Наталья Караева Жанр прозы:

31 мая 2015 Литература для детей

И добро худом бывает



Вы верите людям, которые говорят, что никогда в жизни не врали?

Если честно, мне кажется, всегда говорить правду - невозможно. А легче всего её говорить бабушке. Другого примера в моей жизни, к сожалению, нет.

Но история, которую я хочу рассказать, — правдивая. Начну я её с рассказа о появлении у нас странной бабульки, Людмилы Григорьевны.

Привезла её директор школы, Зоя Ивановна, на место уехавшей учительницы русского языка и литературы. Поселилась Людмила Григорьевна в брошенном доме. Встретили её в Захаровке с усмешечкой.

«Дуркуют пенсионерки», - сказала почтальонша Верка моей бабушке. Бабушка только плечами пожала.

А эта пенсионерка двор вымела, ставни выкрасила, даже повалившийся забор ей какие-то городские парни подняли. К первому сентября домик её белел среди других домов напротив школы.

И в школу она пришла с маникюром и на каблуках. Захаровские старушки себе такого не позволяли.

Вообще, по порядку. Мы с бабушкой живём в Захаровке. Захаровка — это моя родина. И малая и маленькая. Это она сейчас такая, а когда-то в Захаровке было пять улиц. И лучшее тому подтверждение - разбросанные по округе дома-осколочки этих улиц.

Старые дома в Захаровке выжили, а от новой улицы, самой ближней к дороге из районного центра, вообще не осталось ни одного здания – разобрали и увезли куда-то. Только цветут весной в бывших палисадниках кустики вишни, да одичавшие яблоньки, как корявые тролли, стоят вокруг заросших ям. «Новый край» называется у нас это место.

А ещё у нас есть Кавказ, свой, Захаровский. Это место, где некогда жили люди с Кавказа. Там тоже пустырь – разъехались. Осталось несколько семей, но они давно переселились поближе к остальным.

Захаровка затерялась среди разросшихся кустов сирени и высоких тополей. Прям какой-то сиренево-тополиный край: и в центре деревни - тополиная аллея, и к школьному двору подступают тополя- великаны. Осенью, чуть стемнеет, недобро шумят они, как будто у них заговор против всего рода человеческого. Зато весной наша Захаровка - огромный сиреневый букет.

Наша маленькая Захаровка находится в Казахстане, но я ещё нигде, кроме города, не была. В городе живёт мама, и на каникулах я у неё гощу.

Школа наша двухэтажная, на первом – столовая и начальные классы, ещё мастерская и спортзал. Мы учимся на втором, и любим с девчонками стоять на лестничной площадке.

Школу свою я люблю. Мы все её любим.

В ней учились моя мама, а у Вики - папа. А у Даурена и Саши из восьмого - и папы, и мамы. Значит, у них школьная любовь? Интересно.

«Красота спасёт мир», - говорила Людмила Григорьевна. Смех, да и только! Но ей верили. И старались сделать красиво. В фойе школы появились новые горшки с цветами, а на стенде, где пожизненно скучали листы каких-то непонятных инструкций, расположились наши рисунки и стихи Пашки Васютина. А так как Пашка сочинял медленно, а других поэтов в школе не было, рядом с его «коротышками» появлялись настоящие от Пушкина, Ахматовой, Рождественского.

Людмила Григорьевна задала на дом написать о чуде, которое произошло в нашей жизни недавно, вот хоть вчера.

Я только плечами пожала (есть у нас с бабушкой такая привычка). А уже утром следующего дня чудо не преминуло явиться.

Не спалось и я вышла на крыльцо. Вышла и обомлела - над кромками тополей, из-за горизонта выглядывала огромная половина алого круга. И до всего этого рукой подать. Кажется, припусти я сейчас со всех ног, так успею до шара дотронуться, пока он не выкатился в небо и не стал солнцем.



А про сочинение (память девичья) я и забыла. На уроке, чтобы не получить двойку, рассказала об огненном шаре, увиденном поутру. После этого Людмила Григорьевна говорит: «Александра, ты записывай всё, что тебя трогает».

Александра — это я, а короткий вариант Саша. В школе меня все зовут Александрой. Наверное, чтобы не перепутать с Сашей из восьмого. И мама называет Александрой, хоть ей и перепутать-то меня не с кем — я у неё одна. А вот бабушка зовёт Сашенькой, Сашулей, иногда просто Санькой.

