Недоразумение

Устой традиций надо соблюдать,
пускай не раз ответят вам отказом.
Конечно, дама может и не дать,
но предложить ты ей всегда обязан.
Игорь Губерман

– Эххх-фрр-пуу… – отдуваясь и сопя, смачно выдувал рулады Семён, пуская пузыри. Затем, конвульсивно дёрнувшись несколько раз, выдохнул чувственно, – да-да! Я люблю тебя, Региночка, –  и перевернулся на другой бок, досматривать занимательный сон.

Через пару секунд художественный свист повторился.

На лице спящего мужчины проступило выражение удовлетворённости.

Ему грезилась жена, которую любил беззаветно, искренне, страстно.

Снился процесс интимного единения, по возрастным и прочим причинам случающийся крайне редко.

Регина вбила в голову, что молодость прошла, потому про интимное сближение необходимо забыть, ибо предосудительно думать о подобной ерунде, когда седина в бороде и морщины вокруг глаз выдают возраст.

Несмотря на запрет откровенных романтических встреч, Семён чувствовал необходимость время от времени приглашать жену на любовные свидания.

Пусть во сне, но с ней.

Вот и сейчас …

Семён интенсивно, чувственно совокуплялся.

Въезжал и въезжал в открытые узкие ворота на лихом скакуне, проникал до самых материнских глубин, вгрызаясь в пожирающую с потрохами сладко хлюпающую твердь с громким чавканьем. Снилось, как раздвигает и раздвигает мощными толчками активно сопротивляющееся чрево гигантского размера орудием.

Регина удовлетворённо стонала, широко раскидывала бёдра, требовала сильнее, глубже.

Пальцы нежно сжимали чувственные соски персей, дирижируя женской страстью.

Послушное тело женщины мгновенно и точно исполняло малейшее желание, сжимая и разжимая тренированные интимные мышцы, выдаивая пульсирующее внутри одеревеневшее копьё.

Семён входил и выходил, мощно доминируя, настойчиво требуя сопротивления, усиливающего наслаждение обладанием.

Жена благодарно глядела в его глаза, поощряла богатырские усилия, выдавая наличие страсти давлением бёдер на корпус, мощной подачей таза навстречу движениям мужа.

Лицо и грудь супруги приобрели пунцовый оттенок. Кисти рук сжаты до посинения, живот вибрировал, напрягаясь в такт движениям влетающего в лузу шара…

Вечером, последнее время это случалось всё чаще, Регина отказала ему в близости, мотивировав тем, что неделю назад уже было, что нельзя столько внимания уделять интиму.

Есть якобы время разбрасывать камни, есть время собирать.

Мол, внуки уже входят в пору любви и экзальтации.

Какие, право слово, сексуальные упражнения, если до пенсии всего ничего.

Пришёл черёд внуков срывать цветы сладострастия. Не след старикам заниматься чувственной акробатикой. Не дай бог мышцу какую-нибудь сведёт, тромб оторвётся и вообще…

От неумеренного секса инсульты и инфаркты случаются. Живи потом овощем.

Жена долго укоряла Семёна, уповая на его стыдливость и совесть.

Что люди подумают, узнай они, чем занимаются престарелые супруги, о каких порочных утехах думают.

Мужчина пытался возразить, на что жена ответила упрямым «фи», назвала его ненасытным развратным типом,   сексуальным маньяком и прелюбодеем.

И что теперь, если у неё появились неоднозначные принципы, искать интим на стороне? Так Семён и в молодости подобным бесчинством не увлекался.

Было, конечно, однажды. Регина тогда сама спровоцировала адюльтер, пригласив погостить школьную подругу, а сама неожиданно укатила в срочную командировку на целую неделю.

Это было прекрасное время молодости, когда разыгравшийся шквал тестостерона день за днём круглосуточно выносил Семёну мозг до самого основания.

Желание переполняло все ёмкости утомлённого целомудренностью подросткового возраста тела, раздувая физиологические особенности организма наподобие перьев у павлина: чтобы все знали и видели – мальчику требуется девочка. Требуется постоянно.

