Александр Соколов Жанр прозы:

29 декабря 2015 Эротическая проза и рассказы

л в комнату, взял два самых больших бокала и сделал крепкий коктейль, не забыв украсить. Потом вернулся на кухню и выставил на стол не найденные Сергеем закуски.
     -Столик, накройся? - губы вошедшего на кухню Сергея тронула улыбка.
     -Давай, - Василий протянул ему бокал, и кивнув на бутылку водки, добавил - Это как-нибудь в другой раз. А откуда она, кстати?
     -На вокзале в ларьке на последние деньги взял. Хотел вернуться, шарахнуть у них на глазах об умывальник и уйти. Да по дороге друга встретил, не дошел. Пошли к нему, а он не пьет. Подшитый. Уже хроник, хоть мы ровесники. От него сразу в Питер поехал. Так и уцелела.
     -Ну и пусть постоит, пока все забудется. Потом как-нибудь раскатаем, ладно?
     -Ладно.
     -Ну, давай. Чтоб скорее все забылось и за все хорошее в жизни.
     -За тебя, - сказал Сергей.
     -Почему, я же сказал за все хорошее…
     -А для меня оно – ты.
     -Тогда за нас, - улыбнулся Василий.
     -Почему?
     -Потому что, для меня – ты.
     Они улыбнулись, чокнулись, слегка отпили из бокалов и обнялись в крепком поцелуе…
     Была поздняя ночь. На мониторе мелькали кадры фильма «Место встречи изменить нельзя». Шла уже четвертая серия.

     Они сидели на постели, прислонившись боком друг к другу, и смотрели фильм. Заметив, что глаза Сергея закрываются, Василий приподнял его, откинул одеяло и начал раздевать. Сергей в полудреме приподнимал руки, ноги и когда оказался абсолютно голым, повалился на бок в свою излюбленную позу – свернувшись калачиком и зажав руки между колен. Василий выключил аппаратуру, разделся и лег рядом. Сергей сладко потянулся во сне и уткнулся лицом Василию в плечо, положив ему руку на грудь. Василий тоже обнял его. Они засыпали…

 


12.


     Когда они вышли из поезда, день уже стал клониться к вечеру. Хоть выехали с утра, но то пришлось задержаться на вокзале из-за постоянных отмен электричек, то в Зеленогорске долго ждали дизеля, да и тащился он по этой ветке, ведущей кружным путем на Выборг, еле-еле. Василий запомнил это место в молодости, когда приезжал сюда с родителями и их друзьями  на двух машинах. А сейчас они шагали пешком, нагруженные палаткой и снедью. Они часто останавливались, чтобы передохнуть, на одном привале выпили немного из той самой бутылки, оставшейся после приезда Сергея из Пикалево. «На ход ноги», как выразился тот. Когда, наконец, добрались до места, солнце уже стало окрашивать окружающее в золотистый оттенок, предвещающий закат.
     Это был берег Финского залива, окруженный могучими валунами с песчаной отмелью и обширной поляной на берегу. Место как специально было создано для уединенного отдыха и наслаждения природой. К тому же, было удалено от проторенных троп, и знал про него только тот, кто знал. Правда, по следам шин на дороге и свежему кострищу, Василий понял, что такие есть, но день был рабочий, и он надеялся, что вероятность их появления незначительна. 
     Пока ставили палатку, солнце стало постепенно переходить в багряные тона. Чтобы не упустить возможность искупаться после долгой дороги, они разделись догола, нырнули в ласковые волны залива и поплыли к валуну, возвышающемуся из воды метрах в ста от берега. Сергей доплыл первый, и взобравшись на верхушку, поджидал Василия. Они сели рядом, прислонившись спиной друг к другу - по-другому не позволял маленький уступ - и стали смотреть на заходящее солнце. А оно закатывалось за морской горизонт прямо на глазах, и наконец, превратилось в висящий над водной поверхностью малиновый шар.
     -Красиво, - проговорил Сергей, - Смотри, прямо видно, как оно движется.
     -Очень красиво, - отозвался Василий, - Только ради того, чтобы увидеть это, стоило сюда приехать... 
    -Ты знал про это место?
     -Сомневался, что найду. Я был здесь, когда мне было чуть больше, чем тебе сейчас.
     -И было так же классно?
     -Да. Почти не изменилось. Говорят, здесь где-то поблизости снимали фильм Начальник Чукотки…
     -Так мы на Чукотке!
     Сергей вскочил и начал приплясывать, насколько позволяло пространство, ограниченное каменным уступом, изображая подобие ритуального танца, сам себе аккомпанируя на губах. Василий откинулся назад и с упоением смотрел на его стройную обнаженную фигуру в лучах заходящего за морской горизонт солнца.
     Потом они поплыли назад, и выбравшись на берег, стали собирать хворост. День угасал. Небо обрело уже темно синий цвет, лишь только светящаяся полоска над горизонтом напоминала об ушедшем дне. Шумели волны, дул, ставший прохладным, ветерок с залива, да потрескивали сучья в костре.
     -Оденься, простынешь ведь, - сказал Василий продолжавшему ходить голышом Сергею.
     -Не буду, - сверкая искорками отражающегося в глазах костра, ответил тот, - Я туземец!
     -Охальник ты, Сережа! – воскликнул восторженно Василий и сделал попытку схватить его, но тот увернулся и побежал к заливу. 
     Василий кинулся за ним, срывая с себя на бегу свитер и джинсы, которые успел натянуть на голое тело после купания. Они долго гонялись друг за другом по мелководью, пока, выдохшиеся, не упали в объятиях на прибрежный песок…
     А потом  еще лежали у самой кромки рядом, голова к голове, и держась за руки, смотрели в небо, начавшее осыпаться яркими звездами.
     Наконец, вернулись к костру. Он уже начал затухать, но Сергей быстро накидал туда хвороста и подул, встав на четвереньки. Костер вспыхнул вновь, ярко озарив поляну.
     -Жрать хочу! – воскликнул Сергей.
     Они разложили на клеенке привезенные закуски, выставив все еще не допитую бутылку водки.
     -Ну, давай, -  разлив ее, сказал Василий, - за наше путешествие, за этот незабываемый вечер.