Людмила Григорьевна по моему лицу поняла, что её идея не пришлась ко двору, и опять: «Ты просто, для себя, в тетрадь записывай». Я кивнула – неудобно как-то обижать хорошего человека.

А записала я свою историю уже через день, но об этом тоже по порядку.

Итак, через день после предложения Людмилы Григорьевны записывать всё интересное, среди девчонок случился тихий переполох, хоть они и делали вид, что появление у нас нового мальчика их не трогает. Но напомните мне, пожалуйста, когда в последний раз в нашей школе появлялся новый пацан? Я вам, имея за плечами семь лет обучения, скажу: этот случай второй. Первый - Серёга Новиков. Случай не особо удачный. Родители привезли Новикова в Захаровку подальше от городских друзей, якобы Серёгу втянули в плохую компанию, а мне так кажется, он сам под неё попал, как наш петух под старые ворота, опрокинутые ветром, и с тех пор бегает боком. Я имею в виду петуха. Ну, а Новиков ходит за Сашей из восьмого, как бесплатное приложение.

Ещё - в конце прошлого учебного года к нам в класс пришла Вика. Они с мамой переехали из города. А так как в классе была уже своя Вика, моя подруга, то приезжую стали называть Вика городская.

И вот опять у нас случился новенький – внук географа и историка Михалыча. У Михалыча удалось выпытать, что внук - «парень с понятиями, любит собак и хорошо играет в шахматы».

Девчонки втайне готовились к встрече. Лучше всех подготовилась Тоня из восьмого – она заплела на ночь много-много косичек и на второй день была похожа на блондинку из Африки. Я же, как настоящая интеллектуалка, понимала, что красивой внешностью «парня с понятиями» не удивишь, поэтому весь вечер обогащала свой внутренний мир: листала мамины книги об искусстве, мечтая, что внук Михалыча спросит меня: кто нарисовал Мону Лизу или как Лермонтов написал «Мцыри».

То, что новенький влюбился в Тоньку с первого взгляда, стало понятно с первого взгляда. Это каламбур, если что.

Самое обидное, что Тонька-то и не особо умная, и не красавица вовсе. Это лучшее подтверждение тому, что не родись красивой, а родись счастливой. Или - с лица воды не пить.

Вы уже, надеюсь, обратили внимание на богатство моей речи? Это я после литературного ринга (про это отдельная история), стала украшать её пословицами и поговорками – малым жанром фольклора.

«Заговори, чтобы тебя увидели», - говорила Людмила Григорьевна. Вернее, это ещё до неё сказал некий Сократ, но у Людмилы Григорьевны звучало убедительнее.

Я невнимание к себе новенького, а им оказался очкарик с пухлыми губами, восприняла как судьбу, а городская Вика, как личную обиду

- Давайте забьём Тоньке стрелку, - предложила Вика

- Что-о? – переспросила я.

- Стрелку, - раздражённо повторила городская Вика, а наша местная стояла рядом с таким видом, как будто у нас это дело обычное, а я - прям какой-то динозавр.

Две Вики тут же стали собирать подписи тех, кто пойдёт на разборки с Тоней, как будто собирали деньги на билеты в цирк. Был в райцентре этим летом такой, с несколькими замученными зверями. После него я теперь знаю, что в этой жизни не люблю. А не люблю я «стрелки» и цирк на сцене.

Вики подписи собрали. Саша из восьмого класса случайно два раза записался, но, когда я это заметила и предложила вычеркнуть одну из его подписей, городская Вика отказалась, а наша её поддержала.

Стрелку назначили на следующий день после шестого урока в школьном саду.

Я решила заступаться за Тоню. Только бы не струсить. Вот об этом я и думала весь вечер, а позже, когда бабушка, делая вид, что смотрит телевизор, сопела на диване, позвонила Вике и попросила одуматься, вспомнить всё хорошее, что между нами было, не разрушать то, что можно ещё спасти… В общем, просила отказаться от «стрелки», но Вика женских романов (моя слабость) не читала. Поэтому к моим мольбам осталась равнодушна.



А утром в школу пришла Тонина бабушка и так всем влетело.



Стрелка не состоялась, но Вики сплотились.

Наша Вика - моя подруга.

Мы с ней дружим с первого класса. История нашей встречи романтична, как история любви.

