Александр Соколов Жанр прозы:

29 декабря 2015 Эротическая проза и рассказы

sp;       -Да постой же, -Влад тоже встал и взял его за плечо, -Оставайся у меня...
          Тогда у Влада еще не было никаких намерений, ему просто не хотелось расставаться с этим показавшимся ему симпатичным парнем. Игорь внимательно посмотрел на Влада и почему-то сразу отвел глаза, а губы его тронула улыбка:
          -Может, не стоит все-таки?
          -Тогда я провожаю тебя на Народную, - решил Влад.
          -Вот этого делать не надо, -серьезно ответил Игорь, внимательно смотря в глаза Влада.
          -Ну, так остаешься? 
          Игорь тихонько засмеялся, обнял рукой Влада и сказал:
          -Пошли...
          Было непонятно, куда? Но Влад ничего не спросил, а Игорь повлек его в комнату.
          -Здесь? - спросил он, когда они подошли к дивану.
          -Ну...
          Влад раскинул диван, положил рядом две подушки и стал расстегивать джинсы.
          -Не надо, раздеваться не будем, - сказал Игорь, ложась с краю.
          Влад перелез через него и улегся у стенки.
          -У тебя уже? - спросил Игорь, легонько схватив его между ног.
          -А у тебя?
          Влад сделал то же самое и ощутил под тонкими спортивными брюками твердый, как камень, член.
          -Ну и стоит у тебя... - вырвалось у него.
          -У тебя тоже, - тихонько засмеялся Игорь, залезая ему под джинсы, -Давно ничего такого не было?
          -Давно, -признался Влад.
          -У меня тоже...
          Они приспустили трусы и с упоением водили друг другу по зажатым в ладонях членам. Потом Игорь приподнялся и взял член Влада в рот. Влад застонал от ощущения, не испытываемого уже добрый десяток лет, а тот активно работал языком, губами и пальцами.
          -Подожди, - простонал Влад, - Я не хочу так быстро...
          -Тогда соси у меня, - сказал Игорь, спуская спортивки до щиколоток, и становясь над ним на колени.
          "Не во сне ли это все?" - пронеслось в сознании Влада.
          -Михе ты тоже так делал? - спросил он.
          Слова слетели с языка сами собой, но ответ буквально ошеломил и отозвался в душе Влада щемящей тоской о безвозвратно потерянном:
          -Будто не знаешь... Соси...
          Влад обхватил губами член Игоря. Потом они делали это одновременно, лежа головами в разные стороны, и наконец, обнявшись и мастурбируя, испытали обильное завершение процесса.
          -Дай платок, - прошептал Игорь.
          Влад вытащил его из кармана джинсов и протянул Игорю, а тот тщательно вытер последствия.
          -Давай спать, - сказал он, натягивая спортивки.
          Влад уснул, впервые в жизни ощущая рядом с собой волнующий запах мужского тела...
          Утром они поднялись, как ни в чем не бывало, попили кофе и расстались на троллейбусной остановке. На прощанье Игорь черканул Владу свой телефон, уступая его настойчивой просьбе.

           Влада эта ночь лишила покоя. Воспоминания заставляли дважды прибегать к тому, чем он не грешил так часто даже в ранней юности. Он ждал день, второй, в надежде, что Игорь даст о себе знать, но тщетно. На третий день осмелился позвонить сам. Поднявшая трубку женщина весьма нелюбезно сказала, что Игорь здесь не живет, а на вопрос, где живет и как с ним связаться, ответила, что тот, кому надо, это знает. Влад понял, что надеяться не на что, но успокоиться уже не мог. Особенно подействовало на него то, что Миха, к которому он в свое время испытывал симпатию, оказывается, был таким же и прошел мимо него.

          Многое в их отношениях теперь открылось Владу совсем по-другому. Он вспомнил, что однажды Миха перепутал части фильма, и сеанс пришлось остановить. Тогда он, сгоряча, по-свойски залепил ему подзатыльник, но тот не обиделся, а только боднул головой Влада со словами:
          -Чего ты на меня кричишь?
          -А на кого мне кричать? На тетю Машу? Это ее работа?
          Пожалев о своей несдержанности, он схватил Миху за шкирку и начал уже в шутку трясти, приговаривая:
          -Смотри номера частей, смотри номера частей...
          А тот как-то блаженно хихикал при этом, как бы принимая игру. 
          Он вспомнил, как они много раз затевали возню, когда оставались в аппаратной одни, причем Миха сам провоцировал на это Влада, слегка толкая коленкой:
          -Все равно ведь спокойно работать не дашь...
          И это тогда, когда он переживал разрыв с Андреем на почве его любви к Лене.
          "Какой же я был дурак!" - восклицал про себя Влад.
          Возник порыв поехать в Москву и разыскать Миху, но он отказался от этих намерений, понимая, что теперь уже, наверное, поздно. 
          А газеты пестрели объявлениями об однополых знакомствах. Влад отвергал такой способ, понимая, что счастья не найдешь по рекламе, его можно только встретить. Но годы идут, жизнь проходит в кругу одних и тех же людей, а здесь -  каждая встреча будет целенаправленной, и кто знает, может быть, десятая или двадцатая окажется той самой, которую можно прождать всю жизнь.
          Влад купил рекламную газету и разослал десяток писем по объявлениям. Результат разочаровал Влада. Поскольку его первая любовь пришлась на подростковый период, представить возлюбленного человеком своего возраста или старше, Влад не мог, а его двадцать пять в представлении восемнадцатилетних мальчишек были, очевидно, предпенсионным возрастом. 
На десять писем он получил лишь четыре ответа, три из которых были от малолетних проституток. Четвертый прислал свой телефон с готовностью встречи. Письма Влад забрал на почте по дороге на работу, и придя, тут же позвонил из администраторской ДК, дождавшись момента, когда там никого не было. 
          Парень согласился приехать хоть сейчас. Они договорились встретиться возле справочной Московского вокзала через полчаса. Уйти с работы для Влада проблемой не было. Государственная киносеть разваливалась, а коммерческая еще не успела развернуться. Кинопоказ в ДК был прекращен, и Влад, по сути, только высиживал на работе время, находясь в подвешенном состоянии относительно своего будущего.
          Когда он подходил к условленному месту, то безошибочно выделил из толпы привалившегося к стене во фривольной позе пацана в разорванных на коленках и ляжках джинсах, стреляющего плутоватыми серыми глазами из-под козырька бейсболки на парней и мужчин.
          -Привет, -протянул он ему руку, - Вася?
          -Ну, -улыбнулся пацан, окидывая его вожделенным взглядом, - а ты - Влад? Куда пойдем?
