Аннушка. Легенда о чёрном сердце

АННУШКА

ЛЕГЕНДА О ЧЕРНОМ СЕРДЦЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЖЕНА ШАМАНА

Я смотрю на тебя сквозь веки,

Я смотрю на тебя из тонких миров,

Сотканных в глубине мироздания

Из самых тонких материй,

Из лунного света.

Я протягиваю тебе руку через столетия,

Я поведу тебя,

Я знаю путь.

Я покажу тебе,

Что жизнь не кончается,

Что мир не такой, каким ты его видишь…

Холодные северные реки Ветлуга, Шада, Унжа, текущие лесами и буреломами, извивающиеся живописными излучинами, питающие ветреную землю влагой и туманами, вбирающие силу подземных ключей и родников. Вот они – источники жизни и пищи для племен, обосновавшихся в этих суровых и одновременно благодатных краях. Племен, которым нечего было делить, не за что воевать, ведь реки и леса бесконечны, а значит, хватит на всех. Живи и благодари Богов за то, что подарили человеку эти леса и воды, и реки и их течения. Будь благословенна земля, сохранившая в себе легенды и предания, утратить которые невозможно, потому что живут они вечно в памяти народа, в тетради краеведа, на пыльных полках библиотек. Их предназначение быть оцифрованными, выложенными в интернет, и вновь прочитанными через сто, двести, триста лет. Вот вам одна из таких легенд.

Счастливая пятнадцатилетняя Анай босиком сбежала к реке. Солнце светило по-другому в этот день, лес пах по-особенному, потому что странное волнующее чувство поселилось в душе девушки. Там у реки распутывая сети, возился с каменными грузилами человек, ставший для нее всем. Песчаная отмель искрилась в лучах солнца. «Шаман не должен ловить рыбу!» - вскрикнула Анай. Тридцатилетний Пулат, потерявший три года назад жену, поднял свои мудрые глаза на молодую красавицу – дочь работящей Айвики и ордынского посла Али - приближенного самого хана Улу-Мухаммеда! 

-Шаман должен уметь все и не хуже остальных. Труд на благо людей – великий дар Богов.

-Я люблю тебя, что ты на это скажешь?

- Скажу, что тоже тебя люблю.

За день до праздника летнего Солнцестояния девушке во сне явилась великая Богиня и обещала подарить ей счастье. А когда следующей ночью перед толпой молящихся соплеменников появился шаман Пулат, сердце девушки забилось в такт ударам бубна, она воспарила над лесом и рекой, ее сердце поднялось высоко в ночное небо и зажглось яркой звездочкой в глубине мироздания. Когда же она вернулась на Землю, то поняла, что любовь вспыхнула в ней священным огнем ночного костра и будет с ней вечно.

-Я люблю тебя, что ты на это скажешь?

- Скажу, что тоже тебя люблю.

Татарка (так иногда называли девушку соплеменники) засмеялась и побежала обратно мимо овинов, землянок через деревья к мольбищу, чтобы поблагодарить Богов, ведь теперь она знала, ради чего стоит жить. Обняв руками каменный идол, она забылась на какое-то время, и вдруг случилось что-то странное. Все вокруг померкло, и сквозь сумрак к ней подошел сам Хозяин со своей стражей: «Возьми то, что поможет тебе, велика будет твоя жертва!» В Его руке она увидела черное сердце. Анай взяла дар и почувствовала, как меняется вся ее сущность…  Через некоторое время она очнулась на земле рядом с идолом.

Девушка шла меж землянок и видела все: о чем думают люди, кто из них болен, кто влюблен. У землянки она  застала счастливого Пулата с ее матерью. Но не было радости в ее душе, а только странное ощущение тревоги нарастало с каждой минутой. Той ночью влюбленные были вместе. Анай переехала в землянку шамана, занялась хозяйством, и все снова стало хорошо. Они оказались прекрасной парой. Однажды, ожидая мужа, Анай очень заскучала и решила пойти к нему на реку. В этот раз мужчины рыбачили дальше - вниз по Ветлуге, и на всякий случай Анай прихватила с собой лук и стрелы. Пройдя половину пути до излучины, она услышала детский крик. На поляну выбежал деревенский мальчишка, за ним гналась пара волков. Татарка приготовилась стрелять, но звери, увидев ее, почему-то легли на траву. Мальчишка, истошно вопя, побежал домой, а молодая женщина медленно подошла к лежащим неподвижно хищникам. Прикоснувшись к уху волчицы, она произнесла: «Ступайте в лес и больше детей не трогайте».

Подходя к реке, она увидела толстого Емыша – он оправлял в кустах нужду и нисколько не смутился при виде молодой красавицы. Затянув лямку на штанах, он, крякнув, произнес: «Здравствуй, Пулат Вате! Много поймали, хорошо, что пришла, будешь помогать».

Анай ничего не ответила и стала спускаться к реке. Емыш пыхтел за нею, глядя на красивую фигуру татарки. Она видела его мысли и его желание.

-А что справляется старый шаман с такой красавицей? Если силенок будет не хватать, я могу помочь, я за такую красоту что угодно отдам, никаких подарков не пожалею!

В этот момент Анай почему-то подумала, что кроме Пулата ей никто не нужен. Шаман, увидев жену, бросил поклажу, и лицо его засветилось ребячеством. Анай прижалась к мужу, и мир вокруг нее стал теплым и спокойным, как сама вечность.

       Роковая встреча.

Анай и ее новая соседка молодая Тайра пошли за ягодами. Стала поспевать клюква, и нужно было торопиться, пока сородичи не обобрали все болото. Известно, что без клюквы зимовать трудно. Тропинка утопала во мхах, в воздухе висело тревожное жужжание. Они прошли мимо дерева, на котором сидел бортник Волой – вечно покусанный пчелами. Мужчина засмотрелся на красивых молодых женщин, и пчела цапнула его прямо рядом с глазом. Боги наказали, подумал трудяга (ведь у него были жена и дочь), и снова засунул нож в дупло. Девушки подошли к дороге, по которой можно было добраться до самой Унжи. За ней и находилось место сбора клюквы. Анай первая наполнила берестяной кузовок и ждала подругу, сидя в тени деревьев. Вдруг женщина услышала коней – по дороге ехал старый чернец, проповедник рушлой веры в сопровождении конных воинов, вооруженных саблями. Небольшой отряд поравнялся с Анай, и старик спросил:

- Как зовут тебя, красавица?

Надо сказать, что наша героиня еще не очень хорошо понимала этот, ставший важным для всех язык, но, все же, разобрала смысл сказанного.

- Анай

- Значит Аннушка по-христиански. А веришь ли ты в Господа Исуса Христа?

- Я в богов верю, а больше всего Хозяину верю, да будет он благословен.

 -Так ты поганая! – один из московитов, тот, что был рыжий, нагнулся и схватил женщину за волосы!

- Ничего, с милостью божьей и татар одолеем, и вас всех окрестим. Поехали - сказал чернец.

- Что с чудинкой будем делать, преподобный? - спросил стрелец.

- Оставь ее - последовал ответ.

«Макарко… неужели Макарко…» -  с ужасом подумала Анай.

       Зимой нежданных гостей ждать не приходится - дороги заносит напрочь. Охотники перемещаются на лыжах. Когда день начинает пребывать образуется наст, передвигаться можно легко и быстро. Весной много воды. Ближе к лету, из Унжи приезжают на телегах купцы – выменивать шкурки зверей на разные полезные в хозяйстве вещи, соль, сукно и конечно украшения. Везли товары и по Ветлуге. Шаман Пулат особенно старался этой зимой для молодой жены – завалил ее мехами. А по весне еще и украшений наторговал – кольца, подвески, броши – и все подарил ей, и ее матери работящей Айвике в благодарность за дочь. Но не это нужно было Татарке, а только любовь мужа. Когда вернулись птицы, пошли они вместе на реку. Татарка била метко, да еще посмеивалась над мужем. Но тут ничего не поделаешь – во многих вещах и поступках Анай виден был талант отца. Ни один мужчина не мог победить ее на палках. А как вышла она замуж, еще и ворожить научилась. Стала помогать Пулату соплеменников врачевать. Жили люди привольно, но в страхе - рушла вера стала все ближе подступать. И вот случилась беда. В начале лета прибежали люди из соседнего селения все чумазые и ободранные и прямо к землянке шамана Пулата. Узнали все, что Макарко крестный поход начал – в первое поселение с вооруженным отрядом пожаловал - кого крестил, кого казнил, а кто убежал. Шамана Оская конечно казнили, мольбище разрушили, но успели люди разжечь еловый костер, и подали соседям, что вверх по реке живут, специальный сигнал. Увидели тот дым в том поселении, зашли в землянку, подрубили столбы и похоронились в ней заживо, так, что когда Макарко пришел, только стоны из-под земли раздавались.

Приняло беглецов племя Пулата, и стали те землянки себе строить. Скоро настал праздник летнего Солнцестояния.   Но когда люди пришли на капище, увидели, что, ни шамана Пулата, ни тех, кто ему помогал - нет! Вся утварь по земле раскидана, шаманский бубен растоптан, кругом беспорядок - стало ясно, что взяли их в плен.

И побежали люди, подбирая на ходу палки и камни. Побежали по следам во мху, соплеменников выручать. Увидели их московиты, поняли, что со всеми не справиться, что пленных отпустить придется, перерезали веревки, которыми плененные к лошадям привязаны были. Но не отступили без мести - рыжий - тот самый, что прошлой осенью Анай за волосы держал, замахнулся саблей и разрубил шаману Пулату грудь. Скрылись всадники, ускакали.

Анай прижимала к груди умирающего мужа, по ее лицу текли слезы. Горе поглотило молодую женщину. Но человек устроен так, что в самые скорбные и сложные моменты, разум его прибегает к защите. То же случилось и с Анай – она вдруг увидела искрящуюся в лучах солнца песчаную отмель и Пулата, пытающегося распутать сети.

- Я люблю тебя, что ты на это скажешь? – прошептала женщина,

- Скажу, что тоже тебя люблю – ответил Пулат, собрав последние силы, и душа его вознеслась над бесконечными северными лесами.

Большой погребальный костер для шамана Пулата устроили на берегу Ветлуги. Все соплеменники собирали дрова, даже старики, что были не в состоянии помогать, принесли по веточке, как бы память шаману делая.

Утром Анай пришла к матери:

- Я уезжаю, мама. Я должна найти своего отца.

-Ничего не ответила мать, понимая, что это необходимо дочери… что, оставшись здесь, она умрет от горя.

В поселении было только две лошади, Татарка отдала все свои украшения и меха за одну из них. Собрала воды и рыбы, да отправилась в путь. Спешилась у того места, где мужа убили и увидела, что вырос на этом месте белый цветок. «Муж умер и тебе не жить» - грустно сказала Анай, сорвала цветок и  забрала с собой.

Строительство монастыря на реке Унжа шло полным ходом, чернецы и простолюдины сновали в большом количестве, таскали бревна и доски. Работала кузня. Оберегая святое дело от разбойников, дозором стояла охрана. Рыжий с кем-то спорил. У подножья холма стоял Макарий с братией.

- Преподобный, братия ленится на реку за водой ходить. А как водица цвести начинает, так пить невозможно. Может велеть простолюдинам колодец вырыть? – говорил за всех тощий монах Илларион.

-Все вам на готовое,  да лишь бы работать поменьше! А верит ли кто-нибудь из вас в силу молитвы? Верит ли кто-нибудь в чудеса от господа нашего? – вопрошал братию преподобный.

- Так-то оно так, отче, да ведь давно уж чудеса то не являлись. Все больше в книгах про них написано. Разве что поганые ворожат – ведьмаки, да волхвы что по лесам живут.

- Это слуги сатаны народ прельщают! Чудеса господа светлы и чисты, как небо, как роса! Отдалитесь от меня! – воскликнул старец и, перекрестившись, встал на колени для молитвы. Братия отдалилась на некоторое расстояние. Несколько часов стоял Макарий на коленях – крестился, да поклоны клал, и все это время монахи стояли на некотором расстоянии. И вот преподобный попытался подняться, опираясь на посох. Братия тут же подскочила и помогла старцу. Работы прекратились и все, кто был рядом и поодаль, наблюдали за происходящим.

- Ну что отче?

- А вот что! – крикнул Макарий и замахнулся посохом: Во имя господа нашего Исуса Христа!

Преподобный ударил посохом в землю, и стоящие рядом монахи увидели, что след от удара стал наполняться водой. Вмятина переполнилась, и чистая прозрачная вода потекла по земле.

- Родник! Родник! Это чудо! – закричали люди.

Восславим господа Исуса Христа! – завопил Илларион, но внезапно крик его оборвался. В пяти саженях от себя монах увидел удивительной красоты молодую женщину, наблюдавшую за происходящим. От ее взгляда холод пробежал по телу Иллариона, как будто сама смерть прикоснулась к нему. Красавица что-то прошептала про себя, и, держа под уздцы груженую поклажей лошадь, удалилась. С тех пор не мог монах спокойно спать. Ни исповедь не помогала, не святое причастие. Видел он каждую ночь лицо удивительной красоты, даже во время молитвы думал о ней, понимая, что не хочет больше быть монахом, а хочет прожить всю жизнь в лесу с этой неизвестной женщиной в землянке среди поганых, есть сырую рыбу и молиться их Богам. Но что такое страшное он увидел в ее глазах? Такое спокойное, величественное, неминуемое, неотвратимое, внушающее ужас. Что за демон заглянул через эти глаза в  душу монаха? И как звучит его имя…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

КРОВАВАЯ БАНЯ

Скрипя и подпрыгивая на торчащих из земли кореньях, обоз телег груженых солью, сукном и прочим необходимым для жизни медленно полз по лесной дороге. Купцам была назначена охрана из пяти человек, за что они немало внесли в княжескую и монастырскую казну. Последняя телега выглядела странно и привлекала всеобщее внимание. Помимо жилистой и сильной молодой кобылы, что тащила повозку, к бортам были привязаны два невысоких коренастых покрытых плотной шерстью монгольских скакуна – черный и рыжий. Они то и привлекали внимание, и прежде всего, воинов. Известно, что такие кони очень выносливы и неприхотливы, способны добыть себе корм даже из-под снега. Телега была укрыта дерюгой. Управлял ею молчаливый человек, облаченный в просторное скрывающее фигуру одеяние, голову покрывал куколь на подобие того, что носят теперь монахи. Возничий отвечал на вопросы кивком головы и прятал лицо. И хотя многие в обозе считали его божьим человеком, одному из воинов такое поведение все же надоело: «Откуда кони?! Эй ты, немой что ли?!» - воин приблизился к последней телеге и протянул руку к капюшону путника.

Но в этот момент раздались истошные вопли: «Чудь! Чудь!», поднялась суета.  Из леса вдруг выскочили  вооруженные дубинами оборванцы и окружили обоз. Мгновенно оглушенные московиты оказались на земле, а, молящие о пощаде купцы, были поставлены на колени. Сидеть остался только человек на последней повозке. Большой бородатый оборванец (видимо главарь) вальяжно подошел к нему. «Эй, чернец, слезай. Вешать тебя будем. Волой, отвязывай его коней!» - сказал здоровяк с ужасным произношением.

Человек не двинулся с места, только правая рука его незаметно скользнула под грубую дерюгу, укрывавшую повозку. Здоровяк окончательно вышел из себя, ведь подельники уже начали посмеиваться над ним. «Ах ты, тупой чернец, слышишь, что тебе говорят?!» - прикрикнул оборванец и замахнулся поднятой с земли палкой, намереваясь привести возничего в чувство.

Никто не успел понять, что произошло в следующее мгновение. Вроде бы в воздухе что-то сверкнуло, и увесистая палка, ровно срезанная в двух вершках от пальцев здоровяка, с лязганьем упала на грубую ткань. «Не спеши, Емыш» - произнес красивый женский голос.  Возница поднялся, и скрывавшие его фигуру одежды упали к ногам. На повозке стояла женщина удивительной красоты, одетая в дорогие облегающие шелка. В руках у нее были два острых, как сама смерть дамасских клинка.

«Анай» - заворожено прошептали оборванцы.

«Не спеши Емыш, все еще впереди» -  Татарка откинула грубую ткань, и все увидели, что телега загружена самым лучшим, самым опасным в те времена оружием – клинки, копья, ненависть.

Тем летом великому московскому князю Василию была направлена грамота о состоянии дел в обители и ее окрестностях: «Монастырь во славу святой Троицы построен, большинство местного населения или приняли православную веру, или погребли себя заживо – туда им и дорога, проклятые невегласы, чудское исчадие. Но остались в Поветлужье несколько деревень поганой веры. Руководит чудью дева воительница по имени Аннушка, под ее рукой и совершаются набеги на православные села. А еще жжет она часовни, что ставим мы на местах языческих  мольбищ. А поскольку Ветлуга – может стать важным торговым направлением, просим прислать отряд пищальников, чтобы святую веру укрепить на этой богатой зверем и рыбой земле».

Тем летом, у московского князя не было дум в указанном направлении. Дикие края конечно нужны Руси, ибо способствуют пополнению казны, но когда войны много, воинов не хватает.

Вереница плененных, но непокоренных черемис - человек сорок, связанных между собой до крови веревками, плелась по тропе, угнетаемая конвоем. Были еще монахи и поп. Решено было свести всех к реке, где они будут либо казнены, либо крещены в зависимости от их выбора. Вот и холодная Шада. Выбрали открытое место, где есть пологий спуск и поп зашел по пояс в мелкую речку. Людей поставили на колени в траву. Первой отвязали молодую женщину в сбившемся шарпане. Ей было велено идти к попу, который уже запел что-то непонятное. Войдя в реку, она кинулась к другому берегу, но рыжий выстрелом из лука мгновенно убил ее. Черемисы завыли. Стали отвязывать другого.

«Аннушка!» - всхлипнула одна из женщин, устремив свой взор в поле. И от этого имени холод пробежал по жилам московитов. В ста саженях от себя они увидели саму богиню смерти. Женщина в черных шелках поставила монгольского скакуна на дыбы. Из-за ее спины рукоятками вверх крест-накрест торчали два дамасских клинка. Как только передние копыта ее коня коснулись земли, из леса сломя голову выбежала вооруженная чудь, впереди озлобленной беспорядочной толпы неслись всадники. Черный конь Аннушки сорвался в галоп. В мгновение ока, она оказалась  рядом с московитами, а те, оправившись от наваждения, выстрелили разом, причем все в Татарку. Позже люди говорили, что нескольку стрел точно попали в колдунью, но как будто отскочили от нее. Выхватив саблю, Анай врезалась в толпу неприятеля, большая часть которой уже бежала по направлению к лесу. Удар – мертвец, удар и человек разрублен пополам, шесть ударов, шесть трупов. Татарка пронеслась сквозь бегущих воинов московского князя и преградила им путь к отступлению. Спешившись, она выдернула из-за спины вторую саблю и дико закричала: «Рыжий!»

Это был вызов на поединок. Победит рыжий - монахов и воинов отпустят, если Аннушка - убьют всех. Чудь освободила пленных. Рыжий вышел вперед и вытащил саблю. На его лице была все та же вечная злоба, казалось, он даже рад этой встрече.

- Помнишь ли меня? – крикнула Аннушка,

- Надо было тебя тогда в лесу вы-бать и убить, бл-дь поганая! – процедил рыжий. Анай уже понимала, что значат эти слова у московитов.

Тот поединок был совсем коротким. Двумя ловкими ударами, рыжий был обезоружен, к тому же Аннушка нанесла ему легкое ранение и приказала всех вязать. Когда вяжешь человека, у него остается надежда, что его просто берут в плен, на самом же деле, так легче казнить – ведь пленник не дергается и не убегает. К тому же он не так сильно кричит, когда во рту веревка.

Воинов решили четвертовать (ведь московиты так любят этот вид казни) всех, кроме рыжего. Его, как самого ярого заступника рушлой веры решено было сжечь вместе с монахами и попом. Работали все – освобожденные черемисы собирали дрова, воины Аннушки рубили московитам руки и ноги. Кричащим от боли людям, какое время давали полежать без конечностей, после чего отрубали голову. Много дров собирать не стали, потому что все были уставшие, если монах не умирал от огня, а продолжал корчиться, его закалывали. Дольше всего пытали попа и рыжего. Поп все это время молился, а когда его стали  поджигать, потерял сознание. Но попа облили водой, чтобы он пришел в себя, и снова стали жечь на малом огне. Так продолжалось довольно долго. Перед смертью поп всех проклял, но людям было на это наплевать. Рыжий перед пыткой рассказал, что мстил язычникам за своего брата, и рад, что скоро придет к нему, ведь он – рыжий - мученик за веру Христову. Ему выпустили кишки, и он так ползал по траве. А когда уже не мог ползти, обложили хворостом и подожгли. Рыжий умирал долго. «И не мечтай встретить брата» - произнесла колдунья и отсекла врагу голову. Нагнувшись над телом, она тихо произнесла заклинание:

Волей-неволей,

лесной дорогой,

черным солнцем,

месяцем ясным,

живыми да мертвыми,

кровью пролитой

заклинаю!

Душу твою проклинаю!

Будет она привязана

к телу истлевшему,

к лесу темному,

к моему слову!

Как сказано,

так тому и быть –

будет злодей

мне отныне служить.

  Налетел порыв ветра, и тучи закрыли солнце. Татарка приказала очистить череп рыжего и положила его в кожаный мешок. Потом воины и спасенные люди отправились в Юр – так мятежники прозвали свое укрепленное поселение вдали от орды и московитов, в дремучих ветлужских лесах.

Около двухсот человек гонимых рушлой верой обосновалось на холме, от чего небольшие землянки  располагались довольно плотно. В этом крепком остроге и проживали бобыль Емыш, одинокая красавица Анай, ее мать Айвика, Волой с женой и дочерью, молодая Тайра и другие соплеменники. В процессе строительства макушка холма была снята - из этой земли отсыпали пологую дорогу к реке. Мольбище решено было сделать на берегу. Вниз по течению ближе к лесу располагались помывочные и бани по черному – если в таком плотном расселении не соблюдать идеальную чистоту и личную гигиену, все жители могут умереть от болезни. Бани и землянки регулярно окуривались можжевельником, благо в лесу его было достаточно. Вниз и вверх по реке, а так же в лесу по периметру были расставлены посты, и каждое утро Аннушка лично объезжала их. Убедившись, что все в порядке, она удалялась далеко в лес. Там у ручья вдали от суеты городища стояла еще одна ее избушка. Основанием постройки служили четыре больших пня, так что дом находился на некотором расстоянии от земли. Только здесь в тишине и спокойствии неумолимая боль и тоска на время оставляли ее измученную душу. В этом месте она могла побыть наедине с Хозяином. Еды Аннушка брала немного больше, чем требовалось, ведь иногда к избушке приходили дикие звери, и она раздавала им подарки, а в полнолуние оставалась тут на ночь. В ручье находился большой камень, и Анай попросила Емыша с друзьями выбить в камне плоскость, чтобы сподручнее было делать подношения лесному Богу. Душу рыжего, чей череп висел неподалеку на дереве, Татарка не отпустила, поэтому его призрак всегда бродил рядом, и его иногда можно было увидеть в лунном свете. Аннушкин конь сначала немного нервничал и пугался нежити и зверей, но потом привык. Помимо прочего невдалеке на жердях висели черепа коровы и теленка, принесенных в жертву Хозяину перед очередным боем. Аннушка просила духов, чтобы боль утраты ушла из ее сердца, но муж снился ей почти каждую ночь. Много ли еще зла принесешь ты нам, Макарко? Однажды, когда Анай варила отвары из трав, для лечения соплеменников, она услышала снаружи детский голос: «Ой, мамочка, смотри - избушка на курьих ножках!»  – то была русская семья, что случайно набрела на ее хижину. Взрослые ничего не отвечали, прекрасно понимая - на лабаз это место явно не похоже. И тут Аннушка выглянула наружу. «Ой! Папа, мама! Кто это?!» - закричала девочка и побежала назад к взрослым. Отец и мать поняли, что перед ними ведьма, но не знали, как поступить. Кроме девочки с ними были два взрослых сына, которые тащили тюки с поклажей. Видимо, боясь заплутать в лесу, они решили пойти вдоль ручья.  Парни очарованно смотрели на красивую молодую колдунью.

-Не бойся девочка, я не буду тебя есть, я ем только христианских детей, ты же не веришь в христианских богов?

Отец и мать в почтении склонились перед ведуньей: «Мы – вятчане… чтим традиции предков наших, празднуем Ярилу и другие важные дни, распятия не носим, посему гонимы. Уже и на вашей земле нам не скрыться от Исусова крещения. А известно, что человек от него слабым делается и долго не живет, вот потому ищем мы место, где можно жить спокойно, и без притеснений».

- Тогда вам повезло – сказала Аннушка - тут недалеко как раз осели ваши люди, несколько семей. Боги у них другие, но мы с ними очень ладим – они хлеб сеют. Не думаю, что Макарка до них доберется. Но прежде выпейте отвар, он придаст вам силы… и поешьте.

Гости очень обрадовались. Татарка рассказала им, как пройти, накормила, напоила и уложила спать у очага. Утром они засобирались к своим.

-А можно я твою лошадку поглажу – спросила девочка,

-Ну конечно, милая,

-Какая хорошая лошадка…

Юноша постарше подошел у Анай:

-Если ты живешь одна, я готов жениться на тебе. Я никогда не видел более красивой и доброй женщины.

-Я не добрая женщина, я злая ведьма. Мое сердце черное, оно больше не может любить  Аннушка положила руку на мешочек с белым цветком, что сорвала на месте гибели Пулата – с тех пор она всегда носила его на груди. 

-А как тебя зовут? – спросила у Татарки девочка.

-Мое имя внушает страх, я не буду тебе его называть, дорогая.

-Я всем расскажу про твою избушку на курьих ножках.

- Меня зовут Бажен если ты позовешь меня, я приду! – крикнул на ходу юноша, и семья отправилась в путь. У них появилась надежда.

Любовь и преданность. Только они созидают все на этой земле. Бесконечен путь тех, кто остается им верен. Многие стремятся убить, уничтожить любовь и преданность. Многие хотят отнять то, чем дорожат свободные люди. Но пока облака плывут над этой землей, пока ветер шумит в кронах деревьев, пока каждую весну возвращаются птицы, никогда, никогда у них это не получится. Какую бы великую миссию не брали на себя мерзавцы, какую бы империю не пытались создать, какую бы веру не захотели сломить в угоду своим амбициям. Правители уйдут, их прихвостни будут уничтожены, останутся только любовь и преданность, и бесконечные леса, и воды, и реки, и их течения.

В большой излучине Ветлуги торчал крестами, да острыми бревнами к небу Варнавин острог – опорный пункт московского князя и православной веры. В то тихое летнее утро все началось привычным образом – выставляли караул, монахи пели заутреннюю, ремесленники принимались за работу. Каждый мечтал, что когда-нибудь на этом месте будет новый Иерусалим. Никто из жителей острога не обращал внимания на стоны, доносившиеся из ямы. Там в голоде, сырости и темноте пребывала пленная чудь со своим шаманом Ишко. От несчастных ждали отречения от поганой веры. Но поскольку Ишко имел большое влияние на пленных, его решено было казнить. В урочный час на открытое место у въезда в острог стал собираться народ. Подтащили оборванного, мало похожего на человека Ишко к плахе. Прежде чем прикоснуться к пленному, на него вылили два ушата воды, чтобы смыть нечистоты. Всем было ясно, что шаман не отречется от веры предков, но для порядку и для успокоения совести ему было предложено креститься. Ишко, хоть и не особо понимал  на русском все же по пафосному и возвышенному выражению поповского лица понял, что ему предлагается благо – либо крещение во благо, либо казнь во благо… у православных все во благо. Ишко молчал, люди тоже. Многим было жаль несчастного – ну почему он такой упрямый, ведь господь Исус Христос дарует ему прощение!? Шамана положили на плаху, но как только палач занес топор, Ишко вырвался и бросился к реке. Это было так забавно, что простолюдины засмеялись. Московиты пустили стрелы - и все мимо! Конечно, шансов у беглеца было немного - вся стрелецкая братия кинулась за ним в погоню. Знали бы они, что произойдет дальше, бежали бы запирать острог, но… конный отряд Анай вырвался из леса, в считанные мгновения пересек поле и влетел прямо в ворота. «Это Аннушка, Аннушка!» - закричали люди. На шум выбежали оставшиеся в остроге воины князя и тут же были порублены всадниками. Одновременно пеший отряд атаковал догоняющих Ишко московитов. Чудь загнала неприятеля в реку, и вода стала красной от крови. К шаману подъехала прекрасная женщина на черном коне с крест-накрест заложенными за спину саблями: «Хватит отдыхать, шаман. Скоро праздник, пора готовиться к обряду».

Счастливых пленных извлекли из ямы, многие уже не могли стоять на ногах.  Простолюдинов чудь отпустила, и стала вязать чернецов.

А теперь слушайте все! - обратился к плененным здоровяк Емыш - Кто хочет жить должен плюнуть в икону! Волой, тащи ихнего идола.

Волой уже нес какую-то украшенную золотом черную доску.

Первый монах отказался плевать: «Уймитесь поганые, креста на вас нет!»

Второй тоже. Обоих потащили к плахе. Дальше была очередь попа.

-Плюй поп, если жить хочешь! – грозно крикнула Татарка, и поп плюнул в лик спасителя.

Остальные монахи  отказались плевать…

Анай выехала перед толпой, стоящих на коленях и обреченных на смерть чернецов: «Если вы готовы пожертвовать жизнью ради своей веры, почему хотите, чтобы мы предали свою?! Вы молитесь каким-то чужеземцам, нарисованным на досках, и хотите, чтобы мы,  забыли своих Богов?! Да разве такое возможно?! Вдумайтесь в то, что вы делаете! Московский князь хочет уничтожить наш народ, оставить только предателей, которые будут выполнять любую его волю! А ведь это наша земля – земля наших Богов и предков! Мы никого не гоним, мы просим лишь – оставьте нам наших Богов!...  Отпустить монахов!… Казнить попа!... Все, что здесь построено – сжечь!» - приказала Аннушка.

На капище было установлено два больших резных столба – алтаря. Один Богу неба, другой - Хозяину. Так были обставлены многие мольбища, поэтому русичи, наблюдая моление, думали, что люди молятся палкам. К этим большим столбам было привязано по ягненку. Так же по периметру было установлено несколько столбов поменьше: алтари Богам природы и стихий, а так же алтарь предкам (им приписывалась особая сила в покровительстве своему роду). Анай и Емыш хотели перевезти на это мольбище каменного идола с капища Пулата, но он был слишком тяжел. К тому же жрец черемисов Пор, что прекрасно играл на гуслях, сказал, что Богов нужно видеть сердцем, а не глазами. Возможно, идол до сих пор стоит где-нибудь в дремучих лесах Поветлужья. У каждого алтаря было расстелено полотно, на которое люди складывали подношения Богам и предкам. Пор читал свои черемисские молитвы. Ягнят принесли в жертву, и шаман Ишко помазал себе лоб жертвенной кровью. Он ударил в бубен, и магические звуки унесли присутствующих в далекие миры. Хозяин, услышав молитвы, открыл им двери в самые сокровенные уголки мироздания. Люди закрыли глаза и ощутили легкость, их души скользили между мирами, получая благодать и надежду. В наши дни люди не понимают смысл праздников. Для них это повод пить хмельные напитки, есть больше, чем требуется и бездельничать. Но настоящий праздник - когда отдыхает не тело, а душа.

Настала зима. Несмотря на недостаток соли (московиты препятствовали торговле) жители Юра не испытывали недостатка в пище. Здоровяк Емыш, вернувшись под вечер с охоты, затопил баню. Это был уже не тот рыхлый чудин, что пару лет назад. Его тело, закаленное в боях и непосильным трудом, внушало уважение. Многие девушки заглядывались на богатыря, но Емыш любил Аннушку и не мог думать о других женщинах. Он был готов пойти за ней куда угодно, хоть на самую страшную войну, хоть на смерть. Дрова прогорели, богатырь проветрил маленькое пространство бани и стал наслаждаться нестерпимым жаром, который давали раскаленные камни. Только он собрался выйти на снег, чтобы обтереться, вошла босая Анай. Татарка сбросила с себя шкуры и предстала перед богатырем совсем голой. Когда женщина нагнулась, чтобы расстелить шкуры на земле, Емыш почувствовал, что уже не владеет телом, и закрыл руками ту часть, которая откровенно его выдавала. Анай отвела его руки и прижалась к здоровяку. Понимая, что Емыш просто не знает, что делать, она уложила его на спину и села верхом, сделав все сама. Наше тело может нуждаться в ласке, но душа принадлежит только тем, кого мы любим.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

БИТВА КОЛДУНОВ

Преподобный молился всю ночь, а под утро в религиозном экстазе жег на лампаде свои ладони. Он постился почти месяц, вкушая только хлеб и воду, целовал оклад иконы, но ничего не помогало. Каждую ночь к нему приходил призрак рыжего и угрожал скорой смертью ему и всей его обители. Этим утром обессиленный монах уснул на полу своей кельи. И тут во сне явился к нему преподобный Сергий Радонежский.

- Помоги, учитель! – взмолился Макарий.

-Скажу, что делать… Нужна тебе сила великая, только так победишь. Посему иди на потоки и молись там Николе.

-Как же так, учитель, ведь языческое то место?

-Все едино, Макарушко, все едино. Хочешь победить, тогда иди.

Собрав еды и теплой одежды, отправился Макарий на потоки. Весна уже вступила в свои права, воды сошли, Унжа снова обрела свои берега. Придя на место, встал монах коленями на черную землю и перекрестился. Здесь, построив шалаш, жил и молился он несколько дней. И вот пришел к нему сам черный Никола и одарил силой взамен жизни: «Победишь ты в войне этой, но через девять дней  умрешь».

«Все едино» - ответил Макарий и вернулся в обитель.

Монах Илларион проснулся от прикосновения. Рядом с его лежанкой сидела та самая красивая женщина и гладила его по лицу. Он кинулся целовать ее руки.

- Как зовут тебя, божий человек? – спросило ведение.

-Илларион, Илларион меня зовут! А ты Аннушка Татарка! Я все знаю про тебя! Забери меня к себе в леса!

-Заберу, Илларион, заберу, если расскажешь мне про монастырь: где что находится, сколько войска у преподобного, сколько монахов?

-Расскажу, все тебе расскажу, только возьми с собой!

-Я не могу забрать тело твое, я могу лишь забрать твою душу.

-Да хоть и душу все одно!

Утром монаха Иллариона нашли мертвым в своей кельи.

Бажен прибыл на Юр с подарками, но ему сказали, что Аннушка уже несколько дней не возвращается из леса. Отдав Айвике меха и украшения, юноша отправился в избушку на курьих ножках. То, чем занималась Аннушка в эти дни, отняло у нее много сил, и она лежала во мху с закрытыми глазами. Тот, кто знаком с колдовским ремеслом, знает, о чем я говорю. Открыв глаза, Аннушка увидела над собой высокого красивого юношу с правильными чертами лица и голубыми глазами. «Чую, чую, русский дух» - улыбаясь, произнесла Аннушка - «Бажен, иди ко мне, я тебя съем». Юноша не верил своему счастью - он стал целовать возлюбленную, но сильный внутренний порыв, не оставив выбора, побудил его безудержно овладеть женщиной…

Наше тело может нуждаться в ласке, но душа принадлежит только тем, кого мы любим, поэтому Анай, отблагодарив мужчин за преданность, отвергла их притязания на совместную жизнь.

Аннушка собирала людей для похода на Макаркин монастырь. Как-то вечером в землянку шамана Ишко зашел бортник Волой.

- Ответь, шаман, нужна ли будет главная жертва Богам перед решающей битвой?

- Она желательна – ответил шаман.

-Моя дочь Паялче хочет принести себя в жертву ради общего блага и победы над московитами.

-Ты знаешь, многие девушки вызвались на этот подвиг. Пусть Боги решат – будем тянуть жребий.

Шаман Ишко, жрец Пор, старейшины и родители собрались на мольбище. В руках Ишко была кожаная шапка, из которой торчали концы веток, но только одна из них была обвязана внутри красной ленточкой. Родители стали тянуть. Волой стоял последним, но… ту самую веточку достал именно он. Боги сделали свой выбор.

Жертвенный костер построили на берегу Ветлуги. Весь острог собирал дрова, даже старики, что были не в состоянии помогать, принесли по веточке, как бы почтение Паялче делая. Молодая девушка в белоснежных одеждах с гордостью взошла на жертвенное место. Шаман прославлял Богов и просил их принять жертву. Старейшины поднесли факелы, и большой помост из сухих дров мгновенно вспыхнул. Ни одного крика не сорвалось с губ Паялче, и ее дух воспарил в небеса, просить Богов о счастье для своих соплеменников.

Молодая Тайра, припав к богатырю Емышу, целовала его руки:

-Милый мой Емыш, у Аннушки черное сердце, оно уже не может любить. Забудь ее, люби меня. Я буду работящей и верной женой. Татарка простит, она будет рада твоему счастью, она обо всех заботится.

-Дорогая Тайра, что я могу обещать тебе перед решающей битвой? Если мы вернемся с победой, я женюсь на тебе. Аннушка научила нас быть гордыми и смелыми, я благодарен ей. Конечно, она будет рада за нас.

Весть о том, что Аннушка выступила на монастырь обрушилась, как гром с ясного неба. Преподобный решил, если чудь нагрянет в обитель, они уничтожат все, что создано во имя Господа и веры православной. Поэтому решено было идти навстречу неприятелю. Из Москвы, наконец, прибыл отряд пищальников, вооружились монахи и простолюдины – всем было обещано вознаграждение.

Два войска встретились на открытом месте у большого холма.

Несчастная Русская земля, нет тебе конца и края. Где-то среди бескрайних лесов твоих затерялась правда. Стоит она сгнившим идолом в черном лесу, лежит на дне реки доспехами убитого воина, парит в облаках одиноким ястребом. Но нет у нас ни времени, ни желания идти по этим бескрайним просторам, чтобы найти ее. О чем поведает нам сгнивший идол, если мы не слышим его, о ком прокричит сокол, если мы не смотрим в небо, о чем расскажет убитый воин, если мы не знаем, какого он роду племени?! О, несчастная Русская земля, за что тебе все это? Почему тебя постоянно кто-то хочет покорить, завоевать, присвоить? Почему всем живущим здесь, кто-то все время хочет навязать свою правду, разве люди, населяющие тебя, не знают, как им жить и во что верить? Почему нас хотят сделать одинаковыми и одинаково покорными?

Нелегко дался старцу этот переход. Он сидел на коне позади своего войска, держа в руках золотой крест. Первую линию московитов составляли пищальники и воины князя, за ними простолюдины, позади монахи. Небольшой конный отряд был рядом со старцем. Отменно вооруженное войско Аннушки не уступало армии самого князя Кельдибека – героя черемисов. Тактика была такова – конный отряд во главе с колдуньей врезается в центр армии Макарки и разбивает ее на две половины, воины с копьями атакуют неприятеля и создают сумятицу в его рядах, затем пехота берет Макаркину армию в кольцо и рубит врага саблями. К сожалению, московиты не успели продумать стратегию битвы и надеялись лишь не численное превосходство. Даже издалека было видно, как людям Макария страшно. Каждый из них понимал, что живет, возможно, последние минуты, каждый слышал про Аннушку, каждый готов был сдаться без боя. А когда она выехала на черном коне перед своей армией, один и воинов Макария, сняв штаны, уселся прямо среди товарищей.

Анай поставила коня на дыбы: «Я обращаюсь к вам, воины ветреной земли! Я слышу, как стучат ваши сердца! Это счастье вернуться домой живыми, но еще большее счастье погибнуть за свободу родной земли! Боги хранят нас!»

С этими словами Анай пустила коня галопом прямо на неприятеля. Со скоростью стрелы, пронеслась она вдоль рядов московитов. От страха воины князя разрядили в нее все свои пищали, не причинив никакого вреда всаднице. Татарка выехала на центр поля и, снова вздыбив коня, выхватила из-за спины клинок: «Беееей!!!» Вперед выступил отряд лучников – черемисов, и на московитов обрушился град стрел. После чего конный отряд Аннушки врубился в центр Макаркиного войска.

«Вперед, православные, с вами господь Исус Христос!» – крикнул Макарий, вознеся распятие, и оба войска сошлись в смертельной битве.

Очень долго они рубились - ни одна сторона не могла взять верх! Созерцая сечу, понимаешь,  насколько она отвратительна и кровава вблизи. В куче порубленных тел и изуродованных лиц нет ничего героического. Когда умирающий человек, скользя о чужие кишки, пытается выбраться из-под чьего-то обмякшего тела, чтобы в последний раз увидеть солнце, уже не важно, какой он веры.

Обе стороны устали, и тем и другим стало ясно - победы не будет, будет только смерть. Аннушка пробивалась к Макарке, рубя направо и налево, но исхода битвы не было видно.

И тут… на большом холме показался всадник, а за ним конный отряд вятчан. Бажен, поднял над головой клинок: «За свободу! За веру предков! С нами Солнце!». С криками: «Бей воронье», вятчане врезались в московитов с фланга и решили исход битвы – все, кто воевал на стороне Макария, бежали и рассыпались по лесам. Сам Макарий с конным отрядом отступал к монастырю. Анай в сопровождении конницы бросилась в погоню:

«Не убегай Макарко, все равно догоню и убью тебя!» - бесновалась Татарка.

И тут преподобный вспомнил явление отца Сергия и его напутствие. Помогите спешиться, приказал он охране. Встав на землю, старик вытянул вперед руки: «Сила темная, неведомая, явись! Имени господа Исуса Христа покорись! Чтобы здесь и черту было не пройти, яви болото у врага на пути!» Макарий стукнул ногой, и десятки ключей, набирая силу, забили вдруг из земли. Старец влез на коня, и отряд снова направился к монастырю. Но преподобный был стар, посему пришлось им устроить привал. В это время, богатырь Емыш навалил деревьев, и чудь устроила переправу. Перебравшись на другой берег колдовского болота, они снова бросились в погоню.

Когда Макарий снова услышал стук копыт, он понял – сроки настали. Удалившись в лес, он произнес необходимое для реализации сделки заклинание: «Что должно случиться пусть произойдет, черный Никола пусть придет! Возьми, черный Бог, у меня жизнь, а у Татарки и ее отряда – зрение!» Подул сильный ветер, кони аннушиных воинов встали на дыбы, скинув седоков на землю. Поднявшись на ноги, Аннушка и люди поняли, что ослепли. От испуга они бросились кто куда, натыкаясь на ветки и деревья…

Слепая женщина ползла по лесу, умирая от голода. Руками она пыталась отыскать  немного ягод, или лужу воды… жевала какие-то листья. Через семь дней силы покинули ее - она недвижимо упала на мох и сжала правой рукой нагрудный мешочек с белыми лепестками. Чем ближе подходила смерть, тем дальше уходила боль. И вот, наконец, Анай увидела свет и своего любимого шамана. Она поняла, что все кончено - ее черное сердце больше не будет болеть.

-Я люблю тебя, что ты на это скажешь? – прошептала она сухими губами,

- Скажу, что тоже тебя люблю – ответил Пулат и протянул ей руку.

Я смотрю на тебя сквозь веки,

Я смотрю на тебя из тонких миров,

Сотканных в глубине мироздания

Из самых тонких материй,

Из лунного света.

Я протягиваю тебе руку через столетия,

Я поведу тебя,

Я знаю путь.

Я покажу тебе,

Что жизнь не кончается,

Что мир не такой, каким ты его видишь.

Мое сердце полетит за тобой,

Пойми, я просто не могу умереть,

Потому что очень тебя люблю.

ЭПИЛОГ

Макарий сохранил монастырь, но через девять дней после битвы он умер в своей кельи.

Из этнографических записей К. Завойко известно:

«Татарку нашли и уже мертвою зарыли на самой дороге, а когда хоронили, в могилу все харкали и плевали.

И сделали окрестные жители заповедь между собой, кто бы не шел мимо того места, должен палку, или сучек бросить на могилу: «Вот тебе, Аннушка, свечка». Даже детям велели: «А ну ребятишки, ломи сучек, да кидай на Татарку». Поэтому вокруг могилы все ободрано, да обломано было.

Могила эта находится в четырех верстах от Макарьева на левом берегу реки Унжи в урочище «Аннушкин борок». На ней всегда куча хвороста нарастает. Вблизи могилы три десятка ям как бы от обвалившихся захоронений.

Но не все из местных жителей с презреньем относились к могиле Аннушки, многие говорили: «Что бросают сучки… так то подаяние ей делают… память ей делают. Не крещеная она была, свечки тут нету, вот и бросают сучки на могилу – надо Аннушке свечку поставить. Костер зажгут… вроде как бы за место свечки».

А может, надеются люди, что в благодарность за почтение к ее памяти наделит их Аннушка умением своим иметь власть над зверем и человеком и бессмертие подарит, и леса бескрайние, и воды, и реки их течения.

 Владимир Шамов

x

Иллюстрация к: Аннушка. Легенда о чёрном сердце