мальчишек, когда те, забившись в глухой уголок лестничного пролета около входа на чердак, пижонски курили дешёвые сигареты, пуская дым кольцами. Подойдя к ним, полюбовавшись на их умение и лукаво стрельнув глазками,

- дайте попробовать, - попросила Лидочка сигарету. Робко взяв ее и сделав вид, что она, даже не знает с  какой стороны надо прикуривать, попросила раскурить. Чемпион по пусканию колец снисходительно выполнил просьбу салаги и протянул зажжённую сигарету девушке. Вдохнув дым, Лидочка, для вида, сначала закашлялась, потом, вдруг, глубоко затянулась и ловко стала выпускать дымные кольца, одно за другим, устанавливая явно не побиваемый рекорд. Финальным аккордом была струйка дыма, пронзившая насквозь последние кольца и сердце экс-чемпиона. До сих пор, а впрочем, и теперь никто не узнал, что она дочь давнего, с еще дореволюционным стажем, далеко не рядового работника табачной фабрики, ныне носящей славное имя Клары Цеткин. Поэтому в доме никогда не считалось зазорным дымить хорошим табаком, набивая его в папиросные гильзы.

И, наконец, когда надо было уже бежать в театр, начались танцы. В этот момент Лидочка окончательно приобрела статус «Примы», «Звезды», «Первой красавицы королевства», а также «солистки больших и малых сцен». И этот свой сиюминутный успех, блеск восхищенных взглядов молодых людей, обращенный на нее, девушка не желала променять на поход в театр, где все будут восхищаться не ею, а не понятно кем. А чтобы Чубраев с Крыловым не сильно расстраивались, Лидочка пообещала пойти с ними гулять по ночному городу.

Хоть ночь была и летняя, и белая, но очень холодная. Пришлось утепляться за счет кавалеров. Один из них поделился вязаной жилеткой, другой пиджаком, который, за счет своего размера, вполне мог сойти для Лидочки за летнее пальто. В четвертом часу, нагулявшись по набережным, умудрившись даже прокатиться по Фонтанке и Неве на лодке, взятой под залог второго пиджака у энтузиаста рыболова, молодые люди собрались проводить уставшую и отчаянно пытавшуюся не зевать девушку домой. К этому моменту молодые люди оказались неподалеку от памятника Суворову. Вдруг, оглянувшись по сторонам, Чубраев перебежал дорогу.

- Куда это он? – Спросила Лидочка.

- Пошли за ним, увидим, - Сашка Крылов понял, зачем побежал Сашка Чубраев и жалел, что эта мысль не пришла ему в голову, имя Саша почему-то пользовалось приоритетом у их подруги в выборе кавалеров. Через дорогу начиналось Марсово поле, а там, неподалеку от входа были разбиты клумбы с цветами, среди которых копошился Сашка Чубраев.

- Ага, попались! – Внезапно раздался крик. К двум СашкАм и Лидочке ускоряя шаг, приближалась компания мальчишек от четырнадцати до восемнадцати лет, человек восемь. На их лицах явно читались злонамеренные мысли. Кое- кто из них вертел велосипедной цепью, а некоторые наматывали на руку солдатский ремень. Местная шпана позволяла совершать потраву цветов на поле только своим. Бежать было поздно. Первым встретил нападавших Чубраев. Не дожидаясь разговоров типа: « А ты кто такой?», - он ударил первым и принял весь огонь на себя. Крылов, потеряв от первого удара очки, нелепо размахивал интеллигентными кулаками, на которые никто внимания не обращал. Лидочка с громким криком:  «А,а,а,а…», - вцепилась первому попавшемуся в волосы, расцарапывая бедолаге лицо. Какая-то одинокая машина. спустившаяся с моста, вроде как захотела остановиться. Но потом ускорила ход и скрылась за поворотом. В этот момент в дело вступила новая сила в лице молодого военнослужащего. Он, сделав зверское лицо, что-то крикнув на непонятном языке не раздумывая вступил в схватку на стороне более слабых. Но много усилий ему не пришлось затратить. Увидев военную форму, шпана сама разбежалась.

