Гуд бай, РФ

                                     Гуд-бай, РФ

- You must know, little Russian pigs: America won the victory over Germany, Italy, Japan and saved all the world.

Учитель-эстонец подошёл к картеи показал классу бугристую в лопатках спину, засыпанные перхотью плечи и широкий зад, который значительную часть урока заставлял повизгивать старый, ещё советский стул.

- А как же Сталинградская битва? – осторожно спросил спину Иванов-13.

Учитель дёрнулся всем телом, как ударенный шлагбаумом.

- American! American language!

- How же Stalingrad? – повторил храбрый ученик.

Класс умер.

- It is Russian propaganda! American army defeat Gitler near the village of Munkhen! America killed two … no, three hungred enemies and won the victory over Germany, Italy, Japan. Russia helped to Gitler!

В классе захихикали над Ивановым-13, а тот покрутил пальцем у мягкого места, что означало: тупой, как задница.

- Look at this map! – встряхнула всех команда учителя.

Подчинился каждый: вчера впервые за пять лет со дня Большой Измены в школу завезли наглядные пособия. Старые же, советско-российские, давно сожгли возле мусорного ящика при всеобщем ликовании учеников.

Эстонец вооружился тяжёлой указкой, оба конца которой были одинаково толстыми, и ткнул в середину карты:

• Am-me-rica!

Он причмокнул от восхищения, замер на три секунды, потом мысленно вернулся из-за океана и сочувственно сделал рукой круг:

- The other countries…                

- Ну, и кролик! – присвистнул с первой парты Иванов-1 и тут же получил палкой-указкой по голове.

- This map made in Эстляндь! My country! America permits to Эстлянд to have one factory! It is the great honour! Russian pig do not may laugh! Speak the main friends of America!

Почёсывая шишку, Иванов-1 встал с места и, не поднимая головы (в глазах стояли слёзы боли) заученно оттараторил:

- The main friends of America: Эстляндь, Латляндь, Литляндь, Полляндь, Укроляндь, Японоляндь and the others states.

Однако учителю этого показалось мало.

1

- Speak the main enemies of America!

- The main enemies of America: Северная Россия, Китай, Иран, Сербия…

Не жалея учебного времени, учитель продолжал заниматься одним учеником:

- What is Русляндь?!

Иванов-1, который уже несколько раз услышал в свой адрес слово «предатель», промолчал.

- What is Русляндь?!!– грянул эстонец так, что, если бы в окнах были стёкла, они бы вылетели. Зато присевший на карниз воробей – явно не фрэнд Америки – этим грозным окриком был сражён наповал и вместо полёта свалился со второго этажа на землю и помер от разрыва барабанных перепонок.

Ученик вздрогнул и тихо забубнил хорошо вызубренный, но нелюбимый урок:

- Русляндь is the democratic country. 5 years ago Russian people headed by the future president Demjanov revolt against dictator Putin and won the victory. Bad Russian people left to the North.

- Sit down, Russian porosjonok…

Учитель снова подошёл к карте. Она действительно походила на кролика, и ученику досталось вовсе не за то, что он обознался. Два вытянутых контура без острых углов – один красный, другой бордовый – занимали едва ли не всё пространство, почти не оставляя места для голубого фона морей. Внизу «уши» сходились к большому жёлтому кругу – «мордочке». Однако шёл урок американской истории, а не рисования, и только детское воображение могло заменить страны и континенты всякими там кроликами.

- You must know this map very well! – обозначился учитель, но никого не смутил заданием: карта была довольно проста, и он объяснил её в какие-то полминуты.

- Ам-мерикэ, - обвёл он левое, красное «ухо» и несколько секунд присматривался. Не сумев разглядеть Манхеттен, продолжил.

- Ингляндь, - указка показала на бородавку в верхней части Америки и скользнула вниз по узкой голубенькой полоске вплоть до жёлтого пятна. – Австраляндь.

Половина учеников занялась перерисовыванием, остальные переглядывались и пожимали плечами: пять лет назад они видели совсемдругие изображения мира.

Эстонец перенёс своё тело пингвина на другую сторону карты и приступил к

 2

комментарию правого «уха». Теперь он стал присматриваться к надписям: очевидно, эта часть «кролика» была ему малознакома.

Верхушку бордового контура он назвал Europe и Asia. Затем перевёл свою боевую указку ниже и пояснил по слогам:

- Af-ri-ca!

- Sir! – поднял руку Иванов-14.

- Yes?

- Where is your state Эстляндь?

Класс поднял головы от старых обоев, которые заменяли тетради, посмотрел с любопытством на учителя.

- Sit down… - тот и сам «отситдаунил», глянул на свои облезлые механические часы – такие в деревне были лишь у троих – и с улыбкой пояснил, в виде милости переходя на русский.

- Your must know:  пять лет тому обрат-тно весь мир подчиняйся Ам-мерика. На защ-щита демократия ам-мерикан армий вошла во все лэнд, и гран-ницы больше не быть.

- May I continue?  - затряс рукой Иванов-20, явно добиваясь оценки, точнее, картофелины, которую давали в конце учебного дня за прилежание.

- Speak.

Поправляя пояс на телогрейке без пуговиц, старательный ученик подскочил с места, почесал о парту голой пяткой и затараторил на правильном английском: «Все страны мира добровольно и радостно вошли в состав Америки, потому что хотели стать очень демократическими! И только в Сербии, Китае, Армении и некоторых других странах ещё сопротивляются мелкие отряды партизан и не впускают доблестные американские войска на свои территории! Российская Федерация распалась на демократическую Русляндь и партизанскую северную Россию, которая…

- Stop, stop! – мягко перебил учитель, который во время бойкого ответа решал, сколько раз ударит палкой ухмыляющегося Иванова-13, но тут тётя Марина начала бить в свою старую кастрюлю, что означало конец урока.

Все встали. Учитель торжественно приподнялся, подтянул живот и зад в район подмышек.

• Let's begin!

Класс хором грянул гимн США, и через пару минут, смяв концовку, выскочил на перемену.

3                                                           

                                                         ***

   В туалете, исписанном русскими и американскими матами – примерно пятьдесят на пятьдесят–Иванов-13 и Иванов-26 поставили Иванова-14 на шухер и достали самосад.

   - Мальборо, - сказал тринадцатый.

   - А в Раю, говорят, уже почти никто не курит.

   - А он нам светит?.. Я этого толстозадого застрелю из рогатки. Лучше в концлагере шишки заготавливать, чем слушать эту фигню…про Хренляндию…

   - Слушай, карта-«кролик» меня реально добила!.. Как он её ещё не расцеловал!.. Не, сейчас, наверное, целует, пока один в классе!..

   Пацаны негромко рассмеялись и, наконец, выбив кресалом искру, зажгли от сухой травы самокрутку.

   - Витька, урод, в туалет не заходит. Я его убью за эту «партизанскую Россию». Предатель…

   - Все мы здесь предатели, - возразил другу Иванов-26 и начал осторожно курить.

   - Где газету раздобыл? Полосатые за них арестовывают…

   - Какал я на полосатых… Это не газета: календарь. Знаешь, что такое календарь?

   - Я знаю! – обернулся Иванов-14. – Помню, в детстве у нас на кухне висел.

   - Ты врагов паси, а не трепись! – оборвали его, но тут же подобрели и предложили:

   - Курить будешь?

   - Не-а. Ещё привыкну. В Рай не попаду. Когда нас простят, там уже все завяжут с куревом.

   - А кем был твой батя пять лет назад?..Мой и не мечтает о прощении…

   - Папа был генералом МЧС.

 4

   - Поня-атно, - протянул Иванов-13. – Нечего было воровать. А мой работал крупной шишкой в Пенсионном фонде. У нас под Москвой была большущая вилла в три этажа. В каждой комнате – плазма. В гараже две тачки – джип и микроавтобус. Я в три года уже в Турции побывал, а в пять – в Чехии…

   - Чехляндии… - усмехнулся двадцать шестой, наклоняясь и выпуская табачный дым в пол.- Лучше бы мы на Валаам ездили…

   - Колян, если ты не в классе скажешь при мне хоть одно американское слово, я… мы с тобой больше не корефаны! Понял?!

