Шевченко Андрей Иванович Жанр прозы:

17 июня 2015 Юмористическая проза

ые задачи.
   При слове «деньги» все внимательно посмотрели в сторону начальника.
   -… И платят вроде бы неплохо. Теперь суть дела. Как, наверное, многие догадались, я буду говорить о побеге Решетникова. Ну, что это за фрукт, хорошо известно. Убийство, грабежи, мошенничества, два срока, поведение – хуже не бывает. Одним словом, головная боль нашего младшего состава. Так что побег этот не может быть обычным, стандартным. Не тот уровень, как говорится. Тут, знаете ли, не только начальство будет копаться, но и журналисты центральной прессы. Как видите, для всех нас пришло время настоящего экзамена. Надеюсь, выдержим с честью. Ну, а теперь прошу высказываться. Какие будут предложения? Василий Сергеевич?
   - Может, перевести его в угловую камеру – и через хозподвал. 
   - А как он туда попадёт?
 
                                                           45
   - Продолбим пол…
   - Анатолий Анатольевич?
   - Бесполезно, Иван Кузьмич. Там нужно, чтобы полдня три человека работали отбойными молотками. Представляете, сколько шума будет. Не только наши, но и в домах напротив запомнят, что на территории изолятора что-то долбили.
   - Вот именно,- согласился начальник.- И к тому же от выхода из подвала до стены двадцать метров открытого пространства, охрана из рядовых…
   - С собакой.
   - Собаку можно травануть,- не сдавался Василий Сергеевич.
   - Ещё чего!- возмутилось сразу несколько человек.- И так одна осталась! Такая добрая псина! Самим потом лаять, что ли, по очереди?
   - Вариант неудачный!- поддержал большинство Иван Кузьмич.- И шуму много, и образцовую камеру не хочется портить. Даже за такие деньги.
   - А-а… какая сумма, если не секрет?- осторожно спросил Анатолий Анатольевич.
   - В два раза большая, чем в прошлый раз,- приглушённо ответил начальник.
   Подчинённые отреагировали на новость шёпотом одобрения:
   - Так что надо думать!- отчеканил каждое слово Петлин.- Грош нам цена, если урки умудряются совершать побеги, а мы не можем организовать… это дело. Виктор Тимофеевич, вам слово.
   - Предлагаю по каналам труб. Трудно, конечно, зато достоверно.
   - Такой кабан там не пролезет. Он за последний месяц так разъелся на всяких передачах! И колбасу ему, и сыры приносят…- возразил Игорь Владимирович.
   - Значит, надо ограничить передачи. Велотренажёр ему поставить, наконец.
   - Может, ещё диетолога пригласить?
   - Так, шутки в сторону!- перебил смешки начальник.- Будем говорить по существу. Предложение интересное и заслуживает обсуждения. Нарисовать кто-нибудь может?
   - Это по вашей части, Анатольич,- с ехидством заметил Василий Сергеевич, недовольный тем, что его вариант не прошёл.
   - Ну да! Хотите, чтоб я за полгода работы и канализацию вам изучил, и водопровод…
   - А вдруг утечка воды?
   - Вот будет утечка – тогда ликвидируем.
   - Канализацию не надо,- вмешался Петлин.- Отопительная система – ещё куда ни шло. Набросайте-ка примерно, Анатолий Анатольевич.
   - Пожалуйста,- молодой офицер небрежно перевернул какой-то приказ на столе начальника и взял карандаш. Так крупный молодой щенок позволяет себе с хозяином гораздо больше, чем старая умная собака.- Вот вам основной корпус. Здесь трубы проходят насквозь. Обратка… В нижнем коридоре вполне можно втиснуться. Там деревянный щит. Просто подымаешь, и всё. А 

                                                           46
тут, в бывшем расстрельном подвале, такая большая задвижка, что, наверное, не пролезть. Не знаю, как её ставили. Вообще, глубоко закопали систему. Можно было и поближе к поверхности.
   - Когда есть готовые подвалы, зачем же рыть землю, разбивать асфальт, стену?..
   - Готовые-то готовые, Василий Сергеевич, но если на этом участке,- Анатолий Анатольевич показал пальцем,- что-нибудь случится, отремонтировать будет очень даже проблематично. А тут добрых пятьдесят метров.
   - За стеной как?- спросил Петлин, внимательно изучавший перевёрнутый чертёж.
   - Там просто: через пять-шесть метров обыкновенный колодец. Вылезай и тормози таксистов.
   - Ну, а люк не заварен? А то сейчас все в металлисты записались.
   - Не заварен. Он даже неровно лежит.
   - Дети ж ходят…
   - Дети сейчас в тюрьму через парадный вход попадают, а не по подвалам.
   - Точно. Скоро половина преступников будет несовершеннолетние.
   - На таких не разживёшься.
   - Так, ну всё!- прервав подчинённых, Иван Кузьмич опустил ладонь на  листок Анатолия Анатольевича.- Приступаем к операции. Другого варианта у нас нет да и не может быть: тюрьма всё-таки. Главная наша задача – не только подготовить весь, как говорится, путь следования гражданина Решетникова, но и максимально облегчить ему выполнение задачи. Для этого мы с Василием Сергеевичем и Анатолием Анатольевичем лично осмотрим всю теплотрассу, начиная с нижнего коридора. Пока – до расстрельного подвала. Вы, Игорь Владимирович, найдёте кувалду и расширите свод над тем вентилем, про который здесь говорилось. А завтра мы осмотрим весь остальной участок. И сделайте так, как будто разбито уже давно.
   - Да что переживать, Иван Кузьмич, там ведь низкий свод явно мешает закручивать-откручивать. Никаких подозрений не возникнет. 
   - Понятно. Но лучше, чтоб не бросалось в глаза то, что разбили накануне побега.
   - Правильно.
   - Теперь ты, Тимофеич. На тебе самое главное.
   - Я понял. Как всегда.
   - На этот раз хорошенечко продумай, как Решетников из камеры попадёт в теплотрассу. Никого больше не вовлекай. Дело очень серьёзное. Реши, чья будет смена. Этих людей нам придётся потом уволить. Семёнова не ставь: трое детей, жена больная.
   - А взятки от подследственных берёт.
   - Ладно, кто не берёт?.. Ну, ты всё сам продумай. Чтоб комар это…
   - Носа не подточил.

                                                           47
   - Вот-вот. А то у комаров из министерства такие носы – потом не откупишься.
   - Конечно, нас и так пять человек. Ещё делиться…
   - Хватит и пятерых. Справимся.
   - И ещё, Игорь Владимирович,- продолжил Петлин,- потрогаешь, какая там крышка… Ну, у стены. Не слишком ли тяжёлая? Может, ещё немного сдвинешь, камешек подложишь. Всё-таки клиенту уже под пятьдесят.
   - Да он этот люк с собой ещё может забрать. Такая морда!..
   - А если, Иван Кузьмич, сделать на время побега деревянную крышку? Покрасить под железо. А потом родную вернуть на место. 
   - Или вообще убрать, как будто украли?
   - Я же сказал: никакого риска. Будешь уносить-приносить – кто-нибудь заметит. А уберёшь – коммунальщики привезут бетонную плиту, как под моим домом. Попробуй, сдвинь такую.
   - Правильно. Мы тут, у себя, должны быть осторожны, а за территорией тем более.
   - Вот именно. Поэтому в нижнем коридоре через десять минут должно быть пусто…
   - Сделаю. Никто вас не увидит.
   - Это раз. Игорь Владимирович, вас с кувалдой тоже никто не должен заметить. И выбитые кирпичи спрячьте подальше. Там, в расстрельном подвале, есть места, где стены сыпятся. Ну, вот пока и всё. Ориентируемся на двадцатое число. То есть на ночь с девятнадцатого на двадцатое.
   - А как с одеждой, Иван Кузьмич? Пока он всё пролезет, будет, как свинья. А с собой тащить – проблема.
   - Вот это уже не наша забота. Его люди положат всё в колодец. Кстати, у Решетникова есть спортивная шапочка? А то ж там столько пыли…
   - Есть.
   - Тогда всё. За дело! И ещё раз попрошу: отнеситесь ко всему с полной ответственностью. Девятнадцатого в это же время обсуждаем операцию ещё раз и детально. И не опаздывать, как сегодня, а то влеплю выговор. Никакой дисциплины!..
   Полтора часа после совещания и ещё половину следующего дня Иван Кузьмич в сопровождении двух подчинённых исследовал будущий решетниковский путь на свободу. В коридоре и на первом, предподвальном участке труб – отопительных и водопроводных- всё было в порядке. Анатолий Анатольевич, проползший по маршруту первым, протирал всё тряпочкой, дабы шествовавшее за ним на четвереньках начальство чувствовало себя относительно комфортно. Некоторое беспокойство доставляла старая и отпотевшая труба с холодной водой, но её замотали кусками рубероида, которые валялись за ненадобностью в углу склада.
   План первого этапа бегства – из камеры,- составленный Виктором Тимофеевичем, большим специалистом в области проектирования всяких 

