Ян Лисицкий Жанр прозы:

29 марта 2016 Ужасы

алова в этот драматический момент лишило инициативы нечто иное. То, чего он никак не ожидал увидеть. А, наверное, имело смысл подумать о возможности подобной встречи. Ведь в нашем безумном мире, из-за игр судьбы или злой воли высших сил, всё возможно. Лицо вампира в черном плаще. Открытое лицо, не лишенное мужественных черт. Офицерская выправка в фигуре. То, что перед ним был вампир, а не человек - Виктор не сомневался. Как и в том, что перед ним был его старинный друг и товарищ Григорий Верный. Потерянный пятнадцать лет назад, убитый вурдалаками, Верный вернулся. Но другим.

Качалов был не лишен сентиментальности. Как и чувства юмора. Но отличная реакция также была не последней его особенностью.

Сначала он выстрели в Григория три раза. "В Верного для верности", - подумал при этом он. И, наблюдая, как фигура в плаще, нарвавшись на пули, отлетела назад, крикнул:

- Гриша! Ты ли это? Что, карпатский воздух не понравился, в Москву потянуло? Или за своим орденом приехал? Но Крючков тебя тогда посмертно наградил. Так что извини.

При этом Виктор сделал шаг вперёд и выстрелил в упавшего вампира ещё раз. Верный чуть дёрнулся. Сослуживцы Виктора с нервным интересом наблюдали за этой сценой, не понимая реплик своего командира. Упавший кровосос находился у них на мушке.

Почти все спустившиеся в проклятое подземелье сотрудники ФСБ не сомневались, что с адским созданием в черном плаще покончено. Почти все. Качалов в этом сомневался. Верный, почему-то, не предстал перед ними в образе вампира, вселяющего ужас: некоторых бойцов это слегка сбило с толку. Если не сказать, что расслабило. Но не Качалова, готового к любым вариантам. Очевидно, именно из этих соображений он слегка придержал идущего рядом с ним коллегу, сделавшего шаг вперёд. По-дружески, как бы придержал, словно давая понять, что идти быстрее, чем идёт он - командир группы, - опасно. Боец не особо внял жесту начальника. Может, хотел отличиться. Напряженно сжав оружие и заслоняя собой Качалова, приблизился к недвижимому телу Григория Верного. И в ту же секунду гигантская летучая мышь вцепилась ему в лицо! Фонарь и автомат упали на грязный и сырой пол. Крик даже не успел вырваться из уст пострадавшего, - ведь проклятая летучая мышь прокусила ему рот, навалившись на лицо своей мерзкой волосатой тушей. Одновременно огромным размахом перепончатых крыльев чудовище сумело выбить автомат из рук Качалова и травмировать ещё одного бойца. Да, Григорий был настоящим профи, хоть раньше, будучи человеком, хоть сейчас, став вампиром и обернувшись летучей мышью. Кровь брызнула во все стороны, окрасив своды мрачного подземелья. Кто не попадал в подобную ситуацию, вряд ли имеет право осуждать тех офицеров спецподразделения "i", у которых в этом жутком подвале сдали нервы. К их числу не относился полковник Качалов. Его кулак заставил летучую мышь содрогнуться. Следующий могучий удар, - и кровожадный монстр вынуждено отпустил свою добычу. Правда, он успел лишить несчастного почти всей кожи черепа. Эти окровавленные лицевые мышцы на месте, где было лицо, обнажившиеся ярко-белые глазные яблоки, - такое могло вывести из равновесия даже человека с железной выдержкой.

От удара летучая мышь, давясь кожей бедолаги, спикировала вниз. Виктор принялся отрабатывать старого товарища ногами. И пока адское животное вновь обретало тело Григория Верного, полковник продолжал наносить удары, от которых самоуверенный вампир начал предчувствовать жар преисподней. Остальные истребители готовы были разрядить своё оружие в Гришу. Может им не нравились летучие мыши или фокусы Верного им надоели? Качалов устал избивать ногами бывшего коллегу. И тут своды старого подземелья не выдержали. Потолок со страшным шумом начал осыпаться, погребая под собой и охотников и жертв. Прогнившая балка завалилась на Качалова, и мужественный офицер потерял сознание...

