Трудовой народ

       Издавна, с началом более или менее цивилизованных эпох, появилась уникальная группа индивидуумов, которых принято относить к трудовому народу. Речь идет о людях, которые нас добровольно кормят, одевают, обувают и обустраивают, любят этим заниматься почти бескорыстно, почти ничего не требуя взамен. Однако со сравнительно недавних пор от имени данной группы стали выступать и добиваться себе привилегий деятели, не имеющие отношения к трудовому народу…

        Владимир Билль-Белоцерковский (из семьи банковского служащего) до революции пару лет подметал улицы в США. Вернувшись в Россию, он стал изображать из себя «работягу», вступил в партию большевиков, потом превратился в известного писателя. Его сын Вадим Владимирович, умерший три года назад, был уже «писателем по призванию», «правозащитником», переехал на жительство в Германию, работал на Радио «Свобода» (поэтому мне и известен). В конце 1928 года папа Вадима от имени «трудового народа» написал письмо Сталину против «белогвардейца Булгакова», призывая исключить его пьесы из репертуара.

       В январе 1929 года собиралось по этому поводу политбюро ЦК ВКП (б). В принятом постановлении говорилось лишь о пьесе «Бег». Было признано, что ее постановка в настоящий момент нецелесообразна, о запрещении какого-либо из произведений Михаила Булгакова не упоминалось.

       В мае, то есть примерно через пять месяцев после обращения Белоцерковского, Иосиф Сталин решил ответить. Ответ «вождя народов» помещен в одиннадцатом томе его собрания сочинений. Процитирую:

       «Почему так часто ставят на сцене пьесы Булгакова? Потому, должно быть, что своих пьес, годных для постановки, не хватает. Конечно, очень легко “критиковать“ и требовать запрета в отношении непролетарской литературы. Но легкое нельзя считать хорошим. Дело не в запрете, а в том, чтобы шаг за шагом изгонять со сцены непролетарскую макулатуру в порядке соревнования. А соревнование – дело большое и серьезное, ибо только в обстановке соревнования можно будет добиться сформирования и кристаллизации нашей пролетарской художественной литературы.

       Что касается собственно пьесы “Дни Турбиных“, то она не так уж плоха, ибо дает больше пользы, чем вреда. Не забудьте, что основное впечатление, оставшееся у зрителя от этой пьесы, есть впечатление, благоприятное для большевиков. “Если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав свое дело окончательно проигранным, – значит, большевики непобедимы, с ними, с большевиками, ничего не поделаешь“. “Дни Турбиных“ есть демонстрация всесокрушающей силы большевизма. Конечно, автор ни в коей мере “не повинен“ в этой демонстрации. Но какое нам до этого дело?»

       В том же году Иосиф Сталин принимал в Кремле делегацию украинских писателей. Во время разговора один из «ходоков», самый молодой из них, Алексей Десняк (настоящая фамилия Руденко) заявил:

       «Когда я смотрел “Дни Турбиных“, мне прежде всего бросилось в глаза то, что большевизм побеждает этих людей не потому, что он – большевизм, а потому, что он создает единую великую неделимую Россию. Это концепция, которая бросается всем в глаза, и такой победы большевизма лучше не надо».

        Вот в чем правда-матка. Такая позиция, естественно, не могла понравиться вождю, который еще и вождем по-настоящему не был. Сталин возразил:

        – Насчет «Дней Турбиных» – я ведь сказал, что это антисоветская штука, и Булгаков не наш… Но основное впечатление, которое остается у зрителя – это всесокрушающая сила коммунизма. Там изображены русские люди – Турбины и остатки из их группы, все они присоединяются к Красной Армии как к русской армии.

        Украинские писатели не хотели этого понимать. С середины девятнадцатого столетия шла успешная пропаганда по отделению Украины от России, основной тезис которой состоял в том, что украинцы и русские – два разных народа. Проплачивала такую пропаганду в основном Австро-Венгерская империя, которая в результате Первой мировой войны безнадежно канула в Лету.

        Сталин раздраженно спросил украинских писателей:

        – Вы чего хотите, собственно?

        – Мы хотим, чтобы наше прибытие в Москву имело своим результатом снятие этой пьесы. Это единодушное мнение, – последовал твердый ответ начальника Главискусства Украины Александра Петренко-Левченко.

        Сталин вновь стал возражать:

        – Если вы будете писать только о коммунистах, это не выйдет. У нас населения  сто сорок миллионов человек, а коммунистов только полтора миллиона. Не для одних же коммунистов эти пьесы ставятся. Такие требования предъявлять при недостатке хороших пьес – с нашей стороны, со стороны марксистов, – значит, отвлекаться от действительности. Легко снять и другое, и третье. Вы поймите, что есть публика, она хочет смотреть… Вы хотите, чтобы Булгаков настоящего большевика нарисовал? Такого требования нельзя предъявлять. Вы требуете от Булгакова, чтобы он был коммунистом? Этого нельзя требовать…

        Лазарь Каганович, председательствовавший на совещании, видя, что дискуссия может зайти слишком далеко, предложил ее прекратить. И правильно сделал. Ведь речь шла не о Михаиле Булгакове, не о «Днях Турбиных», не о большевизме, марксизме и коммунизме. «Трудовой народ» (партийная бюрократия) желал дележа власти и материальных ценностей. «Письменники» уверяли, что некоторые районы Курской, Воронежской губерний и Кубани желают присоединиться к Украине.           

       Иосиф Сталин, будучи государственником, осознавал опасность, исходившую от людей, прикрывающихся именем «трудового народа». Этих людей интересовали и интересуют преимущественно привилегии, деньги и праздность. С такими доминирующими интересами обществу выжить трудно, а стране невозможно.

11.07.2020

 Михаил Кедровский