О Килькине, трижды герое мира

Прельстившись пушкинской строкой

Предисловие:

Писатель Даник мирный человек                                                   

А Килькин - это просто фэйк.                                                   

Собрал здесь автор кагало:                                                             

Троллей и всякое мурло...                                                             

Герой моих анекдотов образ собирательный. Я понимаю, что многие люди хотели бы примерять на себя его личину... Но - к живущим в реальной жизни людям он не имеет никакого отношения. Это анекдотический образ, плод авторской фантазии.

Под Даником звенела женщина  тахтой,

Прельстившись пушкинской  строкой...

***

-Килькин, вы кто и какие награды вы можете носить на своей груди?

-Я трижды герой мира, начштаба дивизии тяжелых крейсеров, имею право носить на обеих сторонах своей груди любые ордена, медали, и блестящие значки, какие только есть в нашем мире.

***

  В Ницце по набарежной делая вечерний променад прогуливается Килькин. На встречу ему, одетая в воздушный гипюровый сарафан, который только подчеркивает её женские прелести, фланирует обольстительная  дама. Поравнявшись, дама на чистом русском языке с рязанским прононсом, неожидано задаёт Килькину вопрос:

-Сори, но не желает ли, месье, отдохнуть, за недорого?

- Не желает, - недовольно отвечает Килькин, - у месье другие предпочтения...

-О, сори, я не знала, что месье гей...

-Дура, - не на шутку обиделся Кильки, - я не гей, а импотент. А хочешь я тебе почитаю свои рассказы о флоте?

-Извращенец!! - истерически завизжала дама и припустилась рысцой от извращенца-импотента.

***

В Ницце Килькина пригласили на концерт известного музыканта контрабасиста-виртуоза. Он мужественно выдержал полчаса, а потом стал демонстративно зевать.

-Что с вами? - спросили у него. Хотите почитать свои рассказы о флоте?

-Не поймут. Скоты-с. А вот нагадить бы в контрабас, было бы самое то.

***

Килькин влюбился и, решив сыграть роскошную свадьбу, начал рассылать пригласительные открытки политиками и звёздам шоу-бизнеса.

Пришлось его изолировать. Зачем хозяину частного дома престарелых такой гембель на всю голову?

***

Килькин занимался троллингом украинцев, и вот накопив нужную сумму, издал свою книгу о флоте. В той книге не было живой мысли, но зато были архивные данные и чужие подвиги, которые он без зазрения совести вставил в свою книгу, вместе со своей фотографией на которой он был запечатлен в чужой форме и с чужими наградами.

Издал и пригласил людей на презентацию... Пришли только работники библиотеки где проходила презентация и родственники. Кому нужна та макулатура...? Тем более, что он поскупился на фуршет.

***

-Килькин, вы собираетесь мне платить, за троллинг, я ведь тоже хочу поехать на море? -Видишь ли Уссатый - ты в деле, но не в доле.

***

Однажды проигравшись в казино до нитки, Килькин задумался о том, как жить дальше... Думал, думал и придумал... Записался добровольцем в Сирию. Но не успел он там навоевать себе состояние, как шальная пуля отстрелила ему приданное... И стал Килькин импотентом. После этого его стали замечать в ночный клубах типа "Гей славяне". На вопросы его сослуживцев, бывших офицеров флота, что он там делает? Он отвечает незатейливо: "Ничего личного, просто творчество"...

***

Желая сэкономить на гей клубах, Килькин нанял на работу смазливого молодого слугу. То поняв, что его служба просто жопа, не придумал ничего лучшего, как ограбив Килькина, исчезнуть в дымке голубой.

***

Обворовав своих соседей во время карантина, Килькин в очередной раз доказал, что он не просто гандон, а штопанный гандон. Чем многих несказанно удивил ибо его там держали за офицера, человека чести.

***

-Килькин! Вы видели тот обхезанный унитаз, шо стоит в общественном туалете в Ницце?

-Нет. А шо в нём такого? Он шо из золота?

-Таки, нет. Но, если на него поцепить ваши купленные медали и поставить на тёмной улице, вас будет ну просто не отличить друг от друга.

***

Килькин всю жизнь не досыпал, не доедал - копил на машину. Но так и не смог её скопить. Пришлось идти в банк и заложив там квартиру брать кредит и покупать машину... Но не успел он застраховать свою новую машину, как её угнали. Теперь он и доедает, и досыпает на лавках в парке, и на вокзале.

***

Приснился Килькину сон, что он умер и попал почему-то не в рай, а в пекло. Стоит он перед воротами на которых написано "Все коммунисты попадают в ад" и возмущенно кричит:

- Это ошибка!! Мне не сюда, я никогдане был коммунистом!!

Вдруг в воротах открывается калитка и черт багром втаскивает Килькина в адский предбанник. Там стоит большой стол и несколько красных от жары чертей рассматривают дела грешников. В одном из них Килькин узнаёт своего отца комиссара. Надув гордо щёки (в надежде получить протекцию) он отважно подходит к столу и замирает в ожидании своей участи.

Но отец  его узнавать не желает и гневно спрашивает:

- Куда ты подевал ту страну за которую мы воевали!? Какое ты имел моральное право прикрываться моим именем... Ты офицер, который нарушил присягу и предал свой народ и свою страну? Ты предал всех нас и ушел в услужение к олигархам... Чего он заслуживает, товарищи?

-Отправить его обратно на Землю и пусть он им служит...

-Так служи же ты им вечно... - донёсся откуда-то громовой голос...

Все затянуло туманом и Килькин очнулся ото сна. Он был  в новом женском теле, и стоял в коровнике возле помойной тачки в которую  убирал навоз. Невдалеке виднелся дворец олигарха.

-За что о, Господи!! - взвыла Клькина.

За предательство.

***

-Килькин, в своём новом фельетоне князь Дурново, вас опять унизил и натыкал носом в вашу же ложь и глупость ... Вы что не можете жить честно?

-А зачем? Честных людей много, а такие, как я "excors loquentes" - это редкость.

***

-Килькин, не могли бы вы напомнить с какого количества литературных сайтов, лично вы, выгнали князя Дурново? -Ни с одного, но я стараюсь - пишу доносы и запугиваю админов..

***

-А что это  Килькина, так долго не видать? Не случилось ли с ним чего-то не хорошего?

-Случилось. Он потребовал удовлетворения у князя Дурново за оскорбление... Тот его удовлетворил... Килькин лечится...

***

-Моня, ты слышал, что к нам в Израиль приезжает, таки,  Килькин.

-Да ты что... Класс... А,  шо то за поц?

-Да хрен его знает, говорят писатель,  шо написал книгу о флоте.

-И что он этим хочет нас удивить?

-Нет. Хочет заработать денег.

-Идьот,  ему шо не сказали, шо тут все евреи?

***

Килькин, получающий миллионные гонорары за троллинг украинцев, на просьбу своей невестки, дать денег на оздоровление своих внучек, ответил что у него денег нет и пожелал им там держаться и хорошего настроения.

***

Килькин услышав, что Путин приказал провести парад, достал свой мундир и, в ознаменовании 75-ти летия Победы, произвёл себя в  "вице-адмиралы" килькиного флота. Прикрутил звезду на погоны и звезду героя на китель. В России на одного "героя" стало бльше.

***

Килькин - самоназванный "вице-адмирал" напросился на корабль  для творческой встречи с моряками. Битый час он читал им свою книгу о флоте. Кто-то из моряков отблагодарил "вице-амирала" тем, что обоссал его форменную фуражку. Чтобы найти виновного, вызвали частного детектива Мирошниченко. Пока тот опрашивал моряков кто-то выкрал его портфель и туда нагадил.

Добро в очередной раз восторжествовало.

***

На форуме ветеранов флота с Килькиным общались три тролля - Мирошниченко, Игоревич и Каплин... В свободное от троллинга украинцев время, он им читал свои рассказы.... Но полученные от троллинга украинцев деньги списывал на себя и своих клонов Халина и Усатого...  Нормальные ветераны флота обходили тот форум десятой дорогой.

