Александр Соколов Жанр прозы:

29 декабря 2015 Эротическая проза и рассказы

ставила неизгладимое впечатление. Оказаться на земле, где ступали ноги Спасителя, пройти по тем же местам - подняться на Фавор, окунуться в воды Иордана, побывать в Гефсиманском саду, в горнице Тайной Вечери, в Канне Галилейской, пройти по крестному пути, где шел Он, неся на плече крест на Голгофу… И в завершении - литургия у гроба Господня.

     Неожиданность поездки усугубляла впечатление. У Николая возникло ощущение, что он получил в утешение самый желанный подарок, котором не мог и мечтать.

     Усугубил и контраст, который явно ощутил Николай, оказавшийся в цивилизованной стране после российской глубинки. И самое удивительное было то, что он не чувствовал, что попал в чужой, враждебный мир, к чему невольно подсознательно себя готовил под влиянием слышанного с детства. Чужим он ощущал себя там, в деревне, а здесь свободно ходил по улицам, как среди хорошо знакомых людей, и улыбался прохожим в ответ на их улыбки. К тому же, почти не ощущался языковый барьер. Даже в затруднительных ситуациях, сразу или чуть погодя, рядом оказывался русскоговорящий человек.

     «Почему так живут одни, и так - другие? Это тот самый особый путь?- спрашивал он сам себя, - Как может человек, стремящийся к духовному совершенству не подтягиваться и во всем остальном? Ведь тогда это уже граничит с шизофренией...»

     Квартира по его возвращении была уже свободна, и впервые за долгое время Николай уснул опять в своей постели с ощущением, что прошло, по крайней мере, десятилетие, насколько далеким показалось ему все то, чем он жил раньше...

 

 

 

  4.

 

     Все это вспомнилось Николаю, пока они ехали домой из храма. Славка преимущественно молчал, молчал и Николай, лишь изредка бросая ничего не значащие фразы, поскольку вообще молчать было противоестественным.

     - Поужинаем? - спросил он Славку, когда они вошли.

     Тот неопределенно пожал плечами, и пройдя в комнату, включил компьютер. Николай начал готовить ужин. Он решил вести себя, как ни в чем не бывало.

     - Ну, что решил насчет заграницы? - спросил Николай, когда они сели за стол, - Поедем?

     - Если с отпуском получится, - ответил Славка, - По графику у меня в сентябре.

     - Тоже неплохо. Продлим лето. Я могу пойти в любой момент.

     - У вас там анархия?

     - Понимаешь, я там не в штате. Можно сказать, тружусь во Славу Божию за очень скромное пожертвование от настоятеля.

     - Скромное? - скептически спросил Славка, - У каждого, конечно, свои представления об этом, но я посмотрел, сколько стоит у вас обвенчаться, покреститься. На одних только свечках сколько огребаете... Вы там все, небось, в золотых штанах уже ходите со своей скромностью.

     - Ты ошибаешься, - спокойно сказал Николай, - К этим сборам имеет доступ только настоятель, а обычные священники получают вдвое меньше, чем ты. Правда, они имеют доход от треб...

     - От чего? - не понял Славка.

     - Так называется, когда священник отпевает кого-то, крестит, освящает жилище или машину. Все, что ему пожертвуют при этом, он берет себе. Но опять только то, что пожертвуют где-то, если пригласят. В храме он все делает за то же жалование. Вот многие и носятся с кадилом по городу, чтобы прокормить семью.

     Славка недоверчиво смотрел на него.

     -Ты, конечно, можешь мне не верить, - пожал плечами Николай, - но я не обманываю. И если есть из них такие, кто меняет машины каждый год, а такие есть, то это еще не значит, что так живут все. Кому удается найти щедрого спонсора, живут неплохо, согласен.          

     - А что, находятся?

     - Представь себе. За их счет и восстанавливаются храмы. Ты думаешь, это епархия выделяет деньги? Епархия только налог берет с каждой проданной свечки. А так, каждый настоятель выкручивается сам, как может. И не всегда бывает, что праведно. Но это не главное.

     - А что тогда - главное?

     - А главное, Слав, что церковь ведет Бог, а Бога каждый должен открыть в себе, в своем сердце. Храм - это не место идолопоклонения, но и без него обойтись нельзя. Есть вещи, которые можно получить только там. Ты крещеный, кстати?

     - Окрестили в детстве, - криво усмехнулся Славка, - Меня не спросили.

     - Ну и что? Тебе это очень мешает?

     - А зачем? Что мне это дает? Придумали себе какие-то несуществующие вещи для самоуспокоения и верите в них.

     - Ну, тебе же никто не запрещает не верить. Только спроси любого - ты бездушный? И он воспримет это, как оскорбление. Потому, что у каждого есть какие-то чувства, и каждый может сказать, когда у него на душе плохо, а когда душа радуется. Может, это тоже придумали? И что все в природе так совершенно и взаимосвязано, тоже придумали?

     - Нет, это даже интересно. Ты всерьез веришь, что вот кто-то так, - Славка с усмешкой сложил ладони и дунул в них, - раз, и сотворил все вокруг?

     - Ну, во-первых, это было не так, а во-вторых, прости, но ты тоже веришь...

     - Во что?

     - Не знаю, наверное, в ту же обезьяну, даже не задаваясь вопросом, откуда она взялась?

     - Да это научный факт...

     - Это никогда не было фактом. Дарвин выдвигал только гипотезу. И сейчас она подвергается критике, поскольку научного материала, подтверждающего ее, не нашлось. И именно в переходном звене. Когда произвели анализ ДНК останков самого близкого к человеку существа - неандертальца, была получена совсем другая формула. Тогда таких методов исследования еще не было, а теперь, по крайней мере, то, что ты не от обезьяны, доказано научно.

     Николай улыбнулся и продолжил:

     - Кстати, если хочешь знать, сам Дарвин был человеком верующим и утверждал, что первое звено в его цепи эволюции - у престола Божия. Ты просто об этом не знал. Чтобы утверждать, надо иметь какой-то свой багаж осмысленной информации, а так -выходит, что именно у тебя слепая вера. Только такая вера не полезна для человека...

     - Почему это? Я верю в себя, в свои силы, в свои возможности!

     - Ну а сам-то ты кто? Само совершенство? Вот я знаю, что грешник, и у меня есть осознанная цель - стремиться стать лучше, чем бы в жизни я не занимался. Так и у любого, кто почувствовал и возлюбил Бога. Если ты кого-то любишь, разве ты не будешь хотеть делать постоянно что-то для него приятное? Вот я люблю тебя, и мне хочется, чтобы ты стал счастливее.

     - Любишь... Моя мать тоже, наверное, меня любит, а говорит, что я одержимый. Хотя одержимой стала как раз она, после того, как сходила в церковь.

     - Слав, а ты не хочешь ее простить? - спросил Николай, внимательно посмотрев ему в глаза.

     - Она меня оскорбляет и мне же ее простить?

     - Да, простить! В тебе говорит оскорбленное самолюбие, это понятно, но ты поставь себя на ее место. Она носила тебя под сердцем, растила без отца, не спала ночей возле твоей кроватки, и вот узнает про тебя такое. Она в полной растерянности идет в церковь, потому что настолько подавлена, что не знает, к кому обратиться еще, кроме Бога. Но узнала ли она при этом Бога? Ей заменил Его первый попавшийся, как ты выражаешься, поп и она поверила ему. Можно ли судить женщину, оказавшуюся в таком положении? Если бы ей было наплевать на тебя, она бы этого не сделала, верно ведь?

