Чапаев

Высокий  худощавый человек  в  черной  папахе  с  лихо  закрученными кверху  великолепными усами  с  пробивающейся  на  них  сединой,  позвякивая  шпорами  и  длинным  тяжелым  палашом,  наклонив  голову,  вошел  в  низкую  прокопченную  сизым  табачным  дымом  избу,  стекла  которой  были  недавно выбиты  при  яростной  артподготовке.   Размашистым  шагом  он  подошел  к  грубо  сколоченному  деревянному  столу,  на  котором  были  грязные  глиняные  миски с кусками сала и соленых огурцов  и  стояла ополовиненная  литровая  бутыль  мутной водки (ну  или  самогона). 

  Человек  присел  на  один табурет  снял  папаху,  аккуратно  поставил  ее  на  соседний,  отстегнул  палаш  и  прислонил  его к стене.  Затем,  снявши  шпоры,  он  с  трудом  стащил  с  левой  ноги  тяжелый  хромовый  сапог  и  с  размаху  запустил  его  в  человека,  лежащего  на  деревянных  полатях  у  другой  стены  и  крепко  спящего.

- Петька, - заорал  он, - вставай,  сукин  кот!  Опять вдрызг  надрался! 

  Спящий  вздрогнул,  когда  сапог  ударился  о  стену  рядом с его  головой, и обернулся.  Это  был  молодой  человек  лет  двадцати  двух  с  голубыми  глазами и простовато-добродушным  выражением  лица.  Сейчас, правда,  оно  было  заспанным,  но  эта  сонливость  быстро  проходила.  Молодой  человек  спустил  ноги  с  полатей,  протер  глаза  и  улыбаясь  проговорил:

- Василь  Иваныч,  приехал  никак!  Быстро ж  ты  обернулся.

- Я те  приеду,  обезьян ты австрийский! Час прошел,  как  я  уехал,  а  ты, Петро,  уж полбутыля  приговорил, пес!

- Да не, Василь Иваныч, это разведчика  белого привели, в полон взяли, - ничуть не смущаясь отвечал  Петька, - Стали допрос  вести,  тот  ни  гу-гу, молчит.  Хотели  штаны  снять  да  плетей  всыпать,  а  потом  просто  налили  ему пару  стаканов,  ну он  и  разговорился.

- А не врешь, голуба?  А  то  тебе  сбрехать  как  два  пальца…- Чапай покачал  головой.

- Василь  Иваныч, - Петька  даже  подпрыгнул, - Хоть  я  и  коммунист,  но  вот  те  крест!

- Хм, добро, теперь  верю. – Чапай наконец улыбнулся, - Ну  и  много  он  рассказал?

- Да  какой  там! – Петька огорченно  махнул  рукой, - Тройку  анекдотов  всего  и  те  про  нас.  Из  них только  один  свежий.  Потом  расскажу. Обхохочешься.

-  Надо  было  хоть  «Яблочко»  спеть  заставить  или  гопака  сплясать.

-  Да  у  него  голосина,  как  у  тебя  с  перепоя,  к  тому  ж  одноногий  он, зараза!  Ну, мы  со  злости  его  и  расстреляли.

- Что? – вскипел Чапаев и грохнул кулаком по столу, - Как вы могли убить калеку? Душегубы!

-  Да  мы  тухлыми яйцами  его расстреляли!  Что ж мы, изверги? Яйцами  да  помидорами.  Хоть  и  на  протезе,  но  лихо  тикал,  беляк!

- Ладно! – Чапай  махнул  рукой, - Давай  стопарь,  вражина,  и  привяжи  моего  коня.

- Да  чего  там,  авось  привяжет  кто-нибудь  из  наших.  А  нет,  так  и  он  сам  сумеет.  Не  в  первый  раз, - Петька  тоже  махнул  рукой, - А  стопарь  сейчас  будет.

Петька  полез  в  ведро  с  углем,  стоявшее  у  печки  и  достал  оттуда  граненый  стакан.  Он  подул  в  него,  протер  пальцем  и  поставил  на  стол.

- Наливай! – потребовал  Чапаев, придвигаясь ближе к столу.

Петька  наполнил  стакан  до  половины,  но  Чапай  буркнул:

- Полный!

И  Петька  наполнил  тару  до  краев.

- Сколько  раз  те  говорить,  буржуев  ты  сын, не  скупись  на  родимую, - пробурчал  Чапай  и  опрокинул  стакан. 

Потом  он  закусил  куском  соленого  огурца  и  потребовал:

- Давай  картошку.

Петька  глотнул  пару  раз  из  бутыли  и  высыпал  на  стол  сырую картошку  из  большой  соломенной  корзины.

- Значит  так, - говорил  Чапай, смахнув  на  пол  пустые  миски  и  расставляя  на  освободившемся  месте  картофелины, – Здесь  были  мы, - он  поставил  в  ряд  пять  мелких картошек, - тут  были  белые, - на  столе  очутились  еще  четыре  картофелины  побольше  размером, - вот  тут  тачанки, - Чапай  расставил  оставшуюся  картошку  и  задумался.

- Василь  Иваныч, - предложил  Петька  с  интересом  наблюдавший  за  ним, - А  если  так? – и  он  передвинул  вперед  три  мелкие  картофелины.

- А  они  так,  так  и  вот  так, да? – Чапай  показал  как, - И  все,  мы  в  кольце.  Не  быть  тебе  полководцем,  Петька.  Наливай-ка  лучше. По-нашему  наливай, по-чапаевски!

Петька  достал  из  ведра  еще  один  стакан  и  две  рюмки  (по  размерам  немногим  меньше  стакана).  Он  наполнил  до  краев  оба  стакана  и  обе  рюмки.

- Ну,  давай,  Петро,  за  победу  революции! – провозгласил  тост  Чапай  и  выпил стакан.  Затем  он  схватил  рюмку  и  закончил: - И за товарища  Ленина! 

 Рюмка  опустела.

 Петька  согласно  кивнул  головой,  глаза  его  сверкнули,  он  одним  махом  опустошил  стакан  и  запил  его  рюмкой.  После  чего  они  с  Чапаевым  одним  одинаковым  движением  занюхали  тост  каждый  своим  левым  рукавом  гимнастерки.

- Так  вот,  какой  у  нас  теперь будет генеральный  план  сражения, - пять  секунд  спустя  продолжил  Чапай  и  разложил  картошку  кучками, - Расположение наше будет вот такое, с этой стороны будет конница, а тут солдаты. Белые стоят здесь. Мы,  значит,  будем  бить  отсюда,  а  белые…

  Он  не  договорил,  потому  что  появился  часовой  и  доложил:

- Дивизионный  комиссар  Фурманов  просит…

- Кто  просит,  чего  просит? – недоуменно  вскинулся  Чапаев.

- Фурманов  просит, - начал  объяснять  часовой, - Комиссар  в общем  просит.

- Чего просит?

- Просит  эта…  как  ее…  эта…  ади… адиенсу  просит, - часовой  облегченно  вздохнул.

Чапай  непонимающе  посмотрел  на Петьку.

- А-ауди-диенции? – догадался  Петька  с  трудом  произнося  длинное  слово, - Это,  значит,  встретиться  хочет.  Я  когда  у  своего  барина  Сергеева  конюхом служил,  тот  часто  так  говаривал.

- А, - Чапай  расслабился, - Ясно. А где  встретиться,  когда встретиться,  в  каком  месте? Он не сказал?  Или  он  пакет  передал?

- Какой  пакет, ничего он не передавал, - часовой  развел  руками, - А  встретиться он  сейчас  хочет, он  на  крыльце  ждет.

- Он  приехал  что  ли?  Что  ж  ты,  гусь,  сразу  не  сказал! – Чапай  вскочил  с  табурета, - Вот  черт,  будет  теперь  на  орехи.  Ладно, Петро,  пойдем  встречать  гостя.

  И  Чапай,  отодвинув  часового,  вышел  в  сени.  Петька  юркнул  следом. 

  В  сенях  им  попалась  симпатичная  дородная  женщина с  кастрюлей  и  глиняным  горшком  с  молоком. Это  была  Анна Мясникова  из  пулеметной  роты.  Но  все  в  дивизии называли  ее просто  Анка-пулеметчица. 

  Когда  она,  покраснев,  проходила  мимо,  Чапай  потрепал  ее за  румяную  щечку,  а  Петька  подмигнул  и  ущипнул  за  локоть.

  Они  вышли  на  крыльцо,  где  их  встретил  высокий  молодой  человек  лет  тридцати  с  загоревшим  лицом  и  синими  глазами.  Одет  он  был  в  комсомольскую  юнг-штурмовку цвета  хаки  и  кожаную  куртку,  которую  в  те  времена  носили  все  комиссары.  На  голове  его  красовалась  новенькая  фуражка  с  красной  звездой,  а  на боку  в  деревянной  кобуре  висел  маузер.

- Ну  здравствуй,  здравствуй, - улыбаясь приветствовал  его  Чапай.

- Здорово, комдив, - ответил  тот  и  они  обнялись.

- Здорово, братан, - в  свою  очередь    Петька  развел  руки  и  приготовился  обниматься.

-  Да  пошел  ты, - ответил  Фурманов,  отталкивая  его, - Тамбовский волк  тебе  братан,  алкаш!

- Кто  алкаш? – обиделся  Петька, - Вон  Чапай  давеча  один  два  штофа  самогона  спотребил  и  ничего,  стоит.  А  я  только  один  стакан  принял  и  уже  алкаш.

- Конечно,  алкаш, - Чапай   поддержал  Фурманова, - А  насчет  двух  штофов  ты,  пес  брешешь,  там  и  одного  не  было.  И  вообще  ничего  не  было.  Ясно?  Да  ну  ладно,  пойдем  в  избу.

  И  Чапай,  на  правах  хозяина  пропустил  вперед  Фурманова.  Когда  тот  скрылся  в  сенях,  Чапай  погрозил  Петьке  кулаком  и  прошипел:

- Запорю!  В  дозор  пойдешь.

Чапай  скрылся  в  избе,  а  за  ним,  чуть  помедлив,  поплелся  понурый  Петька.

  Когда  они  вошли  в  комнату,  там  уже  вовсю  хозяйничала  Анка.  Она  убрала  со  стола  грязную  посуду  и все  что  там  находилось  и  поставила  в  середину  большую     накрытую  крышкой  кастрюлю,  банку  с  солью  и  горшок  с  маслом.

- Садитесь  вечерять, - пригласила  она.

- А где...? – Чапай  посмотрел  на  стол,  под  стол  и  заглянул  в  корзину.

Анка  поняла  его  по-своему  и  улыбаясь  водрузила  на  стол  литровую  бутыль  и  миску  с  солеными  огурцами.

- Да не то, - отмахнулся  Чапай, - хотя  пусть…  Где  это…  Что  ты  тут  настряпала?

- Картошку, - ответила  Анка.

- Что? – возопил  Чапай  и  приподняв  крышку  заглянул  в  кастрюлю, - Ах  ты   мадам  стоеросовая, барышня  огородная!  Ты  ж  весь  наш  план  завтрашнего наступления  в  пюре  превратила!

  И  огорошенный  Чапай  плюхнулся  на  табурет.

 Жанат