 

Украина. Киев. Новогодняя ночь.

Самые активные участники "оранжевой" революции, в отличии от их прагматичных «вождей» предпочли встречать этот Новый год в палатках.

После полуночи прошло более двух часов. Кандидат от оппозиции, оторвавшись от теплого, уютного места, где встречал Новый год с семьей, поздравив своих сторонников прямо на площади Независимости, вместе с Президентом Грузии, удалился в направлении, известном лишь весьма узкому кругу приближенных.

Народ весело толпился, где-то играла музыка и звучала преимущественно украинская речь.

Со стороны улицы Грушевского на Крещатик спускалась миловидная девушка в модной дублёнке, перевязанная ярко-оранжевым шарфом с красной надписью "Так, Ющенко!". Язык общения гуляющих киевлян и приезжих был ей почти непонятен. Это неудивительно: ведь девушка родилась и жила в России. Хотя она имела неплохие способности к познанию языков, - в последние годы лингвистика мало её волновала. Как, собственно, и украинские предвыборные баталии. Победит ли Ющенко, или его оппонент Янукович, - ей было как-то одинаково. Возможно, она не знала всей глубины происходящих процессов и возможных перспектив. Её вполне устроило бы, если всё происходящее переросло в кровавый конфликт. И чтобы конфликт принял затяжной характер, а крови было как можно больше. Оранжевый шарф - просто необходимый элемент, дань моде: в эти дни в Киеве люди без оранжевой символики смотрелись, словно одетые в бане. Девушку, как и прежде, звали Алёна. Чемериса рядом с ней не было, и она об этом жалела. Успела к нему привязаться. Несколько дней назад ей пришлось приехать сюда из Харькова по не совсем зависящим от неё обстоятельствам. Ей пришлось оставить Евгения Сергеевича, чтобы не накликать ненужных подозрений на важного областного чиновника, сумевшего сориентироваться в последний момент и уникально влиться в русло оранжевой революции.

Крещатик остался позади. Алёна зашла, как бы погреться, в здание Профсоюзов на площади Независимости. Несколько недель назад это помещение захватили сторонники "оранжевой революции" и теперь использовали его в бытовых целях.

- Яка вродлива дівчина! Приєднуйтесь до нас, берить каву, бутерброди, - обратился к Алёне какой-то парень, протягивая ей пластиковый стаканчик с горячим кофе. Поначалу девушка-вампир подумала, что он назвал её уродливой, но по его тону и улыбке догадалась, что это означает нечто иное. Парень выглядел глуповато, но искренне. Алёна взяла кофе, поблагодарив его кивком головы и улыбнувшись в ответ. Она чувствовала, как стремятся вырваться наружу её вампирские клыки и когти. Она хотела крови, которую не пила уже много дней, а ей протянули всего лишь кофейную бурду! Пластиковый стаканчик, изрядно деформировавшийся от кипятка, обжигал её тонкие пальцы. Не больно, конечно, с её невероятно пониженной чувствительностью к боли, но неприятно.

- А як тебе звати? - не унимался парень.

- Алёна, - мягко ответила девушка, не зная куда можно приткнуть стакан с кофе, и борясь с жестоким желанием устроить в этом вестибюле кровавую оргию. Начать можно была прямо с этого болтливого парубка.

- Олена! Дуже гарне ім, я! Справжнє українське. А мене звуть Ярослав. Як племінника нашого Президента. А ви саме звідки?