СашкОв, одного слегка помятого, другого более сильно, Лидочка настоятельно отпустила домой. Тем более, что обитали они на Петроградской стороне, а у девушки, жившей далеко от места битвы, был теперь новый надежный провожатый. Отдав пиджак мальчишкам, и утеплившись великодушно оставленной жилеткой, Лидочка подхватила под ручку незнакомца в форме и, безумолку болтая, пошла с ним в сторону дома. Военный ей сразу понравился решительностью, смелостью, необычной восточной красотой ну и, конечно, тем, что проглотив язык, глядел на девушку с немым обожанием. Решив продлить процесс провожания Лидочка повела своего знакомого через дальний угол Марсового поля, расположенный рядом с Мойкой и Лебяжьей канавкой. Там была одна скамейка, за спинкой которой росло странное дерево. Довольно кустистое, до определенной высоты оно росло совершенно нормально, но потом, достигнув примерно двух метров, ветки дерева, будто натолкнувшись на какое-то препятствие загибались в сторону скамейки и , обогнув ее, широким потоком спускались практически до земли, делая невидимыми тех, кто в это время присел на нее отдохнуть. Зайти под этот свод можно было только с боков, и то нагнувшись.

Вот сюда Лидочка и привела нового кавалера, чтобы познакомиться поближе, да порасспросить его обо всем. Но не повезло. Не она одна знала об этом укромном местечке. Оба входа в зеленый грот были загорожены  футлярами для музыкальных инструментов баяна и гитары, а из-за густой пелены веток и листьев доносился разговор. Да еще, то ли со скамейки, то ли где-то рядом раздался женский смех. Лидочка захотела пошутить, но увидела, что военный украдкой поглядывает на часы. Стало неуютно и понятно, что праздничный вечер закончился. Спутник, несмотря на опоздание в часть, мужественно  довел девушку до дверей квартиры, отстранился, когда Лидочка захотела продлить процесс расставания, и сразу убежал, едва она вошла в квартиру. Единственное, что девушке удалось вытянуть у своего провожатого, который, как оказалось, с трудом говорил по-русски, что он здесь служит и, что его зовут Ага Саид. Да еще по взгляду было понятно, что он влюбился в Лидочку до беспамятства, уж в этом она разбиралась.

 

Через сорок минут, не глядя на пробки, трамвай подвез старушку к Троицкому проспекту, к дому, с родной родительской квартирой, где Лидочка, с кем расставшись, кого пережив, после четырех замужеств коротала свой век, в той самой комнате, откуда когда-то пошла на выпускной вечер.

Отдохнув в любимом, когда-то еще отцовском плюшевом, чиненном перечиненном кресле, выкурив не менее трех беломорин, Лидочка принесла из коридора деревянную стремянку и, с трудом забравшись на нее, достала с антресолей полиэтиленовый мешок, в котором были сложены скоросшиватели и папки для бумаг. Опять устроившись в кресле, стала медленно их перебирать. Тут, в  тайне от мужей хранились письма, письма от своих кавалеров, приятелей, дальних родственников, почему-то любящих изливать ей душу, письма от вытащенных из-под развалин домов людей, письма от тех же мужей. Вот подшивка фронтовых треугольников с маленькими рисунками на каждом от хорошо рисовавшего Саши Крылова, вот от погибшего в сорок пятом Саши Чубраева, а вот и папка для бумаг с надписью Ага Саид Коджафов.

С начала войны все планы на поступление в театральный институт были отброшены. Лидочка пошла работать на ту же табачную фабрику, где служили родители, а также стала активной участницей групп самозащиты МПВО. Как и все, рыла окопы, дежурила на крышах, разбирала завалы, болела дистрофией, ходила за водой на Фонтанку. Иногда выручала редкая возможность обменять табак на продовольствие. Сама еле - еле передвигаясь, вместе с такими же девчонками тушила пожары, спасала людей. Как то раз, когда держали растянутое одеяло, чтобы поймать выпрыгнувшую с четвертого этажа женщину у Лидочки и ее подруг, вцепившихся в одеяло, выдрало несколько ногтей.  Правда молодость брала свое. По-прежнему девушку волновали бывшие и новые кавалеры, которые засыпали ее письмами. И вот вдруг, через столько времени после знакомства, в 1943 году ей пришло первое письмо от Ага Саида, спасшего ее когда-то от хулиганов, с первого взгляда влюбившегося и только сейчас решившегося написать. Письма, которые стали приходить, конечно, наивные, написанные человеком плохо говорящим по-русски, но трогающие своими искренними чувствами и потому запомнившиеся Лидочке.