                                                           48
нештатных ситуаций, был довольно оригинальным и предполагал длительную подготовку заключённого к побегу. Так что вычищенный мундирами выход за забор не должен был вызвать подозрений у будущей комиссии по расследовании ЧП. А без подобного  сервиса обойтись было нельзя: клиент мог остаться недовольным и снизить оплату.
   Пространство между трубами и потолком в проёме за подвалом оказалось узким, неудобным да ещё и с поворотом. Иван Кузьмич пожертвовал двумя новыми дорожками, имевшимися в изоляторе, и ещё длинный половик принёс из дома Анатолий Анатольевич, который должен был регулировать прохождение беглеца через подвал, а потом вытянуть всё это, предварительно сшитое в один кусок, и незаметно перенести на склад. С воли Решетникову передали фонарик и - по совету Петлина – перчатки: для удобства.
   Вечером накануне побега к колодцу у забора изолятора подъехали «ремонтники» и подложили, слегка замаскировав, мешок с одеждой и обувью. Также Василий Сергеевич и Анатолий Анатольевич прямо на территории скрытно от посторонних глаз потренировали Решетникова в поднятии чугунного люка колодца. Бандит, как и предполагалось, оказался сильным и здоровым мужиком, которого ни поднятие тяжестей, ни десятки метров ползком нисколько не смущали. Услужливому Анатолию Анатольевичу он даже пообещал прислать подарок ко Дню милиции.
   Вечером девятнадцатого состоялось последнее и решающее заседание штаба по побегу. Каждый шаг, каждое движение локтем и коленкой кандидата в пластуны, все действия участников операции и меры по сокрытию следов преступления были обсуждены до мельчайших подробностей. Скрупулёзный Иван Кузьмич, лично проверивший трассу до колодца и обратно, накануне попросил Василия Сергеевича измерить объём бёдер и плеч Решетникова и теперь с удовлетворением отметил, что сам он несколько шире, и, значит, клиент не застрянет.
   Расходились почти в сумерках, озабоченные, но и с радостным предвкушением, похожим на новогоднее, когда с каждым днём, а потом и часом охватывает томительное ожидание, что вот-вот наступит праздник и будут подарки. К тому же Петлин сообщил, что аванс уже получен.
   Глубокой ночью, когда Василию Сергеевичу снилась новая машина (он уже решил, что это будет джип, и сон удовлетворял теперь желание хозяина мозгов), Игорю Владимировичу – евроремонт, Виктору Тимофеевичу – новая квартира, а их начальнику – коттедж, гражданин Решетников легко проник в большой подвал изолятора и, проползая по мягким коврикам, через которые едва чувствовалась температура труб, вслух усмехнулся:
   - Надо же, подстелили… Все под нас подстилаются…
   В узком колодце он спокойно и аккуратно переоделся в чистые брюки, джемпер, свернул лёгкую кожаную куртку так, чтобы не вымазать и накинуть уже наверху, и ещё раз усмехнулся, когда послышалось шуршание  

                                                           49
коврика, поползшего обратно в подвал.
   Взобравшись по ступенькам колодца, он одной рукой приподнял крышку, прислушался к уличным звукам и сдвинул её в сторону. Наверху Решетников заботливо положил люк на место, оделся полностью и, дойдя до угла квартала, сел в поджидавшую его машину.

                                              Сверхлюди 

   - О, Господи, Надюша! Сто лет тебя не видела! Какими судьбами?!
   - Привет, Лида! Да, сто лет… А в школе учились – целые дни проводили вместе…
   - Когда это было! Ну, ты как? Всё болеешь?
   Женщины уселись за «командирский» стол Лидии Михайловны, руководившей соцотделом городской администрации, и так как это было время стихийного второго завтрака по всем учреждениям и организациям города, то обе принялись за чай со свежими пирожными, только что купленными хозяйкой кабинета.
   - Я бы к тебе ещё, может, год не зашла,- рассказывала Надя,- если б не болезнь. Ходила ж в поликлинику. Дали больничный. Три дня гуляю. Да на двести рублей набрала лекарств. Не знаю: буду их пить, не буду. У нас вон каждый день выносят килограммы этих таблеток вместе с мусором. Некоторым же категориям дают бесплатно, и то  не хотят пить.
   - Ты всё завхозом в больнице? Не надоело?
   - А куда пойдёшь? Привыкла уже. Сама ж часто болею. Меня-то хоть не будут лечить как попало: ценят. Нужный человек. 
   - Понятное дело. 
   - А ты как-то звонила, чтоб я тебя показала терапевту в отделении, а сама не пришла.
   - Некогда было. Сначала дела, а потом стало легче, и всё забылось. Да что это мы всё о болезнях? Тоже мне тема для разговоров! Столько не виделись, и больше не о чём поговорить? Как Костя? Как дети?
   - Да всё по-старому. Дети растут. По ним только и видишь, что время проходит.
   - Вот именно. Отлично помню, как своего Сашу вела в первый класс, а весной заканчивает одиннадцатый.
   - Куда собирается после школы?
   - Да всё туда же, в военное училище. Как вбил себе в голову класса с шестого, так и остаётся при одном мнении. Я не возражаю. Парень здоровый. Он у нас и борьбой занимался, и мотоциклами. А жильё и зарплата – это сейчас везде проблема, не только в армии. 
   - Да-а, мы свою квартиру семь лет ждали, а нашим детям и ждать-то нечего.