Предвидя дальнейшее развитие разговора, и не имея желания его продолжать, Алёна напряглась, посылая Ярославу телепатический импульс. Парень дёрнулся, и широко открыл глаза. Что почувствовал в этот момент его мозг, - осталось загадкой. Ярослав только смотрел на Алёну, как зачарованный.

- Так вы из Москвы? Тоже приехали нас поддержать? Это очень хорошо! Давайте я покажу Вам ночной новогодний Киев, - вдруг по-русски и, как-то робко, произнёс он.

- Конечно, Ярослав! Именно этого я и хочу: посмотреть Киев прямо сейчас, в эту ночь праздника и веселья! А, тем более, с таким классным хлопцем, як ты! Пойдём! - завлекающе произнесла Алёна, взяв его безвольную руку. Через секунду она выводила Ярослава из профсоюзного дома, под одобрительные причмокивание и завистливые взгляды его "оранжевых" товарищей. Знали бы эти дураки, чему они позавидовали...

Назад Ярослав не вернулся. И живым его больше не видели. Если "оранжевая" революция в Украине считалась бескровной, то явно не для него.

...Окончив свою жуткую, но вынужденную трапезу в одной из подворотен, по соседству с мусорными баками, Алёна начала вытирать окровавленные губы оранжевым шарфом обескровленного Ярослава. Свой шарф она пожалела. На щеках девушки появился румянец, её красивые глаза весело блестели. Ужин получился весьма кстати.

- Что, вкусно, сука! - Алёна услышала этот вопрос, одновременно с мощным ударом по голове. Есть сильные удары, которые могут убрать даже вампиров. Тем более, таких хрупких. Плюс ещё эффект неожиданности: поела, расслабилась. А тут - на тебе!

Девушка - кровосос плашмя рухнула в подтаявший снег.

- Не вздумай дёргаться, красотка! - ударивший Алёну мужчина быстро задрал ей рукав дублёнки со свитером, и вколол её какую-то инъекцию. Алёна находилась в сознании, несмотря на удар. Но от укола она стала словно парализованная. Ей не приходилось слышать, чтобы кто-то так охотился на вампиров. Она узнала в напавшем на нее человеке священника, встреча с которым у Новой Водолаги закончилась столь трагично для полковника Селиванова.

- «Как меня достал этот поп! Пришла мне пора отправляться к Артемию», - грустно подумала Алёна.

- Вы принимаете меня за кого-то другого, - попыталась произнести она, но непослушный от инъекции язык пробуровил что-то нечленораздельное.

- Давно я тебя выслеживал, - говорил батюшка, ловко перетягивая бесчувственную Алёну к машине, - Жаль, пацана успела угробить. Ну, ничего,: скоро ты у меня всё расскажешь, во всех грехах покаешься, кровососка!

От выпитой крови у девушки появилось достаточно сил и энергии, чтобы разделаться со своим палачом. Но то, что ей укололи, было мощным веществом. Она не могла пошевелиться. И, в итоге, когда её кинули на заднее сидение машины, потеряла сознание.

 

Москва. 2 января.

- Как ты встретил Новый год - спрашивать не буду. В нашей ситуации это дурной тон, - улыбавшийся генерал Плетнёв широко раскрыв белую дверь, вошел в больничную палату. Георгий Васильевич был в штатском. Вообще-то, мундир он надевал редко. Вслед за генералом в палате оказались Стас Долгополов и Вика Новосельцева.

Виктор Качалов привстал на койке. Он чувствовал себя значительно лучше, и уже готов был, благодаря врачам, вернуться в строй. Его, слегка поцарапанное лицо, озарило радостное чувство. Георгий Плетнёв не зря дослужился до генерала. Он умел найти подходы к подчинённым. Увидев Новосельцеву, Качалов почувствовал прилив сил. Долгополов и Плетнёв были нужны ему в этой палате, но не до такой степени, как Вика. Однако, он был выдержан и тактичен. Поэтому в равной ре обрадовался появлению всех навестивших его коллег.