     - Да я понимаю, - поморщился Славка.

     - А раз понимаешь, то должен простить. Именно потому, что ты понимаешь, а она - нет. В этом и разница между правдой Божьей и правдой человеческой, к которой мы привыкли. Как видишь, это не одно и то же.

     - Ну, поп-то знал, что говорил? Она и Библию мне подсовывала, пальцем тыкала, где об этом написано. И эти, что клуб громили, хоть и без благословения, как ты говоришь, но тоже, наверное, не так просто туда пришли. И я такого Бога должен полюбить?

     - Ну, а ты сам-то читал, что там написано, куда она тебе тыкала?

     - Нет. И не буду.

     - Ну и о чем ты в таком случае можешь судить? Ведь, что бы что-то отрицать, надо хотя бы знать - что? Вот и твоя мать не захотела, поверив в то, что ей сказали. Ее осуждаешь, а сам?

     - А там написано, что это нормально? - саркастически спросил Славка.

     - Нет. И нормальным это считать нельзя, хотя бы потому, что Бог создал два пола и продление рода происходит путем их соития. Но ведь Он создал человека с двумя руками, ногами, наделил зрением, слухом, даром речи, и тем не менее, рождаются безногие, глухие, немые, слепые. Нормальным это не назовешь, но они рождаются. И Господь призывает быть милосердным к таким. Дело в том, что грешным людям свойственно иногда истолковывать некоторые вещи так, как хочется. И получается довольно логично. Но всегда, если разобраться без эмоций, можно найти отправной заведомо ошибочный момент. В конкретном случае, они отрицают факт, что таким можно родиться. Хотя, это уже давно признано наукой. Причины до конца неизвестны. Предполагали генетическую основу, это не подтвердилось, но то, что во все века около пяти процентов таких людей появлялось на свет - факт.

     - Так что же я, по-твоему - урод от рождения?

     - Ну, выходит, что и я такой же урод. Но и урод имеет право жить и быть счастливым. Я покажу тебе ролик про человека, который родился физическим уродом - без рук и без ног, но сумел стать миллионером, ведет здоровый образ жизни, ездит по всему миру и проповедует Слово Божье. Какой тебе еще нужен пример? Все дело в том, как мы будем жить со своим, если тебе так хочется, уродством? Станем действительно уродами, или попытаемся прожить жизнь, как достойные люди.

     - Так зачем же ты спишь со мной, если такой идейный?

     - Видишь ли, Слава, - вздохнул Николай, - я не только сплю с тобой. Я полюбил тебя.

     - Да за что?! Я же урод, как ты считаешь!

     - Обиделся? - улыбнулся Николай одними глазами, - Ершистый ты пацан. Любят не за что-то. Это не любовь. Расчет или эгоизм - да, но не любовь. Любят человека таким, какой он есть. Если любят.

     Славка опустил глаза:

     -Нечто подобное я раз уже слышал…

      Они помолчали.

     - Ну, что? Посмотрим ролик? - спросил Николай.

  Они пошли в комнату, и Николай нашел на компьютере нужный файл.

     - И как? Впечатляет? - спросил он, когда ролик закончился.

     - Сильно. Ничего не скажешь. Только Бог-то тут при чем? Человек сам, своими силами, волей, упорством всего достиг.

     - Ну, а почему другие не достигают? Кто помог ему стать таким? Чьими глазами, если на то пошло, он смотрел на себя всю жизнь? Окружающих людей, которые наверняка однозначно считали его уродом? Просто тебе трудно понять какие-то вещи, к которым ты еще не пришел. Придет время, поймешь. Если только захочешь разобраться и ершиться не будешь, считая себя всегда и во всем правым,- он приобнял Славку, -  Начни хотя бы с отношения к матери. Ну, попытайся понять и простить ее, и сам увидишь, как все изменится.

     - Как? Встать перед ней на колени и сказать - прости за то, что ты меня такого родила?

     - Проще. Пожалей ее такую бестолковую, одинокую, несчастную, и все получится само собой.

     - Скажи, - Славка внимательно посмотрел на него, - А ты до встречи со мной, что, ни с кем не трахался?

     - Еще как в свое время, - вздохнул Николай, - но с тех пор, как стал соразмерять свои чувства с другим, как-то отошло само собой.

     - Завязал?

     - Да и не потребовалось завязывать. Просто ушло куда-то.

     - Но ведь сейчас-то опять начал. Любишь ты меня или не любишь, но, по-вашему, это же все равно грех. Где же твоя вера?

     - Скажи, а как по-вашему, когда мужчина насилует женщину или когда они предаются этому же процессу по любви - никакой разницы? Грех - это блуд, прелюбодеяние, плотская страсть, между кем бы и кем это не происходило. Потому, что это противоречит природе человека – эти чувства даны ему для счастья. Прочти те моменты в Библии, где говорится об этом - их, кстати, не так уж много на такую толстую книгу - только не вырывая из контекста отдельные фразы, а целиком хотя бы главу. Везде речь идет либо о насилии, либо о блудной страсти. Даже те самые Содом и Гоморра. Да, там прямо, недвусмысленно сказано, что мужчины хотели подвергнуть такому других мужчин. Унизить их тем самым, как это происходит в тюрьме, например. Но это был только один из грехов, которым были подвержены эти жители. Они были идолопоклонниками, они перестали почитать грех за грех. Прежде, чем истребить города, Господь спрашивает Лота - найдется столько-то праведников? Нет. Тогда столько? Столько? Все время понижая цифру. Но не нашлось ни одного. Поэтому эти города и постигла такая участь. А тут, видишь, даже термин изобрели – содомиты, и вешают его на всех подряд, даже не зная сути. Я был, кстати, там.

     - Где?

     - Там, где были эти города. Там сейчас Мертвое море. Оно действительно мертвое - нет никакой жизни. Вода настолько соленая, что даже лежать не получается, все время переворачиваешься. Можно только сидеть. А если случайно в глаз попадет, беги на берег - промывай, а то ожог получишь...

     - Так ты что, хочешь сказать - все, что написано в Библии, было?

     - А ты думал, что это сказка? Там описаны реальные события. Предметом веры является путь, который указал Спаситель и то, что Он Единосущный Богу.

     Их беседу прервал телефонный звонок.

     - Да, отче, - ответил Николай, увидев на определителе имя отца Валентина.

     - Извини, что побеспокоил, - проговорил священник, - Ты завтра на ранней, на поздней?

     - На ранней, с тобой.

     - Понимаешь, какое дело... Офис пригласили завтра освятить. Двадцать четыре помещения. А у меня другая треба в час дня. Ведь если не останусь сослужить настоятелю на позднюю...

     - Понятно, - улыбнувшись, завершил Николай, - Его преподобие будет недоволен. Помогу, не сомневайся. Закончишь - приезжай, я к тому времени все подготовлю, только чин совершишь. Даже на банкет время останется.

     - Спасибо тебе.

     - Договорились, отче. С Богом.

     Николай внимательно посмотрел на Славку.

     - Не получится у нас завтра на лыжах покататься, - неловко проговорил он.

     - Да я уже привык, - отмахнулся тот.

     - Правда, прости, Славеныш. Правильные слова говорю, а сам...

     Николай опустил голову.