Вытерпеть целую неделю без секса, когда штампом в паспорте выкупил бессрочный абонемент на естественное право женатого мужчины иметь ежедневный супружеский оргазм, когда на диване в соседней комнате сопит, истекая нектаром сладострастия разомлевшая подруга, наполняя пространство парами чувственного дыхания, ароматами женских тайн, немыслимо, глупо.

Взрослый самец не способен спокойно находиться рядом с особью противоположного пола, которая прямо и косвенно сигналит о своей физиологической зрелости, не попытавшись эту живую куколку соблазнить.

Семён долго сопротивлялся искушению. Всё-таки он человек порядочный, понимает, насколько важна для семейных отношений преданность… и верность.

Тем не менее, на пятый день отсутствия жены решимость сопротивляться обстоятельствам неодолимой силы дала сбой.

Дрожа от желания и страха, не ведая последствий предпринятой атаки, Семён в ночи, когда Людочка досматривала десятый сон, тихонечко забрался к гостье под одеяло.

Это было рискованное предприятие. Лучшая подруга жены не может быть сексуальным объектом. Она априори беспола, поскольку цивилизационные настройки общества накладывают на такую связь жесточайшее табу.

В принципе, он ни на что серьёзное не рассчитывал: целомудренные поцелуи, лёгкий флирт, немного контролируемого хулиганства вполне удовлетворили бы молодой организм. Закончить, не прибегая к реальной измене можно было потом, в супружеской постели, но для затравки…

Оказалось, Люда его ждала.

Подруга смиренно, терпеливо мучилась все эти дни, изнывала от такой же неудовлетворённости, раскручивала спираль фантазий, грезила наяву.

Видимо, Семён с Региной вели себя в её присутствии не слишком скромно, что и разожгло нешуточные страсти.

Девушку не пришлось уговаривать. Первое преступление случилось немедленно. Любовники даже не успели поцеловаться, как их накрыло.

Людочка подтянула к подбородку ночную сорочку, оголила животик, раскинула белоснежные бёдра и предъявила Семёну уже готовое к употреблению блюдо, наполненное до краёв бурлящей похотью.

Дальнейшее произошло мгновенно, стоило лишь окунуть эрекцию в колодзь порока.

Семён выплеснул фонтан расплавленной магмы с исступлённой пылкостью, изливаясь внутрь вместе с расплавленным мозгом, что было опасно и неправильно, но думать было некогда.

Тело партнёрши свели пульсирующие волны сладких судорог.

Лишь когда начали приходить в себя, появилось смутное осознание происходящего, но было уже поздно.

Химические процессы разворачивались с небывалой скоростью, вновь заставив броситься в страстные объятия, соединиться сначала в поцелуе, затем методом классической стыковки в позиции «мужчина сверху».

События происходили, словно во сне. Танцы разной интенсивности и глубины перемежались страстными ласками. Из маленьких спринтов складывался настоящий стайерский забег, открывший сначала третье, позднее четвёртое дыхание.

Аромат порока заполнил весь объём комнаты, заставляя страдальцев совокупляться вновь и вновь, внося в процесс лишь пространственные и скоростные изменения.

Фантазии, разворотившие возбуждённое воображение, реализовывались немедленно, даже если в обычное время могли показаться немыслимыми.

Подобных акробатических кульбитов природа явно не предусматривала.

В ход шли все физиологические изгибы и ёмкости. Языки и руки порхали по анатомическим особенностям, проникали в глубины, взбирались на возвышенности, оставляя в качестве ориентиров интимные секреты и пахучие метки.

Осторожность была забыта за ненадобностью.

Шея и грудь женщины пестрели разноцветными засосами причудливой формы. Гениталии походили на сочный отбитый бифштекс, шкворчащий на перегретой сковородке, плюющийся брызгами.

Семёна украшали глубокие царапины на спине и ягодицах. Разбухшие до невероятных размеров интимные инструменты не в состоянии были уменьшаться в размере, а число выбросов раскалённой лавы перевалило за добрый десяток.

Утром Семён был не в состоянии идти на работу ввиду крайнего физического истощения.

Его буквально шатало.

Пришлось бежать на почту, звонить начальству, прикинуться больным и немощным.