Схватка в подвалах банка "Карпатинвестстрой" не прошла без последствий для отряда. Опытный вампир уничтожил двух бойцов. А Качалов, чей боевой опыт истребления этих тварей считался непревзойдённым, получил повреждения во время завала. Всё могло быть гораздо серьёзнее. Обрушившиеся балки и свод потолка, - это не смертоносные клыки вампира, закрывающие обратный путь в мир живых. И, возможно, этот случайный завал спас Качалова и остальных от адских созданий. Хотя, был ли он случайным - никто не брался точно сказать.

Писатель и генерал, практически одновременно, извлекли из своего багажа по бутылке хорошего коньяка. Новосельцева, же, буквально пожирала Виктора влюблёнными глазами.

- За праздники! - Плетнёв открыл емкость 0,7.

- А как врачи? Против спиртного не возражают? - неуверенно поинтересовалась Виктория, глядя на милого сердцу пострадавшего. В своей руке она, правда, тоже, держала рюмочку.

- Не возражают !!!- одновременно сказали, как отрезали, сразу трое мужчин. Причем Качалов ответил чуть раньше остальных.

Выпили, закусив конфетами, апельсинами и бананами. Долгополов присел на край кровати:

- Руслана передавала тебе привет и поздравления с праздником. Она надеется, что ты скоро выздоровеешь.

- А сама она чего не пришла? Хоть не на сохранении, я надеюсь?

Чувствовалось, что во время разговора Виктору ещё приходилось делать над собой незначительное усилие.

- Да нет, же, - полусерьёзно ответил Стас, - ты же знаешь, что для Поплавской лучшее сохранение - это её работа. Она сейчас ею и занята. Правда, больше теоретической частью. Практическая может быть для неё нежелательна.

- Да, боевые схватки могут перерасти в родовые! - пошутил генерал, и сам усмехнулся своему остроумию.

Долгополов и Качалов оценили юмор, а Новосельцева улыбнулась вынужденно.

- Есть какие-нибудь новости? - спросил Качалов после второй.

- Мы подготовили для тебя подборочку сообщений, полученных по нашим каналам буквально сегодня утром. Неугодно ли послушать в моём исполнении?

Качалов согласно кивнул. Долгополов извлёк бумагу и принялся декламировать. Новости для полковника были согласованы с Георгием Васильевичем, который позаботился о том, чтобы не травмировать больного.

- Расследование трамвайного происшествия в Харькове зашло в тупик. Некоторые издания, типа "Мегаполиса" и "Экспресс-газеты" прямо пишут о вампирах, увязывая этот эпизод с их следами в Москве и Киеве. Но, у этих газет устойчивая репутация "желтой прессы", поэтому им мало кто верит. Однако, поражает информированность некоторых СМИ. Наши аналитики склонны считать, что вампиры начинают вести информационную войну. Российские издания, вообще, о Харькове практически не пишут. А тут откопали этот случай.

- Ладно, друзья, не парте мне мозги. Есть что-то серьёзное? - спросил Качалов.

Вместо ответа, генерал Плетнёв налил по третьей. Выпили за женщин.

- Наши украинские товарищи как-то подозрительно шевелятся, - произнёс генерал. И продолжил: - Я думаю, что Киев создал службу, наподобие нашей, только с большим привлечением числа гражданских лиц. В ближайшие дни я это проверю.

- Я что Вам всегда говорил, господин генерал? - охотно подхватил Долгополов.

За окном заканчивался короткий зимний день.

- Виктор, мы считаем, что Цемболевски жив, - сказал наконец Стас.

Лицо Качалова выразило недоумение. Всё-таки как-то необдуманно преподнесли свои предположения по поводу Цемболевски эти визитёры: полковник едва не вышел из себя. Но Долгополов вручил ему для ознакомления распечатку статьи, найденной в Интернете. После того, как писатель обсудил «Клонирование вампиров» с Русланой, этот материал был передан генералу.