                                                           50
И где такие деньжищи возьмёшь, чтобы купить? Я Косте говорю: бросай свою убыточную организацию, переходи в таксисты: в два раза больше станешь зарабатывать. Так не хочет. Здесь, говорит, я знаю, что мне надо к девяти часам, что груз мне уже есть, что в полшестого буду дома играть с пацанами в шахматы. А нервотрёпка мне не нужна. То ли заработаешь, то ли нет.
   - Это так. А я твоего Костю встречала как-то месяц назад. Выхожу из подъезда, а он стоит у своего, о чём-то с мужчинами беседует. Ну, здрасте-здрасте, как обычно. Я на день рождения торопилась к нашей замглавы администрации. Слушай!.. Может, тебе и не придётся пить таблетки. У нас тут одна сотрудница есть, которая знает – по крайней мере, говорит, что знает, - как вообще не болеть. Ириша! Отвлекись, пожалуйста! Про какой семинар нам тут Ольга вчера говорила?
   - Семинар сегодня. Приезжает какой-то гениальный лекарь. А остальное, честно говоря, я мимо ушей пропустила.
   - Вот, Надя, она сейчас придёт, и сама обо всём расспросишь. Ольга – женщина общительная, весёлая, а о своём целителе уже несколько раз нам рассказывала. По её словам, это прямо какая-то неординарная личность.
   …Ольга появилась через двадцать минут. Это действительно была жизнерадостная женщина, среднего роста, с хорошей фигурой и бросавшимся в глаза невниманием к своей внешности. Последняя черта сразу же вызвала у Нади симпатию: сама она уже не могла выглядеть хорошо, и молодые медсёстры, расфуфыренные и старавшиеся понравиться даже тяжёлым больным, раздражали её.
   Прежде чем познакомить подругу, Лидия Михайловна отчитала весело впорхнувшую в отдел подчинённую за какой-то недочёт в работе:
   - …В конце концов, мы же с живыми людьми работаем, Оля! Что-то не так сделаем – обидим, лишим помощи старика или многодетную маму. А ты потеряла семь фамилий!
   - Сейчас всё исправим, Лидия Михайловна. Доброе дело никогда не поздно сделать. Представляете: они уже и не надеются, а тут на тебе: хорошенькая сумма. Какая радость людям!
   - Эта радость могла наступить на тридцать два дня раньше.
   - Это ерунда. Вообще, людям надо меньше думать о деньгах. А помощью мы только портим их, убиваем жизненную силу, стремление бороться и побеждать, учиться искать выходы из трудных ситуаций. А если какая-то катастрофа: наводнение или землетрясение? Их количество будет всё время увеличиваться. Человеку надо быть готовым встретить во всеоружии любое испытание…
   - Человек выживет, если ему поможет другой человек,- перебила Лидия Михайловна.- Ты лучше скажи: в нашем трудовом споре будешь участвовать, подпишешься?
   - Ничего эта комиссия по трудовым спорам не даст. Кто там? Лебедева? Ей 

                                                          51
нужны деньги на машину, вот она вас и взбаламутила. Человек живёт                                                           
меркантильными интересами, скучно, приземлённо и пытается вашими руками решить свои проблемы.
   - Какая нам разница: на машину или нет? Наш глава учителям не платит, милиция без зарплаты. Но своим сотрудникам четвёртый месяц не платить – это… простите меня!..
   - Заплатит, куда он денется. Начнём конфликтовать – породим в ответ ещё больше зла. Только себе хуже сделаем. У всех будут злые мысли. Придём сюда, наберёмся негатива и понесём его дальше: на близких, на детей. А глава -  только представьте – сколько плохих дел сделает, когда узнает о нашем к нему отношении, когда будет приезжать сюда, на работу, как во вражеский лагерь…
   Лидия Михайловна внимательно посмотрела на собеседницу и сказала ей о Наде. Ольге для каких-то уточнений нужно было спуститься на второй этаж, и она предложила поговорить по пути. Имевшей привычку выяснять всё обо всём с полной обстоятельностью Наде это предложение не очень-то понравилось, но, когда она увидела заговорщический взгляд Ольги, то быстро поднялась, на ходу прощаясь с подругой.
   Сомнения были напрасными: в течение нескольких минут Надя успела узнать, что Алмазкин Борис Владимирович не целитель, а Учитель; что он помогает людям сделать своё тело и душу чистыми от негативных энергий, такими, в которые болезни попросту не могут вселиться; что БВ не может навредить больному, так как даже не прикасается к телу, предоставляя человека самому себе и прежде всего в плане духовного развития.
   - У вас есть полторы тысячи рублей?- спросила Ольга в заключении.
   - Полторы тысячи?!
   - Он ведь прилетает на самолёте – это деньги. Аренда на сутки Дома культуры – тоже деньги. И немалые. Материально он тоже помогает: детским домам, клиникам и так далее. Да вы сами посчитайте, сколько денег заплатите за лекарства, тогда сразу поймёте, что выгоднее.
   - У меня только тысяча. Последняя заначка от проданной дачи.
   - Ладно, пятьсот я вам займу. Мне-то теперь только тысяча нужна. Не поняли?.. У нас так: кто приводит на семинар своего друга, родственника – тому скидка. Ну всё, до вечера. Зайдёте, как договорились.
   - Хорошо.
   - Не забудьте два одеяла. Подушку брать не стоит: лучше лежать параллельно земле. Учителю так легче работать.
   …Около десяти вечера Надя с постелью в огромной турецкой сумке, одолженной у соседей, позвонила в квартиру своей новой знакомой. Внутрь Ольга её не позвала, только толкнула дверь и крикнула:
   - Минуточку!
   Открывшаяся прихожая не имела ничего примечательного, разве что кучку мусора в углу и белёсую тропинку по линолеуму из-за истёршейся краски.

                                                           52
   «На разведённую вроде не похожа,- подумала Надя.- Мой Костя такого бы не допустил. Сколько живём, а уже три раза менял – и в прихожей, и на кухне…
   - Ну, чё-о?! – донеслось из открытой квартиры.
   - Не «чё», а помоешь посуду! Скоро из раковины посыпется! И почему не переоделась после школы?.. Так постирай сама! Большая уже!
   Наконец, Ольга вышла из комнаты, быстро натянула сапоги и, энергично прошагав по прихожей, вышла на лестничную площадку с огромной сумкой на плече.
   - Ёлки-палки!- вспомнила она, когда вышли на улицу.- Забыла альбомные листы и карандаши. Ладно. Там любой поделится. Жадных там нет. 
   - Что ж вы мне не сказали? Я б взяла.
   - Мало ли, вдруг передумаете идти.
   - …А детей с собой не берёте?- спросила Надя, чтобы изменить направление разговора. Или мужа, родных?
   - Мужа, как назло, отправили в командировку. Он очень хотел сходить. А детям ещё рановато. Да они и так лечатся. Точнее, оздоравливаются.
   - Как это?
   - Мы все вместе создаём положительное поле и начинаем работать на всю планету, подчищая её и одновременно очищаясь сами. Борис Владимирович разрешает мысленно подключать к полю близких родственников. Прошлый раз Дашка болела три дня, а я сходила на семинар – и утром у неё никакого насморка. Так, чуть-чуть.
   С минуту шли молча, затем Надя продолжила задавать вопросы.
   - А почему сеанс… семинар проходит только ночью?
   - Атмосфера чище. Меньше выбросов отрицательной энергии. Связь с космосом легче установить. К тому же мы должны спать, чтобы Учителю легче было направлять на нас космические энергии. А днём какой сон?.. Да вы только дойдите, а там сразу всё поймёте. И домой не захочется. Милые, добрые, отзывчивые люди, которые не будут разговаривать с вами о домашних делах, о «двойках» детей и прочей мелкой чепухе. Это не для нас.
   - А что же для вас?
   - Да вы сами посмотрите, как нынче живут люди. Уткнулись в свои дела и ничего не видят. Нельзя же думать только о себе. Эгоизм – помимо всего прочего – тоже причина наших болезней. Что такое современный город, по которому мы с вами сейчас идём? Миллионы, миллиарды выбросов негативной энергии ежедневно. Где-то убивают, где-то дерутся, где-то пьяный ползёт домой с жаждой устроить скандал, где-то молодёжь употребляет наркотики, а в ресторанах жрут, простите, сверх меры и набираются до поросячьего визга. И все мы живёт в этом чёрном облаке отрицательных страстей. Да самый здоровый человек заболеет в такой обстановке. Вот мы и пытаемся противостоять этой самоубийственной жизни. Собираемся, готовые любить, отдавать свою душу другим и тем 