     - Ладно, не парься. Я не в обиде. Теперь, по крайней мере, знаю, чем ты все время занят, а то, и правда, обидно было.

     - Можем вечером на концерт сходить. Я вернусь около двух, а ты поспишь подольше. Завтра в Октябрьском будет...

     - Слушай, а можно мне с тобой? - перебил его Славка.

     - Куда?

     - Ну, какой ты завтра чин там собрался совершать?

     - Совершать будет батюшка, я только помогу.

     - Я посмотреть хочу, как это делается.

     Николай внимательно взглянул ему в глаза.

     - Одно условие, Слав. Чтобы там никаких высказываний, подобных сегодняшним, не было. Ты свободный человек, но надо уважать чувства других.

     - Буду молчать, как рыба в пироге.

     - Тогда, пошли. И еще одно. Когда приедет отец Валентин, возьми у него благословение.

     - Как это?

     - Подойди и сложи руки вот так, слегка поклонившись.

     Николай показал.

     - Считай, что ты поздоровался. Священнику не принято жать руку, - завершил он.

     - А если он спросит, кто я тебе?

     - Скажешь правду. Друг. А все остальное касается только нас двоих и Господа Бога.

 

 

 

     5.

 

     Утром они вдвоем отправились к ранней литургии. Славка опять простоял всю службу, наблюдая за Николаем.

     После службы тот вышел, держа в руках пакет, и поманил его взглядом.

     Они сели в Мерседес владельца офиса и поехали на Охту.

     Там Николай обошел помещения, поинтересовавшись с какой стороны восток, и начал прикреплять на стены привезенные наклейки с изображением креста, и свечи. Заметив в одной из комнат настенный календарь с обнаженной женской натурой, попросил снять.

     - Что естественно, то не безобразно, - усмехнувшись, проговорил хозяин, выполняя, однако, просьбу, - Команда у меня молодая, мужская преимущественно...

     - Естественно, по-моему, все-таки, за закрытой дверью с любимым человеком. Сорок раз и все по-разному, - в тон ему ответил Николай, тоже улыбнувшись, - Тогда и это не понадобится.

     Едва приготовления были закончены, появился отец Валентин, привезенный охранником. Славка послушно подошел к нему, сложив руки.

     - Два помощника, - улыбнулся священник, благословляя его, - Будущий дьякон?

     - Далеко ему до дьякона, - ответил Николай, - Даже до пономаря. Хотя, мне кто скажи в юности, что буду в храме служить, я бы не знаю, что сделал...

     Он покачал головой, подавая разожженное кадило.

     - Да. Пути Господни неисповедимы, - сказал священник, - Начнем?

     Благодаря тому, что все уже было подготовлено, чин не занял много времени.

     В кабинете хозяина уже был накрыт стол. Отец Валентин прочитал молитву, благословил трапезу и все сели. За столом были хозяин офиса, его жена, двое сотрудников, отец Валентин и Николай со Славкой.

     Славка почти ничего не ел, только слушал и недоумевал. Он видел перед собой абсолютно нормальных людей, которые выпивали, шутили, смеялись. Отец Валентин выпил, правда, только бокал вина, заметив, что у него еще требы, но так же улыбался, ничем не выделяясь среди остальных, кроме облачения и креста на груди. Не было только мата и непристойностей, да молчаливое уважение к сану сквозило в обращениях к священнику, несмотря на то, что по возрасту, он был, наверное, самым молодым после Славки.

     Посидев с полчаса, отец Валентин поднялся, сказал короткое напутственное слово и хозяин отозвал его в сторону, очевидно, чтобы рассчитаться. После чего Славка заметил, как священник что-то незаметно передал из ладони в ладонь Николаю.

     Отца Валентина хозяин вызвался отвезти, а Николай со Славкой пошли к метро Новочеркасская.

     - Идем на концерт? - спросил Николай.

     -Знаешь, пойдем к тебе лучше, кино на видике посмотрим. Ты мне обещал Бен-Гур показать.

     -Тогда, на трамвай.

     Всю дорогу в трамвае Славка молчал.

     - Ну и как тебе батюшка? – спросил, наконец, Николай, когда они вышли.

     - Человек, как человек, - пожал плечами тот, - Не был бы в рясе и не подумаешь, что священник.

     - Он священник всего полгода. До этого дьяконом был. А когда я пришел в храм, мы оба пономарили.

     - Поэтому ты с ним на ты?

     - Только наедине. Сан есть сан. Но нас связывает не только совместная служба. Мы были и остались друзьями.

     Славка бросил на него внимательный взгляд.

     - Да не это, - поморщился Николай, - У него жена и уже двое детей, между прочим...

     - А про тебя он знает?

     - А про меня, до встречи с тобой, почти десяток лет знать было нечего.

     - А сейчас на исповеди говоришь про это?

     - Про то, что я люблю тебя? На исповеди надо говорить то, в чем действительно каешься, иначе это клятвопреступление. Бог рассудит нас, Слава.

     - Но почему тогда в церкви такое отношение к геям? Нас же ненавидят там.

     - Только там? Или мало таких, которые прожигают жизнь на гей-тусовках, ни о чем другом не думают, да еще кичатся этим?

     - Лучше как ты, скрывать?

     - Но и гордиться здесь нечем. В цивилизованном обществе вообще задавать вопросы, сколько ты зарабатываешь, с кем спишь, и веруешь ли в Бога, считается признаком дурного тона.

     - В твоем цивилизованном обществе гей-парады не разгоняют, как в нашем.

     - А что ты собрался выносить на парад? То, что у уважающих себя людей принято делать за закрытыми дверями?

     - А там что выносят?

     - Вот и поинтересуйся. Ты о Харви Милке что-нибудь знаешь? Там - это одна из форм борьбы за гражданские права. Ты можешь привести хоть одну статью в Конституции, дискриминирующую права геев? Это менталитет. И добиваться изменения отношения таким способом, все равно, что заставлять полюбить себя бешеную собаку, дразня ее. То общество и это - несопоставимые вещи. Прежде чем что-то перенимать, надо подумать о том, как это ляжет в сознание людей, у большинства из которых, основа мироощущения - нетерпимость к любому, кто хоть чем-то не похож на общую массу. Которым нравится жить, когда за них все решают. Некоторые и в церковь приходят за этим - найти строгого батюшку и повиснуть на его рясе. К тому же, церковь, если хочешь знать, только формально отделена от государства. На самом деле оно ее использует в своих интересах. Да и внутри там такая грязь, что лучше об этом не думать. Я могу показать тебе храм, где купола имеют зеленоватый оттенок, потому что покрыты не сусальным золотом, на которое были отпущены деньги, а сплавом. Зато настоятель приобрел себе квартиру. И продолжает служить. Могу рассказать такое, что ты не прочитаешь в Московском комсомольце и не услышишь от самых непримиримых воинствующих безбожников. Только не надо тебе этого знать. Даже на батюшку одного, когда ему открылась правда о церкви изнутри, это произвело такое впечатление, что он хотел сам извергнуть себя из сана. А я его отговаривал, убеждал, что он нужен там. Что нужны именно такие, как он. Долго спорили мы с ним тогда... 

      Славка приостановился.           

     - Это был отец Валентин? - пристально глядя в глаза, спросил он.

     Николай тоже замедлил шаги и потупил взгляд.

     - Прости, Господи... Не должен был я тебе этого говорить.

     - Зачем же ты служишь в такой церкви?

     - Затем, что другой не дано. Стало быть, такую заслужили. Я служу для тех, кто через нее спасает душу.

     - Что же через такую церковь можно спасти?

     - Можно. Там для этого все есть. - твердо ответил Николай, - Не через организацию, именуемую РПЦ, и не через младостарческую секту, а через церковь Христа, которую Он основал для нашего спасения. Нужно только научиться отделять ростки от плевел.

      Славка смирился с образом жизни Николая. У него появились ключи от квартиры, и он ехал туда, как к себе домой. Постепенно стали приходить в норму отношения с матерью, и Славке вдруг действительно захотелось познакомить ее с Николаем. В то, что она воспримет их отношения, он, естественно, поверить не мог, но если представить просто как старшего друга, служащего в церкви?

     - Слушай, а что ты тогда сказал матери, когда позвонил мне в самый первый раз, а она взяла трубку? - спросил он как-то у Николая.

     - Не помню уже. Иногда бывает важно не что, а как скажешь... А что ты вдруг вспомнил?

     - Да так. Просто она тогда в лице переменилась.

     - Не пристает к тебе больше?

     - Мы с ней на эти темы вообще не разговариваем. Как чувствую, сейчас начнет, сам говорю, что мне давно уже не в чем каяться. Да и правда, если не считать наших с тобой отношений, в этом смысле, больше не в чем.

     - К нашим отношениям в разных конфессиях тоже отношение разное. Есть такие, что благословляют. Не блуд, конечно, а совместную жизнь. Да и в России существовал когда-то подобный чин. Он назывался братотворением. Чем-то напоминал венчание, только без молитв на рождение детей. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что и намеков на интимную связь в нем тоже не было. Сейчас про него запрещено даже вспоминать.

     - Почему?

     - Возможно, чтобы это не выглядело своеобразным венчанием однополых пар. Да и внутри РПЦ, если хочешь знать все до конца, таких немало. Даже среди епископата. Не просто это все, Славеныш. И в любом случае, в конечном счете, Судья у нас один. Тот, что на небесах. Вот об этом и надо помнить.

     - А вдруг мне захочется тоже пойти на исповедь? Ведь я должен буду об этом сказать?

     - А ты совесть свою спроси. Она лучше всего подскажет, что нужно сказать.

     - В смысле?

     - В прямом. Тебе хотелось бы опять поступать так, как у тебя было в юности? Как в клубе? Думать об этом постоянно, дрочить в пустом троллейбусе, раздевать глазами мальчиков? Ведь то, в чем мы каемся на исповеди, мы должны действительно возненавидеть в себе. Исповедуясь, мы просим Господа помочь нам избавиться от этого.

     - Ну, а по большому счету? Если я, может, понимаю, что должен возненавидеть, а не хочу терять?

     - Разберись в своих чувствах, Славеныш.

     - А ты разобрался?

     - Да. И если ты не захочешь близости, не перестану любить тебя, если ты имел в виду это.

     Славка молчал.

     - А ты что, в самом деле, хочешь исповедоваться? - поинтересовался Николай.

     - Не знаю, - пожал плечами Славка, - Если бы я действительно верил, что это поможет...

     - Ну, тогда надо подождать, пока поверишь.

     - Ты в этом так уверен?

     - Так ведь задумался уже.

     - Просто я узнал тебя, отца Валентина. Бабушка у меня была верующей...

     - Постарайся еще все-таки сначала узнать Бога.

 

 

 

     6.

 

     Зима продолжалась. Они полюбили ездить за город кататься на лыжах. И с гор в Кавголово, и просто по лесу. Они то бежали на скорость по накатанной лыжне, то неторопливо брели рядом по снежной равнине, то уходили далеко в незнакомые места, испытывая чувство первооткрывателя.

     Славке нравилось иногда проложить где-нибудь в живописном месте новую лыжню в никуда, а потом, спустя какое-то время, навестить это место и проверить, накатали или нет? И бывало, что кто-то проходил по ней до полянки за километр, где Славка аккуратно вычерчивал лыжами разворотное кольцо.

     - Новый троллейбусный маршрут проложил? - смеялся Николай.

     Особенно было хорошо, когда Славкин выходной выпадал на будний день. В лесу никого не было, и никто не мешал дать волю чувствам, если наступал такой момент. Новый год они тоже собрались провести вместе, но планы рухнули в связи с тем, что Славку поставили в наряд на новогоднюю ночь.

     - Не расстраивайся, - сказал Николай, когда он сообщил ему об этом, - Все, что не делает Господь - к лучшему. Честно говоря, мне было неловко, что ради нашей встречи ты бросаешь маму в новогоднюю ночь одну.

     - Да не была бы она одна, - отмахнулся Славка, - Пойдет к своим подругам по работе. Вон та же Граня всегда ее приглашает.

     - Все равно лучше, если не надо будет лгать, и ты действительно не сможешь по работе. А придти и я к тебе могу.

     - Куда? В троллейбус? Я закрываю движение.

     - Закроем вместе, - улыбнулся Николай, - Я никогда не встречал новый год в троллейбусе.

     И он действительно пришел.

     Отправившись от Сортировки в первом часу ночи, Славка сразу заметил на остановке знакомую фигуру.

     - С новым счастьем, Славеныш, - улыбнулся Николай, заходя в натопленную кабину и целуя его в губы.

     - Привет. С новым счастьем! - ответил Славка, отвечая на поцелуй.

     Бояться было некого - пустой салон и на остановке ни души. Славка что есть силы втопил ногой ходовую педаль, и на повороте троллейбус сильно занесло.

     - Не лихачь, озорник, - предостерег его Николай, - Верю, что ты экстра класс.

     - Я тебя сейчас так прокачу...- воскликнул Славка.

     -...Что милиция остановит, - завершил Николай.

     Но вошедшего в азарт Славку уже было трудно остановить. До последнего момента ему не верилось, что его Колян вот так будет стоять рядом с ним в кабине.

     При повороте на Софийскую слетели штанги.

     - Говорил же - не лихачь, - Николай встряхнул его за шею, - Пацан пацаном, как тебе доверяют людей возить?

     - Да ладно, провода не провал, - ответил Славка, подбегая к троллейбусу сзади и хватаясь за веревки, - штангоуловители помогают...

     Он поставил штанги и снова сел за руль.

     Скоро попались первые пассажиры. Это были парень с девушкой. Они, очевидно, побывали уже в гостях - у девушки в руках был букет гвоздик, а теперь опять куда-то спешили. Заметив мчащийся по пустой улице троллейбус, они припустили бегом до ближайшей остановки, но Славка тормознул, едва догнал их, и гостеприимно распахнул дверь:

     - Садитесь!

     - Спасибо! С новым годом! - радостно воскликнули они вдвоем вразнобой.

     - И вас с новым годом! - ответил Славка.

     Троллейбус помчался дальше.

     - Вам далеко? - крикнул им из кабины Славка.

     - На углу у Бухарестской, - ответил парень.

     - Экспресс? - улыбнулась девушка.

     - Новогодняя стрела, - ответил Николай.

     На светофоре у Белы Куна неожиданно на улицу высыпала из-за домов группа подвыпивших совсем молодых ребят. Они кричали что-то и размахивали российским флагом. Увидев одиноко стоящий троллейбус, кинулись к нему наперегонки.

     - Не нравится мне это, - нахмурился Славка, нетерпеливо поглядывая на светофор, - От этих можно ждать чего угодно.

     - Вроде не агрессивно настроены, - успокоил Николай, наблюдая за ребятами, - Просто адреналина в крови не хватает.

     - Все равно не буду открывать.

     Но парни и не стремились внутрь троллейбуса - они облепили его сзади, повиснув на лестнице, а двое самых смелых взобрались на крышу и развернули над головами флаг.

     - Ну вот, - раздосадовано сказал Славка, - как всегда, кто-нибудь да обломает кайф.

     - А ты сам им не обламывай, - посоветовал Николай, - Ребятам просто весело. Прокати.

     - А сорвется кто?

     - Не сорвется, - уверенно сказал Николай, - Прокати ради нового года.

     Славка тронул троллейбус, чем вызвал бурю восторга ребят, выразившуюся в радостных криках. Славка с Николаем невольно засмеялись тоже, глядя на них: Славка в зеркала, а Николай из дверей кабины, повернувшись назад. Поглядывали с улыбкой и парень с девушкой, сидящие в салоне.

      Троллейбус ехал по пустынной улице, но во дворах между домами уже видны были высыпавшие после встречи нового года люди. В основном это были такие же подростки, что висели сзади троллейбуса. Кто-то замечал ребят, едущих на крыше под развевающимся флагом. Некоторые махали им руками, на что те отвечали криками, сливающимися в восторженный рев.

     Впереди, где-то за квартал, навстречу показалась милицейская машина.

     - Тормози, - сказал Николай, издалека заметив ее.

     - Сам вижу, - отозвался Славка, нажимая тормозную педаль.

     - Открой мне дверь, - попросил Николай, и выскочив из троллейбуса, побежал назад.

     - Парни, атас, милиция, - по-свойски крикнул он, - Слезайте, а то спалимся.

     Машину заметили и те двое, что сидели на крыше.

     - Палево! - заорал один, и они как горох посыпались с троллейбуса, отбегая на безопасное расстояние.

     Николай вернулся к кабине.

     - Мужик! - послышались крики вслед, - С новым годом! Удачи, мужик!

     Парни махали ему руками и флагом, поднимая над головой указательный и средний пальцы.

     Залезая в дверь, Николай обернулся и размашисто помахал им над головой рукой в ответ.

     - Трогай, малыш, - сказал он Славке, проходя в салон, чтобы не стоять в дверях кабины на глазах у патрульных. Машина была уже совсем рядом, сидящие там милиционеры внимательно смотрели в их сторону, но Славка спокойно ехал, глядя на дорогу, и придраться было не к чему.

     - Весело с вами, - сказал парень, подходя вместе с девушкой к двери, - даже выходить не хочется.

     - Оставайтесь, - улыбнулся Славка.

     - Нас ждут, а то остались бы.

     Они вышли на остановке, еще раз поздравив их с новым годом.

     От кольца Славке было уже ехать в парк. Он гнал троллейбус по пустой улице, взлетали то тут, то там огни фейерверков, слышались разрывы петард, и ему казалось, что это самый счастливый новый год в его жизни.

     После того, как он заехал в парк, они отправились к Николаю, где уже был накрыт стол, и завершили встречу традиционно.

     Рано утром Николай поднялся.

     - С новым годом, Славеныш, - поздравил он, будя его поцелуем.

     - С новым годом... - сонно потянулся Славка.

     - Я ухожу, у меня служба, а потом детская больница. Надо с новым годом поздравить...

     - Когда теперь?

     - А когда у тебя выходной?

     - Через два дня, только мать будет дома.

     - Приезжай сегодня после смены. Поздно заезжаешь?

     - В ноль сорок, кажется...

     - Приезжай. Я завтра на утреннюю службу подменюсь, побудем вместе.

     - Я и так на этой развозке, что на Веселый идет, своим человеком стал, - улыбнулся Славка, - Все спрашивают, к кому езжу?

     - А ты?

     - Прикалываюсь... Пусть думают, что к девушке.

     Прошла зима. Все это время, насколько позволяли обстоятельства, они были вместе. К Славке привыкли соседи Николая, которых он иногда встречал в коридоре и в лифте, а с некоторыми уже здоровался. Несколько раз он пересекался с тем парнем, о котором его предупреждал в свое время Николай, что у него иногда ночует, поскольку живет в Назии и не всегда успевает на последнюю электричку.

     Парень тоже смотрел на него просто и ни о чем не спрашивал. Звали его Витькой, он был одних со Славкой лет и был футбольным болельщиком, что их сразу объединило. Даже условились в будущем вместе поехать на матч в Москву. Один раз он приехал со своей девушкой, и Николай уступил им комнату, уведя Славку спать на диван в кухне, где они старались вести себя тихо, поскольку Витькина девушка ничего об их наклонностях не должна была знать.

     - А Витька сам-то, правда, знает? - засомневался Славка.

     - Про нас конкретно, если ты ему ничего не сказал, может только догадываться. А про меня знает.

     - Но он абсолютно нормально с нами общается.

     - Просто он адекватно относится к этому.

     - Все бы так относились...

     Славка начинал понимать, что действительно с этим можно нормально жить, если жизнь наполнена чем-то еще, и окружают адекватные люди. Он стал заходить в храм, все больше осваиваясь там, а отец Валентин уже узнавал его издалека, и благословляя, спрашивал, как жизнь? Славка стал почитывать книги, стоявшие на полках. Отношение к вере постепенно менялось.

     Бывая в храме, он невольно приглядывался и прислушивался к прихожанам. В некоторых узнавал свою мать. Но, действительно, были и другие, с которыми ему даже хотелось познакомиться поближе. Их было не так много, но они были. Может, прав был его Колян, когда говорил о том, что кому-то Бога заменил кто-то другой или вообще – нечто другое?

     Один раз Николай захватил его с собой, когда шел в детскую больницу.

     - Только ты не удивляйся ничему, - напутствовал он, когда они переодевались.

     - Мне ли удивляться? А то я в больницах не лежал, - горько усмехнулся Славка.

     - Это не то. Дети - это во много раз печальнее. Веди себя естественно, это самое главное...

     Первый, с кем они столкнулись в буквальном смысле слова, был мальчишка лет семи на инвалидной коляске, налетевший на них с разгона едва они вошли в дверь. За ним со смехом и воплями гнались еще двое.

     - Дядя Коля! - закричали они, увидев входящего Николая.

     - Привет, архаровцы, - ответил тот, - Что это за гонки тут у вас?

     - А мы в салочки играем, - возвестил рыжий пацан, повиснув на Николае.

     Другой последовал его примеру.

     - Ну, хороши! Не больница, а спортзал, - улыбнулся Николай, - Сашок тоже с вами играет? Прямо на коляске?

     - Его Игорян катает, фиг догонишь, - ответил рыжий.

     По коридору шла миловидная женщина средних лет в белом халате.

     - Здравствуйте, Николай Анатольевич, - поприветствовала она, и посмотрев на Славку, спросила, - Вашего полку прибыло? Новый волонтер?

     - Здравствуйте. Пока интересующийся, - сказал Николай, - Что у нас нового?

     - Сегодня все благополучно, - пожав плечами, ответила женщина, - К Маше только зайдите обязательно. К ней никто опять не пришел, третий день плачет.

     - Матери звонили?

     Женщина махнула рукой:

     - В запое. Вторую неделю уже.

     В другом конце коридора послышался шум чего-то падающего на пол, звон разбитой посуды и возбужденные голоса.