- Прочитай это, Виктор. Тебе станет ясно, что мы имеем в виду.

Виктор, как для больного, достаточно быстро ознакомился со статьёй.

- Ну, прояснил ситуацию? – спросила Новосельцева.

- И, как- бы, да, и, тем ни менее, не совсем.

- Ты какими-то ребусами отвечаешь, - заметил генерал Плетнёв.

- Это вы, товарищ генерал ребусы мне задаёте, - Виктор задумчиво вздохнул, - я знал доктора Цемболевски лучше всех вас. Конечно, не сравнить с тем, как изучил его полковник Зорин, пока несколько лет опекал товарища в Румынии. Но, кроме меня и Михаила, никто из наших сотрудников не наблюдал живого Цемболевски. Точнее – полуживого. Ещё Григорий Верный, но он сейчас по другую сторону баррикад. Так вот, мужики: тогда ночью, в октябре, передо мною действительно был этот выродок Цемболевски. И я не спутаю его ни с кем. Вы поймите самое важное: на меня не действует вампирский гипноз! Служил бы я в нашей структуре, если бы не имел иммунитета против демонических чар? Я подтвердил это не только многочисленными тестами, но и практикой, не так ли? Так что у меня полная уверенность…Цемболевски мёртв, и стоит ли возвращаться к этому? Отчего он попёр на меня – не знаю. Но в результате, повторюсь, я убеждён. Хотелось бы, чтобы мои коллеги в этом тоже не сомневались. Да, пока кроме моих слов доказательств нет…

- Нам к твоим словам доказательств не нужно, - отметил генерал.

- Но когда-нибудь, мы всё-таки захватим «языка» из упырей, и он вам подтвердит. Подождём пока. А для себя я твёрдо знаю: Цемболевски нам уже не опасен. Нет: Цемболевски, отправился в ад!

Последний тезис Качалов высказал, возможно, излишне эмоционально. Долгополов, Плетнёв и Новосельцева слушали Виктора не перебивая. Новосельцева, наверное, больше всех переживала за его здоровье. А вообще, все почувствовали даже лёгкое угрызение совести: какая-то сомнительная статейка в малотиражном иностранном журнале обидела их героического товарища, едва за живое не задела. И получилось, будто кто-то усомнился в профессионализме полковника Качалова.

Генерал Плетнёв принялся менять тему, желая отойти от неприятного тезиса. Сориентировался и писатель, немедленно наливший коньяк в рюмки. Тост прозвучал от генерала, за здоровье полковника Качалова, храброго и умелого, как полагается.

- Правильно ты, Виктор, заметил по поводу «языка». Будет он у нас, пора бы уже. А пока вернусь к украинским «друзьям». Они еще могут с нами на опережение поиграть, - говорил генерал, закусывая в промежутке между словами, - вы не думайте, что хохлы только апельсиновые революции разгребают, да сало с горилкой жрут. У них теперь другая власть, и до меня дошли слухи, что Президент Ющенко не чужд темы вампиризма. Ну, в положительном плане. Так что отряд «і» могут вновь возродить. Правда, без нашего участия. Либо что-то подобное создать. Когда вы съездили в Харьков и привезли Поплавскую, они ещё так не шевелились.

- Я помню каждую деталь этой поездки, Георгий Васильевич. Мы ведь не только Руслану в Москву доставили…

- О Михайлюках, Виктор, не стоит говорить даже в стенах этого учреждения. Хотя, в палате всё проверенно. Кому-то мы сильно утёрли нос операцией по их вывозу.

- А всё же, Георгий Васильевич, я, как бы в этой операции участвовал. Всё ли с ним в порядке? А особенно с нашей реликвией? – не удержался от вопроса Долгополов. Видать, коньяк добавил ему смелости, ограничив служебную этику.

