Первые книги

ЗАПРЕЩЕННЫЕ КНИГИ

Первые книги, как первая любовь, остаются в памяти на всю жизнь. Не сказки, которые в детстве читают родители, и не те, что задают в школе. А первые, полностью осознанные и прочувствованные тобой. В которые ты погружаешься как в океан страстей, где вместе с героями проходишь тернистыми и неизведанными сюжетными путями, волнуясь и сопереживая, словно все это происходит в реальности, и ты – непосредственный участник всех событий. Со временем эта острота по-детски наивного восприятия книжной жизни уходит. На смену ей приходит скептицизм жизненного опыта и знаний, но светлая память, иногда грустная, иногда так и живет в тебе.

 Мое детство пришлось на время, когда еще не было Интернета, и TV еще было в зачаточном виде. Наверное, поэтому чтение было таким же обычным делом, как сон, еда и все остальное. В нашей семье читали все, но главным книгочеем и поставщиком книг был отец. Своей библиотеки у нас, как и большинства семей, не было, поэтому книги отец брал в городской библиотеке.

Я до сих пор помню запах этих библиотечных книг. Это был особый, я бы сказала, торжественный запах. Так пахло в городском Доме Культуры, куда мы ходили на празднование различных мероприятий, смотров-конкурсов, на концерты. К запаху сухой бумаги примешивался едва уловимый запах мастики, которым натирали паркетный пол в Доме Культуры, и, естественно, в библиотеке. А может быть, к этому примешивалась и аура всех, кто когда-то держал их в руках.

На некоторые книги отец сразу накладывал табу ввиду моего возраста, отчего желание прочитать их возрастало стократ. И я всяческими уловками нарушала этот запрет. Помню, как читала эти запретные книги по ночам под одеялом, при свете фонарика.

Первой моей «запрещенной» книгой была «Королева Марго». Я тогда училась в пятом классе. И вот когда я дочитала до самой развязки, терпения, конечно, не хватило, чтобы дождаться, когда мамы не будет дома. Я выложила на стол учебники и тетради, словно делаю уроки, на колени положила книгу, и пока мама готовила обед, решила дочитать.

И в момент, когда Ла Молю отрубают голову, и королева Марго забирает ее, чтобы забальзамировать, моя еще неокрепшая психика не выдерживает! И забыв про всякую осторожность, я начинаю рыдать, всхлипывая и подвывая! Мама, услышав, мой рев, залетает в комнату:

- Что случилось? Ты чего плачешь?

- За-за-чем они ему голову отрубили-и-и-и? – еле выговариваю я.

- Кто, кому голову отрубил? – не понимает мама, и пугается еще больше.

Это сейчас смешно вспоминать, а тогда маме пришлось отпаивать меня валерианкой.

И все же, несмотря на последующие внушения, что детям не все можно читать, была у меня и вторая «запрещенная» книга. Как-то так получилось, что отцу некогда было сходить в библиотеку, а мне нечего было читать из того, что разрешено. И я решила взять из приготовленной для обмена в библиотеке стопки книгу «До последнего дыхания». Я уже не помню автора, прошло много лет, зато очень хорошо помню содержание. Тогда я подумала: «Ну и что такого, что про войну? Ведь «Сын полка» тоже про войну, а мне ее можно читать».

Это была книга о зверствах нацистов в концлагере Дахау с фотографиями, запечатлевшими эти страшные сцены. Книга была небольшая, и я прочитала ее на одном дыхании за день. Зато ночью! Стоило мне только закрыть глаза, как надо мною тут же зависал эсэсовец с автоматом наперевес. Не помогала ни подушка, под которую я залезла с головой, ни кошка, которую я втащила к себе в постель. Проворочавшись полночи, я с повинной головой пошла в спальню к родителям. Только мамино тепло и мужественный папин храп целых два месяца спасали меня от беспощадного нациста. Но зато я поняла истину, что родители плохого не посоветуют.

Вскоре после этого отец принес специально для меня «Два капитана» В.Каверина.

Вот эти три книги, как мне кажется, сыграли большую роль в моей дальнейшей жизни. От «Королевы Марго» в подсознании у меня отложилось, что любовь и дружба – это величайшие из чувств, присущих человеку. И если тебе дано полюбить, то любить нужно до самозабвения, отдавая всю душу любимому человеку. А дружба несовместима с предательством.

«До последнего дыхания» - научила состраданию, привила нетерпимость к насилию, жестокости и унижению человеческого достоинства. Проявление подобных актов для меня всегда стоит за гранью человеческого сознания и не может быть оправдано никакими причинами.

А о Каверине вообще отдельный разговор. Сейчас, конечно, все его герои мне кажутся немного наивными и резко полюсными. Сразу видно, кто злодей, а кто - положительный герой. В жизни, к сожалению, так не бывает. В каждом человеке намешано столько и плохого, и хорошего, что ему самому порой бывает сложно разобраться в себе. Но тогда я просто упивалась благородством, честностью и целеустремленностью Саньки Григорьева.

Потом в моей жизни было еще очень много книг. Любимых, захватывающих, потрясающих… Но почему-то в память запали именно эти три. Мне кажется, что именно они вывели основной вектор моего восприятия жизни.

 Вера