     - Ну вот. У нас скучно не бывает, - улыбнулась женщина, заспешив туда, и опять посмотрев на Славку, добавила, - Имейте в виду, юноша.

     - А... А можно, я с вами пойду? Помогу? - неожиданно сам для себя спросил Славка.

     - Идемте. У нас не спрашивают о таких вещах, - ответила она уже на ходу, полуобернувшись.

     - Потом зайдешь в четырнадцатую, - сказал вслед Николай.

     Когда Славка туда зашел, в палате царил настоящий праздник. Пятеро мальчишек сгрудились возле койки, где лежал еще один, держащий в руках наполовину построенную модель корабля. Еще двое лежали, но взгляды тоже были устремлены туда. При этом все жевали принесенные Николаем бананы и наперебой разговаривали.

     - Ну, вот, смотри, - говорил Николай, - шпангоуты-то у тебя гуляют, поэтому и борт ушел, видишь?

     Лежащий кивал головой. Подойдя ближе, Славка разглядел, что модель собрана из спичек, приклеенных одна к одной.

     - Видал? - спросил у него Николай, - Ты так сможешь?

     - Это ж сколько возиться надо? - проговорил Славка, рассматривая модель.

     - Марат у нас специалист, - подмигнул Николай, - Мы еще с ним Венецианский Галеас построим.

     Лежащий мальчишка польщено улыбнулся.

     - Что там было? - спросил Николай у Славки.

     - Да пацана одного опрокинули, - ответил тот, - покатушки устроили, а у него капельница была привязана...

     - Ну, артисты, - рассмеялся Николай, - Кстати, познакомьтесь, это Вячеслав.

     Мальчишки наперебой заговорили, называя имена и протягивая руки.

     - Чего-нибудь понять можно из вашего галдежа? - прикрикнул Николай, -  Женя, Игорь, Леша, Мамед, Садриддин, по нашему - Саша, это Марат, там вот Бакыт в углу лежит, Андрей... Что не веселый сегодня, Андрюх?

     Мальчик лет десяти, лежащий в углу на койке, отвернулся к стене.

     - Андрюх, что случилось?

     Мальчишка молчал. Примолкли и все остальные.

     - Не нравится мне это, - сказал Николай, строго посмотрев каждому в глаза, - Кто-то обидел? Ну-ка, честно?

     Мальчишки стояли, смотря в пол.

     - Мамед, я тебе говорил, что ты, как старший брат, должен следить за порядком. Сколько у тебя братьев и сестер дома?

     - Шестеро, - ответил плотный мальчишка кавказской внешности.

     - Ну и что, у вас в семье тоже так? Или порядок?

     - Порядок.

     - Кто обидел Андрея? Пусть сам скажет. Или дружба врозь, - твердо проговорил Николай.

     В палате повисла тишина и все исподлобья посматривали на Игоря.

     - Молчите? А я уже знаю - кто. Игорь, твое слово, если ты считаешь себя мужчиной.

     - Ну, я у него альбом порвал...

     - Они из-за конфет подрались сначала, - вставил рыжий Женька.

     Слово было сказано, и все разом загалдели.

     - Так. Во-первых, Женя, как всегда, рад наябедничать, а во-вторых, и что самое главное, мои дорогие, если я еще раз услышу, что кто-то у кого-то чего-то отнял, я приносить ничего не буду. Понятно? Все, что мы приносим, мы делим поровну или разыгрываем, верно? Что еще не ясно? Почему ты считаешь себя лучше Андрея? - обратился Николай к Игорю.

     - Я не считаю, - буркнул тот.

     - Ты ходить можешь, а он лежит. Справился?

     - Ну, мне хотелось, а он жмется.

     - Тебе было дано столько же, сколько и ему. Почему ты считаешь вправе удовлетворять свои желания за счет другого? А если завтра я к вам без конфет приду? Скажете, не хотим вас видеть?

     - Не... Приходите... Приходите, дядя Коля, - загалдели ребята.

     - Попроси у Андрея прощения, и чтобы больше этого не было, - завершил разговор Николай таким тоном, как будто Игорь уже сделал это, и подошел к койке Бакыта.

     - Бакыт, как твой автопарк? - спросил он, открывая тумбочку и рассматривая стоящие в три ряда машинки, - Так, так... Точно, Вольво еще нет.

     Лежащий паренек поднял на него радостные глаза.

     - Угадал. Будет, - подмигнул Николай, доставая из кармана подарок.

     - Спасибо, дядь Коль, - радости пацана не было предела.

     - Ну, что, архаровцы, в шашки с каждым по разочку? - спросил Николай, вызвав веселые возгласы, - Обставит меня кто-нибудь сегодня?

     Николай сел играть, а Славку вдруг потянуло к лежащему Андрею.

     - Покажи альбом, - сказал Славка.

     - В тумбочке, - кивнул головой мальчик, - Что показывать, если он порван?

     - Не так уж и порван, - ответил Славка, разглаживая помятые страницы, - Сам рисуешь?

     - Да.

     - Классно... - протянул Славка, разглядывая рисунки, - Футбол любишь?

     - Сам играл, пока ходить мог, - как-то по-взрослому ответил тот.

     - А за кого болеешь?

     - За Зенит, - слегка улыбнулся Андрей.

     - О! - Славка протянул ему руку, - Я тоже...

     Найдя случайно тему для разговора, Славка не отходил от постели Андрея все время, пока длился организованный Николаем блиц турнир. У того от былой обиды не осталось и следа. Глаза Андрея смотрели доверчиво и сверкали живыми искорками.

     - Николай Анатольевич, - позвала та самая женщина в белом халате, заглянув в палату, - Вы не поможете кефир развезти?

     - Да, конечно, - отозвался тот, вставая, - Доиграй за меня, Женек...

     - Ну, вот, - захныкал самый младший из всех, Лешка, - Как со мной, так всегда...

     - Тогда сделаем так, - сказал Николай, - Кефир поможет развезти дядя Слава, а мы доиграем и я зайду к Маше. Принимается, Валерия Федоровна?

     - Как знаете, - улыбнулась та и обратилась к Славке - Пойдемте, юноша.

     - Ты еще придешь? - с надеждой в голосе спросил Андрей.

     - С кефиром к тебе приедет, - заверила Валерия Федоровна.

     - Не... Попрощаться?

     - Приду, приду, - пообещал Славка, - Обязательно.

     Развозка кефира заняла довольно долгое время, поскольку потом надо еще было собрать посуду, а там выяснилось, что и помыть ее некому. Николая Славка нашел в палате у девочек. Судя по их улыбающимся лицам, визит пошел на пользу. Увидев вошедшего Славку, он поднялся.

     - Ну, не скучайте, красавицы, - сказал Николай, - Марине спасибо за подарок. Глянь, Слав...

     Он протянул ему вышивку крестом, на которой можно было разглядеть забавного котенка.

     - Видал, какая мастерица?

     - Классно, - ответил Славка.

     - Машка, не плакать! - прикрикнул Николай,  обращаясь к самой некрасивой девочке на койке у умывальника, - Зайду, проверю. А мамка придет, как поправится, не волнуйся.

     - Она у меня хорошая, - ответила та, - Вы не думайте. Она просто болеет часто.

     - Ну, я и говорю, - бодро улыбнулся он - До встречи!

     В коридоре Славка остановился:

     - Я хочу к Андрею зайти, попрощаться.

     - Иди. Я пока с Валерией Федоровной потолкую.

     - А кто она такая?

     - Дежурная сестра. Их здесь четверо. Эта самая душевная.

     - По ней видно. Строгая только больно.

     - Не переживай, ты ей понравился, - улыбнулся Николай.

     - Это она тебе сказала?

     - Сам знаю. Не первый день...

     При виде входящего в палату Славки, глаза Андрея засветились радостью, и они оба непроизвольно улыбнулись.

     - Ну, чего, брательник, пойду я?

     - Еще придешь?

     - Приду. Не знаю когда, но приду. Обещаю, - ответил Славка и неожиданно почувствовал горячее желание действительно придти.

     - Пока, - протянул было руку мальчик, но вдруг полез в тумбочку и вытащил оттуда что-то, протягивая Славке, - На, вот. Это тебе. Ты помолишься за меня?

     Славка взял картонный образок Николая Чудотворца. Это было так неожиданно, что он даже растерялся. И главное, это: «Ты помолишься за меня?», сказанное с такой искренностью и надеждой.

     -Да... Конечно, - поспешил заверить Славка непонятно отчего дрогнувшим голосом - Не сомневайся.

     Они крепко пожали друг другу руки, и Славка вышел.

     - Будете чморить друг друга, я с вами по-свойски поговорю, - обернувшись у двери, добавил он.

     - Ну и как впечатления? - спросил Николай, когда они вышли из больницы.

     - Жесть, - поморщился Славка, - Ты был прав. Взрослые - это совсем другое, а когда детей видишь в таких условиях и представляешь, что они там сидят месяцами...

     - И больше, - вставил Николай, - Это онкология. Самое страшное, что может быть.

     - Разве у детей это бывает?

     - Редко. Но, как видишь, встречается. Сегодня у нас действительно получился экскурсионный визит. А так... Не только играть с ними приходится. Надо и неприятными вещами заниматься. К тому же - больше половины детей социальные. Из-под лежачих, случается, и горшки вынести некому. Поэтому Валерия так и обрадовалась, увидев тебя. Нас в этом отделении всего трое. Ходим по очереди, как правило - раз в неделю.

     - А как ты попал туда?

     - Сам предложил свои услуги. Нашел по Интернету сайт, списался.

     - Это тоже от церкви?

     - Группа милосердия из прихожан, но не нашего прихода.

     Славка задумался.

     - Надо же, - сказал он, наконец, - Все стремятся урвать от жизни как можно больше, каждый на себя одеяло тянет, и вдруг такое...

     - Что именно?

     - Да люди. Готовы идти в больницу к чужим детям, таскать горшки.

     - А тебе хочется придти к Андрею еще раз?

     - Да, - серьезно ответил Славка.

     - Вот и мне хочется.

     - Ну, а в самый первый раз, когда ты начал искать в Интернете сайт, зачем ты это делал?

     - У меня это случилось после того, как к нам привели крестить группу детдомовцев. Совсем мелких - лет по шесть, по восемь. Зашел я в храм, а один пацан как кинется на меня и кричит - папа! И другие тоже за ним - папа, папа. А у меня... Прости, Слав, может не по-мужски, но как есть говорю - дыхание перехватило и чувствую, слезы сейчас потекут. И за этих несчастных детей, и за себя самого, что никто меня так в жизни не называл и не назовет уже...

     Славка бросил на него внимательный взгляд.

     - Зашел я в алтарь, облачился в стихарь, а выйти не могу, - продолжал Николай, - Слезы душат. Потом отец Валентин пришел. Я умылся, окрестили мы их. Крестным воспитателя сделали, а они все ко мне руки тянут. Так на меня это подействовало, что потом мы с отцом Валентином в кафе пошли, выпили немного, и я ему, как на духу, все свои переживания выложил. А он мне про больницу рассказал, где мы с тобой познакомились. Ему там отпевать пришлось. Такие места отцы между собой делят, им тоже семьи кормить надо, а здесь священник, который там отпевает, не смог и попросил его. Рассказал, как больница берет с родных отпеваемого круглую сумму, а священнику достается только ее треть. Рассказал, как привозят больного на скорой, а носилки вытащить некому. Тоже деньги дерут. А в конце он и говорит мне, что ты, мол, в алтаре кадило подаешь, раз рукополагаться не собираешься? Хочешь Богу служить - иди туда, где в тебе действительно нужда есть. И благословил меня. Из алтаря я не ушел все-таки, а вот светскую работу поменял на больничный приемный покой.

     - Не жалеешь? - серьезно спросил Славка.

     - Нет. Теперь могу так сказать, хотя в начале сомнения были. Не так легко переломить себя, преодолеть людское непонимание…

     В трамвае, в автобусе они больше молчали, думая каждый о своем.

     -Ты позвони мне, когда опять в больницу пойдешь, - попросил Славка, когда они расставались у метро.

 

 

     7.

 

     Иконку, что подарил ему мальчик, Славка повесил на стену над своей кроватью. Увидевшая мать буквально замерла сначала, а потом недоуменно перевела глаза на Славку. Он не стал ничего говорить и вышел из комнаты.

     - Господи... - донеслось до него через дверь, - Господи, ты услышал мои молитвы...

     Весной Николай предложил Славке поехать в паломническую поездку.

     - А что это такое? - не понял он.

     - Это только так называется, - ответил Николай, - По сути дела обыкновенный туризм, только религиозный. Поедем с группой на автобусе, посетим несколько монастырей недалеко от Ленинграда. Ничего утешительного ты там не увидишь, но все-таки святые места, где когда-то люди спасали душу.

     - А чтобы ее спасти, нужно непременно уходить в монастырь?

     - В монастырь вообще-то надо не уходить, а приходить. И то далеко не каждому. В том-то и дело, что у нас туда именно уходят. Причем, зачастую, просто запутавшись или не достигнув ничего в жизни. Мало надежды в таком случае, что человек достигнет что-то и в духовной, особенно, если окружают такие же, а уклад формируют люди, сами никогда не познавшие настоящей монастырской жизни. Да и монастыри, как правило, представляют из себя руины, которые надо еще приводить в подобающий вид.

     Славка поехал исключительно ради любопытства.

     Первое, что ему бросилось в глаза, были именно руины. Да и сами насельники производили впечатление замкнутых ожесточившихся людей, к тому же каких-то ненастоящих, он не знал, как это охарактеризовать. Их отвели на могилу какого-то местночтимого старца, и пожилой, не особо грамотный человек в застиранном подряснике, долго говорил что-то про чудеса и  видения, что здесь бывают, и про исполнение того, что попросишь.

     Николай отвел Славку в сторону:

     - Интересно?

     - Заслушаешься. Прям так и хочется попросить о чем-нибудь...

     -...Как золотую рыбку. Здоровья и денег побольше, - завершил Николай, - Пойдем, побродим немного.

     Они направились за территорию, но вдруг Николай сделал несколько шагов в сторону и остановился возле могилы на краю погоста, представлявшую собой аккуратный холмик, в который был врыт деревянный крест шатровой формы. Славке было непонятно, что его привлекло? Не было даже традиционной надписи с фамилией и именем.

     - Как думаешь, кто здесь лежит? - спросил Николай.

     - Тут же ничего не написано, как узнаешь?

     - Ну, да. И видений, и чудес нет. А человек жил. И один Господь знает как, и что оставил после себя. Нам известно только, что лежит мужчина.