 

Сегодняшнее настроение способствовало воспоминаниям. Не надевая очков, держа два розовых листочка перед собой, и не заглядывая в них, старушка читала:

«2.03.43г.»

«Здравствуй Дарагая, любимая милая Лидочка!

Шлю тебя свое сердечно привет, и желаю всего хорошого, особенно здоровия.

Письмо вашего получил 2 марта за которо благодару.

Но, Лидочка! Ты почуму думаешь что, мы тебя не верим? Об этому думат больше не нада. Я откровенно человек если, я тебя не верил бы тотже день сказалбы тебя не веру… но вобшим об етому больше не думай.

Любимая Лидочка! Я, прехал в свою часть благополучно. Я. Скоро будущий время буду в городе пруду к вам и пайдом домой, если ты не возражаешь? об етому напиши мне. Милая моя Лидочка! Я сегодяшнего дней тебя буду писать такой писмо как любов напиши друг друга…. Прашу пишите может быт твой мысли только со мно шутит, ешо прошу откровенно пишите мне. Но, я не как не веру, что у тебя такой мысли будет чтоб мы только смиялис друг за другу. Не ужели мы такой не сознательно, не културно, такой вещь будем делат. Но прашу как я откровенно на пишу тебя, ты тоже откровенно на пишите мне. Но Лидочка! Я думаю чтоб не брит свои уси, Но как думаешь? Но больше писать не чем. Пака Досвидания Жму вашу руку и горячо целую тебя несколько рас.

С приветом Ага Саид».

 

Руки Лидочки перебирали разноцветные листочки, большие и маленькие. Сколько их, штук 20. В своих посланиях Ага Саид пишет все почти одно и тоже, насколько позволяют знания языка. Только в них такая тоска и желание мирной жизни вместе с Лидочкой, мечты пожать девушке руку, пойти вместе в кино, в театр. Про себя он, как всегда, практически ничего не писал. Только изредка становилось понятно, что человек воюет. Что бои тяжелые. Вот он опять ранен. Вот он лежит в госпитале и опять мечтает, мечтает. А вот еще письмо, от 26.12.43, где сказано, что завтра ему предстоит операция. И подпись: « С приветом Ага Саид». Больше писем от него не было.

Лидочка закурила.

- Что-то испереживалась я сегодня. Музыка в парке, наверно, так подействовала. Так! Надо собраться с мыслями. Завтра у троюродного племянника день рождения. Надо бы придумать ему стих.

Лидочка последние годы была одинока, поэтому сблизилась с семей двоюродной сестры, даже скорее с семей племянника. Она была интересна там с рассказами о своей жизни. Это нравилось тетушке и бодрило.

- Пожалуй, и письма далеко прятать не буду. Расскажу про них жене племяша. Кажется, ей это будет любопытно прочесть, она любительница всяческих документальных историй.

 

_____________

 

- Елена Малышева,- это голова! Я бы пальца в рот ей не положила.

- Ортодокс, это Ваша Елена Малышева. Воинствующий ортодокс. Как она по телевизору гомеопатов гнобила. Небось, в 37 году она бы их всех пересажала!

Этим диалогом обычно заканчивались каждые совместные посиделки двух старушек, потомственной петербурженки Елизаветы Васильевны и женщины с юга Клавдии Евдокимовны. Та прибыла в Питер к племянницам на постоянное жительство из Краснодара, в связи с достижением определенного возраста, утерей на родине всех родных, и, потому необходимостью ухода, да пригляда.

Елизавета Васильевна или Лилька - шпилька, как когда-то дразнил ее брат или Лилишна, как называла старшая сестра, была сторонницей лечения болячек травами, целебными настойками, и прочей гомеопатией. Для нее голова был Геннадий Малахов. Вот ему она палец в рот не положила бы. Но спорить со своей новой подругой, тоже любящей поговорить о болячках, о лечении, постоянно носящей с собой сумку, от которой прямо-таки шибало аптекой, Лиля не любила. Тем более, когда речь заходила об Авторитетах. Елизавета поджимала губы, высыпала оставшийся в кулечке корм для птиц кучкой на землю и, не прощаясь, покидала Александровский парк возле зоосада, - место старушечьих посиделок  в хорошую погоду. Ее садово-парковые подруги Ляля, Лида, Клава привыкли к этой ее манере и не обижались. Не проходило и нескольких дней, как они созванивались и опять приходили на облюбованные места, кто покурить на свежем воздухе, а кто и поругать эту скверную, вредную привычку, и все вместе повспоминать былое и покормить голубей.

