Вручение знамени

                                                              
                                           Воспоминание из прошлого.
" Задачей воспитателя и учителя остаётся приобщить всякого ребёнка
   к общечеловеческому  развитию и сделать из него  человека раньше, чем им
   овладеют гражданские отношения. "
               Дистервег Адольф ( 1790-1866 ) немецкий педагог.

          Шёл голодный послевоенный 47- й год. Я учусь в четвёртом классе, пионер, к тому же являюсь председателем Совета отряда.В отряде лучшие из лучших ученики нашего класса - несколько девочек и мальчиков. Наш отряд, как и отряды других классов, борется за переходящее Красное знамя пионерской дружины школы номер 19 города Керчи. Мы со слов учителей отлично знаем, почему знамя красного цвета. Изо дня в день все учителя нас постоянно убеждают в том, что на знамени кровь наших дедов и  прадедов, которые за наше счастье отдали её в революционные бурные годы, что именно с тех далёких лет знамя стало красным. И мы искренне этому верили. Никогда и никому не приходило в голову то, что полотнище было покрашено в красный цвет на какой-нибудь фабрике. Для нас- детей войны,  знамя было символом всего святого. Когда учителя рассказывали о погибших революционерах, чья кровь на знамени, в горле появлялся комок, который долго не исчезал.                                                      
            И вот настал торжественный день вручения этой святыни лучшему пионерскому отряду. Вся пионерская дружина стала по кругу единственного  небольшого коридора старой, до конца не отремонтированной школы.  В центре круга со знаменем в руке стояла наша старшая пионервожатая, окружённая со всех сторон учителями во главе  с директором школы Раисой  Ивановной.  Она была очень строгой, мы её  побаивались. Раиса Ивановна стояла вплотную к пионервожатой, отчего мы были уверены, что знамя находится под надёжной охраной. На том торжестве было много наших родителей. У всех было приподнятое настроение, несмотря на то, что были бедно одеты, а желудки постоянно бурчали, требуя пищи.                  
               С нетерпением ждали, когда назовут победителя. В зале стояла гробовая тишина. И вдруг я слышу, что называют наш отряд. Ноги мгновенно стали ватными, а перед глазами поплыли  разноцветные круги. Меня зовут к знамени, а ноги меня не слушаются. Каким-то чудом я добрался до  пионервожатой, которая торжественно передала мне знамя. Всеми пальцами я вцепился в древко знамени и попытался бодро идти к своему отряду. Но я не мог этого сделать, так как меня переполняли чувство гордости, радости от такого доверия. Незаметно для себя я начал плакать. Мой тихий пионерский плач перешёл в жалобное завывание. Но на этом я не остановился. Завывания, сначала похожие на скулёж щенка, перешли  в громкий плач. Меня стал поддерживать весь отряд. Сначала  плакали  сдержанно, а потом вдруг начали голосить на все лады. Не выдержила и вся дружина. Стоял общий вой, к  которому присоединилсь  сначала родители, а затем и учителя. Изо всех сил держалась  только Раиса Ивановна. И тут к своему ужасу увидел, как не выдержав нервного напряжения, упала  в обморок наша отличница Лелька, с которой я сидел за одной партой. Я видел лежащее на полу её распластавшееся тело с разбросанными в разные стороны руками и ногами.  Мне казалась она убитой  беляками. Стоявшая рядом с ней наша  красавица Лина, судорожно стала хвататься за подол своего платья. Её била мелкая, частая дрожь, видимо, от того, что под ногами оказалась огромная лужа. Никто на это не обращал внимания. Я услышал, как закричала  Раиса Ивановна, чтоб скорей вызвали скорую. Это для  Лельки, собразил я, хотя считал её давно погибшей за общее дело пролетариата. Меня  самого начало шатать. Я чувствовавал, что ещё чуть-чуть и тоже брякнусь на пол. Но мне не дали  этого сделать. Чьи- то руки меня пытались усадить на стул, отбирая при этом знамя. Но я вцепился в древко мёртвой хваткой. Когда же силой стали расцеплять мои пальцы, я понял так, что за конфуз у меня хотят отобрать знамя. Какая-то  неведомая революционная сила подбросила  меня со стула, и я с остервенением  начал  бить знаменем налево и направо всех подряд, кто пытался приблизиться ко мне. Мне казалось, что я крушу врагов революции. Но силы оказались неравными, меня повалили  на пол и отобрали знамя. Побеждённый, я забился  в истереке. Потом перед собой я увидел дядьку в белом халате. Понимал, что это доктор. Вид мой , видимо, испугал его, так как он сначала ничего не делал. Но медицинский опыт возобладал над его растерянностью.  Он рывком посадил меня на стул и дал две хорошие затрещины. Голова моя мотнулась в обе стороны так, что щеки ударились о плечи. Но этот народный метод на меня сразу же подействовал. Я стал понимать, что происходит, и потому ясно услышал, как эскулап торжественно произнёс: "  Вот видите, всё в порядке, а вы утверждали, что он сошёл с ума. Просто очень впечатлительный мальчик." Он тут  же исчез. В зале всё смешалось. Не было никакой  торжественности. Не было и Лёльки. Её увезла скорая. Видимо, не помогло  народное  средство, которое так помогло мне. Нас отпустили домой. Я побрёл к выходу. И тут я увидел красное знамя. Оно лежало на стульях, его полотнище  свисало вниз, до самого пола. Косые лучи солнца падали на полотнище знамени, отчего краска горела ярким цветом и походила на кровь. Я убедился в том, что это была кровь наших дедов и прадедов, отдавших жизнь за революцию.

--

--
Отправлено из Быстрого блокнота

 Игорь Носов