***

Килькин решил задуматься... Не получилось... Не чем.

***                             

Килькин решил написать статью о атамане Сирко...Получилось. Надо было всего лишь обворовать других авторов.

***

Килькин съев свой бомж-ланч в кабаке, вытер руки о скатерть и высморкавшись в штору, с сожалением подумал о том, что он никак не может вытравить из себя "совка".

*** 

У Килькина никогда не болела голова.... Болеть там было нечему - одна кость. На вопрос зачем ему нужна голова, он отвечал, что он в неё ест.

.***

Килькин болел избирательной амнезией... За то, что украинцы  его враги - это он помнил. А вот, то что он нарушил присягу и предал свою страну СССР он напрочь забыл.

***

Как-то бывший флотский офицер Килькин упрекнул бывшего матроса, князя Дурново, что тот  давал пионерскую клятву, и Присягу на верность Родине... На что князь  (сытно запивая шашлык пивом) ответил: "И давал и принимал. Но вы же офицеры мою родину продали... так что я теперь ем шашлык и пью пиво в Украине в своём кабаке. А ведь мог работать в совдепии слесарем на заводе..."

***

- Килькин - это правда, что когда князь Дурново, обозвав вас трусом и лгуном, соизволил оказать вам честь и вызвать вас на дуэль вы не приняли его вызов? Почему?                                                                                                                           

-Не принял. Потому, что я  бесчестный человек, к тому же ещё и трус

-Но вы же бывший офицер!?

-Вот именно, что бывший..

***

Сбылась мечта Килькина. Наконец-то и его портрет на палке понесли на параде "дедывоевали" его внучки.

***

-Килькин, говорят, шо вы, таки, переехали в Израиль, чтобы избежать призыва на войну в Сирию? Это правда?

-Таки, да. Я решил быть простым созерцателем и наблюдать за ней со стороны Израиля.

-Так вы - патриот Израиля?

-Когда моей жизни в России угрожает опасность, я, таки, готов  стать и патриотом Израиля.

Килькин геройствовал в тылу

"Сражался" Кильин на Саланге,

На Красном море щи варил.

Потом "горел" он, даже в танке,

Короче - он везде служил.

Домой вернувшись с "поля боя",

Свой тельник он на пузе рвал,

Напившись сдуру "стекломоя",

Геройски выпадал в астрал.

Потом продавшись олигархам,

Присягу он свою забыл,

Поклоны начал бить монархам,

"Героем", даже он прослыл.

В России ряженых "героев",

Никто не пашет и не жнёт,

Они шагают дружным строем,

Присвоив весь чужой почёт

Каков командер, таков и экипаж

ПРЕДИСЛОВИЕ:

На форуме завелся "оппонент" -

Миронченко - там тупо гадит мент,

В друзья, к братве он набивался,

Цветным, тот "мусор" оказался.

***

Ленивый тролль своею старой лейкой

В час утренний, на форум яд давно не испускал;

Наверно занят был партийной кассой и ячейкой,

А может шкрабал ряженный свой новый мадригал.

Тем временем его там тролли распустились,

Без ряженного командера берегов пустились.

Тролль, зраднык Яхрименко, жахнув «стекломой»,

И с выпученными зеньками - ушел в запой,

Канабиса клон Халин вволю обкурившись,

На «клаву» компа тушею всей навалившись,

Толкать на сайте стал свою речугу:

«Доколе попускать мы будем други...

Да, Килькин нам был тролль, и друг,

А счас троллить ему здесь стало недосуг.

Но истина, братва, всегда и всем дороже,

Я предлагаю для начала дать ему по роже!»

«За что?» - из под стола Уссатый пропищал,

Его москвич Макарка тут же поддержал:

«Он, вроде, как врагам не попускал,

И всех всегда своею тупостью он доставал.

Он даже Даника чмырил по всей площадке,

Припадочным чмырём, тот бился в лихорадке,

Ещё немного и его б он посадил...»

«Так почему же он его не победил? -

Вернувшийся с запоя Яхрименко вопросил,

И жахнув «стеклоя», идиотом возопил, -

Хотя бы вырвал, что ли он ему кадык,

А то умееет, только вешать свой ярлык.

Всё только попусту «укропу» он грозил,

Судом грозился? Почему не присадил!?»

«Да фраерок, тот командеру просто так не дался»,

Миронченко тут "мусор" в мазу подписался.

«Нос откусить ему, братва, грозился я,

Но, вот зассал - помилуйте, вина моя.

Тот гад по роже может сразу дать в ответку,

Ходи потом Севастополю и сплёвывай в салфетку.

Мне зубы дороги, как память, грёб их мать,

И потому я предлагаю командеру в зубы дать.

А посему прошу, братва, я всех голосовать

Он старенький, больной, так почему не дать?»

Закончив речь канабисом, клон Халин затянулся,

Ударился о палубу и окончательно рехнулся.

Так, где же командер, лежит, наверно, в коме?

Почти - гоняет «белку», он с антабусом в дурдоме.

Мораль, братва, проста, как буква хер,

При деле нужен не брехло, а командер.

Служил когда-то тролль на флоте

На чате, в интернете ой-ля-ля,

Мозги подсохли у Килькина тролля...

И тут он вспомнил - вуаля:

"А ведь служил я не в пехоте,

А ахвицером, да-с на флоте...

Носил расшитый лапсирдак,

Икру ел, с коф'ем натощак,

Ходил я гордо по шкафуту,

Курил сигары, жил в каюте,

"Козла" хренячили на юте,

Бухал и жил с хорём во блуде.

Любил своих я морячков,

Тех славных, милых дурачков,

Что мне служили верой-правдой.

Придавленные пропагандой;

Отдали лучшие три года,

За счастье якобы народа.

К себе их надо вновь привлечь,

На чат забросить, как картечь,

Пусть Даника они потрошат,

Удастся...Может уничтожат,

Друг друга на смерть закусают?

Не жалко - бабы новых нарожают..."

Бахнул

В планету Килькин выпустил ракету.

Планета есть. Увы... СССРа больше нету.

Килькин и "крышемныш"

Скатилось солнце, с драных крыш

И Килькин выпив в сотый раз,

За то, что стал российским "крышемныш".

Понюхав онуч свой, и с криком:

"Я праздник!

Я торжественный салют!

Я почести, что павшим отдают!"

Впал, в наркотический экстаз.

Шептали губы:

"Не стыжусь

Убийцами своими

я горжусь, горжусь..."

На помощь Килькин поспешает

Опьять затронули "святое"

Дебилов государство вековое...

На помощь Килькин поспешает -

Счаз пендюлей всем наваляет!!

Он где?

Куда девался Килькин сучий мент?

Что обо всех знал точно и подробно,

Он знал: кто педираст, кто импотент.

А кто бухает просто бесподобно.

Коллеги, без него все извелись как есть.

Бухают и пургу несут без толку.

Кому-то он готовит месть?

Нет, он колет профиль Сталина иголкой.

Жизнь, как в раю или иди накуй 18+

Предисловие:

«Мы сейчас живём в Крыму гораздо лучше, чем жили раньше при Украине... примерно как в раю».

«Если вы живете, как в раю, значит у вас нет преступников и все счасливы?»

«Нельзя сказать, что у нас совсем нет преступников, конечно всегда найдутся люди, которые все недовольны, есть и преступники, но никто из них не хочет возвращаться назад в Украину. У нас практически все — это люди чести, которые осознано в 2014 году сделали свой выбор».

«Как соотноситься честь с преступлениями, могут ли преступники быть людьми чести? Напомните в каких ОПГ в 90-е состояли ваши руководители...»

«У каждого в шкафу есть свой скелет. Тогдав 90-х все были такими...»

«Не правда я не был таким, да и вы я думаю тоже в бандитах не бегали. Или бегали?»

«Ты идиот, иуда и провокатор... Иди накуй!»

«Понятно. Накуй, так накуй... Вот и пообщались.»

(комментарии из соцсети)

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

1

Питьевую воду в то летнее утро, в городе дали не в 7-ь часов утра, как обычно, а в полдень. И многие севастопольцы, так и не дождавшись воды, ушли на работу грязными и небритыми. После того, как Крым был аннексирован Россией, Украина перекрыла крымский канал. То о чём так долго мечтали многие севастопольцы, свершилось — вода из реки Днепр перестала поступать на полуостров и жители Крыма стали активно использовать воду из озер и скважин. На всех её не хватало и вскоре пришлось разрабатывать график подачи воды. Севастополю досталось время пользоваться водой два часа в сутки. С 7-и до 8-и утра и с 18-и до 19-и часов вечера. Кто не успел воспользоваться этой водой, тот значит, опоздал и должен был покупать бутилированную воду, которая тоже не всегда была в наличии.

В Крыму это стало проблемой, которую надо было срочно решать. Попробовали было прорубить сухопутный коридор и разблокировать канал, но ВСУ ударили по колонне агрессоров всего лишь одной ракетой, от взрыва, которой в радиусе 10-и километров осталось выжженное пятно и, после этого, попытки прорваться в Крым прекратились. Попытки построить опреснительную станцию находясь под международными экономическими санкциями никто со стороны России предпринимать, не стал.

На чужом горбу в рай крымчанам въехать не удалось и воду в Крыму стали экономить ещё больше. Но и это не помогало – воды катастрофически не хватало. Да и как её могло хватать, если природные источники были рассчитаны на триста тысяч жителей, а их проживало в Крыму около трёх миллионов. Оказалось больше двух миллионов лишнего населения.

Сухопутному авианосцу в который превратился некогда курортный Крым они стали не нужны. Надо было и с ними что-то решать. Но это не та проблема, которую нельзя было решить — на Севере были нужны рабочие руки. В ударном порядке была разработана переселенческая программа и потянулись, жиденьким ручейком на Север крымские переселенцы. В Магадане, откуда по сведениям российских ученых, пришли в Европу арии, тоже можно было построить край похожий на рай.

Если с трудоспособным населением всё было так или иначе решено, то с пенсионерами было сложнее. Они оказались в Магадане и Норильске не востребованы, а в Крыму лишние. Это отживающее своё люди и так съедали из бюджета львиную от пирога, которую крымские руководители, могли через карманные компании заслать в оффшоры. Главврачам был отдан неофициальное указание хронически больных и пенсионеров в больницах не лечить, и машины скорой помощи к ним не направлять. Зажились старички – пора и честь знать. И процесс пошел. Старики стали помирать как мухи. А тут ещё и пандемия как нельзя, кстати, в Крыму объявилась. Какой-то крымчанин тот вирус из Украины завёз. Нет, чтобы привезти вместо него сала и колбасы, так нет же - привёз, как говорят в Одессе, гембель на всю голову. Ну, привёз и привёз. Ладно. Так держи его при себе, так нет же - он тут же наградил им свою жену, ну а та, по доброте душевной, почти всех соседей мужчин со своего подъезда, а те в свою очередь своих жен и любовниц.

Итак: в то летнее утро не только не дали вовремя воду, но и в связи со внезапно вспыхнувшей эпидемией: железные двери в подъезд, в доме, с больными людьми, быстро заварили, оставив только небольшое отверстие для доставки продуктов. Хорошо, что ещё свет и воду не отключили. Хотя воду дали с опозданием. Скорее всего, городские власти решали вопрос давать или не давать. Повезло, пока решили воду в дом дать. Повезло так же кошкам и собакам, на них самоизоляция не распространялась, тех же из жильцов, кто пытался сбежать из карантинного дома полиция отлавливала и забросив в машину «воронок» увозила в неизвестном направлении, больше того человека никто никогда не видел.

Поздно вечером в подвале карантинного дома собралось подпольное собрание коммунистов ветеранов флота. Председателем собрания избрали бывшего офицера флота капраза Брюханова, а секретарём его жену, которая владела бойким пером. На повестке дня стоял всего один, но жизненно важный вопрос: «Что делать?»

— Прошу дать мне слово, — поднялся со скамейки толстый и лысый с обвислым носом, бывший каптри Килькин, служивший в своё время на корабле дознавателем. — Надо, товарищи коммунисты, писать Путину, он всесильный, он нам поможет.

— Это само собой, — одобрительно закивал головой председатель собрания. — Моя жена такое письмо уже составляет. Подпишем его всем домом и потом по эллектронке отправим его в канцелярию Путина. Но пока его там рассмотрят, пока примут меры, мы можем отойти в мир иной. Вы что не знаете наших бюрократов? Ещё будут какие-нибудь предложения?

— А давайте, товарищи коммунисты, объявим голодовку. Покажем всему мировому капиталу всю мощь нашей партийной ячейки, — высказался бывший каптри Болянин и затянул дребезжащим баритоном песню пламенных революционеров: «Это есть наш последний и решительный бой…»

— Кто-нибудь, закройте рот этому выживающему из ума маразматику… И спиртного ему сегодня больше не наливать. Не то он ещё сдуру пойдёт в атаку… — занервничал председатель.

— Не волнуйтесь, я прослежу за ним, — сказал сидевший рядом бывший мичман Савёлый и тут же отвесил ляща певцу, после чего, тот сразу же затих.

— Предлагаю, товарищи коммунисты, построить планер и улететь отсюда к ебенифене… — неожиданно предложил курящий в углу бывший старший боцман Шевел. – Я где-то читал, что так сбежали с плена французские офицеры.

— Вы бы, товарищ мичман, курили аккуратней, не то задушите нас своим табачищем и перегаром. Они тот планер, если не ошибаюсь, строили ва года и их всё это время кормили. У нас нет в запасе ни такого времени, ни продуктов.

— Если нет возможности улететь, тогда остаётся последнее — уползти отсюда. Вырыть подкоп... — предложила жена Брюханова.

— Никогда, слышите вы, никогда, каптри Килькин не возьмёт в руки лопату...

— Ну и подыхай здесь, старый идиот. А как по мне — идея толковая. Будем копать, товарищи. Все на коммунистический субботник!!

Тут же вскрыли дворницкую и принесли в подвал найденные там лом, пару лопат и заступ. Идея была вброшена в коммунистические массы, найден инструмент — осталось найти трудовой коллектив, который бы воплотил бы эту идею в жизнь. И они были найдены. Два бывших мичмана калдыбея — Якимченко и Миронченко, которые за пару пачек сигарет, литр спирта и банку тушенку согласились работать всю ночь и к утру прорыть подземный ход в ближайшие катакомбы. И застучали заступ и лопаты… Но недолго, пока не кончился спирт, после этого лопаты были заброшены, а новоявленные шахтёры пошли к себе отсыпаться.

Коммунисты, придя утром в подвал и увидев слегка поцарапанный бетонный пол, впали в ступор, а капраз Брюханов сплюнув от злости, попробовал копать сам. Но ударив несколько раз заступом в бетонный пол, покрылся потом и сев на табурет начал тяжело дышать, стараясь унять одышку и аритмию. Отдышавшись, он, брызгая слюной, начал материться.

— Яков, ты же командир, будь мужчиной, возьми себя в руки, — мужественно сказала его жена мадам Брюханова, — заставь своих подчинённых работать.

— Какие подчиненные, дурра!? — прорычал бывший командир и бывший офицер. — Ты в каком времени живёшь? Мои подчиненные остались в Союзе, а здесь находиться коллаборанты предавшие свою присягу и родину. Я для них уже давно не авторитет…

— Что ты такое говоришь, Яша? Немедленно закрой свой рот и не ищи гембель на свой старый и геморройный тухес. Не дай бог тебя услышит, кто надо и донесёт куда надо. Тут же и стены имеют уши… Тебя же сошлют на Север шатать сосны…

— Вайз мир, Софа, они меня сошлют, — горько улыбнулся капраз Брюхатов. — А тебя что, доносчица, наградят орденом сутулого? Ты что думаешь, я не знаю, что ты платная сексотка?

— Как и ты, Яша, как и ты… Я видела твою подписку о сотрудничестве с КГБ. Ты сексот со стажем. Офицер, человек чести и сексот... Так что чья бы корова мычала.

— Ты врёшь, Софа, ты нигде не могла её видеть, мой куратор мне обещал, что о ней будут знать всего два человека — он и я

— Наверное, твой куратор тоже был интеллигентным и воспитанным человеком чести? Что-то он мне таким не показался. Курит в постели и матерится во время оргазма, как портовый грузчик…

— Блядина, как была портовой шлюхой так ею и осталась…

— Люди добрые, вы, таки, посмотрите на ентого фуцана… — заговорила в жене бывшего капитана базарная торговка с киевского Узвоза. — А то ты не знал, поц, на ком женился. Мой папик тебя, сопливого, ушатого лейтенанта, в люди вывел, сделал комбригом. Были бы у тебя мозги на месте, ты бы мог закончить академию и стать адмиралом. Так для тебя же пойло и бляди стояли на первом месте. Как и для твоего куратора. Правда, Килькин? — повернувшись к бывшему дознавателю, гневно спросила жена бывшего офицера Брюханова.

— Хватит вам собачиться. Мы все одним дерьмом мазаны. Молтесь своему богу, чтобы люстрацию не сделали. Вот тогда нас точно ничего не спасёт, — вмешался в скандал каптри Килькин. — Надо как-то срочно отсюда выбираться, не то мы все здесь подохнем.

— Имеешь идею? — остывая, уже миролюбиво спросил бывший офицер Брюханов.

— Имею, — спокойно ответил Килькин. — У меня на даче работают два наркомана раба. Надо как-то договориться, чтобы нам их сюда доставили. Они нам за дозу быстро всё сделают, но сам я им ничего покупать не буду, надо всем сброситься и на взятку, и на наркоту.

—На какую, такую взятку? — взъерепенилась прижимистая мадам Брюханова.

— А ты что думаешь, нам их даром доставят? Собирайте собрание жильцов дома. А то с вами коммунистами мы будет валандаться до второго пришествия.

— Килькин прав, пошли собирать жильцов.

2

Пока Брюханов со товарищами бегали по квартирам оповещали жильцов о предстоящем собрании, Килькин поднялся на чердак, в котором, сделав ремонт, обосновался недавно приехавший в Крым из Украины скульптор и художник Данила-мастер. Ему пообещали дать здание под его музей. Но пока это вопрос вентилировали в верхах, он переоборудовал чердак в художественную студию-мастерскую и жил там. Художник частенько приводил к себе в студию-мастерскую женщин. Позировали они ему для картин или просто бухали и раздвигали ноги — это было тайной за семью печатями. Никого из соседей он к себе не приводил и, ни с кем из них, не бухал. Многие его за это не любили. «Пошли вы все накуй — я не червонец, чтобы вам нравиться, а прямой потомок Рюриковичей и имею право на российский престол», — прямым текстом говорил он тем жильцам, кто его упрекал в снобизме и высокомерии.

Вот к этому художнику и пошёл Килькин. На его удивление входная дверь оказалась незапертой. Художник был в астрале. Узнав, что в доме поселился вирус и сам он оказался в самоизоляции, он осерчал на всех и вся и выкушав литрович коньяка, впал в состоянии гроги. Он сидел в кресле и, уставившись в свой пуп, вокруг которого образовалось сияние, менторским тоном рассказывал ему о реинкарнации, о множестве миров в которых путешествует человеческая душа и о том, что весь мир бардак, а все бабы бляди…Пуп молча со всем соглашался, видимо для него это было не внове.

Чего нельзя было сказать о Килькине. Посмотрев на это представление с одним актёром, Килькин, не долго думая, пошёл в ванну и, набрав из выварки ведро воды, вылил его на художника. Подействовало, глаза художника стали наполняться земным смыслом.

— Тебе чего надо, стукач? — видимо узнав Килькина спросил он.

— И тебе не хворать Данила-мастер. Мне срочно нужна твоя помощь. Сумеешь быстро смастерить универсальную отмычку для дверных замков?

— Суметь-то сумею, только зачем мне надо такое счастье? Я, если ты забыл, не вор домушник, а народный мастер, потомок старинного дворянского рода… И человек чести… А тебе она зачем?

— В квартирах наших умерших соседей имеется немало ценных вещей, не мешало бы их прибрать, пока бомжи и наркоманы не растащили. Понятно?

— Но ведь это мародёрство, грабить мертвых… Я как анархист и монархист этого не приемлю, — возмутился Данила-мастер.

— Это кто говорит? Плевако или сам Цицерон? Нет, это мне ездит по ушам, человек, который скупает золотые коронки, которые местные бомжи ему таскают с кладбищ. Ты мне ещё за дворянскую честь расскажи и вот тогда я тебе точно расскажу за деяния твоих славных предков, чем они себе зарабатывали на жизнь и как лезли на трон. Так что давай, Данила-мастер, не выёживайся и приступай к работе.

—Чего там приступать, две шпильки с фольгой я сейчас найду, проволоку согну и готово. Тебе завернуть в газетку или упаковать в подарочную коробочку?

— Мне не надо никуда отмычку упаковывать, я пользоваться ею не умею. Приводи себя в чувства, со мной пойдёшь.

— Ну, что же, если урядник говорит — садись, то сидеть, таки придётся. Нет, ну чтобы я так жил, как ты мне поёшь за то барахло, что нам за него ничего не будет..

— Не боись, мазилкин. Мой батянька во время блокады Ленинграда таким же образом делал себе состояние. Жалко, что люди Жукова ему крепко на хвост наступили…

— И что? — заинтересованно спросил художник. — Расстреляли?

— Держи карман шире. Наградили батяньку, но коллекцию антика отняли. Грабители. Но видно не всё он им отдал, после войны его похитили и убили.

— Мне что расплакаться?

— Нет. Плакать не надо.

— А что надо?

— Сделать вывод и не попадаться. Пошли уже. Время не ждёт, — грубо оборвал разговор Килькин.

Художник собрал свой инструмент и, пропустив вперёд Килькина, вышел из мастерской и, не закрывая дверь, пошел за ним вниз по лестнице. Килькин шел по подъезду, звоня во все двери. Ему никто не открывал, а просто посылали на хер. В одной квартире никто не отозвался. Килькин кивнул на дверь и Данила-мастер тут же приступил к работе. Он открыл два дверных замка за одну минуту и, повернув ручку, вошел в квартиру. За ним следом, опасливо оглядываясь по сторонам, шел Килькин.

В квартире, кроме мертвого хозяина и его жены, никого не было. Килькин, с ловкостью вора домушника осмотрел возможные тайники, изъял найденные деньги и украшения. Осмотрел висящие картины и стоящие на полке иконы. «Китайский ширпотреб. Барахло. Уходим», — прошептал он художнику и покинул квартиру. В коридоре художник заглянул в стоящий там холодильник и, сложив в пакет продукты, покинул обворованную квартиру. В карантине украшениями сыт не будешь, такова проза жизни, а мертвым коллаборантам продукты были уже не нужны.

Спрятав добычу в мастерской художника, они пошли в очередной поквартирный обход. Вскоре им никто не ответил из квартиры прокурора. Вскрыв дверь, они попали в пещеру Али Бабы. Там даже унитаз был золотой. На нём и сидел пьяный в хлам хозяин квартиры. Они уложили его в постель и забрали всё ценное, что нашли в квартире. Пришлось делать две ходки. Унитаз и картину, на которой был изображен прокурор в тоге Цезаря, решили не трогать. Оставили до следующего раза.

Отнесли, спрятали и снова пошли в обход. В этот раз они попали в квартиру преуспевающего предпринимателя и депутата… в прошлом. В настоящее время он валялся на полу в кровавой луже. Похоже, что он свел счёты с жизнь с помощью лежащего рядом пистолета. «Какое жестокое самоубийство», — обнаружив на голове три раны, негромко сказал Килькин и принялся быстро и внимательно осматривать квартиру. Вскоре за картиной он обнаружил сейф.

— Сможешь открыть? — осматривая кодовый замок, поинтересовался он у художника.

— Если он не под сигнализацией, то легко…

— Какая там к ебеням собачьим сигнализация… Дом в обсервации, двери заварены. Вскрывай, хоть отмычкой, хоть фомкой. Имею чуйку, что нас там ожидает огромный куш.

— Сейчас, сейчас, не торопи меня, — нежно проводя пальцами по замку, прошептал художник, потом что-то покрутил, что-то повернул… и осторожно стал открывать дверцу сейфа.

— Ну, что там, что там? — затоптался от нетерпения на месте Килькин.

— Золото, бриллианты… Подвела тебя твоя чуйка. Нет здесь ничего. Пусто, кто-то нас опередил.

— Точно… Вот же гниды. Сматываемся. Ходу, — увидев пустое нутро сейфа, выругался Килькин и выскочил из квартиры.

Они спустились на нижнюю площадку и закурили. Откуда-то снизу стали доноситься глухие удары, а потом послышалось тоскливое пение. Кто-то пел нестройно, но мужественно исполнял «Интернационал». Шум нарастал. Похоже, было, что где-то заработал отбойный молоток.

— Пошли, посмотрим, что там они в подвале делают, — предложил Килькин.

— Да что они могут там делать, пол долбят и песни поют. Извини, туда — без меня. Я пойду бухать.

— Ну, как знаешь. Я через пару часов подойду.

— На хер ты мне ночью будешь нужен? Если сторожить свои сокровища, то сторожи их под моей дверью.

— Ладно, отдыхай. Только сильно не бухай.

— Не учи ученного. Я практически и не пью. Так слеганца для поднятия тонуса и для вхождения в нирвану.

— Понятно. Разбежались. Я утром зайду.

— Буду ждать. Вали уже к своим коммунякам…

Художник, имеющий все права на российский престол, ушел к себе на чердак, а Килькин затоптав окурок, отправился в подвал, откуда доносились глухие удары. Пока он спускался по лестнице, удары прекратились. Килькин вошел в подвал и увидел там сидящую на лавках небольшую группу жильцов, которые перебивая друг друга, о чем-то жарко спорили.

— Всем привет. О чём сыр бор, господа хорошие? Что не поделили? — поздоровался он с присутствующими.

— Что можно тут делить? Снимаем с гавна пену. Присоединяйся. Ложку дать? — сострил вечно пьяный старший боцман Шевел.

— Спасибо, не надо, — вежливо отказался Килькин. — Деньги собрали?

— Какие деньги!? А это ты видел!? — возопил бывший лейтенант и комсомольский вожак Морденко и сунул под нос Килькину огромную дулю.

Дуля воняла гавном, видно что совсем недавно Морденко погадил, и по причине отсутствия воды в унитазе, своё гавно не смыл и руки не помыл. По правде сказать, от многих жителей Севастополя давно уже попахивало гавницом и никакие дезики тот «аромат» скрыть уже не могли. И если жители некогда закрытого города с ним снюхались, то редкие приезжие воротили нос и вступать в интимную близость с плохо пахнущими путанами не хотели. Зато …. Как в раю.

— Да пошел ты… — сказал Килькин и, обойдя вонючку, пошел к импровизированной трибуне, на которой бывший офицер Брюханов, убеждал жильцов сдать деньги на взятку и на наркотики.

Народ возмущенно роптал и деньги сдавать, не торопился. Послушав его пару минут Килькин понял, что с таким оратором ему ничего не светит, а потому он согнал его с трибуны и заняв его место сказал проникновенным голосом:

— Дорогие братья и сестры. В это судьбоносный для нас вечер, я хочу обратиться не к вашему разуму… Нет…. Я хочу обратиться к вашему инстинкту выживания. Сегодня если мы ничего не предпримем, то многие из нас не доживут до конца этой самоизоляции. И потому у нас есть только один выход — выкопать подземный ход в катакомбы и спастись бегством. Но сами сделать мы этого не можем, значит, нам надо привлечь рабочих со стороны. И у меня есть на примете такие люди, которые за пару часов смогут тот подземный ход вырыть. Но для этого нужны деньги. Предлагаю всем нам сброситься по пять тысяч рублей.

— По сколько!! По пять тысяч!! Да это же грабёж!! — взвыло собрание. — Надо прорываться силой! Все на штурм…!!! Это есть наш последний и решительный бой… Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, пощады никто не желает…

Из народной гущи выбрался пьяненький бывший политрук каптри Болянин и, гаркнув: «Все за мной!» — решительным шагом направился штурмовать подъездную дверь. Вскоре раздались удары, а потом послышались выстрелы и чей-то истошный женский голос заорал: «Убили!!! Фашисты! Что же вы делаете!?» Испуганные жильцы, бросив своих раненых и убитых, вернулись в подвал. Болянина и Брюханова с ними уже не было. Вытирая сопли и слёзы жильцы, достав свои кошельки, стали ложить на стол деньги. Некоторые женщины снимали с себя и золотые украшения. Наблюдая за этой картиной, Килькин в очередной раз пришёл к выводу, что если гром не грянет, то российский мужик никогда не перекреститься.

Собрав и пересчитав деньги (почти полмиллиона), он заверил всех присутствующих, что они через три дня будут на свободе, он покинул подвал и поспешил на чердак к художнику. Дверь у того была заперта и Килькин боясь, что тот как-то может скрыться с наворованными ценностями остался караулить его у двери. Он собрал несколько дверных половичков, расстелил их и прилег отдыхать. Всю ночь он беспокойно ворочался и спал, как сторожевой пёс в полглаза. Наконец-то он услышал, как заскрипел давно не смазанный замок, дверь приоткрылась и смутная тень выскользнула из мастерской.

—Ага, попался, ворюга, — набросился на неё Килькин.

—Спасите, убивают!! — неожиданно женским голосом заверещала тень.

К своему большому удивлению Килькин узнал в женщине свою бывшую невестку Машу. От неожиданности он на время онемел и впал в ступор. А Маша, воспользовавшись этим моментом, что есть силы, ударила его зажатой в руке туфлей по голове и убежала в мастерскую. Удар каблука пришелся в висок, Килькин вскрикнул и, потеряв сознание, обмякнув, упал на пол. Пришел он в себя на том же коврике, собрал силы и кое-как на карачках вполз в мастерскую. Достал из холодильника бутылку вина, выпил его прямо из горлышка и, немного отдохнув, поплёлся в конец чердака, где за фальшивой стеной хранились украденные деньги и драгоценности. В голове у него гудело, стены уплывали куда-то вдаль, а пол вздымаясь волнами, пытался сбить его с ног.

Держась за стены, он по дороге заглянул в студию, где обычно Данила-мастер рисовал свои картины. В большой студии стоял мольберт и диван. Свет в неё попадал через застекленную крышу и в утреннем полумраке, сквозь плавающий табачный туман, на диване Килькин заметил несколько человеческих тел. Что-то заставило его переступить порог студии и подойти к дивану. Полуобнаженный художник, лежа на спине, задумчиво курил кальян, а две обнаженные женщины, в поте лица своего, трудились над его членом. Идеальный любовный роман на троих.

Одна из женщин, почувствовав присутствие постороннего человека, подняла лицо и наполненными наркотическим кайфом глазами, мазнула по Килькину. К своему большому удивлению Килькин узнал в женщине, делающей минет художнику, свою бывшую невестку, которая на лестничной клетке ударила его. То что его бывшая невестка шалава и изменяет его сыну моряку, который с ней из-за этого развёлся, он знал давно… Даже сам как-то ею попользовался по пьяной лавочке.

Встречая Новый Год все, как следует, набрались и вышли покурить и посмотреть на салют. Он остался в комнате вдвоём с невесткой и не успел он опомниться, как та сучка расстегнула его брюки и взяла его сморчок в свой жаркий рот. Она была искусной минетчицей и, вскоре Килькин, уже гонял свой вздыбленный член у неё между ног. Задница у неё была зачетная и Килькин, не удержавшись, вставил ей в туза. Она застонала, но член в очко приняла и стала подмахивать, как заведённая. Было видно, что анальный секс она тоже полюбляла. Потом она повернулась и, закончив минет, вытерла свои губки салфеткой и, собрав грязные тарелки, ушла на кухню. Та ещё сучка. И от кого у неё дети она не знала и сами. Как говорят в таких случаях - сборная СССР. Можно было, и вспомнить прошлый опыт.

— Давай соси, сука, — расстегнув ширинку и суя свой вялый сморчок ей в рот, промычал пьяный Килькин.

— Да пошел ты в жопу, гандон старый, импотент ебучий! — отвергла предложение невестка.

— Соси, сука, задавлю! — прорычал Килькин, сжимая ей горло. — Давай, давай…

Бывшая невестка, задыхаясь, открыла рот и, воспользовавшись этим моментом, Килькин всунул ей в рот свой дряблый член, та сопя, стала его сосать. Животное — ничего святого. В это время вторая женщина подняла голову, и Килькин узнал в ней двоюродную сестру, своей бывшей невестки, Эльзу, которая малявкой путалась под ногами у взрослых. Она давно уже переросла тот детский возраст, когда Килькин читал ей свои сказки, окончила школу и университет, благополучно успела выйти замуж и так же благополучно развестись. Её муж, военный медик, остался верен присяге и ушёл со своей воинской частью в Украину, а она осталась в Севастополе и вот теперь попала со своей двоюродной сестрой в самоизоляцию, и в одну постель к художнику. «Совсем народ спаскудился», — мрачно подумал Килькин.

— Слышишь ты, плешивый пенёк ушастый , ты зачем мою сестру бьёшь? — возмутилась Эльза. — Ты разве не видишь, что она не хочет, делать тебе минет?

— Молчи, шалава, знал бы, что из тебя вырастит, удавил бы в детстве… — выругался Килькин.

— Не удавил бы, — выплюнув член, сказала бывшая невестка. — Это же дочь твоего товарища, а может и твоя… Хотя, ты бы мог. Даже не посмотрел бы на то, что волынил с её мамой…

— Охуеть… Вот так номер, так ты, старичело, выходит половой маньяк, бесчестный человек, хотя мне всегда говорил, что ты офицер человек чести…, — в очешуении возмущенно сказала Эльза.

Неожиданно, прерывая её тираду, раздался телефонный звонок, Эльза вздрогнула, но телефон, лежащий на стуле, взяла и, проведя ухоженным пальчиком по экрану, томно пропела:

— Хэлоу. Бункер Гитлера. Эльза на связи, — потом сменив интонацию, стала бросать в телефон рубленые фразы. — А это ты Ванька…. Чего тебе? Соскучился? Я рада… Как у нас дела? Отлично, хоть камни с неба… Где моя мама, твоя тёща? А я почем знаю… Что я сейчас делаю? Минет делаю новому мужу… Думаешь я прикалываюсь? Ну, думай так и дальше… Чао… Идиот. Героям сало. Достал патриот…

— Ну, вы блядская семейка, займитесь своим делом, потом разберётесь и с честью, и с тем, кто из вас, чья дочка, жучка, и внучка, — подал голос возмущенный художник, который грел наркотою этих баб.

— Как скажешь, милый, ты здесь босс, — муркнула Эльза и положив телефон, так прилежно принялась за прерванную работу, что у неё пар из ушей пошёл.

Пока Килькин переваривал информацию, полученную от бывшей невестки, что он может быть отцом её сестры, та сделав своё дело, опять нырнула под одеяло к художнику. Килькин, застегнул ширинку на брюках и, как ни в чем не бывало, отправился в конец чердака за спрятанным кладом. На украденные деньги он планировал в Москве, с помощью своего куратора, открыть ломбард и контору «Быстро займа», где планировал за пару лет несказанно разбогатеть. А в Севастополе пусть эта блядская семейка живёт так, как сама считает нужным. У него не так много времени осталось в этой жизни, а ещё надо бы и книжку свою издать, о морских офицерах, людях чести. Вот только как её назвать… «О флоте и чести» или «С честью и флотом — на века». Книжка подождёт, вначале надо из этого карантинного дома благополучно выбраться, потом из Крыма, осесть в Москве и только потом уже думать о книге. Нужно забрать деньги с украшениями и валить отсюда.

В своих рассуждениях Каплин не заметил, как добрался до конца подвала. Он отодвинул стенку и достал дорожную сумку с наворованным имуществом. Проверил содержимое — всё на месте. Можно было отправляться в путь-дорогу по утреннему холодку. В левую руку он взял дорожную сумку, а в правую свой именной пистолет и стал быстро спускаться по лестнице в подвал, где под заваленными агитационными плакатами и другим мусором, находилась дверь аварийного выхода.

В подвале никого не было. Намитинговавшись жильцы, после неудавшегося штурма входной двери, убрав трупы, разошлись отдыхать по своим квартирам. Это было на руку Килькину, в дальнем углу, он разобрал мусорную кучу и, сбив красным пожарным топором замок, открыл дверь аварийного выхода. Впереди замаячила свобода и новая жизнь с томными волоокими с ногами от ушей москвичками, и роскошными ночными клубами. «Женюсь, — подумал Килькин, — честное, благородное слово офицера… Вставлю зубы и женюсь». И шагнул в будущее.

Эпилог

До утра бывший офицер Брюханов не дожил, он скончался от большой кровопотери, которая появилась у него от ранения в грудь картечной пулей. Пуля, предназначенная волку, выпущенная из ствола охотничьего ружья какого-то казака из крымской самообороны, срезала Брюханова влёт, лишив естественного права на свободу и жизнь. Его оттащили от двери и выбросили из окна первого этажа на улицу. Где он, не приходя в сознание, благополучно скончался. Повезло. Остальных жильцов, кто исхитрился выжить в самоизоляции, ночью погрузили в вагонзаки и вывезли в неизвестном направлении. Говорят, что некоторых из них видели в урановых шахтах, за Полярным кругом.

Художник Данила-мастер избежал общей участи, под утро он решил сходить в туалет и обнаружил в конце чердака, сломанную стену, и взломанный тайник. Сложив один к одному и сообразив, что обворовавший его Килькин может прятаться только у себя в квартире или в подвале, он, вооружившись туристическим топориком, пошел его искать. В квартире и в подвале он его не нашел, но зато обнаружил аварийный выход. Недолго думая, он соорудил из плакатов факел, поджог его и как в омут, нырнул в подземный ход.

На труп Килькина он натолкнулся в конце аварийного выхода. Тот начал подниматься наверх по вмурованным в бетон железным скобам, но не удержался и сорвавшись вниз, накололся на торчащую из бетонного пола арматуру. Так и висел он у выхода, аккуратно наколотый на арматуру. Рядом в пыли валялась сумка. Художник Данила-мастер открыл её… Ценности были на месте… На глазок — лимон зелени. Хороший куш. Годика на два хватит покуролесить, а если с умом то и на три. Но только не в Крыму. Надо было возвращаться в Украину, а оттуда уезжать в Европу и там сеять доброе и вечное.

Скоро в амстердамском Квартале красных фонарей, открылось новая студия месье Daniloff. Картины были так себе, зато травка и девочки… Цимус.

Диалог в палате

Дверь в палату частной психиатрической клиники распахнулась и в палату, гремя туфлями сорок третьего размера, вкатилась дородная медсестра. В руках она держала ведёрную резиновую клизму. Судя по её вырубленному топором лицу с торчащим шнобелем, эмоции ей были чужды, как и само милосердие. Она посмотрела на лежащего на кровати человека и не выбирая выражений гаркнула: -Больной Килькин! -Я... -Головка от буя, ты почему ещё старый козел в трусах!? Или ты думаешь, если ты был когда-то капитаном корабля, то тебе всё можно!? Ты что не знаешь, что мне некогда!? Ещё раз приду ставить тебе клизьму, а ты будешь лежать одетым не по форме одежды, сделаю в твой старый тухас четыре укола серы и вколю двадцать кубиков аминазина с галоперидолом. Будешь лежать овощ овощем, а наш местный дурачёк будет ходить к тебе в гости и в рот ссать. Ты меня понял, шланг? -Так точно понял. Уже снял. -Поворачивайся. Какой же ты жирный, ублюдок, разожрался на народных харчах. А ручки-то у тебя беленькие без мозолей. Ты хоть когда-нибудь в своей жизни ими что-нибудь делал или только дрочил ими свой ялдак? Были у вас там на корабле бабы? - засаживая пластмасовый наконечник клизмы в анус бывшему капитану, спросила медсестра. -Нам офицерам не положено было ничего руками на корабле делать, - морщаясь от боли в анусе, ответил Килькин.- А баб у нас на корабле не было, сами себя обслуживали. -Как это? Долбили друг дружку в жопу, что ли!? - ахнула медсестра. -Нам офицерам не положено было в жопу трахаться, для этого у нас были матросики прибиральщики кают... Помнится был у меня такой старшина первой статьи Уссатый.Готовил мне баню, пятки перед сном чухал, ну и всё остальное делал на уровне. -Тьфу ты мерзость, - сплюнула медсестра, и меняя тему разговора спросила. - А кто же вас на том корабле кормил и обстирывал? -Лично меня или весь офицерский состав? -Так ты, что там не один был тунеядец? -Нет. У нас на корабле было четыреста матросов, пятьдесят миманов и сорок офицеров. -Ни хрена себе шобла дармоедов. Что и мичмана с матросиками ничего не делали? -Да ну, конечно. Только офицеры, нам хватало и своих служебных обязаностей. Хорошая у меня была служба, - ностальгически вздохнул бывший флотскиф офицер, которого благодарные внучки сдали в частную психиатрическую больницу, чтобы он не мешал им в его же квартире, обустраивать им свою личную половую жизнь. - Был у нас свой камбуз и своя кают-компания, а у матросов и мичманов была столовая со своим камбузом*. -Что такое камбуз? -Это кухня. -Понятно. Так кто же вам готовил еду на том камбузе? -Матросы и готовили, а гарсунщики накрывали баки и блюда меняли в нашей кают-компании. -А кто такие гарсунщики? -Ну, это типа слуг на корабле. -А когда же те гарсунщики служили, если они вас обслуживали? - продолжала удивляться не сведущая во флотской жизни медсестра. -А это и была их служба. -Не матросы, а слуги какие-то, они что вам и стирали и убирали? -Да и приборку они у нас в каютах делали и стирали нам одежду и гладили. Кто старался, тот получал и звания, и в отпуск, как мой Уссатый, ходил регулярно, а кто борзел, не хотел перед нами прогибаться того мы лишали и отпусков и очередных званий. Помню был у меня в команде такой борзый матрос Данилов, пришел в командировку с ПМ-9, ничего не хотел делать. В наряд на камбуз - не загонишь. Болел, говорил, в Африке холерой и экземой. Погрузочно-разгрузочные работы, та же история. Гниёт, говорил, копчик и грыжа - поднимать нельзя ничего больше трех килограмм и то до пояса. Даже картошку чистить не вставал. Проверил я его санитарную книжку, точно - всё там правильно написано. Только альбомы рисовал и наколки делал матросам. Ну, я его и решил подлечить. Поставил в наряд гальюны чистить. Так этот подлец что придумал, заставил их чистить молодого матроса, а сам ходил в офицерских лайковых перчатках, которые у меня украл, со своей бандой годков и песни под гитару орал. Потом вернул их мне... измазанные гавном. Сволочь, потом ещё и коммисовался, как инвалид. Теперь картины и книжки пишет. -Так, что в этом плохого? - искренне удивилась медсестра. -Так он же пишет в тех книгах правду!! А кому она нужна правда? -Ты не ори, болезный. Так вам шлангам и надо. Хоть один нашелся нормальный человек, который вас вытащил за ухо на солнышко. Ладно. Отдыхай. И попробуй только мне не помыть в туалете за собой засранный толчок. Я не матрос Данилов, который твои перчатки испачкал. Я тебя, шланга, рожой в твоё же гавно натолку. Капитан в твою мать!

Послесловие:

* Такие условия службы для офицеров были созданы на Черноморском флоте, на корабле 1-го ранга ККС "Березине", который бывшие офицеры советского флота, после развала СССР разграбили и продали в Турцию.

Новогодняя сказка с плохим французским Вечерело. В преддверии Нового года, в уютном двухэтажном домике, в холле на первом этаже Килькин, сидя на «утке», читает своим внучкам сказку о том, как бравый офицер дознаватель Килькин, продавая корабельное имущество, на этом сказочно разбогател: И когда уже с корабля был продан корабельный колокол, который зовется у моряков рындой вдруг, откуда ни возьмись, проявился добрый волшебник. И увидев разворованный бравым офицером корабль он ахнув от восторга, спросил: — А не хочет ли, бравый офицер, поменять деревянные рубли полученные за сдачу военного имущества и металлолома на валюту? —Хочу, — радостно воскликнул офицер, потирая руки в предвкушении барыша. Но, неожиданно, прервав сказку раздается звонок в дверь. Одна из внучек идет её открывать. Через минуту возвращается обратно и говорит: — Дед, там какой-то дядя спрашивает, какого-то пидора Килькина... Это, дед, не тебя ли? — Он внучечка, ошибся. Вы ведь знаете, что я ряженный тролль, а пидор — это по части нашего соседа Халина. Внучка садится на своё место и не успевает Килькин прочитать конец сказки в которой бравый флотский дознаватель, нарушив присягу и распродав корабли, побеждает гидру социализьма, как опять раздается звонок. Вторая внучка идет открывать дверь и возвращаясь говорит: — Дед, там уже двое мужиков пришли и настойчиво спрашивают штопанного гандона Килькина. К тебе, что ли пришли? — Да нет же, нет же; запомните раз и навсегда — я ряженный, ряженный тролль, а штопанный гандон — это по части нашего второго соседа Уссатого!! — Да не кипятись ты так, дед, кто же знал, что ты уссался. Там мусор... — Какой, такой мусор!! — взвился Илин. — Что ты себя позволяешь!? Мусор — это по части нашего третьего соседа Миронченко... я же тролль! Когда вам уже дойдет. Все сказка закончена. Пойду писать мемуары — сеять доброе, вечное. Может хоть в будущем потомки меня оценят. — Дед, ты забыл упомянуть о четвертом соседе зрадныке Якимченко... Но не успел Килькин ей ответить, что Якимченко лечится в Кащенко от мании преследования и встать с «утки», как входная дверь от сильного удара распахнулась и в холл ввалились два пьянючих субьекта. Один был одет в грязный красный халат, а второй в голубой. — Деда Мороза со Снегуркой заказывал, пидор старый? — спросил у Килькина самый трезвый. —Что вы себе позволяете!? Это культурный дом. Ничего мы не заказывали... Покиньте помещение!! — Базара нет. Платите за ложный вызов. Снегурка, ты пока им тут елку зажги, а я поищу, то чем можно компенсировать нашу моральную травму. Пошатываясь он вышел из холла, а Снегурка, натаскав кучу подушек и одеял, достала зажигалку и стала пытаться все это поджечь. — Не надо!! — закричал Килькин. Я вам сам все отдам. И стал выгребать из-под себя с матраса доллары и золотые червонцы. Все, что нажил непосильным трудом за время своей службы в советском флоте. — Ура!! — закричали внучки. — Наш дедушка оказался Кощеем, чахнущим над златом. — Похоже, что и русским духом от старого Кощея потянуло, — принюхиваясь к воздуху, сказал вернувшийся в холл дед Мороз. — Точно воняет, как золотарь... Как засратый золотарь. Собирай-ка, Снегурка, бабулесы и уматываем отсюда по-скорому. Чао. Привет от Лешего, которого ты, старый идиот, оскорбил, обозвав педофилом. Забрав все нажитое непосильным трудом Килькиным ценное имущество и деньги, незваные гости растаяли в ночной мгле. Праздник у них удался. С вечернего неба струилась ночная прохлада. Наступил Новый год. Чудо, которое с таким нетерпением ждала детвора, наконец-то свершилось.

ПОСЛЕСЛОВИЕ: А вот Килькин не смог безболезненно расстаться со своими сокровищами и его забрала чудная зарешеченная карета, и отвезла в желтый дом на Кащенко. Где он, вместе с Якимченко, клеит коробочки и считает фантики от конфет. Но это уже другая история.

Последняя боевая служба авианесущего крейсера «Адмирал Рабинович»

Показавшаяся на горизонте точка быстро приближалась к медленно дрейфующему авианесущему крейсеру «Адмирал Рабинович». Прошло несколько секунд, и гудящая точка приобрела очертания суперсовременного истребителя СУ-33. Истребитель пролетел над крейсером и, заходя на посадку, выпустив шасси, начал снижение. Он уже почти коснулся своими колёсами палубы крейсера, но видимо, что-то не заладилось и самолет, задрав нос, резко пошёл на взлёт. Взмыв над крейсером, пилот, сделав круг, начал новую попытку посадить свой самолёт.

— Готов, таки, поставить своё кошерное виски против твоего украинского сала, что он и теперь не посадит свой самолёт, — опершись о планширь, задумчиво сказал старший мичман Шмеерзон, исполняющий обязанности главный боцмана на авианесущем крейсере «Адмирал Рабинович», своему коллеге мичману Мироненку.

— Ну, да делать мне нечего, как заключать пари на заведомо гиблое дело и так понятно, что не посадит, — мрачно бросил прижимистый мичман.

— А может все-таки он его удачно посадит? — высказался оптимистически главный мичман Шмеерзон.

Но летчик был другого мнения о своей посадке. На огромной скорости он промчался ещё раз над палубой крейсера и набрав нужную высоту катапультировался. В голубом небе парашют, вспыхнув красным маком, начал медленно снижаться. Суперсовременный истребитель СУ-33 стоимостью в 85-ть миллионов долларов, брошенный на произвол судьбы подняв фонтан брызг, упал в море недалеко от корабля

«Человек за бортом! Главному боцману, спустить баркас!», — металлическим голосом проскрежетал гавкунчик.

— Пошли спускать шлюпку, будем вылавливать нашего Икара, мать его въеб, — растоптав окурок о палубу, распорядился главный боцман,

— Честно говоря, мне это уже стало надоедать… Это какой по счету самолет утопленный нашими «героическими» авиаторами, пятый? — следуя по шкафуту за главным боцманом, бубнил Мироненко.

— Шестой. В море всё бывает, А тем паче на боевой службе, — поправил его главный мичман Шмеерзон. — Хотя шесть «сушек» за неделю это многовато, даже для нас.

Подойдя к шлюпбалке, с помощью матросов они разнайтовили и спустили баркас на воду. Командир баркаса двигатель запускать не сталь (топливо вместе с аварийным пайком было пропито на базе), а с помощью весёл кое-как подгребли к лётчику и затащили его на борт баркаса. Лётчик был; то ли мертвецки пьян, то ли обдолбан каким-то наркотиком. Мог только тупо лыбиться, плеваться и материться. Полный даун.

— Блять их в рожу грёба мать, и где эти летуны ту наркоту с шилом берут? — завистливо выматерился командир баркаса Мироненко. — Надо как-нибудь в гости зайти к ним на склад. Жируют суки…

— Если надумаете, товарищ мичман, погостить — обращайтесь, поможем…— как будто в пространство сказал годок главстаршина Данилов.

— Я, главстаршина Данилов, ничего такого не слышал, но если случайно вы на палубе найдёте, что-то стоящее моего внимания, обращайтесь, в долгу не останусь.

—А я ничего и не говорил. Но если найдём — договоримся.

Вскоре баркас подошёл к высокому борту крейсера. Его подняли на борт, закрепили на шлюпбалке и с большим трудом сгрузили лётчика. Тот мирно спал.

— Что с ним, он ранен? — спросил прибежавший из медчасти военврач капитан Карташ.

— Если бы в тебя капитан влить литр шила, засадить в самолёт, а потом катапультировать и ты бы ранился. Забирайте его в свой лазарет, чтобы глаза мои его не видели, — распорядился старший помощник командира корабля капдва Брюхатов.

«Старшему помощнику, прибыть в каюту к командиру корабля», — металлическим голосом проскрежетал гавкунчик.

Командир авианесущего крйесера «Адмирал Рабинович» ещё не старый, но уже начинающий лысеть контр-адмирал Рабинович, внук того флотоводца чьим именем был назван корабль, ютился в небольшой каюте. В той каюте, помимо спальни, имелась ещё и персональная баня с гальюном, и шикарная, с резной мебелью из карельской березы, кают-компания. В кают-компании командир любил принимать своих офицеров. Вот и сейчас он сидел за баком и в гордом одиночестве с отвращением ковырялся вилкой в рыбе фиш, которую ему готовил его персональный кок на офицерском камбузе. Рядом с рыбой потел графинчик с разведенным спиртом (шилом). Он щёлкнул пальцами и тут же материализовавшийся вестовой налил ему в рюмку водки и исчез. Контр-адмирал вкинул в себя водку и смачно отрыгнув, спросил:

— Что там случилось, старпом? Опять самолёт разбился?

— Так точно, разбился. Такими темпами мы через пару недель потеряем все свои самолёты. С такими летунами, и врагов не надо, Какого хера, командир, они гробят свои самолеты?

— А что ты хочешь, старпом, — мало того, что у нас на корабле махровым цветом процветает военно-морской бардак, так сюда ещё сплавили всех тех, кто предал в Крыму Украину. Видимо так и было задумано, чтобы мы с этим сбродом не вернулись на базу… Да и этому корыту давно пора встать на вечный прикол где-нибудь в Китае, а нас с этой раздолбанной командой вытолкали к берегам Сирии. Предатели, алкоголики и наркоманы, что с ними можно сделать, кого победить? Присаживайся, выпьем и подумаем по трезвому, что можно сделать.

— С удовольствием. «Шило» пить, не дрова рубить, — ответил старпом, присаживаясь за бак.

Вестовой тут же поставил на бак столовый прибор. Налил разведенного спирта в граненый стакан, и опять исчез. Почему он поставил не рюмку, а гранчак? А старпом по-другому пить не умел.

— За тех кто в море… Мать их въёб кто утоп… Пусть далеко не плавают, — выдал тост старпом и одним махом влил в себя содержимое стакана.

— Имеешь, какие-нибудь идеи, Паша, как нам живыми вернуться на базу? — после того, как они закусили, спросил командир.

— Идеи? Я вот тут на досуге пролистал книжонку за Саблина и она меня натолкнула меня на одну интересную мысль…

— Что поднять на этом корыте, революционное красное знамя!? — поперхнулся от неожиданности командир.

— Зачем? Это ни к чему хорошему здесь не приведёт… Есть идея получше.

— Какая? Давай уже, Паша, телись быстрее, — занервничал командир.

— Зайти в Тунис…

— Зачем? Разбомбить и его что ли?

— Бомбить нам их без надобности… Нечем. Встать на докование в их сухом доке и не торопясь продать им весь наш цветной металл… У меня там имеется и шикарный блат. Дядя Ицик, брат моей маман, таки имеет в Бургибе свой небольшой медеплавильный заводик на котором выпускает шикарные золотые изделия. Ему сырьё всегда надо. Купит по вполне достойной цене… Что скажете, командир?

И закружились вихрем черти с ангелами в голове командира. Черти призывали командира прислушаться к зову крови и круто изменить свой жизненный путь и пойти по дороге мздоимства и стяжательства, на которой его ждала сексапильная блондинка с грудью четвёртого размера, звезда теле-шоу «Дом 2». Ангелы призывали свято хранить присягу и не идти по дороге предательства… Трудная задача выпала на долю командира корабля недоукомплектованного всяким флотским сбродом. Идти с ними можно было только до определённой черты, а дальше каждый сам по себе. Не выходить же на нищенскую пенсию… это если он ещё доживёт до неё. А ведь за эту провальную бээску могут и разжаловать… Тут спешить не стоит,... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2