Бесстыдство

Поезд Москва-Ленинград осторожно втиснулся между платформами перрона, замедлился и, наконец, мягко качнувшись, замер в неподвижности, прибыв на конечный пункт. Пассажиры высыпали на перрон, вынося тюки и чемоданы, которые тут же подхватывали услужливые носильщики, укладывали на тележки и катили поклажу к выходу из вокзала, где вновь прибывших встречали такси, троллейбусы и автобусы, чтобы развести путников в разные концы города Ленинграда.
Из плацкартного вагона вышли три юных девушки и направились к выходу на привокзальную площадь, волоча на себе увесистые чемоданы, но отказываясь от услуг носильщиков.
          Девушки приехали из областного города на Урале, чтобы поступить в текстильный институт, выучиться на работников кройки и шитья и, конечно, найти себе спутников жизни, чтобы по окончанию учебы не возвращаться в свой унылый город, а остаться на жительство в культурном столичном городе Ленинграде, где люди  воспитаны, вежливы и предупредительны друг к другу, особенно к юным девушкам, что было  известно со слов родителей, охотно отпустивших юных дочерей, только что окончивших среднюю школу, в рискованное путешествие за знаниями в столичный город за тысячи километров от родного дома.
Шел пятидесятый год Советской власти в стране, называемой СССР, люди жили спокойно и беззаботно в умеренном достатке, и потому молодым девушкам в дороге и дальнем городе не грозили, казалось, никакие неприятности: главное было сдать вступительные экзамены, поступить в институт, а дальше город сам обучит неопытных девиц культуре и обстоятельствам жизни, которые, несомненно, будут  снисходительны к ним и любезны, как и носильщики, предложившие свои услуги по доставке чемоданов, отчего девушки под именами Надежда, Вера и Любовь отказались, не пожелав заплатить по тридцать копеек с чемодана за доставку его на тележке к привокзальной площади.
Пока девушки мучились с тяжелыми чемоданами, набитыми доверху вещами, бельем и обувью, которые должны были обеспечить им нарядный  вид при жительстве в столице, если они поступят в институт, в чём они нисколько не сомневались, пассажиры разошлись, перрон опустел и, выйдя на площадь, девушки застали только редких прохожих, торопившихся по своим делам в этот послеполуденный час. 
         Лишь трое мужчин праздно стояли в отдалении,  поглядывая на юных девиц с нескрываемым интересом.
- Надо бы спросить прохожих, каким транспортом можно добраться до института, да побыстрее, чтобы успеть заселиться в общежитие пока вечер не наступил, иначе придется заночевать здесь, на вокзале, - предложила Вера, смуглая девушка с раскосыми серыми глазами и черными, как смоль, волосами.
- Вон у тех мужчин, что стоят поодаль, и спроси, - посоветовала Надя – бойкая кареглазая девушка с восточными чертами лица и тоже черноволосая.
Вера послушала подругу и, оставив свой чемодан, пошла к стоявшим мужчинам, не зная, что этим движением она решила свою судьбу и судьбу подруг на всю оставшуюся жизнь.
Мужчины, к которым направилась девушка, оказались здесь не случайно и именовали себя художниками, имея соответствующее образование и фамилии Петров, Чернов и Хренов, вполне созвучные, несведущим людям, фамилиям известных в прошлом живописцев.
Образование, если оно дополняется талантом, дает человеку творческий успех в любом деле, но образование без таланта и даже без призвания порождает в людях заурядных лишь претензию на значимость, не подкрепленную реальными достижениями и поступками.
Именно таковыми и являлись три псевдохудожника, что посматривали искоса на приближающуюся девушку, не выказывая, однако, видимого интереса, чтобы не спугнуть невинную пташку, которая скоро должна была попасть в ловушку мужской подлости.
Эти художники, не имея успехов в творчестве, к сорока годам жизни освоили искусство обольщения женщин, причем наибольшим шиком считалось совратить молоденькую девственницу, развратить её мужской похотью, покрасоваться с нею среди творческих людей, утверждая этим свою значимость, и потом выкинуть эту девушку, как использованную вещь, в суету обыденной жизни большого города, чтобы снова заняться охотой за очередной юной жертвой извращенного мужского сладострастия.
Вот и сегодня троица возрастных растлителей успела вкусно и сытно отобедать в ресторане гостиницы «Европейская» по случаю получения одним из них гонорара за аляповатую разрисовку детской книжки. Обед был с коньяком, после чего ловеласы в хорошем настроении вышли на привокзальную площадь с охотничьим азартом на успешное знакомство с юными простушками, приезжающими в столичный город на учебу или просто на летнюю экскурсию, чтобы приобщиться к культурным ценностям столичного города на Неве.
 Именно здесь,  на привокзальной площади, успех частенько сопутствовал пожилым растлителям юных дев, которые не успели окунуться в атмосферу и обычаи большого города, требующего осторожности и осмотрительности от неопытных девушек, приехавших из отдаленных городов и весей, где нет места подлости и обману для юных девиц со стороны взрослых мужчин возраста их отцов.
В эти годы народной власти многие пороки буржуазного общества были почти искоренены, и интимные отношения между юношами и девушками перешли из разряда меркантильных услуг в плотские утехи по взаимному согласию, которые в большинстве случаев заканчивались законным браком. 
Девушка редко уступала своему избраннику, не получив гарантий на последующее замужество, и лишь в силу каких-то жизненных обстоятельств или природной страсти к плотским утехам, лишившись невинности, девица пускалась во все тяжкие, надеясь, по случаю, наткнуться на мужчину, который придется по сердцу и возьмет её в жены, несмотря на грехи молодости. 
Но во всех таких ситуациях отношения складывались только между ровесниками:  вступить в связь  юной деве с мужчиной возраста её отца считалось позором, а отношения за деньги и вовсе являлись проституцией, которая была присуща, в небольшом количестве, лишь в нескольких крупнейших городах страны, где имелось много иностранцев и обеспеченных подпольных дельцов. 
Во всех остальных случаях отношения между мужчинами и женщинами вне брака строились исключительно на взаимном влечении, по согласию и в том виде, который женщина считала для себя допустимым, чтобы не считаться развратной среди знакомых и родных.
Такие отношения складывались в средних и мелких городах и поселках, где невозможно вступить женщине в отношения с мужчиной, чтобы об этом случайно не узнали их знакомые и родственники, включая обманутых мужей и жен, но в крупных городах среди сотен тысяч жителей человеку легко затеряться вместе со своими житейскими проблемами, и потому интимные отношения вне брака распространены были значительно шире, но всегда при неизменном согласии, исключительно среди ровесников, в пристойном виде и, конечно, никаких денег – только небольшие подарки со стороны мужчины своим подругам в виде украшений, оплаты билетов в кино и театры и посещение ресторанов и кафе.
