Александр Соколов Жанр прозы:

29 декабря 2015 Эротическая проза и рассказы

забыть не могла. Неужели она все знает? Знает и не верит? Знает и молчит?» - терялся в догадках Василий.
     Однако то, что бабе Нине он не стал меньше дорог, был факт.
     Первого мая у Василия случился выходной. Торговый центр был закрыт по случаю праздника. С раннего утра он поспешил в отдаленный храм в надежде встретить там отца Сергия. 
     То, что Василий ушел из храма, батюшке не понравилось:
     -Раз встали на путь, зачем метаться? Что вас побудило? Денег не хватало? Опять обиды начались?
     -Батюшка, мне подумалось, что я не священник и не дьякон, чтобы получать в храме зарплату. Мне хочется приходить в храм молиться. На послушании я остался. Ухаживаю за слепой просфорницей.
     -В монастырь потрудиться поехать желание не отпало?
     -Нет, конечно. Собираюсь в первый же отпуск.
     -Не отступайте от своих намерений. Не думаю, чтобы ваши метания были угодны Богу, но раз шаг сделан – работайте. Не отходите только от храма. Регулярно исповедуйтесь и причащайтесь. 
     Василий ушел, чувствуя, что основной судьбоносный разговор с батюшкой у него еще впереди и разговор этот непременно будет.
     На второй день после праздника в отделе появился мальчишка лет десяти, глаза которого показались Василию знакомыми. Пацан почему-то сразу избрал консультантом именно его. Незаметно разговор перекинулся от техники на музыкантов, потом на киногероев, а потом и на совсем отвлеченные темы. Проходивший мимо Нечипорук удивленно вскинул брови и едва заметно усмехнулся своим мыслям. Уловив реакцию менеджера, Василий поспешил свернуть разговор с пацаном, хотя тот успел ему понравиться. Похоже, симпатии были обоюдными. Мальчишка даже немного обиделся.
     Спустя некоторое время, подошел Нечипорук.
     -Успехи делаешь, Завьялов?
     -Не понял.
     -Знаешь, кто это был? Сын Романовой.
     Василию стало понятно, почему ему показались знакомыми глаза мальчишки.
     -Это у нее известный способ проверки на вшивость, все знают, - продолжал Нечипорук, - Пацана своего запустит, и если тому мужик понравился, берет в оборот. Готовься. Баба она, говорят, горячая…
     «Этого мне только не хватало», - с грустной досадой подумал Василий.
     Однако, предсказания Нечипорука оправдались. Выходя через несколько дней поздно вечером на улицу, Василий увидел, как стоящая  на служебной парковке Вольво с тонированными стеклами дважды мигнула фарами, и из-за плавно отъехавшего стекла послышался голос Надежды:
     -Не торопись, Завьялов. Садись, подвезу.
Василий сел, утонув в комфортабельном кресле, и машина плавно, но энергично      взяв с места, выехала на дорогу.
     -Куда тебе, Завьялов?- спросила Надежда, закуривая и уверенно выруливая в крайний левый ряд.
     -На Петроградскую. У Биржевого моста на углу.
     -Хорошее местечко. Как досталось?
     -Отец в свое время устроил.
     -Тогда понятно. Ну, а сам себе что-нибудь устроил? Личную жизнь хотя бы?
     -Нет, Надежда. Один живу, - ответил Василий, сосредоточенно глядя на несущуюся под колеса дорогу.
     -Да неужто? Мимо тебя, помню, ни одна наша целка штопаная пройти равнодушно не могла.
     -Ты же вот смогла, - усмехнулся Василий.
     Надежда резко притормозила у светофора, и опустив стекло, выбросила окурок.
      -Дурень ты, Завьялов, - сказала она с горькой усмешкой, - Каким был, таким и остался, и ничего в бабах не понимаешь. Ты мне, если хочешь знать, по ночам снился. Ни на одного парня не западала так, как на тебя. А виду не подавала, потому что ты герой не моего романа. Я знала, чего хочу в жизни. Ты бы мне этого дать не мог.
     -Да уж, - вздохнул Василий, - А теперь не хочешь? 
     Уголки губ Надежды сложились в жесткие складки:
     -А теперь я хочу простого бабьего счастья.
     -А семья, муж? – спросил Василий.
     -Объелся груш. Неужели не знаешь? Та же Глушкова не насплетничала? Не верю. Только я сама все решила. Ты еще не все обо мне знаешь. Теперь я троих таких обеспечить могу.
     Василий заметил, что машина давно уже несется по направлению к Выборгской. Хотя на Петроградскую можно было попасть и так, но это был не самый короткий путь.
     -А куда мы едем? – спросил он.
     -Испугался? – усмехнулась Надежда.
     -Да нет, - ответил Василий, - Просто, ты тоже не все обо мне знаешь. Я извращенец.
     Надежда бросила на него косой испытующий взгляд.
     -Да ладно. П…дит, как Троцкий. Уж кому бы другому заливал…
     -Ты не то подумала. Слыхала про такую вещь – промискуитет?
     -Просвети.
     -А это, когда не можешь с одним и тем же человеком больше раза. Надо все время менять партнеров.
     У лесной академии Надежда повернула направо и машина понеслась к центру.
     -Да, Завьялов… - протянула она, - Теперь мне понятно многое.
     -Что именно? 
     -Слезы по тебе наших красоток. Рославцевой, Митиной. Правда, они уверяли, что ты вообще ничего не можешь, а Заремба даже говорила, что живешь со старухами, но это понятно. Отвергнутая баба и не такое наплести может. Видать, Глушкова все-таки о тебе не просто так хлопотала… 
     -Я же говорил – случайная встреча.
     -Да мне-то какое дело? - поморщилась Надежда, - Просто, вряд ли тебе сейчас молоденькие девочки давать будут. А с твоими потребностями…
     -А если они у меня на нуле уже пять лет? – перебил ее Василий, -Такое по-твоему не возможно?
     -Ладно, не смеши п...ду, Завьялов, она и так смешная,- отмахнулась та, - Я тебя высажу у Петропавловки на углу? Мне так развернуться будет удобнее.
     -Конечно. Спасибо, что подвезла, - поблагодарил Василий, вылезая из машины.
     -Удачи, - равнодушным голосом обронила Надежда, закрывая дверцу.
     Ощущение какой-то гадливой униженности сопровождало Василия всю дорогу до дома. Но, с другой стороны, он был доволен, что разом поставил точку.
     «Прости мне Господи, еще одну ложь…»
     На Василия вновь нахлынуло желание уйти от этого мира. Уйти туда, где он мог бы не врать, не изворачиваться. Где его никто бы не расспрашивал и не посягал на его личную жизнь. Где у него ее и впрямь бы не было, и не было необходимости что-то придумывать.
     «Надо не откладывая ехать в монастырь», - подумал он, хотя, зная то, что ему открылось о церкви изнутри, понимал, что там все далеко не так, как хотелось бы, и не известно еще, где ему будет легче.
     Незаметно подошло Вознесение и природа очнулась. За один день температура подскочила до двадцати градусов, развеяло тучи и так благодатно запахло весной, что не хотелось уходить с улицы. 
     Этот день начался для Василия с прихода на работу двух стажеров. Мальчики оказались шустрыми, к тому же были явно заинтересованы, чтобы их взяли, поэтому выпрыгивали из штанов от усердия. Василию ничего не оставалось, как только наблюдать за ними.