   - А сам.

   - Что «сам»?!

   - «Джип», «вилла»…

   - Мой батя не был изменником! Нас сюда по ошибке отправили! Ясно тебе?!

   - По ошибке виллу отгрохали, по ошибке кучу машин накупили… На, докуривай рашен сигарет и плачь по тому, что было в детстве, когда Эстляндь даже не все эстляндцы знали…                              

   Двадцать шестой осторожно передал самокрутку.

 - Сейчас в эстляндских школах, наверное, называют свою страну Ам-мерик-кой. Пятьдесят первым штатом…

   - Ребята, вы всё?! – четырнадцатый скинул телогрейку на ветку дерева и начал развязывать верёвку штанов.

   - О, Господи! Опять?! – в один голос удивились друзья.

   - Американцы ж приказали все яблоки сдавать. Ну, я и припрятал десяток зелёных. Похоже, они так и не дозрели…

   - Эти гады полосатые скоро и морковку со свёклой будут забирать. Картошку половинят, рожь половинят, мясо и молоко всё мимо нас уходит…

   - Я за пять лет только один раз мясо ел. Два года назад батя в поле зашиб барсука. Спрятал, потом ночью сходил незаметно… А блины у нас только по праздникам, и то, если за хороший труд выдадут бутылку масла и яйцо…

   5

   - По каким праздникам? – усмехнулся тринадцатый. – Хренляндским или старым, русским?                      

   - Наша семья теперь только дни рождения отмечает. Ну, и Пасху с Рождеством, конечно. Как все – втихушку.

   - А моего деда забрали в концлаг за то, что выпил на Троицу! – подал голос  с толчка Иванов-14. - Он объяснял полосатым, что у него правнук родился накануне. Бесполезно. Теперь в тайге…

   - Знаем мы про твоего деда. Не один он ТАМ. Не надо было отрекаться. Сказал бы, что православный и ненавидит оккупантов, Райские, может, его бы к себе забрали...

   - Не забрали бы, - возразил Иванов-26 тринадцатому. – У него сын – бывший глава крупного города, Серёгин дядька. Таких никогда не простят…

   - А при чём тут дед?

   - При том, что за грехи детей тоже расплачиваются. Не только за свои собственные. Вот четырнадцатый, Серёга без штанов, ещё свалит когда-нибудь из Русляндии, а дед его так и помрёт в тайге. От тигров или укроляндцев…

   - Да какая там тайга?.. - заступился за родственника Иванов-14, одеваясь. – Говорят, уже все сопки до самого Хабаровска голые. Весь лес в Японию да в Америку вывезли. А вместо шишек наши зеки какие-то коренья собирают. Полосатые из них лекарства делают, что ли…

   - Какие лекарства?

   - Не знаю. Может, от обжорства. На них теперь весь мир работает…

   - Не весь. Кто захотел задницу лизать, того присоединили… Так, Колян, «спички» хорошенько заханырь: тичеры постоянно обыскивают школу и территорию. Боятся, что мы танк построим.

   - Сорок третьего ж выгнали. Из второго класса. Дурак, нашёл в земле ржавую трубку, сказал, что сделает самопал…

   - Дурак, - согласился тринадцатый, - стукачей хватает… Всё, побежали на урок. Какой там следующий?

6

   - Будто не знаешь: «Биографии суперменов». Сегодня -  жизнь и подвиги завоевателя Вьетнама, вечного  сенатора Джона Макклейна.            

- А мне больше нравится урок «Насекомые Америки»! – Сергей первым запрыгал к школе: осенний асфальт, точнее, его остатки, уже сильно холодил голые пятки.

   Иванов-13 и Иванов-26, у которых на ногах ещё сохранилось какое-то подобие обуви, перевязанное проволокой, двинулись следом не торопясь, явно равняясь один на другого: учёба была ненавистна обоим в равной степени. Им оставался третий, последний, год, и хотя здесь, в захолустной дальневосточной деревне, у выпускников школы был выбор не более чем в пять профессий, они мечтали поскорее получить карточку об образовании и не слышать по сто раз на дню: «You must know, Russian pigs…»

                                                          ***

                                                      Доклад

полковнику  А. Н. Бопкинсу ,

руководителю отдела СССР Агенства Национальной Безопасности Соединённых Штатов Америки, лучшей страны мира, лидера планеты Земля и всей солнечной системы, супервеликой державы, раскинувшейся на берегах трёх океанов, давшей миру свободу, все научные изобретения и величайшие культурные достижения, а также демократию, миротворческие операции, санкции, толерантность, ку-клукс-клан, информационные технологии, закон кольта, смартфоны-айфоны-айпады-юпады-випады-зэйпады, мирную бомбардировку Хиросимы, Нагасаки, Дрездена, первый полёт в космос, на Луну и на Меркурий, Селиконовую долину, нежный напалм Вьетнама, оранжевые апельсины Флориды, убийство президентов – своих и остальных, Ниагарский водопад, 2000 государственных переворотов, снега Аляски, моржей, бизонов, медведей гризли и бабочек буа-чён с размахом крыльев 2 м.

   Сэр, сообщаю вам итоги своей годичной работы в 4-м секторе т.н. «Русляндии».

7                                                      

1. Аппаратура, завезённая через порт Владивосток, для прослушивания мобильных телефонов и просматривания интернет-сообщений по-прежнему мной не используется и находится в порту (склад №16). Причина: пять лет назад все телефоны и компьютеры, включая музейные экспонаты, были изъяты у местного населения нашими оккупационными войсками и наёмными жандармами.
2. Контроль за умонастроениями населения во вверенном мне 4 секторе через СМИ также оказался невозможен по причине полного отсутствия в «Русляндии» каких-либо СМИ. Однако, сэр, оправдывая Ваше доверие и свой диплом выпускника-отличника Шпионской школы АНБ им. Э.Сноудена, я обнаружил местное средство публичного выражения мыслей и настроений. Им оказались надписи на стенах, заборах, в туалетах и прочих, не контролируемых коммунальными службами местах. Кстати, коммунальные службы в «Русляндии» вообще ничего не контролируют по причине их отсутствия. Привожу анализ вышеуказанных надписей, обнаруженных мною в 98 местах сектора 4.

1. Уравнение с иксом и игреком – 854 шт.
2. «Янки – козлы!» - 853 шт.
3. «Янки, go home!» - 420 шт.
4. «Здесь был Вася» - 314 шт.
5. «Слава России!» - 302 шт.

      Менее популярны следующие надписи: «Янки – пидоры», «Колька спит с Машкой», «Русляндия – отстой», «Путин – наш президент», «Че Гевара – это круто», «Куплю хорошие кирзовые сапоги. Спросить Федота» и т.д. по убывающей.

1. Сэр, мною также использовано такое старое, но надёжное средство контроля за настроениями оккупированного населения, как доносы местных агентов. Привожу Вам два итоговых отчёта наиболее надёжных агентов – Иванова-145 и Иванова-541.
2.  

«Гражданин главный американский шпион. Насчёт мыслей и настроений русхляндского населения довожу, что. Зимой оно хреновое, летом – получше, особенно когда грибы и ягоды. Вот взять моего соседа Мишку. Извиняюсь, Иванова-541. Ругает. И ругает, падла, всех: меня (о чём прошу серьёзно и строго разобраться), тёщу (точно, баба вредная), паршивую жизнь (а с америкосами она, в натуре, паршивая) и вас,

   8

 американцев (за что, конечно, Мишку надо серьёзно вплоть до зоны). А так, вообще, ничего, народ терпит. А чё тут предъявишь: заслужили. Не надо было Родину кидать. Прокидались фраера. Писал Иванов-145. А следующий раз дадите заместо бумаги кору берёзы – будете сами царапать».

Иванов-541:

«Ваше превосходительство, Великий Американский Офицер и Представитель Великой Америки, лучшей страны мира, супервеликой державы, лидера планеты Земля и её окрестностей. В течение календарного года по позавчерашний день (а два дня сочиняю данный отчёт) я внимательно наблюдал по Вашему Великому Приказанию за чувствами и настроениями местного русляндского населения – как коренного, так и сосланного с разных мест бывшей РФ. Вывод: настроения хреновые. Проанализирую причины, дабы в будущем отношение к Великим Американцам, пришедшим с Демократической Миссией на нашу недостойную их Сапога землю, улучшилось до позитивного. 1.Еды нет. 2. Одежды нет. 3. Работа тяжёлая и оплачивается трудоднями. 4. Перспектив вернуться в Россию нет. 5. Наёмники нас унижают. 6. Никто не понимает, почему с нами так обращается Великая Америка, в пользу которой мы изменили 5 лет назад своей бывшей родине РФ. Проанализирую также возможные пути решения проблемы. 1.Увеличить продуктовые нормы хотя бы на 15 % и разрешить питаться пшеничным хлебом и (минимум 1 раз в неделю) молоком. 2. Выдавать одежду не на 3 года, а на 2,5 (по возможности даже на 2). 3…»

   Далее, сэр, следует список просьб из 49 пунктов, приводить который полностью считаю нецелесообразным. Обращает на себя внимание только просьба №48: «Иванова-145 предлагаю арестовать. Всей деревне известно, что он Американский, то есть Ваш, шпион, а ведёт себя неподобающе: делает похабные намёки моей жене, ругает мою тёщу (впрочем, она в самом деле женщина вредная) и публично называет меня «американским жополизом».

P.S. Сэр, отчёты прочих агентов, на мой взгляд, ничего существенного к анализу умонастроений населения т.н. «Русляндии» не добавляют.

4.) Уважаемый сэр, осмелюсь высказать мнение, что 4 сектор квазигосударства «Демократическая Республика Русляндия», контролировать который Вы поставили меня, не представляет опасности для нашей Великой

   9

Страны. Я отлично помню Ваше предупреждение о том, что «от этих русских можно ожидать чего угодно», однако в течение года наблюдаю пассивность, подавленность и самоуничижение «русляндцев». Их политическая культура – нулевая, а жизненная энергия тратится на доносительство, воровство, склоки и тайное приготовление спиртосодержащих жидкостей из коры деревьев, куриного помёта и травы лебеды. Данные выводы позволяют мне, сэр, просить Вас о переводе хотя бы в Восточную Европу или в Южную Азию (если есть возможность – в страну Карибского бассейна). Уверяю Вас, что опыт общения с русскими позволит мне наладить действенный контроль над любым населением, пусть даже диким африканским племенем.

   Также, сэр, прошу Вас поддержать моё ходатайство об улучшении снабжения. Здесь я практически не ем мяса, фруктов и бобов, т.к. наёмники-поляки чрезмерно старательно выполняют инструкции о переправке всех колхозных и личных продуктов в США и не считаются с моим статусом. Также наш отдел снабжения 1 год назад выдал мне комплект одежды, в который вошли бельё, бейсболка, шорты, кроссовки, лёгкие летние брюки, пара рубашек и солнцезащитный крем. Однако в данной местности 8 месяцев длится зима, а в остальное время – сезон дождей, и я вынужден был купить за свой счёт у местных то, что на их языке называют «фуфайка» и «катанки». Однажды польские наёмники из жандармерии приняли меня в такой одежде  за местного и жестоко избили. Не помогло и то, что я афро-американец.

   Сэр, я не имею душевой кабинки и использую жуткое местное устройство «Таз-зик». Здесь нет интернета и телевидения, из-за чего в течение года я пребываю в информационном вакууме и теряю профессионализм. У меня нет возможности позвонить родственникам в Огайо. Для данного доклада Вам, сэр, я использовал последний конверт и т.о. теряю возможность дать о себе знать как по служебной линии, так и родителям. Папа с мамой могут подумать, что я погиб, и заболеть. Поляки и эстонцы, поставленные присматривать за русляндцами, ежедневно пишут мне по 30-35 ходатайств о получении американского гражданства и досаждают визитами, мешая работать на благо нашей Великой Америки. Сэр, у меня в первый день пребывания здесь украли бумажник, пистолет, зажигалку и электробритву. Мне пришлось бросить курить, моя борода за год выросла до 180 мм, какие-то маленькие местные животные смеют ползать по мне и не боятся угроз ареста. Мальчишки дразнят меня «Мазаем» и стреляют камнями из неогнестрельного оружия «Рогатка». Агенты Иванов-145 и Иванов-541 будят

 10

по ночам и требуют арестовать друг друга и тёщу Иванова-541-го. Иногда они сходятся на моей квартире и дерутся до утра. Служанка из местных не убирается в моих комнатах уже 2 месяца и требует жевательную резинку и гамбургер. Её дочка шести лет смотрит на меня чистыми голубыми глазами и напевает: «Happy end to you, dear Michel…»

   Сэр, умоляю, заберите меня отсюда, иначе я сойду с ума или перейду в православие.

Число. Подпись.

                                                      ***

   Ни второго, ни остальных уроков в этот день в школе не было.

   Бригадир Иванов-222 проснулся минут за десять до сирены и с ненавистью посмотрел на тёмное, хмурое утро, которое с ненавистью глянуло на него сквозь мутные стёкла окна. «Господи, - подумал бригадир,- опять эта картошка… Ну, жрали бы проклятые янки свою трансгенную, так нет же, подавай им  «экологически чистый продукт дружественной Русляндии». Вот и пашет всё Приморье на картофельных плантациях, как негры когда-то на сахарном тростнике. Хорошо устроились полосатые: поляки гоняют рабов на работы, украинцы забирают «ленивых москалей» в концлагеря, сами американцы ничего не делают, только жрут: русляндскую картошку, канадскую пшеницу, немецкие овощи да аравийскую нефть… А эстонцы три года вдалбливают нашим детям и внукам слова американского гимна…»

   Рядом перевернулась с боку на бок жена, и Иванов едва не стукнул её от злости на Америку. Тут же вспомнил вчерашнюю задумку: «Пожалуюсь коменданту Попчеку на нехватку рабочей силы, пусть отправляет на поля школьников. И нам будет легче, и дети обрадуются хоть какой-то свободе. А то сын каждый день приходит с новыми шишками на голове от учительской указки. Демократия, оханый бабай… Думаю, Попчек согласится: завтра этот хренов «праздник», единственный день в году, когда можно не работать, так что этим уродам самим захочется, чтоб урожай ушёл на Владивосток без задержек… Если он вообще существует, «свободный порт Владивосток». А то может, только причалы остались, чтоб вывозить всё в Штаты…»

 11

   «Господи, пять лет безвылазно в этой деревне, - продолжил размышления 222-й после того, как встал и ополоснул лицо ледяной водой из рукомойника.- Даже в ближайшем Спасске ни разу не был. Бессрочный комендантский час и запрет на передвижение… Неужели я когда-то прохаживался по улицам Парижа и пил вино или пиво, где вздумается?.. Интересно, Париж тоже заняли полосатые? Надо спросить у Толика: он с поляками корефанится, вместе продукты налево толкают…»

   Жена повернулась на спину и тревожно подняла голову:

   - Уже гудело?!

   - Не гудело!.. Лежи ещё минуты три! Гудело ей…

   - Лучше встану. А ну, как не успеем зажечь свечку, полоснут очередью по окнам, как Ивановой-195-ой…тьфу, Лебедевым.

   - Не полоснут. Я ж бригадир.

   - Вспомни ещё «Почётного строителя» и орден «За заслуги перед Отечеством»… Да домик в Болгарии… Тогда точно не станут стрелять.

   Иванов хотел было ответить на колкость жены тем же, но при тусклом утреннем свете разглядел многочисленные следы штопки на её ночной рубашке и промолчал. «Ещё и нитки находит… -горько подумалось ему. – И это женщина, которая три дня подряд ходила в Лувр и всякий раз платила по сто пятьдесят евро. А потом купила себе бриллиантовое кольцо ценою в три мои взятки за отведение участков под строительство… Взятки, взятки… Анекдот: когда читал в газетах, что взятки погубят страну, посмеивался. А теперь все поверили, смеяться некому».

   Он надел телогрейку, привычными движениями прошёл на кухню, выбил кресалом огонь на железке у печки, зажёг пук соломы, от него свечку и пристроил её на подоконнике. В эту же секунду на всё село раздался звук сирены, и вскоре два бронетранспортёра начали объезд улиц: те, кто не вставал в 6.00 на работы, жестоко карались.

   Иванов-222 достал из потаённого места, известного только ему, ключ, открыл замок в сейфе, который – прячась от воров – стоял в тёмной нише между кухней и спальней,- и достал миску с остатками вчерашней стряпни. Пять оладий из ржаной муки. Пахнут так, что ловил бы запах и, смяв в

     12

комок, с наслаждением проглотил. К ним сушёный шиповник в трёхлитровой банке. Иванов заварил «чай», сразу на всю семью, и начал решать вторую производственную задачу нового дня. Первую – убрать картошку с помощью школьников – он уже решил и успешно, поэтому посчитал, что имеет право на премиальную оладью. Правда, и в другие дни он выделял себе на завтрак чуть больше пищи, так как считал, что сын в школе и жена на пошивке мешков тратят меньше калорий, чем он, бригадир картофелеводов. Итак, ему – три оладий, им – по одной.

   Иванов осторожно положил три штуки в стопку, полюбовался. В спальне жена заскрипела несмазанной дверцей шифоньера, убирая одеяло и подушки, громко и тяжело вздохнула. «Из-за этого «всё включено» она больше объедалась, чем купалась… - обиженно подумал бригадир. – Ещё и на экскурсиях постоянно что-то покупала. И пила, пила… Минералку, соки, кока-колу, пиво… Хватит ей одной штуки».

   - Уже вставать?! – донеслось из другой комнаты.

   Голос сына показался Иванову таким жалобным, что выделенная наследнику одна оладья извлекла из себя вместе с запахом грубость: «Виктор Сергеевич Миньков, ты жмот!» Бригадир вспомнил, как, два-три раза в год мотаясь за границу, он почти всегда оставлял сына у тёщи. Чтоб не мешал развлекаться и целые вечера проводить в ресторанах. Вспомнил и то, что из этих двух-трёх ежегодных поездок одна была якобы командировкой и он возил на отдых уже не супругу, а Свету, потом Веронику. Естественно, сына тоже не брал.

   Иванов-222 отложил из своей кучки одну оладью: «Пусть ему будет две. Или поделят по полторы. Мне меньше двух – никак. План по картошке не выполним – меня в концлагерь. Семье ещё хуже будет. К тому же сегодня детей покормим на поле. В кухню подам заявку прямо с утра. Лишь бы Попчек согласился…»

                                                          ***

• …You must work very well! –закончил учитель свою краткую

напутственную речь и строгим взглядом припугнул тех школьников, которые раньше времени заулыбались от радости.

А улыбаться было чему. На сегодня они избавлялись от нудной учёбы в серых, пять лет не беленых кабинетах, с ветром из окон, на которых предшественники побили все стёкла. Избавлялись от тарелки кислого борща с «ленинградским» кусочком хлеба: на поле накормят, как взрослых работников. Но главное – не надо будет всю вторую половину дня сидеть в бывшем спортзале и «учиться профессии» - шить звёздно-полосатые трусы для американских солдат, когда невыполнение нормы грозило задержкой в школе и шитьём уже в ранних теперь осенних сумерках.

- Долой полосатые задницы, - громко шепнул Иванов-13.

- Хоть с мамой и папой наговорюсь, - мечтательно прибавил его приятель 26-й и весь растаял в улыбке, благо грозный учитель всех предметов уже убрался.

Вскоре подъехал транспорт – две телеги, и школа шумно расселась на слегка прикрытых картофельной ботвой досках. Лошадей все знали по кличкам и теперь в десяток голосов приветствовали каждую, будто они везли детвору не на работу дотемна, а на какую-нибудь учебную экскурсию «Природа любимого края». Иные скинули с себя телогрейки: солнце поднялось высоко, и потеплело.

Комендант села Ивановка Попчек лично сопровождал местную школу на БТРе. Свесив ноги внутрь машины и подставляя лицо свежему ветерку, он с усмешкой наблюдал за детьми: «Вот они, русские. Всего пять лет прошло, а тут уже средневековье. Когда-то в космос летали, а теперь три года учатся истории США, географии США, американскому языку и прочей чепухе и – работать. И где их Путин, который посмел повышать голос на Америку?.. Впрочем, Путин-то как раз жив-здоров. Снабженцы говорили, что Владимир вроде как Координатор неподчинившихся стран, всяких там китаев, армений, сербий. А здесь, в Русляндии,за фотографию Путина – концлагерь…»

Попчек прислушался. «…Вроде бы поют… Точно. Только не все, а возница, Иванов-114, бывший вице-губернатор. Здесь только два года. До этого работал на разрушении Транссиба. Надо послушать: не антиамериканские ли частушки?..

Ничего не разобрав, комендант поднял автомат к плечу и перекричал мотор БТРа:

- Эй, russian pigs, don't sing!

Дети испуганно оглянулись, и песня стихла. Точнее, притихла. В

   14

постоянной русской манере тихо сопротивляться Иванов-114 явно продолжал пение, потому что напряжённые лица малышей были повёрнуты к нему и никто не озирался по сторонам. А ведь детям настрого было запрещено демократическими американскими законами выходить за пределы населённых пунктов, так что даже окрестности этого села они знали только по рассказам родителей. Из тех, кто работал в полях.

«Это ещё что?.. – Попчек расширил глаза от изумления, будто увидел на обочине подводную лодку. – Плачут?.. Только что улыбались и пересмеивались, а теперь вдруг заплакали? И на обеих телегах? С чего вдруг?..» Он на всякий случай напрягся и сдвинул предохранитель, ожидая какого-нибудь бунта, но «эти странные русские» словно перестали замечать и оккупантов, и весёлое, доброе к ним солнышко, ушли в своё горе и плакали каждый сам себе, не стесняясь утирать слёзы.

«Может, сдох кто-нибудь от истощения?.. Так мне б доложили… Нет, видно, всё-таки от песни… Осознали, свиньи, что они теперь чужие на собственной земле. Пусть ещё радуются, что оккупационные войска состоят из поляков да латышей, а не самих американцев. Вот в концлагерях, где всем заправляют украинцы, русские мрут помногу. Ещё бы: корчевать тайгу под картофельные поля!.. Да, украинцы – это хуже овчарок. Даже наш губернатор штата Полляндь Крикачинский побаивается нового киевского губернатора Мороша: как бы не начал войну за галицкие земли. Комендант Петровок рассказывал, что украинцы всех своих учителей, профессоров, учёных упрятали в тюрьмы за ненадобностью, а в Русляндию послали тех, кто сидел в тюрьмах до этого…»

Попчек поймал себя на сочувствии русским и чуть не стрельнул от досады по детям в телеге. Вместо этого он вспомнил, как пять лет назад их, натовских солдат, высадили во Владивостоке для защиты молодой независимой республики в составе США Русляндии и приказали двигаться на север, пока не уткнутся в границу с остальной Россией: тогда никто ещё не знал, сколько Владимир выделил земли для своих изменников. Уткнулись они так, что и Попчек, и все, кто выжил в той мясорубке, будут вспоминать и вздрагивать до конца дней своих…

Въехали в село. Сразу наткнулись на группу наркоманов. Те сидели у разрушенного здания клуба, курили коноплю и улыбались. Рядом крутились бродячие собаки, неподалёку паслись овцы во главе с козлом.

Ковальски, долговязый познанец, убитый в следующем году картечью где-то в таёжных районах (по официальной версии, стрелял уссурийский тигр), выпрыгнул из «Хаммера» и с протянутой рукой пошёл к местным.

- Привет, российские освобождённые братья! Мы принесли вам демократию и свободу! Вы должны громко и пронзительно радоваться! Давайте вместе выкурим ваш косяк в знак дружбы и братства!Всё было сказано на хорошем русском. Их, поляков, чехов, венгров перед переброской в Россию заставили сдать зачёт по русскому языку. Кто знал тогда, что дядя Сэм заставит эту страну говорить по-английски, поляков переоденут в американскую форму, а флагом НАТО станет звёздно-полосатый? Да и нет теперь никакой НАТО: все армии мира подчиняются Пентагону. Кроме бунтовщиков. И вот Ковальски к ним с открытой душой, а они ему: «А на хер бы ты не потопал, рожа нерусская?» Зря онпредложил поделиться косяком. Наркоманы вскочили со ступенек, схватили камни и - по ним. Целый град камней. Двоих зашибли серьёзно, но не до смерти. Ему, Попчеку, разбили плечо и ухо. А у животных откуда появилась ненависть к иностранцам? Бросились а атаку, один пёс прокусил колесо «Хаммеру», козёл проткнул дверь… Ковальски, которого пинали двое, конечно, скомандовал огонь. Расстреляли всю банду, включая овечек. И вдруг наступила мёртвая тишина… Вовсе не потому, что бой прекратился, а стонать было некому, кроме лейтенанта. Нет, ведь за пару минут до этого тявкали собаки, кричали петухи, бренчали где-то велосипеды и слышались детские голоса. Всё это стихло в один миг.

Взяли штурмом пустой, заброшенный клуб. Никого. Ближайший дом, другой – ни души. Где-то ещё стояла на плите горячая кастрюля, где-то валялось только что насыпанное курам зерно, но люди и скотина исчезли бесследно.

- Какой нецивилизованный народ, - разозлился Ковальски. – Как можно сбегать от демократии?

Он-то, чудак, всю дорогу вслух мечтал, как соберёт местныхи произнесёт с крыши машины зажигательную речь об американских ценностях. Даже фотографии гамбургера с собой вёз, чтоб показать этим дикарям. У которых, кстати, в каждом доме оказались компьютеры и DVD. И тогда этот великий пропагандист решает найти и образумить русский народ отдельно взятого села. Сели по машинам, изготовились к бою и поехали в другой конец деревни, где кривая глинистая дорога

  16

упиралась прямо в тайгу – осиновую рощу с деревьями в полобхвата. На

размокшем непонятно от чего – дождя не было – подъёме забуксовали.

Ковальски скомандовал: «Толкать!» и первым выскочил в заднему борту. Тут-то и началось светопреставление. Целый ливень дроби и пуль упал на них сразу с трёх сторон. Оказалось, русские заранее устроили засаду и даже полили водой дорогу. Четверо рухнули сразу. Их даже не стали подбирать. Попрыгали в машины, на пол – и прочь! Восемьдесят миль в час неслись по таким ухабам, что начали терять куски бронированной обшивки. И только наткнувшись на своих, рискнули остановиться. Так была установлена граница Русляндии и России. И теперь предатели целями днями роют руками картошку (инструменты им давать боятся), поют гимн США и при полном отсутствии денег и магазинов дерутся за новые телогрейки, которые им привозят раз в три года. Русским говорят, что одежду шьют на специальных фабриках их дочери, которых забирают из семей с семилетнего возраста. Но на самом деле девочек отправляют в армейские бордели или в Европу, в стриптизбары, а телогрейки шьют китайцы и контрабандой продают в Русляндию… Боже, Боже, эти американцы даже сейчас, когда захватили почти весь мир, не могут обойтись без китайцев. Воюют с нимии втихушку покупают у них одежду и обувь. А когда-то русские ездили за тряпками к ним, в Польшу. Да ещё в Турцию. Хорошо, что теперь нет ни Турции, ни вообще, всех этих арабов. Пятьдесят ядерных ракет, миротворческая операция «Счастье Востока» - и миллиарда самых беспокойных людишек, мусульман, как не бывало. На весь мир один флаг, один язык.

Попчек ласково погладил на рукаве нашивку «US army» и почувствовал прилив гордости, что его страна первой добровольно стала новым штатом Великой Америки. «Вот только язык я так и не выучил… Да и сдался он мне. Все польские солдаты Демократического Оккупационного корпуса, все коменданты сёл говорят по-польски или по-русски. А на американском пусть говорят русляндцы. В наказание. Завтра как раз годовщина их измены. И завтра надо будет дежурить лично и вдвое усилить патрули. А то местные пацаны опять напишут на комендатуре: «Слава Минину и Пожарскому!» и «Вы поляки или каканцы?!» Зато послезавтра можно будет прокатиться в штаб бригады, сходить в пивную, боулинг, поиграть на деньги. Там будет много таких же польских ребят, с которыми можно посудачить об американским гражданстве после выслуги определённого срока (пока неизвестно какого), о новостях из

дома, где белорусские партизаны угоняют с польской стороны к себе

в леса скот и технику. Мать писала: утром пошла кормить курей, а их – ни одной, и бумажка: «На шо тоби куры? Жри ножки Буша».

До обеденного перерыва оставалось около часа, и Попчек, дабы не тратить времени зря, приказал выдать детям и заодно всем русляндцам еду сейчас, а потом уже распределять школьников по полю. Построились, как обычно. Дети встали к родителям и даже взяли их за руки: соскучились. Исполнили-промычали американский гимн, после чего началась традиционная «хвалебица» - перед едой требовалось сто раз прокричать «Боже, храни Америку!», естественно, на американском языке. После этого каждый получал миску перловой каши, кружку кока-колы и луковицу.

Попчек ходил вдоль строя и громко считал по-русски. Конечно, побаивался, что свои же донесут коменданту сектора, но на английском языке он знал счёт только до десяти.

- Боже, храни...

- Один!

- Боже, храни…

- Два!

И так далее.

Он прекрасно видел, что больше половины картофелеводов на самом деле твердят что-то другое. Особенно изощрялись, судя по хитрым взглядам, русляндские дети, которые не были виноваты в том, что приходилось славить чужую страну. Но поляк никогда не передавал непокорных украинцам: и потому, что не хватало рабочих рук, и ещё потому, что его дед воевал против нацистов в Войске Польском – факт, который Попчек старательно скрывал во всех анкетах.

На 85-ом выкрике комендант почти оглох и скомандовал: «Stop!» Хватит с Великой Страны хвалебиц: зарплату польским солдатам 4 сектора задерживают уже три недели, и кое-кто их подчинённых советовал приостановить отгрузку картошки. Но это опасно. Если сей продукт не увозить сразу, все русские в деревне, несмотря на комендантский час, займутся воровством и наварят самогонки. Сами напьются, напоят поляков и начнут славянское братание против англо-

саксов, как в позапрошлом году. Была до 1991 года около их городка

советская войсковая часть. Раз ночью, рассказывал Попчеку отец, тоже Попчек, по узким улочкам с выключенными фарами прокрался русский танк. Поляки думали: передавит все дома. Изнутри вывалился офицер, купил у «братьев» канистру вина и кое-как заполз обратно в башню. Танк тихо развернулся и – на цыпочках обратно к своим. Местные тогда шутили: эти русские и до Нью-Йорка доедут – никто не заметит… Так что лучше не провоцировать и увозить урожай прямо с поля. Хоть здесь, в Русляндии, и живут отбросы нации – мошенники, взяточники и казнокрады – а менталитет тот же, от Ивана Грозного да Тараса Бульбы…

Попчек оглядел дожевавшие и застывшие по стойке смирно картофельные бригады, вдохнул воздуха, чтобы отдать команду «По работам», как вдруг случилось нечто совершенно неожидаемое: молодой солдат Гуска сорвал с плеча автомат, задрал ствол вверх и, никого не спросившись, пустил по небу длинную очередь.

- Спасайся!! – только и успел крикнуть комендант Попчек и первым рванул к БТРу.

Когда примчались остальные и попрыгали в люк вперёд головой, он потеснил подчинённых и глянул в смотровые щели. Русляндцы всё так же организованно стояли на месте, только посмеивались, а по полю носился и петлял толстый Гуска. Вдруг он высоко подпрыгнул и, осев, замер в позе какающего человека.

- Ну, что там? – спросили солдаты.

- Улетела. Вылезаем.

Когда подчинённые разошлись, сопровождая группы картофелекопателей, Попчек подошёл к парализованному Гуске.

- Ну, дурак, теперь понимаешь, что старших по званию нужно слушаться? – строго спросил он.

Новобранец быстро заморгал ресницами. Несколько слезинок выкатилось из его глаз, но ни говорить, ни двигаться он не мог.

- Ладно, не переживай. Через час ты придёшь в себя. А пока стой и вспоминай, что я тебе говорил неделю назад: над данной территорией часто пролетают туда-сюда тихолёты из России. И не дай Бог кто-нибудь посмеет их обстрелять. Сбить тихолёт невозможно. Сам видел, как девять F-16 атаковали и тут же упали на землю. Потому – делаем вид, что не видим врага и к оружию даже не прикасаемся. Всё ясно?

Солдат моргнул два раза и выпятил губы, силясь ответить.

- Ну, и клюв у тебя, Гуска. Ничего: я два раза был в «русском

параличе», один раз- с целым гарнизоном. Жить будешь…

Попчек легонько похлопал скрюченного парня по спине, не удержался от усмешки и пошёл обратно к БТРу, решая по пути, что делать дальше: остаться до вечера на поле или вернуться в село, доверив надзор за работниками сержанту. Но тут с бугра в паре километров от них донеслись крики и показалась ещё какая-то телега. В Ивановке имелась только одна пара лошадей, и Попчек с досадой сделал единственно возможный вывод: предпраздничный объезд населённых пунктов совершал сам президент Демократической Республики Русляндии Демьянов.

- Чёрт несёт этого дурака! – расстроился по-русски ещё один человек – бригадир Иванов-222. – Сейчас выполним план, как же!..

- Ху… Хау ду ю ду, дие земляки! – заорал Демьянов издали. – Жителей демократической Русляндии приветствуя я, первый президент демократической Русляндии!

Он замахал руками, сзывая людей посмотреть на себя. Приветственно поднял кнутик кучер Петька Порошенко. Форейтор Мишка Саакашвили в ливрее – советском армейском кителе со значком «Воин-спортсмен» - начал с запяток коляски посылать воздушные поцелуи.

- Опять приехали пьяные и голодные… - констатировал 222-й. –Будут, дармоеды, клянчить жаренную картошку и самогон.

Попчек только пожал плечами: американцы велели не обижать президента-клоуна.

…- Сплотимся, братья, перед лицом северного агрессора! – продолжил Демьянов речь, подъехав ближе. – Там, на Севере, спряталась жалкая кучка людей, зомбированная путинской пропагандой! Они ещё угрожают нам! Но недалёк тот день, когда они свергнут ненавистную диктатуру, и я стану всероссийским президентом – от Волги до Енисея!

Последние слова Демьянов протянул красивым баритоном. Некоторые из слушателей оценили и похлопали.

- Нет, дальше! – передумал президент. – До Кисловодска!

- До Магадана! – подсказали из толпы.

- Спасибо!.. Братья! С нами весь демократический мир! С нами сама Великая Америка! Одолеем агрессора, который создаёт нам экономические трудности, и заживём лучше всех! Короче! Что тут базарить вхолостую?! Встречайте меня, своего любимого президента,

жители Ивановки!.. Предупреждаю сразу, жители Петровки и Сидоровкивстретили меня вчерась и позавчерась весьма сыт…уважительно! Вы же знаете, граждане свободной и демократической Русляндии: в отличие от ужасного Путина, у которого миллион дворцов, у меня нет своего жилья! Я народный президент! Езжу по стране, ночую, где попало, беседую с простыми людьми!

- Побираюсь… - громко подсказал кучер.

- Спасибо… Что?! Ты, свинья, заткнись! А то отправлю обратно в Бандерию! Там фашистики тебя поджарят и слопают, як порося!..

- Не отправишь. Америка приказала мне жить здесь.

Они начали препираться, и народ, который всё это видел и слышал три-четыре раза в год, пошёл по работам. Остались только бригадиры.

- Как-то лошадь пала, - рассказал коллегам Иванов-222, - и президент запряг Мишку и Петьку. Ехали так, слышал, целых восемь километров. «Одесса – город-герой!» - кричал «лошадям» пьяный Демьян.

- И не сдохли? – удивился бригадир свекловодов.

- Как же они сдохнут? Им за десять лет в Русляндии пообещали грин-кард…

Комендантский час начинался сразу по возвращении картофелесборщиков с полей, т.е. в сумерках. Ужин – у кого он был – занимал не более пяти минут, жечь свечи вечером запрещалось, и уставшие взрослые сразу падали в сон. Только в бывшем медпункте, который Попчек занял под комендатуру и для своего местожительства да в соседнем двухквартирном доме, ставшем казармой, ещё несколько часов горел свет от дизельного движка. Кроме солдат, там обитал американский агент, которого, несмотря на конспирацию и его отличное владение русским и польским языками, в деревне звали шпионом Майклом, а дети –Чёрным Мазаем . Население «Светлого дома», казармы, в последние полгода поделилось на две группы в зависимости от хобби. Солдаты-поляки во главе со своим офицером нарисовали себе на цветном картоне доллары и целыми вечерами выигрывали-проигрывали их друг другу в карты. Настоящие мировые деньги им выдавали только один раз в месяц – во время увольнительной в бывший Лесозаводск, где разместился штаб польско-латышской бригады армии США. Агент

Майкл и его постоянный гость педагог Петерс уже несколько месяцев на пару спивались самогонкой, которую эстонец готовил лично. Первому силу воли сломало письмо, которое его девушке в Америку отправили ивановские школьники. Они подробно описали, как Майкл арестовывает по доносам их родителей и отправляет в таёжные концлагеря. Девушка из Огайо оказалась сердобольной и прекратила переписку с женихом. Самому супершпиону оставалось только упрекать самого себя – за то, что позволил украсть бумажник с деньгами, кредитками и фотографией Лиз, на обороте которой было написано название городка. Конверт юные русляндцы также стащили у Мазая.

Волю Петерса сломала не любовь или её отсутствие, тем более у него была любовница из местных – бывшая начальница областного Пенсионного фонда, которой Петерс в уплату за услуги носил картошку. Полгода назад его родная Эстляндь перестала быть отдельным штатом Америки и вошла в состав штата Прибалтляндь. Узнал он об этом с двухмесячным опозданием из потёртой газеты, которую солдаты-поляки привезли из увольнения, и новость тяжёлой бомбой упала на самолюбие прибалта, бывшего эстляндца. Чтобы не возненавидеть Америку – до богоборца его характер не дотягивал – Петерс начал пить.

Вечера в казарме заканчивались около 23.00 и всегда одинаково. Попчек, который много выиграл или начинал проигрывать, объявлял: «Хватит жечь солярку! Поём гимн и – спать!» В другой половине казармы к этому времени уже запевали. В три голоса. Один громко речитативил американский рэп, другой перекрывал прибалтийской народной песней, и подвывала во дворе овчарка Обама, старая злая сука, работа которой состояла в том, чтобы на картофельном поле все стояли согнувшись и копались в земле. Выпрямляющимся она бросалась в горло.

… В ночь накануне праздника Большой Измены, в 23.30, по одной из сонных, омертвевших улиц смело протопали две невысокие фигуры. БТР с патрулём гудел и светил фарами где-то в восточной части деревни, и фигуры шли уверенно, точно зная, что им никто не угрожает.

- Я бы лучше застрелил толстозадого. Бах-бах ему в глаз. «Ну что, свинья, визжать будешь или сразу сдохнешь?!» И написал бы на его лбу кровью: « American pig».

- Ты, Витёк, террорист, - усмехнулся Иванов-26. – Таких в Россию не возьмут. Лучше припрячь подальше наш пистоль: ещё пригодится…

- Прячу надёжно, не пискай… Лезешь ты, да? Я высоты шугаюсь…

- Герой… А убить не боишься?

- Курицу б не смог, даже с голодухи, а толстозадого – как два пальца…

Мальчишки подошли к старой, заброшенной кочегарке. Когда-то она обогревала весь центр села – школу, детский сад, клуб, почту, совхозную контору, магазин, но теперь это было просто мрачное серое здание с тёмно-ржавой трубой, которая, почувствовав неладное, заскрипела на ночных гостей проволокой растяжек.

Иванов-13 и Иванов-26 и без этого скрипа остановились в нерешительности. Позавчерашняя дневная разведка предсказывала им быструю и успешную операцию, но сейчас, в темени безлунной ночи, всё запланированное уже не казалось лёгким. Однако с соседней улицы повернул на 90ᵒ бронетранспортёр комендатуры, обдал котельную светом фароискателя и словно толкнул пацанов за угол здания к трубе.

26-й потрогал ступеньки, потом палку, привязанную к спине, сказал решительно, как хирург во время операции:

- Проволока.

13-й достал моток из кармана телогрейки.

- Ты понял: руку просунешь вокруг ступеньки и двумя – прикручивай.

- Не учи учёного. У меня высшее эстонское образование, Ивановская академия тупых наук.

- А крылья у тебя есть, профессор? Или хотя бы когти?

- По железу – когтями?

- Картошку рыть. Толстозадый сказал же, что в следующем поколении у всех русляндцев вырастут когти, и это сильно повысит производительность труда на полях.

- Лучше б у нас вырос трактор. Ну, я полез.

- С Богом, Колян. Если что, я прикрою.

- Взял всё-таки пистолет…

- С ним спокойнее.

- Ты хоть знаешь, где рукоятка, где дуло?

- Я знаю, где ствол и в какую падлу его направлять.

Иванов-26 выдохнул и полез по трубе вверх. Его подельник начал внимательно всматриваться в темноту и, действительно, достал оружие, на котором была прикручена маленькая медная пластинка: «For best of the best agents».

Темнота скрыла друга, прятала ближайшие дома, и даже собственные

ноги в старых кирзовых сапогах словно исчезли, и мальчишка, забившись в угол здания и выставив руку с пистолетом вперёд, начал фантазировать.

Вот он врывается в комендатуру и с ухмылкой объявляет Попчеку, что захватывает деревню, а поляку разрешает помолиться перед смертью. Тот падает на колени и шепчет гимн США.

- А помнишь, Жопчек, как вы с завскладом Ивановым-541 недодали моему отцу пять килограмм муки? Если забыл, то черти на том свете тебе напомнят, ворюга.

- Помню, помню, - отвечает комендант совершенно без испуга. – Ты быстрее стреляй, а то мне пора идти умываться.

- Как это: умываться? – удивляется Иванов-13 и понимает, что задремал.

Он встряхивается и в глаза и уши возвращаются темнота, ветер и скрип трубы. «Что-то Колька застрял… Там, наверху, наверное, ещё холоднее… Завтра шпион Майкл попляшет у нас… Попчека полосатые вообще расстреляют… Только б не схватили кого попадя… Нас хренушки найдут…»

13-й чувствует враждебность ночи и, не поддаваясь ей, снова рисует себя героем. На этот раз воображаемому нападению подвергается «толстозадый». Витя – естественно, с «Калашом» в руках – ведёт северных русских по коридорам школы. Эстонца нигде нет. «Я здесь все тайные места знаю, - успокаивает мальчишка освободителей. – Не уйдёт жирный пиг…» Обходят кабинеты и служебки, залазят на чердак. Учитель стоит снаружи, у слухового окна, и, увидев врагов, кричит: «Не подход-дите! Я буду от-пускаться и пад-дать на ваш совесть!» - «Ладно, не подойдём», - соглашается Витя и стреляет в доску, за которую тот держится. Ненавистный экзекутор исчезает, и тут же у героя холодеет в груди. Но это не совесть, а обычный страх: что-то мягкое коснулось его ноги. Он вздрагивает всем телом, но здравая мысль опережает палец, готовый нажать на курок.

- Пошла! Брысь отсюда!

Собака шумно утопала в темноту.

- Ишь ты: уцелела. Поляки почти всех перестреляли… Теперь боятся гавкать…

- С кем ты там разговариваешь? – послышалось с неба.

- Колян, ты?!

- Нет, президент Америки… Отойди в сторону, а то столкнёмся.

Иванов-26 спустился, начал растирать замёрзшие ладони.

    - Всё нормально? – спросил приятель.

   - Короче, Витёк, можешь ругать меня: на самый верх я не залез. Там ступеньки какие-то гнилые, как мои зубы. Шатаются, гнутся…  Не охота лететь с такой высоты…

- Но прикрутил-то нормально?

- С этим – порядок. Развевается. Слышишь?

Иванов-13 навострил слух и явственно услышал, как ночной ветер бодро захлопал тканью флага.

- Не сдует?

- Слазь – проверь… Я на такое дело подписался не для того, чтобы об…ся… Ну что, по домам?

- Пошли. Смотри под ноги: тут собаки шныряют.

- Собаки-солдаты или собаки-гав-гав?

- Свои…Русские…

- I поздравляю you with праздник! Five лет освобождения от диктатуры of  Putin! Ура!! – комендант Попчек крикнул и зааплодировал своему английскому, предмету насмешек всей деревни.

- All world радывается with you, Русляндь! Enemy хотел срывать праздник, but we поймали enemy! Только что передавали from Great America: суд city New-York приговорил enemy пытать по законам Гуантанамо и повесить! Их parents – in the концлагерь! Слава president   United States of America! Слава very great country! Слава её fields,лесам, rivers! Ура!!

Народ, согнанный во дворик комендатуры, недоумённо переглядывался. Ура подхватил только местный дурачок Иванов-284, бывший замминистра сельского хозяйства РФ. Попчек понял, что его не поняли, и предоставил слово бригадирше Ивановой-298.

- Земляки-русляндцы, жители свободной, демократической республики в составе свободной, демократической Америки!- выпалила она на хорошем английском. – От имени животноводов и всех наших десяти коров и восемнадцати коз поздравляю вас с великим праздником, пятой годовщиной с того дня, когда мы с вами отказались жить под диктатурой ужасного диктатора Путина, ужасное имя которого я даже не хочу произносить! Ура!

-Что он там говорил?.. Which the enemy? – прервали её из толпы.

- We did not understand!

- I shall explain! But at first you must shout ura!

- Ура! – крикнули человек двадцать.

- Badly! – радостно забраковал возглас комендант. – Once more!

- Ура! – крикнули громче.

Попчек повернулся, и стоявший за спиной солдат протянул пакет. В толпу полетели жевательные резинки, люди оживились, и недружное, но громкое ура пролетело над деревней.

Через пару минут, когда одни начали шевелить челюстями, а другие потирать свои челюсти, ушибленные в драке, Иванова-298 снова взяла слово и на языке новой родины рассказала, что хотел поведать комендант. Оказалось, ночью из России прилетела на звездолёте диверсионная группа во главе с Путиным, который лично залез на трубу бывшей кочегарки и привязал флаг своей страны. Диверсанты были уничтожены героическим польским гарнизоном (Попчек лично застрелил 244 врага и три раза был смертельно ранен), но Путин превратился в лебедя и сумел ускользнуть, воспользовавшись электромагнитными волнами. Очень плохо то, что враги нашли себе пособников среди местных, которые выступили в роли проводников и показали русским кочегарку. Очень хорошо то, что в 7.00 враждебный флаг был снят с трубы и при разминировании лестницы пострадал солдат Гуска, слетевший с 15-метровой высоты, а в 7.30 местный патриот Великой Родины Америки уже рассказал коменданту, кто предал Великую Страну и перешёл на сторону северного агрессора. В 7.40 пособники были арестованы. Во время операции задержания отличились комендант Попчек и тайный агент АНБ США, имя которого засекречено. Пострадал рядовой Гуска, который упал с посудным ящиком, выносимым в качестве вещественного доказательства из дома № 16 по улице 1-й Ивановской.

Выслушав столь необычные новости, люди перестали не только жевать, но и чесаться. « Вляпались Трофимовы… Что теперь с ними будет…» - говорили друг другу одни. «Так им и надо. Нельзя идти против Америки…» - злорадствовали другие. Но тут вперёд снова выступил начальник гарнизона, он же комендант и объявил:

- Now I want наградить Иванова-20. Boy, come here!

Из притихшей толпы выскользнул юный доносчик и робко поднялся на трибуну-крыльцо. Попчек и стоявшие рядом бригадиры похлопали ему, от чего школьник густо покраснел.

   26

- Боже, храни Америку!!- восторженно взвизгнула Иванова-298-ая.

Иванов-20 вздёрнул голову вверх и громко повторил.

Комендант начал вынимать из карманов и передавать мальчику картофелины. Тот – под завистливые возгласы – жадно совал подарки за пазуху и уже не смущался.

- Поделишься?! – спросил из первых рядов Иванов-145.

Мальчик испуганно замотал головой.

- Поделись: тебе много будет! Целых тридцать штук!

Иванова-298 вдруг в экстазе широко взмахнула двумя руками, сняла с себя китайские шлёпанцы и передала босому герою, который всё время на трибуне тёр нога об ногу. Толпа зааплодировала.

- And now – the holiday! – выступил вперёд Иванов-222.

   Бригадир ловко владел английским – сказывалась прежняя работа с загранпоездками – и народ заслушался.

- Через пять минут – утренняя молитва о здоровье Великого Президента нашей Великой Америки. Следующее мероприятие – проводы президента Демьянова дальше, в другие деревни. Если проснулся. Потом традиционное шествие по улицам села с пением гимна Великой Америки и радостными выкриками «Боже, храни Америку» по очереди и по бригадам. Остановка шествия у бывшего памятника погибшим в Великой Отечественной войне и прослушивание докладов учащихся школы «США – единственный победитель нацистов во 2-й мировой войне». После этого – спортивный праздник на поляне в центре села. На этот раз, как и в прошлые годы, - бег в мешках по центральной улице. Так как мешков не хватает, то в один мешок – по два человека. Бригады бегают по очереди. Дистанция – 3 км. Три туда и три обратно. В начале сумерек – переход к развалинам церкви и вечерняя молитва о здоровье Великого Президента Великой Америки. И, наконец, апофеоз праздника – от поздник сумерек до появления Луны – факельное шествие с пением гимна. Так как факелов нет, заменим их свечками, лучинами и пучками травы.

Иванов закончил, и на край крыльца выдвинулся учитель Петерс, по совместительству местный пастор. Он подал пример, молитвенно сложив руки, и заговорил на латинском:

- Веруем в Америку, лучшую страну мира, лидера планеты Земля, супервеликую державу, раскинувшуюся на берегах трёх океанов, давшую миру…

- Веруем в непобедимый дух Армии США, утвердивший демократию на планете Земля и готовящейся к высадке на Луну и Марс для установления свободы и демократии среди туземных одноклеточных!

- Чаем установления Великого Американского Порядка во всей вселенной, включая чёрные дыры, туманности, голубых карликов и оранжевых гигантов!

Попчек, стоявший во время молитвы неподвижно, резко встряхнулся и закричал с исступлением:

- Боже, храни Президента!!

Его поддержали. Народ, уставший стоять, обрадовался окончанию митинга. По знаку Петерса школьники запели, взрослые весело подхватили, и с гимном любимой Страны деревня начала перемещение к дому по соседству, где на одной из солдатских коек дрыхли и храпели по-лошадиному президент Русляндии и двое его слуг.

- Куд-да этих тер-рористов? – спросил Петерс по-русски.

- А ты не знаешь?.. У нас что, много комнат?

Комендант Попчек стоял на верхних ступеньках тюремного подвала и следил за тем, чтобы учитель и два солдата заперли в камеру арестованных Иванова-13 и Иванова-26.

- Я т-то знаю. Но куда ты посадишь их родит-телей? Будут вместе?

- Так. Вместе неможно. Заводи в «Дальнюю». Они уже никому не скажут, кто есть там. Возьми ключ.

Через минуту скрипа, открывания-закрывания и грубых слов двое мальчишек оказались в полной темноте какого-то помещения и, несмотря на то, что им сняли наручники, с места не двигались. Ещё через минуту они услышали шум в левом от двери углу и прижались друг к другу.

- Неужели?.. – сказал кто-то хриплым, ржавым голосом. – Вы… приговорённые?..

Иванов-26 всхлипнул, но подавил рыдания.

- Кто здесь? – спросил его друг.

- Дети… Значит, я ошибся… Или… Сейчас.

Неизвестный обитатель камеры сделал несколько шагов, что-то щёлкнуло, и загорелась свечка. Смертники увидели камеру размером с

лаборантскую в школе, стол посреди и топчан в углу. С догорающей

спичкой стоял среднего роста человек, с бородой во все стороны и в лохмотьях. На столе можно было увидеть чашку, пластиковую бутылку и книгу.

- Не бойтесь, ребята: я самое слабое и жалкое существо во всей Ивановке… А может, и нет:

Смотрите же: на этом чахлом теле

Не рубище, а пурпур огневой!

Но скажите мне, скажите главное: почему вас поместили здесь, а не в соседней камере?

- Мы не знаем… - опять за двоих ответил Иванов-13. – Нас скоро казнят…

Иванов-26 тихо заплакал.

- Казнят! – резко и почему-то радостно крикнул взрослый арестант и заходил вокруг стола. – Казнят, казнят, казнят… Их казнят… Так, не торопимся, включаем всю логику…

Иванов-13 обнял друга за плечо, сам едва сдерживал слёзы, но всё же удивился: что можно включать в этом подземелье?

- Вот оно! – объявило «чахлое тело» громко и победно. – Свершилось!.. Или нет?.. Всё просто: выстроим логическую цепочку, расшифруем такого примитивного Попчека, и всё откроется ясно. Так-так-так…

Нет, я не верю древнему сказанью,

Что счастье к нам вовеки не придёт.

Нет, нет, неправда! Близится восход.

Мы окна открываем в ожиданье…

И день – хоть кровью брызнет, может быть, -

Он всё же – день… Нет, мы не смеем ныть!

Слышите: не смейте ныть!.. Ян, Ян, ты так долго меня выручал, выручи и в этот раз: помоги собраться с мыслями, как говорят русские! А вы – не нойте!.. Не плачьте, не скулите. У вас уже всё кончилось!.. Позор: я сказал «у вас» вместо «для вас»! Нет, я ещё не готов Туда!.. Ха-ха-ха!

Чудак вдруг остановился и весело засмеялся. Так продолжалось с минуту. Потом он с трудом подавил свои эмоции и заговорил немного медленнее и ласково.

- Какой я бессовестный. Тороплюсь. Мальчики, проходите, не стойте у этой плохой двери… Так, садитесь на моё ложе, отдыхайте… Вы, бедняжки, наверное, многое пережили за последние часы. Потом расскажете, если пожелаете. Впрочем, я и так знаю. Сотворили

небольшую шалость против «Великой Америки» и… Понятно, понятно. Естественно, на вас донесли свои... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2