Хрущев как мыслитель

       Иногда я приезжаю на дачу. Официально – заняться истреблением сорняков и заглянуть в правление. Неофициально – порыться в своей библиотеке перестроечного периода.

       Сорняки в какой-то мере опровергают теорию Дарвина. Их уничтожают со времен, по крайней мере, «Географии» Страбона, то есть порядка двух тысячелетий, а им хоть бы хны. Другое дело, что дарвинисты оперируют миллионами лет…

       В восьмидесятые годы, когда книг было недостаточно, я подписывался на популярные журналы, изымал по прочтении из них важные, на мой взгляд, произведения и отдавал в переплетные мастерские, каковых тогда в Москве было немало…

       В этот раз в подборке из молдавского журнала «Кодры» мне попался фрагмент «Воспоминаний» Хрущева. Начинается он с наступления Красной Армии под Москвой, когда у Никиты Сергеевича «перехватило горло от радости».

       Потом действие переносится в прилегающие к Киеву районы. Шла подготовка к штурму украинской столицы, а солдаты строили бункер для Хрущева и Жукова – один на двоих. К месту строительства прибыл генерал Гречко и доложил об обстановке Хрущеву в присутствии Жукова. Чтобы читателю это было понятно, Н.С. приказывает Гречко: «Отойдите подальше, мне не видно ваших глаз». Не видно, соображает читатель, из-за малого роста. А фраза позаимствована у Наполеона.

       Гречко информирует о том, что нацисты собираются взорвать главные объекты Киева, а именно: здания ЦК, правительства и академии наук. Чтобы сохранить дорогие сердцу каждого советского человека памятники архитектуры, Никита Сергеевич предлагает подвергнуть город интенсивному артобстрелу и сорвать планы немцев. Это, по словам мемуариста, срабатывает.

       Киев освобожден, Советские войска продолжают продвигаться на запад, а Хрущева Сталин командирует на восстановление разрушенного войной народного хозяйства Украины. Правда, со стороны хозяина чувствуется недоверие. В помощники Н.С. он направляет беспокойного Кагановича. Хрущев возглавляет ЦК, а Лазарь Моисеевич – правительство.

       Каганович предлагает Хрущеву совместно проехать по республике, оценить меру ущерба и решить, какие восстановительные работы потребуются в первую очередь. Хрущев от поездки отказывается, мотивируя свой отказ тем, что знает Украину, как свои пять пальцев. На следующий год, пишет Хрущев, наступает голод, потому что Сталин не прислал хлеба…

       Н.С. кратко описывает ужасы голода 1946 года, ограничиваясь двумя примерами, о которых ему доложили помощники, а им «поведали очевидцы». Во-первых, у некоего железнодорожного моста были найдены голова и ноги мужчины, а тело обнаружить не удалось. Во-вторых, «одна женщина» якобы «съела собственную дочку», а «сынишку засолила впрок» … В конце концов голод отступил, мимоходом сообщает автор. «К следующей весне Москва прислала семена» …

       Без всякой связи с предыдущим Хрущев рассказывает нам о том, что Жуков будто бы обещал ему лично после взятия Берлина привезти в клетке Гитлера, но не сумел выполнить обещания по причине самоубийства оного в подвале имперской канцелярии. Жуков, конечно, не мог давать подобных обещаний, поскольку они не входили в его компетенцию. Если что-то и говорилось на эту тему, то, скорее всего, в шутку. Мемуарист же описывает данный эпизод как вполне серьезный. Но думается мне, что он был позаимствован Хрущевым или его редакторами гораздо позже из «Застольных бесед» фюрера, который не сомневался в том, что победители, попадись он им в руки, стали бы развозить его по миру в клетке на потеху публике.

       Руководитель Украины вспоминает об американской военной базе под Полтавой, с которой тяжелые бомбардировщики США взлетали утюжить Германию, внося весомый вклад в разгром гитлеровского рейха. Впоследствии немцы разбомбили базу, но летчики не пострадали, крепко досталось лишь нашему обслуживающему персоналу.  

       Самые сильные переживания в прочитанном мною отрывке Никита Сергеевич испытал, размышляя целую (!) неделю над тем, нужно ли ему звонить Сталину и поздравлять с Победой в Великой Отечественной войне или это будет неправильно истолковано. Хрущеву хорошо было известно, что Сталин груб и не посмотрит на то, что сидели когда-то рядом в президиуме…

       Не выдержал, позвонил. И что же услышал в ответ?

       – Тебе что, Никита, заняться нечем?..

       Подвела память Хрущева. Не так было. Сталин сказал: «Народ надо поздравлять, а не Сталина». И повесил трубку.

       Проницательный читатель уже догадался, что я оправдываю лучшего друга советских пионеров. Но как же я его могу оправдать, если он подбирал себе такие странные кадры, с неясным и запутанным мыслительным процессом?..

       Сорняки вырывают, а им хоть бы хны… Потому что они нужны Природе. Зачем? Чтобы нам не расслабляться.

01.06.2019    

 Михаил Кедровский