     Они чокнулись бумажными стаканчиками, и наблюдая, как Сергей пьет, морщась и явно глотая через силу, Василий заметил:
     -Гадость, да, все-таки?
     -Фу… - выдохнул Сергей, одолев стакан, - Нет, правда, гадость. Уж выпить, так что-то приятное.
     -Сам притащил. Теперь запомни, какая она есть, и не пей.
     -Не буду.
     Сергей прилег на него спиной, положив на грудь голову.
     -Ешь… – Василий заботливо клал ему в рот кусочки жареного мяса и жевал сам.
     Они помолчали, прислушиваясь к ночным голосами природы. Наступила белая летняя ночь. Небо над морским горизонтом становилось черным, а противоположная сторона уже озарялась лучами рассвета.
     -И спать-то не хочется, - проговорил Василий.
     -Ты любишь белые ночи? – спросил Сергей.
     -Очень, а ты?
     -Тоже люблю, только… Такое ощущение, что они торопят время.
     -Да, время быстротечно. Хотя, впереди у нас целая вечность. С чем мы только в нее войдем?
     Сергей лежа смотрел в звездное небо. Глаза его были сейчас серьезны и задумчивы. 
     -Вась, - тихо спросил он, - ты можешь мне ответить на один очень важный вопрос? Только правду. Если не сможешь, или не захочешь, не отвечай.
     -Я тебе часто врал?
     -Нет, но это для меня очень важно.
     -Ну, спрашивай. Скажу правду.
     -Ты веришь в бессмертие души потому, что веришь в Бога, или веришь, ну, как бы сам?
     -Понял тебя, Сережа. И отвечаю правду. Сам. Я чувствую это. Иначе просто не может быть.
     -Почему ты так уверен? Оттуда ведь никто не возвращался…
     -Теперь уже возвращались. Умершие и реанимированные. Все они говорят одно: что видели себя со стороны и все происходящее. Но, даже дело не в этом. Скажи, ты бездушное существо? Тоже правду ответь. Или ты признаешь существование души, поскольку веришь в Бога?
     -Ну, это понятно…
     -Что понятно? А вот мне не понятно. Где она у тебя? Покажи. Где глаза вижу, где уши вижу, где сердце знаю. А душа? А дух?
     -А это разве не одно и то же?
     -Эх, Серега… Душа и у собачки есть. И у обезьяны. Только принимать решения они не могут. И творить. И муки совести испытывать. Одно и то же? Мало мы с тобой последнее время о вечных истинах говорить стали. Исправляться надо.
     -Ну, ты начал о душе…
     -Так не материальна она. Ты же не можешь показать, где она у тебя? И отрицать ее наличие не можешь. А раз она не материальна, то как же она умрет? То, что материально, переходит в другое состояние после прекращения процессов жизнедеятельности, это мы знаем. В школе проходили, что ни один атом вещества не пропадает. А нематериальное куда денется? Так что, безо всякого богословия, можно представить себе, что наши души ждет после смерти. Представь, что у тебя отняли тело и никаких радостей ты через него уже не получишь. Весело тебе будет?
     -Да… Не очень, - чуть улыбнулся Сергей.
     -Вот именно.

     Сергей перевел взгляд с неба на его лицо.
     -Вась, а правда, что души соединяются после смерти?
     -Я думаю, если любят друг друга, тяготеют, то да. Что им мешает?
     -А как же рай, ад?
     -Эх, ты, знаток Закона Божьего…- Василий шутливо ущипнул его за нос, - Это когда будет-то? После Страшного суда? А он когда свершится? А пока – вот нам с тобой здесь рай, а привези сюда каких-нибудь двух ненавидящих друг друга наркомиков на недельку - они тут сбесятся от скуки, искалечат друг друга. Хуже всякого ада им тут будет. Особенно, если еще и ширануться будет нечем. Не так, что ли? А ведь в одних и тех же с нами условиях будут. Так и там. С чем придем, с тем и останемся. Кому-то будет рай, кому-то наоборот. 
     -А как же крещеные, некрещеные? 
     Василий помолчал немного.
     -Вот на этот вопрос я тебе ответить не могу, - сказал он.
     -Нет ответа?
     -Почему? Есть, но… Я не уверен, что он правильный.
     -Скажи. Мне интересно, что ты думаешь? Лично ты.
     -Сереж, только не принимай мои ответы за бесспорные истины.
     -Я разберусь, как их принимать. Скажи, для меня это важно.
     -Без церковных таинств, без храма спасения нет, это факт. Но… Это не идолы. Это все средства, помощь, инструмент, что ли, для главного. А главное - покаяние. Искреннее, глубокое… Не будем забывать, первый, кому Христос сказал, что он будет с ним в раю, был вообще человек некрещеный.
     -А мы с тобой встретимся там? – глядя снизу на Василия своим пронзительным взглядом, прошептал Сергей.
     Василий провел ласково по его волосам и так же тихо ответил:
     -Непременно, Сережа…

 


13.