                                                           53
самым обогащать себя. Работаем на всё окружающее пространство. Ученики Бориса Владимировича в это время работают с группами в других городах. Сам БВ мысленно соединяет всех единомышленников, и уже идёт работа на всю страну, которую мы очищаем от зла. А в чистой стране и люди будут чище. И болеть станут меньше, и преступлений совершать меньше. Жаль, что таких прописных истин большинство не понимает. Владимирыч вам на пальцах всё объяснит. Он и в биологии разбирается, и в физике, и в лингвистике. Он вообще скромен, но его ученица в прошлый раз говорила, что у БВ десятки опубликованных работ в разных областях. А вообще, вам повезло: возможно, это один из последних семинаров, где мы увидим Учителя в физической оболочке. На Землю из глубин Вселенной идёт чёрное облако. Забыла, из какого созвездия. Никто об этом не знал, а Учителя предупредили. У него же связи с десятками планет! Когда облако подойдёт, он не то, что умрёт, а выйдет из физического тела и погасит облако собой. На этом семинаре – он обещал в прошлый раз – точно сообщит день и час своего перехода.
   - И что, его душа погибнет?- Надя опасливо посмотрела на тёмного пешехода, идущего навстречу.
   - Нет, ему помогут. Он растворит облако, потом структуру его души снова соберут, и он с того света будет помогать своим ученикам.
   Они подошли к Дому культуры. Оздоровительной группе выделили малый зал, и после короткого разговора с какой-то женщиной, взявшей оплату, Ольга провела ученицу поближе к небольшой сцене с музыкальной аппаратурой, где уже лежало несколько одеял и лёгких матрасов, на которых непринуждённо сидели, читали, разговаривали человек десять в спортивных костюмах, как и Ольга с Надей. Двое детей, радуясь большому свободному пространству, –а стулья зала сгромоздили по углам- гонялись друг за другом. В интерьере не было ничего, что указывало бы на специфичность предполагаемого предприятия, и это немного удивило Надю, ожидавшую каких-нибудь свечек вместо электричества и ещё чего-то таинственного и необычного. Ей не оставалось ничего другого, как рассматривать присутствующих, в первую очередь тех, к кому с радостными приветствиями подбегала Ольга. Приятно было, что все улыбались и демонстрировали доброжелательность. Чтобы не выделяться, Надя потянулась к сумке с вязанием, взятым по совету Ольги.
   Прошло немного времени, и помещение заполнилось до отказа: матрас к матрасу. Люди не стеснялись, ходили босиком по чужим постелям. Никто не возмущался, наоборот, каждый готов был отстраниться, чтобы дать дорогу, и отвечал шуткой на шутку. «Хоть душой отдохну,- порадовалась Надя.- А то налаешься на работе за день, и с собственными детьми нет сил поговорить…»
   Вошёл Алмазкин, и тут же, у входа, его остановили с расспросами. Минут десять он добирался до сцены, беседовал или перебрасывался фразами; 

                                                           54
некоторых, очевидно, знакомых, слегка обнимал за талию. И на этот раз Надя  не увидела ничего необычного: среднего роста, средней комплекции мужчина с обычным лицом, на вид лет сорока пяти, одетый в хороший костюм на тёмную рубашку, но без галстука. Ещё не седые волосы слегка кучерявились вокруг лысой макушки головы. Жесты Учителя были уверенными, взгляд прямым и спокойным; смеялся он непринуждённо, но сдержанно. Ольга, бегавшая лично поздороваться с наставником, вернулась с кучей новостей:
   - Радуйтесь! Во-первых, программа семинара будет полной, и проводить будет САМ, а не ученица, как в прошлый раз. Она сильная, но БВ лучше. Во-вторых, он обратит на вас особое внимание. Чудес обещать не хочет, всё, говорит, в её руках, однако безнадёжных не бывает. Там одна пришла с раком; он сказал, что мы направим на неё общий поток энергии. Представляете, мы сами сообща вылечим рак! Это впервые. БВ сказал, что ни одна группа у него такого ещё не делала, но у нас сильное поле, поэтому попробуем.
   Ольге пришлось замолчать, так как Алмазкин занял место на сцене и попросил всех подсесть поближе.
   - Здравствуйте, дорогие друзья,- начал он негромко.- Я обращаюсь так, потому что без дружеских, братских отношений между собой мы ничего не достигнем. И пусть некоторые из присутствующих впервые в жизни на подобном семинаре, не стоит торопиться с выводами. Мол, собрались чудаки, пляшут по ночам, картинки рисуют… В жизни вообще не надо торопиться. Всё происходит в заранее определённый день и час. И то, что вы пришли сюда,- тоже определено. Вашим собственным путём духовного развития. Вы прекрасно понимаете, что планета Земля очень несовершенна, как и её обитатели. Но в последние годы масса отрицательной энергии становится доминирующей. Вы каждый день включаете телевизор и слышите: там землетрясение, тут горят леса, там ещё какой-нибудь катаклизм. Всё это следствие нашей неразумности. Но нельзя же сложить лапки и ждать конца, как та курица, которая увидела ястреба и замерла от страха. Мы должны активно готовить себя к любым испытаниям и попытаться удержать мир от полного краха. Кто-то не поверит, но я утверждаю, что через наши занятия мы подготовим себя даже к выживанию в условиях ядерной зимы. С одной стороны, Землю ждут серьёзнейшие испытания. Но с другой, в человеке скрыт такой огромный потенциал, что при соответствующем его развитии любой из вас сможет общаться без телефона на большом расстоянии, без всяких транспортных средств переноситься в нужное место и даже беседовать с обитателями других планет, что для меня и тех учеников, кто давно со мной, уже обыденное дело. Человек – сверхсовершенное создание, но бесперспективная машинная цивилизация не даёт нам возможности развить свои способности, заменяя их механизмами. Парадокс: чем изощрённей изобретения человека, тем 

                                                           55
скудоумней люди в основной своей массе. И гораздо более способны к выживанию люди в той стране, где развитие техники слабее. Ну, кто из вас отважится провести неделю в джунглях или хотя бы в сибирской тайге?
   По залу пролетел одобрительный смешок, и Алмазкин продолжил:
   - Избавление от болезней – это частный случай, промежуточное достижение ваших организмов. Вы должны стать другими, людьми будущего, богами. Во всех священных книгах написано, что конечная цель Бога, Аллаха и так далее – приблизить человека к своему уровню. Так почему же мы не можем начать этот предначертанный тысячелетия назад путь?
   Оратор сделал паузу, и Надя, посмотрев на соседей, заметила, как у них заблестели глаза. И ей самой было приятно узнать, что любая болезнь – это так, пшик, заноза, которую вырвал, забыл и перешёл к важным делам.
   - Но не всё так просто,- заговорил Алмазкин более серьёзным тоном.- Чтобы измениться, надо сбросить с себя груз комплексов, в который мы обрядились, как черепахи в панцири. Надо раскрепоститься. Для этого существуют «танцы искренности», в которых, впрочем, новенькие могут не участвовать. До этих танцев тоже нужно дорасти. В прошлый раз на семинар пришло тридцать четыре человека…
   - Тридцать пять,- уточнила Ольга.
   - Да, тридцать четыре по оплате и дочка директора ДК. Сегодня пятьдесят восемь. Чем больше людей соберётся в зале, тем сильнее будет наше энергетическое поле. Отсюда и более эффективное оздоравливающее воздействие на присутствующих, и больше возможности сделать что-то вне этого зала. Поэтому, вы понимаете, нас должно быть всё больше и больше. Это необходимо вам самим. Но не надейтесь, что вы пришли сюда больными, а уйдёте здоровыми. Да, на некоторое время я блокирую механизмы болезней, но нужно снова посещать семинары. Тогда положительный эффект будет не ослабляться, а закрепляться за счёт постоянно поддерживаемой связи с космосом, с теми потоками животворящей энергии, которые посылают нам другие планеты. 
   Алмазкин говорил и говорил, в том числе и о чёрном космическом облаке, которое он ровно через два года, день в день уничтожит самим собою. Надя перестала вдумываться в смысл фраз и лишь умиротворённо, в состоянии полудремоты слушала мягкие перекаты баритона Учителя, слегка встряхиваясь и усмехаясь, когда интонация переходила в ироническую. Один только раз слова БВ вызвали у Нади недоумение. Он посмеялся над медициной, которая, «не понимая распространившиеся в последнее время болезни назвала их ОРЗ, как будто хотела сказать нам: это Очень Разные Заболевания, и мы их не знаем». Надя знала, что ОРЗ – это совокупность болезней и конкретное название даёт только громоздкий серологический анализ. Не желая приписывать умному человеку неосведомлённость в таком простом вопросе, она решила, что просто недослышала чего-то. Тем более весь зал, поддерживая шутку Алмазкина, громко посмеялся над медициной, 