 К пятидесятилетию народной власти в СССР продажность интимных отношений и растление юных дев возрастными мужчинами почти исчезли из повседневной жизни, что вынуждало любителей клубнички совращать юных дев другими способами: обманом, лестью или показной дружбой, которая, якобы, не претендует на интим.
Трое сорокалетних работников живописи в совершенстве овладели искусством совращения юных дев, пользуясь простодушием и доверчивостью приезжающих на учебу девушек, большинство из которых легко поддавались соблазнам большого города, вносимым в их души ушлыми ловцами девичьих сердец, которыми и являлись трое художников, стоявших на привокзальной площади в ожидании добычи, оказавшейся, в этот день, тремя девушками, только что сошедшими с поезда и теперь остановившихся в некотором удалении от старых жуиров, не зная, куда направиться дальше.
Вера, тем временем, подошла к мужчинам, казалось, всецело поглощенных разговором, обрывок которого ей довелось услышать: - Я думаю, что именно с этого места и напишу свою картину под условным названием «Пейзаж у Московского вокзала», - говорил один из них, широким взмахом руки показывая в сторону открывающихся перед ними улиц и закоулков из старинных зданий.
- Извините, вы не подскажете, как нам добраться до текстильного института, - обратилась девушка к мужчинам, занятым серьезным разговором и, видимо, художникам, что чрезвычайно заинтересовало девушку, которая ещё ни разу в жизни не видела живого художника.
- Надо перейти на другую сторону площади, там сесть в троллейбус, идущий по Невскому, и в середине проспекта будет ваш текстильный институт, - приветливо ответил один из мужчин, разглядывая внимательно девушку, которая была свежа и хороша собой, что обещало в будущем блаженные минуты её совратителю.
- Впрочем, мы тоже едем в ту сторону в дом художника и поможем вам и вашим подругам добраться до места с тяжелыми чемоданами, - с этими словами троица жуиров направилась к двум оставшимся девушкам в сопровождении их подруги.
- Я Павел Чернов, художник, - представился один из мужчин, подойдя к девушкам. – Мы обсуждали мою будущую картину,  сейчас едем в дом художника, что в конце Невского, и, по просьбе вашей подруги, поможем добраться до текстильного института, куда, наверное, вы собираетесь поступать вместе с этими тяжелыми чемоданами.
Двое других мужчин тоже представились: Евгением и Славой, подхватили тяжелые девичьи чемоданы и повели девушек к остановке троллейбуса. Подошел нужный троллейбус, мужчины  погрузили чемоданы, впустили девушек, и троллейбус повез девиц в их светлое будущее в сопровождении учтивых сопровождающих, оказавшихся, к тому же, художниками.
Через несколько остановок мужчины вынесли чемоданы и, показав девушкам на серое здание в глубине от проспекта, сказали, что это и есть текстильный институт, и они помогут оформить документы, если девушки не возражают.
Против такой заботы девушки не возражали, доверившись опытным провожатым, которые занесли чемоданы внутрь здания в зал приемной комиссии, где девушки взяли бланки заявлений для поступающих, с помощью заботливых художников заполнили необходимые документы и, получив направления в общежитие, попросили сопровождающих довести дело до конца и проводить их к общежитию.
 Мужчины, с заботливостью отцов, помогли девушкам добраться до общежития, которое было совсем неподалеку от здания института, но в глубине двора, так что найти его самостоятельно девицам было бы затруднительно.
 Поднеся чемоданы к самому общежитию, кто-то из мужчин, кажется, Павел Чернов, вдруг напомнил друзьям, что они опаздывают на заседание худсовета, где будет обсуждаться его картина - это событие чрезвычайно важно для художника и может определить его будущий успех или неудачи, в зависимости от решения худсовета.
 Мужчины быстро распрощались с девицами, посетовав, что дела не позволяют им проводить их далее, и, пожелав успеха в поступлении в институт, отправились на худсовет, надеясь, что когда-нибудь ещё встретятся, поскольку Ленинград – город  небольшой, и случайные встречи в центре города весьма часты.
- Какие приветливые люди, обходительные и культурные, - вздохнула Надежда, глядя вслед уходящим художникам, - не то, что парни в нашем городе, норовящие прижать девушку в укромном уголке и потискать грубо. С такими мужчинами интересно было бы познакомиться и поговорить о музыке и живописи – они, наверное, большие знатоки культуры.
- А мне отец советовал держаться подальше от мужчин в возрасте, говоря, что седина в бороду, а бес в ребро, и именно такие весьма охочи до молоденьких девиц, таких, как мы, - возразила Люба, но тоже посмотрела вслед уходящим мужчинам, которые прежде, чем свернуть за угол, обернулись разом и, увидев, что девушки смотрят им вслед, ободряюще помахали руками.
Девушки прошли в общежитие, разместились в одной комнате и принялись готовиться к первому экзамену, до которого оставалось пять дней.
- Можно было и до конца девушек проводить, в самое общежитие, - недовольно сказал Павел своим приятелям, когда девушки скрылись из вида.
- Нельзя сразу приставать к таким девушкам, чтобы не догадались о наших намерениях, - возразил Евгений. – К тому же мы в этом общежитии бывали неоднократно в прошлые годы, и может, кто из наших бывших подруг ещё обитает там и может рассказать о наших нравах по совращению девиц, тогда точно свежатинки не попробуем. Чует мое сердце, что девушки эти девственницы, и обидно будет их упустить.
- Наши пташки будут, совсем желторотенькие ещё, но по восемнадцать лет есть всем - я в анкетах видел, так что надеюсь, в скором времени распечатаем их, если не спугнем раньше времени, - сказал Слава Хренов, сладострастно потирая руки.
- Куда они денутся, эти простушки, - успокоил его Павел Чернов, - через неделю навестим их в институте, вычислим по фамилиям, когда экзамены, встретим цветами, сводим в ресторан, а там и до ложа любви недалеко будет, если предложим, как всегда, написать их портреты.
- Конечно, конечно, - подхватил Евгений Петров, - лысоватый уже художник, который был единственным из этой троицы прелюбодеев  членом Союза художников, имеющим неплохой заработок на портретах известных, но второстепенных деятелей партии и правительства, заслужив доверие худсовета через отца – заведующего отделом культуры горсовета.
- Ладно, хватит говорить о будущем, - одернул их Павел, - сейчас быстренько по пивку и в студию, где устроим оргию с нашими прежними девицами, с которыми мы вскоре расстанемся, как только доберемся до этих свеженьких. Чур, моей будет та, что с монгольскими чертами лица.
- Моей будет Люба, она на вид осторожная, тем более сладок будет этот пряник, когда я расколю её своим дружком до самой глубины, - ответил Хренов.
- Что же, мне тогда остается Надежда, которая, судя по всему, будет наиболее страстной из троих, если её умело разогреть, - с притворной печалью в голосе воскликнул Евгений Петров, и трое возрастных ловеласов направились в пивную, чтобы успокоить разгоряченное воображение холодным напитком.
