Александр Соколов Жанр прозы:

29 декабря 2015 Эротическая проза и рассказы

-Ты разве куришь? - удивилась та.
          -Иногда. Балую себя...
          -Я с тобой, -поднялся Андрей.
          -Еще сюрприз... -Надежда Семеновна вопросительно посмотрела на Лену.
          -Я только когда сильно выпью, теть Надь, - пояснил Андрей.
          -А ты сильно выпил?- спросила Лена, -На свадьбе было сильнее, а не курил.
          -Сейчас добавим с Владом, и будет не слабо, -ответил Андрей, прихватывая со стола бутылку.
          -Это еще что? – спросила Лена.
          -Оставь их, у них там мужской клуб, - подмигнув Владу, махнула рукой Надежда Семеновна.
          "Неужели все-таки знает?" - промелькнуло в голове у Влада.
          Но настроение не испортилось - его понимали и принимали таким, какой он есть. Так было в этом доме всегда, и это было всего дороже.
          -У вас своя свадьба, у нас - своя, - подражая интонациям артиста Новикова во всем известным в те годы культовом фильме, ответил Влад.
          Выйдя на кухню, они выпили и закурили, а встретившись глазами, поняли, что вспоминают одно и то же - вечер при свечах в доме Андрея, который он назвал тогда Балом сатаны. Они так же, как тогда, обнялись и стояли, слегка покачиваясь и давая затянуться каждый другому из своих пальцев. Казалось, сквозь годы, возвращалось то восприятие друг друга, а от сознания неповторимости слегка влажнели глаза. Они стояли так долго-долго. Сигареты уже были давно докурены, а они все стояли. Они ощущали тела друг друга и напрягшуюся под одеждой плоть, но не предпринимали попыток сделать что-то большее. Этого было не надо. Они оба жили одним и тем же воспоминанием, и этого было вполне достаточно.
          -Могли мы тогда с тобой предположить, что настанет этот последний день? -тихо спросил Андрей.
          -Последний и он же первый!-  хлопнул его Влад по плечу, не выпуская из объятий, - Я счастлив за тебя. И, что ты нашел свою половину, и что у тебя такие родители, и что у тебя начинается новая жизнь. А я... Не думай об этом. Я буду помнить тебя всю жизнь. Глаза Влада наполнились слезами.
          -Поль... Мой милый Поль, - тихо, как бы про себя, проговорил Андрей, глядя ему в глаза проникновенным взглядом.
          -Не надо, Гуль...
Они обнялись крепко-крепко, и заплакали оба. На кухне было темно, из комнаты едва доносились приглушенные женские голоса, и ничто не мешало проявлению их чувств.
          -Давай, выпьем за нас, - предложил Влад,- За то, чтобы, где бы ты не был, где бы я не был, мы всегда помнили друг друга.
          -Давай, – ответил Андрей.
          Они залпом осушили стопки.
          -Я всегда чувствовал свое одиночество везде, кроме дома, - заговорил Андрей, - В раннем детстве всем хотел сделать что-то хорошее, а в ответ всегда получал плевки и удары. Почему так?
          -Мне кажется, что я понял. Не тем, кому надо, мы с тобой открывали душу и не к тем тянулись. Тебя хотя бы дома понимали, а я... Для меня твой дом был своим, а не мой собственный.
          -А я, наоборот, его возненавидел. Мне показалось, что из-за этого я не такой, как все. А потом, когда с тобой познакомился, понял, что надо просто встретить того, кто тебе нужен. Причем, разглядел тебя уже потом, чисто случайно. Я же в первый раз совсем не за тем тебя позвал...
          -Гуль, дело прошлое, а что тебя тогда побудило подойти ко мне на перемене? Мы же с тобой проучились вместе два года и по сути не знали друг друга.
          -Сам не знаю, все как-то само собой получилось... - смущенно улыбнулся Андрей,- Робел маленько, мечтал с кем-нибудь на пару, для начала, попробовать, чтобы снять комплекс. Мне показалось, что с тобой это можно. Правда, на утро противно стало. Поэтому я тогда и не смотрел на тебя, прости.
          -Да ладно...
          -Ну, а потом - не знаю, чего опять захотелось - то ли этого, то ли просто быть с тобой.
          -Но, ты ведь догадался про меня?
          -Во второй раз уже догадался. Но почему-то отношение к тебе не изменилось. Даже подумалось - ну и что такого? О том, что для тебя это - другое, прости, тогда мысли не пришли.