                                                           56
«борющейся со следствиями, а не причинами». Вдруг БВ обратился прямо к ней:
   - Порой мы очень глубоко копаем, не видя того, что находится на поверхности. Как в басне: «Слона-то я и не приметил». Вот справа от меня Надежда. Болезней – букет. Не цветущих роз, конечно. Родители назвали её Надеждой, то есть уже при рождении возложили нам неё свои надежды, запрограммировали судьбу. И её собственная жизненная программа, с какой появляется на свет любой человек, вошла в противоречие с родительскими надеждами. Отсюда болезни. Представьте себе компьютер, в который заложили две взаимоисключающие программы. Он попросту испортится. А человек – ничего, только болеет. Сегодня мы все вместе попробуем примирить две враждующие силы, подрывающие здоровье Надежды. Пусть будут гармония, единство и надежда на то, что и человек, и его место обитания уцелеют, в том числе благодаря нашему с вами труду в течение этой ночи. Я чувствую, что единомышленники в других городах уже готовы. И мы можем приступать.
   Активная часть семинара началась с «танцев искренности». Люди должны были выходить попарно на сцену и под музыку делать движения, какие хочется. Многие бегали, махая руками, как птицы крыльями, некоторые изображали что-то вроде балета. Особенно постаралась опытная в семинарах Ольга. Она так красиво и оригинально порхала, закрыв глаза, что заслужила титул самой раскрепостившейся. Правда, сцена поставила свои пределы для её свободы: увлёкшись, Ольга едва не свалилась в зал, но была вовремя остановлена ассистенткой Алмазкина. По праву новичка Надя могла не участвовать в первом акте, но большой размер уплаченной накануне суммы заставил её получать лечение в полной мере. Она вышла на сцену и под прекрасную музыку в паре с каким-то мужчиной лет сорока изобразила полёт райских птичек. Ей было очень хорошо: ведь можно было делать всё, что взбредёт в голову, и никто за это не осуждал, даже наоборот. Впервые в жизни она почувствовала, что люди действительно братья.
   Потом сели в круг, и в его центр БВ по очереди выводил всех присутствующих. Больной подвергался воздействию положительной космической энергии, которую в середину круга проецировали сообща. Можно было мысленно посадить рядом с собой кого-нибудь из родных, страдающих болезнью. Сначала Надя «посадила» рядом своего младшего сына, который всю эту неделю по ночам кашлял. Потом решила не дискриминировать и старшего и полечить его повреждённое на волейболе колено. Вспомнив про высокое давление свекрови, она пригласила и её, но вдруг испугалась, что если вся энергия распределится на четверых, то каждому перепадёт по очень маленькой дозе. Мама мужа была изгнана за старостью лет, но через несколько секунд Надя почувствовала, что старуха 
 рядом, хотя и незримо. Надя снова мысленно вычеркнула настырную родственницу из числа излечиваемых. Но та не уходила. Борьба заняла всё 

                                                          57
время космической связи. 
   Наконец, Алмазкин подключил своих учеников по всей России, и группа начала «работать» сначала на всю страну, потом на зону ближневосточного конфликта и немного на предотвращение ураганов, угрожающих восточному побережью США. Кто-то предложил оказать помощь новому губернатору области. Оказали.
   На третьем этапе лечение должно было происходить во сне, и всю основную работу брал на себя сам БВ. Уснули очень быстро. Надя спала хорошо, несмотря на отсутствие подушки, и когда ассистентка Учителя разбудила её вместе с другими в семь часов утра, почувствовала себя хорошо отдохнувшей.
   Теперь нужно было нарисовать то, что видели во сне. Ольга быстро нашла пару альбомных листов, простой карандаш и начертила какие-то планеты и звёзды. Надя ничего во сне не видела и поэтому растерялась. 
   - Ты отключи мозг и прислушайся к подсознанию,- объяснила ей знакомая.- Пусть рука сама водит карандаш по бумаге.
   Потом Алмазкин собрал рисунки, и началась расшифровка. Оказалось, что Ольга нарисовала невидимое с Земли созвездие, в котором живут похожие на людей существа, только более развитые духовно.
   - Вам надо работать над собой, посещать наши семинары, и вы сможете говорить с ними как с соседями,- отметил Ольгу БВ.
   Та засияла от радости и тихо сказала Наде:
   - У меня каждый раз какой-то прорыв, каждый раз на одну ступеньку поднимаюсь выше. Посмотрим, что будет у вас.
   Надин рисунок Алмазкин почему-то отложил в сторону, и, когда основные расшифровки закончились, поднял вверх этот и ещё один лист:
   - Посмотрите, друзья! Это две части одного послания к нам с планеты в созвездии Рака. Я ещё мало бывал там, но могу понять основное. Братья обращаются к нам с призывом объединиться во имя спасения нашей планеты. И мы обязательно спасём эту прекрасную Землю. Приходите на следующий семинар через три месяца, приводите своих друзей. Вместе мы – сила! Вместе мы – люди будущего!
   …Через полчаса Надя вошла в свою квартиру, и родная семья вдруг вызвала у неё резкое чувство досады. Всё было так, как каждый день в последние пятнадцать лет: нужно помыть посуду, приготовить обед… А муж в честь воскресного дня собирался с мальчишками на лыжную прогулку, и предстояло в одиночестве провести полдня.
   - Павлик, быстро наводи порядок на своей книжной полке! Мы с Евгением уже готовы!- обращаясь к младшему сыну, Костя встретил жену даже без банального «ну, как?», уверенный, что Надя всё расскажет сама. 
   - Пап, всё равно надо во всей квартире убираться!..
   Костя вытащил Надины одеяла, намереваясь по пути вернуть сумку соседям, и ещё раз велел сыну привести в божеский вид учебники и тетради:

                                                           58
   - Каждый должен заботиться об окружающем его маленьком пространстве, тогда везде будет порядок.
   Вскоре мужская часть семьи ушла на улицу, и Надя осталась со своими взбудораженными необычной ночью мыслями. В первую очередь она решила, что пока не будет покупать новую зимнюю куртку, а отложит деньги на следующий семинар Алмазкина. Потом она начала прикидывать, в каком состоянии находится её организм и ушла ли болезнь совсем. Вспомнила кстати и о роковой роли в своей судьбе имени Надежда. Перебрав чужие слова и пророчества, она захотела и сама что-нибудь объяснить в этой жизни так же гениально просто, как БВ. Начала с ближайшего.
   «Константин… Что же означает это имя?.. Шофёр, в свободное время возится с автомобилем, ходит с сыновьями на рыбалку или катается на лыжах… Константин… Константа… Консул… Оканчивается, как названия лекарств: Константин, анальгин, валокардин…Фу ты, горячая вода кончилась! И это в воскресенье, когда люди стирают и моются. Константин. Костя. Кость. Кость в горле?.. В чьём? В моём?.. Уж не из-за мужа ли я столько болею? Он же без конца твердит: ходила бы с нами на прогулки, меньше б всякая зараза прилипала. Вот и накаркивает… Да, Константин мой – обыкновенный человек. С ним о космосе не поговоришь. Другое дело – Ольга. Сколько мне ещё семинаров посетить, чтобы достичь её уровня?.. А Алмазкин скоро уйдёт. То есть – «перейдёт». Ольга сказала, что они обязательно продолжат его дело, и, если он ей поручит, она будет вести потом семинары… Дай Бог, чтобы наш БВ победил чёрное облако…»

   

 

                                                 На дороге

   Петров не торопясь ехал по трассе и болтал с женой, благо, в воскресный день дорога была относительно свободной. Показался пост ДПС, и Петров на всякий случай ослабил давление на педаль газа. Вдруг сбоку что-то мелькнуло, удар в багажник – и «Жигули», отлетев, встали поперёк полосы. 
   С поста дорожной службы уже мчался гаишный УАЗик. Резко остановился, из него выскочили милиционеры и побежали к иномарке, совершившей таран.
   - Господи, где аптечка?- спохватился Петров.- Тот же передом врезался!
   Ещё слабо владея своим телом после потрясения, он заспешил на помощь, однако она не понадобилась: водитель-виновник стоял на обочине, явно не раненный, в его тёмно-синей машине, от которой отлетел капот, больше 

                                                           59
никого не было. 
   - Мать твою! Вешайся, урод! Ты мне новую тачку будешь покупать! – он побежал к своей машине, бегло осмотрел место удара. – Эй, вы! Наручники на этого козла, чтоб не свалил! Ну, я тебе устрою! Ты у меня научишься ездить!..
   - Я ж на главной!.. – удивлённо посмотрел Петров на гаишников  и подошедшую жену.
   - Вы в нас врезались! – твёрдо заявила та. – Ещё и ругаетесь! Товарищи милиционеры, вы же всё видели!
   - Прекратите, гражданин! – сказал один из парней в форме. – Отвечать, скорее всего, придётся вам, а сейчас оба давайте документы. Приступим к оформлению.
   - Да ты что, пацан, офигел?!- виновник двинулся на милиционеров, как будто решил протаранить ещё и их. – Ты знаешь, кто я такой?! Да я с самим Сидор Сидоровичем в корефанах! Мы с ним сто лет друг друга знаем! Он за меня будет отвечать, если понадобится, понял?! А ты, сопляк, в два счёта вылетишь с работы! Зарплата не нравится, да?! Бабки стричь с водил надоело?! Посидишь на пособии по безработице!
   Он быстро подошёл к своей машине и, сунув руку в разбитое окно, достал небольшую сумочку.
   - На тебе документы, оформляй! – сумочка полетела к ногам гаишников. – Через пятнадцать минут жди звонка, что ты уволен! Я – к Сидорычу на дачу! Сидите на телефоне, олухи!
Грубиян пошёл вдоль дороги, махая рукой попутному транспорту и посылая проклятия в адрес тех, кто не хотел останавливаться. Милиционеры засомневались, отпускать его или нет, потом один из них подобрал документы:
   - Что-то не очень похож…
   - Наверное, по доверенности. Хочешь – останови.
   - Опять мне получать из-за крутого? Сам останавливай.
   - На фиг он мне нужен! Как бы вообще не схлопотать… Эй, вы с какой скоростью ехали? – обратился он к пострадавшим.
   Некоторое время оба сотрудника занимались местом аварии и заполнением бумаг, досадливо обрывая Петровых, которые поначалу требовали уважительного обращения, но после угрозы, что приедет наряд и заберёт их за решётку, отвечали только на вопросы и успокаивали друг друга, мол, милиция во всём разберётся. Потом один гаишник проверил работу рации и остался, а второй уехал на пост ждать известий из города. Петровым было указано сидеть и не трогать ничего такого, что может повлиять на ход расследования. 
   Супруги вернулись в свои изуродованные «Жигули» с горьким ощущением, что в мире всё резко изменилось в худшую сторону и исправить уже ничего нельзя. Долго молчали, тоскливо провожая глазами объезжавшие

                                                           60
место аварии машины. 
   - Повидали внуков… - тяжело вздохнул Петров и снова вперил невидящий взгляд в злополучную дорогу.
   Всё чаще мимо них пролетали, обдавая взбаламученным воздухом, легковушки с отдыхающими, державшими путь на любимое всей областью Кулимовское водохранилище. Из окон выглядывали дети и ладошками старались поймать ветер. Петровы чувствовали себя самыми несчастными людьми на свете. 
   - Нет, я пойду и поговорю с ним! – собралась с духом жена. – В конце концов, не какой-то Сидор Сидорыч должен решать нашу судьбу, а суд или там комиссия, не знаю… В чём мы виноваты? Ехали по главной дороге, этот выскочил с боковой, даже не асфальтированной, врезался, ещё и обвиняет нас…
   - Что, не знаешь? – возразил муж. – Сейчас прав тот, кто всегда прав. Один и тот же закон при надобности вывернут хоть влево, хоть вправо, как руль. 
   - Но как можно вывернуть то, что видно слепому?
   - Можно, мать. Если повязку на глаза одеть. Из долларов. 
   - Что ж, ты думаешь, он будет всем подряд давать взятки? А не дешевле ли ему отремонтировать наши «Жигули»?
   - Зачем всем? Заплатит этому… Сидорычу, и тот всё сделает. Документы перепишут так, что мы окажемся виновниками ДТП.
   - Но там же твои подписи.
   Петров промолчал. Он и так поддерживал разговор, потому что молчание для жены было невыносимо. Но на подробное разъяснение государственной политики, даже родному человеку, у него уже не было душевных сил. Осознав, что перед ним стена, которую не переехать, не перейти, вспомнив несколько подобных случаев, услышанных от мужиков «на гаражах», он потихоньку начал прикидывать, во что обойдётся ремонт, и, дабы ослабить удар по нервам (сердце и без того пошаливало), убеждал себя, что за две недели он с восстановлением машины управится и всё необходимое можно будет достать в своём городе. Правда, слова жены заставили предположить, что, возможно, придётся платить ещё и за разбитую иномарку, но здесь Петров понадеялся, во-первых, на то, что суд у нас не бывает скорым, а во-вторых, что можно будет привлечь племянника-адвоката, который, конечно, не Сидор Сидорыч, при имени которого гаишники просто онемели, но хотя бы поможет протянуть время. 
   По дороге прошелестела очередная машина – длинный «универсал» - с покорёженным правым крылом, и Петров горько усмехнулся про себя: с другими тоже случается…
   - Нет, ты как хочешь, а я пойду, поговорю! – жена решительно выбралась из машины и, поправив волосы и одежду, пошла к скучавшему неподалёку гаишнику.
   Петров с минуту посомневался, потом направился за ней следом: может, 

                                                           61
парень скажет что-нибудь полезное. Сейчас многое будет зависеть от того, как ведёшь себя, что говоришь.
   Когда он подошёл к машине-камикадзе, между его женой и гаишником уже наладился диалог. Она задавала вопросы, он, стараясь держать дистанцию, отвечал, но постепенно менял тон на более снисходительный. Это обрадовало Петрова, и он решил выведать всю нужную информацию, чтобы при дальнейшем разбирательстве неожиданностей было как можно меньше.
   - …Я ж говорю: всё зависит от того, с кем он водит знакомства. Если с Сидор Сидорычем, то виноваты будете вы, если просто с кем-то из наших, то виноваты будут обе стороны, ну, а если наврал, то – всё, как есть на самом деле: он виновник, вы пострадавшие.
   - А кто этот Сидор Сидорыч? – вмешался Петров.
   - Наш начальник. Против его знакомых бесполезно рыпаться. Мы тут недавно нарвались сдуру. Не поверили на слово, ну, и получили по полной программе. Теперь сижу в этом скворечнике, а напарник срочно ушёл на больничный, чтоб вообще не уволили… Мне кажется, у вас есть шанс,- продолжил он, выдержав паузу. – С одной стороны, этот водитель держался очень нагло, хотя был полностью неправ. Но почему-то хотел убежать…
   - Он хотел убежать? – спросили Петровы едва ли не в один голос.
   - Хотел. Не видели?.. Выскочил из машины, побежал, а, когда мы подъехали, снова выбрался на обочину, как будто понял, что не успеет.
   - Может, от шока?
   - Это вы, женщины, сильно реагируете. Судя по тому, как разорался, никакого шока не было. Непонятно как-то поступил. Бежал, это мы видели. А когда увидел нас, сделал вид… или на самом деле, что ходил по нужде. Потом полез назад, на дорогу, а потом… Ну, вы помните. Короче, подождём звонка. Молитесь, чтоб не от Сидор Сидорыча.
   - Но ведь по закону мы не должны тут сидеть, если всё зафиксировано? Или ещё какие-нибудь специалисты приедут? – спросила Петрова уже тоном сомневающегося в своей правоте человека.
   - Приедут, если ИМ надо будет. Составят новые бумаги. Вы хотя бы говорите одно и то же.
   - Да что тут говорить?! Ехали себе спокойно, правил не нарушали. Большую скорость я мужу запрещаю.
   - Да-да, так и скажи, - усмехнулся Петров. – «Я запрещаю, а он назло превышает». 
   - Но ты ж никогда не превышаешь.
   - А ты дай повод зацепиться.
   - Ваш спидометр проверят. Плюс тормозной путь.
   - На моей советской и сто десять страшно выжимать. Движок начинает гудеть так, как будто идёшь на взлёт. Пусть проедут, попробуют, тогда поймут, что я не мог ехать с неположенной скоростью.
   - Да при чём здесь скорость?  - Петрова развела руками. – Вы посмотрите, с 

                                                          62
какой дороги он вылетел, тот блатной, весь в знакомствах! Как по этой дороге вообще можно было быстро ехать? Какой у него тормозной путь?
   - Он не тормозил, - усмехнулся парень. – Это вы помогли ему остановиться.
   - Здорово живёшь! А мы тут рассуждаем о нашей скорости и о том, виноваты мы или нет. Точно, как с техосмотром получается. Там мужа наказали за честность, здесь – за соблюдение правил дорожного движения.
   - А что у вас произошло на техосмотре?- заинтересовался гаишник.
   - Что произошло? Просто поехал проходить!
   - Так все ж проходят раз в год.
   - В том-то и дело. Пусть сам расскажет.
   Однако Петров отмахнулся, и его жене пришлось договаривать:
   - В полвосьмого, как дурак, поехал занимать место. А то ж, говорит, потом негде будет встать. Оказался первым. Радости – куда бы деться! Ближе к девяти мимо начали проезжать знакомые по работе, по гаражам, родственники. И все притормаживают и спрашивают, как в том кино: «Чё эт  ты здесь делаешь?» А как узнают – смеются: мол, не мог так договориться, без прохождения. Один бутылку коньяку поставил, у другого знакомый в ГАИ, у третьего – сосед. У моего двоюродного брата машина еле передвигается и два мотоцикла давно разобраны, однако по всем своим трём транспортам техосмотр прошёл. Один мой муж оказался правильным…
   - Ну, блатных не так уж много, - заступился за родную контору милиционер. – Большинство проходит, как положено.
   - Большинство? – с иронией переспросила Петрова. 
   Взгляд её скользнул по разбитому багажнику «Жигулей», и она продолжила с ожесточением:
   - И зачем мы только деньги на этот техосмотр тратили?! Ещё и в кино чуть не попали! В девять часов приехали местные корреспонденты с камерой, чтобы снимать мероприятие. А там один мой стоит. Подождали полчаса и уехали. Видать, решили, что в этот день ничего не состоится. Однако ошиблись. В десять часов…
   - В пол-одиннадцатого,- поправил Петров.
   - В пол-одиннадцатого, вместо девяти, появилось всё начальство, тоже поудивлялось, что никого нет, а потом всей толпой набросилось на мужа. За неимением, значит, других. Говорит, шесть человек нашу машину осматривало. И в зубы заглянули, и под хвост. Мурыжили, мурыжили: то не так, это не так. Потом подъехал какой-то мотоциклист, так они все на него перекинулись, от моего отстали.
   - Ну, и прошёл?
   - Прошёл. В двенадцать часов вернулся. Хотели ещё на дачу съездить, поработать. Куда там! Приехал – сразу сто грамм запросил: стресс снимать. Вот такой техосмотр для дураков. И это ж по всей стране творится… Простите, я не вас имела в виду.
   - Да я на техосмотрах не работал…

                                                          63
   Милиционер никак не выразил своего отношения к рассказу женщины. Он сидел, молчал и смотрел на дорогу, а Петровым неудобно было бросать его в одиночестве, и они стояли возле своей тёмно-синей обидчицы, томясь ожиданием.
   Асфальт ещё не пылал жаром, но солнце слепило, обещая хороший день для отдыха с купанием. От нечего делать Петров принялся рассматривать повреждения на иномарке, удивляясь глупости её хозяина:
   - Это ж надо, как влепился! Может, пьяный? Вы ведь должны отвезти нас с ним на освидетельствование в медицинское учреждение.
   - Ещё отвезём, не переживайте. Алкоголь долго держится в крови,- парень прислушался к каким-то хриплым голосам из своей маленькой рации.
   Он разместился на заднем сиденье машины виновника, держа для прохлады обе дверцы открытыми, и через каждые десять-пятнадцать минут, не дожидаясь вызова, запрашивал свой пост, возле которого теперь, к радости проезжавших водителей, никого не было видно.
   Время тянулось медленно и нудно.
   Петрова сходила в близлежащий лесочек, куда, возможно, хотел сбежать знакомый Сидор Сидорыча, несколько раз обошла обе пострадавшие машины. Женская нетерпеливость толкнула её на продолжение разговора.
   - Скажите, - остановилась она возле гаишника, - а на вашего начальника куда-нибудь можно пожаловаться? В прокуратуру, например, или в газету написать?
   - Они ж все друзья. Да и вряд ли у вас будут доказательства,- лениво ответил парень.
   - А вы дадите нам копии всех документов. Я слышала, сейчас так положено.
   - Положено – берите. Только я вам точно говорю: в лучшем случае – в лучшем! – вы будете оба виноваты. В смысле, оба участника ДТП. В худшем – только вы. О том, чтобы этого…дёрганого признали виновником, и не мечтайте. И готовьте деньги. Если сразу заплатите, тогда, может, выйдет меньше. Да и он, наверное, успокоится и поймёт, что сам врезался, а по логике вы не могли уступить ему дорогу. Не имели права.
   - Я его и не видела. Не знаю, как муж…
   - Значит, очень быстро выскочил на трассу. И куда люди торопятся? Летят, обгоняют одного, другого, третьего. Потом приедут домой, сядут к телевизору и начнут всякую муру смотреть. Стоит ли ради какого-нибудь сериала или вообще рекламной паузы рисковать жизнью и выгадывать пару минут?
   Милиционер явно подпал под власть солнечного дня и лирического настроения, оставил переговоры с напарником и лениво озирал проезжавший транспорт.
   - Вы говорите: «Успокоится и поймёт». Ведь его вина – стопроцентная. Может, и официально признает свою неправоту?

                                                           64
   - О, на это не надейтесь. Такие люди любой повод используют, чтоб развести кого-нибудь на хорошую сумму. Как бы он ещё не специально в вас врезался.
   - Вы думаете?
   - Я просто предполагаю. Должен был приостановиться – нет, даже не сбавил скорость. Почему? В навороченную тачку врезаться – самого могут нахлобучить, а в такую, как у вас, можно: люди простые, но кое-какие деньги наскребут… Захотел, например, машину поменять… - гаишник окинул взглядом салон. – Она ведь так себе, средненькая…
   - Да какие у нас деньги?! Дочка только квартиру купила, живут в пустых комнатах: не на что приобрести мебель. Пока ремонтировались, внуки постоянно у нас. Всё лето, бедные, красят, клеят. Деньжищи отдали хорошие, а всё сыпется. Младший сын у нас ещё учится. Тоже без конца что-то высылаем или отвозим…
   - Кстати, о квартире, - усмехнулся парень. – Сидор Сидорыч в прошлом году одного инвалида жилья лишил. Врезались друг в друга. Оба виноваты. Пришлось старику всё продавать и переезжать к родственникам. ЭТИМ – всё по фигу. И штаны, простите, последние снимут. ОНИ своего не упустят.
   - Своего?.. Чужого, хотите сказать?
   - ОНИ ничего не упустят… - парень поправил себя с каким-то сожалением в голосе, как будто отсутствие у него самого этого качества было ему неприятно.
   - У меня тоже дочка учится. Пока в школе, но деньги быстро утекают, - продолжил он задумчиво. – Жена не работает: по её специальности вакансий нет.
   - А родители?
   - Мои далеко, а её матери сами помогаем, сколько можем: тесть – алкаш.
   - То есть, если вас выгонят, семья останется без средств? А другая специальность у вас есть?
   - Другой нет. Завербовали сразу после армии… Сколько уже времени?
   - Десять двадцать пять.
   - Та-ак, ждём почти полтора часа. Наверное, Сидор Сидорыч не у себя на даче отдыхает, а у кого-нибудь из друзей. Или вообще на водохранилище… Да, слушаю! – он резко схватился за рацию. – Кто подъедет?.. Кто подъедет, повтори!
   Но уже и так было видно, что от поста к месту аварии приближается бежевый «уазик» с характерными надписями. Он резко остановился у иномарки, и в окно высунулись сразу две хохочущие головы:
   - Эй, олух! Чего ждёшь?!
   - Второго пришествия?!
   - Эта бандура два дня как в угоне!
   - Поздравляем! Позовёшь обмывать премию!
   УАЗ взвизгнул колёсами и, с гулом набирая скорость, умчался. 

                                                           65
   Осмеянный товарищами гаишник пожал плечами, потом обернулся к пострадавшим: 
   - Вам повезло: будете только одну, свою, машину восстанавливать. А может, и угонщика поймаем…

 

                         Народный праздник

   - Ну чё? Будут, не будут? – спрашивал жарким июльским полднем сосед Митька соседа Серёгу.
   - Должны, - отвечал тот без уверенности. – Число-то как раз…
   - А-а, число…- продолжал сомневаться Митька.
   Они сидели, раздевшись до пояса, на лавочке под Серёгиным двором, в мареве зноя и дымке от сигареты, которую курили на двоих. Время от времени то один, то другой посматривал с надеждой на перекрёсток. Очевидно, то, что должно было там появиться, могло окупить для двух мужиков и пытку ожидания, и страдание от погоды.
   - Когда я был моряком, - сказал, докурив, Серёга, - нам, как в порт вернёмся, такие бабки отваливали… Жрёшь только в ресторане, ездишь на «Волге» - на такси…
   - Когда ты был моряком, ты был дураком, - пояснил сосед. – В магазине водка в два раза дешевле. А то погулял неделю – и соси лапу.
   - Сам ты дурак! В кабаке музыка, бабы… Хоба, идут!
   Они разом подскочили с места, увидев показавшихся из-за угла трёх женщин с пакетами, но потом, решив вести себя солиднее и не показывать чувств, сели.
   - Ну, чё, получили? Сколько? – первым не выдержал Митька.
   - А то не видите! – едва ли не в один голос ответили женщины.
   Следующий вопрос мужики произнесли одновременно, каждый – своей жене.
   - Сколько, говорю? Курево взяла?
   Их благоверные, наполненные самоуважением, растягивали удовольствие и выдержали паузу. Они сначала перешли через канаву и только потом ответили – тоже вместе. Только Серёгина Настька – грубовато-покровительственным басом, а Митькина Ленка – пискляво-раздражённо:
   - Чё спрашивать: всегда одинаково! Взяла!
   Следующие несколько минут женщины, наслаждаясь ролью кормилиц семьи, хвастались купленными продуктами и – ещё больше – некупленными, например, так:
   - Да думала взять ещё…
   
                                                           66
   - Хотела ещё… да в следующий раз…
   - Хорош! Раскудахтались! – прервал их Митька. – Надо быстрее, а то у Наташки разберут, а у других – фуфло, череп потом раскалывается. На полторашку скидываемся?
   - По два круга на каждого? Ну, и чё это будет? Когда я работал на ликёрке, мы по литре в день выпивали. И ещё пузырь с собой. Каждый.
   - Тогда на две? Верка, у тебя собираемся?
   - А мне-то? Тащите закусон, под деревом и сядем. Чё щас делать, в такую жарень?
   - Это по сколько, значит? Сто восемьдесят на три. Шисят, да?
   - Э! Шисят! Умник ты, Митя, я погляжу! Вас по двое, а я одна!
   - А, точно. Так ты ж, сучка, за двоих пьёшь!
   - Я за двоих?! Это твоя Ленка-тихоня за двоих!
   - Ладно вы! Время идёт. Доставайте бабки, я сгоняю.
   - Получается по тридцать шесть на одного. За двоих – семьдесят два.
   - Ни фига себе! У меня столько уже и не будет.
   - Как не будет? А сколько ты получила?
   - Сколько настрогал мне деток, Сергей Викторович, столько и получила. Я ж не Алёшиха, которая хапнула сразу на девятерых.
   - Да, им можно гулять.
   - Они и гуляют. Причём два раза в месяц, не то, что мы.
   - Почему два?
   - Ещё на бабкину пенсию.
   - А…
   - Всё? Здесь ровно? – Серёга осторожно взял собранные деньги.
   - Не потеряй! В карман положи!
   - Какой карман? Он у меня есть?.. Короче, я через пятнадцать минут возвращаюсь, а у вас всё чин-чинарём, как в лучших домах Лондона и Парижа.
   Он утёк, а соседи принялись за подготовку к гулянке. Дети, получившие по чупа-чупсу, забегали между дворами по разным поручениям; взрослые, чтобы не ходить, громко перекликались через заборы, а у Верки, чей дом находился между Серёгиным и Митькиным, под выросшей посреди двора и уродливой от постоянных зимних заготовок дров вербой начала проявляться скатерть-самобранка.
   Принесли кучу позаимствованного ночью лука и целые полбулки хлеба, кто-то пожертвовал дефицитные в середине лета прошлогодние солёные огурцы, тщательно отмытые от плесени. Хозяйка вынесла два вареных яйца. В общем, когда вернулся гонец, праздничный «стол» был полон закуски, а двор – народа. Помимо взрослых, разлёгшихся под деревом, собралась и вся окрестная детвора, в обычное время побаивавшаяся «тётку Верку». Радостное настроение родителей передалось детям: они толкались, боролись, хвастались пластмассовыми палочками от конфет и, чутко уловив 

                                                          67
либеральные послабления, неистово орали. Героем дня была Серёгина и Настькина младшая – Катька, без конца хваставшаяся: «А я ела мороженое». Её даже толкали меньше других: на целый месяц девочка получила особый статус. Только Серёга, когда осознал, что от детских пособий осталось всего ничего, упрекнул жену в роскошестве:
   - Чё выделять-то её? Всем – по конфете, а ей, как барыне,- моро-оженое! Я б на те деньги день с куревом был.
   - Ну, и пусть, - не подчинилась супруга. – Младшенькая всё-таки.
   Наконец, разлили.
   - После первой, - торжественно провозгласил тост Митька, - пошли на … того,... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8