    В середине дня подошел Нечипорук:
     -Как новички? Стараются?
     -Не то слово. Дело пойдет.
     -Мне тоже так кажется. Оформляем их с завтрашнего. Так что, ты переходишь в общий  наряд – два через два. Сегодня будет зарплата, получишь и иди домой, они справятся. Смену тебе проставлю. Отдыхай два дня. Спасибо за помощь.
     -Тебе спасибо. Зарплату где получать?
     -Принесу в конверте через час. У тебя там неплохо вышло. Испытательный срок Надежда тебе сняла, - понимающе подмигнул он.
     Через два часа в приподнятом состоянии духа Василий вышел на улицу. Светило солнце, ласково веял теплый ветерок и от земли исходил тот запах, который бывает только ранней весной. Прохожие, не успев расстаться с теплыми плащами и куртками, шли нараспашку.
     Он заехал к бабе Нине, поздравил ее с праздником, получил через нее массу поклонов, созвонился с Татьяной, пожилой свечницей, просившей помочь ей посадить картошку, как в прошлом году. Жизнь продолжалась. Василий вновь почувствовал себя востребованным. Только одно щемило душу – память о Сереже. А баба Нина опять ни словом, ни намеком не обмолвилась о нем.
     Василию не хотелось спешить домой, тем более - впереди предстояло два свободных дня. Он доехал до Сенной, прогулялся по Садовой, и мимо Гостиного двора вышел по Невскому к Казанскому собору. Это был их с Сережей маршрут…
     Вот и скверик. В этот погожий вечер здесь было относительно людно, но их скамейка оказалась свободной. По дороге Василий купил возле Апраксина пару бутылок пива и пачку сигарет. Внезапный приход весны немного опьянил его, и хотелось усугубить ощущение. Он сел, открыл пиво и закурил. 
     На город спускались сумерки. Василий любил это время дня. Думалось и мечталось в сумерках ему всегда легче.

     С Невского доносился шум улицы, мимо собора шли прохожие. В скверике сидели на скамейках люди, играло несколько малышей, но одиночества сидящего Василия никто не нарушал.
     -Он еще и курит, праведник, – неожиданно послышалось рядом.
     Василий поднял голову. Перед ним стоял Сергей. Задумавшись, он не видел и не слышал, как тот подошел. Те же джинсы, только более отрепанные, та же мешковатая матерчатая куртка нараспашку, только более грязная, а под ней белая некогда футболка, из растянутого ворота которой торчит тонкая шея. Те же взлохмаченные не мытые волосы, та же сумка через плечо, и совсем уж пришедшие в негодность, те же ботинки. Сергей пристально глядел на него. Глаза его не выражали презрения, как в прошлый раз. В них застыла боль, как будто у него нестерпимо болели зубы.
     -Здравствуй, Сережа, - тихо произнес Василий.
     -Здравствуй. И что дальше? – натянуто ответил тот.
     -Ничего… - слегка пожал плечами Василий, - Просто рад тебя видеть.
     -Напрасно радуешься, - с легким вызовом произнес Сергей.
     Василий опустил голову:
     -Ты меня не так понял.
     -Конечно. Я бестолковый. Я и тогда тебя не так понял. Ты же просто хотел проверить, как заботливый папочка, не намочил ли я случайно трусы?
     -Жестокий ты, Сережа, - глухо проговорил Василий, не поднимая головы.
     -Только не начинай проповедовать! Знаем, какой ты верующий, - ответил Сергей.
     Василий поднял на него глаза и тихо спросил:
     -Ты серьезно считаешь, что такой человек не может быть верующим?
     -Ну, почему? Может. Даже церковь создать можно специально для таких. Венчать их там друг с другом. А заодно церковь проституток, церковь воров, церковь насильников. Да мало ли кого. Они же все могут быть верующими! Им это не мешает!
     Голос Сергея, немного звенящий от напряжения, стал набирать силу, и несколько прохожих повернули головы.
     -Может, присядешь? – спросил Василий.
     -Зачем?  
     -Да ни за чем. Просто так удобнее разговаривать.
     -А кто тебе сказал, что мне приятно будет рядом с тобой сидеть?
     -Раньше как-то не было неприятно, - вздохнул Василий.
     -Раньше…- дрогнувшим голосом обронил Сергей.
     -Ответь мне, пожалуйста, Сережа, на один вопрос, - после небольшой паузы тихо и серьезно попросил Василий, - На один единственный. Мы с тобой были знакомы около двух месяцев, и редкий день не встречались. Вместе гуляли, ходили в гости, говорили о жизни. Поведали друг другу о себе, наверное, все самое сокровенное. Ты говорил, что ближе меня у тебя никого нет. И вот ты узнал, что я обладаю пороком, который отравил мне всю жизнь. Но он у меня есть и он у меня с рождения. Ты узнал. И что? Куда все делось? Тебе этого оказалось достаточно, чтобы возненавидеть меня? А если бы ты узнал, что у меня рак или я глухой на одно ухо, было бы то же самое? Я полюбил тебя, Сережа. Я никого не любил в жизни так, как тебя. Я боролся с собой, как мог. Я не хотел, чтобы в наши отношения вмешивалось ЭТО. Их чистота была мне дороже. Но вот – произошло. Не удержался, и ты все понял. И теперь ты готов топтать меня ногами? Как же так, Сережа? Не отвечай мне сейчас. Ответь хотя бы самому себе…
     Василий полез было в карман за сигаретами, но отдернул руку.
     -Да кури, кури, - тихо и как-то совсем по-взрослому сказал Сергей, - Бога не боишься, а меня застеснялся?
     Он сел рядом и попросил:
     -Дай мне тоже сигарету.
     Василий протянул ему пачку, дал прикурить и закурил сам. 
     -Мне было семь или восемь лет, - отрывисто начал рассказывать Сергей, потягивая сигарету частыми неглубокими затяжками, - У нас в клубе на девятое мая показывали фильм «Женя, Женечка и Катюша». Я пошел потому, что очень любил его смотреть. Народу в зале было несколько человек. Он подсел ко мне, как только погас свет. Мужик лет пятидесяти. Сначала шутил со мной, обнимал, потом по коленке стал гладить. И все приговаривал - не обижайся, не бойся, все хорошо. А я ничего не понимал. Мне действительно было щекотно, волнительно и непривычно. А потом, когда он вытащил свой… Нагнул мне голову…
     Сергей сделал более глубокую затяжку и закашлялся.
     -Не надо дальше, Сережа, - попросил Василий.
     -Не надо? А мне каково было?! Он мне деньги в руку пихал, упрашивал, а я вырвался, выбежал из клуба на улицу, и меня вырвало. Я несколько дней опущенный ходил. Отец даже решил, что я заболел. А я никому не мог рассказать, и от этого мне было еще противнее. Я фильм этот теперь видеть не могу, а он был в детстве мой самый любимый…
     Некоторое время они сидели молча.
     -Прости меня, Сережа, - наконец, тихо сказал Василий, - Если можешь, прости.  Я люблю тебя. Как друга, как брата, как самого дорогого мне человека. Но… В том числе и так. Я не хочу тебе врать. И тем не менее - достаточно было одного лишь твоего слова. Не надо! Мне это не приятно. И меня бы это остановило. Если что и могло меня остановить, то только сознание того, что я делаю тебе плохо. Ты мне очень дорог, Сережа…
     Они опять помолчали. Вокруг уже почти стемнело. Зажглись фонари.
     -Давай еще покурим, - тихо предложил Сергей. 
     Василий достал сигареты, и они закурили. Он наблюдал искоса за Сергеем, ожидая каких-то слов, но тот молчал, полностью уйдя в себя и о чем-то сосредоточенно размышляя. Наконец, Василий не выдержал:
     -Я тебе все сказал, Сережа. Реши сам. Одно твое слово, и я никогда тебя больше не потревожу.  А если простил, пошли сейчас ко мне и отпразднуем мир. Сегодня, кстати, великий праздник, а у меня день первой зарплаты на новом месте. В храме же я больше не работаю…
     -Я знаю, - сказал Сергей и встал. 
     Они пошли по Невскому. Позади остались Мойка, Дворцовый мост, Стрелка Васильевского. За всю дорогу они не проронили ни слова. Лишь перейдя на Петроградскую, Василий предложил:
     -Заглянем на Сенной, Сережа?
     Сергей молча свернул в переулок. Он продолжал все время о чем-то размышлять, глядя себе под ноги. 
     Войдя в универсам при Сенном рынке, Василий взял корзину и сказал: 
     -Подождешь меня? Я быстро.
     Сергей все так же молча кивнул и встал у двери.
     Василий вошел в торговый зал и набрал полную корзину продуктов, не глядя на цены, благо деньги были. Встав в очередь возле кассы, он поискал глазами Сергея и... не нашел. У Василия упало сердце. Корзина с деликатесами разом стала тяжелой и настолько не нужной, что ему захотелось отбросить ее от себя.
     «Ну, вот и все. По крайней мере, объяснился…» 
     -Мужчина, вы стоите? – послышался резкий голос сзади.
     Он не заметил, как продвинулась очередь. Сделав несколько шагов, Василий поднял голову и увидел Сергея. Тот просто переменил место. Он стоял у прохода в зал и нежно смотрел на него. Так смотрят взрослые на разыгравшихся детей. Встретившись глазами с Василием, он отвел взгляд, опять уставившись в пол. 
     -Я тебя потерял, - сказал Василий, подходя.
     Сергей  забрал у него один из пакетов и опять молча пошел рядом.
     В прихожей своей квартиры Василий сказал:
     -Знаешь что, Сережа, скидывай с себя все шмотки и лезь в ванную. А то солнышко светит, а ты все еще после зимы не отмытый.
     -В общаге не отмоешься, - пожал плечами Сергей, - Один душ на весь этаж, даже, если он работает.
     -Все понятно. Пока полоскаться будешь, все выстирается. На батарее сохнет быстро. Пойдешь чистенький.
     Говоря это, Василий включил стиральную машину, открыл воду в ванной и обильно добавил гель, начавший моментально сбиваться в густую ароматную пену. Сергей снял с себя и протянул Василию куртку и джинсы, под которыми обнаружились длинные сатиновые семейники.
     -Все снимай, - встав в пол оборота и не смотря в его сторону, сказал Василий, протягивая таз  - белье кидай сюда.
     Сергей замялся на мгновение, а потом порывистыми движениями сдернул с себя футболку, носки, трусы, и кинув все в таз, голышом прошмыгнул за спиной Василия в ванную. Когда Василий повернулся, из пены торчала только его голова. Стараясь не раскрыть своего внутреннего волнения, Василий сосредоточенно завозился с машиной, а потом засыпал порошком и замочил в тазу белье.
     -Отмокай. Пойду над столом колдовать.
     -Оставь таз, я сам простирну, - тихо отозвался Сергей.
     -Ладно. Блаженствуй.
     Они встретились глазами, и искренне улыбнулись друг другу, как раньше. Даже, как показалось Василию, не совсем так, как раньше. Раньше у Сергея не было во взгляде такой затаенной нежности.
     Василий вошел на кухню, сунул курицу в духовку, а шампанское в холодильник. Затем начал накрывать на стол, всем слухом прислушиваясь к всплескам воды, доносящимся из-за двери ванной. Сознание того, что там, за дверью, Сережа, переполняло его вожделенным трепетом. Василий старался гнать от себя эти мысли, но ничего не мог поделать. Он опять был весь желание…
     «Сережа… Сереженька…» - мысленно, как заклинание, повторял он.
     Из ванной послышался шум душа. Почти одновременно звякнули стиральная машина и таймер духовки. Василий водрузил на стол курицу и направился в ванную.
     «Будь, что будет. Прости меня, Господи!» 
     Стукнув несколько раз в дверь и не дождавшись ответа, Василий приоткрыл ее.
     -Ты готов, Сережа? Кушать подано.
     Сергей стоял под душем спиной к Василию. От созерцания его обнаженного тела у Василия часто забилось сердце, и чтобы не выдать себя, он нагнулся к стиральной машине, вынимая вещи.
     -Давай, заканчивай, надевай мой халат - и за стол. 
     Сергей ничего не ответил. Василий вышел, аккуратно развесил вещи на батареях и прислушался. В ванной продолжал шуметь душ. 
     -Сережа, - окликнул Василий, чуть приоткрыв дверь.
     Ответа не последовало. 
     Василий шагнул в ванную и замер на пороге.
     Сергей стоял под душем во весь рост лицом к нему и пронзительно глядел в глаза. Он не пошевелился, когда Василий в упор посмотрел на него, только взгляд стал еще пронзительнее. Василий перевел глаза на шею, грудь, живот …
     -Сережа… - нежно прошептал Василий, невольно потянувшись к нему, обнимая и не замечая хлещущей ему на одежду из душа воды.
     Сергей тоже обнял его руками и ногами одновременно, повиснув на шее, и сильно сжал ее напрягшимися чуть дрожащими руками.
     -Сережа… Сережа… Сережа… - как в беспамятстве нежно шептал Василий, целуя его щеки, шею, глаза…
     -Сережа… Сережа… - повторял он, неся его на руках в комнату и оставляя на паркете мокрую дорожку от льющейся с одежды воды…
     -Сереженька… - вырвалось у него во весь голос, когда они упали на постель,      сжимая друг друга в объятиях…