          -Я не жалею ни о чем, - тихо сказал Влад, - и спасибо, что ты понял меня, хотя ты и другой. 
          -Тебе спасибо, -так же тихо ответил Андрей, - Я тоже ни о чем не жалею.
          За окном было совсем темно, но они не зажигали света. Мягкий мрак летней ночи как нельзя лучше поддерживал душевную атмосферу.
          -Завтра в это время будем уже за океаном, - тихо проговорил Андрей.
          -Страшно?
          -Не то, что страшно, но как-то неспокойно. Что и как там будет?
          -Да брось ты! Что будет? Будут те же самые восемь углов, будет та же самая лестница за дверью, то же самое окно. Разве за окном будет нечто другое, да и то только первое время, а потом привыкнешь. Ты же едешь не на пустое место. Тебя ждут, и ни кто-нибудь, а самые близкие люди. Что для тебя изменится, кроме того, что появится, наконец, возможность жить честно?
          -Вот именно – честно! – подхватил Андрей, - Чего мне действительно не хватало здесь, как воздуха, это возможности жить честно.
          -Вот это нас и соединило, -задумчиво сказал Влад, -Если бы ты знал мою жизнь, мои стремления честно нести себя людям. Но от меня требовалось совсем другое. И даже, не только это. Ты знаешь, что меня подвигло, наконец, уехать в Ленинград?
          Он коротко изложил историю с директором.
          -Какая мерзость, - с чувством сказал Андрей.
          -Ладно, Гуль, забудь. Прости, что загрузил... Вот ты говоришь - мерзость, а другой меня дураком назовет, что не воспользовался таким случаем. Все зависит от точки зрения.
          -Но есть же общечеловеческие истины...
          -Наверное, все зависит от того, насколько каждый из нас близок к этим истинам. Я чувствую это, но не знаю, как подойти.
          -Поль, -неожиданно обнимая его сказал Андрей, -прошу, оставайся таким, какой ты есть.
          -Гуль, давай выпьем, - предложил Влад, -Выпьем за то, чтобы у нас с тобой началась новая жизнь - у тебя в Лос-Анджелесе, у меня в Ленинграде, и чтобы она была не по понятиям, а по истине.
          -Давай, - с удовольствием поддержал Андрей, и они залпом выпили свои стопки, крепко поцеловав друг друга.
          -Давай умоемся и вернемся в женский клуб, -предложил Влад, -А то надолго мы их покинули, нехорошо... 
          Однако, когда они вошли в комнату, то увидели, что женщины тоже поглощены откровенным разговором, который продолжился, несмотря на их возвращение.
          -Тетя Надь, простите меня! Я знаю, я неблагодарная дочь, я сволочь, я дрянь, но я ненавижу своих родителей! Мне их жалко, но я ненавижу и ничего не могу с собой поделать!- с горечью говорила Лена, - Если бы вы слышали, какими словами они обзывали вас, Нину Семеновну, Николая Андреевича, Андрея! Я им говорю: вы же пользуетесь всем, что они для вас делают. Вы же вещи вон уже почти все собрали, в Москву переезжаете. Как же вы можете так о них говорить?
          Она всхлипнула и продолжала:
          -Ведь если бы не Андрей, не вы, я не знаю, чтобы со мной было. Я погибла бы или спилась. Меня в детстве из дома никуда не выпускали, за каждую тройку дубасили, я домой из школы идти боялась. Только и твердили: учись, дочка, кончай институт, у тебя все будет. Все! Да что они сами-то в жизни видели?! Ну вот, закончила я институт! Что у меня появилось? Зачем я вообще его заканчивала? Да я же и поступила-то туда не по их уговорам, а лишь бы из дома уехать. Поселок маленький, все друг друга знают, надо мной же смеялись из-за родителей. С парнем выйду на улицу, мать из-за кустов следит. Идем по улице, она - следом по другой стороне. Отпустила на свадьбу к единственной подруге, а я там возьми и закури за столом. Все закурили, просто в шутку - жених сигаретами американскими угощал. Так мать встала и при всех мне пощечину залепила. Это в семнадцать-то лет! Да что там говорить, если я начну все рассказывать…
          -Не надо, девочка, успокойся, - мягко сказала Надежда Семеновна, беря ее за руку.
          -Нет, правда, тетя Надь, сейчас я презираю себя за то, что творила в жизни, мне противно, но я только сейчас поняла, что все это делала как бы назло матери. Поступила в институт, поселилась в общаге, посмотрела на столичную жизнь, на наших девочек, так и пошла по бездорожью. И все время вспоминала свою мать. Смотри на свою доченьку! – хотелось крикнуть ей. Сначала страшно было, особенно, когда на аборт первый раз шла. Парень, от которого залетела, наш студент старшекурсник, лимитой обозвал. Сказал, если вякну кому, потом не обрадуюсь. У него папа какой-то там начальник. И из института, мол, и из Москвы вылечу. Дома сказать ничего не могла. Как деньги занимала, как унижалась, вспоминать противно. А потом уже все равно стало. Да и подружка, с которой вместе в комнате жили, Светка, убедила: ничего, говорит, не бойся - на проезжей дороге трава не растет. Один раз до того упилась, что в милицию забрали. Уснула на лавочке возле ресторана. Ничего не помню, только кричала: отдайте мои фирменные вещи. Ну, они утром в институт позвонили: забирайте свою фирменную девочку. После этого отчислить хотели. Если бы не Андрей…
          Она заплакала.
-Я же не хотела так жить… Потом мечтала, чтобы нашелся такой, что все простит… Андрей все про меня знал… Я сначала понять не могла - ухаживает, подарки дарит, ходим вместе, а не лезет. Первый такой у меня. Светка говорит, оставь его, ненормальный какой-то, импотент, может, или голубой, зачем тебе такой нужен? А я не могу. Понимаете, не могу!  И не из-за чего-то там, а плохо мне, когда его нет рядом. У нас же до самой свадьбы ничего не было, вы поверите? Он ко мне ни разу не прикоснулся, только целовал. Андрюш, прости, что говорю, но здесь все свои...
          -Я не считаю, что это надо скрывать, - сказал Андрей, -В Америке только так не откровенничай. Там разговоры о том, кто с кем спит, сколько зарабатывает и верует ли в Бога - признак дурного тона.
          -Усвоил, - улыбнулась Надежда Семеновна, - Дело пойдет.
         -То, что он в Америку собирается уезжать я тогда не знала, - сказала Лена, - Может вы, как все, подумали, что я из-за этого…
          -Ничего мы не подумали, успокойся, - сказала Надежда Семеновна.
          -Когда Андрей сказал, что без меня не поедет, что он меня любит, я ведь впервые в жизни поняла, что меня никогда никто до него не любил. Нет, вы понимаете?! Меня никогда и никто не любил! – голос ее задрожал, - И тут мои родители… Моя мать…
          Лена уронила голову на стол и зарыдала.
          -Про это не надо, это мы знаем, - мягко сказала Надежда Семеновна гладя ее руку, -Ты прости ее, девочка, прости, если сможешь. Успокойся. Много слез у нас сегодня, ребята, даже для такого дня…
          -Да очнитесь вы, утро на дворе! – неожиданно воскликнул Андрей. 

          Он щелкнул выключателем, свет погас, и комната озарилась мягким светом раннего утра                         
          -Рассвет проспим, собирайтесь! – снова воскликнул он.
          -Как - собирайтесь? Куда? – не поняла Надежда Семеновна.
          -Туда! Рассвет встречать!
          -Постой, во сколько у вас самолет? Надо же поспать хоть немного…
          -Выспимся под цветочками, когда придет время, - отрезал Андрей.
          -А кофе? – спросила Лена.
          -Кофе будем пить на природе! Заваривай быстро – и в термос! – скомандовал он.
          Они вышли на мокрую от ночной росы мостовую и зашагали к Кузьминскому парку. Чистое прозрачное небо уже посветлело и озарялось  восходящим солнцем. На берегу пустынного в этот час пруда они кинули на землю полотенце и высыпали на него содержимое сумки.
          -Открывай! - протянул Андрей Владу бутылку шампанского.
          И тут выяснилось, что не из чего пить.
          -Из горла будем! По-советски! Открывай! – воскликнул Андрей.
          Влад стрельнул пробкой, и из горлышка хлынула искрящяяся в лучах восходящего солнца струю. Все завизжали и со смехом стали прихлебывать, пустив бутылку по кругу.
          -Тост! Пусть Тетя Надя скажет тост! – потребовал Андрей.
          Надежда Семеновна обвела их с Леной наполненными слезами глазами.
          -Ребята! Дети мои дорогие! Запомните это утро! Этот рассвет! Пусть он станет для вас рассветом новой жизни!
          -Ура-а-а!!! – закричали все хором и кинулись в объятья друг к другу, образовав эдакую кучу-малу на ногах, размазывая по щекам слезы, перемешанные с брызгами шампанского.
          -Будьте счастливы! – крикнул Влад.
          -Не забывайте своих! – воскликнула Надежда Семеновна.
          -Поль, ты был и останешься моим лучшим  другом!- послышался возглас Андрея.
          -Оставьте все пережитое здесь! Не берите с собой горькой памяти!- воскликнул Влад, и допив последнюю каплю, запустил опустевшую бутылку в озеро. Она ушла под воду, но тут же выскочила обратно и закачалась торчащим на водной глади горлышком, а по всей поверхности озаряемой рассветным небом водной глади, побежали частые круги.
          Над парком вставало солнце нового дня.
 