          -Что, прям сейчас, сходу?- растерялся Влад.
          -Ну, а когда? Чего ж тогда звонил? В туалет на вокзале можно, но там стремно. Я на товарном дворе местечко клёвое знаю, если свободно. Пошли?
          -Подожди, - ответил Влад, мучительно соображая, как поступить. 
          Сговорчивость и раскрепощенность пацана завели его. 
          "Была - не была," - решил Влад и сказал:
          -Пошли.
          Васька даже не спросил, куда? Он молча шел рядом, а Влад ловил взглядом мелькавшие в прорезях его джинсов голые ноги и уже чувствовал самое настоящее возбуждение. Скоро они дошли до ДК.
          -Иди в эти двери и спускайся вниз, в туалет, -сказал Влад, -Я приду минут через пять.
          Васька опять ничего не спросил и уверенной походкой пошел в указанном направлении. Влад остался, в волнении выкурил сигарету, а потом направился следом.
          -Дайте мне ключи от большой аппаратной, - обратился он к вахтерше.
          Спустившись в туалет, Влад заметил показавшийся из одной кабинки знакомый козырек с выглядывающими из-под него серыми глазами. Влад приложил палец к губам, поскольку уловил в туалете еще чье-то присутствие, и поманил его жестом за собой. Они тихонько поднялись по лестнице, прошли по балюстраде и оказались на другой лестнице, ведущей на самый верх. Влад открыл помещение аппаратной и закрыл замок изнутри, когда они вошли.
          -Это чего, чтоб кино показывать? -спросил Васька, осматривая аппаратуру.
          -Да, - ответил Влад.
          -Такие здоровые... Клёво.
          -Все тебе клёво, -усмехнулся Влад, снимая с него бейсболку и валя на диван.
          Васька не заставил себя упрашивать. Он одним махом скинул кроссовки, джинсы и футболку, оставшись абсолютно голым - трусов и носков на нем не было.
          -Без трусилей ходишь, охальник, - восхищенно проговорил Влад, рассматривая его стройное юное тело.
          -Чтоб быстрее добраться, -улыбнулся Васька, задирая ногу и тряся себя за яички, и уже возбужденный член, -Раздевайся тоже...
          -А тебе правда, восемнадцать? - усомнился Влад, глядя на него.
          Сейчас, голышом и без бейсболки, ему можно было дать не больше четырнадцати.
          -Паспорт есть, -подмигнул ему Васька, -Не ссы в трусы, они линяют...
          Он плюхнулся на колени на пол, стянул с сидящего на диване Влада джинсы и стал сосать ему член, поминутно вскидывая лукавые серые глаза. Влад гладил ему плечи, шею, руки и ерошил волосы. Он смотрел в глаза Ваське и видел перед собой такие же озорные глаза Андрея во время их забав. 
Не желая доводить до кульминации, Влад вытащил член. Васька прыгнул на него, как заяц, и они затеяли возню, с силой хватая друг друга за различные части тела, хохоча и постанывая при этом одновременно.
            Навозившись вдоволь, Васька встал на диване на колени, растопырив попку. Замирая от восторга, Влад вошел в него. Васька так мастерски подмахивал, что Влад быстро почувствовал приближение вожделенного момента. У Васьки это произошло чуть раньше и очень обильно - на матерчатой обивке дивана растеклось влажное пятно. Влад громко застонал, и добавив рядом свое, повалился на диван, но... тут же вскочил, внутренне похолодев.
Задняя стена аппаратной представляла из себя тонкую фанерную перегородку, отделявшую ее от помещения самодеятельности, через которую был слышен каждый звук. Рассчитывая, что сюда проще всего проскочить незамеченными из туалета, Влад забыл об этом. И сейчас он отчетливо услышал за стеной шорох. Сделав знак Ваське молчать, Влад прислушался.
          -Алексей Дмитриевич, вы где? - послышался отдаленный, очевидно, из коридора, голос завхоза.
          За стеной раздались удаляющиеся шаги и звук закрываемой на замок двери.
          -Одевайся, быстро! - приказал Влад Ваське, поспешно натягивая на себя джинсы.
          Они выскочили на лестницу, Влад закрыл дверь на замок, но едва они устремились вниз, как послышались шаги и голоса поднимающихся завхоза с главным инженером. Ребята на цыпочках рванули наверх и заскочили на чердак. Влад подпер дверь доской, и они затихли, прислушиваясь. Вот шаги раздались уже возле киноаппаратной. 
          -Закрыто, - послышался голос завхоза, - А что случилось, Алексей Дмитриевич?
          -Узнайте на вахте, кто брал ключ? - приказал главный инженер.
          Послышались спускающиеся шаги завхоза и звон ключей - судя по всему, инженер догадался захватить запасную связку. В аппаратной он пробыл недолго, после чего закрыл дверь и тоже пошел вниз. 
          Влад стоял, покрывшись холодным потом и понимая, что случилось непоправимое. Тревожно глянули из-под козырька бейсболки Васькины глаза:
          -Застукали нас?
          -По полной программе, -упавшим голосом ответил Влад, садясь на какую-то трубу.
          Он достал сигареты, и они закурили, молча смотря на клубящийся в проникающих сквозь чердачные окошки лучах солнца, дым.
          -Пошли, -обреченно сказал Влад, бросая и затаптывая окурок.
          Ребята тихонько приоткрыли дверь и прислушались. На лестнице стояла тишина. Они спустились вниз, и Влад с замиранием сердца открыл дверь, ведущую на балюстраду. Там тоже никого не было.
          -Спускайся по лестнице вниз и выходи, будто идешь из туалета, -прошептал Влад, убедившись, что парадная лестница пуста. 
          Он проводил Ваську до полпути, и уже собрался пойти в радиоузел, когда увидел стоящего на балюстраде главного инженера, который смотрел на него долгим тяжелым взглядом.

          -Молодой человек пусть идет, а вы зайдите ко мне, -мрачно проговорил инженер.
          Васька вскинул на Влада полный сочувствия взгляд.
          -Иди, -одними губами сказал Влад.
          Васька пошел вниз по лестнице, а он повернулся и понуро направился в кабинет главного инженера. Тот уже сидел за столом, погруженный в чтение какой-то бумаги.
          -Поднимитесь в помещение киноаппаратной большого зала и уберите следы своего пребывания там, - не поднимая взгляда, сказал инженер, -После чего, сдайте ключи и можете быть свободны. Завтра придете в десять часов в отдел кадров, напишите заявление и получите расчет.
          Влад, ни слова не говоря, вышел. Что значит спорить в такой ситуации, он помнил по Москве. В Ленинграде, очевидно, дела решались еще проще.



          4.


