Накануне перестройки 1

       После пяти лет муштры и дрессировки в пропагандистском центре на Пятницкой, 25 в Москве меня включили в список «секретных писателей». Так нас называли в шутку, не шуткой было то, что наши материалы выходили под грифом «секретно».

       Конкретно моя задача заключалась в том, чтобы коротко и ясно пересказывать основные тезисы западных источников информации о дряхлеющей Советской власти и разлагающейся верхушке КПСС. То, что было понятно тогда каждому мыслящему индивиду, мы под собственными фамилиями, свободно и без цензуры, выкладывали на столы наивысших начальников, а они с нескрываемым интересом читали. (Внешняя цензура на Московском Международном Радио появилась только в короткую эпоху Ельцина, когда его отдельные клевреты типа Полторанина открыто или тайно жаловались на нас).

       Отцом-создателем группы «закрытых обозревателей» являлся Энвер Назимович Мамедов – строгий руководитель, моментально схватывавший суть проблемы, обладатель уникальных способностей. (О его недостатках умолчу). Он, когда я стал писать недоступные обычной публике политические обзоры, был уже первым заместителем председателя Гостелерадио СССР. Однако самые сложные вопросы, касающиеся Центрального телевидения, Всесоюзного радио, Центрального вещания на зарубежные страны и всего аналитического блока, решались исключительно им. Лапин сознательно делегировал ему эти полномочия. И даже во время бесед с Брежневым по необходимости подключал его к разговору, чему я был свидетелем.   

       Параллельно с нами в том же здании трудился на американском направлении Владимир Владимирович Познер – человек улыбчивый, деятельный и общительный. Вокруг него постоянно крутились люди, желавшие набраться знаний, хороших манер и профессионального мастерства. Я тому очевидец.

       Владимир Владимирович сегодня вспоминает эти годы, как потерянные, подневольные, постылые, поскольку он делал не то, что хотел. По-моему, ему изменяет память. Никакого контроля за его деятельностью в принципе не могло быть. Дальнейшие события по развалу СССР это убедительно подтверждают.

       Работу редакций и отделов проверяла Программная дирекция, куда сдавали так называемые «эфирные папки» с кратким почасовым содержанием вещания и соответствующие магнитофонные записи. Однако языковых специалистов не хватало, да и не было никакого желания стучать на своих же коллег. Если и бывали разборки, то они носили исключительно внутренний характер.

       Как мне рассказывал знаменитый диктор Карл Вац, в передачах на США и Англию было много импровизации, отсебятины и фронды.

       (Советские пропагандисты, в том числе и я, наименьший из них, в абсолютном большинстве своем не одобряли наше вмешательство в Афганистане. Мы в первой половине восьмидесятых годов глядели на Запад как на кумира и верили его пропагандистской машине безоговорочно. Так же прежде часть либеральной западной интеллигенции воспринимала как истину в последней инстанции пропаганду Коминтерна).

       В передачах Московского радио на английском языке проглядывалась критика этой, как называли тогда афганскую историю, неприкрытой агрессии. Высшие чиновники КПСС узнали о таком безобразии из доноса Би-Би-Си. Интересно, что он поступил в ЦК КПСС от частного лица, а не от нашей организации (Лапин не любил выносить сора из избы). Опытный и ловкий Мамедов имел на эту тему неприятный разговор с самим Андроповым. Он смог убедить генсека не учинять расправы (вой был бы на Западе жуткий), а представить дело таким образом, что на советском Иновещании допускается определенный плюрализм мнений.

       Уже при внутренней разборке «афганского инцидента» одного второстепенного сотрудника (Данчева) отправили в ташкентский филиал (кстати, он был родом из Ташкента). Какие беседы велись с Познером, мне не известно, но он никак не пострадал.

       На радио и в пропагандистском центре Владимир Владимирович был известен узкому кругу лиц. Уйдя на телевидение в пятьдесят с чем-то лет, он приобрел всесоюзную популярность. Поэтому, возможно, годы, проведенные на Пятницкой, 25, кажутся ему подневольными, серыми и потраченными зря. Субъективное это чувство, уверяю вас.

25.04.2017 – 05.10.2018         

 Михаил Кедровский