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ




Ч У Ж О Й

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1.

          Репетиция закончилась неожиданно быстро. То ли режиссер куда-то спешил, то ли ему важно было осмыслить, что натворил, но, устроив комнатный прогон первого акта, который остановил всего пару раз, всех отпустил. Влада  замечания не коснулись, так что ему даже не пришлось перемонтировать фонограмму. 
          Выйдя из театра, он позвонил в агентство, где подрабатывал на аренде квартир.
          -Возьмешь адрес прямо сейчас? -спросила диспетчер.
          -Давай, -согласился Влад,- Что меня ждет?
          -Двушка в Купчино, второй пяти, мебель сборная, предоплата - два плюс коммуналка, - профессионально выдала информацию та, -Хозяйка специфическая, клиенты тоже - поработай. 
          -Спустившиеся с гор? -поинтересовался Влад.
          -Да нет, русские. Молодая пара с амбициями.
          Записав информацию, Влад спрятал блокнот и направился к метро.
У входа в подземный переход орудовала шайка мошенников. Прохожему всучивалась самодельная карточка, сулившая, по их словам, баснословный выигрыш, после чего несчастный отводился за угол, где ему предлагалось для участия в розыгрыше внести энную сумму, до которой, как правило, не хватало сущего пустяка. За этим следовало откровенное ограбление, буквально, среди бела дня и в центре города. Учитывая жадность народа и врожденную тягу к "халяве", "бизнес" приносил, судя по всему, хорошую прибыль, обеспечивающую прикрытие со стороны "правоохранительных органов", поскольку эти личности толклись тут постоянно. Влад уже знал в лицо наглых парней и девиц, смотревших на окружающих с превосходством сильного над слабым.
          В переходе, у самых ступенек, сидел на своем постоянном "рабочем" месте безногий инвалид с пластмассовым стаканчиком, который периодически освобождал от кидаемой мелочи. Сегодня он уже успел изрядно принять на грудь, и спал, пуская грязные слюни, а из-под тележки текла струя мочи. В двух шагах, усевшись прямо на грязный заплеванный пол, расположилась группа "хипушников" - совсем молоденьких ребят и девчонок со стеклянными глазами. Выбритые виски пацанов отливали нездоровой синевой. У противоположного входа стоял пьяненький мужичок с гармошкой, раздолбанной до такой степени, что было непонятно, откуда исходят звуки. Он притоптывал ногой, и не выпуская из угла рта дымящейся папироски, с хрипотцой выводил свою постоянную, очевидно, самим сочиненную песню:

          ...Не сыпь мне соль на рану
             Я не люблю обману
             Я больше не устану 
             Упрямо повторять:
             Я так хочу Марьяну
             Я так хочу Марьяну
             Я так хочу Марьяну 
             Раздеть и обобрать!