          За окном стояло лето. Влад защищал диплом. После увольнения из ДК, им овладела полная апатия. Он занимался, как исступленный, прерываясь только для сна и принятия пищи. Его научный руководитель заметила, что если бы Влад так занимался все время, то вышел бы на красный диплом. Но ему было все равно - он оглушал себя занятиями, чтобы больше не хватало сил ни о чем думать. Но вот диплом был в кармане, и эта возможность исчезла. Надо было устраиваться на работу - деньги подходили к концу, а помощи ждать было неоткуда.
          Влад оттягивал поиски работы сколько мог, и вдруг, именно тогда, когда он понял, что еще неделя, и ему станет нечего есть, позвонил руководитель самодеятельности из бывшего его ДК.
          -Как у тебя дела? - спросил он, как ни в чем не бывало, - Работаешь где?
          Влад молчал, поскольку разговаривать ни с кем не хотелось, а бросить трубку казалось невежливым. Однако, тот истолковал его молчание по-своему:
          -Я не спрашиваю, где конкретно? Я спрашиваю, вообще работаешь?
          -Нет, - коротко ответил Влад.
          -А институт закончил?
          -Две недели, как диплом защитил.
          -Поздравляю. В театр звукорежиссером пойдешь?
          -Не мой профиль...
          -Да какая разница? У нас же справлялся вместо радиста. На своих мероприятиях я был тобой доволен. У тебя способность к этому есть.
          -Спасибо, Борис Петрович...
          Его забота тронула Влада, а особенно то, что тот не отвернулся от него после всего происшедшего.
          -Так я поспособствую, -заверил Борис Петрович, -Запиши телефончик... Да, самое главное - ничего не подумай и не чувствуй себя ничем обязанным. Мне просто жаль, когда хороший человек страдает от чьей-то твердолобости. Удачи.
          "Есть же все-таки настоящие люди, - подумал Влад, записывая номер, - Почему только они всегда в меньшинстве?"
          В театре его встретили хорошо. Что театр - это семья, и человек, попадающий туда, не может избежать всех нестроений, кем бы он не работал, Влад поймет позже. А первое время новая работа увлекла его. Когда он сел рядом со звукорежиссером на проводку спектакля, то сумел понять суть так быстро, что на втором акте они уже поменялись местами, и за пультом оказался Влад.
          Во всем происшедшем Влад винил только себя. Уехать в другой город, порвать с прошлым и опять угодить в ту же грязь. Сколько он еще будет страдать от самого себя? Все чаще вспоминал он слова тети Аси о природе человека, о подлинном и наносном. Вспоминал лица людей на ее похоронах и на похоронах своего отца, настолько отличавшиеся друг от друга, как будто это были люди из разного мира. Но ведь верила же она во что-то? А может, это что-то действительно рядом, надо только пустить это в свое сердце? Что искать истину в людской правде бесполезно, Влад уже понимал. Что принято у одних, того не приемлют другие, а третьи вообще не имеют об этом никакого представления. Должно же быть что-то единственное, заложенное в человеке самой природой?
          Влад ушел в созерцание, отрешившись от суеты мира. В свободное время полюбил гулять на природе, стал читать Достоевского, Толстого, Чехова, открывая их для себя заново. Опять вспомнил Галича и Булгакова, перечитав Мастера и Маргариту, и восприняв совсем иначе, нежели в детстве. Однажды, придя домой, он вошел в комнату тети Аси и снял с полки Евангелие. До Влада постепенно начинало доходить, откуда был в тете Асе тот самый внутренний стержень, благодаря какому она не боялась быть непонятой. У нее был другой Судья, один-единственный…
          Влад возвращался к чтению Евангелия неоднократно, и заметил, что происходит то же, что и с Булгаковым - спустя время, оно каждый раз воспринимается по-другому. Главное, что покорило его - это проходящая красной нитью безграничная любовь Христа к людям, достигшая апогея в распятии Себя на кресте за их грехи. С позиции любви стало понятно и то, что, следуя привычной логике, первоначально вызывало отторжение. Понимание приходило не сразу, а спустя какое-то время. Эти внутренняя борьба, приводящая постепенно к изменениям понятий, заняла у Влада не один год. Хотя, внешне он оставался самим собой.

          Театр, заинтересовавший его сначала, открыл во всей красе свой закулисный мир. Это было повергло Влада в уныние, но очень быстро он нашел там свое место, отказавшись от участия в "подковерной борьбе". Этим он снискал у кого неприязнь, у кого насмешку, а у кого молчаливое уважение. Но и одно, и другое, и третье оставило его равнодушным. Влад неожиданно заметил, что с тех пор, как в его душу стали входить другие понятия, отношение окружающих перестало быть определяющим. Не то, что ему стало на всех наплевать, но его перестало это трогать. Даже в том, что составляло главную "тайну" его жизни, постоянно преследовавший его ранее страх, что кто-то что-то узнает, стал уступать место сожалению - сам рассказал бы, да разве поймут? Он заметил, что скрывает это уже не из страха, а как бы щадя людей и не желая терять их для себя. 
          Прошел один сезон, другой. Актеры полюбили его за покладистость и стремление всегда придти на помощь. Из всех звукорежиссеров, он был единственным, кого можно было попросить "репетнуть" музыкальный номер перед началом спектакля, даже если это не было выписано на доске режиссерского управления, или дать фонограмму немного иначе, чем значилось в партитуре. Его стали тихо недолюбливать коллеги, особенно после того, как одна актриса имела неосторожность вслух заметить, что он ведет спектакли лучше, чем другие, но Влад воспринимал их скрытые козни с улыбкой. При этом никогда не отказывался помочь и им - брал на себя самые трудные выпуски и ни разу не вступил в борьбу за зарубежные поездки. Это было главным камнем преткновения и среди актеров, и среди постановочной части, поскольку недельные гастроли обеспечивали полгода относительно сытой жизни здесь, по причине валютных командировочных.

          Хотя большинство относилось к Владу с симпатией, и Влад это знал, не чувствовать косых взглядов и скрытой неприязни он тоже не мог, и мир в душе часто сменялся раздражением и унынием. Влад ругал себя и реально чувствовал, что ему не хватает чего-то такого, что помогло бы не потерять в суете обретаемое новое мироощущение. Он опять вспоминал тетю Асю, ее слова о том чувстве, которое нельзя в себе культивировать, но можно открыть. Влад не мог сказать, что он что-то открыл, но чувствовал, что к нему стала возвращаться уверенность, которая исчезла после смерти отца. Откуда-то возникло ощущение невидимой поддержки, терять которое ему не хотелось. Но где найти то, что помогло бы в этом, оказавшись сильнее житейских неурядиц? Ему все чаще стало казаться, что полноценно можно сохранить это состояние в себе, только лишь изменив уклад жизни.