 
10.



     Они сидели на кухне за столом, и Василий умиленно наблюдал, как Сергей поглощает угощение. На его голое тело был накинут махровый халат. Он сидел, пожав под себя одну ногу, и над столом торчала острая  коленка, вызывающая у Василия приятное возбуждение. Хотя, честно говоря, он сам не знал, отчего ему было больше приятно: от сладострастия или от того, что Сережа наполнил своим присутствием его холодный дом. 
     Произошло что-то необъяснимое. Сергей стал совершенно другим. Он как будто смыл с себя не только грязь, но и какую-то сдерживающую оболочку. Перед Василием сидел совсем юный абсолютно раскрепощенный мальчик с порозовевшими от выпитого шампанского щеками и блестящими глазами. Его вымытые волосы обрели красивый русый оттенок и слегка вились, а выглядывавшее из-под распахнутого халата стройное тело приятно волновало.
     «Сережа… Мой Сереженька… За что мне такое счастье?» –  повторял про себя Василий.
     Он сидел тоже в одной только накинутой на плечи долгополой рубашке, и оба они не испытывали ни капли стеснения от своей наготы.
     -Слушай, Сережка, живи у меня все время, - предложил Василий, - Что тебе мытариться по грязным общагам? Для соседей - ты мой племянник из Пикалево. Дальше говори всю правду, так не запутаешься. 
     -А у бати и правда есть брат. В Москве живет. Приглашает меня все время в гости, а я никак. Последний раз видел его, когда совсем мелким был…
    -А сейчас ты какой? – Василий шутливо схватил его за шею, слегка заламывая руку, - Уже не совсем?
     Сергей засмеялся, не настойчиво сопротивляясь, принимая игру. Василий схватил его в охапку, перетащив на колени, и очень скоро их борьба перешла в страстные объятия