 Потом им предстояло  встретить своих любовниц в условленном месте, отвести их в студию к Евгению и там усмирить свою плоть, предавшись любовным утехам всем вместе в комнате, расположившись в разных углах на диванах, которые они называли станками любви, приучив своих напарниц по блуду не стыдиться своей наготы и даже меняться партнерами - если было подходящее настроение.
- В нашей стране коллектив решает всё, значит, и любовные слияния тоже должны быть коллективными, - убеждали пресытившиеся жуиры своих девиц, если какая-нибудь из них не хотела менять мужчину, считая это развратом.
- Говорят, что большевики после революции хотели сделать женщин общим достоянием нации, но тогда это не удалось из-за гражданской войны, - глумился Слава Хренов над блудливыми девицами, - сейчас мы к коммунизму на пути, и при коммунизме все женщины точно будут общими, конечно, по согласию, и это будет считаться прогрессом к нашему времени:  быстренько протритесь мокрыми полотенцами, и будем тянуть жребий, кто с кем занимается любовью дальше, -  иногда, подгонял он девиц легкими похлопываниями ладонью по обнаженным ягодицам. Именно так псевдохудожники и провели остаток дня до глубокой ночи, прежде чем разойтись по домам к своим семьям. 
Все трое были женаты несчастным браком, как они объясняли юным любовницам, когда те начинали докучать просьбами оформить отношения официальной регистрацией брака. У Славы и Евгения было по сыну, у Павла детей было двое, но никто из них и не думал разводиться, поскольку покинуть семью означало лишиться квартиры и поддержки тестя и своих отцов, за счет которых они содержали семьи и вели разгульный образ жизни.
У Павла отец был руководителем культуры, получая приличные деньги за протекцию тому или иному сынку творческой интеллигенции. У Евгения тесть был заведующим крупным гастрономом, а Слава и вовсе был целиком на содержании своей жены, которую обеспечивал всем необходимым её отец – заведующий ломбардом.
 Бросать таких жен не было никакого резона  и, потому, художники занимались развращением молодых девиц тайно, скрывая свое семейное положение от любовниц, а если это становилось известно, то говорили, что уйти из семьи не могут из-за детей, а если любовницу такое положение дальше не устраивало, то отношения заканчивались с ней, и далее мастера флирта подбирали себе новых и неопытных подруг для продолжения любовных утех.
У всех троих почитателей женского тела деды были приказчиками или мелкими лавочниками, отцы успешно приспособились к советской власти, на словах придерживаясь её  идеалов, но на деле занимаясь личным благосостоянием, а сыновья и вовсе выросли  подлецами, цинично проживая за счет жен и родителей и занимаясь совращением простодушных студенток, приехавших в столицу за знаниями и попадавших в цепкие путы разврата – единственном занятии, в котором псевдохудожники достигли мастерства и совершенства к сорока годам жизни.
Через пять дней Вера, Надежда и Любовь весело выскочили из здания института: экзамен они сдали на отлично, перспектива остаться на учебу в этом городе весьма окрепла, и день выдался солнечным, теплым и тихим, как по заказу, чтобы прогуляться по набережной Невы после экзамена и помечтать о будущей жизни в этом городе.
У входа в институт девушки заметили трех мужчин, которые несколько дней назад помогли им добраться до института и поселиться в общежитии. Заметив девушек, мужчины торопливо подошли к ним и торжественно вручили каждой по букету цветов, которые прятали за спиной от посторонних глаз.
- Вручаем вам цветы за успешную сдачу экзамена и предлагаем пройтись по Невскому проспекту, пообедать вместе в ресторане, здесь неподалеку, где мы сделаем вам интересное предложение.
- Руки и сердца? – насмешливо спросила Надя.
- Нет, это будет попозже, а сейчас мы хотим предложить вам позировать для портретов, которые мы надеемся с вашей помощью написать. У вас такие прекрасные лица юных дев, что каждому из нас одновременно пришла в голову мысль написать портрет. И мы уже выбрали для себя предпочтения: я напишу портрет Нади, Коля – портрет Веры, а Славе захотелось изобразить полотно с Любой, - пояснил Павел. 
– Вы вдохновили нас красотой и непосредственностью чувств, а когда художник  испытывает вдохновение, то и полотно получается удачным. Может, и прославимся вместе: мы как художники, а вы как натура, с которой написаны удачные портреты. Вон,  про  Да Винчи до сих пор спорят, с кого он писал известное полотно «Джоконда».
От этих слов девушки засмущались, но каждой из них хотелось увидеть себя на полотне, и потому предложение позировать было принято, но позднее, когда экзамены будут сданы и они станут студентками. 
Чтобы скрепить союз, сорокалетние мужчины завели восемнадцатилетних девушек в ресторан, который ошеломил юных провинциалок роскошью внутреннего убранства и предупредительностью официантов к их спутникам – чувствовалось по всему, что художников здесь знают и уважают. И это была истинная правда: каждый из мужчин бывал здесь много раз и почти всегда с другой спутницей, чем и вызывал уважение у официантов - как соблазнитель юных дев.
Обед прошел весело и непринужденно: несмотря на разницу в возрасте, мужчины угадывали желания юных спутниц, разговаривали на интересные для девушек темы и вообще вели себя как ровесники, что было неудивительно- охотясь на дичь, охотник изучает повадки зверя и угадывает его поступки, чтобы потом одним выстрелом сразить зверя наповал. 
Девушки были новой дичью, и охотники старательно маскировали свои намерения, выказывая девушкам отцовскую заботливость и мужскую галантность, которая разительно отличалась от юношеских приставаний одноклассников.
После обеда все вместе вышли прогуляться по набережной Невы, от которой даже в этот жаркий день разило холодом, заставляя девушек зябко поеживаться.
Неожиданно Павел предложил Наде проехаться с ним на дачу:
- Мне мучительно захотелось сделать набросок с тебя, Наденька, на даче, за столом под яблоней, подобно тому, как Серов изобразил девочку с персиком, портрет которой считается шедевром, - пояснил Павел, переходя с девушкой на «ты», хотя до сих пор девушки называли своих пожилых спутников только на «вы», и мужчины отвечали так же.
- Съездим на два-три часа, здесь неподалеку, я сделаю набросок и попьем чаю с родителями, которые должны быть на даче. Посмотришь мою мастерскую, что я соорудил в мансарде, и вечером вернемся обратно, - убеждал Павел девушку, вытирая лысеющую голову носовым платком: солнце припекало вовсю, и его лучи, отражаясь от водной глади, добавляли жару на лысину живописца, соблазняющего юную деву на поездку в неведомую даль.
Поколебавшись немного, девушка согласилась: экзамен сдан, хороший обед в компании интеллигентных мужчин и прогулка по набережной создали хорошее настроение, и поездка на дачу к родителям мужчины, который явно заинтересовался ею, обещали ей удачное начало жизни в этом городе - таком прекрасном при хорошей погоде.