          Выйдя на поверхность по другую сторону Невского, Влад попал в толпу экстравагантно одетых молодых людей, бивших в бубен и кричавших "Харе Кришна", а возле забора, ограждавшего ремонтируемую линию Гостиного двора, расположились под своими флагами представители различных политических течений с газетами и листовками. 
          -Банду Ельцина под суд! - донесся оттуда вопль до слуха Влада, входящего, наконец, в метро.
          Санкт-Петербург жил своей обычной постперестроечной жизнью...
          Квартира в тесной хрущевке выглядела непрезентабельно. Заставленная мебелью тридцатых годов, вкупе с обветшавшими ковриками на стенках, она навевала мысли о бренности всего земного. Картина дополнялась раскрытыми чемоданами и разбросанными носильными вещами, включая нижнее белье, не успевшей закончить сборы хозяйки. Сама она, опрятно одетая старуха, источавшая запах хозяйственного мыла, тем не менее, не уставала нахваливать свою квартиру, утверждая, что лучше не найти. Она сразу изложила требования: чтобы жили русские, ленинградцы, состоящие в законном браке, не моложе сорока лет и работающие на государственном предприятии.
          Влад понял, что надо обработать бабку до прихода клиентов, и сразу взял деловой тон:
          -Если ленинградцам старше сорока негде жить, то непонятно, чем они занимались раньше, и как дошли до такого. Вы надеетесь, что такие будут аккуратно платить? Вам нужны надежные люди, от которых вы бы получали регулярно деньги и не получали жалоб от соседей? Я вас правильно понимаю?
          -Конечно!
          -Вот от этой печки и будем танцевать...
          Влад по-хозяйски прошелся по комнате и начал говорить, не давая ей вставить слово:
          -Составим опись имущества, а в моем лице будете иметь свидетеля, кому вы сдали квартиру и в каком состоянии. Кстати, с приезжими разобраться будет проще, милиция с такими не церемонится. Вы смотрите телевизор и сами, наверняка, знаете, что на государственных предприятиях зарплату не платят по полгода, а вам нужна своевременная оплата...
          Он говорил и говорил, а старуха стояла посреди комнаты, хлопая глазами, и лицо ее выражало полную растерянность. Вся продуманная ею до мелочей система защиты своего жилища трещала по всем швам, и самое ужасное, что возразить против того, что говорил Влад, ей было нечего.
          -Мне только русских бы... - пискнула она наконец.
          -Я вам нерусских и не предлагаю. Молодая пара около тридцати лет без детей. Источник дохода стабильный, не криминал, регистрация подлинная. Если клиенты предложат предоплату только за месяц, советую согласиться. Жулье вам выложит, не глядя, хоть за полгода вперед, а честные люди, как вы сами знаете, не богаты. Кстати, уберите свои аксессуары, - заметил Влад, указывая взглядом на разбросанные повсюду вещи,- это создает неопрятный вид.
         -Ну так... -смутилась бабка, хватая в руки висящие на спинке стула вылинявшие на причинном месте трусы, - Собраться не успела. Куда ж я дену-то их? Сек... сексуары-то? Дочка вечером за мной приедет на машине...
          -Сейчас уберите хотя бы в чемодан, если хотите сдать квартиру, -перебил Влад, направляясь к двери.
          Оставив ошарашенную бабку прибираться и переваривать информацию, он спустился к первой парадной встретить клиентов. Влад заметил их издалека, и присматриваясь, как всегда, решал про себя вечный вопрос проститутки: "Заплатят или не заплатят?" Попытку избежать уплаты комиссионных агентству предпринимали четверо из пяти. Стремление клиентов проскочить "на халяву" Влада не удивляло, но оставляло в недоумении, что хозяева квартир охотно помогали им в этом, хотя логичнее было бы предположить, что раз люди обманывают агента, то обманут и их. Неужели побеждало чувство "родственности душ" - украсть, урвать, не заплатить - как свойство умения жить? Сколько работал Влад в этом качестве, столько не оставляло его желание все бросить. Останавливало только то, что жить на театральный заработок было невозможно, а эта подработка давала ощутимый доход при свободном режиме, реально вписывающимся в его непредсказуемый театральный график.
Он подошел и представился. Девушка вежливо улыбнулась, а парень угрюмо оглядел с ног до головы.
          "Эти заплатят, - подумал Влад, - Но плевок в душу запустят непременно..."
          Пока поднимались по лестнице, Влад попытался смягчить впечатление от того, что сейчас должно было предстать перед их взорами, отметив удобное расположение дома от метро и наличие инфраструктур, при сравнительно невысокой арендной плате.
         -У нас свои глаза есть, - мрачно буркнул парень.
          Квартиру Влад показал сам, проведя по всем помещениям. Определив по глазам клиентов, что дело может выгореть, предложил сразу же подписать договор, напомнив о комиссионных.
          -Да заплатим мы,- зло процедил сквозь зубы парень, -Непонятно, за что...
          -Клейте объявления по столбам, ждите месяцами варианта, сами проверяйте обремененность квартир, договаривайтесь без свидетеля - поймете, за что, - строго сказал Влад, раскладывая на столе бумаги.
          -Можно подумать, вы проверяете, -скептически усмехнулся парень, -Сорвете свое, и только вас увидишь...
          -Да, проверяем, -повысил голос Влад, - И предупреждаю сразу - компенсация только в случае, если договор заключен с мошенником. А если завтра выяснится, что здесь клопы или вид из окна неинтересный, бесплатно переселять я вас не стану! 
          -Какие клопы? - вытаращила глаза бабка, -У меня такая чистота...
          -Принесите документы на квартиру, - строго перебил ее Влад, -Приватизированная? Госнайм? Где ваш паспорт?
          -Да сейчас, сейчас, -послушна закивала та, роясь в комоде.
          Выражение неприязни в глазах парня сменилось любопытством, а девушка примирительно сказала:
          -Не сердитесь, мы страшные зануды. Но ваша служба тоже не всегда на высоте, не первый раз имеем дело.
          -В нашем цивильном обществе много что не на высоте, но я не считаю для себя возможным оправдывать этим отсутствие самоуважения, -как бы про себя заметил Влад, сосредоточенно заполняя бланк, - Хозяйка, коммунальные услуги кто будет оплачивать? Вы? Арендаторы?
          -Ну так пусть они и платят. Они же будут свет жечь...
          -В таком случае, откажитесь от предоплаты за второй месяц. Коммуналка - это ощутимое добавление к арендной плате.
          -Ну так...- потупилась та, - Раз так положено.
          -Положено так, как договоримся. Так реальнее и для них, и для вас. Какие показания счетчика на сегодняшний день?
          -Счетчика? - замялась бабка.
          -Да, электросчетчика. Где он у вас?
          -На лестнице...
          -Пойдемте, посмотрим все вместе, -поднялся Влад.
          -Так ведь нету его там... -окончательно смутилась та.
          -Как это - нету? А где он?
          -Там мужчина какой-то давеча ковырялся...
          -Какой мужчина и в чем он ковырялся?
          -Да в щитке, где счетчики. А потом он на лестнице валялся...
          -Кто валялся на лестнице? Счетчик или мужчина?
          -Да счетчик, Господи...
          -Вы сообщили?
          -Куда?
          -В Петроэлектросбыт, куда же еще об этом сообщают? В аптеку? Звоните сейчас, вот телефон. Скажете, что у вас украден счетчик. 
          -А мне за это ничего не будет? - испуганно спросила бабка почти шепотом.
          -Они даже не удивятся, воровство у нас порядке вещей, но вы обязаны поставить их в известность...
          Когда хозяйка вернулась, Влад дописал договор, и передавая на подпись парню, сказал:
          -Сверьте реквизиты. За свет будете оплачивать по среднему с сегодняшнего числа. Телефон агентства - вот. Моя фамилия Поляков, вторая группа...
          -Инвалидности? - ахнула бабка.
          -Вторая структурная группа, -строго поправил Влад, - Прошу простить за резкость и давайте рассчитаемся.
          Парень достал и отсчитал деньги хозяйке и Владу.
          -Удачного партнерства с арендодателем. До свидания, - завершил Влад, поднимаясь.
          Он воздержался протягивать парню руку, и сделав легкий поклон головой всем присутствующим, удалился. Выйдя на улицу, Влад разыскал работающий автомат, где ничего не было оторвано, разломано и разбито, а так же имелась в наличии трубка.
