Придётся повторить

Боже, дай мне надежду, намёк или знак...
Я устала от мысли "когда же уже?!"
Я надеюсь, что скоро наступит весна.
И не столько на улице, сколько в душе.
Любовь Козырь


У всех Дашиных подружек были мамы, а у неё не было. Никогда.
Сложно представить, насколько это обидно и больно, когда у всех есть, а у тебя – нет. И не важно, что мама не бросила тебя, а умерла во время сложных родов.
Папины временные подружки не в счёт: они появлялись и исчезали, не успевая войти в резонанс с душой девочки.
Поначалу каждая из них сюсюкала, гладила по головке, прижимала к себе, но обмануть девочку было сложно – они не были её мамами, не могли ими стать.
Воспитывала Дашу няня, Аграфена Степановна, пожилая одинокая женщина, жившая по соседству. Она заботилась о девочке в меру сил, следила, чтобы та была накормлена, чтобы одета была во всё чистое, позже водила в школу, помогала с домашними заданиями.
Няня и её подопечная так и не подружились: Аграфена Степановна была строга и непреклонна во всём, старательно избегала проблем, поэтому держалась от Даши на расстоянии.
Папа, увы, был всегда занят: у него была ответственная работа.
Даша росла послушной и умненькой, никогда не тревожила папу, старалась не досаждать няне.
Её главный дом находился под большим письменным столом в углу комнаты. Там девочка прятала свои “сокровища”, там жили подружки-куклы, которых она воспитывала как настоящая мама.
Даша с раннего детства мечтала о собственных малышах, которых должно было появиться по заранее задуманному сценарию не меньше двух: девочка и мальчик.
Будущая мама училась шить куклам одежду, пеленать, мыть попки, делать уколы.
Папе было без разницы, чем дочурка занимается: он любил её по-своему, баловал, как мог, но дружить, заниматься чем-то интересным и полезным, искренне радоваться успехам, так и не научился.
Тем не менее, Дарья выросла и увлеклась мальчиком из старшего класса.
Костя с одинаковым интересом занимался музыкой и спортом , с азартом и изобретательностью рассказывал нескончаемые истории, знал много стихов, хотя учился на тройки.
С ним было интересно, весело.
Друзья (до любви у них дело пока не дошло), всюду бывали вместе, проводили вдвоём уйму времени, между делом научились целоваться.
Это была первая влюблённость, настолько буранная и серьёзная, что Даша сочинила счастливую жизнь лет на десять вперёд и сразу поверила в её реальность.
В ёе чувственных грёзах, сюжеты которых были заимствованы из сентиментальных женских романов, события развивались стремительно и бурно. Любовь представлялась девочке нескончаемым праздником, центром которого были её и Костины милые малютки.
Даша мечтала настолько убедительно, так правдоподобно представляла себе романтическую любовь, шикарную свадьбу, милые семейные вечера, появление детишек, что решила не тянуть с исполнением мечты.
Когда в очередной раз возбуждённый близостью друг не на шутку увлёкся, девочка не стала капризничать – ведь Костя её любит, он сам говорил об этом множество раз. Чему быть – того не миновать. Они уже не были школьниками: Даша училась в техникуме, Костя работал на молокозаводе грузчиком.
Доверительные телесные эксперименты довольно скоро вошли в привычку. Костя почувствовал себя мужчиной: ведь необходимость добиваться любви, играть роль музыканта, поэта и романтика отпала за ненадобностью.
Теперь юноша не церемонился – просто брал, когда было где, даже если Даша не была расположена к близости. Мало того – интимный опыт возбуждал интерес: а что там под юбочками у других девчонок?
Когда до неё дошли слухи о том, что Костя превратился в охотника за интимными приключениями, Даша не поверила, но начала наблюдать и анализировать.
Момент истины совпал с призывом друга в армию. Фактически получилось, что Костя спрятался от любимой, надев сапоги и шинель.
Беременность обнаружилась, когда Константин маршировал на плацу на другом краю страны в одном из самых северных регионов.
Даша не знала, как реагировать на удивительное и желанное событие: с одной стороны исполнение мечты стало реальностью, она без пяти минут мама, с другой стороны – может оказаться так, что у этого ребёнка не будет папы, что было бы неправильно.
Ни на одно её письмо Костя так и не ответил.
Даша страдала и плакала. Масла в огонь подлил папа, который устроил дочурке жестокую выволочку, в ультимативной форме потребовав избавиться от ребёнка, поскольку…
Девушка не могла допустить того, чтобы убить собственного ребёнка. Она была слишком чувствительна, чтобы решиться на такой беспощадный шаг. Судьба и без того обошлась с ней не лучшим образом: все мечты, кроме этой, рассыпались в прах.
Даша собрала вещи, ушла жить в общежитие, где ей дали отдельную комнатку в конце коридора на втором этаже.