Надя, как и подруги, страстно желала веселой жизни и материального благополучия в этом городе и художник, пусть и возраста её отца, весьма потертый и потасканный, вполне мог обеспечить ей интересную жизнь здесь, в полном благополучии – если влюбится в неё и женится, а разница в возрасте не имеет значения – если появится любовь: так учили девушек книги про любовь и кинофильмы.
Павел остановил такси, договорился о поездке, и Надя, простившись с подругами, уехала за девичьими приключениями, о которых неясно начинала догадываться.
Оставшиеся с девушками мужчины незаметно перемигнулись, повели девушек прочь от холодной Невы, взяли такси и привезли девушек на театральную площадь, где, купив билеты в Мариинский театр, сводили спутниц на балет «Лебединое озеро», который представлял заезжий на гастроли Пермский театр.
После спектакля мужчины проводили девушек до общежития, поцеловали им руки, поблагодарили за проведенный день и, договорившись о следующей встрече после очередного экзамена, удалились, оставив юных дев одних, обсуждать события этого самого интересного дня в их короткой ещё жизни.
Подруга Надя не возвратилась ни вечером, ни ночью, ни утром, а объявилась лишь к исходу следующего дня, когда девушки уже начали волноваться и чуть было не решились обратиться в милицию.
Надя, тихо войдя в комнату, разделась, надела халат, пошла  умылась и молча легла на свою кровать, никак не объясняя подругам своё столь длительное отсутствие.
- Что случилось, Надя? – спросила Люба, - почему так долго не возвращалась?
- То и случилось, что я стала любовницей Павла или, как он говорит, его музой, вдохновляющей на творчество.
- Он что, тебя изнасиловал? – ужаснулась Вера.
- Почему обязательно изнасиловал? – возразила Надя, - я сама отдалась его притязаниям.  Когда-то это должно было случиться – вот и случилось с Павлом: все-таки лучше, чем с сопливым одноклассником где-нибудь в кустах на берегу нашей реки.
 Уговорил он меня ловко – сама не заметила, как он меня взял: только вскрикнуть успела и прощай девичья честь навсегда, - вздохнула Надя, осознав, наконец, что теперь у неё начинается новая жизнь, где не будет места девичьей скромности.
Девушки, ошеломленные известием подруги, наконец, пришли в себя и принялись расспрашивать Надю, как все это случилось, замирая от услышанных подробностей, как их подруга, девушка, превратилась в женщину-любовницу.
- Приехали мы с Павлом на дачу, родителей там никаких не оказалось, Павел показал мне свою мастерскую, где действительно было несколько незаконченных картин, мы выпили хорошего вина по бокалу, потом он предложил мне переодеться в шелковый халат и сесть на скамью под яблоней, усыпанной яблоками.
Взяв листы бумаги, Павел сделал несколько набросков с меня, потом скомкал бумагу, говоря, что у него ничего не получается, поскольку ему хочется меня обнять и целовать, а не рисовать. Мы прошли в мастерскую, он усадил меня на диван, налил ещё вина, мы выпили, и он начал меня целовать всю, говоря, что никогда  не встречал такой прелестной девушки.
 От вина и его жгучих поцелуев я впала в бессознательное состояние блаженства и опомнилась от боли, когда он вошел в меня. Так всё и случилось. Было больно, но он меня недолго мучил, потом отпустил,  продолжая целовать руки и ноги, называя меня своей любимой девушкой.
 Я немного всплакнула над своей глупостью, но Павел ласками успокоил меня, и я заснула рядом с ним, а когда проснулась, была глубокая ночь. Он обнимал меня, но больше не трогал и утром тоже. Мы позавтракали, потом он провел меня в мастерскую, сделал набросок на бумаге, изобразив меня нагой, потом снова стал целовать меня всю и опять овладел, но я и не сопротивлялась.
 В этот раз больно уже не было, но ощущения весьма странные, когда мужчина входит в тебя, так что я и не разобралась, приятно это или нет. Потом Паша отпустил меня, сказал, что теперь мы навеки будем вместе, мы вернулись в город на попутной машине, и вот я - женщина, здесь, перед вами, девушками, рассказываю о своём первом мужчине. 
- А как же любовь, муж и семья, о чем мы мечтали, окончив школу и уехав сюда поступать в институт? – спросила Люба.
- Любовь – это когда мужчина в тебе, - рассмеялась Надя, а муж и семья будут потом: может, моим мужем будет Паша, а может, и кто-то другой – нам ещё пять лет здесь учиться, не сидеть же в девках все эти пять лет. Я думаю, что ваши художники сделают с вами то же, что сделал со мною Паша, у них одна компания. 
Девочки! Выбор за вами! Проводить время в общежитии за учебниками или с интересными мужчинами в театрах, ресторанах и на выставках, что обещают и сделают нам наши знакомые художники. Вот если бы они помоложе были – тогда совсем выбирать не пришлось
. Я свой выбор сделала, теперь, девчата, или продолжим вместе, или пойдем по жизни разными дорогами. Хватит разговоров, спать хочу после мужика, - закончила Надя свои объяснения и, отвернувшись лицом к стене, уснула, оставив подруг обсуждать услышанное.
Павел тоже рассказал приятелям об одержанной очередной победе над невинной девушкой и предупредил, что им тоже надо ускорить ход событий, иначе девушки опомнятся, и их нелегко будет уговорить.
- Я думаю, подружки Нади тоже не целованные  дуры, и надо их быстренько вам уломать. Кстати, таблетки, что ты, Слава, дал мне, чтобы подмешать в вино Наде, очень даже помогли. Она была будто в гипнозе, когда я овладел ею. Давайте, распечатайте своих девиц, а потом устроим вместе настоящую оргию, когда девицы войдут во вкус полюбовного желания мужчины.
В день следующего экзамена всё повторилось: художники встретили девушек у входа в институт снова с цветами, Надя ухватила Павла под руку, и они снова уехали на дачу, якобы, писать портрет, оставив компанию вчетвером. Слава предложил Любе съездить к нему в студию, чтобы немного попозировать для портрета, и Люба тотчас согласилась, решив про себя, что не поддастся соблазнителю, если тот не пообещает жениться на ней, не зная, что мужчина уже приготовил и для неё таблетки, которые лишают девушку воли к сопротивлению домогательствам.
Поймав такси, парочка уехала, чтобы вернуться уже полюбовниками. Оставшись вдвоем, Евгений повел Веру в ресторан, потом снова сводил её в театр и вечером проводил в общежитие: места, где ему можно было бы уединиться с девушкой, у него не было, а совращать девицу одновременно с подругами ещё не пришло время.
С Любой случилось то же самое, что неделей раньше с Надей: позирование для зарисовки, пара бокалов вина, потеря контроля над собой и тут же потеря невинности - девичья честь не устояла против ушлых действий соблазнителя, подкрепленных таблетками, лишающими девушек разума.