В этот раз посиделки закончились, как обычно. Первыми на своих трамваях укатили Ляля и Лида, а оставшиеся один на один Лиля с Клавой, заспорив об авторитетах медицины, надулись в очередной раз друг на друга и тоже потянулись к дому. Лиле в свои «Пенаты» добираться было проще остальных. Всю свою жизнь, за исключением годов эвакуации она провела на Петроградской стороне в районе Александровского парка, на родных для нее и ее родственников улицах Блохина и Зверинской. Здесь она видела последний раз арестованных дядю и отца. Отсюда ушел в армию и канул в неизвестности в сорок втором году ее брат. Отсюда, по наущению соседки, позарившейся на их имущество и самую большую в их квартире комнату, она ее мать и сестра с их шведско-эстонско-немецкой фамилией срочно в августе 42 года были отправлены в эвакуацию. Еле, еле успели собрать один чемодан, да зачем-то прихватили настенные часы с боем. Впрочем, в свое время, благодаря старшухе красавице, они были удачно обменены на продовольствие, а национальность в паспорте со зловредной немецкой была заменена на более благонадежную во время войны, эстонскую.

На Блохиной Лиля родилась и жила в детстве. Семья была религиозной. Мать воспитывала детей в лютеранской вере, строго, но удержать их в подобающих рамках оказалось невозможно. Старшая, Маргарита, проявив силу характера и свободолюбие, побывала и в пионерах, и в комсомоле. Младшие, Рудольф и Елизавета последовали за ней. Старшая стала бегать на свидания в Александровский парк и младшая, войдя в возраст, тоже стала пропадать из дома.

Однажды в парке, гуляя со своим молодым человеком, она встретилась с Маргаритой, которая, естественно, не утерпела и доложила  об этом событии суровой, глубоко верующей маме. Та, упустив для бога свою старшенькую, успевшую выйти, неспросясь. замуж и через год потерять молодого мужа на Финской войне, теперь пуще глаза берегла младшенькую, Елизавету. Получив взбучку, Лиля, с этого момента, стала встречаться со своим Володькой подальше от дома. Впрочем, «подальше» тоже было совсем недалеко. Как правило, свидание начиналось в здании Дома культуры Промкооперации на Кировском проспекте, где оба занимались в музыкальном кружке в «Неаполитанском оркестре». Володька играл на аккордеоне, а Лиля на редкой в те времена шестиструнной гитаре. После занятий они шли по Кировскому проспекту до Невы, дальше по мосту переходили на левый берег к Марсовому полю, в его дальний конец. Их скамейка была огорожена от посторонних глаз со всех сторон густыми ветками, так что проникнуть к ней можно было только с двух сторон. В проходы выставлялись футляры с музыкальными инструментами, так что претенденты на литерные места сразу понимали, что места эти заняты. И ведь не боялись же, что упрут их музыку.

В последний раз Лиле с Володей удалось побывать на этой скамейке в ночь перед самой войной. Мама Елизаветы, медсестричка, должна была дежурить в лор клинике медицинского института, а потому не использовать такой случай было нельзя. После репетиции Лиля ушла к Володьке, а под утро, провожаясь домой на Блохина, и, проходя мимо Марсового поля, они решили заглянуть к своей любимой скамейке.

Как и следовало ожидать, скамья пользовалась популярностью. Уже в десяти метрах от нее послышался женский смех.

- Ну, у! Занято, - разочаровано протянула Лиля.

- Почему ты так решила?

- А ты разве смех не слышал?

- Ничего я не слышал,- хотел ответить Володя, но в этот момент и он услыхал со стороны нужного им направления смех и разговоры. Судя по всему, за ветками пряталась парочка иногородних посетителей. Из подслушанных слов стало понятно, что он, скорее всего, командированный военный, а она, совсем молодая девчонка, похоже, даже школьница. Он уже бывал в Ленинграде раньше и потому охмурял девушку, рассказывая ей про город, про его достопримечательности, про его легенды.

Оказывается, Марсово поле пользуется дурной славой почти с самого зарождения города. Когда-то это было болотистое пространство, пристанище  леших, водяных, утопленников, на котором постоянно пропадали люди.

