Истоки Часть 3 Рыбачка Соня

Зато грибов здесь, среди вечных дубов, как говорится, хоть косой коси! Но куда их сейчас собирать рыбакам? Некуда!

Жалко их! Такую красоту губить рука не поднимается.

Мудро решили отложить это дело до утра. А пока поклонились на все четыре стороны всем добрым людям. Это тоже люди: не только грибы, а всё живое здесь, так гольды говорили.

И хоть не желают рыбаки сегодня о гольдах думать, но здесь это невозможно. Это их земля. Они уже ступили на неё. Тут всё их духом пропитано. И надо людям, их потомкам, об этом всегда помнить. И на Руси то же самое говорили: со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

- Поклон вам, добрые лесные люди!

На обратном пути рыбаки проверили сетки. Ни одной аухи им больше не попалось. И это за все их прежние рыбалки. Хотелось ещё раз сравнить тех рыб, что на чашечке Софьи отлиты с живым оригиналом, но не получается у них. И Распутин прокомментировал это событие так просто, что любому человеку понятно:

- Раньше в этих местах такой рыбы вообще не было. Так высоко по рекам, от Амура-батюшки, она никогда не поднималась. Но сейчас нарушена экология всего бассейна Амура. И даже всего мира. Химия там, вся таблица Менделеева.

Чистая вода рыбе, как воздух, нужна. Вот и вынуждена она подниматься вверх по притокам, искать её чистую воду для детей своих. Все жить хотят.

Поэтому здесь появились рыбы, которых никогда в притоках Амура не было. А сейчас есть такие красивые экземпляры, что их можно только в аквариуме держать: ярко-черного, жёлтого и зелёного цвета. Такое ощущение, что радуются они. И это так: здесь чистая вода! Жизнь!

Я не считаю себя прорицателем, но мне часто снились, Соня, эти берега, заваленные дохлой и полудохлой рыбой. А та, что в воде ещё еле живая, слабо движется, но уже обречена на гибель. И сюда приплыла умирать. Тут кладбище рыбы. Я не понимал этих снов. Живое кладбище!

Так на самом деле всё и получилось. Вся бесчешуйчатая рыба, а также угорь и даже карась, тот реже попадался, потом заживо гнили. На них без ужаса нельзя было смотреть человеку. Огромные рыбины все в отвратительной слизи. Беспомощно таращат свои большие глаза-телескопы на рыбаков. И те умоляют нас: «Загляните мне в душу. Её уже нет там, она давно мертва. И я погибаю!»

И если бы они могли сказать нам человеческим языком, то плач был бы неимоверный: «Это ваших рук дело, паразиты! Одумайтесь, люди!»

Конечно, во всём виноваты только люди и химические заводы на той стороне Амура, китайской территории. Не одна авария там была. И сброс отходов аварии был в Амур. Это катастрофа для всего человечества. Раньше или позже!

- Невольно мне приходит одна мысль, может люди других миров, и даже тех же параллельных, с нами через наш сон пытаются таким путём заранее предупредить людей о грядущей аварии. Но мы их не понимаем. Можем только констатировать произошедший факт, не более того. Как и в данном случае со мной было.

Сейчас такой рыбы практически уже нет. Больная рыба, что пришла с Амура, погибла. Природа сама очищается за счёт своих подземных родников, истоков рек. Но сколько это может продолжаться? Наверно, недолго.

Распутин замолчал. Течение реки слегка волнуется: гладит натруженную руку Распутина. Река живая и понимает его. Та согласна с ним и по-своему благодарит человека за поддержку: «Всем погибель будет! Всему человечеству! И нам, и вам, люди! Мы тоже живые люди, как это ни странно звучит».

- Получается, что ты знал об этом? Что именно так будет? - это удивлённая рыбачка Соня. Она ждёт ответа от Распутина. Тот думает.

- Скорее всего я был предупреждён об этом в лёгкой форме, во сне. Но я, как и многие современныё люди, сразу не понимаю этих снов. Все позже случается. А случилось, и мне понятно: это было уже во сне, снилось раньше.

Да и нет моих сил что-то предотвратить, не один я такой! Тут надо всему человечеству задуматься. И как-то решать эти проблемы, а их только добавляется.

- А что снилось такое, что тебя сильно взволновало, но ещё не было? – хитрит рыбачка, и Распутин её понимает. Женщина, она и есть женщина, со своей мудростью и любопытством, где эта грань.

- Настоящие звёздные войны. Там в небесах война идёт, и мы, люди, с земли наблюдаем её. Я лично это наблюдал во сне, и скажу тебе, жуткая картина: чёрный мрак ночи и яркий свет разрывов. Неживое полотно ночи рвут на части непонятные мне силы. Хочется лечь на землю, как-то укрыться, а куда спрятать голову, я не понимаю. Всё в чёрно-белом изображении.

К эпицентру взрыва ложись, так меня в армии учили. А если всё небо рвётся на части? Ты весь в том эпицентре, наверно, и вся наша земля. А на светлой полосе неба вырисовывается чёрный мечущийся объект - это так страшно. И он не один там барражирует мрак ночи, их много.

- Тебе такие страшные сны снятся, они из области фантазии. Ты фантазёр!

Распутин не спорит с рыбачкой Соней, но и согласиться с ней не желает. Похоже, что эта реплика задела его за живое, потому что он вздрогнул.

- Я не люблю современных фантазий. Там столько ужаса, что дети, которые смотрят эти фильмы, непременно получают огромные душевные травмы. В них заранее закладывается страх, и они уже его рабы на всю свою жизнь.

Мне кажется, что фантазия должна быть доброй и вдумчивой. Человек её сам домыслит, это уже его право. А сон так и останется сном, там ты ничего не придумываешь. Ты только проводник чужой мысли, или события. А что-нибудь тебе хорошее снится?

- Во сне я собираю красную ягоду. Её на болоте очень много лежит. Но самое интересное то, что наяву я в этих местах никогда не был, только во сне. Начинает сон сниться, и я узнаю там тропинки, по которым уже ходил в предыдущих снах. Одни и те же места снятся. Так и хожу я там, собираю ягоду. Бывает, что собираю кишмиш и виноград, это всё в лесу происходит, их там целые заросли. Деревья, увитые обильными лозами, полные спелой ягоды. Тоже одни и те же места.

- Очень интересные сны, полные романтики. Наверно, в таких снах ты отдыхаешь. – Софья сейчас улыбается Распутину, проникла в его тайну. Как фея, она меняется, и рассказчик всё это замечает.