     Утро застало их спящими в углу палатки. Игривый луч солнца пробился сквозь сетку окошка и заставил проснуться, осветив лица. Они осмотрелись. Палатку наполнял свет от падающего на нее снаружи солнца, окрашивающий все в розоватый оттенок.
     -Классный свет, да? – улыбнулся Сергей.
     -С добрым утром во-первых.
     -С добрым.
     Они уснули, когда уже наступил рассвет. Всю ночь так и проболтали, лежа под звездным небом. Пролетела она совершенно незаметно. Да и короткая была. Одна заря спешила сменить другую, как заметил поэт. 
     -Поспим еще? – спросил Сергей.
     Василий взглянул на часы.
     -А не много будет? Уже второй час. Завтра в это время домой собираться придется.
     -Вот и поход наш долгожданный, - разочарованно протянул Сергей, - Как будто только что приехали, а уже обратно.
     -Счастливые часов не наблюдают, - ответил  Василий, - Если уезжаешь и чувствуешь, что не хватило, это хорошо. Будет желание снова приехать.
     -А мы приедем?
     -Конечно. Тебе же захочется?
     -Мне с тобой куда хочешь захочется, - улыбнулся Сергей.
     Однако, погода, побаловавшая накануне, решила отыграться. Едва они успели умыться, приготовить на костре завтрак, да сплавать разок на утес, как небо над морским горизонтом затянулось темной тучей, на фоне которой ослепительно засверкали молнии.
     -Спрячемся в палатку. Я думаю, это не надолго, - сказал Василий.
     Они зашнуровали палатку и уселись у окошка, наблюдая через сетку за происходящим снаружи. А непогода разыгралась не на шутку. Море сильно штормило, поднявшийся ветер поднимал с берега тучи песчаной пыли, сверкали молнии, гремел гром, и наконец, хлынул самый настоящий ливень. Он стоял стеной, скрывая все находящееся далее, чем в пятидесяти метрах.
     -Стремненько малость, - сказал Сергей, прижимаясь к Василию после очередного громового раската.
     -Эх, ты, - усмехнулся тот, обнимая его, - Неужели, если Господь сохранит, что-то может случиться?
     Но Господь не сохранил на этот раз от беды. Правда, случилось все   значительно позже, когда ничто, казалось, ее не предвещало …
     Гроза прошла быстро, но не успело очиститься небо, как над горизонтом возник новый фронт, теперь уже с правой стороны. Второй грозовой фронт сменил третий, и только к ночи они смогли, наконец, вылезти из палатки. Разжечь костер было нельзя, поскольку все вокруг промокло, к тому же заметно посвежело.           
    Однако, обрадованные прекращением дождя, они сплавали на утес, а потом стали ужинать имеющимися в запасе консервами. Непогода не испортила настроения. После ужина еще долго болтали, лежа в палатке. Они  нарочно не зажигали фонарика. Было достаточно ощущать присутствие друг друга и слышать, на фоне ночных шорохов и шума волн.
     На следующий день погода не улучшилась. Дождя, правда, не было, но небо затянуло серыми облаками, и теплее не стало. Проснулись они опять поздно, вставать не хотелось и лишь около часа дня Василий, наконец, растормошил  Сергея:
     -Все, Сережа, хорошего понемножку. Собираемся и пойдем. Нам еще шагать километров семь до станции. А то и больше...
     Они сплавали на утес, поеживаясь от прохладного ветра, свернули палатку и прибрали следы своего пребывания. Котелок, миски и ложки с кружками решили закопать в песок, намереваясь приехать сюда еще. 
     Наконец, помолясь, двинулись в дорогу. 
     Сначала все шло хорошо: и шагали бодро, и шутили, и смеялись. Беда подстерегла их где-то на полпути. Прошедшие накануне ливни сильно размыли дорогу, ноги постоянно скользили, а идти по мокрой траве было тоже неприятно.
     «Лучше все-таки рядом с дорогой идти»,- подумал Василий, поскользнувшись и едва не оступившись в глубокую, заросшую травой, яму.
     Он повернул голову сказать об этом отставшему Сергею, но понял, что уже поздно, когда услышал его сдавленный крик. Стоптанные кроссовки того скользили еще сильнее, и там, где Василий удержался, Сергей поскользнулся, угодив ногой в яму.
     -Сережа! Ну, как же ты! – бросился к нему Василий.
     Он протянул ему руку, Сергей встал на ноги, но тут же присел от пронзившей боли в правой ноге.
     -Не уберег я тебя, малыш, - сокрушенно произнес Василий.
     -Вась, все нормально, сейчас пройдет, - сказал Сергей, - Не переживай.
     -Где уж - не переживай, - вздохнул Василий, увидев как буквально на глазах опухает нога, - Давай развяжем кроссовок.
     Он присел и стал развязывать затянувшиеся намокшие шнурки.
     -Не надо, Вась, я пойду, все нормально.
     -Пойдет он…
     Шнурки, наконец, поддались. Василий стянул кроссовок и носок. Щиколотка ноги распухла и посинела. Некоторое время они молча смотрели на нее.
     -Доигрались, - тихо сказал Василий.
     -Вась, да я дойду. Потихоньку, но дойду.
     -Дойдешь! А может, у тебя перелом. Впрочем, давай попробуем…
     Он натянул кроссовок, завязав  шнурки не затягивая, и Сергей, морщась от боли, сделал десяток шагов.
     -Вот видишь, Вась, я же иду.
     -Идешь… Далеко ты так не уйдешь. 
     Они опять помолчали.
     -Но идти-то придется, Сереж. До шоссе еще минимум километра четыре.
     -Да я дойду! Медленно, но дойду, говорю тебе!
     -Рюкзак дай мне.
     Василий закрепил на груди палатку, а на спину надел рюкзак. Благо он был легким, поскольку посуду они оставили, а теплые вещи были на них.
     -Пошли потихоньку, Сереж, как сможешь. Опирайся мне на плечо.
     Они двинулись рядом со скользкой дорогой черепашьим шагом. Василий внимательно смотрел под ноги. Он слышал, как тяжело дышал Сергей. Каждый его шаг отзывался болью в душе Василия, и он усердно молился про себя, прося Божией помощи. Так прошли они с полкилометра. Шаги Сергея становились все короче, а дыхание глубже. Несколько раз до Василия донеслись едва сдерживаемые стоны.
     -Присядь, - сказал он, заметив пенек у дороги.
     Тот буквально рухнул на него и нагнул голову, вытянув вперед больную ногу. Кожа распухла еще больше и приобрела синюшный оттенок. У Василия сжалось сердце.
     -Больно, малыш?
     -Все нормально… Дойду, - отрывисто ответил Сергей, не поднимая головы.
     -Сделаем так, - сказал Василий, надевая рюкзак на грудь и привязывая к нему палатку, - Помнишь, как в детстве в слона играли? Залезай на меня.
     -Тебе тяжело будет.
     -Другого выхода нет. Станет тяжело - отдохнем. Пошли, Сереж, надо двигаться. Неизвестно еще, как нам повезет с машиной. Силы есть?
     -Вась, не надо, давай я лучше наступать на нее не буду, а буду опираться на тебя, как на костыль…
     -И долго мы так будем корячиться? Отдохнул? Идем. 
     Сергей вскарабкался Василию на спину, обхватив за шею, и тот пошел, как конь в борозде, держа его руками под коленки. 
     «Только бы не упасть, только бы не споткнуться, Господи, помилуй, пощади нас грешных,» - повторял про себя Василий.
     -Вась, тебе тяжело? – спросил Сергей.
     -Нормально. Сиди спокойно…
     -Может, отдохнешь?
     -Устану - отдохну. Болит?
     -Да, ничего… Тебя жалко.
     -Господь наказал, но пощадил нас. Если бы со мной такое случилось, ты бы меня, точно, не поднял. Пришлось бы мне ночевать в лесу. Потерпи, малыш. Сейчас - сразу в больницу, в травмпункт. 
     -Я не хочу в больницу…
     -Надо рентген сделать. Хотя, если бы был перелом, ты бы полкилометра не прошел. Да и не оставлю я тебя в больнице. Сам ухаживать за тобой буду. Не переживай…
     Василий говорил что-то еще, чтобы это отвлекало. Ему так было легче идти, поскольку силы покидали его. Все чаще выпускал он из рук Сережины коленки. Они несколько раз останавливались передохнуть, но это не спасало. Чем дальше шли, тем короче становились переходы и длительнее остановки.
     На последнем привале Василий надел рюкзак на спину и сказал:
     -Сереж, не обидишься, если я тебя на шее понесу? Честно, выдохся я. Потерпишь?
     -Да, Вась, я что хочешь стерплю, даже если ты меня по земле поволочешь… А правда, может я на четвереньках попробую? 
     Он стал опускаться на землю.
     -Не придумывай! Сядь! - прикрикнул Василий.
     -Вась, получается…
     -Да что ж это такое?!
     Он силой поднял Сергея.
     -Вась, я доползу. Не надо. Получается же…
     -Помолчи, а?
     Он взял Сергея поперек туловища и взвалил на шею. Так идти оказалось гораздо легче. Василий ощутил прилив новых сил. Он уже не знал, сколько осталось, он просто упрямо шагал вперед и не переставал молить Бога.
     Шоссейная дорога возникла внезапно, как бы сама собой оказавшись под ногами. Василий просто больше не смотрел никуда, он шел не поднимая головы, и увидев асфальт, замер, как вкопанный. 
     -Серега, добрались! – воскликнул он.
     -Дорога… - с облегчением вздохнул Сергей.
     -Жив? Не укачало тебя там? – Помогая ему слезть, спросил Василий.
     -Жив… Васька, прости меня…
     -Глупышка мой любимый, - Василий чмокнул Сергея в похолодевшие губы, - Ты прости, что волок тебя, как мешок. Слабоват становлюсь. Старею…
     За поворотом послышался шум мотора, и почти тотчас показались вишневые Жигули. Василий резко вскинул руку, но водитель уже и сам притормаживал, заметив среди леса их одинокие фигуры.
     -У нас беда. Парень идти не может. Довезите до ближайшей больницы или травматологии, - нагнувшись, сказал в открытое окно Василий сидевшему за рулем мужчине средних лет. Тот долго молча и внимательно смотрел ему в глаза. Василию даже стало не по себе от этого взгляда. Однако, водитель ничего не спросил, и кивнув на заднее сидение, отомкнул центральный замок.
     -Постелить бы чего. Напачкаем вам тут, - сказал Василий.
     Мужчина ничего не ответил и терпеливо ждал, пока они сядут. Решив не раздражать его больше и вознося благодарственную молитву, Василий усадил Сергея боком на сидение, залез сам и положил больную ногу себе на колени.
     -Спасибо вам огромное, - сказал Василий водителю.
     Тот молча сосредоточенно глядел вперед, объезжая рытвины и ямы. За всю дорогу он так и не проронил ни слова. Единственная фраза, которую они от него услышали, была:
     -Не надо.
     Он произнес ее твердым, не терпящим возражений голосом, когда вылезая из машины возле Зеленогорской больницы, Василий вытащил из кармана бумажник