Когда при свете дня любовники с изумлением исследовали экзотические результаты сказочного рандеву, когда осознали невозвратность случившегося, результатом стал шок. Подобным образом  выглядят бесшабашные в своей храбрости рукопашники после жестоких боёв без правил.

Пришлось предпринимать срочные меры к сокрытию преступления.

Для Людочки последствия оказались фатальными. Исправить боевые ранения косметическими методами было невозможно.

Ни одно платье, даже с высоким стоячим воротом, не в состоянии было скрыть последствий страсти, вылезающих тут и там художественными акварельными потёками.

Раздувшиеся губы кричали о методике их использования, засосы по всей линии фронта – все метки гарантировано выдали бы эротический поединок.

Пришлось срочно уехать, придумав условно-правдоподобную причину.

Квартиру проветрили, бельё постирали, смазали кремом царапины Семёна. Ему пришлось взять освобождение от работы по болезни, заплатив за это знакомому участковому врачу.

Что ещё любовники могли предпринять?

Ах да… Неистовая копуляция на посошок в собачьей позиции, что показалось не особенно вкусным, ввиду более высокого роста Людочки. Сёма приподнимался на носках, но его чудо всё время выскальзывало из мокрой, раздувшейся пещеры.

Пришлось раскладывать постель.

Они не хотели наступать на те же грабли.

Не хотели… точнее, боялись разоблачения: вот-вот должна приехать жена.

И что?

Вы знаете, что такое гормоны, которые концентрированным потоком заполняют кровеносную систему, если мозг объявляет команду “старт”?

Химический приказ выполняются моментально, беспрекословно.

Новая серия излияний происходила в ускоренном темпе, но совершалась не менее бурно, чем предыдущей ночью.

Людочка стонала и извивалась. Семён уже готов был бросить всё и уехать за ней на край света.

Увы и ах…  через две недели у неё должна состояться свадьба.

Она не предохранялась. Это раз. Люда не уверена теперь в правильности выбора. Это два.

И вообще… к чёрту всё, когда такая любовь!

– Давай не будем делать резких движений, – предложил Семён, – наверно не стоит портить то, что уже построено. Сделаем вид, что ничего не было, а там… как карта ляжет.

Людмила довольно долго медитировала, пока не сумела себя убедить, что любит своего Андрея. Во всяком случае, сказала это уверенно, жизнерадостно, когда принимала восставшее колом мужское «я» Семёна в предпоследний раз.

Расстались, пообещав забыть о маленькой глупости, которую совершили в совершенно бессознательном состоянии.

Зачем поминать о недоразумении, о глупости? Во всём виновата молодость.

И Регина, глупая баба.

Да она просто ненормальная, коли с лёгким сердцем оставила потенциальных любовников наедине.

О чём она думала, на что рассчитывала?

Разве можно так подставлять самых близких людей?

Людочка попросила Семёна на свадьбу не приезжать. Это уже будет слишком… провокационно.

Так он и сделал, выдумав срочную командировку.

Больше о том инциденте никогда не вспоминали, хотя и встречались с Людочкой по разным поводам, причём не однажды.

За время супружеской жизни это был единственный случай, когда физиология взяла верх над разумом.

Семён хранил верность, причём на полном серьёзе считал, что никогда в жизни не изменял. Тот единственный случай не в счёт. Это был скорее несчастный случай.

К тому же это было так давно, практически в другой жизни.

В этой Семён внезапно почувствовал слияние сна с реальностью.

Эротическое напряжение достигло предела и вот-вот грозило разразиться взрывом.

Он вскочил с постели, даже не попытался было отыскать тапочки, но побежал босиком в туалет в надежде успеть, прежде чем наступит финишный аккорд.

Эпилог случился раньше, чем он ожидал.

Пришлось опростаться в кулак, спешно вставать под душ.

Семён не хотел, чтобы Регина проснулась от резкого запаха семени, аромат которого тут же расплылся облаком по всей квартире.

То, что жена тоже не спит, он и не заметил – скомканное одеяло напоминало её распластанное тело.

