Баллада о повестке

Все имена и события в тексте являются вымышленными. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.

В приемной райвоенкомата уездного города N собрались вызванные по повестке сотрудники журнала «Шахматный Сатирикон»: дуайен российского гроссмейстерского корпуса экс-чемпион мира Александр Валерьевич Факов, и внештатные корреспонденты − талантливый математик и специалист по ставкам на спорт Константин Масленок, а также сибирский стример Роман Барашкин.

− Ну что, товарищи орлы, − весело напутствовал собравшихся военком Андрей Шаплыка, − поздравляю вас с частичной мобилизацией! Не слышу характерного «Ура!» по такому радостному случаю!

− Подождите… − залепетал сибиряк.

− Ничего, − продолжал веселиться Шаплыка, − как говорят у нас в армии – тяжело в учении, легко в гробу! Не умеешь – научим, не хочешь – заставим! Настоящий мужик не может прожить жизнь без двух заведений: это военкомата и кожвендисбата, ха-ха!

− Ох… − вырвалось у Романа.

− Так что заходим в порядке вызова. Форма одежды номер один: трусы семейные. – перешел на официальный тон военком, − вопросы есть?

− А если кто-нибудь может быть негоден для службы, здоровье там у него плохое, − захныкал Барашкин.

− Если негоден – не возьмем, нам хлюпики в армии не нужны, − зашумел военком, − армии нужны дубы, ну по крайней мере не одни дубы, как думают многие! Если ты не можешь мину поднять с минного поля, мину! Но доказать, что ты не годен, будет сложно. Особенно тебе. Фамилия как?

− Барашкин.

− Ну вот что, Барашкин, хватит быть овцой. Нам вот такие вот субъекты в армии ой как нужны. Особенно на южном берегу Азовского моря. Мины вражеские вытаскивать и понтоны наводить. Ты понял меня, Барашкин?

Сибиряк ошалело опустился на скамью.

− Заходим, − фыркнул Шаплыка, хлопнув дверью.

− Ну что, Ромыч, измеряй голову, − фамильярно обратился к стримеру Факов, − чтобы тебе скафандр по размеру подобрали.

− Товарищи военврачи, − обратился к специалистам в белых халатах Шаплыка, − коллеги, есть мнение провести могилизацию… тьфу, мобилизацию без потерь. Чтобы, так сказать, муха не пролетела.

− Мимо нас трудно пролететь, Андрей Николаевич, − снял очки председатель комиссии врач Аркадий Люберман, − но ведь посмотрите, какой контингент призывников к нам приходит, кто без глаза, кто метр ростом…

− Кто ростом?

− Метр. А иных вообще, простите-извините, на носилках приносят.

− Не говорите, − вмешалась педиатр Светлана Окунева, − не говоря уже об атрофированности и скукоженности некоторых органов и конечностей.

− Вот, − кивнул Аркадий.

− Товарищ военврач, − возмутился Шаплыка, − пора вам напомнить, что у нас чем атрофированней и скукоженней конечность, тем лучше. По крайней мере будут больше любить службу, а не это… − военком изобразил жест «забивание гвоздей», − ну в общем вызывайте, я мужик прямой, а вам, товарищ главный военврач, я вообще не понимаю, откуда у вас берутся эти упаднические настроения! Метр ростом, без глаза! Позволю себе напомнить некоторые исторические справки – что Кутузов, Нельсон, и не какой-нибудь там Мандела, и наконец Моше Даян, что должно быть вам очень близко, − он свирепо взглянул на смутившегося председателя, − все были без глаза! И метр ростом! − добавил военком, просматривая личные дела призывников. – Да даже меньше!

− Простите меня, но… − снова надел очки Аркадий.

− Это им не мешало побеждать! – погрозил пальцем перед лицом Любермана Шаплыка.

− Вы бы еще, Андрей Николаевич, про циклопов вспомнили, − вздохнул Люберман, − что вам должно быть особенно близко.

− Отставить циклопов, отставить, − хлопнул широкой ладонью по папке военком, − хорошо, я вас ударю фактами. Давайте вспомним последний призыв. Вот рядовой Небейбатько – никто его из вас не хотел брать с тремя ногами. А я настоял на своем – и взял, и был прав! Потому что сейчас это отличник боевой и политической подготовки! Это чемпион конной дивизии  по бегу! – важно поднял палец вверх Шаплыка.

− Ну ладно, − вздохнул председатель, − давайте посмотрим  ваших уродов. Где медкарты?

− Спасибо за одолжение! – швырнул папки перед лицом Любермана на стол военком, − Будто я один в стране уродов рожаю!

В это время призывники обсуждали свои шансы быть мобилизованными.

− Чего-то не торопятся вызывать, − задумчиво посмотрел на часы Факов.

− Медкарты смотрят, − заметил Масленок. – Я уж повидал всякое. Пятый призыв, как-никак.

− Простите, пожалуйста, вы не знаете какого-нибудь верного способа чтобы проскочить? − вырвалось у Барашкина.

− Знаю. И не один, а сто один, − отозвался Масленок. − только вам они уже не подойдут. Вам уже надо вещички собирать.

− Вы думаете, он меня запомнил? – разволновался сибиряк.

− Запомнил... А то! Тут один в прошлый призыв спросил сколько время. Так военком его отправил на весь срок на маяк, время считать на мыс Челюскинцев. Наверное до сих пор считает.

− А если у меня зрение плохое?

− Сколько?

− Минус тридцать.

− Ага, минус тридцать. Зоркий сокол просто. В прошлый призыв один пришел вообще слепой как крот приполз. Так взяли за милую душу, снайпером. В ДШБ.

− Хорошо, меня это не касается. – вмешался Факов.

− Почему?

− А мне влиятельные люди сказали, что я как это… буду только числиться в армии, только числиться, сказали. А на самом деле как играл в шахматы, так и буду играть.

− Ну в каждом призыве такой наивняк приходит которому тренер говорит − числиться только будешь, обещает там девочек-массажисток, мальчиков-фанатов, потом этих спортсменов днем с огнем по тундре ищут. – махнул рукой Масленок.

− Прямо по тундре?

− По тундре! Днем с огнем с вертолета вся тундра в огнях ищут спортсменов.

− Неужели же нельзя что-нибудь придумать? Чтобы закосить как-нибудь? Как-нибудь... – зашелся Барашкин.

− Слышь, это, подсказал бы финт какой-нибудь, раз специалист... – обратился к Константину Факов.

− Ладно, мужики, помогу. Можете считать, что уже комиссованы. Только сами понимаете, не бесплатно. 

− О чем речь. Хочешь, я тебе вызов в Израиль сделаю?

− Вот спасибо!

− Меня вот как раз в Израиль звали, у жены девичья фамилия Коплан, предлагали сделать ускоренную алию прямо на границе… − вытащил записную книжку Барашкин.

− А ускоренное обрезание сделать на границе не предлагали? – отозвался Факов, − ускорение в духе Горбачева?

− Ну значит, запоминайте, мужики. Есть несколько вариантов, – по памяти стал перечислять Масленок, − первый, это дурная наследственность. Отец - алкоголик, мать - проститутка.

− Ну-у... – возмутился Роман.

− Проститутка, проститутка, прикинь. Причем оба инвалиды детства, − невозмутимо продолжал Константин, − имеют льготы от правительства, грамоты, дипломы. А как известно яблочко от вишенки что - недалеко падает. 

− В смысле?

− В смысле - коромысле. – хмыкнул Масленок, − потом объясню.  Вторая тема это неизлечимые болезни. Это сердце, это почки, это печень, дистрофия, легочная недостаточность, но самое главное - это энурез. 

− А это чего?

− Да ты чего это когда под себя ходишь. 

− Когда это я под себя пойду?

− Ну когда – когда: представь, ты в туалет сходил, а брюки еще на тебе.

− А как вот доказать вот этот вот энурез?

− Ну как – делом, делом!

− Что же, прямо…

− Прямо… да можешь криво немного!

− Не забыть выпить воды, − сделал пометку Барашкин.

− Не забудь, не забудь, можно боржом со «Смектой». – Напутствовал сибиряка Константин, − Хорошо прогоняет. Так, вариант третий самый сложный, но тоже верняк - дети-иждивенцы. Начнете говорить, что у вас семеро по лавкам, все в разных местах, вся семья беременна, короче надо давить на жалость. Все понятно, а?

− Так в общих чертах, − пробормотал Барашкин. – но у меня только один ребенок.

− И тот дефективный, − отозвался экс-чемпион. – лучше слушай Костю.

− Все понятно, Роман? Вроде все сказал. А теперь, коллеги, на практике смотрите, как это делается. Подержи скафандр, − обратился к экс-чемпиону Масленок, снимая джинсы. – копируйте движения и взгляд.

− Во дает парень! – пробормотал за превращениями парня Факов.

− Господи, не забыть выпить воды… − шептал Барашкин.

Масленок, раскачиваясь из стороны в сторону, заплетающейся походкой направился в кабинет, где заседала медкомиссия.

   Вскоре за дверьми глухо треснуло стекло, затем вспорхнул

заглушенный женский визг и тотчас потух.  Нечистая сила

загрохотала по полу, раздались новые крики, за стенкой раздался шум падающего чего-то тяжелого. Захлопали двери, и в помещение забежало несколько санитаров.                        

Минут через десять из кабинета вышел усталый, но довольный Константин.

− Ну вот так, вкратце.

− Ну ты даешь парень! – восхищенно воскликнул Факов. − Что там Каспаров с его темпераментом! Да тебе бы в нашу сборную, а?  

− Чего? – Отряхивался Масленок, − Зачем мне в уборную? Я там сходил, до сих пор с тряпками шарятся. Маленький потоп им устроил. Роман Юрьевич, вы следующий.

− А может быть, я бы… а? Как-нибудь? – приступ неуверенности овладел сибиряком. 

− Давай, давай, как учил, − наставительно послал Барашкина в кабинет призывной комиссии Константин. 

− Выйдите на середину, Барашкин! – раздался грозный голос военкома.

Роман Юрьевич неуверенными шажками направился вперед к столу, где заседала медкомиссия.

− Барашкин! Помню-помню, первый претендент на Азовское море, на самый южный мыс, − хищно потер руки Шаплыка.

− Назовите, пожалуйста, отчетливо, ваши ФИО, − с служебной вежливостью прогнусавил Люберман.

− Энурез! – вырвалось у сибиряка.

− Это фамилия или отчество? – поинтересовалась Окунева.

− Отец-алкоголик, мать-проститутка, − затараторил Барашкин.

− Фу, какая мерзость, − отмахнулась Светлана.

− В этом я не сомневался с самого начала, − зашумел военком, − а то вы все говорите, что только я уродов плодю!

Масленок подошел к дверям приемной.

− Ну как он там, а? – озабоченно спросил Факов.

− Нормально, симулирует сумасшествие, − прислушался Константин, − дурака валяет.

− А со мной что?

− С тобой чего, да? Сейчас поглядим, − задумался Масленок. – ну ка сделай жалостливое лицо.

− Это как?

− Ну как, элементарно. Нет, не так, потряси головой, − корректировал действия экс-чемпиона мира Константин. – нет, не то. Ногу подогни-ка. Не, ногу тоже фигня. Руку подогни. Лучше вообще ее спрячь. Нет, другую. Нет, так не годится.

Вспотевший Факов двигал поочередно всеми частями тела.

− Встань-ка на четвереньки. Встань, − скомандовал Константин.

Александр Валерьевич повиновался.

− Погавкай, да.

− Ав, ав, − ошалело пробормотал Факов.

− Громче погавкай.

− Ав, ав!

− Вот, вот! Совсем не то, − разочарованно промолвил Масленок. – опасное сходство. Могут взять служить на новую российско-украинскую границу.

− Так, что же делать?

− Ну я не знаю, не знаю! Поработать надо, − воскликнул Константин. – над образом. Надо поймать человечка, по Станиславскому.

− Молодой человек, жалобы есть? – учтиво спросил у Барашкина председатель комиссии.

− Есть, − выдохнул сибиряк. – сердце, почки, печень, легочная недостаточность. Дистрофия конечностей.

− Так, приспустим трусики, − скомандовала Окунева.

− У меня детей очень много, − по заученной легенде продолжал Роман, механически снимая нижнее белье, − семеро по лавкам и все в разных местах. И еще я на ускоренную алию подал в Израиль…

Окунева поднесла к глазам лупу, затем взяла карандаш и стала дистанционно измерять.

− Что вы говорите… а так и не скажешь, − пробормотала она. – семеро в разных местах… наука еще не знает такого случая. Я удачно защищусь на этом примере, − продолжала она, водя по строкам медицинской карты Барашкина авторучкой.

Александр Валерьевич и Константин сидели рядом на длинной скамье, примыкавшей к окну и рассуждали о создавшейся ситуации.

− Какие еще есть варианты? – взволнованно спрашивал Факов у Масленка.

− Ладно, будем члены ломать, − решительно выдохнул Константин.

Александр Валерьевич нервно взглянул на него.

− Да…

− Клади-ка мне ногу на плечо… нет, лучше сюда, на тумбочку давай.

Экс-чемпион, закатав штанину, кряхтя, положил ногу на тумбочку.

− Теперь держи ее руками.

− Двумя?

− Да! Давай, держи крепко. Я сейчас буду разбегаться и как следует шандарахну сюда, по сопаточке наверное, − показывал место предполагаемого перелома Масленок.

− Так?

− Да. Пальцы сюда, чтобы не отбил. Мизинец придержи носком вот здесь.

− Хорошо. Давай.

Константин отошел максимально далеко, прямо к дверям кабинета призывной комиссии и разбежавшись, упал всем телом на ногу Александра Валерьевича…

Когда Роман Юрьевич ждал вердикта докторов, за дверьми кабинета раздался жуткий крик.

Под сибиряком образовалась лужа.

− Ну вот! – сняв очки, указал на нее Люберман, повернувшись к военкому.

− Вот и я говорю, − залепетал Барашкин, − семеро проституток, отец энурез, мать в разных местах. И жена обрезанная.

Военком и Люберман переглянулись.

− Ничего-ничего, я позволю напомнить себе историческую справку там, − протер платком лоб Шаплыка. – нам такие под Азовом как раз нужны. Охлаждающую жидкость заливать в двигатели нашим танкам.

− Андрей Николаевич, − успокаивающе произнес доктор, − я прошу вас. Господин Барашкин, выйдите, оправьтесь как следует и ждите. Результат мы вам сообщим. Позовите следующего.

− А? Что выговорите? – не понял Роман.

− Глухой и семеро детей – идеальный муж, − замечталась Окунева, − прямо феномен. Я обязательно защищусь на этом примере.

Выйдя из кабинета, сибиряк застал странную картину: Факов перевязывал майкой раздетого до пояса, лежавшего на полу и корчившегося от боли Константина.

− Пара ребер сломаны точно, − простонал тот. – а может и позвоночник поврежден. Теперь даже симулировать не надо.

Увидев подошедшего к ним Барашкина, Масленок обернулся к нему:

− Ну что, Ромыч, закосил, а?

− Сказали подождать, − пожал плечами тот.

− А кто сказал?

− Главврач.

− А как он сказал? – допытывался Масленок, − Каким тоном произнес? В каком он настроении вообще?

− «Подождите, молодой человек», − ответил Барашкин.

− А, вот так, − хмыкнул Константин, − ну что – говорили, как я вас учил? С вами общались как с идиотом? Ну, считай, верняк. Считайте, что вы уже комиссованы.

− Тебя… звали, − показал пальцем на Факова сибиряк.

− Ну что, тебя звали, − повторил Масленок.

− Нет, не смогу, − схватился за сердце Александр Валерьевич.

− Так… помоги мне сесть, − вздохнул Константин.

Барашкин и экс-чемпион общими усилиями посадили парня на стул.

− Ну что, деньги им не предлагай, − задумчиво пробормотал Масленок, − на жалость дави. Дай-ка мне твой военный билет.

− Зачем?

− Надо тебе хоть какими-то козырями запастись.

Несколько минут Константин, напряженно морща лоб и ковыряя авторучкой в ухе, смотрел в потолок, что-то соображая. Наконец он улыбнулся и быстро заводил ручкой в военном билете экс-чемпиона мира.

− Чего там? – с опаской спросил Факов.

− Давай дуй, − Масленок закрыл военный билет Александра Валерьевича и сунул его в карман рубашки Факова. – скажешь, что служил и покажешь им свой военный билет. Если что, то это тебе написали после прохождения службы. Все, не подведи меня.

Константин легонько подтолкнул в спину экс-чемпиона.

− Ромыч, подай мне рубашку и куртку, − попросил он Барашкина, − пока будем ждать его, простудиться можно десять раз на сквозняке.

− Так, пройдите пожалуйста на середину и станьте ступнями на специально отведенный коврик, − указал Шаплыка вошедшему Факову.

− На что жалуетесь? – приступил к делу Люберман.

− У меня отец алкоголик, а мать – проститутка, − с расстановкой произнес Факов.

− Да? – удивилась Окунева.

− Да, и энурез еще, − понурил голову Александр Валерьевич, увидев на столе перед главврачом табличку «деньги не предлагать».

− Феномен. И это попахивает докторской, − заметила Окунева, делая пометки в медицинской карте Факова.

− Помните, как у Тютчева: «пролетела тучка, пролилась дождем», − мечтательно заметил председатель комиссии.

− Как у Ходжи Насреддина: проехал танк и грязь во все стороны… − понесло военкома.

− Проходили ранее воинскую службу? – поинтересовалась Окунева.

− Конечно, еще в советские времена, − кивнул Факов, − в моем личном деле все записано.

− Дайте сюда ваш военный билет, − подозвал рукой Александра Валерьевича Люберман.

Приоткрыв дверь, за происходившим с большим интересом наблюдали Роман и Константин. Последующие события были им хорошо видны.   

Они видели, как Факов вытащил свой военный билет и подошел к столу, где заседала призывная комиссия. Словно меч, он протянул билет главврачу.

Затем он остановился около стола и долго шевелил толстыми губами.  Пока он говорил, главврач и военком внимательно изучали его военный билет. Наконец председатель комиссии подскочил на стуле и широко раскрыл рот.  Роман и Константин услышали протяжный крик.

     Со словами "все  назад" Масленок увлек за собою сибиряка.

Они побежали по коридору и спрятались за углом.

     − Снимите шляпы, -- сказал  Константин,  --  обнажите  головы.

Сейчас состоится вынос тела.

     Он  не ошибся. Не успели еще замолкнуть раскаты и переливы

голоса Любермана, как в дверях показались два  дюжих  санитара. Они несли Факова. Один держал его за руки, а другой за ноги.

     − Прах покойного, − прокомментировал Масленок, − был  вынесен

на руках близкими и друзьями.

     Санитары  вытащили  Александра Валерьевича на лестничную площадку и  принялись  неторопливо  раскачивать.  Факов молчал, покорно глядя в облупившийся во многих местах потолок.

     − После непродолжительной гражданской панихиды... − начал

Константин.

     В ту же самую минуту санитары, придав телу Факова достаточный размах и инерцию, выбросили его вниз на лестницу.

      − ...  тело  было  предано  земле,  -  закончил  Масленок.

Факов шлепнулся на ступеньки, как мешок с цементом. Он, дождавшись, когда санитары уйдут, поднялся и кренясь  набок, подошел к Константину и сибиряку.

Он еще не успел ничего сказать, когда распахнулась дверь и в коридор торжественно вышел военком Андрей Николаевич Шаплыка.

− Орлы! Я знаю, как вы мечтали защитить нашу родину в опасные минуты! Но нам нужны доблестные войны и в тылу! Вы двое, − он указал авторучкой на Масленка и Барашкина, − пойдете в стройбат! В стройбат! Будете служить на оккупированных… тьфу… присоединенных… путем референдума… новых территориях! В общем на нашей новой земле! – военком размахивал медицинскими картами новомобилизованных, − там хороший уход, привыкнете к армейской жизни быстренько!

− Как? – ошалело посмотрели на него Роман с Константином.

− Так! В стройбат шагом марш! – сверкнул глазами военком. – завтра в восемь ноль-ноль на призывной пункт явиться, так сказать с вещами!

− А я? – непроизвольно вырвалось у Факова.

− А ты пшел вон отсюда! – скривился военком. – Чтоб духу тебя здесь не было через минуту! Будешь тут еще мне армию разлагать! Шагом марш, паскуда!

Вслед стремительно удалявшемуся экс-чемпиону полетел и его военный билет.

Уже вечером, когда в редакции «Шахматного Сатирикона» шло напряженное обсуждение создавшейся чрезвычайной ситуации и в поисках выхода рассматривалась идея скорейшей транспортировки мобилизованных «сатириконовцев» в Казахстан в фургоне вместе с партией крупного рогатого скота, кто-то взял посмотреть понаделавший столько шуму военный билет приткнувшегося в углу Александра Валерьевича.

Там в разделе «особые отметки» четким почерком Константина было черным по белому написано:

«Склонен к употреблению алкогольных и наркотических веществ, воровству и анальным оргиям».

 KotAfromeeva