Экзамены закончились благополучно, и подруг зачислили в институт: о чем они сообщили родителям телеграммой, в которой не было, конечно, слов, что, поступив в институт, они поступились девичьей честью и теперь две из них самозабвенно осваивали основы плотских отношений с мужчинами, войдя во вкус под умелым руководством зрелых наставников.
Оборону держала лишь одна Вера: все попытки Евгения направить девушку по пути подруг заканчивались неудачей, вызывая смех товарищей.
- Что-то, Женя, разучился ты распечатывать девушек: наши уже визжат от восторга, познав всю сладость любовных утех, и потихоньку начинают осваивать другие позы, а ты всё никак не можешь добиться от Веры того, чего мы добились от её подруг. Давай, завершай дело, и начнем разучивать групповые упражнения с этими девушками: с переменой партнеров, танцами в обнаженном виде и прочими занятными вещицами, в чем ты большой мастер.
- Уперлась Верка: не могу, говорит, без любви лечь с мужчиной в постель, а я ей не люб. 
– Пообещай жениться и сразу будешь люб, - посоветовал Павел. – Обещал уже, но она говорит, что это будет брак по расчету – так я рассчитываю добиться её девичьей чести. Тут как-то поцеловал её впервые, так она мне пощечину отвесила, но не ушла – значит, надежда уломать её остается. Вы  подругам скажите, чтобы они рассказали Верке, как сладко быть с мужчиной, и я со своей стороны поднажму – глядишь, и не устоит Вера перед соблазном попробовать меня, - попросил Евгений своих коллег, и они исполнили его просьбу.
 Надя и Люба, возвращаясь со свиданий, делились впечатлениями от любовных утех с опытными мастерами своего дела, которыми являлись Павел и Слава, как сладко в их объятиях и как весело они проводят время, особенно на даче у Павла, когда встречаются вчетвером, выпивают вина, слушают музыку, потом занимаются любовью и снова возвращаются в компанию.
- Ты одна остаешься в общаге, пока мы развлекаемся, даже Евгений в эти дни не приходит к тебе на свидание. Поедем с нами на дачу, Евгений тоже приедет, а там и решишь, быть тебе с ним или отвергнуть его навсегда и познакомиться с кем-нибудь из ребят с нашего курса.
Вера несколько раз  отнекивалась от приглашений подруг, но когда дождливым сентябрьским днем подруги снова засобирались на дачу, поддалась их уговорам, решив, что проведет время в компании и, если будет настроение, поддастся притязаниям Евгения, чтобы не отставать в любовном деле от подружек.
 Как только Вера дала согласие, Надя позвонила от вахтерши общежития Павлу, у которого был домашний телефон и по которому можно  было позвонить, но отвечать только после слов «Павел слушает», потому что трубку может взять мать или сестра, и незачем им пока разговаривать с Надей: вот когда он представит её родителям, тогда можно будет и по телефону с ними общаться. Это был намек Наде на последующий брак, чему девушка охотно поверила. Как говорил поэт: «Ах, обмануть меня несложно, я сам обманываться рад».
Надежда сообщила новость Павлу, который связался с Евгением, и вскоре художники подъехали на двух такси к общежитию, девушки погрузились в машины под осуждающими взглядами студенток и студентов, поскольку их ухажеры были в зрелом возрасте и такая связь не соответствовала морали советской девушки, и искательницы приключений поехали на дачу, где их подруга должна была лишиться невинности.
На даче, которую Павел успел жарко натопить, Евгений был ласков и предупредителен, вино вкусным и хмельным, и к ночи Вера, откинув сомнения, отдалась сорокалетнему мужчине, издав громкий крик, когда Евгений овладел ею. 
Этот крик услышали подруги, которые занимались любовью в соседних комнатах со своими избранниками, что придало им страсти, поскольку все они теперь стали одинаково распутными девицами.
Среди животных самцы добиваются самок  выказывая своё преимущество  перед другими самцами: силой, сообразительностью или внешним видом, но среди людей самцы частенько добиваются девиц обманом и подлостью или привлекая их материальным благополучием, полученным не своим трудом, а как наследство или помощь от родителей.
 Девушки, встречая обеспеченного мужчину  и желая поскорее освободиться от родительской опеки, идут, иногда, на любовные отношения с обеспеченным мужчиной, надеясь, что эти отношения перейдут в брак и дальше  не надо будет получать образование, профессию и трудиться ради заработка – муж всё обеспечит.
Отцы наших девиц, провожая их на учебу в дальний город, предупреждали об опасности связи со зрелыми мужчинами, предлагающими девицам любовную связь взамен материального обеспечения, то есть содержанкой или перспективой последующего замужества: как только позволят некие обстоятельства.
 Но наши девушки, сразу столкнувшись с профессиональными развратниками, пренебрегли советами отцов и вступили в связь с негодяями, несмотря даже на двадцатилетнюю разницу в возрасте, что во времена советской власти и морали строителей коммунизма весьма порицалось и считалось развратом.
Мужская похоть бессовестных растлителей соединившись с беспринципной уступчивостью девушек  ради призрачного благополучия, обещанного возрастными самцами, дали, в итоге, прелюбодейство, являющееся смертным грехом в православии, в которое ни девицы, ни их растлители, конечно не верили.
Обманом овладев девушками, прелюбодеи кисти и карандаша занялись растлением девичьих душ, убеждая их во вседозволенности при любовных упражнениях и принуждая позировать в обнаженном виде для зарисовок с натуры, которые, впрочем, быстро заканчивались постелью.
 Для облегчения любовных встреч, художники сняли комнату в общей квартире на Фонтанке, распределили дни свиданий, и каждый из них имел возможность дважды в неделю встречаться со своей девицей в этой комнате и предаваться ублажениям плоти по графику, поскольку договариваться о свидании по телефону не было возможности ни у девушек из общежития, ни у их любовников, которые скрывали свое семейное положение от девиц и не давали им своих домашних телефонов.
 Телефон  дал  Павел, да и тот сожалел о своем поступке, ибо несколько раз, при звонках Нади, трубку брала жена Павла и, не услышав ответа, догадывалась, что этот звонок от очередной пассии Павла, которого жена уже несколько раз заставала с девушками на её отцовской даче и устраивала скандалы, грозясь развестись и выселить мужа из своей квартиры, которую ей обеспечил отец. Учитывая опыт Павла, его приятели не давали телефонов своим девушкам, устраивая встречи по расписанию на съемных квартирах или договариваясь о следующей встрече, расставаясь после свидания.
Ремесло художника было хорошо тем, что позволяло не иметь постоянной и обязательной работы, выполняя разовые заказы по оформлению афиш, вывесок и плакатов, что давало хорошие деньги, необходимые для распутной жизни, уверяя знакомых, что каждый из них задумал написать большое полотно и сейчас работает над ним в общей мастерской.
Под руководством опытных наставников девушки быстро вошли во вкус интимных отношений и бежали на съемную комнату или уезжали на дачу по первому призыву своих совратителей, бросая учебу и прочие никчемные занятия в институте.
К новому году девушки окончательно утратили стыд и бойко танцевали канкан на даче, будучи только в ночных рубашках под похотливыми взорами своих любовников, медленно потягивающих вино и, наполнившись желанием, уводивших юных распутниц по комнатам для сеансов любви – так они называли плотские утехи в постели.
Еще одним пикантным развлечением было совместное посещение бани в обнаженном виде. Павел заранее приезжал на дачу своего тестя, тоже художника, но известного, в отличие от зятя, растапливал баньку, и, когда приезжали приятели с подругами, все направлялись в баню, раздевались донага в предбаннике и ныряли в сизый пар парилки, освещенной тусклой лампочкой под потолком.
 Фигуры девушек и мужчин расплывались в клубах пара, сливались вместе или высвечивались отдельными интимными частями обнаженных тел, словно в страшных сказках Гоголя про нечистую силу.
 Раскалившись от пара, девушки обливались холодной водой и выбегали в предбанник выпить по бокалу вина, чтобы снова нырнуть в преисподнюю, где их ожидают горячие объятия мужчины, не всегда обязательно своего. Впрочем, эти объятия были вполне безобидны, и вся компания, закончив банные утехи, собиралась за столом, выпивали, девушки плясали канкан, иногда полностью обнаженные, совершенно не стесняясь мужских посторонних взглядов. 
Повеселившись вдоволь, пары расходились по своим комнатам, и ночь любви после бани иногда длилась до утра, когда уставшие и пресытившиеся любовники пили чай и  отдыхали, чтобы к вечеру воскресного дня возвратиться назад в большой город к началу рабочей и учебной недели. В этом году все предприятия перешли на пятидневную рабочую неделю, и лишь школьники, студенты и службы быта и торговли продолжали работать с одним воскресным выходным днем.
Увлекшись любовными отношениями, которые, по уверениям художников, должны были перейти, совсем скоро, в брачные отношения, девушки совсем забросили свою учебу в институте и опомнились только перед угрозой отчисления и неминуемого отъезда домой, где им пришлось бы объяснять родителям, чем они занимались в городе на Неве и почему их девичьи тела округлились и налились женской статью, словно у молодоженок.
Чтобы не возвращаться с позором в родной город, девушки налегли на учебу, сократив часы свиданий, и с трудом, лишившись стипендии, им удалось сдать сессию: они были глупы по жизни, как девицы, но не были дурами в человеческом отношении.
Оставшись без стипендии со скромной помощью из дома, три подруги наконец-то задумались о своем будущем, обратив внимание, что их возлюбленные мастера кисти и карандашей, совсем не интересуются, как и на что живут любимые девушки, не нуждаются ли в материальной помощи в виде нового платья, пальто или теплых сапожек, в которых так уютно ходить по слякотным улицам северного города.
Надя, которая первой согрешила, первой и начала задавать неудобные вопросы своему любовнику Павлу: когда же он сделает ей предложение и возьмет замуж:  – Мы почти полгода вместе, ты говоришь, что любишь меня, и мне хорошо с тобой, Паша, - говорила Надя, ластясь к мужчине после любовных объятий, - почему бы нам не жить вместе, как муж и жена? Ты даже домой меня ни разу не пригласил и не познакомил с родителями,  словно я партизанка какая-то! Как ножки мне раздвинуть – так ты всегда готов, а как взять девушку в жены – так тебя нет. Или я тебе нужна лишь для любовных забав? Или, может, у тебя есть жена? 
Девушки в общежитии тебя видели и сказали мне, что мужчина твоего возраста или женат, или был женат, или больной какой-то: ты не больной – это я точно знаю, и неутомим в любви, значит, или женат, или разведен! Немедленно признавайся! – восклицала девушка, шутливо залезая сверху на любовника и начиная его душить притворно.
Павел, который за полгода связи с Надей уже успел пресытиться ею сполна и начинал подумывать о поиске другой любовницы, которая возвратит его мужское желание на прежний уровень, досадливо морщился от слов совращенной им девушки и нехотя отвечал:
- Да, я был женат, давно, мы разошлись по несходству характеров, и с тех пор я опасаюсь вновь жениться, чтобы не повторить ошибку.
- Полгода достаточно, чтобы узнать  друг друга, - возражала девушка, - и я не могу больше жить в таком состоянии, чтобы подруги по общежитию показывали на меня пальцем и осуждали за связь с пожилым мужчиной.
 Это для них ты пожилой, а для меня в самый раз, и я хочу быть не любовницей, а законной женой, чтобы ты был у меня первым и единственным мужчиной.
- Ладно, отложим это до весны, когда я закончу свою картину, организую выставку в доме художников и познакомлю тебя с коллегами и объявлю, что ты моя невеста. Глядишь, к лету и оформим наши отношения, если ты не передумаешь и не изменишь мне с другим мужчиной, более молодым, – усмехался Павел.
О притязаниях девушки на брак он сообщил своим приятелям, которые тоже пожаловались, что их подружки хотят перемен в отношениях: постель на съемной квартире или на даче их уже не устраивает – хотят замуж.
- Пора им устроить карусель, чтобы присмирели, а дальше видно будет,  – предложил Слава, и сообщники одобрили это решение.
В следующее посещение дачи с девушками, компания разогрелась в бане, где все без стеснения ходили нагими, потом поужинали с вином под треск поленьев, горящих в камине, причем заботливые мужчины подливали вина девушкам, от чего они захмелели и были провожены в комнаты и уложены на постели, а мужчины возвратились за стол и решили, кто из них сегодня пойдет к какой девушке: в этом и заключался смысл карусели – девушки должны были принять в объятья не своего любовника, а его товарища, и тем самым изменить, пусть и невольно, своему избраннику.
Роли были распределены, и мужчины направились по новым адресам: Павел к Любе, Евгений к Наде, а Слава к Вере. Во тьме и под хмельком никто из девиц не обнаружил подмены, любовные забавы прошли с удовольствием, после чего мужчины включили свет, и девушки обнаружили, что отдались другому.
 Мужчины тотчас обвинили девиц в измене, говоря, что ошиблись комнатами, но девушки-то должны были понять, что рядом другой, чужой мужчина.
 Павел как старший, так и сказал Надежде: - Если ты не поняла, что рядом другой, значит, тебе нужен не я, а просто мужчина, и какая после этого может быть женитьба, если ты готова лечь с любым мужиком? Я тебя люблю по-прежнему, но измены простить не смогу, хотя Слава и мой друг, поэтому пусть наши отношения останутся без изменений: нам хорошо вместе, и этого достаточно, а когда страсть пройдет – мы расстанемся.
Подобные упреки были высказаны и другим девушкам, которые наконец-то поняли, что старые ловеласы просто использовали их в своих низменных целях, ради мужского удовлетворения.