После того, как болото осушили с помощью Лебяжьей канавки, Екатерина первая построила себе дворец, но прожила тут не долго. Пришедшая как-то раз потешить царицу сказочница, так напугала Екатерину блуждающими синими огнями, бродячими призраками и утопленницей, чей смех мог разрушить личное счастье услышавшего его, что та покинула дворец и больше в нем не бывала.  Даже рост города не мог помешать проявлению  поганой сущности всякой этой нечисти. Уже в 19 веке пропало несколько городовых бросившихся на крик о помощи. Наутро нашли только одну фуражку  с рыбьей слизью на ней. После революции две сотни похороненных здесь и не отпетых душ тоже не добавили привлекательности этого места верующим жителям Петрограда.

Услышав, про что идет речь на облюбованной ими скамье, Лиля с Володькой, обладая творческой жилкой, решили подпустить страху гостям города. Те вдруг, при полном безветрии, увидели колыхание веток, блуждающие огни, услышали стоны, старческий кашель, зазывные слова и женский смех утопленницы, шаркающие шаги, приближающиеся к одному из входов в зеленый грот. Голоса экскурсантов замерли, через мгновение из второго входа выскочила парочка, военный и молоденькая девчонка и быстро скрылись в направлении Инженерного замка. Лиля и Володька, расставив во входах свои инструменты, заняли любимые места.

 

Поднявшись  со скамейки и стараясь не наступить на наглых голубей, не уступающих дорогу, Лиля пошла не домой, а решила зайти в церковь. Теперь, с возрастом, на краю жизни ее туда тянуло. Поставив свечку за упокой своему Володьке, она садилась на скамеечку, слушала службу, вспоминала любимого и просила прощения у него и милости у Бога за своего, не родившегося ребенка.

Незадолго до войны она узнала, что у Володьки открытая форма туберкулеза. Плюнув на возможные последствия, продолжала с ним встречаться до самой его гибели при рытье окопов под Пулково. А вот узнав, что ждет ребенка от человека больного такой заразой, от которой нет лекарства, и то, что дитя тоже может оказаться больным, испугалась. И теперь всю оставшуюся жизнь пыталась замолить грех, который, по ее разумению, отразился на всем ее существовании. Блокада, эвакуация, пропавший в войну без вести брат, ссылка матери по начавшемуся было «делу врачей». Уже за 60 недолгое замужество и опять одинокая, нищенская жизнь копировальщицы на «Красногвардейце». И только на короткое время от всего этого можно было спрятаться в семье старшей сестры, а позже в семье племянника, где ее все любили.  Именно к ним, а не домой, она засобиралась пойти сразу после церкви.

 

___________

 

- «Ура! Мы ломим, гнуться шведы…»,- медленно, выделяя каждое слово вслух сказала казачка Клава. Будучи в прошлом учительницей, она предпочитала научный подход к медицине, отрицательно относилась к шарлатану Малахову и прочей гомеопатии и в споре побеждала Елизавету, быстро обижавшуюся за своего любимца. Оглянувшись по сторонам и поняв, что на горизонте не видно потенциальных собеседников Клава тихо побрела в туже сторону, в которую засеменил ее оппонент.  Домой ей надо было добираться на метро, до Комендантского проспекта, а там еще пару остановок на автобусе. Жила она в новостройках, в однокомнатной квартире, которую ей предоставили давно перебравшиеся из Краснодара в Ленинград, племянницы. Собеседниц себе можно было найти и поближе. В трех метрах от ее парадной стояла скамеечка, где они обитали в хорошую погоду. Но Клава изредка, насколько позволяли силы, уезжала в центр «в загул», где бродила по памятным для нее местам. В одну из таких прогулок. Отдыхая в парке возле зоосада, она познакомилась с тремя бабульками. С тех пор встречи стали регулярными. Не реже двух раз в месяц они ели мороженое, болтали, кормили голубей. Впрочем, последней ерундой Клава не занималась. Такой привычки зазря переводить продукты на никчемных птиц на Кубани не водилось.

Потомственная казачка Клава никогда бы не покинула свой любимый юг, Кубань, станицу Пашковку, соседок. Но время идет, родня частью разъехалась, частью ушла. За стареньким родительским домиком, который постоянно нуждался в ремонте, ухаживать без помощников было все труднее, да еще появились болячки разные. И Клава, по настоянию племянниц переехала в Ленинград, город, оставивший заметный след в ее, тогда еще очень молодой жизни.

