ПАРАМОН И ИНОПЛАНЕТЯНЕ

Парамон и инопланетяне

    Заехал я как-то зимой, к товарищу – он главный инженер сельхозпредприятия. Весёлый человек, с юмором. В разговоре, он рассказал, что недавно, был со своими людьми в нашем селе, где при участии в стельку пьяного Парамона, с ними произошёл потешный случай. Парамона Павел знал, и его всегда поражала способность пьяницы в любом состоянии соображать именно по теме разговора.

    Рассказывает мне Павел:

- Едем, видим на обочине в снегу, пьяный лежит. Смотрю: Парамон - лыка не вяжет. Привели мы его в чувство, а он принял нас за инопланетян. Дальше – сплошная комедия, я включил диктофон. Послушай – упадёшь от смеха от того, что он говорит.

    И вот, на основе записи разговора Парамона с "инопланетянами", я написал рассказ, суть в котором, изложена от имени Парамона.

    Пришёл ко мне Парамон и спрашивает:

- Витькя, ты в райцентир паедишь аль ни паедишь, и када?

- Через час за женой поеду, - (жена работает в райцентре).

- Вот хырашо-та, и я с табой – мине в пенсионныю фонду нужна… вызывають сами!  

    Вишь как – вызывають, а машину ни присылають, а как паедить и на чём, такой бядняк как я, бяз дених–та, ды ищё в такой мороз?

…Через час мы уже едем. Парамон смотрит по сторонам и говорит:

    - Витькя, ты вот грамытный, а можишь ли ты сказать, пычяму мине так визёть на разныйи йинамалии? Летым с "ЕТЫМИ" устретилси, сичас - с плынятярыми.

- Что это такое - "плынятяры?"

- Ну, што ты, ня знаишь плынятяров? Сколькя их типеричя с других звёздыв на еНЛыах прилятають? Ды, гыварять, ани усе разныи.

- Ух, ты! Ну ты и крутой, Парамон! Рассказывай, как было дело, какие они?

    - Ды устретилси я с йими апять жа кады шёл ат кума, толькя двигылся ни напрямки, а пы дароги – так снягов меньша.  Шёл я шёл и умарилси, и ряшил я дальши ехать – придставил сибе, што еду ны сваёй Шкодии (Шкоде).

    Вот и рылю пытихонькю, а хтой-та пряма, долбить мине пы маёй пы гылаве: выпий, ну выпий, ну хыть нямнога атхлябни из панфурика, ну, што табе падеицца ат адныво глаточкя? А ны дарошку-та, мой кум мине фуфырик налил. Он ныстаяшший кум - с пустыми руками никада ни атпустить.

     Прада гыварять, што зы рулём няльзя выпивать. Я глатнул пряма из гарла ну, мине и зынясло пы дароги-та. Патом Шкодия пирядком и ваткнулысь в сугроп, ны абочини, и встала, и застряла. А на улицы холыдна – вылязать ни ахота, я и придрямнул в кабини-та, пряма зы рулём….

    …Слышу: хтой-та мине будить. Аткрываю глаза, гляжу и… белый свет памерк у мине в йих…. Стаять пирида мной 4 хвигуры, в скафандриях (капюшоны подняты на головах) - плынятяры, значить.

    А рядым с йими еНЛыО ихний стаить,

чёрнишший весь и здаровишший, пряма как вагон. А вить ны других звёздых-та можна устретить каво угодна – хто там толькя ни живёть - сам читал.

    Я как увидал их, так и абамлел: "Съядять или увязуть, чтобы делыть ныда мной сваи эскырименты пы вывидению из мине гибрида. И ни пасмотрють, што худой ды пьяный, ды и глупой – чаво уш там гыварить: был ба умный – ня пил ба запоими, ды чужих баб ня лапыл бы – свая ба дома сидела, шти варила".

    А аташед нямного – испрашивыю чужих:

- Хто ж вы есть пы абличью-та – зверы, высьминоги аль пуаки? А можа инсяктоды?

Адин из их атвячаить мине, ды женским голысым, сястра касмичицкыя, значить:

    - Людва, людва! Ни баись, Пырамон, мы бязвредныи дли тибе.

А голыс у ней приятствинный. Я гляжу ны йиё, а вместа лٰицы вижу тольки белыю пятно – нет у ей лٰицы.

    Я пыразилси и думыю:

"А как жа касмичицкыя женшина гыварить са мной, еслик у йиё рота нету? А как жи ани цалуюцца тады? Ды и жрать как? Ну и ну, чудяса пряма!"

    Ну, а я када надыть и культурный магу быть, знаишь вить мине и гыварю сваёй касмичицкый сястре:

- Эх, сястра, сястра, тибе я, канешна, любить больша буду, чем тваих братов, пытаму как ты женшٰина - у нас, в зямлянскым обчистви, зывсягда так делыють: мужуки баб сильна любють - асаблива чужих.

    А пычяму? Ды пытаму шта маралия у нас такая: чужая зывсягда луччей сваёй. Ну, а как ты дли мине абрызавалысь сястрой, то приставать я к табе ня буду, пытаму шта совисть сваю Пырамон Жуковскый ишшо ни прапил.

    Ды и Галькя у мине есть – баба мая, любимышшия. А што жа вы в скафандриях-та, аль воздых наш вам ня ндравицца, штольча? – испрашивыю я их каварным вапросым.

    Главный гыварить:

- Пычяму жа, ня ндравицца? Хароший воздых, ня видишь, штольча, што у нас скафандрии на лицых аткрыты?

Сматрю – прада аткрыты и думыю:

"Хырашо-та как – воздых наш им ндравицца, русский язык знають - лягко гыварить с йими будя, значицца пыймём друг друшку!"

    - Тады, - гыварю, - ат имини зямнова обчиства, я гыварю вам "исдрасьтя" и рад вам как сваим рٰодным братам и сёстрым!

Адин плынятярин ныкланилси ка мне и гыварить другому:

- Бредить он, зымярзаить наверна, давай заташшим яво в еНЛыО – он рядым живёть, я знаю игде яво дом.

    Парамон сопротивляется, его

уговаривают, он бормочет:

- А скажитя, дырагие наши звёзныйи браты, с какой жа вы звязды прилятели - уш ни с Мяркурии ли? – испрашивыю я их.

- Нет, - гыварять, - бяри ишшо дальши – с Варонижу, - гыварять.  

"Во как, - думыю, - значицца, есть такая звязда, што, дажить и Варонижым прызываицца".

    - Значицца, зимляки, - гыварю, а ета уже нямнога успакаивыить мине, – можить и ни сьядять, и искырименты сваи ня

будуть праделывыть над мною, - а дыляко да ниё лятеть-та? – испрашивыю.

- Канешна, - гыварять, - атцудыва ня видна, сколькя ни сматри!

    - Значицца, вы умнея нас, - гыварю я им, - мы тольки ишшо на Марсию лятеть сыбираимси, а песню давно пригатовили уже: "…И на Марси будим яблыны сажать". Праграма у нас такая, значицца: как прилятим ны звязду, так яблыными и засадим усю. А што, - няхай мырсианы пажруть яблыкыв ды спасиба скажуть!

    Адин мине и гыварить:  

- Ты чяво сыпрытивляисси-та, ня хочешь лятеть с нами у космыс?

- Ды што вы, - гыварю, - какой космыс? Я жа ни пригатовлиный. Ня выдиржу я палёту – памру в вашим еНЛыО, а пыхыранить мине будя негди – космыс вить, пыстой жа он, бяз низа и верха.

    - Ничяво, - гыварить ихний кымандир, - у нас дли таких спицияльный атсек есть, – и пыташшили мине пряма за ноги, а я думыю:

"Хыть и браты наши, а нас, мужуков зямлянских, ня сильна любють, еслик ноги вырывають в разныи сторыны. У баби ни вырывали ба, нябось, хамлеты".     

    Ташшуть ани мине, а адин другому и гыварить:

- Паслухый, - ох, имичкю яво забыл, дужа у них имяна ниабычныи, - чуишь, как ат нашива брата пы разыму, ваняить?

    Ну, куды яво в еНЛыО, вить ни усидим рядым с йим - памрём ат еткыва духману.

А другой, атвячаить:

- Ды ни в карабль яво, а в спицияльный атсек, дли гастей.   

    И пака ани ташшили, у мине вазник учёный вапрос к ним. Атпустили мине плынятяры вазля еНЛыО, я и испрашивыю главныва:

- А скажи мине, братан касмичецкый, у вас там, ны планети, ны Варонижи, пыд нагами, зямля аль золыта?

    На чём вы живётя? Наши гыстраномы ученыи гыварять, што быльшинство звёздыв из чистыва золыта, пытаму так и сияють ночью. Вы с сабой-та ня взяли зямлицы радной?

    Он мине и атвячая:

- Нет, браток ты наш, зимнаводный, зямля

у нас такая жа, как и у вас, тольки жёлтыя ана и вады у ей мала – пяском прызываицца, и растёть на ей всё плоха, но в нутрях у йиё золыта многа.

    А я чую, што названия – "пяском" - знакомыя, ды никак ня вспомню, где яво слыхал. Сасем памырыки атшибла. А патом я абидилси на ихнива кыпитана: што эта он мине зы названию такую дал, смихатворныю – зимнаводный!

    Што я дли няво трихтон штоль-ча какой, рячной, аль кыркадил азёрный? Нипахож вить я на них, а зачем абзываить, еслик в браты ка мне метить?

    Пыабижалси я ны няво, пыабижалси, а патом гыварю яму:

- Паслухый мине, начальник еНЛыА: зачем жа ты мине так абижаишь? Еслик ты мой брат касмичецкый, зачем даёшь такую дурацкыю названию мине – трихтон зимнаводный, аль кыркадил! Рази я пахошь на них?

    Абидил ты мине сильна: када я был мыладым, тык Грушка – мая будышшия жана, гыварила мине, што я луччей усех был, а, значить и таперича ни паследний! А ты мине трихтоным аль кыркадилым абзываишь.    

    Нихырашо етык, ни па братски касмичицкыму. Пры сваих ты нябось так ни гываришь, а пры зямлянских, выходить, можна? Ня видють, значить, плынятяры в нас людей.

    А он спярва как начил смяяцца, ашник в снех упал и дрыгыить нагами, а патом насупилси ны мине – стыдна, значить, яму стала. И гыварить мине, а у сымаво, нет, нет ды и прырываицца смех:

    - Ах, Пырамон, Пырамон, што-жа ты такой няграмытный, вить у вас, дажить, в школе учуть, што жисть, ны планети, прыизашла из вады, а сычас вы живётя ны зямле, значить вы зимнаводныи. Панял, типерича? И никаким кыркадилым, аль трихтоным, я тибе ни абзывал – ета ты сам сибе придумыл такия смихатворныи празвания.

    Успакоил он мине пряма, вишь, как дахотчива абъяснил - значицца харошии ани, апшипси я в йих и мине дажить стыдна стала. Из-за етыва прышибила мине сильныя сляза и дажить жалка стала их, и падумылысь мине:

    "Эх вы, нящасныи! Золыта у вас многа, а зямля плахая. И сами, нябось галодныи, рыскыитя па космысу – нябось, пажрать ишшитя?"

    Аташед нямнога ат слязы и жалысти к братам, я испрашивыю у их:

- Суды-та зачем припёрлись: ны разветку, аль, можить, паесть чаво? А то, глядитя, коль вы наши браты пы разыму, можить пылятим к мине? Зарежим саседскыю куру, аль двох, еслик мала, ды сварим – вы и пыядитя! А вот выпить, извинитя, нету: - у сымаво горла лужёныя.

    А, можить, у вас есть какая, инпланетныя сивушка? Дык угастили ба – замёрс я штой-та сильна, што в штанах есть – ня чую уже. Ды и плынятярскыю вотку никада ня пробыл: игде бы я йиё папробыл - первый рас в сваёй жисти вас вижу и, спыначалу, дажить, испужалси вашива еНЛыА – вишь, какой аграмаднишшый стаить, ды чёрнишший весь.

    А главный ихний гыварить:

- Канешна у нас выпивка свая есть, как жи ета мы бяз выпивки лятать будим? Толькя то, што вы пьётя, у нас в еНЛыО используицца, в матори, вместа бинзину, - и гыварить адныму из екипажу, - Мыфусаил (Михаил), зымярзаить Пырамон – плясни-ка яму пятизвёздычный касмичицкый топливы.

    Гляжу, падходить Мыфусаил - во, имичкя-та, плынятярскыя, какая! Пыднимаить он мине и падносить стакан. Ох, Витькя! Есля б ты знал, каку гадысть он в мине влил? И прада, кырасиным ваняить, ды сама каришвыя цветым, но крепкыя – бряхать ня буду.

    Вызмутилси я и гыварю им:

- Што жа вы прырабатывыитя-та ны да мной? Искырименты сваи, штоль-ча, делыитя? Можить, вы мине с шинпанзой падопытный пиряпутыли? Дык в наших краях ани ни растуть и ня водюцца. Ды и, рази, я пахошь ны какую-та гарилу дли искыриментыв?

    Гываритя, што браты пы разыму - значить, узнали в мине брата? Зачем, тады, касмичицким бинзиным травитя? Ниужли ни пынимаитя, што ат няво я памру как мухٰа ат дихлафосу. Эх вы, а ишо в брытаны лезитя.

    Тут плынятярскый кыпитан как зыкричить ны мине:

- Ды ты што, Пырамон, ета жа блыгародный напитык, исделын пы тихналогии пятый звязды, ня видный аццуда. И нызываицца он, по-вашему – каняк. У вас багатыи люди яво пьють - всем ндравицца.

    - Дык, - гыварю я, - ани-та из бутылык пьють ету гадысть, а вы мине пряма из бинзабаку поитя. И ня всем ндравицца етыт нефтипрадукт, я яво вабше тярпеть ни магу – шмурдяк и то намного луччей яво.

    - Тёмный ты, наш младший брат пы разыму, - гыварить начальник, - глядитя ны яво: весь космыс пьёть – всем ндравицца, а яму нет! Скуса у тибе к яму нет – пытаму как, привык ты отработку глатать, а ни напитки блыгародныи, касмичицкийи.

    А мине, пряма, хырашо зыхырашела ат ихний топливы, тяплея стала и уже пачуствывыл я, что и в штанах у мине

штой-та есть – атагрелысь, значить, мая

гянталия.

    - Ладна, - гыварю я, - рас у вас в бинзабаки многа етыва кырасину, тады пылятим ка мне - саседских курыв жрать будим.

- Некыда нам пы гастролим лятать – грузитя яво в спецатсек! – приказал плынятярский кымандир.

    Зыпихнули мине кудый-та, а там тямно ды холыдна. Ана и панятна: космыс вить жа, мыразяка-та какой у ём? Чую – пылятели: еНЛыО гудить, качаицца, ды и падпрыгивыить дажить.

    - Ну, - думыю, - ета он с митиорами встрячаицца – ани и содють пы няму, куда и как папала, бьють яво.

Исделылысь мине жутка – вдруг прабъють корпыс или матор пыврядять и мы тады уже никада ни вярнёмси ны Зямлٰю, ды магём и на сонцу упасть, и расплавицца – куды денисси ат яво притяжения-та, жара-та какая ат йиё исходить – яйцо вмиг спикёцца!

    Прилятели мы быстра – вона как лятають, ня то што наши ракеты. Высадили ани мине, уже ны звязде какой-та. Гляжу: мать чясная – усё как у нас! И дом с виду, как мой – вы дваре тожить бардак, а главныя: кабель ны цапи - вылитый мой.    

    Я испрашивыю плынятяров:

- Игдей-та мы сичас находимси и в каком

сыстаянии: в тели али бяз тела? На ваший Мяркурии аль в астралии? У физичицкым тели или в духи?

    А главный атвячая мине, ды так уважительна абрашшаица:

- Ты, Пырамон Карлыч, сматрю я, мужик абразовынный, а вот скажи мине: ты пры пыралельныи миры, слыхал?

    - Слыхал, - гыварю, - а как жа, мине пра них мой друх Витькя расказывыл, знаишь, какой он грамытный – науки затерические изучаить и мине штой-та расказывыить.

    - Дык вот, - гыварить кыпитан, - ани пытаму пыралельныи, што в их усё адинакывыя с вашим зямным мирым. И вот тута, в етом мири, ны Мяркурии, тожа живёть твой пыралельный двайник Пырамон Карлыч. Вишь, у яво всё как у тибе дома.

    Пайди к яму и выпий с им за встречу, зы знакомству и знай – бяз нас ты бы яво ни увидал! – и даёть мине бутылку вотки. А нызываицца ана па ихниму – Путинка, аль Распутинка – смяшно дажить. Я испрашивыю главныва:

- Что ета зы названия такая для вотки, смихатворныя?

    Он мине и атвячая:

- Ета для вас ана смяшная, а для нас, што ни есть в самый рас. Пытаму как лятаишь сиредь звёздыв, путыисси, путыисси в их, а папьешь етый путинки-распутинки и сразу всё становицца ясна - распутывыицца. Вот и ты папьёшь йиё и всё станить ны сваи мяста. А типерь, иди к свыяму пыралельныму брату Пырамону, а мы патом зы табой прилятим.

    И знай, што тута, и саседи тваи есть, и друх твой Витькя тожить есть, можишь и яво увидить.

Тут я уже взбадрилси, пыдашёл к дому, аглянулси – никаво нету. Думаю:

"Привидилысь", - э, а бутылка? Улятели, значить, во, как быстра!

    Зашёл я к браццу в дом – ну усё как у мине, в тошности и сымаво дома нет. Во, пыралельнысть какая бываить!

"Ну, - думыю, - наверна, такой жа пьяница как я, и сичас, такжить, в бягах бегыить – выпить ишшить, упырь алкагольный?"

    В доми холыдна – хыть валкٰов марозь. Дай-кя зытаплю, - ряшил я, - пака брат прٰидить, уже тяпло будя. Пашёл в катух зы дравами – ну, как в свой зашёл. И кабель вы дваре, ны цапи бегыить – ну в тошности мой и ны мине, дажить, голысу ни падал – видна сильна я пахож на брата. И дытаво удивитильна мине ета пахожисть стала!

    Зытапил – хырашо стала. Па дому пыхадил – ну всё, как у мине дома – што, значить, пыралельныя жисть. Брата всё нет и нет, а мине хтой-та пы гылаве долбить и долбить: "Выпий нямнога, ну выпий,

бутылка-та полныя, хватить и брату

нипутёвыму".

    Прилажилси я к ейный – ишшо луччей стала. Прилёг ны кравать, а в гылаве сунбур мыслинный ат ниабычныва сабытия.

    Ляжу и думыю:

"Еслик тута, у пыралельным мири, всё так жа адинакыва как ны Зямле, дык какая жа тады разница игде жить? Значицца, и жисть визде адинакывыя и люди те жа?

    А тут, можить, дажить и луччей – вона добрыи какия: ни за што, ни пра што, полныю бутылку дали!"

И вот с такими мыслٰями я и заснул – ни даждалси, значить, близняка сваво распутныва. И где столькя времени брадить можна?

    Праснулси ня скора – брата нет, видна всё бегыить, алкан акаянный. И стукныла мине пы маей пы гылаве мысля нипанятныя:

"Игде жи я типерь – дома аль в пыралельным мири асталси? Атвязли мине сонныва дамой плынятяры аль нет?

    Вить нажралси и ничяво ня помню пры

пиряезд. А как типерича узнать еслик усё адинакывыя?"

- Витькя, вот сичас я у тибе испрасил ба, но вить ты и сам ня знаишь игде живёшь сичас – ны Зямле, аль ны Мяркурии, ныстаяшший ты аль пыралельный? Ты знаишь пра ету сабытию, аль нет?

    - Эх, Парамон, Парамон, - говорю, - скоро ты попадёшь в психушку от пьянки. Глюки у тебя, но меня поражает то, что как складно у тебя всё бывает?

- Витькя, ды я и сам баюсь етыва, чую што бялуга рядым ходить, ды ничяво с грягориим сваим (эгрегором) паделыть ни магу.

    Абратал он мине как карову и крепка. И в то жа времю гардюсь я им – умный он у мине: вона какия картины ныпуская ны мине: ни паймешь дажить – игде Зямля, а игде Мяркурия?

 Виктор Свешников