ЭРУДИТОВ

ЭРУДИТОВ

—Хорош, очень хорош, хоть сейчас в президиум, — взглянув на свое отражение, самодовольно промолвил Лазарь Спиридонович Эрудитов. Затем примерил ядовито-зеленую фетровую шляпу, купленную по случаю сдачи госэкзаменов, и защиты  диплома, запись в котором  «ученый агроном»  его особенно умиляла.

И вот первый выход на люди в новоиспеченном, строго официальном виде. Этому дебюту Лазарь Спиридонович придавал чрезвычайно важное  значение, отлично помня первую часть  довольно расхожей поговорки о том, что встречают по одежке. Да и за вторую ее часть, что провожают по уму,  он не шибко беспокоился. Экзамены  позади, выписка из зачетной книжки,  в которой рябило в глазах, от удовлетворительных оценок,  спрятана в самый дальний ящик, днем  не сыщешь с огнем.  В дипломе же не записано, семь у тебя пядей во лбу или едва три  наберется. Эрудитов  машинально накрыл  лоб ладонью, прихватив часть  залысины.

«Верно сказывают, что мудрую голову волос рано покидает,— мелькнула приятная мысль. — Одно огорчает, что и женщины в  связи  с этим к тебе теряют прежний интерес. Разве, что наличие валюты способно спасти положение.  Все талантливые люди чем-то обижены. Такова судьба, диалектика жизни?!»

Новый дорогой костюм ладно сидел  на Эрудитове. На улице жарко, и можно было бы пойти в сорочке с короткими рукавами. Но кто тогда увидит его новенький, блестящий голубой эмалью со снопом колосьев академический знак.

— Нет уж,  потерплю, ради такого дела и в тулупе не грех прогуляться, — произнес  он  и ласково погладил рукой ромбик. Вдруг  вспомнил, что во внутреннем кармане старого костюма у него хранится второй академзнак. Он непременно цеплял его к лацкану во время своих поездок в райцентр. Отыскал академический знак с изображением  на синей эмали ключа и молота. Стал привинчивать его рядом с новым.

— Это зачем тебе? — спросила  вошедшая в комнату жена Дуся.

— Для пущей важности и солидности,  — сурово повел бровью Лазарь Спиридонович. — В институте у молодого доцента видел. Он Тимирязевку окончил, а мы тоже не лыком шиты. Гляди, через месяц-другой  отдохну от науки и в аспирантуру подамся. Профессор Кузьма Ильич, я думаю, одобрит. Эх, Дуся, заживем  мы  в  городе, устроюсь на кафедре.  Таким  талантам, как я, место в столицах, а не в глухой провинции. Пусть здесь крестьяне, фермеры землю пашут, а наше дело белые булочки с маслом, черной и красной икрой есть и науку вперед продвигать.

— Эх, Лазарь ты  мой сизокрылый, хорошо поешь, да не с твоими знаниями в президиум, — вздохнула  Дуся, знавшая интеллектуальную ограниченность  своего спутника жизни. Закончив  приготовления, он направил свои стопы к конторе, где намечалось  собрание. Степенно с распиравшей его грудь гордостью  принимал поздравления,  намекая, что  диплом для него — дело не сложное и он способен на большее. Вдруг неожиданно увидел  перед собой Авдотью  Сорокину. Зная ее острый язык, попытался улизнуть, но где там.

— Слышь, сынок, — остановила его старушка, помнившая Эрудитова еще босоногим и  сопливым пацаном. — Ты, поди,  все начальство теперяча за пояс заткнешь, на самую высокую колокольню заберешься и  в самое мягкое кресло сядешь?— С чего ты взяла, Авдотья  Ивановна? Твои бы слова,  да  до Бога, — польщено проговорил Эрудитов.

— Дак я гляжу у всех сельских начальников по одному значку на пиджаках, а у тебя аж  два. Должно быть, выслуга, объясни мне, старой,  неграмотной?

— Ах,  бабка  Авдотья, поди в лесу ты живешь, телевизор не смотришь, радио не слушаешь и газет не читаешь?  — с иронией воскликнул Лазарь Спиридонович. — Два  академзнака означают,   что я  два  института закончил  (а про себя мысленно  учился  то я лет восемь, кому  на ум взбредет проверять в одном  я или в двух институтах корпел). В следующее мгновение увидел странный блеск в глазах  старушки и слух резанул хитроватый и ясный вопрос:

— Что же ты,  Лазарь,  такой глупый, что тебя в одном институте не смогли уму-разуму научить?

Вокруг раздался всплеск хохота, а Эрудитов смутился, потеряв дар речи. Хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, совершенно не зная, что ответить.

— Ну, знаешь, Авдотья, думай, что говоришь. Я лицо официальное и важное, могу  к ответственности привлечь за оскорбление личности, — наконец прорезался его суровый голос и, видя, что симпатии на стороне старушки, быстро ретировался в служебный кабинет. Каждый остался при своем мнении.  А бабка, как в воду глядела, как на картах нагадала. Лазарь Спиридонович без устали прогнозировал себе блестящую карьеру. Вскоре у дипломированного управляющего отделением  появилась возможность применить свои знания на практике. Предстояло провести подкормку овощей удобрениями. Обычно этим занимался агроном отделения. На сей раз, он был в отъезде, и  Эрудитов взял бразды в свои руки, или, как он любил выражаться,  быка за рога.

— Вот привез, — произнес тракторист Тимофей, указывая на тележку, доверху  груженую бумажными и полиэтиленовыми мешками.     

— Поглядим, поглядим, что ты привез,— Лазарь Спиридонович  деловито вперил взгляд на  мешки.

— Да ты никак весь  склад сюда привез, — почесал он озадаченно жирный  затылок.

— Завскладом не было, а сторож  и говорит: выбирай, что надо, — покорно ответил тракторист. — Я и выбрал на всякий случай побольше разных удобрений.

— А ты, Тимофей, уверен, что это удобрения, а не гербициды?

— Сторож так сказал, он большой знаток, знает, что и где на складе лежит, — ответил тракторист.

Лазарь Спиридонович напряг  свою  память, но мозг не выдал никакой информации.

— Ты вот что, Тимофей, давай займись  внесением  вот  этого удобрения,  на вид оно подходящее,— без тени сомнения ткнул пальцем в мешок немало довольный собой Эрудитов и направился в конторские пенаты, а Тимофей выехал на овощную плантацию. Лазарь Спиридонович, сидя за массивным столом,  предавался  радужным  мыслям, когда  в кабинете неожиданно возникла долговязая фигура Тимофея. — Пожелтели, пожелтели,— упавшим голосом пролепетал он, едва переступив порог.

— Кто пожелтел?

— Растения, овощи, — колени  Тимофея  задрожал и он  опустился на стул.

Эрудитов сидел не шелохнувшись. Мысль, как упрямого бычка, приблизила слово «фиаско», которым Лазарь Спиридонович любил подводить черту в разговоре  с подчиненными. И тут  же ему вспомнились хождения за знаниями, а вернее, за дипломом. Пробивной силой, изворотливостью он был наделен через край, а вот усердием в постижении теории, не  шибко. И это сказалось на первом же  году его учебы в сельхозинституте, куда он попал  не без  помощи фаршированного поросенка и бараньей шурпы (в баранах он толк знал, особенно обожал  трехмесячных ягнят... с приправой).

«Я чрезвычайно   занятый производством человек, — объяснял он затянувшиеся сроки своей учебы. А в следующий раз торжественно  изрекал: —  Я в академическом отпуске».  Напускал на себя важность, что не подступить. Потом кто-то надоумил его взять в крестные своей дочери профессора Кузьму Ильича. Он так и сделал, и это предрешило конец его  хождениям... за дипломом.

«Кузьма  Ильич, Кузьма Ильич, — любезно потчевал  он профессора, выражая  при этом на своем лице высшую степень гостеприимства. Апофеозом вечеринок была частушка, сочиненная местным спившимся поэтом  Пегасовым (гонорар — 8 советских  рублей, по 2 руб. за строку):

Имея крестного  такого,

не надо счастья мне другого.

Я даже в чертовом аду

с  таким Кузьмой не пропаду.

Сейчас  лицо старушки, как будто наяву  предстало перед  ним и вспомнились вещие Авдотьины  слова.

Если в советскую эпоху весьма редко появлялись такие дипломированные «спецы», то нынче, когда коммерческих вузов хоть пруд пруди, выпуск скороспелых дилетантов, торговля дипломами стали типичным явлением. Столько наплодили «юристов» и «экономистов», что хватит на десятилетия вперед. Знаю одного мэра, преуспевающего  по части казнокрадства, финансовых афер, вымогательства и мошенничества.  Ранее  купив диплом института советской торговли, он  съездил в столицу с валютой и стал кандидатом социологических наук (наверное,  посчитал, что это престижнее, чем экономических. При его хватке и алчных непомерных аппетитах, дармовом капитале и хамстве, через год-другой станет доктором наук, а там и академиком. При насквозь коррумпированной власти в Украине  такие метаморфозы реальны. Если и медицинские вузы выставят на торги дипломы, то больным преждевременные путевки на погост, вечный покой и музыка гарантированы. О времена, о нравы!

 Владимир Жуков

x

Иллюстрация к: ЭРУДИТОВ