Так получилось, что в начале июня 1941 года в жизни Клавдии появился недавний выпускник летного училища Михаил. Закончив учебу, он приехал на несколько дней в отпуск к родителям, которых ожидало крупное разочарование. В первый же день, день приезда, паренек познакомился с будущей учительницей географии, что спала и видела, как бы ей побывать в красивейшем городе страны Ленинграде. И так вот, вдруг, оказалось, что это место службы Михаила. Были куплены билеты на поезд Новороссийск  - Ленинград, и уже на третий день своей побывки Михаил увозил Клаву в город трех революций.

Дома, у Мишиных родственников, молодежи, естественно, не сиделось. Благо наступил период белых ночей и разведенных мостов. Весьма начитанному, любознательному от природы, военлету, уже много знавшему про город, про его историю и легенды, было, что рассказать такой же любознательной, впечатлительной будущей географичке. Наступил день 21 июня, последний день отпуска. Уже существовала договоренность со знакомыми летчиками транспортного аппарата, улетавшими утром в Краснодар, захватить с собой красивую девушку Клаву. До отлета были еще целый вечер и целая ночь, чтобы побродить по городу. В этот раз Михаил рассказывал все, что знал о легендах. Сначала рассказал о золотой заклепке Большеохтинского моста, потом пуганул приведениями  Литейного моста. Отдыхая на укрытой со всех сторон ветками дерева скамейке Марсового поля, имея богатое воображение и немалую степень артистичности, наговорил жутиков про это место - Царицин луг, нагнал на девушку такого страху, что та, вся дрожа, прижалась к нему, чего, надо сказать, он и добивался.

Вдруг раздался мелодичный женский смех, затем странно зашевелились ветки дерева, склонившиеся до земли, как будто, кто-то продирался через них к скамейке, потом стоны, кашель, шаги…. Клава вскочила и бросилась бежать подальше от этой скамейки и Марсового поля. Миша догнал ее уже около Лебяжьей канавки. Успокоившись, пошли к Инженерному замку. Там кавалеру захотелось рассказать про замок и убийство Павла первого, но Клава прервала его рассказ поцелуем.

Внезапно их свидание прервали. Из проезжавшей мимо машины вышел человек. Подошел к Михаилу.

- Я вижу, Вы военный летчик! Срочно свяжитесь со своею частью, подчеркиваю, срочно! – Сказал, сел в машину и поехал дальше.

К вечеру 22 июня Клава транспортником была доставлена в Краснодар, а 23 июня летчик истребитель Михаил Чирков сбил свой первый самолет «Хейнкель – 111».

В августе 1942 года немцы пришли в Кореновск, где в это время жила семья Клавы, сама Клава, ее мать и старшая сестра. Отец, будучи казаком, с сорок первого года где-то рубал шашкой фашистов, а брат артиллерист, чередуя фронт с госпиталями, завоёвывал звание Героя Советского Союза.

Пришлось из дома перебираться в землянку, и только зимой, квартировавший у них «добрый» немецкий военврач, разрешил пожить в сарае. Под конец оккупации только случай помог Клаве остаться на Родине. На Крещение 14 января 43 года мать послала Клаву в церковь набрать святой воды. А тут облава. Полицаи хватали всех прохожих, сбивали в колонны и гнали к станции. Выстрелы, крики, лай собак. Колонна, то сбивается в кучу, то растягивается. В один момент Клава оказывается в крайнем ряду, у самого забора, и, вдруг, калитка. Толчок, калитка оказывается незапертой. В один момент Клава проваливается в эту калитку и захлопывает ее за собой. Долго, долго стоит, пока за забором проходит колонна. Потом тихонько доходит до дома и стараясь не шуметь, входит в сени. В сенях две двери. За одной шум гвалт, мужские голоса, - явно гуляют, застолье в самом разгаре. Внезапно эта дверь открывается и выходит женщина, судя по всему, хозяйка дома.

- Клавдия, что ли? – Девушка молча кивнула. На счастье это оказалась знакомая ее мамы. Она быстро втолкнула Клаву в маленькую комнатушку, куда вела вторая дверь из сеней.

Забредшие в дом полицаи наелись, напились, и скоро ушли, так что к вечеру девушка была уже дома.

