МЕДСЕСТЕРА ШУРА МЕРКУЛОВА
—Товарищ майор, отпустите нас в десант на Эльтиген, — обратились к Цыбульскому, главврачу 19-й маневрово-корабельной группы Черноморского флота, медсестры Шура Меркулова и Нелли Гаврилова, прослышавшие о подготовке крупной морской операции.
—Эх, девчата, не жалеете, не бережете вы себя, в самое пекло лезете, — вздохнул бывалый офицер.
—Керчь — наш родной город, — пояснила Меркулова и добавила: — А разве легче было в боях на Малой земле, под Новороссийском?
—Будь, по-вашему, коль настаиваете, — согласился Цыбульский. — Тем более что без медсестер ни один десант не обходится. Боевого опыта, отваги вам не занимать.
Да, к тому времени (октябрь 1943 года) за мужество, проявленное в боях под Новороссийском, Александра Меркулова уже была награждена орденом Красной Звезды. А в Керчь вместе с подругой стремилась не случайно. Здесь Шура родилась, училась, закончила среднюю школу №17 и стала студенткой металлургического техникума, чтобы работать потом обогатителем медного производства на металлургическом заводе им. Войкова. Но ей удалось закончить только первый курс. Началась война. Девушка поступила на курсы медсестер Красного Креста. Вместе с подругой Надей Карпухиной вошла в истребительный батальон. Ночью дежурили на заводе, борясь с очагами пожаров от бомб, сброшенных вражеской авиацией, оказывали помощь раненым. Несли эту опасную вахту до ноября сорок первого, когда фашисты захватили Керчь.
—Вместе с отступавшими войсками удалось переправиться на таманский берег, — вспоминает Александра Григорьевна. — Нас зачислили в 19-ю маневрово-корабельную группу флота главврача Цыбульского, в которой было около двадцати человек. К завершению войны в живых остались три человека. Участвовали почти во всех десантных операциях на Черном и Азовском морях, находились на передовой линии огня. Смерть следовала по пятам, и многие подруги погибли на моих глазах.
5 ноября сорок третьего года чуть не стало последним днем для меня и Нелли Гавриловой. На катере КТЩ-569 мы подходили к эльтигенскому берегу, чтобы принять на борт очередную группу раненых. Оставалось метров двести, и в этот момент немецкая быстроходная десантная баржа (БДБ) открыла огонь и потопила наш катер. Мы оказались в воде. Я была рослой и выносливой, а Нелли — небольшого роста, маленькая и хрупкая. Тяжелые сумки с медикаментами и перевязочными материалами намокли, потянули на дно. Гляжу: подруга тонет, захлебывается. Я ей кричу: «Брось сумку!»
—Ни за что, как же без нее? — отвечает она. Оно и понятно, ведь медсестра без санитарной сумки — что десантник без оружия. Подплыла к ней, стянула с ее плеча сумку, нагрузила на себя. И так с двумя сумками, помогая ей, выбрались на берег.
Спасло и то, что на пути встречались отмели, на которых мы могли немного отдохнуть, перевести дух. А вот во время высадки десанта эти отмели, а затем и глубины вблизи берега сыграли коварную роль, стоили жизни нашим воинам. Ведь не все десантники, тем более неся на себе оружие, умели плавать. А тут еще шквальный огонь противника. Для тысяч воинов Керченский пролив стал братской могилой. Однако Эльтиген, справедливо нареченный Огненной землей, мы взяли. Более чем за месяц десантной операции вместе с Гавриловой вынесли с передовой и отправили на таманский берег тысячу раненых воинов.
Несмотря на преклонный возраст, Александра Григорьевна сохранила в памяти многие эпизоды той суровой и героической эпохи. О ней напоминают выцветшие, пожелтевшие фотографии и письма. Уже в послевоенное время Шурочку разыскали спасенные ею воины. Александра Григорьевна показывает несколько снимков. На обороте одного из них читаю: «Дорогой сестре милосердия Эльтигена Александре Григорьевне в день 45-летия морского десанта. С глубоким уважением и признательностью за все, что сделано вами для нас. Целую ваши милосердные руки, обнимаю. Ваш Фархад Джалилов, бывший разведчик. 26.XI.1988 г.».
— Фархад, по национальности турок, первым с группой разведчиков, еще до высадки десанта, проник на Эльтиген, чтобы собрать разведданные в тылу врага. Передавал их нашему командованию, — пояснила Александра Григорьевна. — В сражении он потерял правую руку, получил еще одно тяжелое ранение. Я на себе вынесла его с поля боя, спасла от смерти.