Плетнев пребывал в хорошем настроении, поэтому дотошность писателя его не расстроила:

- Иногда просто тебе поражаюсь, писатель. Ты просто достаёшь, Стас, своей любознательностью. С профессором и его дочкой всё нормально, здравствуют. Получили компенсацию за сгоревший дом. Находятся у нас под надёжной охраной. Где – бойцам от литературы знать не положено. Не обижайся: я сам не знаю. Где-то на спецобъектах. И графская приблуда там же. Я вам скажу: прибор поместили в такую хитрую емкость, в контейнер. И никто его в жизни кроме нас не откроет. Кто не знает сюрпризов этого замка – будут долго его открывать. Я сам увидел – поразился. Да, о приятном: за операцию по эффективному исчезновению Михайлюка и его дочери, доставки их в Москву с ценным грузом, вам двоим, мужики, и Поплавской, должны передать награду от Президента. Причем в ближайшее время.

- Награда – просто замечательно, - не унимался Долгополов, - но я при всей писательской фантазии не могу понять, почему профессор, ещё сорок лет назад не уничтожил эту гадость. Что он не догадывался о возможных сложностях?.

- Догадывался, в том-то и дело. Михайлюк просто считал и считает, что член Дракулы – мощный инструмент влияния на кровососов. Для тварей это – Священный Грааль и Копьё Лонгина вместе взятые! Идя по его следу, они попадут к нам в руки…

- Инструмент действительно мощный – размеры завидные, - не удержался от шутки полковник Качалов, - профессор рассчитывает, что эта гадость вечно будет в наших руках. Но упыри будут делать всё возможное, чтобы вернуть его хозяину. Ну, как я понимаю, любопытство Стаса вы удовлетворили, однако, сообщить мне собирались что-то другое.

- Да, ты прав, Виктор, - генерал поморщился, - наши агенты срисовали бабу. Вернее, девку молодую. Похоже, очень сильный вампир. Кто она – мы не установили. Её вёл агент Устрица. Ты знаешь, - он аккуратный. По нашим оперативным данным эта дамочка отправилась в Харьков, чтобы разобраться с Михайлюком и с этим графским поленом. Поэтому мы так резко и профессионально эвакуировали деда. А эта девка-вампир Украину не покинула. Но залегла там на дно. А перед Новым годом «выстрелила» в Киеве. Устрица выследил её в центре города прямо в Новогоднюю ночь. Благо, обстановка в Киеве сейчас особая – палатки, митинги, «майданы». Противостояние. Короче. Жизнь кипит. Агент Устрица имел инструкцию к этой волчице не приближаться. Против её чар вряд - ли возможно устоять. Но наши люди закалённые: Устрица только всё фиксировал с безопасного расстояния. И вот, эта красотка охмурила одного «оранжевого» хлопца и попила его крови. Агент счел, что потеря не велика. Но тут кровопийцу скрутил и чем-то наколол какой-то бородатый мужик, весьма похожий на священника. И потащил девку в машину. Собираясь увести с собой. Устрица хотел всё это зафиксировать, но тут его сзади слегка угостили по голове. А к морде приложили хлороформ в нужной концентрации. Он, понятно, отрубился. Очнулся в поезде «Киев-Москва», уже на таможне. Удостоверение отобрали, аппаратуру немного подпортили. Макнули нас в очередной раз братья-украинцы. Устрица недавно приехал, рапорт строчит. Понятно, что СБУ, их почерк. Но кто мог знать, что они в курсе всех дел.

Качалов грустно вздыхал, слушая генерала Плетнёва. Долгополов покачал головой, моргнул в сторону стопок, и, не получив возражений, наполнил их.

- Да, чудны дела твои. Господи! Но дело ведь в центре Киева было. Не хватало ещё СБУ не контролировать ситуацию в центре своей столицы. По Харькову же мы могли убедиться в других реалиях, - заметил Качалов.