          Влад решил прийти в храм, чтобы обрести какую-то систему, которая укрепляла бы его стремления. Потребовалось немало времени, пока он постиг происходящее там. Мешал непонятный язык, отсутствие знания службы, но помогли все понять опять же книги, стоящие на полке в комнате покойной тети Аси. Влад стал воспринимать все осознанно, и обрел тем самым эту поддержку. Теперь ему хотелось идти дальше - он ощутил реальное желание приобщиться Святых Христовых Таинств. 
          На исповедь Влад шел с твердым намерением рассказать все, как есть, завершив таким образом очищение души, длившееся уже не один год. Чтобы ничего не забыть, он решил написать все на листочке, что, как он видел, делали многие. Высокий иеромонах с длинной черной бородой взял в руки протянутую Владом записку.
          -Батюшка, я первый раз на исповеди, - сказал Влад, -Крестили меня, когда я был младенцем...
          -Бросайте курить, - отрывисто бросил священник, продолжая читать.
          -Я постараюсь, со временем...
          -Надо не со временем, а сразу, раз вас Господь призвал, а то поздно может быть... А это что? - ткнул он пальцем в строчку, - О каком лицедействе идет речь? Кем вы работаете?
          -Звукорежиссером в театре...
          -Недостойное христианина дело. Театр, кино - это все ведет в греховную бездну. Ленин не случайно говорил, что из всех искусств, кино - важнейшее. Меняйте работу.
          -Но ведь искусство, бывает, пробуждает в человеке добрые чувства...
          -Только Господь их может пробудить. Что побуждало допускать непочтительность к вере в юности?
          -Я тогда еще не познал...- начал было Влад, но священник перебил, подняв на него тяжелый пристальный взгляд, -Это что? Вы знаете, что за этот грех отлучали от церкви? 
          -Так я же не могу по-другому...- обреченно проговорил Влад, поняв, о чем идет речь.
          -Не можете? Для вас содомия дороже Бога?
          -Батюшка, но ведь есть же разница, когда это совершают из блудных побуждений, а когда...
          -И с такими мыслями вы приходите на исповедь? - вознегодовал тот, - Рано вам приступать. Читайте послание к Римлянам святого апостола Павла и молитесь о ниспослании мудрости. Все.
          Он вернул Владу записку, подзывая жестом следующего исповедника. Влад вышел из храма, как оплеванный. Он шел домой и вспоминал, с каким трепетом спешил на эту первую в свой жизни исповедь, обернувшуюся душевной мукой.
          "Не может быть... Не может быть", - повторял он про себя.
          Придя домой, Влад, помолясь, взял Библию и начал читать послание к Римлянам. Он читал долго, перечитывал и другие места, где упоминалось об этом грехе, но всякий раз приходил к выводу, что везде речь шла о блуде или о насилии. Повторилась та же история, когда ему были непонятны буквально понятые отдельные Евангельские притчи, и вызвавшие совсем другой отклик, когда он воспринял их сердцем, с позиции всепобеждающей любви.
          "Но ведь от церкви-то действительно отлучали, - подумал Влад, и тут же спросил сам себя, - Только кто отлучал, за что именно и от какой церкви? И кто распял Христа?"
          Влад подумал еще, а потом успокоился и стал читать вечерние молитвы. В душе у него постепенно воцарялся покой. Влад не перестал ходить в храм, он только поменял приход. 
          Храм, куда он пришел, был маленьким, и очень скоро Влад примелькался среди прихожан, а с некоторыми уже обменивался легкими поклонами. Священников здесь было трое - старенький настоятель и двое молодых. 
В первое же воскресенье Влад пошел на исповедь. Он переписал ту злосчастную записку, еще раз осмыслив все свои грехи и изложив только суть. Что касается интимной стороны, написал то, в чем действительно глубоко раскаивался и горячо желал избавиться - блуд и зависимость от плотских страстей, остальное отдав всецело на суд Божий. Исповедь принял настоятель. Он внимательно прочитал записку, несколько раз прерываясь, что-то шепча губами и осеняя себя при этом крестным знамением.
          -Искренне каетесь в грехах?- спросил он Влада, глядя добрым и одновременно пытливым взглядом ему в глаза.
          -Да, батюшка, - искренне ответил Влад.
          -Зла, обиды ни на кого не держите?
          -Нет.
          Влад не кривил душой. Он и в самом деле не держал ни на кого обиды, даже на того иеромонаха из лавры. Скорее наоборот, благодарил Бога за это испытание.
          -Как ваше имя?
          -Владислав.
          -К причастию готовились?
          -Готовился, батюшка. Постился вчера, каноны и последование вычитал...
          -Мало вычитать, молиться при этом надо, -мягко заметил священник, накрывая его голову епитрахилью и читая разрешительную молитву.
          Так Влад стал воцерковленным человеком, и это окончательно укрепило его образ жизни. Свою личную жизнь он тоже отдал на Промысел Божий, как не пытаясь ломать свою природу, так и не ища плотских утешений.
          Прошло полгода. Однажды, после будничной литургии, когда уже почти все разошлись, из алтаря выглянул настоятель, и окинув взглядом опустевший храм, поманил Влада к себе. 
          -Пройди сюда, -сказал он, открывая боковую дверь в алтарь, -Три земных поклона только сотвори...
          Влад впервые оказался в алтаре и с благоговением выполнил поклоны. Настоятель подошел к жертвеннику и протянул Владу открытый молитвослов:
         -Я спешу, -сказал он, -Я потреблю дары, а ты почитай мне молитвы по причащении.
          Влад взглянул в молитвослов - он был на непонятном ему церковнославянском языке. Однако причащался Влад довольно часто, и многие молитвы знал наизусть. Узнавая знакомые слова, точнее - угадывая их за витиеватыми буквами, он довольно быстро и связно сумел все прочитать.
          -А неплохо, -сказал настоятель, -Помогать на службе желания нет? А то, видишь, - с алтарниками у нас беда. Осилишь шестопсалмие к субботе?
          Так Влад стал чтецом-алтарником. То, что открылось ему по ту сторону иконостаса, не всегда выглядело благочестиво, но Влад никого не осуждал. Он понял, что священники тоже люди, а безгрешен один Господь. Особое уважение и любовь снискал у него старенький настоятель. Он смиренно исполнял свой долг и не был одержим манией величия. Проповедовал редко и всегда немногословно - буквально несколько фраз, но тех, что невольно западали в душу. И главное - о самом насущном, чего не хватало людям - добре и терпимости друг к другу.
          -Пусть молодые говорят, -как-то сказал он Владу после очередного, произнесенного с амвона, короткого напутствия, - Они теперь грамотные, а нас в семинарии учили только кадилом махать, да требник читать. А покажешь, что говорить умеешь - и вовсе не примут. Тогда грамотные не нужны были...
          Влад знал, что за плечами настоятеля тяжелый жизненный путь. Говорили, что он прошел всю войну и имеет награды. Только сам тот об этом никогда не рассказывал. Поговорить любил молодой отец Сергий, да только о чем-то другом - о врагах России, об "угрозах глобализма", о необходимости противостояния "обществу потребления". На Влада его проповеди действовали угнетающе, но прихожане слушали охотно, и были такие, что ходили на исповедь только к нему. Влад сначала недоумевал, что их влечет? Может быть то, что в словах отца Сергия было все привычно, как и в их комсомольской молодости? Вот мы - вот враги, а смысл жизни - борьба. Разве только, вместо коммунизма - Царство небесное. 
          Узнав за полгода прихожан, Влад видел во многих именно то, о чем говорила в свое время тетя Ася - увлечение религией. Веру не в Бога, а в обряд, не в Промысел Божий, а в исполнение правил и традиций, многие из которых даже таковыми и не являлись. Но были богослужение, молитвы, таинства, было то, где можно почерпнуть силы для укрепления в вере. Это было самое главное и единственное, ради чего Влад шел сюда.
          Этот год стал, наверное, самым гармоничным в жизни Влада. Везде были добрые отношения с людьми, и везде в нем ощущалась потребность. Влад понял, что самое ужасное для человека, это - когда он никому не нужен. 
Он не желал никаких изменений, но они произошли сами собой, став для него еще одним испытанием.  
          В один ужасный день скончался настоятель. Произошло это совершенно неожиданно. Еще месяц назад он служил и был таким, как всегда. Разве что, немного изменился цвет лица и стала нетвердой походка. Потом очередную воскресную литургию отслужили без него, а вслед за этим прошел слух, что настоятеля положили в больницу. Влад хотел съездить и навестить. Он ждал в тот день отца Сергия, чтобы узнать адрес больницы, а дождался трагического известия. Как всегда в таких случаях, была назначена архиерейская служба, на которой должно было быть совершено отпевание, а исполняющим обязанности настоятеля был назначен отец Сергий. 
          Влад мог не приходить на эту службу. Раз будет архиерей - будет толпа иподьяконов, обойдутся и без него. Даже какой-то внутренний голос подсказывал ему придти, как простому прихожанину, и проводить батюшку в последний путь в толпе других, но Влад все-таки пришел в алтарь с намерением помочь. Должно было присутствовать много духовенства из других храмов, а он знал, что при этом всегда возникает неразбериха.
          Влад заметил его сразу, как только вошел в алтарь. Это, несомненно, был иеромонах, принимавший у него самую первую исповедь. Среди толпившихся в южном приделе священников, он выделялся своим ростом и длинной черной бородой. Влад проскользнул мимо, стараясь не попадаться ему на глаза. Во время службы этого избежать не удалось, но взгляд иеромонаха скользил по нему равнодушно, как по неодушевленному предмету. Может, все и прошло бы гладко, но войдя в алтарь перед чином отпевания, Влад увидел, что иеромонах чего-то добивается от мальчишки пономаря, а тот разводит руками. Увидев вошедшего Влада, пономарь кивнул в его сторону и иеромонах подошел:
          -Где чемодан отца Феофила из лавры? Вам вчера должны были передать.
          -Сейчас разберемся, батюшка, - ответил Влад, стараясь держать голову так, чтобы не оказаться с ним лицом к лицу.
          -Разбираться поздно, у вас все должно быть готово заранее.
          -Простите, батюшка...
          Влад отвернулся, поманил пономаря, и с его помощью отыскал пропавший чемодан в ризнице.
          -Отнеси, - попросил он, чтобы не подходить самому, но было уже поздно.
          Феофил пристально смотрел на него, как бы пытаясь что-то припомнить. Их взгляды встретились, и Влад увидел, как у того явственно вздрогнули брови. Он что-то тихо спросил у пономаря, и уже не глядя на Влада, удалился в южный придел.
          -Что он спрашивал?- спросил Влад мальчишку.
          -Про тебя. Кто ты такой? Я сказал - наш алтарник.
          Подходя прощаться с настоятелем, Влад мысленно попрощался не только с усопшим, но и с очередным этапом своей жизни... Тем не менее, на следующий день он явился в алтарь. Службу правил отец Сергий. Войдя, он бросил на Влада пристальный взгляд, но на лице ничего не отразилось. Все прошло как обычно. Убирая жертвенник после причастия, священник подозвал Влада.
          -Я решил заняться штатом наших помощников, -заговорил он, - Отец Федор, упокой Господи его душу, это - одно, а я хочу все-таки знать, с кем имею дело. А то - ходит к нам человек, помогает, его прихожане воспринимают как носителя образа Божия, а что у него в душе - одному Богу известно.  Поэтому, я решил так. Каждый напишет два прошения - одно на освобождение от послушания, а другое - чтобы принять. Потом пройдет у меня исповедь, и я решу, кого принять обратно. Касается абсолютно всех, а не только тех, кто в штате...
          -Помоги вам Господи, батюшка, - пожал плечами Влад, -Мне прошения сейчас написать?
          -Пиши, - благословил новоявленный настоятель.
          Влад достал два листа чистой бумаги, написал на столе в пономарке требуемые прошения и отдал их уходящему из алтаря священнику.
          "Ну, вот и все, - подумал он спокойно, как о завершенном большом деле, - Прости, меня, Господи, грешного".
          Влад сотворил три земных поклона перед престолом и с сознанием выполненного долга вышел. Больше он в этот храм не возвращался. Он в очередной раз оказался чужим, но на сей раз это не огорчало его, поскольку то, с чем и ради чего он пришел сюда, осталось с ним. И это уже было навсегда. 
Ему даже показалось, что по эту сторону иконостаса ему будет легче. Слишком многое открылось ему там, по другую сторону, такого, что, если бы он начал свой путь богопознания с этого, то на этом бы все и завершилось.
          Влад стал посещать разные храмы. Он просто приходил на службу и молился, стараясь не обращать на себя внимания. Периодически исповедовался, причащался, не выбирая священника и не стремясь завязать тесные отношения с кем-то из прихожан. Он знал, что тот, к кому он идет и в кого верит, видит и ведет его повсюду.
          Сегодня Он привел его в пушкинский храм Знамения...



          5.