Сожалеть и плакать о случившемся было бесполезно, девицы смыли стыд бокалами вина и разошлись на ночлег уже со своими прежними избранниками, убедившись, что ничего нового в объятьях другого мужчины они не испытали, и значит, никакой любви нет, а есть лишь зов женской плоти, требующий удовлетворения от грубой мужской ласки.
С этого случая, если все собирались на даче, то девушки сами, после бани и застолья с танцами в обнаженном виде, уводили своих мужчин, чтобы те не попытались вновь перемениться парами, тем более что Павел откровенно предлагал ещё раз перемениться, чтобы каждая девушка попробовала каждого из приятелей:
- Тогда мы все будем молочными братьями и сестрами, поскольку каждый из нас разок будет с другой и наоборот.
 Юные девы на очередной обмен телами не согласились, и отношения продолжали лишь со своим соблазнителем, не допуская его приятелей к себе, хотя те, украдкой друг от друга, предлагали девушкам интимные услуги.
Речи девиц о замужестве прекратились, а плотские отношения стали обыденностью и даже коллективные посещения театра или ресторана стали весьма редки по причине скандала, устроенного женой Павла, случайно встретившей своего мужа в театре в сопровождении молоденькой девицы, повисшей у него на руке, что обозначало для посторонних их близкие отношения.
 Две другие пары подошли к самому началу выяснения отношений Павла с женой, которая без стеснения дала мужу пощечину, приговаривая:
- Опять старый кобель подыскал себе молодую сучку, водишь её в театры и развлекаешься в постели, а жене своей говоришь, что загружен работой над очередной картиной. Никакой ты не художник, а похотливый пес, который ради новой сучки обманывает и жену, и сына. Я с подругой, у который был лишний билет, пришла в театр, а здесь мой муженек с молодой любовницей ласкается при всем честном народе!
 Вон с моих глаз – дома будем вместе с моим отцом разбираться, - закончила жена Павла выговор мужу и, повернувшись к Надежде, которая отошла в сторонку, продолжила: - Ты-то, молодая дура, что польстилась на старого кобеля? Неужели по нему не видно, что проходимец он по женской части: побалуется, пока не надоешь, и бросит, как использованную вещь- таких, как ты, у него десятки были, но никак не угомонится. 
Наверное, портрет твой обещал написать и вечную любовь, но получишь ты, девочка, обман, разбитую жизнь и аборт, если не опомнишься и не остановишься.
 А! Вот и приятели моего муженька пожаловали, - воскликнула жена Павла, увидел приближающихся Вячеслава и Евгения, - и тоже с молодыми девицами! Небось напели вам, девушки, что они известные художники и, конечно, не женаты. Расстрою я вас: художники они никудышные, халтурщики, и женаты все. 
Удивляюсь, где они таких дурочек находят, что липнут к этим проходимцам, словно мухи на липучку.  Заплачете потом, девочки, но что сломалось – того не склеишь, а эти прощелыги  вместе с моим муженьком будут и дальше развратничать и соблазнять молоденьких дурочек до старости – потому что ничего больше они не умеют и не хотят.
После этого скандала на глазах посетителей, всей компании пришлось уйти из театра, и далее художники осмеливались водить любовниц изредка в рестораны, где риска натолкнуться на своих жен почти не было. Люба и Вера после скандала жены Павла тоже узнали, что их соблазнители женаты, имеют детей и уходить от своих жен не собираются, якобы из-за детей. Но с женами не спят уже несколько лет, чему девушкам пришлось поверить на слово – так убедительны были оправдания пожилых ловеласов.
Поняв ошибки, девушки продолжали свидания со своими растлителями, не в силах расстаться со своими первыми мужчинами и в глубине души рассчитывая на какое-нибудь чудо, которое изменит их любовников к лучшему и даст девушкам шанс на супружескую жизнь. 
Используя девушек для ублажения своей плоти, их растлители совсем не заботились о материальной поддержке соблазненных ими девиц, которые жили лишь на стипендии и небольшую материальную помощь из родительского дома. Увлеченные любовными отношениями, девушки совсем забросили учебу и уже зимой, после сессии в институте лишились стипендии за неуспеваемость, однако помощи от своих соблазнителей не дождались.
Было бы естественно, если взамен любовных утех мужчины взяли на себя заботу о проживании девушек в чужом городе, обули их и одели, взяв на содержание, и вообще следили бы за учебой в институте, чтобы девушки, получив образование, смогли в будущем устроиться на достойную работу и организовать свою личную жизнь после позорной связи с пожилыми мужчинами.
Однако, бытовые заботы совращенных девиц вовсе не интересовали подлецов – совратителей, которых ничто не заботило, кроме интимных отношений с молоденькими девушками. Видя откровенную  бедность гардероба девушек, включая обветшавшее нижнее бельё, и стесненность в средствах даже на пропитание, взрослые мужчины – растлители не предлагали девушкам своей помощи и участия в организации быта и учебы и девицам - для своего существования в чужом городе, пришлось продавать свои золотые украшения, купленные родителями для своих любимых дочерей.
Надя, которая первой повелась на любовное воркование пожилого ловеласа Павла, первой начала искать запасные варианты устройства своей личной жизни. Познакомившись, по случаю, со студентом-выпускником института физкультуры, она к маю месяцу отдалась ему и далее продолжала жить одновременно с двумя мужчинами, поочередно встречаясь то с одним, то с другим.
 Студент, каким-то образом узнав об этой связи своей девушки, устроил Надежде сцену ревности, но потом смирился со статусом рогоносца и пригласил Надю в жены, чтобы увезти её прочь из Ленинграда к себе на родину в небольшой городок, где никто не будет знать о позорном прошлом его жены.
Люба и Вера, тоже продолжая встречи со своими растлителями, по примеру подруги пытались познакомиться с подходящими парнями, которые, жертвуя своей честью, помогли бы девушкам вырваться из цепких лап обольстителей, но хорошие парни, пригодные для устройства личной жизни, узнав о связи новой знакомой с пожилым мужчиной, брезгливо отворачивались- как от прокаженных.
 Связь восемнадцатилетней девушки с сорокалетним мужчиной считалась в те времена позорной и не имеющей оправдания, сродни проституции и даже хуже, ибо проституция – это работа за деньги, а связь с пожилым мужчиной – это образ жизни распутной девушки.
Позорная связь девушек с их совратителями прекратилась вдруг и одновременно для двух подруг. Как-то в мае, погожим воскресным днем, художники пригласили своих любовниц навестить дом художника, где организовалась небольшая выставка полотен одного из их коллег – человека талантливого и работящего. День был не приемный для посетителей и вахтерша отказалась пропускать девушек, не имеющих отношения к художественному учреждению.
- Вас троих, с пропусками, я знаю, частенько третесь здесь, чтобы перехватить заказ на вывеску, афишу или плакат, а вас, девушки, я не знаю, знать не хочу и без пропусков в залы не пропущу.