          -Света, по Купчино договор на год, предоплата - один, - доложил он диспетчеру, - Двести долларов, наших сто процентов. Есть еще адреса не сегодня?
          -Поздравляю. Пока нет, все раскидала. Знала бы, что быстро освободишься, отдала бы тебе бульвар Красных Зорь. Послала Генку, но он не справится - там черные. Может, переиграть, если он еще не выехал?
          -Готовь еще одного специалиста по черным. Меня и так уже весь Кондратьевский рынок знает, - усмехнулся Влад, - Выключи меня на вечер. Завтра после двух заеду отчитаться, а потом - в твоем распоряжении до поздней ночи.
          Влад направился к метро, но дойдя, неожиданно свернул на платформу пригородных электричек. Решение пришло спонтанно. Очень уж суетными выдались последние дни, и Влад ощутил потребность реально отключиться хотя бы на несколько часов...
          Через какое-то время он уже брел по аллеям Царскосельского парка. День был солнечным, но порывы холодного ветра не позволяли назвать его до конца весенним. Влад прогулялся по аллеям Старого сада, мимо Адмиралтейства вышел на берег Большого пруда, где присел на лавочку и закурил, глядя на водную гладь, да возвышающуюся прямо перед ним Чесменскую колонну.
          -Простите, у вас закурить не найдется? 
          Рядом стоял длинный худощавый парень лет восемнадцати в потертых грязноватых джинсах и растоптанных кроссовках. Из-под ворота вытянувшегося свитера торчала тонкая шея, на которой покоилась давно не стриженная голова. В таких же длинных, как и все в нем, пальцах дымилась сигарета.
          -Ты же куришь, -заметил Влад, доставая пачку.
          Глаза парня сощурились в улыбке:
          -Смеетесь, что ли? Разве одной накуришься?
          -Так купи.
          -Денег нет, -просто ответил пацан, протягивая руку, -Можно парочку?
          -Да бери сколько хочешь, -великодушно разрешил Влад, -Мне только оставь хоть что-нибудь...
          -Спасибо. Я четыре возьму.
         Он вытащил сигареты, засунул по две за каждое ухо и плюхнулся на скамейку рядом с Владом, кинув не нее же дорожную сумку, что висела у него на плече.
          -Откуда ты такой взялся? - спросил Влад, с интересом разглядывая его.
          -Откуда все, -весело ответил парень, -Путешествую. Изучаю мир.
          -Без денег?
          -Да были деньги, -махнул рукой он, -Просто у одного мужика оставил. Сматываться пришлось быстро. Позвоню - принесет... 
         Влад взглянул вопросительно.
          -Ну, жил я у него последнее время, -пояснил парень, -А сегодня утром его жена нагрянула. Меня застала - семейный скандал. Я сумку подхватил, и деру...
          Его лицо опять озарила улыбка. Он полез в сумку и вытащил две бутылки пива с буханкой черного хлеба:
          -Вчера прихватил. Я ему еще шашлыки помогал жарить...
          Парень разломил буханку и начал жевать, запивая пивом:
          -Хочешь?
          Влад пожал плечами и отхлебнул из протянутой бутылки.
          -Пивца с хлебом навернешь, и пообедал, - засмеялся парень.
          -Оттого и тощий такой, -сказал Влад.
          -От пива и хлеба наоборот толстеют, а я - гляди...
          Парень приподнял свитер, показывая плоский живот:
          -Габитус у меня такой.
          -Как звать-то тебя, габитус? -невольно улыбнулся Влад.
          -Венька. Вениамин.
          -Редкое у тебя имя.
          -Я и сам редкий, -опять засмеялся парень.
          -Это уж точно, -согласился Влад.
          Его начинало заражать веселье парня.
          -Питерский? - поинтересовался он.
          -Не.. Из Екатеринбурга. Слыхал? Свердловск бывший. Точнее, не из самого, а рядом.
          -А здесь как очутился?
          -Сказал же - путешествую. Меня в армию должны были забрать. Я по повестке не являлся, за мной с ментами пришли... Ну, а я...-парень сделал характерный жест, - Пускай поищут.
          -А родители, что?
          -Мамка умерла, а отца нет. Я у тетки жил, а ей пофиг веник, где я. Даже легче - кормить не надо. Она меня взяла, чтобы квартира после мамки ей досталась. Теперь сдает...
          Венька уже успел проглотить буханку и допивал вторую бутылку.
          -Дай еще сигаретку, -попросил он, -Эти про запас.
          Они закурили.
          -Ну, а дальше что? Всю жизнь бегать будешь? А зима настанет?- спросил Влад.
          Венька ощетинился и его веселые глаза моментально стали колючими:
          -Да? А ты что, очень крутой, да? Я свободный, а ты гибонишь, небось, где-нибудь за гроши, да с женой спишь - вот и вся радость в жизни. Я, знаешь, сколько на шашлыках за один день делал? Чем ты лучше меня?
          -Нет у меня, Веньчик, жены. А место постоянное есть, где гибоню, и дом, в отличие от тебя.
          -Надо - и у меня будет, - отрезал Венька.
          -Ладно, не будем спорить, - примирительно сказал Влад, -Пошли лучше на лодке прокатимся... 
          Венька вопросительно посмотрел на него.
          -Пошли, пошли. Приглашаю.
          Они встали и направились к лодочной станции у Турецкой бани.
          -Сперва я на электричках в Нижний Новгород рванул, -рассказывал Венька, - Там с пацанами веселыми познакомился, жили вместе на хате. Потом... Ну, короче, промашка одна вышла. Отп..дили меня, гляди...
Он заголил спину, на которой виднелись зажившие следы побоев:
- Неделю в подвале отлеживался. Потом в Москву рванул, но не показалось мне там - менты на каждом шагу. На Ярославском едва не прихватили, но я вырвался и ночью на товарняк какой-то прицепился. Утром был в Твери. Ну, думаю, надо в Питер пробираться, раз так вышло. Тут все зае..ись было с этим мужиком. Если бы не жена... Да, ладно.
          Они подошли к станции. Влад заплатил и получил весла. Венька уже успел облюбовать лодку и сидел на корме, как нахохлившийся воробей. Они отчалили. На пруду было пустынно, дул ветер, но солнышко на водной глади припекало сильно. Влад разделся до пояса. Венька тоже скинул свитер, кроссовки, закатал джинсы выше колен, и развалился на корме, закинув длинные босые ноги в воду.
          -Балдежь... - блаженно проговорил он, запрокидывая голову и сладко потягиваясь.
          -Покладистый ты парень, Вень, - сказал Влад, глядя на него, -Тебе и впрямь - под каждым кустом и стол, и дом.
          Венька засмеялся и посмотрел на Влада долгим взглядом. Влад греб и тоже смотрел на Веньку: на его волосы, тонкую шею, грудь... Неожиданно его взгляд замер. Возле правого соска ярко выделялся свежий засос. Венька понял, куда смотрит Влад, и глаза его опять моментально сделались колючими.
          -Откуда? - как можно равнодушнее спросил Влад.
          -Что?
          -А вот это...
          -Женщина поставила, - с долей вызова ответил Венька.
          -Женщина сюда не поставит, -уверенно сказал Влад.
          Они пристально посмотрели друг другу в глаза.
          -Ну да, -твердо и отрывисто заговорил Венька, - Я пидор. Трахаюсь с пацанами и с мужиками. И что? Побъешь?
          -Тебя за это уже в Нижнем Новгороде побили, -спокойно ответил Влад, не отводя взгляда.
          -Догадливый... -протянул Венька.
          -Как и ты...
          Они продолжали неотрывно смотреть в глаза друг другу, и постепенно оба начали смеяться.
          -Осторожно, приятель, -послышался мужской голос позади Влада.
          Он обернулся. Незаметно они подплыли к острову, где под раскидистыми ветвями прибрежных деревьев стояла лодка, в которой сидели мужчина и женщина средних лет, а на среднем сиденье был накрыт импровизированный стол с коньяком.
          -Простите, не видел, -сказал Влад, резко забирая веслом.
          Они проплыли чуть не притершись бортами.
          -А ты чего молчишь? -набросился он на Веньку, -Не видел, что ли?
          -Подумаешь, было бы маленькое купание, -рассмеялся тот.
          Они обогнули остров и пристали с другой стороны. Венька скинул джинсы, и в одних красных плавках соскочил в воду, подняв кучу брызг.
Он затащил нос лодки на отмель, Влад сошел на берег, и они отправились бродить по острову. Он весь зарос кустарником и сорняками, а посредине стояла каменная руина.

          -Что это такое? -спросил Венька, подходя к руине.
          -Зала на острову, -ответил Влад, -Вернее то, что от нее осталось. Когда-то на этом озере проводились гуляния, потешные игры...
          Венька залез внутрь, и Влад последовал за ним, продолжая рассказывать:
          -Сюда приплывали отдохнуть, полюбоваться природой. Играла музыка, и жизнь была совсем другой...
          Венька прислонился к стене и смотрел на Влада. Сейчас глаза его не смеялись и не были колючими. Они смотрели внимательно, проникновенно, а в самой глубине промелькнула искра сочувствия.
          -Тебе одиноко?- неожиданно мягко спросил Венька.
          Влад замолчал на полуслове и подошел вплотную, не отводя взгляда, а Венька обнял его руками за шею, прижимаясь лбом к его лбу. Влад почувствовал его дыхание. 
          -Тебе одиноко, - опять проговорил Венька, и его руки обняли Влада крепче.
          -Не надо, -тихо попросил Влад.
          -Почему? Ты же хочешь, - так же тихо отозвался Венька, - Что ты борешься со своей природой?
          Влад не двигался и продолжал пристально смотреть ему в глаза.
          -Я не этого хочу, - наконец, ответил он, слегка отстраняясь.
          -Эх, ты... - разочарованно протянул Венька, разжимая руки и опять становясь самим собой. 
          Они вышли на берег и подошли к лодке.
          -Залазь на корму, -сказал Венька, -теперь я тебя покатаю.
          Влад сел, и Венька стал толкать лодку с берега, погружаясь по пояс, по грудь, по плечи, брызгаясь и хохоча при этом.
          -Холодно же, чудо ты в перьях, - глядя на него, засмеялся Влад.
          -Зае..ись, кто ни х..я не понимает, -ответил Венька, переваливаясь через борт в лодку.
          Он взял в руки сумку, вытащил оттуда черные сатиновые семейники, и переодел намокшие плавки.
          -Все свое ношу с собой, - усмехнулся Влад.
          -Просохнут на солнышке, -ответил Венька, крепко выжимая их и раскладывая на среднем сидении.
         Они сделали два круга вокруг острова и пристали - пора было возвращать лодку.
          -Ну, давай, -протянул ему на берегу руку Венька.
          -Давай. Приятно было провести время, - ответил Влад, пожимая ее.
          -Мне тоже, -сказал Венька и прибавил, -А я уж было подумал - срастется у нас. Поживу у тебя... 
         Влад стоял молча. Не дождавшись ответа, Венька перекинул сумку на другое плечо и зашагал в сторону Орловских ворот. Влад проводил его долгим взглядом. Ему не давали покоя Венькины глаза, когда он смотрел на него в руине... И его слова: "Тебе одиноко?" Перед ним тогда был совсем другой человек.
          Влад дошел до своего любимого места в этом парке - фонтана со скульптурой девушки с разбитым кувшином, и присел на склоне, увенчанным Гранитной террасой. Со стороны дворца послышался колокольный звон. Влад взглянул на часы. Звонили ко Всенощной у Знаменской. Он поднялся и пошел на этот звон. Вот и маленький храм с крестом на остром шпиле. Влад вошел внутрь. Народа было совсем мало и это обрадовало его. Он осенил себя крестным знамением и встал в стороне, где его меньше всего могли потревожить. Влад смотрел на иконы, на мерцающие в полутьме свечи и молился, уходя под пение хора между ектиниями в воспоминания о прожитой жизни, вытаскивая из памяти все - доброе и дурное.
Сегодня исполнилось ровно десять лет его жизни в этом городе...