- Ну, полковник Селиванов ещё не всё СБУ. К тому же он трагически погиб, по машину попал, кажется, - бодренько и улыбчиво подметил генерал Плетнёв, - да, ещё по Украине. Наши яйцеголовые аналитики пришли к выводу, что шахты Донбасса – идеальное место для жизнедеятельности упырей. Особенно еще не окрепших. Им там комфортно, безопасно. А в Донбассе сейчас заброшенных шахт хватает. Как и в Ростовской области. А это уже Россия. Упыри реально на что-то претендуют. И заслон им только мы можем поставить…

Снова опорожнили рюмки. За окнами основательно стемнело.

Молчавшая всё это время Новосельцева, соблюдающая субординацию и не имевшая наглости влезать в мужские разговоры, тихо, и, как бы без умысла, произнесла:

- Ой, Виктор, утомили мы тебя, наверное, нашими делами. А ну, такая нагрузка! Ты ведь ещё не окреп.

Однако, умысел был налицо. Генерал и писатель сразу это оценили. Они дружно поднялись.

- Ладно, Витя, мы что-то засиделись со Стасом, - протянул руку Георгий Васильевич, - работы ещё много, и у меня, и у него. А Виктория пусть остаётся, поболтает с тобой ещё. Всё, над услышанным сильно не парься, но подумай на досуге.. Выздоравливай. Завтра на связи.

Плетнёв вышел из палаты. Долгополов тоже быстро попрощался и поспешил за ним.

Для приличия Качалов хотел сказать: «Ну что вы ребята, куда вы, мы ещё не договорили», - но оправданно решил, что палата – не театральные подмостки. А довольная успешным манёвром Новосельцева уже присаживалась к нему на кровать.

…Медсестра заглянула в палату минут через пятнадцать после ухода двух представительных мужчин. И сразу же выскочила, покраснев. Даже капельницу в коридоре упустила.

- Хоть бы на замок закрылись, бесстыдники! – прошептала она. А больничная койка громко скрипела ей вслед, едва не разваливаясь. Несколько дней в больнице, в постельном режиме, не могли не пойти на пользу организму Качалова. И на его потенции это сказалось самым положительным образом. Новосельцева тоже соскучилась. Сейчас, чтобы поберечь ещё не окрепшего Виктора, она пребывала на нём в позе наездницы. И скакала очень отчаянно, ощущая в своём чреве его упругий мощный орган, который, казалось, словно биомасса, проник во все малейшие закоулочки её жаркого и мокрого влагалища, заполнив весь его объем. Вика не могла сдержать ни сладострастных стонов, ни криков удовольствия.

 

Киевская область. Район Борисполя. 25 км от Киева.

Девочка лет двенадцати явно была заводилой и лидером в этой компании юных созданий. Сама компания была небольшая, всего шесть детей: четыре девочки и два мальчика. Учились все в параллели пятых классов местной школы. Но сейчас зимние каникулы были в самом разгаре. И дети, как это свойственно их возрасту и социальному положению, играли, предоставленные сами себе. Сегодня их тянуло на приключения. Слегка поиграв в снежки, они лишились одной подруги: получив снежным комком в глаз, девочка расстроилась и побежала домой. В принципе, ничего серьёзного, но теперь детская группировка насчитывала теперь пять устойчивых сообщников. Их весёлый организатор, по имени Юлька, которую дети часто называли «зубом» из-за фамилии Зубенко, первой объявила, что кидаться снегом ей надоело.

- Ну, что будем делать? По домам ведь рано? – обратилась ко всем Юлька Зуб.

- Може все таки пійдемо? Телек посмотрим...- неуверенно предложила толстая девочка по имени Жанна.

- Тебе хочеться – валяй своїх пакемонив дывысь. А я пропоную пийти у дом, где колысь кров переливалы. У лабораторию. Я сигареты взял – перекурымо там, - достаточно звонким голосом предложил мальчик по имени Денис. Юлька даже тайно вздыхала по этому пацану

- