Сиам в переводе значит "светлокожий"

                                  

Сейчас в Таиланде заканчивается 2557 год. В апреле начнётся следующий – 2558. А всё потому, что, в отличие от большинства стран мира, ведущих своё летосчисление от рождества Христова, тайцы считают годы с того момента, когда Будда впал в Нирвану. А Нирвана – это не счастье, как большинство людей в мире думают. Это когда – НИКАК. Гармонично, спокойно и нет никаких желаний. Страданий тоже нет. Посмотрите вокруг себя: природа ведь НИКАКАЯ, нет в ней ужасного и прекрасного, она просто нейтральна. Таким образом, мать наша, природа, всегда пребывает в НИРВАНЕ. Вот и стремятся тайцы и другие буддисты достичь такого состояния, когда человек станет частью природы и растворится в ней. Потому большинству из нас они и не понятны, хотя и улыбчивы и внешне весьма доброжелательны.
Вообще не хотел говорить о вещах общеизвестных, но ведь и вправду до сих пор среди философов и теософов всего мира так и нет общего мнения о том, что такое Буддизм – религия или философское учение. Отличает буддизм от всех религий мира то, что Будда не божество, а человек, который однажды задумался о том, почему люди стареют и умирают, почему болеют и страдают. И начал искать ответы на эти вопросы. Нашёл или нет – никому не поведал, а достиг НИРВАНЫ. Для кого-то это ответ, для кого-то – загадка.
В Таиланде я впервые, а потому даже не смею претендовать на глубину моих взглядов и суждений, но показалось мне, что тайцы скорее язычники. Ибо к духам относятся они очень серьёзно: боятся их, строят для них жилища и снабжают всем необходимым, как им кажется. Угощают их едой и питьём, табаком и алкоголем и всем прочим, что важно не только для ныне живущих, но и для духов тоже. А Будда… просто добрый советчик и друг, к которому всегда можно обратиться за защитой и помощью, за успокоением и поддержкой.
В Таиланд  мы прилетели в самом конце декабря, чтобы встретить новый год не среди снега и мороза, а под жарким солнцем, на берегу океанического залива. А вдруг и нас это приблизит хоть на самую малость к гармонии и спокойствию, которых ищет всякий из живущих.
И Таиланд сразу стал раскрываться перед нами, как утренний цветок лотоса, как плата за изнурительный двенадцатичасовой перелёт.
Голубые воды Сиамского залива. Королевства Сиам нет уже с тридцатых годов прошлого века, а залив так и остался «сиамским». Дело в том, что тайцев назвали сиамцами потомки кхмеров, ныне живущие на территории Камбоджи, что в переводе с кхмерского значит «светлокожие», потому как предки современных тайцев, прибывшие на эти неведомые им берега из южного Китая в 13 веке, обладали более светлой, чем у аборигенов, кожей. Итак, сегодня это – Королевство, по-прежнему, но только – Королевство Таиланд. И тайцы любят своего восьмидесятисемилетнего короля Раму 9. А ещё гордятся тем, что их жаркая земля – родина известных всему миру сиамских кошек. Ещё в 14 веке эти утончённые создания аккуратно ступали по краю королевского бассейна, держа хвосты вертикально, чтобы не уронить нанизанные на них кольца королевы, нежащейся в бирюзовой воде. И именно для того, чтобы не потерять этих самых драгоценных колец, хвосты у сиамских кошек искривлены.
На улицах нынешнего Таиланда кошек почти нет. И полно странных бродячих собак с короткой шерстью, которые мирно дремлют в пыли под лопушащимися листьями банановых деревьев.
А на окраинах Паттайи в такой же пыли оставляют крестики своих следов голенастые тайские куры и петухи, которые на ночлег взлетают на высокие ветви цветущей мимозы, чтобы уже с полуночи оглашать окрестности сиплым петушиным криком. А кричат пёстрые тайские петухи  словно для того, чтобы не проспали многочисленные туристы со всего мира рассвета. Ибо как же можно уехать из Таиланда и не увидеть удивительную реку Квай, густо заселённую потомками аборигенов лао, живущими прямо на воде, здесь же и торгующими всем, что может дать им река и окружающие джунгли.
Как же можно быть в Таиланде и так и не увидеть знаменитое шоу змей, где крепкий маленький таец в красной бандане с шестью белыми звёздочками (по количеству укусов, нанесённых ему ядовитыми гадами) отважно «сражается» сразу с четырьмя королевскими кобрами, а потом на глазах у трепещущих зрителей берёт яд у одной из них.
А крокодилья ферма со знаменитым на весь мир шоу крокодилов, после которого вам обязательно предложат отведать свежего  мяса этих рептилий, искусно приготовленного местными поварами-умельцами?
А шоу слонов, где эти невероятно смышлёные гиганты просто потрясают своей мудростью и интеллектом? И если ваши дети так и не прокатятся потом на слоне, можно сказать, что жизнь ваша прошла впустую.
А морские фермы, где выращивают лучший в мире тайский жемчуг, который потом уже европейцы испортили своей шлифовкой? Здесь, на ферме, вам всё это объяснят и покажут тот настоящий, чуть шероховатый на ощупь, белый и бесценный чёрный жемчуг, рождённый в тайных недрах Сиамского залива.
А как же можно уехать из Таиланда и так и не увидеть его двадцатимиллионной столицы Бангкока с обзорной площадки самого высокого здания страны, взметнувшегося ввысь на 309 метров? Не увидеть Бангкока, зная, что за своё полное название он даже попал в книгу рекордов Гиннесса. Бангкок – просторечная шутка, означающая в буквальном переводе «зелёная оливка» или «зелёная слива» - один из специфичных фруктов Таиланда. А полное название своей столицы тайцы выучивают в школе: Крунг Тхен Маханакхон Амон Раттанакосин Махинтараюттхая Махадилок Пхоп Ноппарат Ратчатхана Буриром Удомратчанивет Махасатан Амон. И всё это примерно значит – «Город  Ангелов, где рождается Бог и где вечно стоит дом Короля, потому что Ангелы его охраняют».
А как не отведать тайский дурьян – специфический фрукт, который из-за невероятного зловония, им распространяемого, даже запрещён к вывозу с территории страны?
А что, если вы вдруг так и не побываете на островах в Сиамском заливе, где песок бел, как седая голова старца, а вода прозрачна, как воздух в горах? И здесь, прямо на берег, к вам вдруг выйдет целое стадо макак-крабоедов, которые станут клянчить у вас огурцы и помидоры, взбираться прямо к вам на плечи и там, у вас на голове, устраивать драки друг с другом из-за наиболее лакомых кусков, а потом кусать вас за уши, таким образом мстя обидчику, кусок тот отобравшему и перепрыгнувшему на плечи вашего соседа.
А если вы не посетите Храма Изумрудного Будды, то так и не узнаете, что в Таиланде только три времени года: «холодно» (это в январе, когда на улице +32) – «жарко» (это уже в апреле,+40) – «дожди» (это летом, когда дождь идёт каждый день, но лишь по 10-20 минут, зато сплошной стеной и в одно и то же время). Не узнаете и того, что к каждому времени года Изумрудного Будду в специальные одеяния облачает сам Принц – сын ныне здравствующего короля, и тогда храм на несколько дней закрывается для посетителей со всего света. Не узнаете всего этого и не увидите азиатского великолепия одной из Священных Ступ храма, украшенных черепитчатой мозаикой, созданной кропотливыми тайцами из обломков и черепков посуды, разбившейся вдребезги во время крушения китайского судна, затонувшего у берегов древнего Сиама.
А как же жить дальше, если вы так и не узнаете, что современный Таиланд занимает первое место в мире по добыче латекса? И если вы так и не увидите великолепных подушек, матрацев и одеял из него?
Бесспорно, без всего этого вы жили и раньше, проживёте в дальнейшем… И без ослепительно красивых, а часто и почти непристойных трансвестит-шоу тоже проживёте. И если не попробуете ни с чем не сравнимый , какой-то «давящий», тайский массаж, сеанс которого длится полтора-два часа, тоже не умрёте.
Но знаете, что стало моим самым дорогим воспоминанием об этой ни на одну другую в мире страну не похожую?..
Вечер. Какой-то уличный ресторанчик. Экзотическая еда. Между столиками идут совсем ещё юная мама-тайка и её крошечный трёх- или четырёхлетний малыш. Они торгуют цветами. Малюсенький кулачок мальчика зажимает две фиолетовых орхидеи, завёрнутые в целлофан. Он подбегает к нашему столику, тянет ко мне этот «букет» и говорит по-русски: «Сто бат!..» Нет, не говорит, а почти кричит, отчаявшись продать сегодня хоть что-нибудь. Я отдаю ему требуемую купюру, а цветов не беру, отодвигая их от себя рукой. Он растерян несколько мгновений. Потом бежит к матери со своею добычей. Они о чём-то коротко говорят. Потом он снова ко мне возвращается, кладёт на стол цветы, по-тайски складывает лодочкой руки на груди и говорит снова по-русски: «Бери так… подарок…»
Больше я его не увижу. Никогда. Всю оставшуюся жизнь.
Вот о чём жалею…

 Олег Букач