          2.

          Тетя Ася скончалась в одночасье. Это случилось, когда Влад заканчивал четвертый курс. Он пришел из института, они попили чаю, и тетя Ася отправилась в магазин. Придя, она передала сумки Владу и сказала:
          -Разбери покупки, я прилягу немного.
          Влад прошел на кухню и стал раскладывать продукты в холодильнике. 
          -Теть Ась! - крикнул он, -Мясо замораживать, или вы сразу пожарите? Тетя Ася, вы слышите?
          Не дождавшись ответа, Влад вошел в дальнюю комнату. Тетя Ася лежала на спине поверх покрывала, со свойственной ей аккуратностью сложив на груди ладони.
          "Уснула", - подумал Влад.
          Он хотел выйти из комнаты, но что-то побудило его подойти поближе. Он нагнулся, присмотрелся и почувствовал неладное.
          -Тетя Ася! - воскликнул он, -Тетя!!!
          Влад уже пережил смерть отца, учась на втором курсе ездил в Москву хоронить бабушку, но прощался всегда уже с лежащими в гробу. Вид умершей тети Аси, несколькими минутами назад говорившей с ним, поверг его в ужас. Сам не зная почему, Влад в беспамятстве перекрестился на висящую в изголовье икону Богородицы и заметался по квартире, хватая в руки и тут же кладя различные предметы.
          -Тетя... Тетя Ася... Бедненькая... Что же делать? - шептал Влад.
          Он подошел к телефону и набрал 03.
          -У меня скончалась тетя, - проговорил он дрожащим голосом, - Скажите, что мне делать?
          Из всего сказанного, Влад понял только, что ему надлежит вызвать милицию, поскольку смерть произошла внезапно и дома. Он вызвал, вышел на кухню и закурил, чтобы успокоиться. Потом открыл сумочку тети Аси и извлек ее записную книжку. Было видно, что она служила хозяйке не один десяток лет и была потрепана до такой степени, что некоторые страницы приходилось не перелистывать, а перекладывать. Многие имена окаймляла черная рамка.
          "Вот и еще одна прибавилась",- с горечью подумал Влад.
          Ему попались телефоны и адреса своей матери, умершей бабушки и сестры отца. Неужели она помнила о них всю жизнь и относилась, как к родным, несмотря на то, что они поносили ее? Влад помнит случайно услышанные слова матери, сказанные по телефону тогда еще живой бабушке, когда он уезжал из Москвы:
          "Конечно, облагодетельствовала... Одна осталась на старости лет, вот и нашла дурачка, чтобы за ней ухаживал..."
          Только сейчас до него дошло, что от тети Аси он за четыре года не услышал ни о ком ни одного дурного слова.
          "Не суди, да не судим будешь," - всегда говорила она беззлобно, и переводила разговор на другое.
          "Все бы так прощали," - не выдержал однажды Влад.
          "А что? Разве было бы плохо жить?"- улыбнулась тетя Ася.
          "Если бы все - да.  А то вы только всех прощаете, а они не пощадят ни вас, ни кого другого. Что же тут хорошего?"
          "Вот и постараемся сделать так, чтобы это им не удалось. Потворствуя злу, мы приумножаем его. Только ненавидеть при этом не надо. Злоба, ненависть затмевают разум и толкают на необдуманные поступки. Вряд ли тебе удастся все предусмотреть, если тобой будет владеть лишь жажда личной мести..."
          И так было всегда. Каждый раз у тети Аси находились какие-то убедительные слова в защиту своей позиции. Влад только не мог понять, на чем она основана? Тетя Ася знала жизнь в далеко не лучших проявлениях, но это не ожесточило ее, и самое главное, она не утратила способности понимать и прощать людей. И еще одно ее качество буквально покоряло Влада - тетя Ася не боялась быть непонятой. Она высказывала суждения по самым спорным вопросам, опять же никому не навязывая своего мнения, и мягко уходила от дискуссии, если чувствовала, что его не разделяют. В какой-то степени это объединяло ее в сознании Влада с родителями Андрея, но у Тети Аси это проявлялось как-то не так. При всей ее мягкости, в ней чувствовался  внутренний невидимый твердый стержень. Влад почему-то был уверен, что даже на грани жизни и смерти она никого не предаст. Причем сделает это молча, никому ничего не доказывая и не стремясь оправдаться ни в чьих глазах. Она любила людей, и в то же время не признавала их суда над собой.
          Один телефон, многократно стершийся и обведенный, привлек его внимание. Влад позвонил. Ответил мягкий женский голос.
          -Простите, с вами говорит племянник Аси Вороновой, вы знали такую?
          -Знаю. Что случилось?
          -Дело в том... Она скончалась только что.
          На том конце провода тихо ахнули, но голос тут же обрел уверенные интонации:
          -Это Владик?  Когда это случилось?
          -Только что. Она пришла из магазина, прилегла на кровать и...
          Голос Влада задрожал.
          -Не переживай, Асю уже не вернешь. Когда-нибудь это должно было случиться. Что ты предпринял?
          -Позвонил в скорую, в милицию... Я не знаю, что мне делать?
          -Жди. Я сейчас к тебе приеду.
          В трубке послышались частые гудки, а Влад неожиданно обрел спокойствие.
          Милиция и врач приехали почти одновременно, и уселись за стол писать свои бумаги, изредка задавая Владу вопросы. Они еще не закончили этой утомительной процедуры, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояли две женщины - одна пожилая, другая лет тридцати. 
          -Вот и мы, - сказала молодая, снимая покрывавший ее голову платок, -Это ты мне звонил. Меня зовут Лидия, а это Мария. Мы из сестричества.
          Влад слабо представлял себе, что такое сестричество. Женщины прошли в комнату, где лежала покойная, и некоторое время находились там. Процесс бумаготворчества, наконец, завершился, и Влад расписался там, где требовалось. Тетю Асю накрыли темной материей и увезли в морг.
          -Хотите чаю? -предложил женщинам Влад.
          -Спасибо, мы спешим, -ответила Лидия, - Завтра мы получим свидетельство о смерти и поедем на кладбище. Позвони по этому телефону, - она положила перед Владом бумажку, - вызови агента... Тебе Мария поможет сделать заказ. Оформляй все на свое имя - Ася приватизировала и завещала тебе квартиру. После похорон сразу иди к нотариусу. Деньги на похороны у нее были собраны, поищи, а если не хватит - чего-нибудь придумаем. Отпевать будем в нашем храме послезавтра, трапезу соберем там же. Ты все понял?
          Влад слушал и машинально кивал головой. Храм, отпевание, трапеза... Теперь он начал догадываться и что такое сестричество. Стало очевидно, что прожив с теткой четыре года, он не имел представления о ее личной жизни. Да она и не посвящала его. Он только знал, что она верующая, ходит в церковь, почитает церковные праздники, но на этом все заканчивалось. 
          Когда-то, в самом начале их совместной жизни, Влад спросил тетю Асю, что дает ей ее вера? 
          Но она ответила уклончиво:
          "Понимаешь, Владя, чувство Бога нельзя культивировать в себе искусственно, как и чувство совести, например. Оно есть в каждом человеке, но его надо в себе открыть. Если это происходит, то оно уже остается с человеком навсегда, и не встает вопрос, что это дает? Это другое мироощущение. Многие просто увлекаются религией. Идут по простому пути - храм, икона, молитва. Но, если это не стоит на вере, которая внутри тебя - это дом, построенный на песке."
          "Ну и как вы пришли к этой вере?" - поинтересовался Влад.
          "Как я пришла - не важно. У каждого свой путь. Постарайся поверить сначала своей природе. Вспомни, чему радуется и от чего плачет человек в раннем детстве. Постарайся отделить подлинное, заложенное Богом, или природой - скажи так, как тебе не режет слух - от того, что было привнесено потом, и может быть что-то такое почувствуешь..."
          На этом разговор был закончен и больше к этой теме они не возвращались. Уходя из дома, тетя Ася всегда говорила одно: "Я по делам, вернусь поздно вечером". При этом она и сама никогда не выспрашивала, где задерживается Влад. Только один раз, когда он остался ночевать у сокурсника после дня рождения, попросила:
          "Владя, я очень прошу тебя, когда задерживаешься или не приходишь - позвони, а то я очень волнуюсь".
          В ее тоне не было ни гнева, ни упрека, была только просьба, и Владу неожиданно стало стыдно. Она ни разу не попрекнула его куском, или тем, что он ничего не делает по дому. Влад сам стал приносить продукты, чтобы сделать ей приятное, а на день рождения всегда дарил огромный букет цветов. 
Чтобы не быть материально зависимым, он устроился на работу по прежней специальности в ДК. Так жили они все это время, и только сейчас Влад узнал, что тетя Ася помогала православной общине, преподавала в воскресной школе, состояла в сестричестве, до последнего дня ухаживая за больными, не пожаловавшись при этом на собственное здоровье ни разу. Даже Влад не помнил такого случая. Разве лишь иногда просила сходить в аптеку, с долей неловкости говоря при этом:
          "Прилягу маленечко, Владя, неможется мне что-то..."
          Первое время по приезде в Ленинград, Влад вел замкнутый образ жизни, можно сказать - опять почувствовал себя чужим. Способствовало и то, что ленинградцы недолюбливали москвичей, наверное, по той же причине, что и остальные: как ни крути, а Москва - другое государство. Потом освоился, хотя и не обрел ни с кем дружбы. Сокурсницы уделяли его персоне достаточно внимания, но Влад не делал попыток сблизиться с кем-то даже для виду, и со всех вечеринок уходил домой один.
          "У меня престарелая тетка дома"- было его постоянное оправдание.
          Такое поведение Влада вызывало недоумение в институте, но совершенно неожиданно судьба послала ему избавление в лице одной старшекурсницы. Они познакомились случайно, столкнувшись в деканате, куда пришли оба за какими-то справками. В Свете все было большим - и рост, и телосложение, и черты лица. Она первая заговорила с Владом, и получив справки, они вместе дошли до метро. Влад поехал провожать ее на Гражданку. По дороге Света, дружески улыбаясь, открытым текстом сообщила, что между ними ничего не может быть, поскольку она старше, и вообще он не в ее вкусе. Тем не менее, на следующий день, сама нашла его и предложила вместе пообедать. То же было и еще через день, а через неделю пригласила к себе на день рождения.
          Компания оказалась поголовно женской. Влад был единственным представителем своего пола, не считая отца виновницы торжества. Света усадила его рядом с собой и вела себя так, что можно было подумать - между ними сложившиеся отношения. Так Влад стал в глазах окружающих ее парнем, к чему Света прилагала множество усилий, стремясь везде появляться в его компании. При этом она не проявляла ни малейших намеков на какую-то близость. Спустя годы, Влад предположил, что у Светы была потребность в общении с ним по той же самой причине, что и у него. Но тогда он был безумно рад появлению такого прикрытия от нежелательных разговоров и догадок.
          Так прошли годы учебы. Влад привык к городу, считал его уже своим. В Москву наведывался только в отпуск, и каждый раз его тянуло оттуда побыстрее уехать. Мать активно звонила и писала ему, но приезжая, уже на третий день он начинал чувствовать, что она тяготится его присутствием, нарушающим привычный уклад ее жизни. А когда он один раз случайно услышал, как та сказала сестре по телефону, что ей трудно его "питать" на свою пенсию, и вовсе перестал ездить, ограничиваясь "визитом вежливости"  раз в год, и привозя при этом полную сумку продуктов. Он делал это как должное и не задумывался ни о справедливости, ни о том, как бывает у других.
Незаметно для себя, Влад перестал соразмерять свои мысли, чувства и поступки с оценкой окружающих, выдавливая из себя привычку смотреть на себя чужими глазами. После смерти тети Аси, он все чаще вспоминал ее слова о наносном и подлинном в душе человека, и после этого становился задумчивым...
          Устоявшийся уклад его жизни рухнул совершенно неожиданно. 