- Вряд ли там отдохнёшь, так же идёшь, движешься, может, душа отдыхает! Но есть сны, которые, наверно, никогда не разгадать!

- Гришенька родной, мне расскажи, пожалуйста?! – фея уже чарует Распутина своим обаянием.

- Безусловно, это вещие сны. Их немного, но они яркие. Снится мне Храм Господний в Иерусалиме, я там никогда не был. Но знаю, что это он, душой это чувствую. Златоглавый храм, стоит на вершине горы. Там такая мощная энергетика, что каждой клеткой своего тела это чувствуешь: ни с чем не спутаешь. И солнце ярко светит! Невольно восхищаешься этому эффекту природы: даже во сне чётко передаётся. Всё так и задумано Богом, место такое. Ничего не искажается!

Можно сразу сказать, что этот сон сбудется, Распутин побывает в Иерусалиме, и в Храме Господнем. Его последующая жизнь так и сложилась, всё стало реальностью, но это долгие годы его жизни.

А вот что осталось его загадкой на всю оставшуюся жизнь, так это другой сон. Но, похоже, что этой разгадке ещё не пришло время.

Высоченный храм. Мраморные, хорошо отделанные светлые стены. Или дворец такой. Но там внутри него вода. Гришка плывёт на лодке или идёт по ней. Он этого не понимает – как? Но легко движется там по зеркальной глади воды. Она поражает его воображение своей прозрачностью. И на его душе такая же чистота и покой. Сначала он не понимал, почему это происходит: такое восприятие чистоты и гармонии - в его мозгу? Разгадка проста.

Где-то недалеко капают редкие капельки воды: кап-кап. Их хрустальный звон в полнейшей тишине храма четко слышен Распутину. Тут всё живо, ничего не придумаешь. Отсюда ощущение чистоты и душевного равновесия. Задумка такая, чтобы человек понял это!

Потом видел мраморные колонны, лестницы, уже снаружи храма, дворца. Я так и не разобрался, что это было. Что я видел в своей жизни? Как уже говорил раньше: берёзы, да соломенные крыши. И то это лёгкая память раннего детства: ярко выхватила, вспышка такая, и на всю жизнь. А тут дворцы, да храмы, как будто они сошли сюда из учебника древней истории, не иначе.

Пока рыбак рассказывал Софье свои байки, сейчас он сам не хочет, чтобы это по-другому воспринималось, лодка слегка отплыла от берега, и он взялся за вёсла.

- Видишь, какие сказки могут присниться человеку? - это он Соне. Та всё находится под впечатлением рассказанных снов. – Не надо в это верить.

- А я верю тебе! – тут твоя душа есть, в каждом твоём слове.

Распутин досадливо поморщился. Не хотел он, чтобы кто-то ещё раз заглянул в его душу. Таких людей было мало в его жизни: именно, кто по-настоящему понимал его. Первой была его бабушка.

Даже мама до конца его не понимала, у неё на переднем плане была работа, ей надо было кормить семью. И жена не понимала. Между ними события и громада человеческой жизни, что как глыба способна раздавить любого человека. И его личная жизнь.

Софья всё же получила на это право, даже не от Распутина. Как там это получается на космическом уровне? Наверно, и она сама того не знает. Проще сказать, они родственные души.

Не всякий человек может сказать про себя всю правду. А исповедаться в церкви ещё тяжелее. За всю жизнь многие люди этого не сделают. Поэтому не зря на Руси говорили: чужая душа потёмки. Там можно только блуждать незнакомцу. А кто-то зашёл в эту горницу и сразу зажёг там свет, это образно сказано.

Кто это знает - хозяин? Знает! И ещё тот, кто может там быть!

Рыбы было немного, её определили в садок, что под тальниками в воде находится. Набрали котелок воды и двинулись к своей землянке. Встречает их там семейство грибов, те снимают перед гостями свои шляпы. – Присаживайтесь, пожалуйста, гости дорогие!

Когда пили ароматный чай, то и Распутин заметил, что никогда он не был такой вкусный, как сегодня. Но Софья своих секретов не выдаёт.

- Ладно, хозяйка, и тебе вечером будет сюрприз от Распутина. А пока надо снова работать.

Вечером проверили сетки, и Гришка уже потрошит ножом двух сомов по килограмму весом. Софья удивляется: Зачем?!»

- Много будешь знать – раньше состаришься!

Та думает: «Уху мы варить не будем, это точно!»

- Может жарить?

- Теплее стало, но до истины ты не докопаешься.

Гришка растопил печку, та уже на своём законном месте стоит. Когда та хорошо прогрелась, образовались угли. Затем снаружи землянки рыбак подвесил в трубу на прутике тушку одного подсоленного сома.

Через десять минут деликатес был готов. Аромат был настолько силён, что Софья места себе не находит.

- Ешь, красавица! Только пальчики не откуси! – это Гришка подзадоривает её. – Не проглоти их!

- Язык что ли? - дразнится Софья. - Руки и губы у неё в жиру, глаза искрятся весёлым блеском, но оторваться от здоровой и вкусной еды у неё нет сил. Явно, что эта пища не домашнего приготовления. Тут всё на глазах происходит. И сама она не может похвастаться, что ела что-то подобное в своей жизни.

Два сома исчезли, как будто их и вовсе не было на столике. Теперь надо запить это дело чаем. И скорее упасть на царские полати отдыхать. А сырая одежда пусть возле печки висит, сушится там.

Горит в землянке спиралька, травит недовольных комаров. Те вовсю возмущаются, но вынуждены прятаться на улице за плёнкой. Пусть они там и зудят своё. А рыбакам сейчас как никогда комфортно, сухо и тепло. Чем не романтика?

Голова Софьи лежит на груди Распутина, она на всей рыбалке главный романтик. Такое у неё законное право, и сейчас она восторгается.

- Вот видишь, как всё хорошо у нас, не зря мы взялись за это дело. Тут даже дождь не страшен. А если всё хорошо сделаем, то тут и зимой можно будет отдыхать и рыбачить на речке.

- Какие у тебя планы?! – восхищается Григорий. – Есть и среди женщин отчаянные рыбачки, но их мало. Ты, наверно, пополнишь их ряды, и мне с тобой веселее будет.

Кстати, мне государственную работу обещали, на насосной станции. Хватит, по рынку с тележкой носиться, четыре года на это дело ушло. И официально оформлять нас никто не хочет, получается, что это мои потерянные годы. Не задумываясь, мне оттуда надо уходить.

Но тут заговорила Софья:

- Я не хотела тебе говорить, Гриша, но всё равно это надо сказать. Я разговаривала со своими детьми на счёт того, чтобы ты у нас жил: они молчат. Память об отце сильнее их разума, вроде, как маму у них забирают. Не обижайся! Они тебя уважают, но боятся сделать шаг мне навстречу.

- Нисколько не обиделся! Это их право выбирать, как им лучше жить и с кем жить. Отца им всё равно никто не заменит, и они это прекрасно понимают. Хоть он и умер, не хотят они его навсегда терять. Им его память дорога, о тебе они не думают, ещё возраст не тот. А я не бедствую, у меня есть своя квартира, так что про это можно было вообще не говорить.

- Я хотела, как лучше сделать, чтобы всем хорошо было. Но у тебя жить я тоже не смогу. Пойми, детей одних оставлять – грех большой. И тебя я терять не хочу. Спасибо, что сейчас мама с ними остаётся. А так бы совсем плохо было бы, рыба того не стоит.

Пусть пока всё будет без изменения, ладно, Гриша. Ради детей тебя прошу!

- Я согласен, пусть всё так и будет, как ты решила. Это самый простой выход из создавшегося положения. И многие годы этот вопрос уже не поднимался, зачем изболевшиеся души тревожить.

Утром собрали рыбаки сетки, спрятали их у землянки, чтобы их с собой не тащить, и поплыли к своему шалашу. В свой рай за грибами. А там их, как гвардейцев на параде, счёта им нет, все бравые ребята. Ждут их грибы, не дождутся.

Ахнула Софья и давай их до лодки сначала пакетом, потом охапками носить. А грибница она знатная, от её глаза грибам трудно укрыться. И Распутин с радостью смотрит на её счастье. Хотя она вся мокрая от утренней росы, но она счастлива. Именно здесь на природе, вдали от всех своих домашних проблем, и только тут её красоту можно увидеть, хорошо рассмотреть её и восхищаться ею.

- Как мы всё это потащим, – изумляется Софья, глядя на большую гору белых грибов, – у нас рук не хватит. Да ещё рыбы сколько поймали.

- Поплывём другим путём, по озёрам, так можно будет почти до самой дороги добраться. Только выберемся мы на трассу чуть выше, чем прежний раз выходили. От последнего озера всего с километр расстояния будет до дороги, может и того меньше. Ты там никогда не плавала, Софья, но другого выхода у нас нет. Будет тебе экскурсия по новым местам. Всё не на руках да своём горбу весь груз тащить на трассу.

Плывёт загруженная до краёв лодка прямо по кувшинкам, другого пути тут нет. Хоть и жалко Софье всю эту красоту портить, но здесь их плантация, не пройти, не проехать. Терпите, милые! Вот и ондатра вылезла из воды, положила свою рыжую голову на кувшинку и удивлённо смотрит на странных паломников. «Что они здесь тащатся по моим владеньям, похоже, что заблудились страннички. – Геть отсюда!» – совсем по-русски ругается канадская красавица.

- Вот это приём! – смеётся Гришка. – Совсем страх потеряла рыжая бестия. Сколько я вашего брата на шапки перестрелял, со счёта сбился. А теперь эти шапки никому не нужны, столько вас расплодилось, что наглеть стали.

Малые озёра закончились, и дальше их ожидало огромное озеро с табунами уток. Те шумно встали на крыло и делают облёт своей территории. Они тоже недовольны и долго ругаются на своём языке. Хорошо, что их рыбаки не понимают. Но те сами быстро успокоились, куда людям до них «реактивных». Плывут себе по озеру «пердячим паром», никому они не мешают. Ну и пусть себе плывут.

И этих «реактивных» Гришка немало перестрелял за свою бытность на охоте. А сейчас невольно надо всех прощать, лишь бы они его простили. Тогда азарт руководил человеком, его азартная душа. Ей во всю свою красоту разгуляться надо было. А сейчас ему всех жалко, и травинку, и былинку, видно стареть начал. Так они и доплыли до места высадки, дальше тропинка до трассы.

Помыли и свернули рыбаки лодку, в мешок упрятали. Но всё равно весь груз сразу не взять, надо им две ходки до дороги делать. Так они и сделали. А на трассе повезло им неимоверно. Распутина друг без грибов домой на машине возвращался. Сам и остановился перед Гришкой.

- Привет, Григорий! Однако ты нахапал грибов, что унести не можешь. А я так на жарёху еле-еле набрал, – и от досады рукой махнул. Обидно ему, ведь есть же грибы, только не для него.

- Так в чём дело, Михаил, бери себе ведро грибов, только нас до дома довези. И тебе хорошо будет, и нам лучше не придумаешь, да ещё десяток карасей на уху дадим. По рукам!

- По рукам, Григорий!

Так с комфортом их до дома и доставили на машине, до самого крыльца довезли. Все соседи вышли посмотреть на героев рыбаков. А тем уже не до этого парада, вся усталость наружу вылезла. Евгения Михайловна и это видит: «Родные вы мои, я так за вас переживала, как никогда. Сама не знаю почему?!»

Хотел Распутин домой уйти, но его никто не отпускает. Вика уехала в Хабаровск, дальше учиться. А Саша рад такой редкой добыче, никогда раньше такого богатства дома не видел. Известно, что мальчишки к мужикам тянутся, там их душа в их делах. И Распутин невольно погладил Александра по голове. Сам ведь без отца рос, понимает всю тяжесть его положения. И ему не сладко в детстве было.

Дерётся маленький Распутин с мальчишкой, а тот его старше года на три. Но свалил его Гришка на землю, а удержать не может, силёнок не хватает. Слёзы по глазам текут, в горле комок. Но никто его душу не понимает. Всем прохожим весело, им не до души этого пацана.

И вот тогда он с горечью подумал: «Был бы со мной рядом отец, он обязательно помог бы мне. Он никогда бы меня в обиду не дал».

Утром Распутин пойдёт последний раз на работу на рынок, а там уже на другое место работы. Но и там его только подменным рабочим берут, хотят присмотреться к нему. Гарантии никакой ему не дают, и без него людей хватает. Сейчас время такое смутное, в стране повальная безработица. И даже случай такой «весёлый» на эту тему вспомнился.

Идёт Распутин с ведром голубицы, с автобуса вышел и через проходной двор на другую улицу шествует. Там у него в одном магазинчике ягоду заказывали. А это живые деньги, как тут откажешься, если в стране повальный бартер: шило на мыло меняют. И не только на мыло, а на всё, что хочешь: кто что придумает. Тысячи вариантов!

Время уже к вечеру. В таких местах это особенно остро чувствуется, потому что людей там в эту пору практически не бывает. Недаром, есть такая притча на эту тему, наверно, родом из Одессы-мамы, нэповских времён: «Чем занимаешься? – Ночью ножи точу, днём деньги считаю!»

И сейчас в стране те исторические времена повторяются. Снова страна переживает НЭП, без всякой машины времени, и не по своей воле наши люди там оказались. Опять же Горбатый, Ельцин.

И только Гришка вышел из-за гаражей на большую улицу, как увидел, вернее, понял, что он, как муха влип. Куда уже влип, он не успел домыслить.

Перед ним стоит небольшой белый грузовичок с кузовом. И два мужика с поднятыми вверх руками, ноги на ширине плеч, подпирают этот кузов руками, конечно, не по своей воле. Сзади них, тоже стоят два человека, но они с пистолетами в руках, и сейчас они хозяева положения. Потом один из них начинает обшаривать карманы первых двух мужиков.

И тут сзади их «нарисовался» Распутин со своим ведром ягоды, между ними всего три шага. У ягодника есть два выхода – бросать своё ведро и бежать назад в подворотню: туда, откуда он пришёл. Или же двигаться дальше «дурачком» по-своему пути, будто бы сейчас ничего не происходит.

Пусть дурак, или дурачком, но главное тут не дёргаться, в прямом смысле этого слова, как на рыбалке, когда руками рыбу ловишь. Ты нащупал руками рыбу и уже неосознанно сам дёргаешься от страха и неожиданности. Тогда и рыба от тебя так же резко уходит на глубину. Ты её никогда не поймаешь.

Сейчас он «поймал рыбу», даже сам не знает, какую страшную. И если он дернется, то, скорее всего, получит пулю в спину. Те «тоже на рыбалке» и разбираться с ним у них тоже нет времени, что он за рыба такая. И куда его отсортировать: опасен он им или не опасен? Они тоже не знают.

Он сзади них находится: кто он и с чем он? Уже опасен!

Гришка спокойно и уверенно, не оборачиваясь по сторонам, идёт своим маршрутом дальше. Голова его напряжённо думает: Он и с медведем не раз в тайге встречался, там тоже побежишь – смерть! Как мышонка медведь тебя сцапает.

И в тайге надо, и здесь спокойно расходиться. Только выдержка: ты рыбак, охотник и дичь одновременно! Как себя поведёшь!

Когда он уже разминулся с этой «честной» компанией, «шутники» у него за спиной оказались, то ясно услышал в свой адрес, и не только в свой адрес, напутствие: «Будет орать, или дёргаться, мочи всех троих, разбираться нет времени!» Так он и ушёл спокойно по своим делам. А кому тут жаловаться? Ведь известно, что кто догоняет, и кто убегает далеко, друг от друга не ушли. И те, и другие хищники, только называются по-разному.

Но отступать Распутин не привык, а если работал, то до горячего пота. Как же иначе работать?! Не понимал он этого. Так и оставили Распутина на новой работе. Скоро сдал он на третий разряд и уже безукоризненно законно работал сутки через трое. Сутки работаешь, трое суток дома. Так что свободного времени у него хватало.

Землянку они с Софьей достроили и рыбачили теперь с комфортом. Всё по-человечески было, как у настоящих таёжников. А у тех тоже свои законы. У каждого должна быть своя землянка, свой район охоты и рыбалки. И никакого там беспредела тоже быть не должно, всё должно делаться по совести. Все местные люди с оружием с детства ходят, так что тут любой шкодник поневоле задумается. А стоит ли ему что-то не так делать.

Вышел Гришка как-то на другой рыбацкий табор, а там мужик сидит на чурке для костра и чуть не плачет. Печка у него прострелена, вся посуда тоже в дырках: картечью изорвана. Это предупреждение охотнику, надо убираться ему с этого места. Где-то напакостил он, нарушил таёжный закон: не туда залез, может чужой вентерь с рыбой вытряс, может что-то другое. Сразу ты не узнаешь.

- Помоги мне, Григорий, разобраться с обидчиками, я тебя рыбой завалю. Всё, что хочешь, для тебя сделаю.

Нельзя лезть в чужие дела, не разобравшись, тут свой таёжный закон. И зазря здесь ничего не делается, в чём-то тот виноват, это точно! И Гришка ему своё говорит:

- Я здесь не местный. Но никому зла не творил, ничего не поджигал, чужие вентеря не трогал. И хоть я городской, меня местные люди за это уважают. Переговорю я с хорошими людьми, узнаю правду, потом на эту тему с тобой разговаривать будем. Так что извини, дорогой, пока ничем помочь не могу, пока правды не узнаю.

Ничего не ответил ему незнакомец, бросил свои пожитки в оморочку, лодка такая, и поплыл искать себе новое место рыбалки. Здесь ему уже покоя никогда не будет. В следующий раз лодку порубят, и так далее. Всё равно сживут с места плохого человека. А то и прямо заявят: «Уходи, а то ещё хуже будет!» Тайга – закон, медведь – хозяин!

Скоро настала зима, но и тогда они с Софьей не прекращали свои походы. Ставили они свои сетки и на озёрах, и на речке, и на заливе возле землянки. Нарубит Распутин топором лунки во льду, запустит под лёд длинный шест со шнуром на конце и проденет его через все лунки, как нитку с иголкой. Потом уже к шнуру сетку привязывает. Софья тянет шнур на себя, а с другого конца Распутин расправляет сетку. И та медленно уходит в воду, там расправляется и движется вперёд к Соне. Пока не займёт свое «законное» место, что на деле и происходит.

Конечно, Распутину веселее с Соней рыбачить. Хотя он и один бы управился с сетками, для него это дело привычное. Но ему приятно наблюдать за рыбачкой, той действительно всё это дело в радость. С душой она делает. Для женщин это редкое явление. Даже можно сказать, патриотизм в трудной работе рыбака. И всё же есть и здесь «уникумы», Софья тому подтверждение. И это их общая заслуга. Тем более приятно.

Главное, чтобы сетка с грузами и пойманной рыбой не всплыла наверх и не вмерзла в лёд. Тогда её надо или рвать, или вырубать топором изо льда, а это тоже тяжёлая работа. Но пока всё у них нормально происходит, всё в рамках допустимого курьёза.

Зато в землянке им можно хорошо отдохнуть после всех своих рыбацких дел. Она хорошо обложена дёрном, поэтому их жильё получилось тёплое и надёжное. Душа радуется это понимать. И ещё то, что они сделали это всё сами: достигли того, о чём мечтали.

Горит керосиновая лампа на столе, на печке греется чайник. Сейчас обо всём можно говорить, ночь длинная. Дров у них в избытке, горочкой возле печки лежат. И даже рассортированы: крупные дрова лежат отдельно, мелкие ближе к печке. Это для удобства так, и это похвально. Зато их жизненные проблемы и захочешь, так не разложишь. Но Распутин о своих проблемах молчит, не может он ещё говорить об этом. Зато у Сони пришло время высказаться:

- Я за свою Вику очень боюсь, тяжело ей в жизни будет с её зрением. И ещё больше со своим подходом к житейским проблемам. Для неё они просто не существуют, потому что там, в интернате, у них полное государственное обеспечение. И как бы так получается, что они выходят оттуда иждивенцами. Им всегда по жизни няньки нужны. И Вика моя такая же, иждивенкой растёт, что-то по дому для неё сделать проблема. Хотя она всё может и сама сделать, без моих указаний. Но принцип иждивенчества в них сильнее развит. Будет упорно сидеть и ждать, пока я её не заставлю это делать.

Ей надо будет ещё в институте учиться, ведь у неё голова светлая. Как говорится, всё налету схватывает. А потом и семейную жизнь устраивать. Я ей говорю об этом, а она даже слушать меня не хочет, всё делает по-своему. И главное, что без всякого желания, лишь бы сделать.

Распутин ничего сказать не может Софье, его дети хоть и далеко, но проблемы у него ещё будут большие, и он это прекрасно понимает. Просто их время ещё не пришло. Дети с мамой за границей живут. С ними и его проблемы растут, его наказание. Тут всё уже заранее запрограммировано судьбой, и вряд ли тут можно что-то изменить.

Тени пламени от горящей печки мечутся по стенкам землянки. На их фоне и лицо Распутина меняется, то оно становится страшным, а то совсем жалким, неизвестно, из какой сказки этот персонаж. Скорее всего, в той сказке-были, нет ещё точного названия, но её сюжет уже хорошо просматривается. И герой-неудачник уже известен. Но Гришка нашёл в себе силы и стряхнул с себя тяжелую грусть. Пламя в печи ярко вспыхнуло.

- Ничего, Софья, всё образумится! И мне не сладко приходится: душа сильно болит, а кому скажешь об этом.

Рыбачка, а сейчас просто женщина, мать своих детей, прижалась к Распутину: «Я тебя понимаю, тебе тяжелее, чем мне приходится. Потерпим с тобой, вдвоём перенести легче все тяготы нашей жизни. И ты это знаешь.»

Григорий совсем погасил лампу, он не хотел, чтобы Софья видела его лицо и особенно глаза. Но что там можно было увидеть, уже в темноте?

Утром рыбаки попили горячего чая и пошли снимать свои сетки. Солнце только начинает подниматься от горизонта. Сейчас самый сильный перепад температуры, самая низкая за всю ночь. А дальше она будет расти, но всё равно зима есть зима.

Отдолбил рыбак крайние лунки, очистил майну ото льда и начал потихоньку выбирать сетку. Рыбы там было много, особенно карасей. И Распутин добросовестно выпутывает их. Вода холодная, но руки за всю их осеннюю рыбалку уже привыкли к стылой воде.

- Вот и пригодилась нам, Соня, вся наша закалка, а так бы не сладко пришлось. В ледышку бы превратились.

В принципе он доволен, и даже внутри его появляется лёгкое желание искупаться в проруби. Лёгкое, потому что и на душе сейчас у него легко. Но он сдерживает себя, берёт топор и движется по льду к другой сетке. Софья пока собирает пойманную рыбу.

Она рада богатому улову, и доброму утру, и яркому солнышку. Всему рада. Очень хорошо у них день начинается. Но, как известно, всё хорошо не бывает. И как это ни странно звучит, это даже подозрительно смотрится. Так уже наша человечья жизнь устроена, что мы даже своей природе не доверяем. В конечном итоге, так всё и получилось.

Софья шла по льду уже к землянке, несла в руках пакет с вещами и топор. Распутин двигался сзади, тащил лишние рыбацкие вещи: «Надо их в землянке оставить, а рыбу по ходу, на обратном пути домой заберём. Что её зря туда-сюда таскать».

И только рыбачка стала на берег подниматься, а там лёд просел немного и горочка получилась, ступила она туда, и видит Распутин, что топор и пакет резко летят в сторону, а Софья уже на льду лежит. Похоже, что она на миг потеряла сознание. А Гришка не понимает причину её падения, смотрит на топор. Может об него как-то ударилась, но на нём нет крови. И на Софье тоже нет крови.

Но тут рыбачка открыла глаза и тихонько застонала, и показывает на свою руку: «Наверно, сломала, Гриша». Тот понял, что топор тут не причём, и легче на его душе стало: слава Богу, тут обошлось, остальное не так страшно.

Помог он подняться Софье и потихоньку повёл её к землянке. Потом рыбачка сама пошла, а Распутин вернулся за брошенными вещами. Уже у землянки он догнал Софью: «Подожди, я тебе двери открою». А потом Соня и говорит Гришке Распутину: «Я думаю, что перелома нет у меня, просто сильный вывих. Так что не волнуйся за меня.»

- Как же не волноваться за тебя, если что-то случится, то мне за тебя перед всеми родными и детьми придётся держать ответ. И про маму не забывай, что она подумает?

- Ну, ладно об этом, давай потихоньку куртку снимать, и дальше до тела доберёмся.

Осмотрел Распутин распухшее плечо. И понял, что действительно перелома там нет. Но и на вывих это тоже не очень похоже. Цвет опухоли ему не понравился, как какое-то месиво там под кожей.

- Видишь бугор из мышц, - говорит ему Соня. – Дёрнешь руку, и сустав на место станет. Вот и все дела. Так что давай дёргай, а я потерплю.

Но Распутин думает по-другому: «Дёрнуть-то можно, а вот что там внутри происходит, мне не понятно. Подозрительно всё там расквасилось».

- Нет, Софья, я дёргать руку не буду. Я не врач, но мне кажется, что это не вывих. Не обижайся, но лучше до врача доберёмся. А то потом себя проклинать будешь, рука ведь не тряпка.

Идёт рыбачка Соня по старой тропе до дороги. Сдерживает боль и не жалуется Распутину. Тот рыбу и все вещи на себе тащит. Пот ему глаза заливает, но он этого не замечает.

- Я как увидел, что топор в сторону отлетел, а ты на льду пластом лежишь, так и подумал, что ты на топор налетела. Вот тут я и растерялся. Как всё это произошло, сам не могу понять!

Прошла машина с рыбаками, она остановилась, но там народу столько было, что сесть туда было невозможно. Всё же одной можно было уехать, рыбаки – народ понятливый. Но Софья наотрез отказалась ехать одной. Распутин хорошо понимал её, и здесь нет какой-то гарантии, что всё нормально будет. Люди там выпившие, а отвечать ему придётся.

- Езжайте! Спасибо, что не отказали.

- Будем торопиться на автобус, другого выхода у нас нет.

А время уже поджимало, и не успеть было нельзя. Софья, терпи, родная, главное, сейчас до врача скорее добраться. А пока на автобус успеть. И они уже чуть не бежали до дороги, но это им только так казалось. Обоим было не до разгона, но они не сдавались, цель была близка.

И только они вышли на дорогу, как показался автобус. Распутин чуть не загородил ему проезд, вышел на трассу. Шофёр остановился, но выходка Гришки ему явно не понравилась.

- Куда ты прёшь, как на буфет, или жить надоело?

- Не ругайся, нам в больницу срочно надо. Что-то у неё с рукой случилось, упала на лёд, может перелом, сами не знаем.

- Так бы и сказал, зима ведь, тормозить плохо, да и не проехал бы я.

В больнице врач осмотрел повреждённое плечо и сказал Распутину, что у Софьи порвано сухожилие, и нужна срочная операция. Вот тут рыбаки и переглянулись: «А если бы я дёрнул руку, Соня? Никогда бы не простил себе этого». А той бедной и сказать нечего, потом всё же нашла нужные слова: «Спасибо, родной!»

- Да брось ты благодарить, всё нормально, у нас по-другому и быть не должно.

Чуть ли не десяток лет продолжалась связь Софьи и Распутина. За это время они вдоль и поперёк исходили свои рыбацкие угодья. Собрали без счёта грибов и ягод. И везде у них были свои законные остановки: любить так любить, жизнь один раз дана – это их основной принцип в этой стремительной жизни.

Уже по прошествии многих лет Распутин обязательно останавливается в этих дорогих для его души местах: «Здесь остался наш след на земле, рыбачка Соня. Что же здесь за это время выросло?» И он внимательно рассматривает местность.

- А кто-то ещё и помнит нас с Софьей! Например, вот эти могучие дубы, – и бережно гладит Распутин их шершавую кору, – эти молодцы ещё и нас с тобой переживут, Соня. Живите долго, богатейте детишками. Без страшных, лесных пожаров и «лихих людей», остерегайтесь их!

Саша отслужил в армии, затем женился. Теперь у него своя семья, и Распутина он по-прежнему уважает. Сам уже не один раз отец. Годы быстро летят.

С Викой всё было намного сложнее. Та закончила в Хабаровске среднюю школу-интернат. Вернулась домой, поступила в институт и его с отличием закончила. Затем работала в обществе инвалидов, занимала там руководящую должность. Может даже директором была, Распутин того не знает.

Знает, что та всю свою душу вложила в эту нелёгкую работу. Она и пела хорошо, и танцевала, можно сказать, что жила там в коллективе. Не было у неё духа иждивенчества, и не о себе она думала. Таким человеком была Вика: тут у мамы ошибка вышла. Бесспорно, что она ей только счастья желала, по-другому у них и быть не могло.

Потом Виктория по интернету познакомилась с одним парнем, он тоже был инвалидом. Дальше больше, разгорелась у них заочная любовь. И дочь решила посоветоваться со своей мамой: «Я решила туда ехать, это моя судьба». Вот это и был весь их семейный совет. И это было в их духе.

- Куда ты поедешь, доча, ты же плохо видишь. А это Поволжье, туда без пересадки не доберёшься, – она пытается отговорить Вику, но всё безуспешно.

Потом поняла, что это её характер проявляется, да и бабушка была знатная путешественница, теперь она только Богу служит, а так беспризорницей всю страну изъездила. Не удержать ей дома свою дочь. Тем более что та уже рассчиталась на работе.

Собрали ей там подруги свои небольшие деньги. Отметили они немного это дело, а потом плакали от радости. Для них, инвалидов, любовь – это целое событие в их жизни. А может, и вся их жизнь. Очень хочется им жить, как все люди живут, и это их право! И никто его не отнимет, разве что только смерть. Но для той «хозяйки», все без разбора люди равны.

Уехала Вика одна, от помощи матери отказалась. Та тоже собиралась с ней ехать, но дочка только посмеялась: «Если я замуж пойду, то и ты замуж выйдешь?»

Конечно, это дерзость с её стороны, но мудрость тут сильнее обиды. Тут все женщины равны, это их личное счастье. Даже яркий пример есть тому в нашей природе. Есть в наших реках такая рыба, кета называется. Так та на нерест из океана за тысячи километров идёт, потом вверх по реке поднимается. Вся в брачном наряде, настоящая царица реки, красавица. Упорно против течения поднимается, до своего родного нерестилища торопится. И не кушает ничего по дороге. Это надо же ей такую силу и упорство в себе иметь? Отметала она там икру, дала потомство, и всё – нет у неё интереса к нашей жизни.

Но она счастлива. Течение реки величественно, как свою царицу победительницу несёт её в последний путь к месту тризны. А по берегам реки безутешно рыдают плакучие ивы. Как руками, утираются своими ветками. И не зря говорили гольды, что в них есть душа - это те же люди.

Около года Вики не было дома. Потом она приехала похудевшая и серьёзная, но тени отчаяния на её лице не было: «Вот я и дома!»

Ничего ей не сказали ни мама, ни бабушка, тут и так всё было ясно. Они могли предвидеть такой вариант течения событий и были готовы к любому исходу дела. Что-то там у молодых не заладилось в их жизни. И это понятно, там чужие родители, и их больной сын. А Виктория бурная и весёлая на фоне их покойного духа. И ещё очень деятельная. А какой маме это понравится: это явное покушение на их сына и весь долгий уклад их семейной жизни.

Рыбачка Соня не ругалась истошно, не ломала себе рук, когда узнала, что Вика беременна. К этому она отнеслась по-восточному мудро: «Я ещё не старая, и моя мама жива, девочку мы воспитаем». Она была уверена, что у дочери родится именно девочка. Так оно и получилось.

- Гриша, помоги забрать Вику из роддома, больше некому, – Софья звонит Распутину.

- Извини за беспокойство, это Вика просит дядю Гришу.

- Ждите, я вас извиняю! – это им дядя Гриша отвечает. А что он ответит им. Софья сама перенесла тяжёлую операцию, что-то там у неё не заладилось в организме. Сейчас ей ничего нельзя поднимать тяжёлого, и много чего нельзя.

Выносит санитарка ребёнка в одеяльце и в руки Распутина суёт этот красивый пакет. Тот хоть и всех своих детей вынянчил, а всё равно уже отвык от них. А Софья посмеивается: теперь дед не откажешься от внучки, нянчиться будешь!

- С меня нянька никудышная. Хоть скажите, как внучку назвали.

- Юля!

Открыл дед покрывальце, а там серьёзная крошка свои космические сны досматривает. А казалось бы, что она может уже понимать? Но получается, что больше нашего понимает, у них прямая связь с космосом. И по мере роста ребёнка эта связь всё уменьшается. А к старости человек превращается в пень, он уже к земле, как никогда, близок. Ему сейчас не до космоса: отшумела его царская крона, его молодость, и нет ничего. А там вся его жизнь была. Теперь в труху превращается.

Взяли они такси и до дома доехали, а там их, как всегда, Евгения Михайловна встречает:

- Я извелась, право, вся, долго вас не было. Дайте и мне ребёнка подержать, я с ними душой молодею.

Так и росла Юлька под присмотром бабушек. Вика нашла себе новое место работы, прежнее уже было занято. И опять она с головой ушла в работу, а это общение с людьми. Как-никак, а это была редакция газеты. И не просто газеты, а которая защищает интересы народа.

- Тебе бы, Вика, комиссаром быть! – смеётся прабабушка. – Я их за всю свою беспризорную жизнь вдоволь насмотрелась. Сейчас из них монстров делают. А я могу прямо сказать, спасибо родной советской власти. Иначе меня и в живых бы не было.

Памятник Дзержинскому Феликсу Эдмундовичу убирали с площади, так я плакала. Он пять миллионов беспризорных детей устроил в детские дома, вырастил и выучил их, дал им путёвку в жизнь. Это были уже молодые советские специалисты всех профилей. Строили новое государство, наше государство.

Он прямо говорил: если мы сейчас не устроим беспризорных детей, то все они уйдут в криминал. И тот захлестнёт всю нашу страну, что сейчас и происходит.

Не нашлось у нас в России героев, которые даже по долгу своей службы должны были его защищать. Стыдно это! Моя душа и сейчас плачет! Как такое возможно?!

Юльке было годика три, как заболела её мама. Врачи признали у неё рак. И Распутин успокаивал Софью: «Не плачь, ничего такого страшного нет, сделаем настоечку из мухоморов, будет она по нескольку капелек пить, и дело пойдёт на поправку. Есть такой рецепт, хорошо помогает».

А уже была глубокая осень на дворе.

Только бы свежих мухоморов дождаться, они вылечат её дочку. Согласна Софья с Распутиным, всё попробуют.

Но в течение одного месяца Вики не стало. И это было шокирующим ударом для тех людей, с кем она общалась. Их печаль никак не подделаешь.

- Помоги, Гриша, могилу ей выкопать рядом с отцом, тот её сильно любил. И ты ей как родной стал, тебя она всегда уважала. А главное, что ты ей могилку с душой выкопаешь, а не как попало. А это много для неё значит. Поэтому я и прошу именно тебя. И стоит сейчас это «удовольствие» очень дорого, сейчас у меня и денег таких нет.

Софья и сейчас по-восточному очень спокойна, только редкие слезинки выдают её тяжёлое душевное состояние. Они сами непроизвольно текут, помимо её большой воли.

- Даже не переживай, Соня, всё сделаем, как надо. Вика мне тоже не чужая, ты правильно всё решила.

За помощью он обратился к своим друзьям по работе на ТЭЦ. Земля уже начала промерзать, ноябрь на дворе, и понятно было, что одному человеку эта работа не под силу.

- Григорий, что там думать, вдвоём будем копать, – это Фёдор Иванович Чирич. – Я тебе всегда помогу, и никаких денег мне за это не надо, потому что ты бескорыстный человек. Ты ещё никому в помощи не отказал, всем помогаешь, душа у тебя такая.

Его смуглое лицо раскраснелось от искренности сказанных слов.

- Спасибо, Фёдор Иванович, и у тебя душа добрая, этого никак не скроешь. Мы все здесь уже как родные стали. Надо помогать друг другу.

Взяли они нужный инструмент, сели на такси и поехали на кладбище, а там уже Софья с Валей Ивановой их поджидают. Вместе они и доехали до места, где похоронен муж Сони.

- Здесь вот и копать надо, рядом с Колей, – и цветы у памятника поправила. – Он сильно её любил и снился мне, просил похоронить рядом. Вдвоём им веселее лежать. Но слёз на глазах у матери уже нет, видно, что раньше закончились. Только её душа съежилась от боли и страдания.

Уехала Софья с Валей по другим делам, а их всегда в таких случаях с избытком хватает. Разобрали мужики оградку, очистили небольшой снег, что припорошил остывающую осеннюю землю. И давай при помощи железного клина и кувалды врубаться в мёрзлую землю. Скоро они уже были мокрые от пота и работали чуть ли не в одних рубашках. Земля промёрзла немного: всего на два штыка лопаты, и они относительно быстро с этим слоем управились. А дальше была песчаная земля и копалась легко. Но начались осыпаться стены, особенно со стороны могилы Викиного отца. Видно, и он там волнуется, по-своему им помочь хочет. И деревья склонили свои головы над могилой, что-то своё обсуждают. Печально смотрят в чёрный провал жизни на белом покрывале снега. О чём они думают?

- Копать дальше бессмысленно, – говорит Фёдор Иванович Распутину, – а то не могила получится, а какая-то яма. Завтра морозец стены прихватит, они и осыпаться не будут, и всё будет ровно смотреться, как надо!

На следующий день они поправили стены, докопали могилу, и как можно, создали там уют. А это просто: разгладили песок, стены, убрали лишние корешки, и всё это с хорошими словами делается, пропитанными человеческим теплом. Отсюда и хорошая энергетика там, а это для покойника много значит. Он только сказать ничего не может вслух словами. А во сне всё своё недовольство или похвалу мысленно выскажет.

Фёдор Иванович не стал дожидаться похоронной процессии и спешно засобирался домой. От водки и денег он категорически отказался: не за это я работал, Григорий, тебе помогал, как другу – по совести всё. Карие глаза его опечалены, и, правда, радоваться здесь нечему.

У гроба собрались все желающие попрощаться с Викой. Приехали сюда на кладбище и местные коммунисты. Она действительно оставила в их редакции частицу своей души. И они все говорили об этом.

От общества инвалидов народу было немного, по той причине, что им тяжело было туда добираться. Это только часть их коллектива. Но это все её искренние друзья и единомышленники.

- Виктория прожила короткую, но яркую жизнь, и можно прямо сказать, что она себя никогда не жалела, всегда для людей старалась. Хотя её здоровье всегда было неважное. И она это прекрасно понимала, но что-то изменить, а тем более искать для себя выгоду она не хотела. Поэтому она нашла много друзей в своей жизни. А это самое главное для человека, понимать, что ты кому-то нужен. Что тебя ждут люди, думают о тебе и гордятся тобой. Ты правильно жила, Вика! Царство тебе небесное, и пусть земля тебе будет пухом, - это Григорий Распутин так сказал от себя несколько слов о Вике. Душа её где-то рядом с ними находится, она всё видит и слышит, и тем более понимает.

Больше всех у гроба плакали инвалиды, но это тоже полноценные и даже уникальные люди. У них намного тоньше, чем у нас, всё восприятие этого сложного мира. Человек может похвастаться своим здоровьем, а вот этим не каждый сможет. Тут от Бога им дано, а здоровым-то и нет.

После похорон, когда её душа немного успокоилась, у Софьи состоялся разговор с Распутиным. И он должен был произойти рано или поздно. Она была бледна, зрачки глаз расширены, много думала.

- Я всегда говорила, Гриша, что за тебя перегрызу глотку любому человеку. И это так, ты для меня очень много значишь в этой нелёгкой жизни. Ты всегда был примером для меня, в любой тяжёлой ситуации, а их много было в наших походах. Я могла с тобой на край света спокойно идти, без всякой там боязни и даже раздумья.

Но когда я заболела, то поняла, что не имею права тебя удерживать. Тебе для жизни нужна другая женщина. Здоровая, красивая, сильная и добрая, ты этого заслуживаешь. У меня уже нет того здоровья, чтобы тянуть весь воз нашей жизни, он и так перегружен. Мне бы только хватило сил, чтобы поднять на ноги Юльку. А себя мне не жалко. Вика не смогла её вырастить, теперь я перед Богом за неё отвечаю. Так что мой дом для тебя всегда открыт. И если будешь нуждаться в моей помощи, то я помогу тебе. А лучше всего устраивай свою жизнь сам, без оглядки на меня. Никаких претензий с моей стороны к тебе не будет. В любом случае мы останемся друзьями на всю оставшуюся жизнь.

Нет, они не ругались, всё было сделано по-человечески, расставлены все точки над «И». Произошло то, что и должно было произойти в данной ситуации.

Редко кто может признаться в своей слабости. Но тут Софье надо сохранить свои силы «для забега на длинную дистанцию» – воспитать Юльку. А их мало, этих сил. Поневоле ей приходится так думать.

На том они и порешили, что они свободны в своём выборе и только друзья. Конечно, Распутину это не сильно понравилось, ударило по его гордости. Но как говорится в анекдоте: «Я гордый гусь, я полетел дальше...» Наверно, всё же от обиды он так говорит.

Обрёл он свою свободу, но это только формально. А на самом деле всё тут сложнее. Снится ему необычайно тяжёлый сон. Даже во сне Гришка понимает, что его за дело привлекают к ответственности. Как кота, которого поймали за шкирку за то, что тот воровал цыплят. И публично тащат его на суд. Можете себе представить его дикие от страха глаза, хорошо измочаленную трёпками шубку.

Весь свой лоск кот уже потерял, но от своей идеи он отказаться не может. И если бы его попросили сказать всю кошачью правду, то он бы её сказал, ни на минуту не задумываясь: «Как воровал я ваших цыпочек, так и буду воровать. Олухи вы царя небесного! Я всегда прав!»

Так и Гришку тащат на суд за его похождения, за грехи по отношению к Софье. И не понять ему, кто его тащит под руки, то ли люди, то ли какие-то кикиморы. И если он упирается, то под зад ему хорошо поддают своими лохматыми ногами. Так что вся эта «весёлая компания» вприпрыжку движется на место суда. И там тоже такие же непонятные люди-существа толкутся, что-то дерзко вопят в адрес Распутина.

А дальше было такое, что и не придумаешь нарочно, как в фильме «Вий». Навстречу Распутину ведут бережно под руки громоздкое несуразное существо. Оно серого цвета, большая голова плохо поворачивается. Глаза закрыты. Наступила зловещая тишина. И тут потрёпанный Гришка узнаёт. И не может себе представить, да это же Евгения Михайловна! Тут всякий дар речи он потерял, как такое может быть? И может ли быть даже во сне. Медленно открываются её глаза:

- Это он! Но трогать его не надо, он ни в чём не виноват!

Вокруг гул недовольства. Его по-прежнему толпа хочет растерзать, даже следа не осталось от его ухарства. Сейчас он жалок, как бы сник душой. Но тут он вспомнил свой принцип в жизни: спина должна быть всегда прямой.

Гришка начинает распрямляться и обретает уверенность в себе. И тут какой-то лёгкий, как тень, занавес отделяет его от толпы. Сейчас он для них недосягаем. Это всё очень быстро получилось. Нет его! А там за занавесом осталась беснующаяся толпа. Он спасён!

Распутин проснулся весь потный, его мозг ещё оставался во власти тяжёлого сна. Все его ощущения реальные, как будто бы он действительно побывал на этом страшном судилище. Тяжело ему это понимать, тем более что до конца он не понял, кто же спас ему жизнь. Если Софья Михайловна? Но занавес-то был реальный, не тень. Он и от неё отделил Распутина.

Так и остался этот сон для него загадкой. Но тут, наверно, все проще решается: натерпелся тот страха, и ему пока достаточно. Как бы вынесли ему предупреждение, тут всё непонятно.

Софья была тихой гаванью на всю его бурную жизнь. Для бедствующего корабля это всегда спасение. Пусть вокруг беснуется штормовое море, а он уже нашёл свой, так необходимый ему душевный покой. Спасибо тебе, рыбачка Соня!

 Хохлов Григорий