Хотя супруги и прожили вместе почти тридцать лет, часть интимных секретов ими обоюдно скрывалась. В частности, постыдный способ самоудовлетворения.

С возрастом увеличивалась необходимость иметь личное сокровенное пространство, в которое вход посторонним строго воспрещён.

Возможно, потребность иметь маленькие секреты и сыграла с супругами злую шутку. В молодости они почивали на односпальной панцирной кровати, умещаясь в ней только в обнимку.

Тесно соприкасались друг с другом всегда, когда находились в постели. Засыпали и просыпались, переплетаясь телами и конечностями, впитывая запахи и интимные секреты, обмениваясь подобным образом внутренними интимными средами до степени смешения, образуя нечто единое, целое.

Со временем пришлось по настоянию жены купить широкую кровать, год назад – изготовленный по заказу “сексодром” шириной больше двух метров.

Теперь они спали на расстоянии около метра, не ощущая взаимного присутствия, не говоря уже о запахе интимного желания, вызывающего невольно ответную реакцию.

Чтобы чего-то захотеть, нужно сначала договориться, подготовиться, и только тогда…

Семейный бюрократизм порождает интимную лень, убивая помаленьку интимную гравитацию.

Что происходит? Постепенное увядание желания, точнее старость?

Для чего люди сходятся в шестьдесят, даже в семьдесят лет?

Семён мылся под горячим душем и страдал: не столько физически, сколько духовно.

Телесную разрядку он вроде бы получил, но вместо окрыления после случившейся разрядки, кажется, так называют извержение семени, внутри пустота, желание выть по-волчьи, обострённое чувство одиночества.

Неужели только оттого, что виртуальная жена, ублажавшая во сне, к нему безразлична?

Ведь она его не хотела. Ей было наплевать на нежное отношение Семёна, на желание угодить, доставить удовольствие. Прежде всего, ей, не себе.

Когда с супругами произошла эта страшная перемена? Ведь они с Региной так любили друг друга.

Ужасные в своём безразличии и жестокости слова – “это уже было…”

Что именно было?

Всё?

Выходит, что с ними уже всё-всё важное произошло, что совсем ничего нет впереди? Тогда зачем жить вместе? Разве не честнее будет отпустить супруга в свободное плавание?

Если Регина настолько постарела, что Семён ей больше не нужен, может быть, развестись, завести отношения на стороне?

Интересно, а как там живёт Людмила, ведь и их семейная жизнь календарно приближается к трём десяткам совместно прожитых лет?

Наверняка их семью обуревают те же проблемы. Жизнь ведь состоит из одних и тех же модулей. Каждому возрасту соответствуют одинаковые проблемы.

Нужно узнать. Что, если Люда живёт одна? Бросить к чёртовой матери Регинку, которой на фиг не нужен, и…

Тогда, миллион лет назад, здорово покувыркались. Такого азарта больше никогда в его интимной жизни не было: словно Виагры принял целую упаковку. Так, то была молодость. Теперь от подобного сладкого блюда можно и копыта откинуть.

И всё-таки, всё-таки…. как было бы здорово повторить ту чувственную симфонию.

Или поискать кобылку моложе себя, лет на двадцать, у которой ещё не всё было?

Дурак ты, Сёма! Про Синюю птицу размечтался. Добро пожаловать в реальность нового возраста. Всё когда-то проходит. И это непонятное состояние рано или поздно тоже закончится.

Кулак всё чаще будет твоей новой любовницей.

Обидно.

Живёшь-живёшь и вдруг бац – вторая смена…

И опять… ко всему новому привыкать.

Регина тоже не спала: страдала, кляла свой скверный характер, привычку отвечать прежде, чем подумает.

Она ведь тоже готовилась к этому дню, мечтала доставить мужу удовольствие.

Вчера была пятница – день разрешённого секса, установленный ей не так давно. Прочитала где-то, что так правильно, что воздержание удлиняет жизнь.

В субботу обычно можно как следует отоспаться, прежде чем приступить к заведённому раз и навсегда распорядку выходного дня, когда нужно сделать генеральную уборку, постирать, выгладить бельё, приготовить еду.

После такой насыщенной программы не до секса.