     -Сережа… Шалунишка мой маленький…- приговаривал Василий между поцелуями.
     -Васька… - нежно отзывался Сергей, тоже целуя его.
     -Сережа… Сережа…
     -Тебе нравится произносить все время мое имя?
     -Само собой получается… А как ты хочешь, чтобы я тебя называл?
     -Называй, как тебе нравится… А ты как хочешь?
     -Называй Васькой… Хотя… Я даже в школе не позволял себя так называть… Но тебе можно… У тебя это так получается…
     -Как?
     -Не знаю… Как-то особенно…
     -Тебе приятно?
     -Очень.
     -Васька…
     -Сережа…
     -Васька…

     Неожиданно Сергей выскользнул из халата, и вскочив на ноги, абсолютно голый побежал в комнату. Василий кинулся за ним, догнал, и они со смехом повалились на кровать.
     «Не во сне ли все это?!» – восклицал про себя Василий.
     Ему и впрямь не верилось, что все происходит на самом деле. Его воображение рисовало с самого начала, помимо его воли, сцены близости, но о таком он мечтать не мог даже тогда. А тем более после пережитого, после бьющей в сердце фразы: «Я тебя ненавижу».
     -Васька, - прошептал Сергей, нежно смотря в глаза Василию, - Васька, ты не стесняйся. Ты сделай со мной все, что ты хочешь.
     -О чем ты, малыш?
     -Сам знаешь. 
     -Нет. Не надо…
     -Ты же хочешь, Васька! Я знаю.
     -Нет. Нет, Сережа, не надо.
     -Но ты же хочешь, я чувствую! Почему не надо? 
     -Тебе будет больно…
     -Потерплю. Сделай, Васька.
     -Не надо этого, Сережа. 
     Сергей, лежа на спине, неожиданно резко поджал ноги и распрямил, забрасывая их Василию на плечи.
     -Е…и меня!!!
     -Сережа…
     -Е…и! Я хочу!
     -Сереженька, - страстно зашептал Василий, покрывая его лицо и тело поцелуями, - Не говори таких слов, малыш. Разве я смогу тебя е…ть? Е…ут быдло и проституток… Я же люблю тебя… Люблю…

