Анкерок

АНКЕРОК
Так называется небольшой слегка приплюснутый с боков бочонок. В таких бочонках раньше воду питьевую на парусниках хранили. Дощечки у бочонка дубовые и до того крепко пригнаны, что ни капли воды не просочится. Есть и два медных обруча – не ржавеют – только зеленью со временем покрываются. Но стоит их чистым морским песком протереть, заискрятся, засверкают на солнце будто зеркало.
Долго пролежал такой анкерок на песчаной косе, отделявшей лиман от моря. Занесло анкерок илом. Оброс он тиной да ракушками. И не известно сколько лет ему пришлось бы пролежать, если б не случилось одно происшествие. 
Однажды со стороны моря появилась парусная армада. То были не испанские каравеллы и не эскадра английских корсаров. На яхтах с разноцветными парусами шли мальчишки из спортивной школы. Легкие крылатые суденышки должны были пройти в лиман, развернуться возле черного буя с флажком и вернуться к причалу яхт-клуба. Впереди всех летел под двумя парусами светло-голубой швертбот. На белоснежной парусине паруса-грота чернела цифра «14» – гоночный номер.
Белобрысый капитан Виктор Бубнов крепко держал румпель и смотрел вперед. Там, за песчаной косой на мутной лиманской воде покачивался невидимый пока гонщикам сигнальный буй. Шкотовой Сеня Полынин сидел на подветренном борту и следил за туго натянутым стаксель-шкотом. Время от времени он с опаской поглядывал на слегка наклонившуюся от ветра мачту. Пожалуй, следовало бы уже отдавать шкоты, но команды от капитана пока не было, и, вообще, Виктору было не до того. Он смотрел за песчаный мыс, где тускло отсвечивала зеркальная вода и понимал, что в лимане яхта попадет в мертвый штиль. Поэтому-то и торопился он оторваться от соперников любой ценой.
И вдруг лопнул, струной зазвенел штаг. Сломанная верхушка мачты запуталась в вантах, и брюхо паруса закачалось на мелкой волне. Капитан успел круто положить руль. Через минуту яхта коснулась носом песка.
– Все, приехали!– зло крикнул Виктор.– Взял на свою голову шкотового – тютю!
Сеня молча спрыгнул за борт и, уцепившись за нос, подтащил лодку к берегу. А Виктор уже отпустил ванты и принялся заваливать мачту. Сеня хотел ему помочь, потянул руку, чтобы придержать мачту, но Виктор рявкнул:
– Ступай на берег! Нечего путаться под руками.
Сеня, опустив голову, медленно пошел вдоль косы. И вот тут-то он наткнулся на анкерок. Сеня вылил из него воду. Потом вытащил из кармана перочинный нож и принялся очищать анкерок от ракушек и тины.
Тем временем ветер стих. Мелкая зыбь – отзвук свежего ветра, гулявшего над взморьем, захлюпала под днищами заштилевших яхт. Слабое течение потащило потихоньку суденышки в сторону моря к линии старта. И только те яхты, где были четырехлапые якоря-кошки, зацепились за илистое дно и замерли на месте.
Сеня вернулся к лодке, вытащил из носового отсека ветошь и принялся оттирать анкерок песком. Показалась потемневшая от воды древесина. В заискрившихся на солнце медных обручах отразились зеленая осока и прибрежная полоска воды. И Сеня вдруг живо представил себе седоусого с серебряной серьгой в ухе боцмана на палубе брига. Боцман стоял широко раздвинув ноги и, держа в почерневших от смолы руках анкерок, лил в рот прохладную воду. Прозрачные капли падали на разогретые доски палубы, тут же высыхали и невидимым облачком поднимались к белому от жары тропическому небу.
Виктор уже установил укороченную мачту, приладил парус. Он тоже посмотрел на анкерок, но вслух ничего не сказал. Потому что капитану Бубнову нужна была только победа и ничего больше. Его не интересовал шкотовой Полынин. Пожалуй, не интересовали его сами по себе ни паруса, ни море, ни ветер. Он не видел особой разницы между яхтой, велосипедом или, например, мотоциклом. Главное – победа. 
– Отчаливай живее!– крикнул он Сене.
Тот бросил анкерок в лодку, оттолкнулся от прибрежного песка.
Яхта отошла от берега на несколько метров, повернулась кормой к лиману. Ветра не было. Не было даже сквознячка, способного пошевелить обвисшую парусину. Оставалось одно – ждать!
Все участники гонки внимательно осматривали горизонт, надеясь увидеть признаки ветра. Но небо оставалось безоблачным. Зыбь улеглась.
Сене недоело сидеть без дела. Он снял майку, взял жесткую металлическую щетку и соскользнул в воду. Придерживаясь одной рукой за борт, стал очищать днище яхты от водорослей.
Неожиданно щетка выскользнула из рук. Сеня сделал несколько глубоких вдохов и нырнул. Однако до дна не достал. А когда вынырнул, оказалось, что до лодки надо проплыть еще метров десять.
– Утопил щетку!– заорал Виктор.– Ну до чего же бестолковый! Ныряй теперь хоть до вечера, но щетку что б нашел!
Сеня, не обращая внимания на крик, забрался в лодку, разыскал под банкой капроновый трос. Не говоря ни слова, набрал он в анкерок воды, обвязал его крест-накрес тросом и опустил за борт. Трос натянулся. Яхта вздрогнула и медленно двинулась вдоль косы. Штыковым узлом Сеня закрепил трос у основания мачты.
Виктор уже тоже сообразил, в чем дело. В глубоком проливе, соединяющем лиман с морем, оказалось подводное течение. Оно-то и тащило, хотя и медленно, анкерок, а вместе с ним и яхту в лиман к поворотному знаку. Виктор стиснул зубы, выравнял руль и уставился вперед.
Никто не мог угадать, чем движется швертбот «четырнадцатый». Ветра по-прежнему не было. Яхта повернула за песчаный мыс.
Неожиданно трос ослаб. Сеня ухватился за него рукой и почувствовал, что анкерка уже нет. Пошел анкерок на дно. В этот момент с далекого берега прилетел легкий горячий вздох. Паруса зашевелились. Сеня подобрал шкот, яхта пошла быстрее.
Прошло около получаса, и «четырнадцатый» обогнул поворотный знак. Теперь ветер с лиманского берега дул попутный. Яхты, застывшие у входа в лиман, двинулись к бую. Однако им приходилось идти в лавировку, а «четырнадцатый» уже летел в полном ветре к морю.
Швертбот Виктора Бубнова первым пересек финиш между причалом яхт-клуб и судейской моторкой. Якорь-кошка всплеснул за бортом, суденышко замерзло. Сеня отпустил фал, и парус медленно пополз вниз. И вместе с парусом поползла по щеке шкотового прозрачная соленая капелька.
– Ну вот, теперь реветь вздумал,– буркнул Виктор.– Реветь надо было раньше, когда мачта сломалась.
– Я не реву, просто брызги,– ответил Сеня, вытирая щеку ладонью.
Ему было жаль анкерок, но говорить об этом с Бубновым не хотелось.
 

 Анатолий Морозов