     -Спасибо вам еще раз, - от всего сердца сказал Василий.
     Водитель слегка кивнул головой и захлопнул дверцу.
     В приемном покое Сергея осмотрели. Перелома не обнаружили, но установили сильное растяжение. Дежурная врач, строгая пожилая женщина в очках, сказала, что ноге необходим полный покой и наблюдение врача.
     -Где проживаете?
     -В Ленинграде.
     -Документы есть при себе?
     Василий вытащил из бумажника паспорт, благодаря Бога за то, что в последний момент все-таки сунул его в карман джинсов, а не оставил, намереваясь взять только денег на дорогу.
     -А у больного? Это ваш сын?
     -Нет. 
     -А кто он вам?
     -Я…- Василий замялся, сообразив, что версия с дядей не годится, поскольку только сейчас вспомнил, что не знает даже фамилии Сергея, - Мы знакомы по работе. Он студент. Подрабатывает у нас в магазине грузчиком.
     Что-то в ответе Василия не понравилось женщине. Он вскинула на него пристальный взгляд.
     -В каком магазине?
     Василий назвал адрес.
     -Как его фамилия?
     -Фамилии не знаю, - тяжело выговорил Василий почему-то краснея, что не ускользнуло, как понял он по глазам, от внимания врача, - Зовут Сергеем. Учится в радиотехническом техникуме.
     -Как он оказался здесь и с вами?
     -Очень просто. Мы ходили в поход. В лесу на обратной дороге он поскользнулся, я довел его до шоссе, остановил машину и привез сюда. Доктор, зачем этот допрос? Окажите первую помощь, и я отвезу его в город. Завтра он обратится в поликлинику. Справок и больничных не надо, - овладев собой, спокойно ответил Василий.
     Докторша опять пристально посмотрела на него и ни слова не говоря вышла. Василием овладело смутное беспокойство. Он зашагал по кабинету.
     «Идиот, - ругал он себя, - За столько времени не догадаться узнать хотя бы фамилию и адрес техникума!»
     Некоторое время спустя, врач вернулась, и не глядя на Василия, произнесла ледяным тоном:
     -Дайте мне еще раз свой паспорт.
     -Пожалуйста.
     Она взяла его в руки, долго разглядывала, а потом начала что-то записывать.
     -Место работы и адрес еще раз назовите.
     Василий ответил на вопрос и спросил:
     -Это тоже входит в ваши функции? Может, еще милицию вызовите?
     -Надо бы вызвать, - с железными нотками в голосе ответила врач, - и освидетельствовать обоих. Вы, взрослый мужчина, привозите травмированного подростка, не зная даже его фамилии, который, тем не менее, называет вас дядей…
     -Он не там травмирован, - твердо перебил ее Василий, - и он совершеннолетний.
     Женщина вскинула голову и с ненавистью уставилась ему в глаза. Некоторое время они молча смотрели друг на друга и Василий выдержал взгляд.
     -Мы можем идти? – как можно спокойнее произнес он.
     -Никто вас не держит, - брезгливо пожав губы, произнесла та, придвинув в его сторону паспорт.
     Василий взял его и вышел в коридор. Чувство было такое, как будто его с ног до головы облили грязью. Ему даже показалось, что сидящие у стены люди смотрят на него уничижительными взглядами. Через несколько минут в коридоре показался Сергей с перебинтованной ногой. Он пытался идти, упираясь рукой в стену. Сопровождающая его медсестра не поднимала от пола глаз. Василий подошел, никого не стесняясь, решительно взял его на руки и понес к выходу.
     -Пойдем, Сережа, - произнес он негромко, но так, что попытавшийся было воспротивиться Сергей, покорно позволил это сделать. 
     Не сгибаясь, широким решительным шагом он пронес его по коридору и не отпустил, пока они не вышли за территорию больницы.
     Сергей не задавал никаких вопросов. Он только виновато наклонил голову, когда Василий усадил его на скамейку за оградой больницы.
     -Как нога, Сережа? Легче стало?
     -Вась… Они все поняли? – тихо спросил Сергей.
     -Сережа, зачем ты сказал им, что я твой дядя? Лучше бы назвал прохожим. Я ведь даже не знаю твоей фамилии…
     -Прости меня, Вася, - всхлипнул Сергей, - Я во всем виноват.
     Василий погладил его волосы.
     -Не плачь, Сережа. Не стоят они твоих слез. – тихо проговорил он и вдруг, неожиданно сам для себя, воскликнул во весь голос, - Да насрать на них на всех!!! Насрать с Саянского хребта! Бог нам судья, а не эти вонючие грешники! Какое их поганое дело, что два человека любят друг друга?! Что они про нас знают, чтобы судить?!
     Сергей поднял голову и посмотрел на Василия своим пронзительным взглядом.
     -Кто они такие, чтобы судить любовь? - уже тихо завершил Василий.


 

14.