     -Я хочу… - так же страстно шептал в ответ Сергей, - хочу, чтобы ты мной овладел.
     Василий все шире разводил ноги Сергея, а тот помогал, лаская его руками и ногами, лежащими на шее. Не в силах больше сдерживать себя, Василий плавно, но глубоко вошел в Сергея. Тот вздрогнул, и по его телу пробежала судорога. Даже в темноте было видно, как блестят его глаза в свете фонаря, проникающего через окно с улицы. Он закусил от волнения или боли нижнюю губу и глубоко дышал, а взгляд его стал таким же пронзительным, каким был тогда в ванной.
     -Сережа… Сережа… - шептал Василий, будучи захвачен весь до последней клеточки нежной страстью и чувствуя приближение естественного конца…
     Расслабившись, он упал Сергею на грудь и явственно услышал частое биение его сердца.
     -Мальчик мой милый… Это твое сердечко… Ты мой… Я никогда не был так счастлив… Никогда…
     Сергей ласково провел рукой по его голове.
     -Васька… - еле слышно прошептали его губы.
     -Давай поспим, Сережа… - тихо сказал Василий, - Я не выдержу столько счастья сразу.
     -Давай… Я только схожу в туалет, можно?
     -Конечно, прости, я забыл… Я обо всем забыл, Сережа… Я забыл, что я - это я…
     Сергей ушлепал босыми ногами в туалет, потом Василий услышал, как зашумела вода в душе. Он засыпал. Уже сквозь сон он почувствовал, как Сергей улегся рядом и обнял его, прижавшись. Василий положил руку ему на грудь и забылся…
     Спал он не долго, поскольку проснулся, едва забрезжил рассвет. Василий встал с постели и подошел к окну. Небо было совершенно чистым и по-весеннему прозрачным. Он распахнул форточку. В спертую атмосферу комнаты устремился свежий, но холодный воздух, принесший с собой запах оттаявшей земли. Василий поежился и вернулся к дивану. Сережа спал, свернувшись калачиком. Было что-то по-детски беззащитное в его образе. Василий тихонько приподнял одеяло, и некоторое время разглядывал спящего Сергея, переполняясь нежностью к каждому его волосику, к каждому пятнышку на теле.
     «Боже, почему мне не дано счастья иметь такого сына? Почему мои чувства имеют неестественное воплощение? Зачем это все? Разве не лучше было бы просто любить его? Держать на руках младенцем, учить ходить, переживать вместе с ним его болезни, видеть изо дня в день, как он подрастает, как в нем проступают черты дорогого мне человека и мои собственные? Ощущать, видеть свое продолжение в этом мире? Почему мне этого не дано?» – с горечью размышлял Василий. 
     Однако, при этом, он не спрашивал Бога «за что?». Никогда не спрашивал. Он привык задаваться вопросами «зачем» или «почему»?
     «А ценил бы я тогда это так, как страдаю сейчас от того, что мне это не доступно? А ценят ли это те, кому все дано и кто бросает семьи, детей? Кто потерял счет беспорядочным связям и те, благодаря кому страна стоит на первом месте в мире по абортам? А впрочем, мне ли, грешному, их судить?»
     Сергей поежился во сне и повернулся на спину, распрямив ноги. Василий заботливо прикрыл его одеялом, залез под него сам, и обняв Сергея, опять крепко заснул.
     Проснулся Василий от ощущения пустоты рядом. Он приподнял голову и оглядел комнату. За окном ярко светило солнце, а на часах было уже без десяти двенадцать. В углу сидел абсолютно голый Сергей и с увлечением листал журнал. Заметив, что Василий проснулся, он прервал свое занятие, встал, и как был голышом, просто и естественно, как ведут себя маленькие дети, пошел к дивану.
     -С добрым утром, - улыбнулся он, - я по книжным полкам лазал, ничего?
     -Да лазай сколько хочешь, - улыбнулся в ответ Василий, - Ты дома. С добрым утром…
     Василий приподнялся и они соприкоснулись губами.
     -Классно у тебя, честно.
     Сергей присел на диван.
     -Журнал нашел про яхты. Можно даже самим построить, там показано как.
     -Все не отпускают мечты о море?
     Сергей с грустной улыбкой пожал плечами.
     -Да какие твои годы? Заканчивай технарь и поступай учиться дальше. Пока молодой, нужно как можно больше учиться. Тогда в жизни будешь уверенней себя чувствовать и никогда не пропадешь. Я вот жалею, что не учился.
     -В начальство не выбился?
     -Да не в этом дело, - поморщился Василий, - Об этом, кстати, не жалею. Да и в мое время туда не благодаря образованию выбивались. Диплом уже потом дуриком делали, чтобы место застолбить. Главное было - связи, анкета и партийность. Просто жизнь могла бы по-другому сложиться, если бы не отгородился от нее с молодости прилавком. Вот, что жаль.
     -А твои какие годы? –улыбнулся Сергей, - Ты ж тоже не старик еще.
     -Ну, спасибо тебе, друган, утешил и обнадежил, - засмеялся Василий, обнимая Сергея и валя его рядом с собой на диван.
     -Со свежими силами? – подмигнул тот, барахтаясь в объятиях.
     Они начали возиться друг с другом, борясь и ласкаясь одновременно. Что больше все это напоминало, сказать было трудно. Наконец, выдохшиеся и возбужденные, оба свалились с дивана на пол.
     -Не оторвешься от тебя, Серега!
     -От тебя тоже, Васька!
     -Ладно, хорошего понемножку. Смотри, какой день за окном.
     Они поднялись с пола, и подошли к окну. По улице лился поток машин и трамваев, светило солнце в прозрачном небе, а прохожие шли уже без теплых плащей и головных уборов. Хотелось тоже туда, на улицу, к солнцу, к теплому ветерку и дурманящей весенней свежести.
     -Слушай, Сережа, пойдем сегодня гулять до самого вечера.
     -А куда?
     -Да куда угодно. Опять по Питеру, как зимой. Я же тебе еще столько не показал из того, что обещал.
     -Ты хотел провести меня по местам Достоевского, - напомнил Сергей.
     -Договорились. Я покажу тебе дом, где Раскольников убил старуху, дом, где находилась его каморка, и мы проделаем весь его путь. Даже можем пересчитать шаги, как считал он, готовясь к преступлению. Покажу дом Рогожина на Гороховой, где лежала мертвая Настасья Филипповна и еще массу страшных мест…
     Василий магически взмахнул руками и сомкнул их на шее у Сергея, опять вовлекая его в возню, но тут же сам осекся:
     -Все, Сережа, одеваемся, а то весь день проваляемся дома.
     -А что, не соскучились бы, - лукаво подмигнул Сергей.
     -У нас еще завтра есть день, - обнадежил его и себя  Василий.
     Они отправились вместе под душ, оттуда на кухню, где с аппетитом доели остатки вчерашнего пиршества, и стали одеваться.
     -Сереж, а почему ты носишь такие трусы? – спросил Василий увидев, как Сергей влезает в свои семейники.
     -Не знаю. Батя приучил. Он не признавал ничего другого и всегда повторял, что на мужчине должно быть мужское белье.
     -Ну, мужское, наверное, не значит непременно мужланское. Я же не говорю о стрингах, но плавки или боксеры, например, почему не мужское?
     -Не знаю - слегка улыбнувшись, пожал плечами Сергей.
     -Я глубоко уважаю твоего батю, но имидж свой ты должен формировать исходя из собственной индивидуальности. Я спросил потому, что у тебя именно по-мужски стройная фигура, и они тебя просто уродуют. Посмотри на себя в зеркало и оцени.
     -Может быть, - Сергей опять чуть улыбнулся, - я просто не задумывался об этом.
     -Это совершенно не оскорбит памяти твоего бати. Прикинь, на каком бы уровне осталось человечество, если бы люди удовлетворялись представлениями предыдущего поколения и не стремились быть лучше.
     Сергей опять пожал плечами, стал натягивать джинсы, куртку, а Василий, оглядев его критическим взглядом и ничего не сказав, отправился в комнату и вытащил из-под белья пачку давно лежавших здесь денег, которым он до сих пор так и не нашел применения.
     «Должно хватить», - подумал он.
     -Держи, - протянул он Сергею запасные ключи, - Ты у себя дома.
     -Вась, - замялся тот, - у нас комендантша злющая. Следит за всеми, и если кто долго не ночует, всех выселяет. Можно, я не каждый день приходить буду?
     -Приходи, когда захочешь. Это просто, чтоб ты мог прийти в любой момент.
     -Спасибо, Васька - нежно и искренне сказал Сергей.
     -Тебе спасибо, - Василий коротко поцеловал его в губы, - Все. Идем.
     Они вышли на залитую солнцем улицу. Навстречу шли прохожие, и их обыкновенно хмурые неприветливые лица озарялись светом радости в этот первый по-летнему теплый день после хмурой и холодной зимы. А может, Василию это просто казалось? Как бывает всегда, когда все преображается вокруг оттого, что тебе  радостно. 
     Позади остались Стрелка Васильевского, Казанский собор.
     -С чего начнем? – спросил Сергей.
     -Пожалуй, с Гостинки.
     -Не понял.
     -Сейчас поймешь, пошли.
     -Нет, правда, зачем нам в Гостинку?
     -Сереж, я могу тебя попросить об одном одолжении? Ты не обидишься? - глядя ему в глаза, спросил Василий.
     -Да нет, а что? 
     -Я хочу сделать тебе и себе подарок. Я хочу, чтобы ты выглядел красиво. Мы зайдем в магазин и купим тебе новый прикид. Полный, согласен?
     Сергей покраснел и отвел взгляд:
     -Вась, не надо этого. Я не нищий какой, я и сам могу..
     -Сережа, - взяв его за локоть, проникновенно заговорил Василий, - ты же не от первого встречного это принимаешь. Я люблю тебя. По настоящему люблю и хочу о тебе заботиться. Не лишай меня этого, прошу. Лучше не дай себя в постели…
     Губы Сергея тронула еле заметная улыбка.
     -Я никогда и никому себя не давал и не дам. Это только потому, что это ты, – твердо проговорил он.
     -Идем… – полуутвердительно, полувопросительно сказал Василий.
     Сергей пожал плечами и двинулся в сторону входа в магазин.
     Начали с обувного отдела. Ботинки не выдерживали никакой критики.
     -Примерь вот эти. Нравятся? – Василий протянул Сергею блестящий полуботинок.
     -Да, а сколько они стоят?
     -Сережа, я прошу тебя! Ну, один раз можно?
     К ним подошла молоденькая продавщица.
     -Помочь чем-нибудь?
     -Да, пожалуйста, такие же, на номер больше, найдутся?
     Сергей уже успел натянуть полуботинок, и Василий заметил, что это удалось ему с трудом.
     -Да, конечно, сейчас принесу.
     -И еще пары три носков, пожалуйста, однотонных, разных оттенков. Черные, голубые и серые, к примеру, найдутся?
     -И больше найдется, - пожала плечами продавщица.
     -Тогда шесть пар…
     Она ушла за перегородку и принесла требуемый размер. Василий заставил Сергея надеть пару полностью и пройтись.
     -Не жмут? Удобно?
     -Не… В самый раз, - улыбнулся тот.
     -Тогда берем. Девушка, выпишите. Упаковывать не надо, он в них пойдет. Носочки подобрали? Пакетик нам еще, пожалуйста.
     Василий сорвал упаковку с одной пары носков, и загораживая Сергея спиной, сказал:
     -Снимай свою рвань, и вместе со старыми ботинками – в пакет. Обувайся и подходи на кассу…
     Выйдя из отдела и немного отойдя, они швырнули пакет в урну.
     -Так. Теперь курточку посмотрим по сезону.
     -Не надо, у меня есть ветровка, - запротестовал Сергей.
     -А кожанка есть?
     -Кожанка? – он даже округлил глаза.
     -Будет, пошли.
     Они двинулись по магазину.
     -Вась… Прости, но это, наверное, все-таки дорого, - тихо заговорил Сергей.
     -Сережа! Ты обещал!
     Василий остановился, взял Сергея за локоть, и глядя в глаза, сказал: 
     -У меня сегодня первый такой день. Первый за всю жизнь. Пойми.
     Через час с небольшим Василий подвел Сергея к зеркалу у выхода из универмага.
     -Узнаешь себя?
     Сергей невольно улыбнулся. Из зеркала на него смотрел высокий красивый парень в кожаной куртке, новых джинсах, модных полуботинках, свитере под цвет глаз с красивым орнаментом, подчеркивающим стройность фигуры, в вырезе которого проглядывала яркая голубая рубашка. От галстука Сергей отказался принципиально, сказав, что он их не носит. 
     Старую куртку и джинсы, как еще могущие пригодиться, они упаковали в пакет, положив туда же носки, две рубашки, пару футболок и комплект трусиков – плавок. Последнее Василий пообещал надеть на Сергея собственноручно.
     Они бродили весь день по улочкам старого Петербурга. Василий цитировал наизусть Достоевского, водя Сергея по местам, описанным в Преступлении и наказании, Идиоте и другим произведениям. Потом они гуляли по Неве, и Сергей резвился, как мальчишка, норовя пройти по парапету, залезть на сфинкса, как артист Миронов в фильме Итальянцы в России, а Василий сокрушался, что у него нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть этот удивительный день счастья, подаренный ему Богом. За весь день у него не появилось ни одной похотливой мысли. Он был просто счастлив, глядя на этого красивого и по детски непосредственного веселого парня, никак не напоминавшего того, что возник в магазине вьюжным февральским вечером. 
     Они пообедали в кафе на Большой Морской, а потом опять бродили по городу и обоим не хотелось, чтобы этот день кончался. Уже в сумерках они оказались возле Гостиного двора. У экскурсионного киоска на Перинной стояли туристические автобусы.
     -Два места! Только два места! Удивительная и неповторимая экскурсия! – донесся до них громкий голос стоящей в потоке прохожих женщины, - Пушкинские горы! Уникальная возможность поехать прямо сейчас! Автобус отправляется через десять минут! Не упустите редкую возможность!
     -Ты был в Пушкинских горах? – спросил Василий, приостанавливаясь.
     Сергей отрицательно покачал головой.
     Наметанный глаз организаторши моментально выхватил их из толпы.
     -Молодые люди! – затараторила она, подходя к ним и не давая возможности вставить слово, - Исключительный случай, на эту экскурсию у нас записываются за месяц.  Только два свободных места. Отправление через десять минут. Комфортабельный Неоплан перед вами. Утром будете в Святогорском монастыре, на ранней службе побываете, посетите могилу поэта, а весь день проведете в заповеднике в сопровождении экскурсовода. На обратном пути - Псков. Обзорная экскурсия с посещением всех достопримечательностей. Обед в ресторане входит в стоимость. Завтра ровно в это же время будете на этом месте. Решайтесь, молодые люди. Редкая возможность.
     Василий с Сергеем переглянулись.
     -Едем? – спросил Василий.
     Сергей пожал плечами.
     -Прекрасно! Держите билеты. – организаторша решительным жестом сунула в руки Василию какие-то бумажки, - Занимайте места в автобусе, а молодой человек пусть пробежится до магазина. Что-нибудь купите себе поесть в автобус. В заповеднике есть буфет, а обед у вас оплачен…
     -Мы вместе пробежимся, - перебил ее Василий.
     -Хорошо, я задержу отправление, но поторопитесь. У вас очень насыщенная программа.
     Через полчаса они уже сидели в темном автобусе, который мчал по ночному шоссе. Все произошло так неожиданно, что душа Василия наполнилась радостным восторгом. Места им достались в самом конце салона возле задней двери, но он даже обрадовался этому, поскольку они были рядом и в то же время, как бы изолированы от остальных туристов.
     Какое-то время они хрустели чипсами, запивая их Колой, и Сергей все трещал без умолку, рассказывая Василию эпизоды озорного детства. На санитарной остановке они покурили, а потом, забившись на свои места и прижавшись друг к другу, стали засыпать. Сергей положил голову на плечо Василия, а тот взял в руку его теплую ладошку, и засыпая, вспомнил Сережину фразу:
     «…Это только потому, что это ты!»
     Проснулись они оттого, что автобус остановился. За окнами виднелись белые стены Святогорского монастыря. Гид, небольшого роста слегка заикающийся паренек, куда-то ушел и вскоре вернулся, пригласив на выход. Они прошли вдоль монастырской стены мимо главных ворот и вошли по очереди в маленькую калитку немного поодаль. Поднявшись в горку, подошли к храму, за дверьми которого шла утренняя служба. Здесь их сопровождающий вкратце рассказал историю монастыря, и напомнив правила поведения в храме, пригласил желающих постоять на службе, определив для этого не более двадцати минут. 
     Василий с Сергеем вошли, осенив себя крестным знамением.
     В храме было пустовато. Ближе к алтарю стояла братия, а поодаль несколько мужчин с испитыми лицами и бегающими глазками. Эти были без подрясников, одетые, однако, в черные добротные пальто, как и монахи с иноками.
     «Трудники»- догадался Василий, вспомнив многочисленные рассказы о том, сколько искушений привносит в монастырские стены эта братия. 
     Помимо алтарника, пономарить помогало несколько молоденьких ребят семнадцати – восемнадцати лет. Василий наблюдал, как одному из них стал помогать расстилать ковер трясущимися руками один из трудников, больше мешая, по сути дела, и поразился выдержанности и спокойствию мальчика. 
     «А все-таки смирению монастырская жизнь учит», - подумал Василий. 
     Неожиданно он ощутил горячее желание не выходить никуда из этих стен, остаться тут навеки, расстилать ковры, чистить подсвечники, готовить обед, сажать огород, возделывать сад, копать землю и молиться, молиться за себя и всех грешных. Однако, пристально приглядевшись к глазам находящихся в храме и вспомнив все, что он знал о «закулисной» церковной жизни, подумал, что вряд ли тут будет возможность спасти душу. А может, он просто еще не готов был что-то воспринять. Однако то, что эта пунктирная, пока еще, линия, связавшая его с храмом, не оборвется просто так, Василий чувствовал и понимал. Хотя и сам не мог себе объяснить, почему он был так в этом уверен.
     После Херувимской и Великого входа гид знаками стал приглашать на выход. Группа постепенно собралась у захоронения, и разговор перешел на тему экскурсии. 
     Парнишка, несмотря на свое заикание и непрезентабельную внешность, покорил их знанием предмета, а особенно душевностью, с которой все рассказывал, как бы делясь сокровенным.
     После монастыря, прежде чем начать экскурсию по заповеднику, он привел всех на высокий пригорок, откуда открывался пейзаж не тронутой никакой цивилизацией природы, предложив минут пятнадцать просто посидеть и посмотреть вокруг.
     Василий с Сергеем нашли высохший бугорок чуть поодаль от основной группы и присели, прислонившись друг к другу.
     -Ты слышишь, какая здесь тишина? – тихонько спросил Василий.
     -Потрясно, - так же тихонько отозвался Сергей.
     -Не жалеешь, что поехал?
     -Уже рад. Честно. Даже не думал, что будет так.
     -Как тебе монастырская жизнь?
     -Тоже классно. Но… Только это не для меня все-таки. Просто придти помолиться это одно, а чтобы так жить …
     -Ну, я тебя и не призываю. Это особый путь, он не для каждого. А вот мне хотелось бы когда-нибудь оказаться в монастыре…
     Сергей повернул голову и скосил глаза на Василия:
     -Ты серьезно?
     -Да, Сереж. Обрету, по крайней мере, подобающий статус. Да и мое это, понимаешь? Я чувствую. Правда, пока я к этому еще не готов…
     -Не знаю, Вась… Мне кажется, ты все-таки больше светский человек. Хотя… Когда я наблюдал за тобой издалека…
     -Где наблюдал?
     -Все там же, у собора.
     -Так ты… Ты приходил туда?
     -Все время. Почти каждый вечер…
     -Все время? И видел меня?
     -Видел. Только не подходил, кроме того раза, когда удрал от тебя на троллейбусе. Потом ты пропал. Поэтому, когда я тебя снова увидел, мне показалось, что ты больше вообще не придешь. Адреса твоего я не запомнил, был всего один раз, а телефон выбросил. В храме ты  больше не работал. Я сам не знал, что со мной творилось. Я хотел тебя увидеть, а когда видел…
     Сергей умолк на полуслове.
     -Прости меня, Сережа. 
     -Ты меня прости. 
     Они помолчали немного.
     -Вась, скажи, а ты из храма сам ушел? – тихо спросил  Сергей.
     -Нет. Меня попросили.
     -Это после… Это из-за меня?
     -Не мучь себя, Сережа. Ты поступил абсолютно правильно. А отцу Павлу судья Бог. 
     -Но ведь то, что мы с тобой делаем, все-таки грех... - опять помолчав, полувопросительно проговорил Сергей.
     -Грех, Сережа. И придется в этом покаяться. Только, я буду каяться в блудной страсти. Но в том, что я люблю тебя… Только Господь нас рассудит, Сережа. Все Евангелие проникнуто любовью. А там, где говориться об этом грехе, речь идет о насилии или о противоестественном вожделении, которому подвержены люди из-за своей распущенности, а не из-за того, что родились такими. Но, даже если это безусловный грех, сказал Господь: Да простятся грехи ей многие за то, что возлюбила она много...
     -Он имел в виду любовь к Богу, - поправил Сергей.
     -А разве любовь к ближнему не угодна Богу? А я люблю тебя, Сережа, пусть, в том числе и так, но люблю, как никого и никогда не любил. Он видит это, и я верю, что Он простит нас. 
     Они замолчали и некоторое время еще сидели так, думая каждый о своем.
     Скоро позвал гид, и примкнув к группе, они отправились бродить по заповеднику, попав в другое время, настолько все здесь было иным.