«Беги, смотри свою школу!» - сказала мама, когда небольшая толпа под названием «Александра идёт в первый класс» остановилась у школьного крыльца. И я, звенящая и бантастая, вприпрыжку понеслась в школу. В этот самый момент такая же девчонка с огромными бантами выбегала из неё, и мы, что называется, врезались лбами. Следом за ней появилась, как сказала бы моя бабушка , «расфуфыренная дамочка», а мама сказала: «фильдеперсовая», Викина мама. Я, увидев её лицо, с ужасом поняла, что сейчас меня разорвут на части. Но вмешалась неведомая сила, смахивающая на судьбу, и отвела от меня эту неприятность.

«Вот и подружились!» - сказала бабушка. Мои засмеялись.

А когда после линейки все заходили в класс, бабушка попросила Наталью Васильевну: «Посадите, пожалуйста, Сашеньку с Эльзиной внучкой». Баба Эльза - мама Викиного папы, которая сейчас живёт в Германии, а Вика ездит к ней в гости со своей мамой.

Нас посадили за первую парту.

С того дня мы с ней стали лучшими подругами.

Рассорились же мы с Викой в прошлом году первого июня - в День Защиты Детей.

Пока наша классуха пиратшей Мэри вместе со старухой Шапокляк (нехуденькой математичкой) веселили народ, городская Вика предложила покурить. Мы с Викой согласились попробовать. И отправились с пачкой сигарет в Викином кармане в Новый край. На нашу беду мой сосед дед Егор пас там свою Зойку, а Зойка - коза вредная: любит полазить по пустырям. Вот они нас и застукали, а дома Вика всё свалила на меня. После этого мы рассорились на всё лето, но перед первым сентября помирились.

Вика хотела и дальше дружить, но дважды в одну реку не входят. И мы перестали быть с нею подругами.

Вика с первого класса хотела быть первой, чтобы всегда на уроках спрашивали только её, к доске вызывали только её. Сказать по правде, к тому времени я уже устала дружить с Викой. Но больше дружить не с кем — у нас в классе только Юрка и Даурен.



«Научи своё сердце добру» называлась совместная с шестиклашками беседа, посвящённая Дню пожилого человека. На неё мы принесли фотографии своих бабушек и дедушек. Я принесла портрет бабушки, нарисованный дедушкой. Бабушка на нём молодая, с косами, в тёмном платье с белым ажурным воротничком.

- И чё ? - сказала наша Вика.

- Какое светлое лицо, - сказала Людмила Григорьевна.

И ещё Людмила Григорьевна сказала, что не всем везёт родиться добрыми. Доброта - не всегда врождённое качество, его нужно воспитывать добрыми делами. Вознаграждением за добрые дела станет доброе сердце. Вы просто теряете даром время и медлите, если не творите добро.

- А какие добрые дела бывают? - спросила за моей спиной шестиклашка Даша Васютина. Все засмеялись, а я – нет. Я в это время думала, что бы хорошего сделать людям.

- Ну, например.., - замешкалась Людмила Григорьевна.

Мы с Дашей напряглись.

- Одолжите кому-то в очереди мелочь. Пропустите кого-то вперёд в супермаркете, - наконец-то посоветовала Людмила Григорьевна.

Её предложения никого не удивили – все понимали: не так-то быстро из городского человека стать жителем деревни, где в супермаркетах нет очередей, да и самих маркетов тоже.

- Мальчики должны девочкам, - вступила в диалог наша Вика и принялась загибать пальцы на руке: уступать место, пропускать вперёд, не обзываться, ещё – не бросаться тряпками, - перечисляла она, многозначительно посматривая на Юрку.

Юрка считал иначе – это было видно по его усмешечкам.

- Делать девочкам подарки, - поддержала разговор о добре городская Вика.

- А можно делать кормушки птицам, - без особого энтузиазма продолжила перечень добрых дел Даша. (Особенно, если вспомнить, что за окном только сентябрь).

- Вы ещё про ремонт в классе скажите, - перебил её Даурен.



Одним словом, вырисовывалась проблема: в мире дефицит добрых дел.



Из школы мы с Дашей Васютиной вышли полны решимости придумать добрые дела и совершить их. Жили мы с ней в разных концах деревни.

- Давай встретимся после коров (это значит, когда выгонят коров после обеда в стадо), походим по улицам. Поищем, - предложила Даша.

- Заодно и в супермаркет сходим, купим по мороженому, - согласилась я, стягивая джемпер. - Жарко.