     Домой они добрались поздно ночью. Оставив Сергея на лавочке возле больницы, Василий долго искал машину. В Ленинград ехать никто не хотел. Наконец, один парень на потрепанной иномарке, с бегающими нагловатыми глазками, согласился, но заломил такую цену, что Василий сначала вытащил бумажник, чтобы пересчитать имеющиеся деньги. Торговаться он не собирался и «практичный» водила безошибочно определил это. 
     По дороге он без умолку трепался, травил анекдоты и гнал так, что на поворотах визжала резина, но ни Василий, ни Сергей ни разу не улыбнулись и не проронили ни слова. Лихо развернувшись и заметив, что надо бы прибавить за скорость и ночной тариф, разговорчивый малый тормознул у дома.
     -Бери, что просил,- протягивая деньги, отрубил Василий.
     Они вышли, и Сергей запрыгал по ступенькам.
     -Полегче стало, Сережа? 
     -Легче. Почти не болит, как бинтом перетянули.
     -Ну, значит и впрямь перелома нет. Полежишь, отдохнешь - все пройдет. Но врачу все-таки еще раз покажем.
     -Покажешь им, - процедил сквозь зубы Сергей, - Вызовешь, а они опять допрос устроят.
     -Не будем вызывать. Сами съездим в травматологию. Машину опять возьмем…
     Открывая дверь, Василий заметил, как, несмотря на поздний час, высветился и тут же погас глазок в двери напротив. Бдительная соседка была на посту. Он поймал себя на мысли, что с удовольствием повернулся бы сейчас и плюнул прямо в стеклянный кружочек, но сдержался.
     Они вошли в квартиру, и Василий первым делом направился в ванную, включив воду.
     -Ну, вот мы и дома, Сережа. Много радости и горя нам довелось испытать за эти три дня, но мы все пережили.
     -Спасибо тебе, Васька, - растроганно сказал Сергей, - Честно, я не думал, что ты вот так… Что такое по жизни бывает.
     -О чем ты?
     -Да как ты меня тащил…
     -Сережа, ты у меня самое дорогое в жизни, а разве это бросают? - улыбнулся Василий, - Прыгай в ванную, отмоем наши грехи.
     Василий помог Сергею раздеться и залезть, положив забинтованную ногу на край, чтобы не замочить. Он заботливо мыл его, а тот молча глядел на него.
     -Водичка аж почернела, - вытаскивая Сергея из ванной, заметил Василий, - С меня, наверное, еще чернее будет.
     -Погуляли… - вздохнул Сергей.
     -А что, Сереж, разве нам плохо было? А не будь в жизни неприятностей, ценили бы мы это? Так и давай стараться жить добром, а зло воспринимать, как необходимую противоположность естественному положению вещей.
     Они еще долго сидели за столом, охваченные порывом голода, и улеглись только под утро.
     -Спокойной ночи, Сережа. Спи завтра весь день, смотри видик, не скучай.
     -Ты придешь, как всегда?
     -Как отработаю. Три дня подряд придется. Не соскучишься?
     -Я буду ждать тебя. Спокойной ночи… - ответил засыпающий Сергей.
     Василий еще долго смотрел на спящего, переполняясь нежностью. Происшедшее как бы породнило их. Он заботливо потрогал лоб Сергея, отметив, что он горячий.
     «Температура поднялась. От растяжения, наверное…»
     Василий перевел взгляд ниже, рассматривая забинтованную ногу, на которой виднелись следы прежней детской травмы.
     «Мальчик мой дорогой, сколько тебе довелось уже пережить в жизни. Сколько раз страдало и болело твое тело. Сколько недостойных людей оставили след в твоей душе. А ты все такой же искренний, такой же добрый…»
     Василий не удержался, чтобы наклониться и поцеловать Сергея, но тот сквозь сон не почувствовал. 
     Василий думал, что не уснет быстро, поскольку эмоции прошедшего дня не отпускали его, но едва услышал возле уха знакомое посапывание Сергея, как моментально отключился. Жаль, что спать оставалось каких-нибудь три часа…
     Проснулся Василий с трудом. Он вылез из-под одеяла, тихонько умылся, прочел утренние молитвы, сварил себе чашку кофе, и уходя, не забыл оставить на столике в комнате завтрак.
     По пути на работу, Василий засыпал стоя, но придя, взбодрился. Он подумал о Сергее… Проснулся тот уже или нет? Чем занимается? Как его нога? И эти мысли отвлекали, не давая расслабиться. Он только невольно торопил время, мечтая как можно скорее попасть домой. 
     Нескончаемый рабочий день все-таки подошел к концу.
     -Ну, как ты тут? – вернувшись, спросил с порога Василий.
     Сергей выскользнул из-под одеяла и в несколько прыжков повис у него на шее:
     -Соскучился по тебе. Так тоскливо одному… 
     -Что делал-то? Небось все фильмы пересмотрел уже?
     -Так…  Лежал.  О жизни думал. Тебя вспоминал.
     -Я тоже все время о тебе думал. Как нога, Сережа? Только честно.
     -Побаливает маленько, если честно. Но, если спокойно лежишь, то ничего.
     -Так ты лежи. Зачем ты встаешь?
     -Лежу. Но встать поссать-то мне надо? - улыбнулся Сергей.
     Василий поднял его на руки:
     -Куда нести? В постель или поссать?
     -Поссать. А подержишь? – засмеялся Сергей.
     -А стояка не будет?
     -Конечно, будет. Уже есть…
     Им было просто хорошо от того, что они вместе, и хотелось говорить глупости.
     -Сереж, скажи мне все-таки свою фамилию, - сказал Василий, когда они ужинали, - Кто знает, что там эта мегера записала? Запросто может участковый придти.
     -И что тогда делать?
     -Без меня никому не открывать. А вообще – меняем пластинку. Ты у меня койку снимаешь. Достала общага. Платишь сотню за ночь. Спишь и занимаешься на кухне. Познакомились в магазине. Все остальное – правда. Кроме одного, разумеется.
     -Как воруем чего…
     -Что поделаешь, Сережа. Обстоятельства сильнее нас. Мы же не станем из-за этого относиться друг к другу по другому?
     -Это уж точно, - улыбнулся он, - Курихин Сергей Анатольевич, тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения, место рождения город Пикалево Ленинградской области. Паспорт выдан… Может, показать?
     -А правда, покажи. Я перепишу на всякий случай. Обоим так спокойнее будет.
     -Возьми, он в куртке во внутреннем кармане. А ты свой мне покажешь?
     -Да.
     Василий принес и выложил на стол оба паспорта.
     Сергей долго рассматривал фотографию Василия.
     -Красивый ты здесь, в молодости. Классный пацан был.
     -Ничего, Сереж. И мне когда-то было девятнадцать, и тебе, сам не заметишь, будет пятьдесят четыре…
     -Так получается, между нами никакой разницы? - улыбнулся Сергей.
     -Выходит, что так. А в вечности времени не будет. Никуда и никогда  мы с тобой друг от друга не денемся…
     А лето продолжалось…
     Бурное, неспокойное было оно в тот год. Несколько раз проносились ураганы, валя деревья и опрокидывая рекламные щиты. Жара сменялась резким похолоданием и дождями. Но Василий не замечал всего этого. К своему удивлению, он перестал замечать многое, что раздражало когда-то. Хмурые неприветливые лица вокруг, грубость, хамство, толчея в метро, магазины, дороги – все это отошло как бы  на второй план, воспринималось боковым зрением. Свет в окне, который он видел, возвращаясь с работы, затмевал все. 
     «Как глупо, как неестественно жить одному, - размышлял Василий, - Как угодно, с кем угодно, но только не одному. Жизнь ради самого себя бессмысленна…»
     Что будет дальше, Василий не думал. Он не хотел об этом думать. Он дорожил каждым днем. Пока Василий был на работе, а работал он теперь строго два через два дня, не беря никаких подработок, Сергей хозяйничал дома, готовил обед, а потом валялся на диване и разрабатывал маршруты путешествий на очередные выходные. За ужином они обсуждали подробности. Рассматривали два или три варианта на все возможные и невозможные капризы погоды. Если солнышко баловало изголодавшихся северных жителей, ехали на Финский залив, по озерам Карельского перешейка, каждый раз выбирая новое, а если погода портилась, отправлялись на экскурсию. Они побывали в Новгороде, Выборге, Нарве, Кронштадте, Старой и Новой Ладоге, объездили все пригороды Питера. 
     Не забывали и про святыни, посетив множество мест в городе и окрестностях, строили планы относительно Валаама. 
     Не обходили вниманием музеи и театры. Особенно, Малый драматический. Сергей пошел в театр, уступив настойчивости Василия, сказав, что театр не любит. Однако первый же спектакль Братья и сестры произвел на него такое впечатление, что ему захотелось посмотреть что-то еще. Василий понял, что Сергей просто не бывал никогда в настоящем театре и поспешил восполнить пробел. БДТ, Мариинка сделали свое дело, и Василию уже приходилось сдерживать желания Сергея из опасения, что он станет  фанатом. Этого он не хотел, предпочитая во всем меру. Однако, в Малый они захаживали, и еще полюбили театр Комедии. Их «своим» спектаклем стала Зойкина квартира Булгакова, который они посмотрели четыре раза, и каждый раз уходили в приподнятом настроении, а Зиганшина и Равикович, исполнявшие главные роли, стали им чем-то близки, как люди. У Сергея даже возникла мечта с ними познакомиться, и Василий дважды буквально насильно уводил его от служебного входа.
     Так незаметно наступил август.
     -Сереж, Успенский пост начнется через неделю, - напомнил как-то Василий, - Петров мы с тобой пропустили, а этот вообще-то строгий. Будем держать?
     Сергей отвел в задумчивости взгляд:
     -Тогда уж и исповедаться надо и причаститься. А что мы на исповеди скажем?
     -Я покаюсь в плотских вожделениях и несдержанности, - твердо ответил Василий.
     -Но ведь это лукавство!
      Василий горько вздохнул.
     -Да, наверное, ты прав, Сережа. Но каяться в том, что я люблю тебя, это тоже лукавство. Даже больше – клятвопреступление.
     -А в том, что мы трахаемся, каешься искренне? 
     -Я каюсь в том, что склонил тебя к этому, но я говорил уже когда-то – одно твое слово, и этого не будет.
     -И ты не перестанешь любить меня? 
     -Не перестану, Сережа, - тихо проговорил Василий, - Мне будет трудно, горько даже, но ради тебя я переборю себя. Хотя… В свое время не сумел, ты знаешь. Вот видишь, я уже исповедовался перед тобой. Реши сам, что будешь исповедовать ты. Только… Пойми меня правильно, Сережа, не вдавайся в подробности. Священник - живой человек и не всегда попадается адекватный…
     -Отец Павел, например, - завершил Сергей.
     -Не надо про это вспоминать, - поморщился Василий.
     Некоторое время они молчали, думая каждый думая о своем.
     -Знаешь, что сделаем? – сказал, наконец, Сергей, - Я давно собирался съездить в Москву к дядьке, я тебе говорил…
     Василий кивнул:
     -Помню.
     -На заговение исповедуемся, и я уеду до конца поста, чтобы тебя не искушать. Нормально?
     Василий обнял и поцеловал его.
     -Договорились, Сережа.
     И снова перрон Московского вокзала, и снова они стоят рядом в последние минуты перед отправлением поезда и не могут расстаться. Только над головой в этот раз прозрачное голубое небо и ярко светит солнце. Сергей едет днем, потому что захотелось прокатиться на скоростном поезде. Это у него первый раз в жизни и он все время поглядывает на серебристо-голубой вагон, предвкушая поездку.
     -Какой русский не любит быстрой езды? – улыбнулся Василий.
     -Классно, - ответил с улыбкой Сергей.
     -Пять часов - и Москва. Соскучиться не успеешь…
     Утром они были в лавре. Василий не знал, что говорил Сергей на исповеди, но к причастию допустили обоих. И впрямь после этого полегчало на душе и возникло внутренне равновесие. Они опять стали друг для друга тем, кем были до того вечера в Приморском парке, когда Василий услышал Сережино:
     «Не прикасайся ко мне!…»
     Накануне они долго сидели над планом Москвы и составляли «программу пребывания». Три года назад Василия пригласил в Москву приезжий паломник в благодарность за то, что тот поводил его по святыням Питера. Василий понял тогда, что раньше он Москвы не знал. В его представлении это была Тверская, Манеж, Красная площадь и набор прочих всем известных местечек. Брат во Христе рассмеялся, когда Василий сказал ему об этом.
     -Дорогой мой, я коренной москвич в четвертом колене, а когда я был в последний раз на Тверской? Да не припомню уже…
     Та Москва, которую открыл для себя Василий, разом изменив к ней отношение, вошла в память очарованием водной гладью Патриарших и Чистых прудов, Новодевичьим монастырем с историческим кладбищем, Шереметьевским дворцом и неповторимыми красками осени ботанического сада.
     -Нет теперь Москвы златоглавой, но кое-что я вам все-таки покажу, что еще сохранилось, - не унимался гостеприимный хозяин. 
     Они отправились в Свято-Данилов монастырь и в Донской, с его некрополем, после чего до позднего вечера бродили по Замоскворечью. Василию показалось, что сохранилось не так уж мало.
     Теперь Василий постарался, чтобы и Сергей открыл для себя Москву.
     В динамиках проиграл гимн, а сигнал светофора в начале перрона засветился зеленым светом. Опять проводник напомнил, что пора занять место. На сей раз это был молодой парень в отутюженном костюме, с застывшим лицом и глядящими поверх голов глазами.
     -Позвони, как доедешь, - сказал Василий улыбающемуся из-за его спины Сергею.
     Вильнув извилистой полосой по станционным путям, ЭР-200 помчался в путь, а Василий медленно побрел по опустевшему перрону. Жарко припекало солнце, и ему вдруг пришло в голову, что они могли бы сейчас купаться на Финском заливе или кататься на катамаране в парке Кирова. Василий почувствовал одиночество, как будто расстался с Сергеем навсегда. 
     В унынии приехал он домой, а вид брошенной со следами сборов в дорогу квартиры, усугубил его. Василий взялся за уборку, и каждая попадавшаяся вещь Сергея добавляла печали. 
     Необъяснимое беспокойство, овладевшее Василием, прошло только вечером, когда раздались длинные междугородние звонки телефона.  Сергей радостно сообщал, как классно доехал, даже не почувствовав дороги, и как по-доброму встретили его дядя, тетка и племянницы. Жить разрешили, сколько захочет, и обратно он собирается вернуться к Успению. Только в конце разговора в восторженном потоке промелькнуло несколько грустных ноток:
     -Не скучай без меня, Вась, ладно?
     От этих слов, сказанных чуть приглушенным голосом, у Василия сразу потеплело на душе и даже чуть повлажнели глаза.
     -Все нормально, отдыхай по полной программе и не о чем не думай, - бодро ответил он.
     -Программу начну осуществлять завтра. Они хотели меня поводить по Москве, а я сказал, что уже все распланировал. Они удивились, откуда я про все это знаю. Сами половины не знали, когда я им рассказал, куда хочу пойти, - весело сказал Сергей.
     -Давай, звони только почаще!
     -Обязательно! Только я буду после двенадцати, когда дешевле, ладно? Спокойной ночи.
     -Спокойной ночи, Сережа.
     Хотя уже наступил август, лето ни в какую не хотело сдавать позиций.  Все побережье залива было усеяно народом, особенно в выходные дни. Создавалось впечатление, что весь город устремился к воде, стремясь прокалиться за эти оставшиеся дни солнцем на всю предстоящую затяжную зиму. 
     Среди резвящихся и бултыхающихся в воде ребятишек, играющей в волейбол молодежи и развалившихся на песке в одиночку и в компании людей, бродил или лежал грустный Василий. Проживший почти всю жизнь один, теперь он страдал от одиночества. Он никогда так остро не переживал тоски по кому-либо. Мысли о Сереже не покидали его. Окружающее виделось через какую-то стенку, как будто это все было где-то там, а он здесь. Там смеялись, веселились, играли, ссорились, а он – тут, один наедине с собой. Каждый вечер после одиннадцати он садился в кресло и смотрел на телефон. Длинные междугородние звонки были самым желанным звуком.
     Сергей звонил каждые два дня, объяснив, что чаще не может - не хочет наказывать родственников оплатой переговоров, а денег они с него ни за что не берут. Он подробно рассказывал, где был и что видел, и как ни старался Василий говорить покороче, разговор затягивался минимум на полчаса.

     В конце каждого дня, прежде чем лечь спать, он зачеркивал прожитый день в календаре и считал оставшиеся до возвращения Сергея. 
     Но вот прошло Успение, а Сергея все не было. Вдобавок, он перестал звонить. Василием овладело чувство тревоги. Однажды он даже позвонил в Москву и навел справки о несчастном случае. Отрицательный ответ успокоил его ненадолго. Тревога продолжала нарастать. Так прошла почти неделя…

     Закончилось это мучительное ожидание неожиданно. Придя однажды с работы, Василий необъяснимым чувством уловил, что в квартире кто-то есть. Он заглянул в кухню, в ванную, в туалет. Все было так, как он оставил утром, ничто не говорило о присутствии постороннего, но ощущение не проходило. 
     Василий зашел в комнату, снял с себя одежду и едва дотронулся до ручки шкафа, как оттуда с радостным визгом выскочил и прыгнул на него, повиснув на шее, голый Сергей.
     Василий оцепенел от неожиданности.
     -Сережа!!!
     -Васька!

     -Даже не позвонил….
     -Хотел сюрприз тебе устроить…
     -Так инфаркт устроить можно …
     -Напугался?
     -Еще бы… Ты бы не напугался?

     -Мы в детстве так с одним пацаном пугали друг друга. В летнем лагере…
     -Тоже голышом?
     -Ага… 
     -Сколько же тебе лет тогда было, озорник?
     -Не помню… Лет десять наверное...
     Они болтали все это в перерывах между поцелуями, которыми осыпали друг друга, и Василий, наконец, сорвав с себя все, повалил Сергея на диван. Он прижимал его к себе, как самое дорогое и желанное, испытывая непреодолимое желание слиться воедино, стать с ним одной плотью. Сергей тоже крепко сжимал его в объятиях. Дело подошло к развязке довольно быстро. И вот здесь Василий впервые почувствовал возникшее в их отношениях нечто другое …

      Радостный и возбужденный Сергей неожиданно погрустнел, чего раньше с ним не бывало. Когда они пошли в ванную, он уступил Василию место под душем, а сам наскоро воспользовался умывальником и поспешил одеться. Василию даже показалось, что он избегает встречаться с ним взглядом. Оживился Сергей только тогда, когда сели за стол отпраздновать встречу, и он стал рассказывать о поездке. 
     И родственники, с которыми он, можно сказать, познакомился впервые, и сама Москва произвели на него самое доброе впечатление.
     -Не понимаю, почему ленинградцы ее не любят?
     -Сереж, когда люди опущены ниже плинтуса от рождения, они начинают себя искусственно возвеличивать. Это естественно. Дело здесь даже не в Москве как таковой, многие из них ее просто не знают. Я ведь тоже когда-то считал, что там нет ничего интересного. Один человек открыл мне ее. Я передал тебе, ты потом, может быть, еще кому-нибудь. Так надо и по жизни. Если мы можем кому-то в чем-то помочь, то только лишь делом и личным примером.
     Сергей засмеялся:
     -Тебе, точно, проповеди говорить надо. Как у тебя всегда складно получается! И главное, с пол оборота, по любому поводу.
    -В общем, как я понял, ты поездкой остался доволен?
    -Еще как…
    На лицо Сергея набежала тень, было похоже, что он что-то недоговаривает.
    -Ну, давай, - поднял бокал Василий, - за твое возвращение, за начало нового учебного года, за новую жизнь!
    -За новую жизнь… - задумчиво произнес Сергей, чокаясь.



15.


     Осенняя поездка на Валаам, о которой они говорили все лето, не состоялась. Хотя Василий постоянно напоминал, уточнял даты отправления теплоходов, всегда что-то в последний момент мешало. То зачет, то мероприятие, а потом Сергей сказал, что уже холодно и лучше перенести это на следующий год.
     -Эх, Сережа, скажи прямо, что просто не хочешь, - вздохнул Василий, - А ведь так рвался. И на наше место под Выборг так и не съездили…

     -Ну, Вась, мы что –  последний день живы? Настанет весна и съездим. У нас с тобой еще все впереди.

     Василий внимательно  посмотрел в глаза Сергея. Да, это были они, те самые, с нежными и веселыми искорками, которые загорались всегда, когда их взгляды встречались, и в то же время – не они. Исчезла искренность, которая была им присуща, теперь они больше успокаивали и утешали.

     -Если бы только Валаам, - печально проговорил Василий, - Похоже, ты вообще потерял интерес и к святыням, и к путешествиям…

     -Васька, ты что, обиделся?

     Сергей улыбнулся и обнял его за плечи, слегка встряхнув при этом:

     -Кончай, Вась. Да я с тобой, хоть куда!  Хочешь, поехали прямо сейчас в Царское, на весь день. Золотая осень и погода хорошая. Представляешь, какая там сейчас красотища?

     Василий улыбнулся в ответ и тоже обнял Сергея – сердиться на него он не мог. Тем более, что их встречи, после возвращения того из Москвы, стали не такими частыми, как были раньше. Сергей стал приезжать, в лучшем случае, в неделю раз, хотя раньше, даже когда учился, объявлялся минимум каждые два дня.

     Это даже не прошло мимо внимания бдительной соседки.
     -Что-то вашего мальчишечки не видно стало, - заметила она как-то, встретив Василия на лестнице.
     -Учится, теперь редко заезжает, - ответил он.
     -Ну, да. Ну, да – закивала та, поджимая губы, - Летом-то он прямо жил у вас…
     Василий ничего не ответил и стал подниматься дальше.

     Свое долгое отсутствие Сергей объяснял тем, что подрабатывает курьером при канцелярии техникума. Причем, потупил при этом взгляд, а кончики его ушей покраснели.
     -Я тебе денег не давал? – спросил Василий.
     -Ну, они предложили, как заслуживающему доверие, отказаться было неудобно. И потом, что я – инвалид какой, на твоей шее сидеть?
     Василий ничего не ответил, явно почувствовав, что Сергей лжет, и ему стало горько. Раньше он такого за ним не замечал. Василий заставил себя уйти от дальнейшего разговора, но обида затаилась в душе и не давала покоя. 

     Однако сейчас, он предпочел не думать об этом. Каждый приезд Сергея становился для него праздником, и Василию не хотелось его омрачать.

     -Поехали, - кивнул он.

     И вот они идут по аллеям Царскосельского парка. Василий порадовался, что они сегодня приехали сюда, поскольку, судя по всему, это был последний погожий день уходящей теплой поры. Многообразие красок щедрой природы в скупых лучах осеннего солнца завораживало своей красотой на фоне ослепительно-голубого неба . Временами налетал прохладный ветерок, но он только оттенял собой красоту, напоминая о грядущем.

     По случаю воскресенья, аллеи были полны гуляющими. Слышались радостные возгласы, детский смех. Василию хотелось побыть с Сережей наедине и он увлек его в Александровский парк, где не так людно.

     -Как-то запущено все здесь, - сказал Сергей, косясь на руины Китайского театра.

     -Туристам больше показывают тот парк, - ответил Василий, - Хотя этот не менее интересен. Здесь сохранилось даже кладбище лошадей, возивших того или другого императора…

     -Васька, ты ходячая энциклопедия, - засмеялся Сергей, - куда с тобой ни приди – ты все знаешь. В Питере, в Москве. Где ты всего нахватался?

     -У меня нет никакого специального образования, кроме торгового, ты же знаешь, - пожал плечами Василий, - Я просто не привык проходить мимо неведомого равнодушно. Главное, чтобы был интерес что-то узнать, тогда и жить интереснее...

     Василий начал рассказывать про парк, про жизнь здесь царской семьи после отречения, про обнаруженную могилу Распутина. 

     -Утомил? – спросил Василий, приостанавливаясь и смотря Сергею в глаза.

     В них горели те самые искорки, а на губах играла улыбка.

     Неожиданно Василий во всех подробностях вспомнил их первую совместную прогулку по Питеру этой весной. Сергей дурачился, залезал на парапеты набережных, скульптуры и вел себя, как мальчишка… Он и одет был точно так же. Только сейчас Василий заметил, что на Сереже сегодня вся одежда та, которую он купил ему тогда в Гостином дворе. Это открытие заставило Василия вздрогнуть – ему вдруг показалось, что сегодняшний день послан ему, как утешение, и больше это никогда не повторится.

     Наверное, что-то изменилось в его лице.

     -Ты, что? – озабоченно спросил Сергей.

     Василий молчал и смотрел на Сергея, как бы стремясь запечатлеть навсегда его облик.

     -Васька… - нежно произнес тот, кладя ему вытянутые руки на плечи и приближая лицо.

     -Сереж, люди идут, - проговорил Василий, не в силах заставить себя пошевелиться.

     В глазах Сергея мелькнули озорные искорки:

     -Ну и что? Хочешь, поцелую тебя? Пусть все смотрят!