В остальные дни нагрузка и того больше. Нужно себя беречь. Не дети уже – шалить почём зря.

Вот когда были моложе, другое дело. Теперь возраст не дозволяет резвиться когда и сколько угодно: приходится подстраиваться под обстоятельства, диктуемые физиологическими изменениями.

Ничего не поделаешь.

Регина совсем не собиралась вчера отказывать мужу. Наоборот, думала устроить незабываемый праздник плоти. Тем более что дети приходить в этот день не собирались.

Что случилось, отчего так категорично отказала Семёну,  сама не поняла: спонтанная, ничем не обоснованная реакция.

Видимо, нажал муж невзначай некую безликую кнопочку, перемкнувшую невидимые контакты в мозгу, вызвавшую ответ, которого сама не ожидала.

Что это был за тумблер, где он находится, как включается – Регина ума не приложит. Сорвалось с языка, а обратный ход дать гордость не позволила.

Теперь переживает, мучается, придумывает, как исправить положение.

Извинение не подходит, характер не позволяет.

А ведь любит она Семёна, по-прежнему испытывает неодолимую тягу, потея, горя желанием близости, обильно выделяя смазку, запускающую цепную реакцию страсти.

Вот и теперь: лежит, представляя череду ласк, ощущая их физически, рисуя художественное полотно совокупления в красках, переживая эмоции, словно происходит это всё наяву.

Регина вспомнила обстоятельства их знакомства, чувства, которые разгорались подобно пороху, первые неловкие объятия, поцелуи. С Семёном всегда было хорошо, он умел ухаживать.

Воспоминания разогрели её чувственность, ужасно хотелось разбудить мужа, сказать, что не хотела его обидеть.

Кто бы поверил. Сказать можно что угодно. Не слова важны – действия.

Регина дотронулась до его плеча. Муж что-то промямлил нечленораздельно, перевернулся на другой бок.

Стало неловко за назойливость, накрыл стыд от нескромного желания.

Сон никак не шёл. Невыносимо захотелось реальной близости.

Регина положила руку между ног, закрыла глаза, представила, как Семён целует, нежно оглаживает  живот, возбуждается, ласкает губами и пальцами там, где сейчас находилась рука.

Она ненадолго провалилась в полудрёму, где вновь начиналось продолжение свидания, но как только муж пытался дотронуться до средоточия желаний, Регина просыпалась.

Возбуждение росло, она начинала ласкать тело самостоятельно, опять впадала в забытьё,  пыталась смотреть с самого начала, но только доходило до главного, как сон прерывался, на том же месте.

И так несколько раз.

Заснуть по-настоящему не удалось.

Регина отправилась бодрствовать на кухню. Решила исправить положение по-своему, по-женски: начала готовить мясо по-русски с сушёными грибами в сметанном соусе.

Привычные действия отвлекли на время. Сделать великолепное блюдо, накрыть стол, пригласить  мужа на праздничный завтрак, а потом…

Повод? Самый что ни на есть значимый - любовь, примирение, секс.

Да, секс. Почему нет?

Всё должно получиться замечательно.

Приготовление заняло много времени. Семён тем временем встал, сполоснулся под душем…

И снова лёг спать.

Ну и ладно. Она подождёт. Ничего страшного не случилось. Человек устал за рабочую неделю. Пусть выспится.

Регина накрыла готовое блюдо несколькими слоями тёплых одеял, чтобы не остыло, принялась готовиться к иному варианту примирения.

Чего только ни придумывала. Репетировала альтернативный метод амнистии перед зеркалом.

В конце концов, план вызрел.

Регина переоделась в прозрачный пеньюар, который не надевала много лет – повода не было. Способом реанимации интимных отношений был избран поцелуй. Чем же ещё извиняться перед любимым?

Семён недовольно открыл глаза, скривил удивлённое лицо, увидев жену в нестандартном обмундировании.

– Кажется, мы ни о чём не договаривались. У нас ведь уже всё было, сама так выразилась.