Как и что произошло в ту трагическую ночь, она не могла бы рассказать даже себе. Девушку разбудили тычками, грубо распластали на кровати, засунули в рот кляп и насиловали по очереди невыносимо долго, причиняя мучительную боль. Садистов скорее всего было трое.
У Даши после жестокой пытки случился нервный срыв и выкидыш.
Отец пытался вернуть дочь домой. Она посчитала его виновным в случившемся.
Отныне жизнь утратила для Дарьи всякий смысл. С разрешения администрации девушка установила металлическую дверь и решётки на окна, что совсем не прибавило оптимизма.
По ночам Дарья разговаривала с дочкой, которая так и не родилась. Время шло, а в воображении Вика, такое имя она дала фантому, росла, словно существовала в реальности.
Потом Даша устроилась на работу, получила служебную комнату. Привычка жить по ночам в ином измерении, где у неё была дочь Вика и муж Костя, которого она мысленно простила, вошла в привычку.
Никто Дарью не интересовал. Её преследовала слава дамы со странностями. Незатейливая размеренная жизнь не тяготила, поскольку основные события происходили втайне от посторонних глаз.
Однажды, случилось это весной, когда кипела чёрёмуха, ковром расстилались фиолетовые цветы мышиного гиацинта, повсеместно наливались бутоны нарциссов и тюльпанов, девушку стал энергично обхаживать инженер-строитель из их отдела, странного вида очкарик лет на десять старше Дарьи.
Он был то ли разведён, то ли по жизни холост, во всяком случае, за юбками не таскался, и вдруг такое внимание к ней.
Даша довольно долго от ухажёра бегала, но он оказался настойчивым: дожидался после смены и провожал, иногда дарил украденный с клумбы цветок.
Когда Андрей Яковлевич напросился к ней на чай, Дарья решительно отказала. На следующий день мужчина поджидал с коробкой пирожных и банкой растворимого кофе.
Чаепитие состоялось.
Коллега, если так можно было назвать Андрея, долго и нудно рассказывал про детей ( у него их было двое), комментировал только что прочитанную книгу, съел до крошки свои пирожные, потом вызвался вымыть блюдца и чашки.
Даше было всё равно, лишь бы скорее выпроводить. На дворе темнело, можно было удобно устроиться в кресле, побеседовать в привычном виртуальном пространстве с Константином, с Викой, посмеяться вместе с ними над незадачливым поклонником.
Она расслабилась, незаметно для себя погрузилась в транс.
Андрей Яковлевич набрался храбрости, прижал Дашу, поцеловал в губы. Она хотела вырваться, выгнать наглеца вон.
Мужчина так испугался, так побледнел, что его неожиданно пожалели.
Дальнейшие события имели спонтанный характер, закончились чаепитием в постели.
Оказалось, что Даша ничего не забыла, что интимные ласки и сейчас были очень приятны.
Жизнь заиграла цветными красками, преобразила её облик. Неожиданно и вдруг мужское население отдела заметило, что Дарья вполне симпатичная женщина.
С Андреем Яковлевичем она больше не встречалась, честно сказав ему, что проявила слабость исключительно по причине чёрной меланхолии, в которой в тот момент пребывала, что весьма благодарна за тот романтический визит, который вернул ей интерес к жизни, зато проявил внимание к её особе непосредственный начальник.
Да, он пребывал в устойчиво продолжительном браке, любил жену и детей, имел комфортно налаженный быт, наслаждался жизнью, но Дарья Кирилловна (как он этого прежде не замечал) потрясла его удивительно проявленной женственностью, таинственным внутренним свечением и чем-то ещё, чего он долго не мог понять.
Павел Павлович, она звала его Пал Палыч, закрутил её как ураган Катрина: увлёк, засыпал подарками и вниманием. Ей было хорошо с этим интеллигентным человеком, щедрым и ласковым. Пусть он женат, пусть не молод – надежда создать полноценную семью ещё теплилась.
Даша понимала, что на чужом несчастье счастья не построить, но человеческое сознание цепляется даже за соломинку: главное, чтобы цель находилась в обозримом пространстве и казалась достижимой.
Любовник умер от инфаркта на работе. В тот день у них было назначено свидание.
Дарья была на похоронах, на поминках, внимательно наблюдала за женой Пал Палыча, пыталась угадать – знает ли она про любовницу мужа. По всему выходило – нет.
Через три месяца после похорон у Дарьи появился выбор из двух претендентов. Мужчины были интересные, положительные, оба женаты.
Она долго не могла определиться. Выбрала геодезиста Верхотурова. Все думали, что причиной тому наличие левых заработков, но дело было в ином – Сергей Валентинович действительно ей нравился.
Разъездной характер работы позволял любовнику довольно часто оставаться у Дарьи на ночь. Мужчина был хорош во всём, но информация о их связи протекла. Жена ворвалась в офис, устроила там погром. Даше досталось по голове дыроколом, Сергею ревнивица сломала переносицу клавиатурой от компьютера.
После публичного разоблачения порочной связи любовнику пришлось уволиться.