     И не дожидаясь ответа, крепко чмокнул Василия в губы и со смехом побежал в лес. Василий устремился за ним, на бегу бросив взгляд через плечо на проходившую по дорожке компанию. Те приостановились и смотрели им в след, но ему было все равно. Он видел только фигуру бегущего Сережи и слышал хруст опавших листьев под его ногами.

     Вот Сергей неожиданно остановился, Василий с разбега налетел на него, и они повалились на землю. Как тогда, в Приморском парке на снег… Как тогда…

     Что было потом, Василий вспоминать не хотел. Он вообще не хотел ничего вспоминать и ни о чем думать… Он обнимал и целовал своего Сережу.

     Они пробродили по паркам до позднего вечера. И опять все было так, как в тот день: Сергей начал дурачится – лазал по руинам паковых построек, вис на сучьях деревьев и веселье переполняло его. Он был таким, каким был дорог Василию – искренним и непосредственным.

     -Домой? – с замиранием сердца спросил Василий, когда они возвращались в Ленинград на электричке.

     Сергей посмотрел на него долгим пристальным взглядом и в знак согласия прикрыл глаза с зажегшимися в них лукавыми искорками.

     Утром счастливый Василий проводил его на учебу.

     -Когда ждать? – спросил он на прощанье, и услышал ставший постоянным ответ:

     -Позвоню…

     Прошла золотая осень, наступила «унылая пора», по словам поэта. Так же уныло было и у Василия на душе, а слякотная погода и ранние сумерки только усугубляли это состояние. Он явно чувствовал, что  последнее время Сергей стал другим. Это происходило постепенно, но сейчас, по прошествии трех месяцев, Василий не мог не заметить перемен.

     Близость их не охладела, однако после завершения очередного ее проявления, Сергей грустнел и становился задумчивым. В свои редкие приезды, он перестал ощущать себя хозяином в доме, наводить порядок и готовить обед. Кроме той запомнившейся поездки в Царское село, за все это время они только раз сходили в театр, и раз помолились вместе на престольном празднике в лавре.
     Вот и сейчас, с напрасной надеждой просидев весь выходной дома, Василий ходил по квартире, машинально переставляя и перекладывая вещи, а мысли его были возле Сергея. Он вспоминал моменты прошедшего счастливого лета, как вспоминают ушедшее навсегда. Глядя в темное окно на летящий мокрыми хлопьями на грязный асфальт снег, Василий вспоминал солнечный берег залива и переполнявшее его счастье. 
     Стемнело окончательно, но он не зажигал света.  
     «Боже, неужели это никогда не повторится?!» - в отчаянии подумал Василий.
     Неожиданно в замке заскрежетал ключ и в прихожей вспыхнул свет. У Василия часто забилось сердце, когда он увидел вошедшего Сергея. 
     -Ты дома?! – вздрогнут тот, заметив выступившего из темноты Василия, - Теперь ты меня напугать решил?
     Сергей бросил сумку, и как всегда, повис у него на шее.
     «Мальчик мой!» - сладостно подумал Василий, забывая обо всем на свете…
     -Через неделю Рождественский пост, - напомнил Василий, когда они сидели за столом в кухне, - как новый год отмечать будем?
     Еще одна особенность, которую заметил Василий - Сергей перестал ходить перед ним голым, хотя раньше чувствовал себя при этом совершенно свободно. Вот и сейчас, выйдя из ванной, он одел на себя под халат трусы и футболку. 
     На вопрос Сергей не ответил, только потупил взгляд.
     -А я с молодости мечтаю встретить новый год в лесу, - продолжал Василий, - Приехать, разложить костер, украсить настоящую елочку. Романтично. Сколько раз договаривался с кем-то, собирались, а как доходило до дела – компания рассыпалась. У кого гости, кто сам в гости, кому дачу подавай для этого, а кто без машины замерзнет. Как говорится, хочешь - найдешь возможность, не хочешь – найдешь оправдание…
     -Вась, - тихо перебил его Сергей, - прости меня, я не могу приехать к тебе на новый год.
     Василий запнулся на полуслове, внимательно посмотрел на Сергея и заметил, что его глаза наполнены слезами.
     -Что случилось, Сережа?
     -Я… Ну, я теперь не один, - выдавил из себя тот подрагивающим голосом.
     -Как понять – не один?  - голос Василия тоже дрогнул.
     -Я девчонку… Девушку встретил. Мы поженимся, Вась, - выговорил Сергей и заплакал по настоящему.
     Василий подвинулся и обнял его.
     -Чего же ты плачешь, глупыш? Радоваться надо. Так и должно быть…
     -Вась, я люблю ее…  Честно. 
     -А она тебя? Ты уверен, что любит?
     -Да… Наверное…  Я не знаю. Нам хочется быть вместе … Все время… Если бы не она, Вася, я бы… Я бы всю жизнь был с тобой… Прости меня… - говорил Сергей, всхлипывая.
     -За что? За то, что ты нормальный человек? Я рад за тебя, Сережа, - проговорил Василий, чувствуя, что и по его щекам потекли слезы.
     Они некоторое время сидели молча. Наконец, Сергей перестал всхлипывать. 
    -Как познакомились-то, расскажи. Где? Как ее зовут? - спросил Василий
     -Света, - тихо проговорил Сергей, - В Москве. В Бородинской панораме. Она на экскурсию приехала с группой. Сама она из Питера. На Мужества живет, возле парка. Учится в ЛГУ на филологическом.
     -Выходит, я сам тебя к ней толкнул?
     -В смысле?
     -Ну, я же тебе посоветовал пойти в Бородинскую панораму, - улыбнулся Василий. 
     Сережины губы тоже тронула улыбка, хотя глаза оставались все теми же.
     -Я тогда поэтому и не позвонил, когда приеду, - продолжал он, - В автобусе было свободное место, я с ними вернулся, а до этого все три дня мы были вместе. Я ездил на все экскурсии.
     -Она тебя о чем-то спросила, или ты первый заговорил?
     -Не помню. У меня такое первый раз в жизни. Ходил за группой и смотрел на нее. Она заметила, но не рассердилась и не послала, как бывает, а потом заговорили. Она или я - не помню, нам обоим захотелось заговорить друг с другом.
     -Да, Сережа, я думал, что такое только в кино бывает. И с тех пор встречаетесь?
     -Первое время встречались, я ее тоже по городу, по музеям водил, как ты меня. Она все удивлялась, откуда я так хорошо город знаю? Потом она меня с родителями познакомила. А вчера мы заявку подали. В феврале у нас свадьба. Придешь?
     -А кто у нее родители? - как бы не расслышав последнего вопроса, спросил Василий.
     -Мама преподает в ЛГУ, а отец… Отец там крутой. Когда-то тоже был преподавателем, а теперь у него своя фирма, научными технологиями занимаются. Его и за рубежом знают, хочет за границей дело открывать. 
     -Братья, сестры есть?
     -Нет, она единственная дочь.
     -Верующие?
     -Мама – да. Даже очень. Света тоже, они с мамой очень дружат. А отец, он, как бы тебе сказать, верующий, но как-то по-своему, по-мужски, что ли. Его любимая фраза: Бог Богом, а сам не будь лохом.
     Они вместе улыбнулись.
     -А про твою маму они знают? – спросил Василий.
     Лицо Сергея помрачнело.
     -Знают. Я им все рассказал. Все, как есть.
     -И как они к этому отнеслись?
     -Кто как… Света молча, она меня уже членом своей семьи считает, а мама, я почувствовал – встревожилась, но главное слово там принадлежит отцу, а он мужик твердый. Сказал - не дадим в обиду и точка. Они меня уже в семью приняли, я из общаги вещи переве... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5