Истории с душком. Рассказ 2. Сергей

- Мам, можно я пойду играть? 
 -Нет, нельзя. Сначала морковь прополи и усы у клубники отрежь, а затем иди куда хочешь. 
 - Давай, я потом всё сделаю, когда приду домой. А то у ворот меня уже ждут друзья.
 - Нет, знаю я тебя и твоего Сашку с Димкой. Сейчас уйдете, и ищи-свищи, только поздно вечером объявитесь. А мне кто помогать будет? Вас много, а я одна!
 - Пусть Женька поможет. Она всё равно ничего не делает. Лежит целый день на диване!
 - Имей совесть! Она к экзаменам готовится! Её беспокоить нельзя. А вот ты точно не переломишься, если с часок поработаешь в огороде.
 - Ну, ма-ам… - протянул Сергей.
 - Никаких мам! – сказала, как отрезала миловидная женщина лет сорока и, вздохнув, добавила уже мягче:  – Всё иди, работай. У меня нет времени тут с тобой спорить.

 Мать скрылась в доме, а Сергей нехотя поплёлся на улицу к друзьям. Ему очень хотелось пойти погонять мяч в парке с ребятами, но ещё больше не хотел идти на конфликт с родителями, которых  он немного побаивался.

 - Серый, ты чего так долго? Мы тебя тут уже заждались! На поле все наши давно собрались, – с нетерпением воскликнул Санёк.

 Сергей увидел в его руках новенький футбольный мячик, отчего настроение ухудшилось ещё сильнее.

 - Мать не пускает, - насупившись, сказал мальчик.
 - А как мы без тебя сегодня будем играть? Опять продуем зареченским, - возмутился Митька.
 - Тут работы-то немного. Думаю, что через час уже освобожусь.
 - Может тебе помочь? Тогда быстрее освободишься! – предложил Димон, отчего Санёк сильно скривился. 

 Кому-кому, а Саньку уж точно не хотелось работать, поэтому отказ Сергея его сильно обрадовал.
 - Мне на прошлой неделе вашей помощи хватило. Мать до сих пор вспоминает вытоптанную петрушку. Вряд ли она сейчас вам обрадуется.
 - Как знаешь. Тогда мы пошли. Как освободишься – приходи обязательно!

 Сергей печально посмотрел вслед удаляющимся друзьям и поплёлся на огород, прихватив с собой тяпку и ножницы. Вначале дело не ладилось:  то морковь срежет, то сорняк пропустит. Но когда сорняки с травой предстали в образе врага, а сам он оказался защитником угнетённых и порабощённых овощей, то дела пошли гораздо быстрее.

 Наконец, работа подошла к концу, и Сергей с удовольствием распрямил спину, но тут же чуть было не упал от неожиданности на кусты клубники: над забором возвышалась голова соседки, бабы Нюры.  Баба Нюра была довольно неприятной личностью. Она всегда совала свой длинный нос в чужие дела, а потом разносила сплетни по всей округе. Её любимая фраза: «Чего недослышу, то придумаю» - полностью соответствовала характеру старушки, отчего вокруг неё всегда бушевали страсти. Поэтому, нет ничего удивительного в том, что Сергей, равно как и каждый член семьи Петровых, недолюбливал выжившую из ума пожилую женщину.

 - Серёженька, подойди-ка поближе, - чересчур ласково попросила она с улыбкой на лице.
 Но что-то в облике бабы Нюры насторожило ребёнка:  то ли голос был чересчур слащавый, то ли улыбка на лице была совершенно фальшивой.  Однако, Сергей был воспитанный мальчик и вопреки здравому смыслу подошёл поближе к забору. И тут, совершенно внезапно, старуха выхватила спрятанную хворостину и замахнулась  – Сергей едва успел отпрянуть: ветка со свистом прошла в сантиметре от него. 

 - Вы че-чего? – заикаясь, спросил Сергей, подальше отступая от забора.

 Внешность бабы Нюры сильно изменилась: лицо перекосило от злобы, губы тряслись. Брызгая слюной, она закричала:
 - Ах ты, проходимец! Ещё спрашиваешь «чего»! Притворяешься, что ничего не знаешь! Пошто ко мне в огород снова лазил, яблоки воровал?

 Сергей оторопел.
 - Какие яблоки? Я не лазил к вам в огород. Больно надо. У нас своих яблок много, да и вкуснее они, чем ваши!
 - Ты поговори мне тут! Откуда знаешь: вкусные мои яблоки или нет? Значит, точно лазил! – не унималась старая женщина.
 - Просто с вашей яблони к нам в огород яблоки иногда падают и они очень кислые, - защищался ребёнок.

 - Тёть Нюр, чего вы так сильно расшумелись? – спросила мать, неслышно подойдя к ребёнку.
 Сергей обернулся. В его глазах стояли слёзы.
 - Ступай Серёженька, я сама тут разберусь, - сказала, ласкова мама и добавила: – Иди, поиграй с друзьями.

 Сергея не пришлось долго упрашивать. Развернувшись, он пошёл в дом.
  - Вырастили вора! – донеслось ему вдогонку. 
 Мать вступилась за сына, и тут понеслось; но Сергей уже не разбирал слов: слёзы брызнули из глаз, а в ушах звенело несправедливое и унизительное слово «вор».

 В тот день Сергей не пошёл играть на улицу, а весь остаток дня пролежал на кровати в своей комнате. Ни ласки матери, ни тихие мягкие слова отца, ни весёлые рассказы старшей сестры: ничего не могло утешить и залечить рану на сердце. Нанесённое оскорбление жгло душу сильнее, чем осы тело.

 Настала ночь. Все в доме уснули и только Сергею не спалось. Ворочаясь с боку на бок, он всё думал и думал о том, как отомстить злобной старухе. И вдруг мысль озарила его сознание, и он просиял от радости. Теперь Сергей знал что делать. Тихонько встав и одевшись, он прокрался на кухню. С помощью фонарика нашёл килограммовую пачку дрожжей и, стараясь не шуметь, вышел из дома.

***
 Рано утром, едва забрезжил рассвет, раздался оглушительный, жуткий вопль, разбудивший всю округу. Создавалось впечатление, что кого-то убивают. Семья Петровых, наспех одевшись, выскочила на улицу и побежала в огород, потому что именно оттуда, со стороны соседки бабы Нюры, доносился нечеловеческий вопль. Все кинулись к забору. То, что предстало их глазам, было просто омерзительно: вокруг туалета расползлась дурно пахнущая, коричневая жижа, которая почему- то бродила и пенилась. Баба Нюра в ночной сорочке с распущенными и всклокоченными волосами стояла ногами по щиколотку в этой странной жиже, боясь, тронутся с места и ещё куда-нибудь наступить. Держа подол сорочки, с которого уже стекала неизвестная жидкость, она оглашала всю округу благим матом.
 
 Мать подозрительно взглянула на Сергея, но тот с безмятежным видом стоял поодаль и только в глазах весело плясали чёртики.
 


 

 Алёна Кузминых