Второй претендент на её благосклонность – Егор Яковлевич, экономист, который то и дело намекал, что имеет зверский сексуальный аппетит, что готов носить Дашеньку на руках, воспользовался-таки моментом и заарканил оставшуюся без мужского внимания сотрудницу.
Испарился любовник, когда Дарья озвучила ему мечту родить детей. Сказал, что ему собственных, от родной жены, спиногрызов достаточно, что менять в своей жизни ничего не желает, поэтому умывает руки, пока романтические отношения не зашли в тупик.
Дашенька долгое время пребывала в расстройстве, пока новым любовником не стал Егор, компьютерщик, моложе Даши на десять лет.
Встречались они нечасто, инициатором всегда был Егор.
Женщина впервые в жизни испытала неземное блаженство. Любовник умел так завести, что тело переставало существовать: оно превращалось в нечто, возбуждённое до потери пульса.
Как и что Егор делал, Даша не знала: она боялась открыть глаза, чтобы не спугнуть набегающую волнами пьянящую эйфорию, слаще которой не переживала ничего.
Головокружительный аттракцион, точнее падения и взлёты по ходу стремительного слияния реальности с мороком, уносили женщину в мир небывалого счастья, в котором недоставало только малышей, её и Егора маленьких копий.
Любовник был так молод, так совершенен физически, что мысль иметь от него детей вскружила голову Даши, не давала покоя ни днём, ни ночью. Она даже перестала видеть во сне Вику.
Любовники встречались уже полгода, а страсть и влечение не ослабевали.
Дарья недоумевала: если Егору с ней и ей с ним настолько хорошо, почему он не хочет расстаться с постылой женой? Ведь в его юном возрасте не поздно начать сначала.
Любовник маниакально предохранялся, тщательно оберегал Дашу от нечаянной беременности. Несмотря на данное обстоятельство, женщина убедила себя, что Егор беззаветно влюблён, что проект “счастливая семья” – вполне доступная опция.
Намекать Егору на свою мечту Даша всё же не решилась – был на этот счёт печальный опыт.
В голову лезли тысячи идей, ни одну из которых реализовать было попросту невозможно, каждая из них имела конструктивные дефекты и непреодолимые препятствия.
Но однажды, любовник пришёл к ней уставший, измочаленный, как-то странно смотрел, словно находился под наркозом, не стал даже ужинать, после чего извинился и уснул, чего никогда прежде не случалось.
Зато Даша была возбуждена сверх меры: у неё вдруг созрела внезапная идея.
Она включила ночник, притенила его, чтобы не разбудить любимого, смотрела на упругое тело во все глаза. Потом не выдержала, начала, едва касаясь, ласкать: сначала руками, потом губами.
Молодое тело спящего любовника оказалось отзывчивым: на его лице отразилось блаженство, ускорился пульс.
Даша не торопилась. Интуиция подсказывала, что любимому снится сладкий сон, которому он не придаст значения: обычное дело для молодого мужчины в пору гормонального изобилия – видеть откровенные эротические сны, в которых можно реализовать любые, даже самые сумасшедшие фантазии.
Она ещё не знала, как поступит, но соблазн был слишком велик, чтобы отказаться от его реализации.
Губы Даши привычно скользили от солнечного сплетения вниз, где начала поднимать голову волшебная свирель. Дуть в неё женщина не решилась, но губами до клавиш дотронулась, отчего магнитная стрелка интимной навигации отклонилась на несколько градусов вверх.
Наблюдать за аномальным движением прибора, который теперь указывал на потолок, было забавно.
Дарья решилась на эксперимент, затаив дыхание. В случае чего можно сказать, что не выдержала напряжения, что всему виной страсть: ведь она любит своего Егорушку. Кто же выдержит, когда упругое тело открыто и доступно?
Должен поверить.
Женщина осторожно отбросила одеяло, выключила ночник. Страшновато вот так вероломно нарушать негласную договорённость, но чего не сделаешь ради мечты.
Найти подходящую позу было непросто. Она справилась.
Несколько медленных движений тазом и Даша почувствовала, что во сне Егора события происходят синхронно с её развратными действиями.
Инструмент Егора напрягся и выстрелил, разбудив любовника, который спросонья не сразу понял, что произошло.
Изменить что-либо было невозможно.
Даша села верхом на любимого не таясь. Она не знала, достигла или нет желанной цели, но душа пела, это вселяло надежду на удачное воплощение мечты. Вероятность оплодотворения была велика, поскольку слияние закончилось бурным оргазмом.
– Ты чего, – возмутился Егор, – мы же договаривались. У меня жена, дети. Неужели думаешь, что я всё брошу?
– Ты – нет. Я брошу. Чего так перепугался? Выспался, любимый? Вот и молодец. Тебе пора домой.
– Хочешь сказать…
– Не хочу, но говорю. Спасибо тебе, Егорушка! У меня лишь одна просьба… меркантильная, но ты должен понять. Если не забеременею – придётся повторить.

 Валерий Столыпин

x

Иллюстрация к: Придётся повторить