     Могучий лес, лужайки, поля и речка, часовенка в лесу, где молилась Арина Родионовна, и многое другое открывалось перед ними. Детали, узнаваемые по стихам поэта, наполняли  все окружающее его духом. Казалось, что все, что он чувствовал здесь, ощутимо и близко. Жаль, что ходить можно было только по дорожкам. Хотя была уже вторая половина мая, но земля здесь еще не успела просохнуть от растаявшего снега.
     -Сереж, а тебе не кажется, что только видя все это своими глазами, можно оценить глубину таланта? – спросил Василий Сергея, когда они задержались у скамьи Онегина, - Вспомни стихи. Такое впечатление, что он просто видел предметы и называл. И называл предельно просто, своими именами. Но умел назвать так, что это складывалось в поэтические строки. Простые, и в то же время, такие, какие приходят сами на память, когда видишь все это своими глазами.
     -Да. Я тоже много вспомнил. Даже не думал, что знаю. Со школы его не перечитывал. А теперь захотелось…
     -Приходи. Будем читать вслух.
     Сергей улыбнулся.
     -Ты знаешь, один мой приятель по технарю… Пожалуй единственный, кого я мог бы назвать другом, недавно сказал мне, что я стал взрослее и культурнее. Это ты меня поднимаешь.
     -Я рад, Сережа, если действительно тебе от меня есть хоть капелька помощи.
     -Да не скромничай ты, Васька. С тобой интересно чисто по жизни общаться…
     День пролетел абсолютно незаметно, и глядя на исчезающий за окном автобуса кусочек живой настоящей России, Василий сожалел, что этот миг прикосновения оказался столь краток.
     Обещанная экскурсия по Пскову «с посещением всех достопримечательностей», была свернута до получасовой проездки по городу и беглым осмотром части таковых из окна автобуса. Их двухэтажный Неоплан был здесь в диковинку и вызывал интерес у прохожих, поворачивающих на него голову. Обед оказался довольно сносным, но водитель поторапливал группу, упирая на то, что на трассе пробки, и им надо выехать заблаговременно.
     Всю обратную дорогу они проехали молча. Сергей пересел к окну, и все время глядел в него, опять о чем-то размышляя. К городу подъехали уже в темноте.
     -Спасибо тебе за все, Васька! - сказал Сергей, протягивая руку, когда они вышли из автобуса, - Честно, классно съездили. И за подарки спасибо.
     -Да не за что. Домой?
     -Ты знаешь, - Сергей немного смутился, - прости, но я, наверное, поеду все-таки в общагу. И комендантша уже усекла, что не ночевал две ночи подряд, и вообще… Честно, Вась, не обижайся.
     -Как хочешь, - пожал плечами Василий, но голос его дрогнул.
     -Ну правда, Вась, ты что, обиделся? 
     -Да нет же, с чего ты взял?
     -Ну, ну, Вась…- Сергей шутя боднул его головой, - Ты ж мне ключи дал, я приду к тебе через несколько дней.
     -Все в порядке, Сережа, - Василий грустно улыбнулся в ответ, - не обращай внимания. Делай, как тебе удобнее.
     -Жди на днях. А это, - он протянул Василию пакет с вещами, - пусть побудет у тебя. Я же теперь с тобой буду…
     Эта последняя фраза, сказанная с характерной Сережиной простотой, успокоила Василия. Он проводил Сергея до метро, и как когда-то зимой, проследил с того же самого места, как его фигурка исчезла на эскалаторе.
     Василий шел пешком домой на Петроградскую, слегка размахивая сумкой с Сережиными вещами, переваривая впечатления двух минувших дней, слившихся в единый светлый миг, и единственное, чего не мог понять, почему ему было так грустно в этот незабываемый вечер.