     - Почему? - не понял Славка.

     - Потому, что висит образок Спасителя. Если бы была погребена женщина, был бы - Богородицы.

     Они помолчали немного, стоя над могилой, и Николай медленно перекрестился. И вдруг Славке захотелось последовать его примеру. Он сам не знал почему, но полуразрушенный монастырь, эта могила на самом краю, тишина вокруг и сама окружающая природа, наполнили его душу чем-то ранее не изведанным. Славка неумело осенил себя крестным знамением.

     - А знаешь, Славеныш, ты только не смейся, - тихо проговорил Николай, - мне хотелось бы, чтобы моя могила выглядела точно так же.

     - Ты что? Серьезно?

     - Да.

     - И чтобы так же никто не знал, кто похоронен?

     - Господь знает. А только Его суд я признаю над собой. И знают те, кто приходит сюда. Значит, этот человек был им дорог.

     - Ну, ты даешь, - покачал головой Славка, - другие памятники в полный рост ставят, награды всякие выбивают, а ты?

     - Одна у нас награда. Что стяжали при жизни, с тем и останемся. И никакие памятники не компенсируют.

     Николай сказал это просто, но так, что Славка не осмелился ничего возражать.

     - Ты поимей в виду, ладно? - попросил Николай.

     - Ты что, на тот свет собрался?

     - Я на всякий случай. Пошли.

     Они обошли монастырь и остановились, любуясь природой.

     - Ты чувствуешь, какой здесь покой? - тихо спросил Николай, - Ведь монастыри не строили просто так, где попало.

     - А как? Выбирали место?

     - Как правило, Господь указывал через какого-нибудь угодника. Ну, виделось ему что-то на этом месте или происходило что-то знаменательное.

     - Как на могиле этого старца?

     - Другие это угодники были, Слав. Те, которых Господь выбирал, а не люди. Мы потому их так и называем, что они своей жизнью угодили Богу. Тебе здесь хорошо?

     - Да. Но жить вот так все время... - Славка пожал плечами.

     - Эх ты, дитя времени, - шутливо провел ему рукой по волосам Николай, слегка ероша их, - В монастыре не живут, а спасаются.

     - Спасаются от чего?

     - От мирской суеты. Укрепляются в молитве, в душеполезных делах. Это особый путь.

     - Мне он точно не свойственен.

     - Каждому свое, Славеныш. Только не зарекайся ни от чего. И не так он плох, этот путь, только не каждый на это способен.

     Они вернулись в монастырь. Оказалось, что их группа уже в трапезной. Они присоединились и успели отведать монастырской пищи. Славка обратил внимание на то, как послушно и спокойно выполняли насельники свои обязанности. У дверей стояли металлические тарелки для пожертвований и Николай, выходя, положил туда деньги.

     - Яйцо надо ложкой разбивать, а не об стол им стучать, - заметила ему одна из паломниц в платке, закрывающим лоб по самые брови.

     - Спаси Господи, сестра, - индифферентно сказал Николай.

     - Что? - не понял Славка.

     - Ничего. Не обращай внимания, - ответил тот.

     Путешествовать Славке понравилось, и они съездили еще в Новгород, а осенью твердо решили поехать за границу. Николай предложил Грецию.

     - Увидишь страну, где православие является государственной религией. Там даже документы о рождении и браке выдает не государство, а церковь.

     - И на Афон попадем? - спросил Славка.

     - А ты откуда знаешь про Афон? - удивился Николай.

     - Начитался, - чуть смущенно ответил Славка, - Книжек у тебя много.

     - На Афон, пожалуй, не стоит. Туда надо ехать специально. Посетим Метеору. Горные монастыри. А потом просто отдохнем где-нибудь на острове денька четыре. Не возражаешь?

     - С тобой, хоть на необитаемом, - улыбнулся Славка.

     Греция встретила их ясной и солнечной погодой. В аэропорту Салоников ждал комфортабельный автобус. Славка вышел на площадь и огляделся. Вокруг все было обычно - ехали машины, шли люди. Прямо, как в Пулково... Только природа была другой. И люди другие. Вроде такие же, но другие.

     - Ну и как тебе заграница? Первое впечатление?- спросил Николай.

     - Ты знаешь, вот я все твердил себе - заграница, заграница, - ответил Славка, задумчиво глядя вокруг, - Вот, думал, выйду из самолета и вокруг будет все чужое. А ничего такого. Наоборот, скорее.

     - Что - наоборот?

     - Увидел то, что хотелось, что было. Хотя, откуда я знаю, что будет дальше?

     - А дальше будут святые места. Программа напряженная, будем все время ездить, имей в виду. Зато потом у нас с тобой четыре дня на острове.

      Помимо паломнического тура, Николай забронировал отель на одном из островов, чтобы отдохнуть со Славкой на море.

      Они сели в автобус и путешествие началось.

     Салоники ничем не поразили Славку. Он подсознательно ждал чего-то особенного, а вокруг были те же современные дома, разве что чистота и порядок.

     - Греция своеобразная страна, - сказал Николай, когда Славка поделился впечатлением, - Почти все население живет в двух городах - Салониках и Афинах, где, честно говоря, кроме Акрополя, ничего интересного нет. Говорят, прелесть Греции в ее провинциальности. Горные серпантины, деревеньки, козочки. Надеюсь, у нас будет возможность это оценить.

     Поездка началась с молебна у мощей Дмитрия Солунского, а потом они спустились в крипт, где тот принял мученическую смерть. Славка впервые попал в такое место. Он уже читал бегло некоторые жития, но всякий раз воспринимал, как какое-то иносказание, с трудом, а то и совсем не веря во всевозможные чудеса, красноречиво там описываемые. А тут вдруг сам неожиданно для себя почувствовал, что этот человек жил. Жил как все, и мог бы прожить иначе, но предпочел добровольно принять страдания и смерть. Ведь знал же, за что?

     Было воскресенье, и храм был полон. Славка смотрел на прихожан и не верил, что попал в церковь, насколько отличались их лица от тех, которые он видел, приходя к Николаю. Не было ни колючих взглядов, ни согбенных поз, ни платков до бровей. Люди были красиво одеты, а их открытые лица создавали подлинное ощущение праздника. Пожалуй, только их группа и выделялась из общей массы.

     После храма автобус повез их по извилистой дороге, и Славке открылась картина, о которой говорил Николай. Особенно романтичным показался обед в горной таверне, в зале, где горел настоящий камин.

      Вечером, в лучах заходящего солнца, возникли перед ними очертания скал Метеоры.

     - Классно, - проговорил Славка.

     - Это еще не Метеора, - обернулся сидящий впереди них мужчина средних лет с короткой бородкой, - Завтра ахнете, если первый раз здесь.

     - А вы не в первый? - спросил Николай.

     - Я уже, наверное, в восьмой или девятый, - улыбнулся тот, - Заряжаться сюда езжу. Отдыхать от суеты и прагматизма.

     - На Афоне бывали? - Славку почему-то очень заинтересовал Афон.

     - Был один раз.

     - Ну, и как там?

     Человек внимательно посмотрел на Славку:

     - Если вы верующий человек, надо самому побывать хотя бы раз, - ответил он, - И не как экскурсанту, а пожить в монастыре. Тогда поймете. Рассказать это нельзя. А то, что можно - не стоит.  Безгрешен один Господь.

     - Это уж точно, - подтвердил Николай.

    ... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8