Городским ребятам проще: уступил старушке место в маршрутке – вот тебе и есть одно доброе дело

Когда мы с Дашей встретились и зашли за мороженом, в магазине у прилавка стояла Тонина бабушка, а возле неё Гусев.

- Добавь! - протягивал Гусев ей ладонь с небольшой горсткой мелочи.

- Отстань! – отмахнулась бабушка

- Сделай доброе дело, займи до получки, - не отставал от старушки Гусев.

При слове «получка» и продавщица тетка Зинка, и Тонина бабушка рассмеялись.

Мы с Дашей переглянулись – вот она, долгожданная возможность.

Делать добрые дела, оказывается, не всегда приятно, но, вздохнув, мы одолжили Гусеву все свои деньги и уступили очередь, точнее просто отошли от прилавка – покупать-то было уже не на что.

Вознаграждение за доброе дело наступило тем же вечером, когда мы с бабушкой лущили фасоль на крыльце. Появилось оно в лице скандальной Гусыни – жены Гусева.

Гусыня, ещё не открыв калитки, принялась громко вопрошать:

- Это что ж, Тимофеевна, такое творица? А? - Гусыня посмотрела вокруг. Вечерняя улица была пустынна – коров уже пригнали, пацанов во дворы загнали.

– Это зачем же Александра с Дашкой Васютиной моему обормоту денег дали? А? Гусыня, не теряя надежды на зрителей, в последний раз осмотрелась и вошла во двор.

Бабушка глазами показала мне на дверь. И я поспешно оставила её один на один с моим вознаграждением. А когда я через время вернулась, то довольная Гусыня уходила от нас с полным ведром картошки.

На другой день случилось следующее - многие из нашей школы получили по электронке минутный ролик, на котором Гусыня, вращая глазами, как Бармалей, рассказывала о нас с Дашкой, сбивших с праведного пути её мужа, и ни слова о бабушкиной картошке. Создателями этого киношедевра оказались Вики.



- Давайте, отомстим, - предложила Даша.

- Давайте, объявим им бойкот! – радостно предложил её брат-близнец Пашка.

Мне вспомнилось Викино: «Давайте, забьём стрелку».

- Давайте, подумаем, - предложила я

После школы мы идем к Даше и Паше в летнюю кухню думать. А что тут думать? Нужно мстить. По дороге я вспоминаю, что бабушка собиралась к моему возвращению напечь пирожков, моих любимых, с капустой и грибами, и мы сворачиваем к нам. Я с набитым ртом по-быстрому рассказываю бабушке про случившееся.

- Мы доброе дело сделали, а они так вот, - добавляет Дашка к моему рассказу.

- Вы подаяние совершили, а говорите – добрые дела, - качает бабушка головой.

- Хочешь сказать, что это не доброе дело? Да? – усомнилась я.

- Добрые дела само-собой и от сердца происходят. Зачем их искать?



И мстить расхотелось. И ещё – как-то смутно я почувствовала, что Вика поступила так от обиды, и мы собрались мстить от обиды . Что-то мне подсказывает, что это одно и то же.

- Пусть сама поймёт: нормальные люди так не поступают, - сказала я, когда мы вышли на улицу.

- Да ну! Вы, чё? – не соглашался Пашка. – Если ей простить, она опять так сделает.

- Пусть, - кивнула мне Даша.

- Вас девчонок не поймёшь. А я бы ей …, да я бы ей врезал, предательница! – не успокаивался Пашка.

«Если мы начнём Вике мстить, то значит и мы такие же?» - думала я.

Я думала так, и мне становилось в душе легко, и Даше, думаю, тоже. У меня прям гора с плеч!

На следующий день вся школа ждала, что же мы придумали Викам в отместку. Месть предполагалась ужасной.

- Привет, - сказала я Вике, войдя в класс, а на городскую Вику даже и не взглянула. Хотя они вместе стояли у окна, и лица у обеих были, как у боксёров перед рингом. Через время за мной зашла Даша, и тоже кивнула, как ни в чём не бывало, Вике, затем мы с Дашкой поспешили на лестничную площадку. Выходя из класса, я боковым зрением увидела, как грустно сидела Вика за своей партой, а Вика городская, как ни в чём не бывало, болтала с Юркой.

Очень сложно сделать по-настоящему добрый поступок, чтобы он еще и имел хорошие последствия. На этот раз у нас с Дашкой, кажется, получилось.



А с добрыми делами мы решили не спешить. Пока.

 Наталья Караева

31 мая 2015