 


11.



     Дни сменялись днями. Василий ходил на работу. Возвращаясь, издалека бросал взгляд на свои окна, надеясь увидеть в них свет, но тщетно. Прошла уже неделя с того вечера, как они расстались с Сергеем, но до сих пор тот не давал о себе знать. Василий терялся в догадках, что могло послужить причиной. 
     «Будь, что будет, на все Воля Твоя, Господи», - в конце концов решил он.
     Василий помог Татьяне посадить картошку, навестил перед Троицей бабу Нину, свозив ее на прогулку в Сосновку первый раз после зимы. Они долго бродили там, и опять она не обмолвилась ни словом о Сереже. 
     Вернувшись, он сел ужинать и вдруг услышал нерешительное скрежетание ключа во входной двери. Василий даже подумал, что ему это только кажется. Забыв прожевать, он выскочил в прихожую и увидел входящего Сергея.
     На нем были все те же вещи, купленные Василием. Дополняла облик новая кожаная сумка через плечо с торчащей из нее ручкой зонта. В руке Сергей держал большой целлофановый пакет. 
     -Сережа, - проговорил Василий приблизившись, и они крепко обнялись.
     -Васька, прости, честно, приболел малость, да и экзамены надо было сдать…
     -Позвонить не мог? Я же не знал, что думать…
     -Я же говорил, телефон твой выбросил еще тогда, а по новой не записал.
     -Поросенок ты неблагодарный…
     -Ругай, я того стою… Можешь опустить меня за это по полной.
     Сергей протянул пакет, который держал в руке:
     -У меня завтра день рождения, Васька. Я хочу его отметить с тобой, держи…
     -Ну, ты даешь! И не предупредил. А подарок?
     -Ты мне уже сделал подарок. Теперь я тебя гуляю. Вчера стипендию получил.
     Василий достал из пакета бутылку шампанского, пирожные, фрукты, салат, рыбную и мясную нарезки.
     -Иди, переоденься, вещи засунь в стиралку, - сказал он, - Пойдем, покажу твои полки… Ополоснись, пока я стол накрою.
     -Может, вместе ополоснемся?- лукаво подмигнул Сергей.

     -Сережа, ты ли это? Я не знал, что ты такой...
     -Такой я, такой… Ты еще трусики на меня обещал надеть, помнишь?

     -Озорник…

     Василий хотел сказать что-то еще, но их губы слились в долгом поцелуе.