За военные годы связь с Михаилом прервалась, хотя Клава помнила свое путешествие, своего летчика и ждала его. Через несколько лет после войны, когда старшая сестра была уже замужем, днем, когда все взрослые были, кто в совхозе, кто в огороде на заднем дворе, постучав для приличия в ворота, вошел военный летчик. В глаза ему сразу бросилась маленькая, лет четырех, девочка, стоявшая на крыльце. Военный присел на корточки и спросил девчушку:

- Ты кто?

- Я дотя, - ответила девочка.

- А Клава здесь живет?

- Да.

- А дядя у нее есть?

- Есть, дядя Паса. Гелой СССЛ, - выдала всю подноготную девчушка. Военный поднялся, вышел за ворота и направился в сторону автобусной остановки, не глядя под ноги и давя попАдавшие в пыль жерделы. Распросив бы дальше малышку, или поговорив с кем-то из взрослых, он бы узнал, что его ждут, что дядя у Клавы,- это ее брат. Но видно, он не подумал, что так долго можно ждать любимого человека. А может, это был не Михаил, а его сослуживец, посланный на разведку, но больше шансов встретиться судьба им не дала.

 

________

 

 

Борис шел со студии через парк уставшим и почему-то в плохом настроении. Вроде все было хорошо, сериал снимали, денежки капали. Но сегодня, проходя по двору студии, по ее коридорам обратил внимание на то, что ему навстречу все время попадаются люди в форме, будто он не в творческой лаборатории, а в ментовке. Приглядевшись, он понял, это известные и не очень артисты в съемочных костюмах бегают из павильона в павильон на съемку. А если добавить сюда массовку, тоже приодетую в рядовой состав органов, то полное впечатление, школы милиции, следственного комитета или районного отделения.

- Эх, нашлось бы чего для души, для переживаний, да еще из реальной жизни.

Подходя к зоосаду, Борис внезапно уткнулся взглядом в запомнившихся ему бабулек.

- А! Три «Л» end «К». Только почему-то их сегодня трое. И сидят на одной скамейке.

Курящая бабулька сегодня не курила, а только хотела это сделать. Доставала папиросу, разминала ее и прятала обратно в пачку. На бродящих у их ног голубей они тоже внимания не обращали, сидели грустные, перебрасываясь изредка короткими фразами.

- А что, может про них написать что-нибудь, - подумалось Борису, - что-то типа «Соло для часов с боем». Только там про стариков, а здесь будет про старух. А для исполнительниц ролей привлечь таких же старух актрис. Их много талантливых сейчас без дела сидит, или эпизодами пробавляются. Надо подойти, чем черт не шутит, вдруг какой сюжет наклюнется. Жизнь то у бабок  длинная, богатая на события, войну прошли.

Борис прошелся мимо скамьи в одну сторону, потом в другую. Бабульки перестали разговаривать и с нескрываемым любопытством уставились на странного прохожего. Борис остановился и, с нарочито веселым тоном обратился к ним.

- Привет старшему поколению! Доброго здоровьица, сударУшки бабушки! А я вас знаю, Вы обычно вчетвером здесь голубей кормите. Где же ваша подруга, такая, на бабушку пирата похожа или на грузинскую княжну.

- Привет, привет добрый молодец,- откликнулась, та, что все время хотела закурить, - какие мы сударушки. Мы старушки – загибушки. Преставилась Лялечка. Как последний раз уехала отсюда свои именины отмечать, так в тот день и ушла. Гости приехали, а она в кресле сидит, уже неживая.

Повисла неловкая тишина. Борис достал зажигалку и предложил огонек собеседнице. В этот раз она, наконец, закурила. Стало понятно, что в этот раз разговора не получится, и еще, что если он хочет что-то узнать, то надо торопиться.

- Кто знает, что можно ожидать  от «уходящей натуры», поэтому Борис представился, кратенько обрисовал, что он хочет, взял телефоны, попросил разрешения еще раз  встретиться с каждой и распрощался.

- Думаете, позвонит? – Спросила Клава.

- Думаю, нет, - ответила, отмахивая дым от подруг Лида.

- Да кому интересна наша жизнь, с племянниками то не поговорить, а тут кино. Про что? – добавила Лиля.

Вслед удаляющемуся по аллее сценаристу из-под морщинистых век смотрели три пары всепрощающих, все понимающих, молодых девчоночьих глаз.

 

 

Алексей Шенгер                     

06.05. 2021  

 


6 мая 2021

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«ТРИ  «Л»  аnd  «К», ВСТРЕЧИ  НА  МАРСОВОМ  ПОЛЕ.»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер