Истоки Часть 3 Рыбачка Соня

- Я теперь свободный человек! Ельцин нам свободу дал, и я теперь работать никогда не буду. Раньше за это дело судили людей. В крайнем случае, могли в ЛТП отправить. А сейчас порядок навели в нашей стране, давно бы так сделали, заросшее лицо рыбака озлобленно, глаза, как у крысы, светятся. Нехорошие искорки там сабантуй в его душе устроили.

- Ну, как же ты свободен? – возмущаюсь я. - А если ты заболеешь, кто тебя лечить будет? Денег у тебя нет на лечение, а без денег ты никто. Любой тебя, как червяка, раздавит. Зачем тебе такая свобода?

- Ты, наверно, коммунист, не буду я с тобой разговаривать, – допил он свой чай и ушёл к своим лункам рыбачить, на меня надутый, как мышь на крупу.

За что? За то, что правду сказал!

- Не встречал я его больше ни разу. Может уже и в живых его нет. Среди таких свободных людей большой мор идёт: уже по известным нам причинам они умирают.

И про тех троих я потом от товарищей узнал, что погорели они уже на своей землянке. На вездеходной дороге живыми остались. Так всё равно смерть их в другом месте достала. И там они пьяные пожар устроили. А тот шутить не любит, он здесь властелин.

Софья слушала Распутина молча, не перебивая. И по окончании рассказа всё равно не разговаривала. Видно было, что тот произвёл на неё огромное впечатление.

- Страшно-то как, ведь живые люди зазря пропали, без всякой там войны. И к чему ты все это рассказал, Гриша?

А тот и сам недопонимает:

- Как увидел огонь, так как наваждение какое-то. Сами мысли в голову полезли, хотя что мог, я для них сделал. Но всё равно неловко на душе.

- Есть ещё и смешные истории, связанные с огнём. Ни одна пьянка на рыбалке. Ведь и дома можно до ушей напиться, но это неинтересно. А там обязательно без приключений не обходятся. И не выпить рыбакам тоже грех, вот и чудеса не раз случаются. Правда, я сам это не видел. Так всегда рыбаки начинают свой рассказ. Или было такое! Но не с нами! На себя брать чужое! А это уже не шутка, тот же грех. Всю ответственность за произошедшие события. Зато сказку-быль придумали. Разберись тут, где правда, а где неправда – да и зачем это людям?

- Очень весело отдыхали три товарища на рыбалке. Они даже свои спиннинги из чехлов не доставали, только водку из рюкзаков, да закуску. Отдыхать, так отдыхать! Ну, как же на рыбалке без костра, да без чая – непорядок это! Сделали всё, как надо по всем приличным нормам, по-человечески. Затем вволю купались в реке и снова пили водочку. Отдыхали на природе, как говорится, по полной программе. Транзисторный приёмник во всю свою мощь так надрывался, что даже любопытные и продвинутые вороны то страшное место далеко стороной облетали.

Короче, всем обитателям тайги они жутко надоели, пока не попадали спать, где попало. Так почти голышом они и остались лежать недалеко от костра. Как для истории лежат: все в разных рокировках, только «ловкие пузыри» с носа далеко запускают. И не простые они люди, а судьи да прокурор.

Ветер поменялся, и хорошо разгорелся костёр. Да так хорошо постарался огонь, что рюкзаки да одежда – все сгорели. А властелин тайги дошёл до речки, там всего десяток метров было, и сам по себе затух: изволил отдыхать. Ещё хорошо, что рыбаки по другую сторону огня оказались. Как и те три свободных человека, про которых я тебе уже рассказывал. Но у тех хоть рюкзак целым оставался. У этих вообще ничего не осталось, всё огонь по ходу зацепил и сожрал за милую душу.

Проснулись рыбаки как на другой планете. Голова тяжелая, похмелиться нечем. И с одеждой проблема. Как-то надо до дороги выбираться, да домой подаваться. А тут куда ты сунешься, к какой дороге? Если трусы и те все в дырках. Как в шахматах, создалась очень сложная, многоходовая комбинация. Наперёд думать надо!

Прикинули они у кого более-менее целые трусы остались. Значит, тому и к дороге за помощью идти, а там на машину и вперёд домой за одеждой. Очень сильный и разумный ход - это Василий Иванович так придумал.

- Значит, тебе, Вася, и ехать надо. Ты всю нашу программу по уму расставил, великий комбинатор!

Однако великий комбинатор упёрся: «Я лучше здесь подожду. Пусть Петька домой едет, ему дома спокойнее будет! А у меня жена зверь!»

Тот сразу вверх, как змей взвился: «Конечно, я против показухи. Против всякого исхода нищеты на дорогу, или там «явления человечеству современного Модифика», модифицированного продукта питания. Как он придумал? Он очень умный, этот Петя, Пётр Иванович, в этом ему не откажешь:

- Я где-то читал журнал или газету, точно не помню, там всё было сказано о современной моде. Так там замечательно было сказано, Вася, я это точно помню: если на твоём теле есть хоть одна резинка, то ты уже не только одет, а ещё и вооружён чуть ли не современным оружием. Вот видишь, как тут всё логично, у тебя даже больше, чем резинка, осталось. Можно сказать, что на тебе целый гардероб одежды имеется.

- Сволочь ты, Петр Иванович! И ты это считаешь гардеробом!? Да мои трусы, как у Ходжи Насреддина халат, весь в дырках, во все стороны рука пролезет. Вот вам! - и грязный кукиш им показывает. Потом гордо говорит: – Я лучше здесь спокойно умру, чем куда-то поеду в таком позорном виде. Конечно, голожопому помирать легче во всех отношениях: одежда давить не будет!

- А что люди подумают? – вмешался Михаил Сергеевич.

- И то правда!

Сами погорельцы грязные, закопчённые. Где кто лежал, то там и загар от солнца принял. У кого что, всё на спинах отпечаталось среди прочего сора. Но дух в них ещё силён, можно сказать, что не сломлен он.

Тут и вороны собрались. И им так весело, что чуть до земли они с веток не падают. Ведь могут шкодницы разбиться, но кино стоит того.

И всё же Михаил Сергеевич всех рассудил по совести, потому что и по жизни он прокурором был:

- Мне на дороге в таком виде никак показываться нельзя. А в городе тем более. Так что остаются две кандидатуры. Ты, Вася, и ты, Петя! Будете спички тянуть, кто из вас за одеждой домой поедет. Короткая спичка, тот и едет. Остальные на месте ждать гонца будут. Другого выхода у нас нет!

- Я где-то недалеко отсюда видел камеру от машины, её выкинули шофера за ненадобностью. Так вот здесь мы сами на месте курсы кройки и шитья организуем.

Выпало ехать Васе, но тот всё же хочет от обиды высказаться, как перед смертью исповедаться. Всю свою правду-матку этому сейчас незавидному прокуроришке высказать.

- Ты всегда, Михаил, за спины других прятался и сейчас так нехорошо поступаешь. А ведь мы товарищи старые. И сейчас мы тем более равны, что ты голо-голо-пузый, что я голо-голо-попый, – Василий от волнения начал даже заикаться. – Кто нас различит сейчас? Я вас спрашиваю? - И сам же отвечает: – Только дома различие! А здесь мы все равны, так и раньше у нас было.

Знает Василий, что спорить тут бесполезно и даже глупо. Поэтому сам скоро смирился и пошёл искать брошенную камеру для курсов кройки и шитья. Другого выхода у него не было. А пока он ходил, то и ножик обгорелый нашёлся, ручка там сильно пострадала. Это был знатный нож Михаила Сергеевича, сталь там такая, что ей поневоле позавидуешь. Чуть не дамасской стали нож. Такая крепкая сталь, что бриться им можно.

Сидят рыбаки кружочком и прикид Васе готовят. Тот в этом деле не хотел участвовать. Но подумал: и там глаз нужен, ведь покрой ещё хуже может быть. Не для себя клоуны стараются. Это он о них так, себя он не видит со стороны. И он уже поневоле вынужден думать со всеми. Он для себя старается. Хотя куда тут, ещё хуже!

- Трусы новые с прорезиненным задом тут никак не выходят – отпадает! Зато шотландская модернизированная юбочка даже очень получится. Всё в лучшем виде будет. Фасонистая, по последнему крику моды, это Петька так дразнится, иронизирует всю их незавидную ситуацию.

Но никто не думал, что кукушка к ним в гости пожалует в своём никогда не стираном сарафане. Села для безопасности повыше на дубовую ветку и своё им кукует: «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» И так без всякой остановки старается бестия. Добросовестно их годы жизни считает. Но сейчас это позорные годы. Скажи, кому так смешно будет, не остановишь его, так будет смеяться.

А у Василия психика так вообще сдала, ему сейчас кажется, чёрт те знает что. Ку-ку, рюкзак! Ку-ку, одежда! И рыба, ку-ку! И Вася, ку-ку! Карьера, ку-ку! И так далее. Обидно очень!

Нервы его не выдержали, и он сорвался на крик: «Да замолчи ты, кукмонда старая, без тебя тошно жить. Хорошо, что у тебя нет ни кола и ни двора! Ни мужа пьяницы, как я, ни детей нет. А мне как на дорогу идти голопупому, и того хуже. Ты хоть это понимаешь, стерва?!»

Видит кукушка, что мужик уже на грани срыва. Снялась с дерева и на очередное свидание с любовником срочно подалась. У неё свои проблемы! Только ей их забот с одеждой не хватает. Пьяницы!

Обрядили рыбаки своего друга в шотландскую юбочку из резины, на лоскуты распущенную. На шею да спину веток дубовых навешали, чтобы от гнуса всякого защитить Василия. Перекрестили его и к трассе отправили.

Идёт горемыка и чуть не плачет от досады. Разве мечтал он о том, что в свои серьёзные годы он в таком прикиде на дороге стоять будет. И кручина его мнёт не на шутку, никуда идти не хочется.

Но тут лешата постарались. Сначала они смеялись над странным человеком-видением: Леший он, или Кикимор какой, или другая сущность - ими не ведомая? Неизвестно! Плетётся по дороге, как лошадь дохлая, да ещё из листьев «нищенской попоной» укрытый. Тоже загадка!

- Да алкоголик он конченый! - это уже бабушка Яга постаралась, подсказала им. – Родненькие вы мои, внучата, да учите его непутёвого уму-разуму, вам его родные ещё спасибо скажут, пока он в наших руках находится.

И давай его лешаки, да кикиморы болотные, где ногой, где щекоткой, его по лесной дороге гнать. Там чуть ли не час до трассы добираться, так Вася всё это расстояние за десять минут одолел.

Вывалился он на дорогу в таком странном наряде, чуть под колёса автобуса не попал. И там тоже никто не понял, что же это за лесное чудо транспорт таким странным методом останавливает. И на зверя оно очень похоже и на человека. Но от страха дрожит не по-человечески, как осиновый листок на ветру трепещет.

Огляделся Василий и видит, что кикимор нет, и никто за ним больше не гонится, то сразу оправился от страха, заговорил:

- Погорельцы мы, рыбаки. Вся одежда у нас по пьянке сгорела. До дома нам не в чем добраться. Трое нас таких бедолаг, как я, оказались! Вот и послали меня друзья на дорогу, вроде как побираться. Извините, но другого слова я не нахожу. Я должен одежду им из дома сюда привезти. Так мы сами решили – они решили! – совсем запутался и расплакался Василий Иванович.

- Ну а что же ты бежал так, как угорелый, или кто-то гнался за тобой? – это удивлённый шофёр спрашивает, таких интересных пассажиров у него никогда не было.

- Гнались ироды, да ещё как гнались, живого места на теле нет. – А тело у Василия, действительно, синее, и глаза от страха готовы из орбит выскочить. – Вся нечисть лесная на меня ополчилась, начиная с бабы Яги, и так далее, по нисходящей линии, даже лешата били. Хлестали ветками, да пинали до самой дороги. Только здесь и поотстали немного.

- Белочка его посетила, белая горячка, беззлобно хихикают пассажиры автобуса. – Не в себе человек!

И давай ему одежду собирать, чтобы тот хоть немного прикрылся. Даже предложили ему опохмелиться. Водочки в стакан налили - нашлись добрые люди!

- Пей, Василий, раз ты чёртиков гоняешь, то хуже тебе уже точно не будет! Зато сразу на душе легче станет.

- Я теперь к ней проклятой уже никогда не прикоснусь, – искренне убеждает всех пассажиров Василий. – Черти мне туда дорогу заказали, – и снова плачет рыбак, грязными кулаками слёзы по лицу размазывает. – Натерпелся я сейчас страха, как за всю жизнь не терпел, сразу за всё принял, – и дальше рыдает горемыка.

Так и поехали они до города. И даже до дома шофёр Васю довёз. Тут у рыбаков всегда полная солидарность. На рыбалке ведь всякое бывает, но такое? Он впервые видел и слышал.

Когда приехали за Петей и Михаилом Сергеевичем, то те на деревьях сидели, как сычи надутые. Ни с кем они разговаривать не хотят и слазить с деревьев отказываются. Тут один бравый малый и говорит весело:

- Может им опохмелиться надо предложить? Тогда они сами оттуда слезут, даже спрыгнут! Ведь они были до выпивки, ещё до пожара, на это дело шустрые ребята. Пейте, ребята, я вас водочкой угощаю! – и бутылку достаёт из сумки, так было спасателями задумано, угостить потерпевших рыбаков. Ведь и они сами тоже выпивают, не без этого, но тут с потерпевшими беда настоящая.

«Сычи» с деревьев слезли, напуганные и, как говорится у военных, полностью деморализованные, но пить водку наотрез отказались: «Мы теперь: ни-ни! На всю жизнь зареклись».

Потом прояснилось, что вся тут нечисть лесная их розгами лечила: лечила, лечила, и до испуга залечила. Особенно прокурору Тряпкину досталось, у них к этой чиновничьей особе свой счет был. Ещё давний, предавний велся! И не заканчивался.

Старый леший Путало, весь седой, как лунь белый, во мховой куртке, борода его до самой земли ниспадает, а если кланяется он, то она на землю лёгкой волной стелется. Годочков ему уже несколько веков будет, если не больше. А может уже и к тысяче подкатило, никто того не ведает. Зачитывает шкодникам свой приговор с берестяного свитка. Как святой водой свои лешачьи бестелесные души кропит. Те давно жаждут такого законного суда над «законниками». Можно сказать, что заждались его.

- Наш суд в отличие от вашего суда неподкупный! Не я вас сейчас, а весь лесной народ честно судит. А он от вашего брата судей да прокуроров натерпелся много лиха. Уж, как вы над нами изголялись, это здравому уму непостижимо. Во что нашу исконную вотчину, леса и болота превратили. Вы сами того не ведаете! Потому что глаз, да совести у вас совсем нет. И так бывает в жизни.

- А мы вам сейчас всё напомним: За мелиорацию! За декларацию! За депортацию нашего целого лесного народа! За вашу продажную сущность, потому что ни души, ни чести в вас нет...

«И за «кукмонду» им надо по полной программе врезать», - это кукушка с очередного свидания вернулась. Вся помятая, чрезмерно накрашенная и «размазанная», но довольная прошедшей встречей с любовником филином. Всё ещё очарованная его орлиным взором, вся в его власти. И кажется всем, что любвеобильная подружка хороша, навеселе. Даже очень! Но тоже хочет высказаться: «Подумайте, господа-товарищи! Ведь не только меня они оскорбили, эти алкоголики-судьи да прокурор, –  потом призадумалась. У неё ещё мысли в голове путались от прежнего восторга.

- А может правильно сказать, не оскорбили, а «бляли». Весь мой род они оскор-бляли. «Бляли», как вольный народ, и ещё раз «бляли»!

- Похоже, что она окончательно запуталась. Совсем старая стала шкодница, во всём меру и совесть потеряла. И уже нагло грешить начала: сильно водочку попивает! Лесной устав нарушает, заведомо зная о грядущем наказании.

Даже леший Путало до слёз смеялся. Это надо же так придумать? И я сам бы не додумался: язык тут сломаешь, «кукмонда старая»! А ведь, похоже, иначе её и не назовёшь стерву лесную.

В общем, суд получился не по-современному весёлый. И кукушку тоже наказали, нашли ей работу «по душе». Не хотела, так получай, старая: страусиные яйца на ферме высиживать будешь. Недавно такая ферма здесь в округе появилась.

Хоть и хлопот ей там много, но старая кукушка довольна наказанием, стареть начала, детишек захотела, и пить ей уже будет некогда.

Наказание должно быть в радость! Такой основной принцип лесного устава. А у людей такого основного принципа нет: всё в их законе сложно!

И всё же «кукмонда» до последнего хитрила, а в уме ей не откажешь. Другого бы за все его грехи пожизненно всех прав лишили. А эта уже второй век живёт, и старость её почему-то не берёт.

- Я себя нисколько не защищаю, господа, даже вот столько, – и одно маленькое перышко показывает. – Чиста я перед вами.

А оно хоть и маленькое и лёгкое перо, зато там пушинок премного имеется. И она это знает, но тут главное, что не врёт она, от грехов своих не отказывается. Впрочем, и все это знают, что кукушка из себя представляет, но зла на неё не держат. Пусть хитрит.

Посмела бы она открыто дурачить лесной народ, наказание ещё строже было бы. Вечное!

- Я предлагаю на эту дурацкую страусиную ферму. Говорю так, потому что люди ничего умного ещё не придумали. Вообще ничего! Объясняю вам точнее. Посмотрите на этих огромных дибилов, страусов, голопопые зимой по снегу, как экспресс, носятся. И даже догнать их на крыльях невозможно. А дети их ещё хуже будут, дибилы, эти «птички». Хотя все они дибилы, уже дальше некуда!

Перекрестилась и умно добавила: «Чем иметь таких детей, лучше никогда их не иметь!» Но её прервали, хоть и смешно было:

- Давайте говорить по существу вопроса, гражданка, кажется, кукмондой вас назвали. – Совсем, как у людей получается суд. Настоящая потеха.

- Я предлагаю всю эту шайку: двух судей и прокурора Тряпкина Михаила Сергеевича, иначе я их назвать не могу, потому что везде у них явствует сговор и круговая порука, вместо меня отправить на ферму яйца высиживать. Для них это дело привычное.

Они сами, даже с виду бестолковые. А в работе и того хуже. Любой тут скажет. Наверно в другой жизни тоже страусами были. Посмотрите на них внимательно, на них и одежды-то нет человеческой! Им без разницы, где штаны протирать. И ещё мы таким передовым «нано-решением». – Задумалась и добавила: «И Чубайса туда надо». Вот тогда-то мы и «соблюдём-блидём-бледям. - Она окончательно запуталась, хмель снова в голову ударил.- Всю нашу законность!»

Лесной народ уже от смеха с травы не поднимается. Но кукушка стойко продолжала ясно выражать свою историческую мысль дальше:

– Дадим воссоединиться одной и той же популяции людей и животных, которые за тысячелетний эволюционный период потерялись-растерялись чуть ли не навсегда. И мне это очень обидно осознавать, особенно сейчас!

Но как и все пьяные, говорящие, закончила дерзко:

- Страусы они все! И тоже мне умники! Голову в снег прячут, а «ж» прикрыть нечем: наоборот надо! Ничем не отличаются прокурор и судья... Они очень похожие птички... Мне их очень жалко!

Естественно, что приговор оставили без изменения, о чём кукушка собственно и не жалела, потому что была уже в полной «отключке». Тут принцип: каждому по его делам да воздастся, что с ней и случилось!

Софья насмеялась до слёз, а потом серьёзно говорит Распутину:

- Ты эту сказку сам придумал? Интересная и очень она из жизни нашей: жизненная, и призадуматься можно. Тут правда везде есть. Только без прикраски она серо выглядит. А ты молодец, хорошо всё рассказал, красочно!

- Рыбаки это придумали. А они народ вольный, я не сказал «свободный», это разные вещи. Вот так потихоньку и появилась сказка-быль. Один добавил, другой прикрасил, а прокуроров да судей – кто их любит?

Как-то поехали мы с друзьями за брусникой на поезде. Набрали ягоды и назад приезжаем в город. А на перроне нас всех ягодников милиционеры встречают. Да расспрашивают, где были, да что были, с кем были. А оказывается, что один прокурор за ягодой поехал и как-то там под поезд попал. Вот такие дела случаются: и никто ничего не знает.

Смерть всегда разборчива: у кого много грехов, тот уже ближе к ней стоит. А у чиновника грехов, как у кота блох: на одной черте они со смертью стоят. Даже ветер дунет, кого-нибудь да выхватит. И я думаю, есть за что. Кстати, они так же о нас думают. И сами под ту черту людей подводят, работа у них такая.

Я одного прокурора подобрал, тот с автобуса выпал и ногу себе сломал. А это зимой было, уже под Новый год. И автобусы перестали ходить. Так я его на себе до больницы тащил, открытый перелом был. Всё просил не бросать его – конечно, сильно боялся. Мороз под сорок градусов.

А когда меня моя жена на пятнадцать суток ни за что сдала, ей надо было меня проучить! Вот и проучила! Написала она заявление, и мне, как с куста, сутки определили. Сказали: «Всё по закону!»

Я попросил у того прокурора помощи. Он разобрался и мне передал: посиди там и подумай, Гриша, ты пьяный был. А у тебя семья.

- Вот такие дела. Одно меня смутило, когда я его на спине своей тащил, то тоже трезвым не был. Где его гонор тогда был? Чуть не плакал он, зима ведь на дворе. И хорошо он отблагодарил меня, хотя я у него тогда ничего не просил. Просто помог ему, как и любому человеку, по простоте души своей!

Вот и вся тут законность: у кого правда? У него своя прокурорская правда, у меня своя: «быдло» мы. Конечно, его правда больше стоит. Только как их две правды оказались? Такой фокус. А когда на моей спине сидел он, то очень боялся за свою жизнь: «Только не бросай меня, Гриша, век помнить буду».

- Ну что поплыли, рыбачка, перед темнотой сетки перетрясём, освободим их от ила и рыбы, что туда залетели. Немного времени до темноты осталось, лучше это делать посветлу. Да и от мошки на воде отдохнём, погода уже портится не на шутку. Вроде наладилась днём и опять... Хорошо, что успели вдоволь накупаться.

Работают они с сетями, и вдруг Софья говорит Распутину. Она удивлена и не скрывает этого:

- Что это за жёлтенькая звездочка движется невысоко от земли? Ещё не темно, и рано звёздам на небе появляться. Да так низко летит, чуть ли не над макушками деревьев.

- Это, Софочка, НЛО летает. Тут у них своя законная трасса имеется. Через полчаса она будет вон там, – и указывает ей место на небосклоне. Так оно и получилось.

- А почему всего один огонёк, что объект такой маленький? – волнуется рыбачка уже не на шутку.

- А зачем им светиться: двигаться и одного огонька хватит. А если все зажгут, то там такая игра огней будет, что ты про всё на свете забудешь. Сейчас он на своё законное место движется, в засаду идёт. Вон дошёл до своего места и растворился там, в воздухе, замаскировался так. Я это здесь уже не раз видел. Так они пришельцы здесь постоянную земную вахту несут. А наши космонавты уже космическую вахту, только далеко в космосе. Зачем? Когда они здесь, под боком у нас, находятся: чего их там искать? Парадокс, да и только!

Тут всё, как у Гоголя, получается, в «Вечерах на хуторе близ Диканьки»: «Зачем далеко ходить, кузнец Вакула, он у тебя в мешке за спиной сидит». Может сейчас и не так сказано, но смысл тот.

Как поплывём домой, ты сама всё увидишь: рождение новой реки. А ещё здесь проходит земной разлом, оттого и выброс энергии очень большой. Такие места – это трассы у них. Там можно подпитываться энергией земли. Лично я только так всё понимаю.

Софья ещё больше удивлена: «Я всегда думала, что это всё сказки, а тут такие дела творятся, что голова кругом идёт. Даже не верится, если бы своими глазами всё не видела. А сейчас, поневоле задумаешься.»

Рыбаки проверили все сетки и скорее к костру подались, рыбы мало попалось. Видно погода меняется, давление падает, и рыба не хочет зазря шевелиться, замерла где-то на ямах. А к костру уже и ночь подсела. Она до ухи охотница, и послушать рыбаков тоже желает. Ей и ложка нашлась, и почётное место, ибо она тут везде хозяйка. А они, получается, что сами в гостях у неё. Вот такие тут дела творятся.

И всё бы хорошо, но мошка одолевает. Хоть и зелень в костёр подкладываешь, но это ненадолго отпугивает кровопийц. Гришка говорит напарнице: «Ты бы лицо платком закутала и спи себе спокойно, ни одна мошка тебя недостанет». Та ему отвечает логично: «А дышать-то как, Распутин? У меня не получается».

- У меня тоже не получается!

У нас на службе ребята, а я на дизельной лодке служил, так говорили. Это когда тебе особенно плохо было: «Дыши через зад, проходим экватор». Автономность нашей лодки небольшая, и всплывать часто приходилось. Чтобы подзарядить аккумуляторы, проветрить аккумуляторные ямы, да отсеки. Известно, что батареи при работе выделяют водород. Хотя водород частично и нейтрализуется химическим путём. Но всё равно его в лодке накапливается много. Ещё есть и углекислый газ, так что периодически всплывать лодке просто необходимо. И ещё есть одна беда: в концевых торпедных отсеках лодки всегда прохладно, а зимой даже холодно бывает. В остальных отсеках жарко, а летом так вообще невыносимо находиться. Пот всё тело заливает, и поневоле до плавок моряки раздеваются.

Работают вентиляторы, охлаждают аппаратуру и моряков, но воздух-то они горячий гоняют. Есть и кондиционеры, но толку от этого тоже мало. Да ещё если в южных широтах лодка находится, тогда многое зависит только от выдержки экипажа. Вот моряки сами себя и подбадривают: «Дыши через зад, проходим экватор!» – без юмора на лодке нельзя жить. И ещё выполнять поставленную перед экипажем задачу. И без песни:

Лодка, скинув море со спины,

Вновь палубу подставила муссону,

С наветренной цепляясь стороны

Антеннами за пояс Ориона.

Меня послали в командировку на первую ракетную лодку Тихоокеанского флота. Она уже тогда старая была. Три ракеты у неё было, потом ракетные шахты вырезали. И она доживала свои последние дни, как говорится, весь свой ресурс выработала.

Сложилась такая ситуация, что дышать было практически уже нечем. Ты вдыхаешь полную грудь воздуха, а кислорода там не хватает. Ощущение такое, что ты вообще не дышал. Тогда первый раз мы днём всплыли. Обычно лодка ночью всплывает, чтобы людям, да механизмам «дать отдышаться», зарядить батареи. Скрытность лодки всегда сохраняется, и только в аварийных ситуациях всё по-другому случается. А уже под утро боевая тревога и срочное погружение.

И снова нет ни неба, ни земли,

И снова ситуация такая,

Дежурные по флоту корабли

Родной страны покой оберегают.

- А я-то думала, почему ты всё время в тельняшке ходишь? Оказывается, есть тому причины, да ещё какие логические! Давай я тебя поцелую...

- Давай сплаваем до сетей, проверим их, хоть рыбы там и немного будет. Зато от мошки отдышаться можно. Я когда-то в одной книге читал, что диверсанты своего проводника ороча, есть такой народ на Дальнем Востоке, раздели и привязали к дереву. Убивать не стали, считали, что тот сам помрёт. Потом его геологи подобрали, так там вместо лица кровавое месиво было. И он потом действительно умер, но какой страшной пытке подвергся.

На воде всё же легче было, но и там не сладко рыбакам. Но делать нечего, надо ждать утра, ночью срываться с места просто глупо.

- Я знаешь, что решил, Софья, надо нам строить землянку. Тогда нам ни дождь не будет страшен, ни мошка. Как к себе домой будем ездить. И просушиться нам, и отдохнуть можно, знатная будет рыбалка. А так, аж воздух гудит от гнуса, и глаза, и нос забивает. Пытка, да и только, особенно если руки заняты сетями. И ветра нет.

- Раз ты решил, то будем строить! – улыбается рыбачка при свете фонарика. – Я всегда согласна с тобой, у тебя опыта много во всяких рыбацких делах.

- Здесь на островке есть хорошее место, оно и скрытное, и высокое. Вряд ли туда кто-то полезет в чащобу, то, что нам и надо. Возьмём в следующий раз лопату да пилу и начнём там стройку века. И место тут очень удобное, лучше не придумаешь.

В пасмурном небе рассвет затянулся, и похоже надолго. Но Распутин с Софьей уже сетки снимают, они не ждут его, а готовятся к нему. Здесь больше делать нечего, по паре вёдер рыбы поймали, и этого пока хватит. Нет тут смысла больше оставаться. Попили они чайку на дорожку с печеньем. Собрали свои рюкзаки, да на другую протоку вещи да лодку потащили. Тут всего сто метров ходу, а дальше на лодке плыть до тропы на трассу.

Вот и проточка показалась из-за деревьев: на них удивленно таращится через ивняки, да недовольно ворчит на рыбаков. Она себе новое русло пробивает через тайгу, поэтому торопится, некогда ей с рыбаками разговаривать.

- Мы с тобой, красавица, - говорит ей ласково Гришка Распутин, - да и не один я – принимай гостей!

Протока сильно не возражала, у неё тоже строптивый характер, но не как у старицы. Кстати, она сама оттуда, мягко сказать, сбежала, не по пути им пришлось шествовать. Зато рыбакам с ней тут по пути, и даже очень. Быстро и с почётом доставит она их до тропы: и лодку, и рыбу, и рюкзаки, и самих рыбаков. Всё им не по кочкам, да рёлкам гружёными тащиться.

И вот уже вода понесла их, как строптивая кобылица, по лёгким волнам. Рыбаки только успевают отводить лодку от поваленных деревьев, что из-под воды выпростали свои заскорузлые руки-ветки, готовые для захвата добычи. Но это не старица, силы у неё маловато. И для рыбаков это не страшно.

- Вот вправо отходит проточка, - говорит Софье Распутин. - Она сейчас непроходима для гружёной лодки, и нам туда лезть не надо. Она лёгкая добыча для этой большей протоки, по которой мы сейчас плывём. Её, как мышонка, эта строптивая киска сцапает. Посмотришь, как это ловко она сделает.

Протока огибает небольшую дугу и уже ловко зашла первой проточке наперёд, и там за песчаным бугром устроила свою засаду: ждёт её нерасторопную подружку-побегушницу, та сильно зазевалась в пути. И вот забурлила вода, как в кипящем котле мечется. Здесь идёт вечная борьба за власть, кто сильнее. Хотя исход той борьбы был заранее ясен, всё, как у людей, происходит: не зевай, Фома, на то она и ярмарка. Здесь они встретились.

- Поклонись этому месту, Софья, отсюда новая река зародилась, здесь её истоки. Так и в нашей жизни всегда есть истоки: и в жизни, и в памяти. Надо их только найти и сохранить. А лучше всего не терять их.

Лицо Распутина одухотворённое, сейчас с него хоть картину рисуй. Но это громко сказано, хотя подъём души тут наивысший. И не заметить это просто нельзя.

Глаза, как синие самоцветы, светятся его мощной душевной энергией. Хотя там должна быть чернота, в бездне их. По всякой логике вещей, если там бездна памяти, а здесь свет струится, да ещё какой сильный! Жизнь это!

Вся его крепко сложенная фигура, точно литая. И природа вокруг такая же замечательная, навечно врезается в память. По-другому здесь просто нельзя себя чувствовать. Формируется человек и его воля в один мощный организм – вот он! И река тоже здесь обрела свою жизнь, как живой человек.

- Это сколько же надо воды, чтобы напитать большую реку? Тут никак не сосчитаешь, и зачем это делать? Но откуда её здесь столько берётся? Значит, есть мощнейший выброс родников.

- Смотри внимательно, Софья, за поворот. Тут всего сто метров расстояния, если не меньше будет, но песчаный бугор, густо заросший ивняком, мешает что-то там увидеть. Сейчас всё увидишь сама – приготовься.

Завернула лодка за песчаный бугор, как за тяжёлую занавесь заглянула.

А тут уже большая река ждёт рыбаков в своём живописном разливе. И, как в лёгкие объятия, скользит туда лодка с людьми. Они в восторге! Перевоплощение небольшой массы воды – из ручейков в большую реку – здесь грандиозно смотрится. Ярко и неповторимо!

- Тут дважды торжествует живая душа: и реки, и человека! Возможно ли такое чудо!? Любуйтесь!

Софья очарована происходящими событиями, она забыла обо всём на свете. И даже мошка отступилась от неё. Никак ей не испортить праздник её души, там всё ликует.

- Удивил ты меня, Григорий, на всю жизнь память осталась. Не каждый человек может похвастаться, что видел всё это. Здесь нет огромной воронки, что мы видели с тобой на Бире, но живой котёл страстей здесь ярче кипит. Там конкретная западня человеку, а здесь чрево жизни. Хотя и там, и здесь можно погибнуть. Там нас вода тянула вниз, а здесь выбрасывает наверх.

- Я нырял туда! – говорит ей Распутин. – Всё так и есть, как ты думаешь. Иначе бы я не сидел перед тобой в лодке.

Взялся Распутин за вёсла и давай понемногу ими подгребать, помогать течению. Здесь уж очень плавно преподносит себя стихия: река, как пава, рисуется. Залюбуешься ею. Но это не последний её сюрприз.

Огромный таймень недалеко от лодки взлетел над водой. В своём грациозном прыжке акробата, при всем своём параде - его выход. И это у него так легко получилось, что соперничать с ним трудно любому профи, будь то человек или рыба, или зверь. Но это его жизнь, хищника. Наверно, уже где-то под корягой лакомится своей жертвой. И снова готов повторить грандиозный захват добычи. Смотрите! Повторяю для непонятливых, кто здесь хозяин...

А река уже подносит их к тому месту, откуда они вчера начали своё путешествие. Течение тут сильное, и Распутин налёг на весла, чтобы их дальше не пронесло в самые кочки.

Вылез он из лодки в воду в своих болотных сапогах, подтянул лодку дальше к берегу и говорит Софье: «Прибыли, красавица, вот наши вчерашние следы. А это визитка твоего сапога на песке, если сомневаешься, то можно и ксерокопию сделать».

Софья ничего не понимает, как такое возможно. Но сегодня столько чудес было, да и вчера не меньше. Чтобы что-то сразу понять, здесь просто невозможно, нужно время для осмысления событий, их цепочки. Иначе и быть не может.

Перетащили они вещи на берег, помыли лодку, и давай её укладывать в мешок. И только рыбаки двинулись по тропе к трассе, как зауросил дождичек. Долго он собирался, и наконец-то, соизволил разойтись. Но это уже рыбаков не пугало. Иди себе потихонечку к трассе, а там в известное время и автобус подойдёт. Всё рассчитано, и даже минут десять в запасе останется.

- Я обязательно хочу сюда вернуться: здесь словно частичка моей души осталась, - это Софья говорит Распутину, словно исповедует свою душу. – Никогда такого со мной ещё не было.

Через неделю они снова вышли на старицу. Только по другой тропе шли, чтобы выше зайти: выше стоянки гольдов. Надо осмотреть древнюю стоянку. Это Софье новый сюрприз.

И уже потом поплывут строить землянку на своё старое место, тут всё по течению реки получается. Только сейчас рыбаки начали своё движение по реке с другой стороны, сразу со старицы.

Лодка медленно скользит по воде, в этот раз она тяжелее, чем прежний раз. Груза изначально добавилось: хороший топор, хорошая ножовка, гвозди, лопата и так далее.

- Вот видишь маленькую рёлочку, там эта древняя стоянка. До неё от реки метров двести будет, не больше. Пойдём туда налегке, зачем весь груз туда тащить. Потом к лодке вернёмся и дальше поплывём.

Рыбачка Соня с Распутиным не спорит, она знает, что если тот говорит, то это у него уже всё продуманно, и действительно так лучше будет. А если шутит он, то по лицу его это не трудно определить, там всю его простецкую душу легко увидишь.

Берег крутой, сразу не пристанешь. А потому нашли они небольшой кармашек, от слова карман, и загнали туда свою лодку. Закрепили её, привязав верёвкой к кустам, чтобы ту не унесло течением. И двинулись рыбаки по кочкам к высокой рёлке.

Она здесь, как бастион, возвышается над местностью. И если говорить языком военных, то имеет большое стратегическое значение. И может, это странным покажется, но это могло быть правдой. Ведь здесь и маньчжуры жили. А у тех и города в этих местах были. И войны тут были. Гольды – простые рыбаки и охотники, а маньчжуры – это воинственные племена. Вполне возможно, что стычки здесь бывали, ведь надо было дань с этих племён собирать.

Ниже по течению Ина есть Гольдячий залив, так там древний город был, вокруг него курганы нарытые. Их много по периметру этого мистического города. Со стороны реки стоят, как смотровые башни. Гришка с Колей Пыхаловым не раз там бывали, есть там что посмотреть и о чём подумать.

Здесь мощная энергетика. Да такая, что твоя душа, как под рентгеном, наружу выворачивается. Плохому человеку тут обязательно плохо будет. А хорошему надо думать только о хорошем, чтобы ему тоже плохо не было. Тогда поверят ему духи-хранители этих мест. Прочитают его мысли и успокоятся. Это культовое место, ошибки тут быть не должно. И они никогда в людях не ошибались.

- Вот эти круглые ямы, вырытые в земле, не что иное как бывшие дома гольдов. Над ними ставили остов из жердей, обтягивали сооружение оленьими шкурами, и чум для семьи готов. А здесь их чуть ли не два десятка ям, значит, столько семей здесь и жило. И что самое интересное, Софья, воды в этих местах никогда не бывает. Даже в самую большую воду – тут сухо. Умели они выбирать такие места. А может, они уже давно выбраны были, уже тысячелетия. И кочевали гольды, и знали эти стоянки давно, со дня своего рождения. Вели своё расписание заселения этих мест, летом и зимой, разные стоянки. Целая наука.

- Знаешь, Григорий, у меня в голове лёгкое головокружение. Здесь такая тишина стоит, что я слышу, как воздух движется. Где-то далеко колокольчики звенят, это олени пасутся. Их немного там, я даже вижу это стадо.

- Давай, Софья, к краю рёлки пойдем, там ты проветришься. Здесь аура такая сложная, что не всякий организм её выдержит. Тяжело нам сейчас через время веков пробираться, да еще земля здесь, как нарочно, диким виноградом заросла. Тут поневоле всякое покажется.

На другой стороне рёлки живописный залив в виде подковы к реке тянется. «Подкова к подошве Ина». Нет, река не терпит подошв и оков на них, она с рождения свободная. Это духи этих мест вмешались. Так белые люди всё придумали, потому что они тяжелы на ногу. Оттого и мозги у них, как из сомячьей головы холодец. Его кушать хорошо, а думать им, ещё больше стынет!

Софье на ветерке стало легче, да и солнышко здесь радостней светит. Совершенно другая аура. И состояние её души быстро нормализуется. Даже стойбище гольдов само по себе сдвинулось в сторону. Всё стало на свои законные места, уже с чёткими границами разума.

- А то тут был какой-то иной мир без границ. Туда вошёл человек, и он уже весь там, в чужой власти другого разума, целой цивилизации. Тяжело ему там находиться, под гнётом времени, мозг не выдерживает колоссального напряжения, – это Софья размышляет так.

По берегу залива путешественники двинулись в другой край рёлки. И уже на подходе среди зарослей дубов был хорошо заметен большой холм. Он тоже порос деревьями. Но всё равно было видно, что это работа человека. Всё основание холма чисто, как будто здесь трактор поработал. И это понятно, это место специально зачищали люди и утрамбовывали годами. Здесь когда-то стояли на коленях охотники, скорее всего это культовое место. Что-то здесь клали, какие-то подарки, приношения.

На вершине этого сооружения всё же растёт несколько дубов. Лет им по их меркам немного, а по нашим – где-то всего сотня лет, один век. Получается, что последние люди совсем недавно ушли отсюда. Не хочется говорить, что совсем ушли, то есть умерли.

- Они следили за этим холмом, чтобы здесь ничего не росло. Лес был только со стороны стойбища. А дальше низина и чистое место: хорошо просматривается до самой реки.

Стоят рыбаки на самой вершине этого холма, за дубы обнялись и смотрят вдаль. Стараются угадать, почувствовать: что же здесь всё же было на самом деле.

- Давай, Софья, поклонимся на все стороны, так на Руси было принято. Всем добрым людям добра и покоя пожелаем. Они хотели этого, и мы сюда с добром пришли. И так же тихо уйдём отсюда, никого и ничего не потревожив.

По краю релки рыбаки двинулись в сторону своей лодки. Ничего они не говорили друг другу. Зачем? Каждый о своем думал. А тут было о чем человеку подумать. Только течение реки, встретившей их, ни о чём не заботилось. Оно и так знает великие тайны этих мест и всего ушедшего туда, не понятно куда, целого народа. Можно говорить и о параллельном мире, но тут всё намного сложнее.

- Потом, Софья, мы проплывём по тому заливу, что находится по ту сторону стойбища. Там будет продолжение того, что мы здесь с тобой видели. И тоже культовое место, это бесспорно. Если связать их в одну цепочку, то кое-какая картина вырисовывается. Но об этом, Соня, потом, сейчас у нас другие дела.

Течение несёт лодку, а Распутин и Софья во власти всего увиденного. Не стерпел рыбак и опустил руку за борт, затем охладил своё лицо водой. Снял другую, тяжёлую энергию с себя, как какое-то наваждение. По сути дела, так оно и было. Но они сами туда пришли, их никто не звал в гости. Утки сорвались с воды и шумно взмыли вверх, они отдыхали за поворотом реки. Вот они, эти чужие мысли, другого народа, они уже в другом воплощении, и снова живут на земле. А утки своими крыльями легко «нарезают» воздух на части, им всё равно, что о них думают люди. Они сейчас счастливы, и это главное в этой жизни.

Все свои вещи рыбаки выгрузили на берег, сейчас людям не до них. Надо скорее перебрать да поставить сетки, и это главное сейчас. Всё остальное потом само приложится, своим чередом пойдёт. Не раз так было.

И вот рыбаки снова в лодке. И снова лёгкой волной ложатся сети на воду. Плещется вода под днищем лодки, словно хлопает им в ладоши. Похвально все это: чётко сработали рыбаки. Как по боевому расписанию моряки работают. Известно, чья это школа. И это им сегодня наивысшая оценка. Так и должно быть на рыбалке: всё налажено, как в автомате.

Всё тут на виду, вокруг хорошие люди. Они всё видят и помочь могут - всё так просто у древних гольдов. - Не надо с ними ругаться!

Так что тут рыбакам надо поневоле стараться не потерять своё лицо. И пока у них всё отлично получается.

А далее перетащили они свои вещи вглубь острова, под дубы, где всё осторожно сложили.

- Здесь и будем мы строить свою землянку. Дубы только на высоких местах растут, они не любят затопляемые места, это у рыбаков и охотников самая верная примета. Но прежде всего нам надо перекусить и попить чай, так вслух рассуждает Распутин, чтобы и Софья его хорошо понимала. – Тут, Соня, нам работы будет непочатый край!

Плотно перекусили рыбаки, попили чаю, и Распутин взял в руки лопату. И только он начал снимать верхний слой земли, как уже появились первые археологические находки. Сразу попалось несколько глиняных черепков от посуды.

- Там ниже песок начинается, он здесь вековыми слоями лежит. Это остров, и все слои здесь наносные. Как пирог, их вода здесь веками слоила. Так что начинка здесь на удивление всякая может быть.

- Гриша, ещё что-то под лопатой лежит! – это Софья восторженно наблюдает за его работой, она старается ничего не пропустить. Никогда она не была на древних раскопках истории. Ей даже не верится, что такое вообще возможно. Она даже не замечает, что её за веку, укусила злая мошка, и глаз её уже заплывает. Настолько та ядовитая, эта лесная пакость, что сравнить её просто не с чем.

Распутин далеко от неё не ушёл, у него уже распухает губа, и на глазах она начинает некрасиво отвисать. Какая тут может быть красота? Можно было бы посмеяться друг над другом, но сейчас рыбакам не до этого.

Там действительно под лопатой что-то темнеет. Софья, как зоркий сокол, бросается туда и извлекает оттуда непонятно что. Это древнее грузило на сети, оно умело сделано гольдами из глины. Затем его обожгли на костре. Получился красивый кусочек керамики, даже прорези есть для ниток, чтобы его привязать к сети. Тут всё продумано, вековая технология. Даже своя энергетика есть, что тут копилась годами.

Софья это уже чувствует своими руками: «Мне кажется, что в моих руках волны плещутся. Это река так интересно играется со мной, прохладно и спокойно на душе. Как раньше никогда не было.»

- Вот я и сделаю тебе из него амулет, будешь ты настоящей шаманкой-гольдячкой. А то только видом своим напоминаешь. А так амуниция у тебя будет. Достаёт Распутин из ножен свой охотничий нож, и давай им сверлить дырочку в амулете. Это у него ловко получается, и скоро отверстие было готово. Рыбаки продели туда капроновую ниточку, и украшение получилось на славу.

Это настоящий праздник для Сони, и она не скрывает этого. Она уже торопливо примеряет обнову, одна беда, что зеркала у неё сейчас нет. Естественно, что для современной женщины это уже настоящая катастрофа. А для восточной и мудрой женщины, это тройная катастрофа.

Но на то она и мудрая женщина. Ловко снимает с себя кулончик, и уже он красуется на шее Распутина. Тот ничего не понимает, даже не успевает отодвинуться или как-то воспротивиться её действиям. Но от него ничего и не требуется сейчас, только спокойствие. Он её волей ловко использован, как простой магазинный манекен. Оценка находки уже произведена со всех сторон, звонкий поцелуй Распутину, и подарок снова на шее Софьи.

- Такого ценного подарка у меня никогда не было, – и ещё раз целует Распутина. – Спасибо тебе, дорогой! Моя драгоценная находка! – Наверно, это уже было сказано именно ему.

Когда они заканчивали свою работу, как шутил Распутин «по выемке грунта», то ещё раз им пришлось удивляться. В одном углу будущей землянки песок начал потихонечку осыпаться. Скоро там что-то заблестело на солнце, но что это было, трудно понять. Да и заблестело – не то слово, скорее, что-то обозначилось на свету.

«Зоркий сокол» и сейчас был на высоте. Софья не могла что-то пропустить. Как такое возможно? Ей даже подумать о том страшно!

И она уже на том месте шустро ковыряется палочкой, роет песок, как настоящий археолог. Потом извлекает из песка какой-то тяжёлый предмет. Это ещё непонятно, что за изделие, но это точно не золото, а, скорее всего, бронза. Тёмное очень.

- Пойдём к речке, искупаемся там, сети проверим. Да и с находкой надо разобраться, – говорит Распутин. Его уже заела мошка, та только и пользуется тем, что его руки заняты. Потное лицо преобразилось от укусов гнуса, глаза тоже заузились от яда. – Нанай, не нанай! Чукча, не чукча. Однако - резвый парнишка! – это Гришка о себе так весело отзывается. А что ещё остаётся ему делать? Он старый рыбак, и все прекрасно понимает, какую такую красоту он сейчас своей знатной персоной представляет. Наверно, историческая персона артиста-комика. И без смеха смотреть, конечно, нельзя, а то сам собой залюбуешься.

- Поплыли на ту сторону реки, там рёлка высокая, дубы: один к одному красавцы стоят. И место, будто созданное для отдыха.

Софья с ним не спорит. В её руках их драгоценная находка, и пусть это не золото, но она уже много значит для неё.

Там действительно стоял рыбацкий шалаш, но людей уже давно не было. И это понятно, если судить по стылому кострищу. Пепел успел хорошо спрессоваться, и даже травка по его краям ожила, оправилась от огня.

Разделись рыбаки догола, сейчас этот вопрос ими не обсуждался. Всё было намного проще, чем раньше. Так как и должно было быть в природе: мы все её шаловливые дети. Играться захотелось! И какая мама тут им возразит: они ей родные!

Плескались романтики на лёгком течении реки, вода нежно ласкала их тела. Солнце тоже радовалось, глядя на них. Оно всегда наблюдает за людьми, за ними глаз да глаз нужен.

Потом они вошли в свой сказочный шалаш, как в райскую обитель, и там потерялись. Но, похоже, что этого события никто не заметил. Наверно, так и должно было быть в природе.

Отчистила рыбачка Соня свою находку от глины, затем хорошо отмыла её в воде. И приносит к Распутину: «Смотри, Гриша, там, похоже, что рыбки плавают». Она очарована своей находкой.

Чашечка сама очень интересна собой. На солнце даже очень красиво смотрится. По её внешней стороне орнамент из каких-то литых листьев. Похоже, что это виноград весело вьётся к солнцу. А внутри её пучеглазые рыбы плавают, но все они почему-то с шипами. И эта какая-то, похоже,  доисторическая рыба пузыри там пускает. И они стремятся вверх по краю чашечки. Один за другим чинно следуют, эти важные пузырьки. Совсем как генералы движутся после своего делового совещания. Ту всё разумно и интересно, как в сказке, получается. Только всей сути сказки им ещё не понять.

Сели рыбаки снова в лодку и опять вернулись в свой залив. И уже там по ходу начали проверять свои сети. Рыбы там было немного, ещё не то время было. Но тут очередная сеть сильно задёргалась, и Распутин говорит Соне: «Наверно крупная рыба попалась». А там действительно было, что посмотреть, попалась какая-то яркая доисторическая рыба. Да ещё с большими шипами по всему телу.

- Я не знаю такой!? – это удивлённая Софья.

- Да это же ауха! – так её рыбаки прозвали за её редкие вкусовые качества. Уха с неё отменная получается, вот и ауха. – А если по-научному, это китайский ёрш, - говорит Гришка. – Он в Красной Книге записан и здесь по Ину редко попадается.

- Батюшки мои! – это Софья замахала руками, совсем как наши бабы в деревне. И это у неё просто изумительно получается. – Да он же копия той рыбы, которая на моей чашечке изображена.

Она уже уверена, что чашечка – это её личное достояние. И действительно в глаза бросается, рыбы очень похожи. Какое-то знамение тут.

- Пузырьки воздуха, это жемчужины! – поразилась своей неожиданной мысли Софья. – Сначала они кверху идут, там, на чашечке всё запечатлено. Потому что этот знатный красавец их просто выплёвывает. А может, так одаривает какого-то великого китайского императора. А потом жемчужины вниз на дно чашечки ложатся. Налил туда воды, а там подарок тебе. Вылил из неё воду, и снова она пустая, и так без конца. Вот тебе и сказка вся. А этот китайский ёрш – гонец. За этой волшебной чашечкой сюда прибыл, мы его с тобой сейчас из сетей вытащили. Посмотри, какой он красивый и знатный вельможа. Наверно, очень умный.

Тот радостно выпучил свои чёрные глаза и что-то говорит рыбакам, вовсю болтает, старается. Люди видят это, но ничего из его слов не понимают.

- Видишь, как своё требует! Нехорошо мы с тобой поступили, Софья. Вроде его и даже самого китайского императора мы ограбили. А у нас и мысли такой не было!

Не хочет чашечку возвращать рыбачка Соня, слезинки блистают в её раскосых глазах, как жемчужины, но они же её потеряли или даже выбросили, а теперь хватились.

Даже природа волнуется, звучно хлопает по лодке волнами.

- Отдайте! – Брызги летят рыбачке в лицо, та не утирается. – Я всё вытерплю, такое у меня впервые в жизни случилось. Она мне, как родная теперь, это часть моей души. Я из неё жемчужины пью, а на шее ощущаю ожерелье из жемчуга, его там прибывает.

Распутин удивлённо молчит.

- Так кто же пил тогда из чашечки, сам император китайский или императрица? - Государю, тому богатство сыплет рыба в казну, а красавицу супругу жемчугами обряжает! Тут с ума сойдёшь от всех таких необычных раздумий. Кто бы мог подумать, что так всё получится.

- Давай, Софья, всё миром решим, а гонец пусть послушает нас. Попробуем всё это трудное дело на месте решить. Раз мы в нашей будущей землянке эту чашечку нашли, то пусть она всегда там и находится. Мы её увозить оттуда никуда не будем. Ни учёным, ни историкам – никому её не отдадим. Только нас она будет радовать, и тебя, Софья, жемчугами одаривать. Всё же Распутин думал, что рыбачка пошутила насчёт ожерелья. Но ночью при свете костра Софья показала ему всю красоту подарка. Распутин своими глазами увидел у неё на шее ожерелье из жемчуга.

- А пощупать можно? – не сдержался он. – Как тот продвинутый хохол! Пощупал! Под рукой ничего не было.

Не верить своим глазам он не может. Ещё раз пощупал ниточку с жемчугом, её на теле Софьи не было. Наверно, какой-то параллельный мир: мираж какой-то! Но это было вечером.

А пока гонец слушает рыбаков, не перебивая. Рыба она и есть рыба, что с неё взять?! Возразит кто-то, но так ли это правильно?

У неё и эхолот всегда был, когда мы об этом ещё ничего не знали. И ещё какие-то сканеры имеются, про которых мы тоже никогда не слышали. Так что человек поотстал в этом деле не на один век.

Вот и сейчас, похоже, что ёрш всё понял, затрепыхался в руках Софьи, легко просится в воду. Гонец согласен на условия договора, но не он сам всё решает, ему надо посоветоваться.

Соня отпустила гонца, по-другому и быть не могло. Что-то нагло взять и не отдать не по правилам Распутина. Всё у них решилось миром. Такие ценные культовые вещи и силу имеют особенную. На них много наговоров, заклинаний разных и знаний висит, что себе дороже их трогать. Ты раз ошибся, и достаточно - назад дороги нет!

Через много лет Распутину всё же пришлось отдать эту чашечку дедушке Ину, духу этой древней реки. Видать, и там был свой совет, но почему он так долго тянулся, неизвестно. Но всё же было там решено вернуть своё достояние. А как это получилось, то тоже интересно. Хотя Софьи там не было, и вообще на рыбалке не было. И Гришка до сих пор рад такому исходу, а мог и он тогда пропасть.

Уже больше десятка лет прошло. А Распутин всё в своей вотчине рыбачит. Да и зачем ему другое место, когда он тут дома. Но тогда что-то странное творилось на реке. Если говорить морским языком, то сильно штормило. Волны очень большие, захлёстывали лодку. Чуть ли не каждый час менялась погода. В такую погоду, как говорят рыбаки, рыба ловиться не будет, разве что «пьяный» карась попадётся. Всё примерно так оно и было, всё по погоде.

Выше шалаша, где отдыхали Распутин с Софьей, есть небольшое озерко, и оно соединяется с Ином, небольшим ручейком. Поставил там одну сетку Распутин, а потом в своё время поплыл на лодке её проверять.

Вот тут-то всё и случилось с ним. Сначала сильный ветер носил его от одного берега этого озерка до другого. И сеть никак не проверить Гришке, какая тут рыбалка.

Распутин уже начал выбирать сетку в лодку, хотел её переставить в другое место, ближе к землянке. Но тут вообще что-то странное случилось с погодой. Такой ливень полился на Гришку, что это простому уму непостижимо: льёт на него, как с ведра.

А вокруг озера ярко солнце сияет, и даже ветерка там нет. Трава высоченная, не шевелится. А ведь до этого, как её «полоскало» ветром, во все стороны валило. А сейчас там такая погода стоит, что ею залюбуешься, со стороны всё это хорошо видно. Тишь да гладь кругом. Как проклятое место, это озеро.

Думал рыбак, что это всё мелочь. Удивить его было трудно, потому что всякое с ним в жизни бывало. Хотя именно такого чуда никогда не было. И дальше сеть в лодку набирает, чтобы потом поплыть к берегу. Всё равно он весь мокрый, и какой смысл ему прятаться от ливневого дождя? Так же и смысла нет рыбачить на этом озере.

Почему же весь ливень собрался именно здесь, на этом небольшом озере? Это Распутину ещё непонятно. А дальше, ещё хуже пришлось рыбаку. Лодка уже полная воды, но тропический ливень не прекращает «свой грандиозный разбег»: наверно, не во всю свою мощь льёт. А куда уже больше?

Всего один раз в жизни примерно такое чудо видел Гришка ещё в годы своей службы на подводной лодке. Подняли тогда весь Флот по боевой тревоге. И моряки бежали сломя голову на свою лодку, надо было срочно всем в море выходить. Весь экипаж тогда отдыхал на берегу, на лодке только вахта была, чтобы поддерживать необходимую боеспособность корабля.

Как потом моряки между собой говорили, что где-то наши ребята сбили американский самолёт. А там премного чинов летело, самого большого масштаба. И даже, что командующего американским флотом там, в небе, «завалили». Но это может быть была всего легенда. И такое возможно. Вот вам и оправдание боевой тревоги. Страна была на грани войны, и так далее.

Но скорее всего это была сказка, придуманная моряками. Тревога была, и большого масштаба. Вот и искали моряки тому своё подтверждение. И если сами не нашли его, то добросовестно придумали. Но всё равно это интересная, жизненная сказка. Хотя вопросы по тому случаю и сейчас остались.

Почему именно в это время лил такой тропический ливень, не раньше и не позже пролился? Это случайное совпадение, или есть там какая-то природная закономерность. Даже мистическая? Факт тревоги был, и факт ливня тоже был, а далее... Но сам Распутин об этом никогда раньше серьёзно не думал. Зачем?

Вот тогда там примерно такой же ливень лил. Такой силы, что воды на асфальте чуть ли не по колено было, и она просто не успевала куда-то расходиться в стороны. Но там такие ливни были возможны, там климат другой.

Но здесь, на озере? Да ещё «в точечном исполнении». Такой фокус и сейчас в таком мелком масштабе трудно исполнить. А тогда про это люди и вообще не ведали. Смеялись бы до слёз, озеро тонет в воде: где это видано, где это слыхано?

Сначала Гришка думал, что это небесная шутка во всей своей красоте. Но когда лодка уже так наполнилась водой, что к самым краям бортов стала подбираться, то непроизвольно рыбак начал скидывать сеть в воду, уже была явная угроза его жизни.

Распутин не собирался тонуть, да ещё в такой луже. Но инстинкт самосохранения сработал раньше, чем он осознал всю опасность всего происходящего с ним потопления. И он просто вывалил в воду остатки своих сетей, другого выхода у него не было. Освободил лодку.

Но тут он увидел своими глазами чёрную яму под собой, в которую он вместе со своей лодкой валился. И веретеном завертелся на своём мягком месте, да так ловко, что деревянное сиденье под ним чуть не задымилось. Конечно, всё это образно сказано, но опасность от этого меньше не стала. И это всё в ливень происходит.

Лодка валится в яму. И сеть, которую выбросил Гришка в воду, уже на него наплывает. Она была собранная комком, как попало. А теперь в более-менее развёрнутом виде наплывает на Распутина.

- Она сама успела в воде развернуться по какой-то загадочной спирали. Или её кто-то там ему невидимый так развернул? – мельком думает Распутин.

Вот тогда Распутин и осознал трагичность своего положения: окажется он в воде, в одежде и своих болотных сапогах, а его там «прохладно» охватит его же развёрнутая рыбацкая сеть, что только и ждёт свою добычу. Тогда вряд ли он там долго продержится.

Тут ясно вырисовывается картина Репина – приплыли. Похоже, что ловушка сработала, но он никогда и не прятался. Гришка жил по принципу: если тебе страшно, то иди всегда навстречу страху, и он сам отпадёт. А если струсишь, то он будет тебя всю твою жизнь преследовать. Примерно так сказал Юрий Алексеевич Гагарин, человек-легенда, первый в мире космонавт. Не только в СССР, а во всём мире первый! Кумир всей советской молодёжи! А точнее - народов всего мира.

Вот тогда Распутин и вспомнил, что он крещёный человек. Его маленького, тогда и года ему не было, крестили в Москве его дяди и тёти. Мама уезжала с Дальнего Востока в Брянскую область на постоянное место жительства. С отцом она разошлась. Ехали через Москву.

В Москве родни много жило, все они люди верующие, поэтому долго не раздумывали: детей крестить надо! И как можно быстрее, чтобы на всю жизнь оградить их от всяких опасностей.

Естественно, что без Божьей помощи он давно бы погиб, как и любой человек. Творец дал ему жизнь и никогда не оставлял его без поддержки, никак это не афишируя. Как говорится, сам вёл его по жизни через все испытания.

Прошёл человек испытание, и это ему обязательно зачтётся. Не прошёл, и это тоже зачтётся. Вот и получается, что вся жизнь человека – это череда испытаний. Так его душа при жизни человека формируется: большая она будет или маленькая.

- Помоги, Господь Бог, Отец наш! Что-то непонятное сейчас со мной творится. Всё помимо моей воли и разума происходит. Никакой вины за собой не чувствую – поддержи в трудную минуту!

По лицу Распутина безжалостно хлещет дождь. Глаза не выдерживают напора массы воды. Но там за этой страшной пеленой светит солнце. И он обращался туда. Это тоже было испытание его души!

Осенил Распутин себя крестным знамением. И на его глазах всё стало преображаться. Никогда бы в это не поверил - в великую силу крестного знамения. А тут всё на глазах происходит.

Чёрная яма выровнялась, не стало того зияющего провала в воде. И ливень сразу же прекратился. Стало необычно тихо, как и везде вокруг. Тяжесть, что гнула его, исчезла. И он облегчённо вздохнул, как будто сейчас заново родился. Жизнь ему снова дана. Но кто хотел ему зла?

Доплыл рыбак до берега, вылез из лодки, своего непотопляемого судна, столько воды там набралось. Ноги от напряжения дрожат, руки тоже плохо слушаются Распутина.

Сейчас он хорошо понимает, насколько он жалко смотрится на фоне всей ликующей природы. Она явный победитель – и силу свою показала. А он похож на маленького голого лягушонка. Но это минутная слабость. Он человек, и этим всё сказано. Есть у него сила великая, и защитники тоже есть.

Гришка сбросил с себя лишнюю, мокрую одежду, вылил из лодки воду. И поплыл за своей сетью. Не бросать же её в воде, раз всё уже обошлось. А та вся чёрная от ила, ждёт своего хозяина. Надо собрать её в лодку.

Озеро теперь напоминало ему серебряное блюдце. А его лодка снуёт по воде легко, как пушинка. Удивительно быстро движется, легко меняет направление. А вот и замерла лодка. Сам он в лодке сидит: дедушка с большой белой бородой. И солнце ему в глаза светит. Такое видение.

Как можно так себя со стороны видеть, это уму непостижимо. Наверно, это опять какой-то параллельный мир. Раз тут разлом земной коры, отсюда и разные видения появляются.

Всё тут, как на изломе видно. И даже чёрная яма тогда легко объяснима. Там в земле провал образовался, или образовали его. Маленькая микроскопическая дырочку. А дальше пустота - или бездна. Если бездна, то она уже материальна: глубоко, нет дна...

Прервал философ свои рассуждения, но только на время. А ночью, лёжа в своей землянке, в тепле, уже на отдыхе, думал о причине его конфликта с природой: в чём его вина?

И вот когда он уже спал, то услышал голос: «Верни духу воды Ину то, что по праву принадлежит ему».

- Но мы же с Софьей в земле нашли эту чашечку. Значит, она земле принадлежит!?

- Тут была большая река!

Гришка понял, что это надо сделать без всякого отлагательства. И когда плыл домой по протоке, то остановил ход лодки над той самой бездной, куда нырял когда-то. Здесь они с Софьей смотрели, как зарождается река. Здесь её истоки. Она и сейчас кипит от родников.

Набрал он воды в чашечку, стали там рыбы пузыри пускать, своими хвостами, как веерами, помахивают, а на дно уже жемчужины горочкой ложатся. Бери, добрый человек!

- Не надо мне ничего, кроме спокойствия. Вот его я и беру с собой! Это моё, то есть наше с Софьей.

Кружится чашечка, какой-то свой танец в воде вытанцовывает, боится рассыпать жемчуга, не донести их до Ина. Но вот она дошла до назначения. Глубокий вдох облегчения прокатился эхом по воде: принято!

Но это Гришкины мысли наперёд забежали, они вечно у него торопятся. А пока им с Софьей надо строить землянку дальше. Взял он топор да пилу, и давай пилить осины. Но и тут он не всё подряд валил. Всё делал продуманно, чтобы не оголить свою постройку. Пусть далеко свалит он дерево, дотащит столб до места, но зато общий фон острова не нарушается. Большой бреши в его зелёном шатре нет.

- Силен ты, Григорий, - хвалит его Соня. – Любо-дорого на тебя посмотреть, хватка железная!

- Вот эти столбы перетащу к землянке, и пойдём с тобой купаться. А то весь потный я, освежиться хочется. А там, может, и карасей руками половим.

- Да как же это можно руками рыбу ловить? Даже коты и те не все ловят. А ты что кот у меня? А вообще-то, похоже! – ей смешно даже это представить. – Киса-киса-киса! – дразнит Распутина.

- Доиграешься, Софья, с огнём шутишь, ох и доиграешься.

На заливе купаться рыбакам хуже, здесь дно илистое, и это ногам неприятно. Рыбачка зацепилась за шею Гришки. Тот плывет к другому берегу, там дно лучше. Софья у него на прицепе тащится.

- Если будешь плохо себя вести, то за кота придётся отвечать. Я не запугиваю тебя, Соня, просто довожу до вашего сведения. – Ему сейчас весело: после праведных трудов до воды он добрался. - Какое это наслаждение!

А с Софьей он шутит, и она понимает его. И тоже отшучивается:

- Я любое твоё желание выполню, Гриша – любое, задавай! - И с усмешкой ждёт ответа, наверно, любые варианты в голове перебирает. Даже птицы примолкли, уняли свой гомон, и солнце тут щурится – все ждут!

Гришка решил, как говорится, «смолотить под дурочка», чтобы ещё смешнее было. Ведь Софья его знает, как серьёзного человека, но тут она глубоко ошибается.

- Что с тебя можно взять, моя радость? - И нарочно призадумался, как бы перебирает все свои возможные варианты.

Взять с них действительно нечего. И это уже понятно по какой причине. Нагие они, кого тут стесняться. А потом безнадёжно опускает руки.

- Всё придумал! - Конечно, тут надо быть клоуном, и он старается. - Ведро воды выпьешь, будет тебе наказание.

Софья сначала онемела, но потом, смеясь, погналась за Распутиным, только брызги по воде полетели. И радугой засияло небо, жемчуга на их головы сыпятся.

Наконец-то она очутилась в объятиях этого чудака. И не хочет оттуда освобождаться. – Ты меня, можно сказать, что убил наповал, я же красивая женщина, а ты мне такую пакость говоришь. Как ты мог?

- Есть такой анекдот старый, про лису и зайца, из той же оперы, – рассказывает Гришка. – Очень похоже!

Идёт волк по лесу, а навстречу ему заяц, тот телевизор тащит, а старые телевизоры хорошо весили. Цветной так все семьдесят килограмм тянул. Пыхтит заяц, старается, но очень доволен собой. И это заинтересовало волка. Такую тяжесть нести, да ещё с таким счастливым выражением лица?

- Откуда тащишься, родимый ты мой?

- Понимаешь, серенький, лиса пригласила меня в гости. Посидели мы с ней славненько, выпили хорошо. А потом разделась она и говорит мне: «Заинька! Возьми у меня самое дорогое, что у меня есть!» Вот я телевизор и выбрал! Так и у нас с тобой.

- Как ты нехорошо о женщинах думаешь!

Опять они весело плещутся в воде. И надолго зависает над ними радуга. Она на солнце искрится. Как живая она, тоже играется.

- У женщин на этот счёт – круговая порука! Игра продолжается.

Вылезла Софья отдыхать на берег и, как русалка, греется на солнышке. А Распутин остался в воде. И руками полез под самую большую кочку, что дальше всех своих подружек залезла в воду.

- Ах ты, растрёпа! - это он кочке говорит. - Купаться захотелось! – И заодно дразнит рыбачку Соню.

И только она собралась расправиться с ним, как Гришка достаёт из-под кочки карася. Тот рвётся из рук, но рыбак крепко держит его.

- Держи золото! – а тот действительно весь золотом сияет. И бросает на берег к ногам Софьи недовольную рыбу. Вроде шутя всё у него получилось.

И пошла у них потеха! Через несколько минут рыбак ещё одного карася поймал. Потом в другое место перешёл. Там пошарил руками под свежими кочками, и снова у него в руках карась трепыхается. И этот летит к ногам Софьи.

- Наверно, я неправильно тебе говорила. Ты, действительно, кот и даже лучше многих. Не всякий кот так сможет рыбу поймать, - она искренне... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4