     И вот они опять сидят на кухне.
     -Васька, я домой решил съездить на три дня. Проводишь?
     -Конечно. Когда у тебя поезд?
     -Через два часа.
     -Не мог пораньше приехать?
     -Ну, прости, так получилось. Зато вернусь прямо к тебе.
     -Сколько тебе, кстати, исполняется?
     -Девятнадцать. 
     -Ладно, давай еще за тебя!
     Василий поднял бокал.
     -За меня уже пили. Давай, за нас с тобой. Чтобы у нас было все хорошо и никогда не расставаться.
     Василий слегка погрустнел:
     -Не получится так наверное, Сережа.
     -Почему?
     -Ты молодой совсем, а я? Пройдет еще пять, ну, десять лет, и я начну стариться. Тебе уже неудобно со мной будет…
     -Я тебя никогда не брошу, Васька!
     -Спасибо тебе, Сережа.
     Василий обнял и поцеловал Сергея. Они выпили.
     -Васька, я тебе одну вещь хочу сказать, - доверительно наклонился к нему Сергей, - У меня же ни разу ничего не было такого с девчонками. И знаешь, почему? Как до дела доходило, я робеть начинал. Даже уже комплексовать маленько стал по этому поводу. А как с тобой попробовал, так теперь, мне кажется, что запросто смогу. Ты, наоборот, помог мне.
     -Я рад за тебя и желаю, чтобы у тебя все сложилось в жизни нормально. Ты же не такой, как я…
     -Да ладно тебе, Васька! Такой, не такой. Были бы все такие, как ты.
     Незаметно пролетело время, надо было собираться на поезд.                                  Троллейбуса пришлось ждать долго, и на вокзал они приехали за пять минут до отправления. 
     Сергей закинул сумку в вагон и вышел на перрон, чтобы еще немного постоять с Василием.
     -Покурим? – предложил он, доставая пачку Мальборо.
     -Ты постоянно курить начал?
     -Нет, я же помню твои наставления. Балуюсь только иногда.
     -Смотри, не забалуйся, - улыбнулся Василий.
     Сергей засмеялся, выпуская кольцо дыма:
     -Сам не забалуйся тут без меня...
     Они стояли до последнего момента, пока проводница, доставая флажок, не прикрикнула:
     -Отправляемся! Сколько можно прощаться? На войну, что ли, сынка провожаете?
     Они переглянулись и вместе рассмеялись.
     -Ну, вот ты и сынком моим стал, - шепнул на ухо Василий, в последний раз обнимая Сергея.
     -Пока, бать! – крикнул Сергей, вскакивая в тамбур уже трогающегося поезда, и улыбаясь, размашисто помахал рукой из-за спины с любопытством поглядывающей на Василия проводницы.
     -Не часто такое увидишь, - обронила она.
     Василий еще постоял на перроне, пока проплыли мимо все вагоны, и красные огоньки последнего скрылись за станционными  зданиями. Ему приходилось и встречать, и провожать, но никогда он не испытывал такого щемяще - сладостного чувства от расставания в ожидании встречи.
     «Ангела хранителя тебе в пути, Сережа!»
     Вернувшись домой, Василий перестирал и развесил сушиться свои и Сергея вещи, прикидывая, что купить завтра из продуктов, чтобы  приготовить обед для двоих. Думал об этом не как всегда, с долей досады, как об обязательной, но нудной обязанности. Пожалуй, только теперь Василий почувствовал, как неестественно человеку жить одному, когда не о ком думать, не о ком повседневно заботиться. 
     Придя на другой день с работы, Василий, не чувствуя усталости, до поздней ночи готовил обед, предвкушая, как через день будет угощать Сережу. 
     Однако, возвращаясь уже на следующий вечер, Василий увидел в своих окнах свет. Он невольно убыстрил шаги, буквально взбежал по лестнице и наткнулся на выходящую из квартиры напротив соседку.
     -Добрый вечер, - поприветствовал он ее.
     -Здравствуйте, Василий Петрович, - пропела та елейным голоском, - Никак, опять гости молодые у вас?
     -Да, племянник из Пикалево. Он и раньше заходил, вы просто не замечали, - как можно равнодушнее ответил Василий, - Он в техникуме учится, живет в общежитии. Решил приютить, чтобы мог иногда спокойно позаниматься.
     -Ну, да. Ну, да, - отводя глаза и растягивая тонкие губы в угодливой улыбке, закивала старуха.
     -Он вас беспокоить не будет, - добавил Василий, открывая дверь, - Ни шуметь, ни водить никого. Да и не каждый день он ко мне приходит.
     -Любят вас мальчики, - последовало ехидное замечание.
     -Своих детей нет, чужих опекаю.
     Он вошел в квартиру и закрыл дверь.
     «Мегера старая… Прости, Господи…»
     Сергей сидел на кухне за столом. Он уже разыскал приготовленный Василием обед и успел снять пробу. Вся его поза и взгляд выражали подавленность и уныние. На столе стояла нераспечатанная бутылка водки.
     -Откуда ты? – спросил Василий, входя на кухню, - Ты же собирался завтра приехать.
     Сергей не ответил. Он только легонько чмокнул Василия, когда тот наклонился поцеловать его.
     -С кем это ты там?
     -Да соседка, будь она не ладна, - отмахнулся Василий.
     -А, бабуля… Она меня сегодня чуть насквозь взглядом не прошила, когда на лестнице встретила.
     -Это первая сплетница в парадном. Не вступай с ней в разговоры, но и не груби, если о чем спросит. 
     Сергей слегка кивнул и наклонил голову, глядя в стол перед собой.
     -Что случилось, Сережа? – спросил Василий, садясь рядом.
     -Ничего, - пожал плечами тот, - Просто х..во мне, Вась. Лучше бы я туда не ездил…
     Василий заметил, как по щеке у него катится слеза. 
     –Дома плохо?
     -Лучше некуда. Мать совсем спилась. С линии ушла, или выгнали, не знаю. В ресторан устроилась. То ли при кухне, то ли посудомойкой, я не понял. Очередного хахаля привела. Старше ее лет на пятнадцать. Теперь пьют на пару без продыха. И вообще, как там люди живут, если бы ты видел. Почему так?
     -Что поделаешь, Сереж. Человек не животное, дух ему Богом дан. Если голова болит – анальгином боль глушат, а если дух у человека мертвеет, глушат этим. Горько все это, но насильно счастливее никого не сделаешь. Смирись. Тяжело с такими. Особенно, если это твои близкие, но им самим во сто крат тяжелее…
     -Близкие? Видел бы ты этих близких! – горько усмехнулся Сергей.
     -Что? Неужели, мать тебе даже не обрадовалась?
     -Еще как обрадовалась в первый день, когда бутылку с приезда поставил. И за второй сходил. Третья у соседей нашлась. Только на утро похмелять мне их было нечем. И у них деньги кончились. Тогда и началось. Хахаль пошел занимать, вернулся без денег, но дернуть где-то успел. Мать на него с кулаками, а он кричит – с сынка своего требуй. Вон, как одет, посмотри. Он миллионер, а я пенсионер… А мать… Хоть бы…
     Сергей всхлипнул и вдруг, как тогда, в парке, уткнулся в грудь Василию. Василий обнял и прижал его к себе. Он не хотел ничего говорить. Он горел желанием  взять на себя хотя бы частичку его душевной боли.
     Некоторое время они молча сидели так. Наконец, Сергей судорожно глубоко вздохнул и отодвинулся.
     -Извини…- обронил он.
     -Иди, умойся, - ответил Василий.
     Сергей ушел в ванную, а Василий заше... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5