- Так это с нами девушки пришли, тетя Маша, и вы должны нас пропустить, - уговаривал Павел вахтершу, надеясь, что после выставки Надя согласится пойти на квартиру для свиданий на сеанс любви, хотя Надя предупредила, что эта встреча последняя, она скоро выходит замуж, уезжает и не допустит больше Павла к себе, хотя он и продолжает ей нравиться - как мужчина, потому что жених её не удовлетворяет - как женщину.
- Какая я тебе тетя! – возмутилась вахтерша, - Тоже мне, племяннички выискались: не художники вы, а развратники подлые, соблазняете доверчивых девушек, водите их сюда, чтобы поверили, будто и в самом деле художники. Сколько себя помню здесь, никто из вас ни одной картины не выставил, и перебиваетесь мелкими заказами. Но девиц сюда переводили много и всегда других, вот я и поняла, что маляры вы блудливые, но представляетесь художниками, чтобы головы одурманить глупым девицам вроде этих, что с вами сейчас.
- Вам-то, девушки, как не стыдно, блудить с сорокалетними мужиками, у которых и жены есть, и дети водятся? Захотелось к культуре приобщиться, а приобщились к распутникам пожилым, которые вас поматросят и бросят, и будете потом по жизни маяться из-за блуда с распутниками старыми.
 Какой нормальный мужчина возьмет такую порченую в жены? Никакой! А если кто и женится по глупости, то не простит никогда своей жене такой измены со старым развратником. Уходите отсюда, девицы блудливые, все равно не пропущу сегодня. Завтра будет день для посторонних, тогда и приходите вместе со своими кобелями старыми, - закончила вахтерша свои поучения и, поставив в проход стул, села на него, давая понять, что разговор окончен.
- Что вы себе позволяете? – возмутился Павел, который и задумал посещение выставки, чтобы приободрить девушек и показать им причастность приятелей к искусству.
- Тебя не спросила,  поганец, - ответила вахтерша. – Погоди, я ещё заявление в партком напишу, как вы, женатые художники, члены партии, совращаете молодых девушек и ещё приводите их сюда, чтобы похвастать своими успехами в постели перед другими – настоящими работниками искусства.
 И вы, девицы, когда поймете, что связались с прохвостами, пожалуйтесь на них в союз художников и женам этих кобелей скажите, как они вас совратили. На обман надо отвечать наказанием обманщика, а не слезы в подушку лить, сожалея о своей глупости. Видите, как ваши художники хвосты поджали, когда я сказала про партком! Боятся они огласки, потому что кончится тогда их беззаботная жизнь.
Теперь уходите отсюда все, пока я коменданту не позвонила, чтобы прогнал посторонних.
Маляры, как назвала вахтерша наших художников, действительно съежились от слов простой женщины и поспешно вывели девушек на улицу.
Девушки, все красные от стыда, потому что впервые их, открыто, посрамили за позорную связь с пожилыми мужчинами, поспешно простились со своими ухажерами и возвратились в общежитие, чтобы никогда больше не встречаться с теми, кто сбил их со светлого пути, обманом соблазнил, развратил и бросил.
 Ни один из любовников не возразил на упреки вахтерши и не сказал ей, что эти девушки не просто возлюбленные, но  скоро станут законными женами – как надеялись Вера, Надежда и Любовь, когда уступали домогательствам художников, оказавшихся обманщиками и развратниками.
Потом каждый из художников  ещё не раз встречался с совращенной им девушкой, чтобы возобновить интимные отношения, но Надя и Вера, пережив стыд, позор и унижение от этих отношений, не поддались уговорам и начали устраивать свою личную жизнь, пытаясь встретить порядочного мужчину, готового взять в жены порченую девицу, простив ей прежние прегрешения.
Лишь Люба, пристрастившись к грубым чувственным удовольствиям с мужчиной, продолжила свои отношения со Славой, которого в минуты близости  называла  «сладуранчиком», встречаясь с ним в съемной комнате на Фонтанке, где ранее и её подруги тоже встречались со своими искусителями.
 Такие отношения продолжались пару месяцев, пока, однажды, решив сменить бельё, Люба зашла в неурочный вечер в эту комнату и  застала там своего «сладуранчика» со знакомой девушкой из общежития за любовными занятиями, причем девушка находилась сверху мужчины в позе наездницы и скакала, встряхивая грудями, совершенно голая, и оба вскрикивали от удовольствия, что особенно возмутило и оскорбило  Любу,
 Славик – сладуранчик, увидев вошедшую девушку, ничуть не смутился, а весело предложил ей присоединиться к любовным играм.
Слезы обиды брызнули из глаз Любы и она опрометью выскочила из комнаты свиданий, размазывая слезы по щекам, хотя обижаться ей следовало лишь на самоё себя, когда она решилась на связь с пожилым ловеласом, назвавшимся художником.
 Измены с подругой  Люба не простила  и тоже рассталась со своим растлителем. Так  постыдно закончилась любовная связь юных девушек с взрослыми опытными  развратниками, которые высушили девичьи души и растлили их тела, навсегда лишив девушек стремления к простому девичьему счастью и  благополучной семейной жизни.
  За любовными занятиями девушки запустили учебу и вскоре всех троих отчислили из института. Пришлось искать работу, чтобы не возвращаться  со стыдом к  родителям – простым людям, которые никогда не поймут, как их любимые дочери могли совратиться в большом городе, поддавшись лжи и обману пожилых ловеласов-бездельников от искусства живописи.
Дальнейшая судьба этих девушек сложилась не лучшим образом, но это сюжет уже другого рассказа.
Через четверть века, негодяи, подобные этим художникам, и их потомки, уничтожили народную власть и те моральные принципы христианских заповедей, на которых эта власть основывалась. Наступили окаянные времена, когда прелюбодейство из порока превратилось в добродетель, проституция стала престижным способом зарабатывания денег, сексуальные извращения превратились в забавы богатеев, человеческие качества и моральные устои начали измеряться деньгами, которыми стало возможно купить любовь, верность и преданность.
 Эти чувства Вера, Надежда и Любовь вполне могли встретить, если бы не подошли опрометчиво к незнакомым мужчинам возле вокзала в самом начале своей девичьей жизни, и мужчины эти оказались мерзавцами, с которыми в те времена можно было столкнуться не чаще, чем с вирусом гриппа на летней улице большого города.
Возможно, избежав этой встречи, девушки совершили бы другие глупые поступки, поскольку моральные качества, позволившие им вступить в связь с взрослыми мужчинами и стремление к легкому успеху в личной жизни, могли привести их к другим неприятностям и разочарованиям.
 Успех в жизни достигается трудом и осмотрительностью и никогда не решается через постель, чего девушки, окончив школу, так и не усвоили, мечтая через удачную связь с мужчиной добиться обеспеченной и интересной  жизни, но стали лишь   легкой добычей сладострастных негодяев.

 станислав далецкий