          3.


          Все это время, если и посещали Влада какие-то желания относительно близости, то реального воплощения они не находили. Он понимал, что случайное плотское удовлетворение может только разрушить сложившееся душевное равновесие, и не хотел искать такого случая. Ложась спать, Влад  вспоминал Андрея, и это его успокаивало. Он готов был смириться с тем, что это никогда не повторится, а любовь бывает один раз, пусть даже оставшаяся, в этом плане, безответной.
          Но, спустя два месяца после смерти тети Аси, однажды вечером в квартире раздался звонок в дверь. Влад  отворил. На пороге стоял парень лет двадцати, худенький, небольшого роста, с маленькими черными озорными глазами.
          -Тебе чего?- спросил Влад.
          -Ты Миху Макарова знаешь? - вопросом на вопрос ответил тот.
          Это был пацан, пришедший к Владу на работу из ПТУ, в его короткий период выдвижения по должности. Почему-то Миха тогда сразу расположил его к себе. Несмотря на разницу в возрасте и положении, между ними установились дружеские отношения, но после отъезда оборвались.
          -Ты из Москвы, что ли? - поинтересовался Влад.
          -Нет, я питерский. Я служил вместе с Михой. Он просил найти тебя и передать привет.
          Все это было так неожиданно, что Влад искренне обрадовался гостю. Воспоминания о Михе были, пожалуй, единственным светлым пятном в той поре его жизни.
          -Ну заходи, рассказывай...
          Они уселись за стол в кухне. Влад вытащил немудреную закуску и поставил чайник. Немного поколебавшись, достал оставшуюся после сорокодневных поминок тети Аси, бутылку водки, спросив:
          -Будешь?
          -Давай, -согласился парень.
          -Как тебя звать-то? -поинтересовался Влад.
          -Игорь.
          -Ну, а я Влад, ты, наверное, знаешь.
          -Конечно. Мне Миха о тебе рассказывал.
          -Чего там рассказывать? Мы только работали вместе.
          -Он говорил, ты был первым его начальником.
          -Да каким там начальником? - поморщился Влад, - Крайний мальчик для битья.
          -Он говорил, что ты справедливый был, за дело переживал.
          -Да ладно... Расскажи лучше, как Миха?
          -Нормально. Он и в армии киномехаником был. А я в клубе плакаты малевать пристроился. В армии же, знаешь, надо момент ловить. Замполит всех построил, спрашивает, кто рисовать умеет? Я говорю - я! Занимался когда-то в ИЗО студии при доме пионеров. Ну и получил теплое местечко. С Михой так скорешились, что я только у него в будке и тусовался...
          -Она аппаратная называется, -поправил Влад, -Ну, а вообще, сильно доставалось?
          -Да всякое бывало, -поморщился Игорь, -Все зависит, как сумеешь себя поставить.
          Влад налил стопки:
          -Ну, давай, за твое прошлое и будущее.
          Они долго болтали об армейской жизни. Игорь пустился в воспоминания, показал оказавшийся при нем свой дембельский  альбом, и Влад сразу узнал на фотокарточках Миху. Время незаметно перевалило за полночь. Бутылка опустела, а они изрядно захмелели.
          -Ты сам-то где живешь? - спросил Влад.
          -На Народной, -ответил Игорь.
          -Недалеко. На троллейбусе доедешь...
          -Если он еще ходит. Пойду, пожалуй.
          -Постой, -остановил его Влад, -А вдруг, и правда, уже не ходит?
          -Пешком дотопаю.
         -Это ж сколько топать надо?
          -Ничего, лето. Спасибо за угощение.
          Игорь поднялся.
  &nb... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9