Александра Григорьевна показывает следующую фотографию — майора-пехотинца и продолжает: «А вот другой случай. Когда десантная операция была на исходе, майора С. А. Бибикова тяжело ранили. Спасти его можно было только в госпитале. Я, сделав перевязку, ломала голову над тем, как отправить его на Большую землю. И вот днем, не приставая к берегу, подошел наш торпедный катер. Командиру десантников был передан секретный пакет с приказом. На мою просьбу взять на борт раненого офицера капитан катера ответил: «Раненых не берем». Но я, идя по пояс в воде, потащила Бибикова к борту катера, и матросы взяли его с собой. Его жизнь была спасена».
Об этом эпизоде напоминает запись на фото: «Нашей болевой (именно болевой) сестричке А. Г. Меркуловой, которая 4.XII. 1943 г. отправила меня на торпедном катере, на долгую память. Бибиков С. А. Симферополь, ул. Большевистская, 7/10, кв. 50».
— Жив ли он сейчас? Не знаю,— признается Александра Григорьевна. — Давно не было весточки.
Я беру в руки еще одно фото, на котором изображен мужчина в штатском костюме со звездой Героя Советского Союза на груди.
—Это Анатолий Емельяненко, отважный командир мотобота № 20, на котором мы служили с Гавриловой, — с гордостью говорит Александра Григорьевна. — В послевоенные годы жил в Ялте. До самых последних дней нас связывала с ним крепкая дружба. Однажды я получила срочную телеграмму от его сестры Любы. Она передала просьбу брата, прикованного к постели: «Пусть Шурочка приедет, хочу ее повидать». Шурочка приехала, еще застала его живым. Слабеющей рукой ветеран написал на фото: «Александре от Анатолия. Прошу, помни меня».
—Александра Григорьевна, вы же еще награждены медалью «За отвагу» и орденом Отечественной войны. За какие ратные дела? — интересуюсь я.
—Орденом наградили уже после войны, а вот медаль «За отвагу» — для меня самая дорогая награда, — признается женщина. — Я ее получила по приказу командующего Черноморским флотом № 85/с от 20 июля сорок четвертого года. Вместе с Гавриловой мы на самоходной барже переправляли раненых. Нас обстреляли с БДБ. В пробоину хлынула вода. Нелли растерялась, не зная, что делать, схватила солдатский котелок, чтобы вычерпывать быстро прибывавшую воду. И тогда я своим телом закрыла пробоину. С трудом удерживая баржу на плаву, добрались до берега, но раненых спасли.
В жизни Александры Григорьевны немало и других героических поступков, которых бы с лихвой хватило для большой повести. Война для медсестры закончилась лишь 30 января 1946 года, так как с Черноморского флота воинский долг позвал на Тихоокеанский, в бухту Витязь. Здесь, будучи медсестрой на крейсере «Боровский», во время сражений с милитаристской Японией Меркулова познакомилась с Александром Чередниченко, служившим сигнальщиком на этом же крейсере и награжденным медалью «За боевые заслуги». После окончания войны поженились, он увез молодую жену на Донбасс. А в 1953 году по настоянию Шуры супруги переехали в Керчь.
—Наверное, пошли работать в медучреждение? — предположил я.
— Нет. Я столько за войну смертей и страданий повидала... Не смогла, — ответила она. — До ухода на пенсию работала на фабрике-кухне в кондитерском цехе. В родной Керчи, за которую пролито столько крови, мне все дорого и знакомо.
Александра Григорьевна Чередниченко — оптимист по натуре. Несмотря на трудности и вопреки проблемам нынешней жизни, несравнимым с военными, она довольна, что прожили с мужем в любви и согласии, вырастили и воспитали сыновей Вячеслава, Евгения и дочь Людмилу. Имеет внучек, правнучек, внука и правнука. И все они учились и учатся все в той же школе №17, которую перед войной окончила Александра Григорьевна. Она — частый и желанный гость в этой школе, в политехническом техникуме и в других коллективах Керчи. Ей, отважной медсестре Шурочке Меркуловой, так ее ласково называли спасенные воины, есть о чем вспомнить и что рассказать о суровом и героическом времени, о сражениях за освобождение Родины от лютых захватчиков.
г. Керчь
24 мая 2016
Иллюстрация к: Медсестра Шура Меркулова