Подполковник был физруком (замкомдива по физподготовке) и числился комбатом второго штата танкового полка. Он и стал комбатом во вновь формируемой кадрированной дивизии. В отличии от других кадровых офицеров полка, сам он не садился в танк на вождении и стрельбах, даже во время учений и проверок, а как заслуженный ветеран, совместно с комдивом и комполка присоединялся к группе генералов и полковников - проверяющей комиссии округа. Среди двухгодичников ходили слухи, что он окончил какое-то училище казаков - пластунов и поэтому не умеет водить и стрелять из танка. Иногда комбат вдавался в воспоминания.
- Был я, как вы молод, красив и удачлив во всём, в войне, в любви, в картах. У меня были ботинки со шпорами, кубанка, шинель с газырями и усы, как у Будённого. Я лихо ездил на коне, на танке, летал на самолёте, метко стрелял из всех видов оружия. Я был Ворошиловский стрелок, отличник по боевой и политической подготовке.
На просьбы рассказать о каком либо случае во время войны, рассказывал одну и ту же историю.
- На занятиях по рубке лозы, я шашкой отрубил ухо своей лошади и она понесла, а вокруг казаки шашками машут. Вот жуть!
Двухгодичники подсмеивались над комбатом. Он казался им старым, несуразным, необразованным солдафоном и они были крайне удивлены увидев его в день Победы в парадной форме. В отличии от других офицеров, на парадном мундире подполковника не было ни одной юбилейной медали. Только боевые награды - орден "Красного знамени", орден "Красной Звезды", орден "Отечественной Войны." А на груди его светилась медаль за город Будапешт, "За отвагу", "За взятие Берлина", "За победу над Германией". Ротный поведал взводным военную историю комбата.
- В мае 1942 года его казачий кавкорпус попал в Барвенковский котёл. Он был тяжело ранен. Санитары притащили его в полевой госпиталь стрелкового полка. Госпиталь был перегружен своими ранеными и его не приняли, сказали, чтобы несли в госпиталь своей части. Санитары оттащили метров за сто и бросили. Этим они его спасли. Начался авианалёт и госпиталь полностью разбомбили. Только он и остался в живых. Вернувшиеся с передовой санитары отнесли его на эвакуационный пункт. Врач перебинтовал, наложил на бедро жгут и химичесаим карандашом написал на ноге время. Санитарный самолёт был переполнен. Его привязали ремнями к крылу. Самолёт еле взлетел. Это был последний рейс, а он единственным казаком дивизии вырвавшимся из котла. Везло. После приземления в тылу, без задержки попал на операционный стол. Был в сознании. Врач заявил:
- Нужна ампутация. Прошло много времени с момента наложения жгута. Если не ампутировать, а снять жгут сейчас, некротические ткани попадут в кровоток, забьют почки, умрёшь от почечной недостаточности сегодня.
- Ампутировать не дам. Снимай жгут.
- Если не ампутировать сейчас и не снять жгут, завтра утром ампутировать уже будет поздно.
- Снимай жгут.
При снятии жгута от боли потерял сознание. Очнувшись спросил:
- Жить буду?
- Везунчик. Затянули не сильно. Небольшой кровоток был. Крупные артерии не задеты. Жить будешь и плясать будешь.
Везло. Выжил и вылечился. После госпиталя попал на курсы механиков- водителей танка. Потом стал командиром танка. В сражении под Прохоровкой подставил свой танк под огонь, прикрывая им танк своего комбата у которого снарядом разорвало траки и он стал неподвижной мишенью для немецких пушек. Под его прикрытием на командирском танке заменили траки гусеници и этот танк ушёл из зоны обстрела. Самого подбили. Из горящего танка его контуженного вытащил механик-водитель за секунды от последующего взрыва боекомплекта. Как всегда везло. И снова госпиталь и снова фронт.
Во время войны наш комбат и на коне скакал, и в танке горел, и на самолёте летал. Он своё отводил, отстрелял. Теперь ваша очередь.
13 августа 2020
Иллюстрация к: комбат