– Да-да, ты прав. Конечно, я сказала не совсем так, но… Просто вчера… вчера… да, я погорячилась, допустила бестактность. Была раздражена. Сама не понимаю отчего. Ты же знаешь, так иногда с нами, женщинами, бывает. Климакс, то-сё… хочу исправить досадную оплошность. Ты не против? Сегодня встала пораньше, приготовила праздничный завтрак, интимный можно сказать. Поедим, выпьем вина и сделаем то, о чём ты вчера мечтал, мой милый. Сценарий свидания можешь назначить какой угодно.

– Что ты имеешь в виду? Ах да, дошло. Извини, я очень плохо себя чувствую. Сегодня мне не до секса. Извини. 

Семён с удовольствием ответил бы иначе. На самом деле он даже обрадовался… сначала.

Увы, пятьдесят лет – не двадцать. Он уже сбросил накопленную сексуальную энергию, сдулся. На большее его просто не хватит.

Ну почему всегда выходит не так, как хочется? Сама она не сумеет понять реальную причину отказа, сказать правду – немыслимо.

Придётся врать.

– Ладно, Сёмочка, просто поедим вкусненького, поговорим… о нас. Вспомним, какой непростой, но красивой и яркой была наша любовь. Ты ведь ещё любишь меня, правда?

– О чём ты говоришь, дорогая! Видно давление. Немного подташнивает. Ничего, может быть, к вечеру оклемаюсь. Есть не хочу. Сама видишь.

Регина сделала условно понимающее лицо, принесла таблетки от давления и расстроенная ушла на кухню.

Немного посидела, силясь не разреветься, что удавалось с трудом.

Слёзы побежали внезапно, сами собой.

Регина достала из холодильника бутылку водки, хлопнула большущую рюмку без закуски, размазала по щекам слёзы, которые полились рекой.

Кто знает, может, у него кто-то есть.

Семён включил телевизор, но думал о жене. О том, что одна дребедень цепляется за другую, создавая новые проблемы. Всё же решил, что обнять и поцеловать жену, мать детей и внуков, не может помешать ни давление, ни спонтанная разрядка, ни плохое самочувствие..

Увидев заплаканное лицо и водку, понял, что опоздал.

– А налей-ка и мне чуток. Не помешает. Выпьем, как бывало, поговорим…

– Пей. Кто тебе не даёт… Кто она? Я её знаю?

– Ты о чём, Региночка?

– Не притворяйся. За что, почему? Она моложе, красивее? Безотказная, нежная? Какая она! Хочу знать, имею на это право! Какой же ты подлец однако, Сёма! Я к тебе со всей душой, а ты…

– Да нет у меня никого. И не было… никогда.

– Не ври! Слышишь, не смей мне врать. Да, я такая, могу отказать, поскандалить. Но ты, ты-то мне никогда не отказывал. За дурру меня держишь, думаешь из ума выжила? Нет! Я тоже найду любовника. А развода тебе всё равно не дам. Обломаешься. Мучайся со мной до конца своих дней. А гулять от тебя буду. Назло всем.

Регина налила водку в стакан, почти треть, выпила залпом.

Ей моментально стало плохо, голова закружилась. Из недр желудка поднялась волна тошноты. Женщина заревела ещё громче, выблевала принятую отраву прямо на стол, забилась в истерике.

Семён успокаивал, как мог. Жена сопротивлялась.

Наконец, удалось отнести жену на постель, что было совсем непросто. Регина давно не тростиночка: сто сантиметров в талии, девяносто килограммов живого веса.

Несколько часов мужчина откачивал свою даму: заставлял пить тёплую сладкую воду, мазал виски нашатырём, делал массаж, целовал, обнимал, ласкал.

Понемногу Регина успокоилась, прекратила истерить, наконец, заснула.

Семён вытер пот, улёгся рядом.

Всё-таки он любит эту женщину.

– Подумаешь – не дала. Разве это проблема? Зато она хозяйка хорошая, жена, мать, бабушка.

На кой чёрт менять шило на мыло, часы на трусы? Стрый друг лучше новых двух. Приспособимся как-нибудь, все невзгоды переживём. Спи, родная. Всё было!!! Да ничего ещё толком у нас не было. А истерика, ревность – то от большой любви.

 Валерий Столыпин

x

Иллюстрация к: Недоразумение