          Выпуск спектакля вылился в "мучительные роды". Премьера переносилась дважды, и перед сценическим прогоном режиссер сказал, что завтра должны ее сыграть "кровь из носа". Прогон прошел успешно, если не считать того, что продолжительность спектакля вышла за все мыслимые и немыслимые пределы. Отпуская всех уже не вечером, а ночью, режиссер объявил сбор завтра ровно в десять утра для сокращения спектакля. 
          Сокращение вылилось в полный сумбур, в результате которого, отдельные сцены не сократились, а наоборот, удлинились. Весь день не выходя из звукоцеха, даже не пообедав, Влад лихорадочно перемонтировал фонограмму, используя для этого единственное доступное время - когда актеры уходили пить кофе.
          -Ты тут живой?- поинтересовалась актриса, заходя перед премьерой в радиоложу, где Влад перечитывал исчирканную до безобразия партитуру, силясь разобраться в собственных многочисленных исправлениях.
          -Это финиш, - отозвался он, - Я не знаю, как вести спектакль.
          -Да не парься ты, - махнула рукой та, - Мы, как играть, не знаем...
          Тем не менее, премьера состоялась. Разъезжались уже далеко за полночь, после банкета в актерской гостиной и обязательных поздравлений друг друга, сопровождающихся, по традиции, лобызаниями. 
          Утомленный Влад, когда дожил, наконец, до выходного, отправился на Финский залив с одним желанием - лечь на песок и забыть о своем собственном существовании. Благо, погода располагала. Лето вступило в свои права.
          Он сошел с электрички в Курорте и направился через парк к заливу. Ароматный сосновый воздух и отдаленный шум моря сделали свое дело - Влад уже отдыхал. Он заметил, как стало мало ему для этого нужно. Влад вышел на берег залива и уже хотел поискать место, чтобы прилечь, но потом решил прогуляться по берегу до Солнечного. Он разулся, закатал до колен джинсы, перешел вброд впадавшую в залив речушку и приблизился к Дюнам, где находился всем известный нудистский пляж...
          Когда-то Влад активно посещал его. Существование этого пляжа открыл ему однокурсник, предложивший сюда поехать. Влад помнит, как они весь день пролежали на животах, разглядывая сквозь темные очки то, ради чего приехали. При том, что это "то" было у каждого из них абсолютно разным. 
          Теперь Влад проходил это место, опустив глаза. Ему был неприятен не сам факт такого времяпрепровождения, а то, что по берегу проходили другие люди, в том числе с детьми, которые были вынуждены созерцать столь экстравагантное зрелище помимо своей воли. Все это лишний раз напоминало об отсутствии самоуважения в обществе и элементарной культуры чувств. Вот и сейчас, Влад старался не смотреть по сторонам, но это не всегда удавалось.
          Прямо у кромки берега стоял абсолютно голый высокий худощавый парень. Он  развернулся к проходящим своими прелестями и закинул руки на затылок. Поставив одну ногу на выступающий из воды камень, парень делал вид, что наслаждается солнечными лучами, сам же при этом ловил прищуренным глазом взгляды прохожих. 
          Влад взглянул в лицо парню и приостановился:
          -Венька?
          -Вот это встреча, - засмеялся Венька, тоже узнав Влада и протягивая руку, -Ты как здесь очутился?
          -Как все, -ответил Влад, пожимая ее.
          Венька искренне обрадовался встрече:
          -Пошли, сегодня я тебя угостить могу.
          Они свернули на пляж, и пройдя совсем немного, Влад заметил на песке знакомые кроссовки с джинсами и дорожную сумку, поверх которой лежали тоже знакомые красные плавки.
          -Отдыхай, -сказал Венька, садясь на песок и доставая из сумки две банки пива.
          Влад разделся и сел рядом. 
          -Чего плавки не снимаешь?- спросил Венька.
          Влад прихлебнул пива, и стащив плавки, бросил их рядом с Венькиными, заметив при этом его любопытный взгляд.
          -Где маешься-то?- спросил Влад.
          -На Правобережном рынке. Нормально имею.
          -Наркотой, что ли, торгуешь?
          -Не... -поморщился Венька, - Это не для меня. Хотя, если тебе надо - без проблем.
          -Не надо. Просто место на весь Питер известное. Смотри, соблазн велик, когда рядом.
          -У меня своя голова есть, - отрезал Венька.
          Они допили пиво и закурили.
          -Все время здесь тусуешься?- спросил Влад.
          -Не... Первый раз сегодня. Погода классная, - Венька растянулся на песке во весь рост и сладко потянулся, переворачиваясь на спину.
          Влад заметил, что Венькин член начинает обретать внушительные размеры. Он смутился и окинул взглядом вокруг, не смотрит ли кто в их сторону.
          -Ты еще и эксгибиционист? -улыбнулся Влад, -Перевернись на живот.
          -Не... Нарочно буду так загорать, - засмеялся Венька.
          -Заметят же, народ кругом.
          -Чтобы заметили, надо так, - Венька поставил рукой член перпендикулярно животу.
          Влад не выдержал и попытался насильно перевернуть его, что вылилось в веселую возню.

          -Пошли, искупнемся, - предложил Венька.
          -Так? - Влад указал взглядом на его член.
          -Ой, а сам-то! -расхохотался тот, заметив у Влада аналогичное состояние, -А строит из себя... Да я тебя еще тогда, в парке угадал.
          Влад посмотрел Веньке в глаза и уловил за веселыми искорками то самое их выражение, что было в руине.
          -Что ты все-таки за человек? -тихо произнес он, как бы про себя.
          -Нормальный человек, -серьезно ответил Венька, -Давай еще пивка...
          Он опять полез в сумку и вытащил две банки:
          -Остынем маленько и пойдем.
          Они прихлебнули пива.
          -Это море? - спросил Венька, -Вода совсем не соленая.
          -Морской залив, -ответил Влад, - но настоящее море не такое...
          -Зима настанет - рвану.
          -Тебя на границе повяжут без паспорта.
          -На какой границе?
          -Русско-украинской. Теперь везде границы, а Крым - это Украина. Ты же туда собрался?
          -Почему - туда?
          -Ну... там тепло, там яблоки, - ответил Влад цитатой из культового фильма, - Беспризорники всегда на зиму в Крым бежали.
          -Тоже мне, беспризорника нашел. Паспорт у меня, как раз, есть, гляди...
          Венька вытащил из сумки и кинул на песок перед Владом красную книжку.
          "Сурогин Вениамин Иванович", - прочитал Влад.
          С фотографии на него смотрел совсем юный мальчик с удивительно ясными, открытыми всему миру, глазами. Влад перевел взгляд на Веньку и поразился происшедшим переменам. Что должно было с ним произойти, чтобы он стал таким?
          -Простой ты, как три рубля, -покачал головой Влад, -Всем показываешь? Ты же меня второй раз в жизни видишь.
          -Я тебя насквозь вижу, -улыбнулся Венька, поднимаясь и забирая паспорт, -Пошли...
          Они трусцой добежали до берега, потом долго шли по колено в воде, и наконец, нырнули в прохладные ласковые волны. Они поплыли вперед и удалились от берега настолько, что дно уже ощущалось только кончиками пальцев.
          -Полкилометра пройти надо, -сказал Венька, -На море всегда так? 
          -На настоящем море бывает прямо у берега с головой, -ответил Влад.
          -Бля буду, побываю...
          Венька глотнул воздух и нырнул. В воздухе мелькнули его белая задница и длинные ноги. Влад почувствовал, как Венькино тело проскользнуло в воде между его ног.
          -Понравилось? - засмеялся он, выныривая.
          -Нормально, -улыбнулся Влад, - Приятственно так...
          Венька проделал это еще раз:
          -Подводный минет хочешь? 
          -Вень... - начал Влад и запнулся, не зная как сказать то, что его томило все это время, -Ты только со мной прикалываешься или со всеми такой? Ты угадал меня, но я... У меня такое уже было, и я страдаю от этого всю жизнь. Я хочу любить, и мне ничего не нужно, если тебе это ради прикола...
          Венька подплыл к нему близко-близко и посмотрел опять тем взглядом, что на озере.
          "Тебе одиноко?" - вспомнилось Владу.
          Сейчас этот вопрос можно было прочитать по глазам, один к одному ставшими такими, как на карточке в паспорте, только более взрослыми.
          -Дурак, - тихо проговорил Венька, обнимая Влада за плечи, - Обними меня...
          Влад положил руки поверх Венькиных и сомкнул их на его шее. Венька обнимал все сильнее, и Владу захотелось сделать то же самое. Они переплелись ногами в воде, крепко сжимая друг друга в объятиях, а губы их слились в поцелуе. Потом они еще долго стояли, не размыкая объятий, и смотрели друг другу в глаза. Влад видел перед собой совсем другого человека, ничего общего не имеющего с босяком, встретившимся ему в парке. Они заплыли далеко - все купающиеся копошились на отмели, а здесь была только морская гладь, рябящая в лучах солнца, и никто не мешал им чувствовать друг друга.
          На берег Влад выбрался с другим чувством по отношению к Веньке. Да, он не мог все это время забыть Андрея, он ругал себя за беспорядочные связи, и сейчас не хотел повторять ошибок, но этот шебутной бездомный парень затронул что-то не в его желаниях, а в нем самом, и Влад не знал, что с этим делать.
         Венька вытащил из сумки еще две банки.
          -У тебя там что, нескончаемый запас? - спросил Влад.
          -Не... Последние, - улыбнулся Венька.
          В его облике тоже произошла неуловимая перемена - исчезло постоянное насмешливо-ершистое выражение в глазах.
          -Тогда, побереги пока. Я схожу, принесу чего-нибудь пожрать...
         Влад кивнул на прибрежное кафе у санатория Дюны.
          -Давай, только по бырому, -отозвался Венька, разваливаясь на песке.
         Влад надел плавки, взял в руку кошелек и пошел. Через час он возвращался с двумя бумажными тарелками горячего шашлыка и двумя бутылками холодного пива.
          -Тебя только за смертью посылать, -улыбнулся Венька.
          -Что же я сделаю? Очередь, и ждать пришлось, пока готовы будут, -ответил Влад, ставя все на песок.
          Они стали с аппетитом поглощать куски жареного мяса, запивая их холодным пивом.
          -Ты как себя чувствуешь? -поинтересовался Влад, заметив, что Венькины плечи приобрели красноватый оттенок.
          -Нормально, -улыбнулся тот.
          -Первый раз в сезоне на пляж выбрался?
          -Ну...
          -Многовато для первого раза, сгоришь.
          -Заживет, как на собаке, - промычал Венька с набитым ртом, и проглотив, продолжил, - В Нижнем тогда так отп..дили, что три дня кровью ссал. А отлежался - и ничего. Побаливает правда еще... 
          -Как это получилось?
          -Да тупо все вышло. Он сам полез ко мне ночью, ну я и отдался... А тут еще двое пацанов в комнату заходят. Увидели нас за этим делом, а тот вскочил и начал меня ногами пи..дить. Кричит - бей пидора. Ну, чтоб те не подумали про него, вроде это я к нему пристал. Еле ноги унес. Мы на хате заброшенной жили в Гнилушках. Я на трамвай последний вскочил, он в парк шел. Во втором вагоне спрятался, меня не заметили. Заехал в парк, умылся, кровь застирал, а потом выбрался - ночь уже. Идти не могу, все болит, а там путяга какая-то рядом. Я - туда. В подвал забурился, неделю отлеживался, потом вылез, на вокзал рванул...
          -Пил, ел-то что?- спросил Влад, с сочувствием смотря на Веньку.
          -В сумке буханка была, жевал помаленьку. И вода там из трубы капала. Но ослаб конкретно. Когда вылез, даже шатало.
          Где-то далеко послышался раскат грома. Со стороны Сестрорецка надвигалась темная грозовая туча. Небо заволакивало на глазах и поднялся ветер. 
          -Собираемся, - сказал Влад.
          Венька неохотно поднялся и натянул плавки.
          Гроза застала их, когда они были на территории санатория. Припустив бегом под хлынувшим проливным дождем, они заскочили под навес корпуса, потеснив уже толпившихся там людей, точно так же застигнутых в пути непогодой. Разыгралась самая настоящая буря. Навес не спасал от косых струй дождя и от ветра. Они стояли плотно прижавшись друг к другу. Влад чувствовал запах Венькиных волос и ощущал его тело, закрывая его собой от разгулявшейся стихии.
          -Как бы беды какой не было, а то и в Ленинград не доедем, - послышался в толпе старушечий голос.
          Гроза продолжалась недолго и кончилась так же неожиданно, как началась. Когда они шагали по дороге к станции, уже ярко светило солнце, переливаясь в висящих на ветвях каплях, а воздух наполняла та летняя свежесть, которая бывает после дождя.
          Когда дошли, Влад подумал, что слова той бабки оказались пророческими. На платформе стояла толпа людей, и не светился ни один светофор. Какая-либо информация, естественно, отсутствовала. Оставалось одно - ждать.
          -Наверное, придется до Белоострова пешком топать, -сказал Влад после того, как они полчаса просидели на пригорке возле платформы.
          -А это далеко?
          -Километров пять по шпалам.
          -Ни фига себе... А там что?
          -Другая ветка, Выборгский ход. Тут, похоже, ничего не пойдет. 
          -В электричку сядем, я джинсы скину, -сказал Венька, поморщившись.
          -Может, еще стриптиз покажешь? -горько усмехнулся Влад.
          -Я все могу, -улыбнулся Венька и добавил серьезно, -Окружающие поймут меня правильно.
          Неожиданно со стороны Белоострова послышался шум, и из-за поворота показалась голова электрички. Уже потерявшая надежду толпа ринулась на штурм, стремясь занять сидячие места. Им досталась лавка на двоих в углу последнего вагона у самой двери. Это было как нельзя кстати, поскольку их закрывала спинка впередистоящего сидения, и Венька смог раздеться до плавок, не привлекая внимания. Хотя, стоило посмотреть на его обгоревшую кожу, чтобы, в самом деле, понять все правильно. 
          Но радовались они рано. Едва отъехали от Сестрорецка, как электричка резко затормозила и остановилась на перегоне. Люди стали выглядывать из окон, силясь догадаться, что случилось? Узнали быстро. Поперек пути лежала поваленная ветром сосна, порвавшая контактную сеть. Многие стали выпрыгивать из вагонов, чтобы дойти до шоссе и добраться в город на автобусе.
          -Что будем делать? - спросил Влад, -Пойдем на автобус? Но учти, я всю наличность истратил на шашлыки.
          -У меня тоже на нулях, -отозвался Венька, -Пить хочу по страшному...
          Влад дотронулся до его плеча - кожа буквально горела.
          -Не трогай, больно, -поморщился Венька.
          -Сиди, пойду разузнаю.
          Влад поднялся, вышел в тамбур и спрыгнул на полотно. Вдоль состава шел железнодорожник из поездной бригады.
          -Командир, надолго это? -обратился к нему Влад.
          -Сам видишь, -отозвался тот, -Техничка вышла из Ленинграда, но пока приедут, пока сделают... Будем ждать.
          Железнодорожник подошел к задней кабине и стал открывать дверь.
          -Поехали бы назад через Белоостров в Питер тем ходом, -посоветовал Влад.
          -Нет, -покачал головой тот, -Надо этим ходом проехать, после нас уже поездов сегодня не будет.
          -У меня там парень обгоревший в вагоне сидит, пить просит. 
          -Сходи на колонку в поселок. Все равно раньше, чем через час, не поедем.
          -С чем сходи-то? У меня ничего нет.
          -Погоди...
          Железнодорожник исчез в кабине и скоро показался опять, держа в руке пустую пластиковую бутылку:
          -Держи...
          -Спасибо, -сказал Влад, ловя ее налету.
          Он дошел до крайних домов, где действительно была колонка, наполнил бутылку и вернулся к безжизненно застывшей с полуоткрытыми дверями и опущенными пантографами электричке.
          Влад вскарабкался в вагон. Пассажиров почти не осталось, и он застал Веньку лежащим в одних плавках, вытянувшись во весь рост.  Под головой у него была неизменная сумка, а длинные тонкие ноги в кроссовках торчали в проходе. Почувствовав приближение Влада, он открыл глаза:
          -Ну, что там?
          -На, пей...
          Влад поднес к его губам бутылку. Венька приподнял голову и начал с жадностью глотать холодную воду. Он выпил залпом почти весь литр и блаженно откинулся на спину.
          -Спасибо,  - тихо сказал он, глядя на Влада благодарными глазами.
          Влад допил остальное и поднялся:
          -Пойду, еще принесу. Стоять долго будем, отдыхай...
          Тронулись только в первом часу ночи тем путем, о котором говорил Влад, так и не дождавшись обещанной технички. Когда электричка, наконец, доплелась до Финляндского вокзала, часы на его башне показывали без десяти два ночи. Метро было закрыто, трамваи не ходили, а денег на такси было взять неоткуда.
          -Пешком придется топать, - возвестил Влад,- Ты как?
          Венька поморщился, садясь на сидение. Он стал натягивать джинсы, но тут же застонал.
          -Переодень свои семейники, ночью за шорты сойдут, - посоветовал Влад.
          Улыбнувшись сквозь гримасу боли, Венька стащил с себя плавки и полез в сумку.
          Стояла белая ночь. Они шли по набережной Невы. Мосты задрали в небо свои крылья, а по реке плыли теплоходы. Венька был в футболке, трусах и кроссовках на босу ногу. Народа встречалось мало - приезжие вкушали экзотику на Дворцовой, а здесь попадались лишь гуляющие парочки, да рыболовы сидели на гранитных парапетах, забросив в воду удочки. Позади остались Кресты, Полюстрово, Охта. Временами они присаживались покурить, молча смотрели друг на друга, держась за руки, а потом шли дальше. Владу хотелось обнять Веньку за плечи, но останавливало то, что это причинит боль. Ему было хорошо даже просто идти и молчать. Так хорошо ему не было давно, но он не знал, радоваться этому или печалиться.
          -А куда мы идем?- спросил Венька.
          -Ко мне домой, - тихо ответил Влад, -На Веселый поселок.
          -Не фига себе! Это, где мой рынок?
          -В двух остановках, я туда пешком хожу.
          -Бывает же такое...
          На улицу Коллонтай они свернули, когда уже взошло солнце. Веньке заметно полегчало, и опять появилась игривость в глазах.
          -Когда подойдем к дому, наденешь джинсы, чтобы тебе не стоило, - сказал Влад.
          -Не, я так пойду...
          Венька спустил трусы до колен, и продолжал идти посреди мостовой, задрав руками низ футболки и чуть поигрывая попкой.
          Влад засмеялся:
          -Надень, машина едет...
          -Пофиг веник, пусть смотрят.
          Влад догнал Веньку и натянул на него трусы. Мимо промчалась легковушка.
          -Охальник ты, - проговорил Влад, и непонятно, чего больше было в его голосе -упрека или восторга.
          -Тебе же нравится, когда я так прикалываюсь, - тихо сказал Венька, опять смотря на него своими повзрослевшими детскими глазами.
          -Откуда ты знаешь?
          -Чувствую. Скажешь - нет?
          Влад молчал. Они приблизились друг к другу и поцеловались прямо посреди пустой улицы, озаренной лучами взошедшего солнца.
          Когда пришли домой, Влад пошел на кухню, чтобы приготовить чай, а Венька устремился в ванную. Помывшись и попив чаю, они улеглись рядом на диван. Венька сразу же уснул. Было тепло, лишь слабый ветерок колыхал занавеску у открытого окна. Влад задумчиво смотрел на обнаженное тело Веньки и не мог разобраться в своих чувствах.
 ... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9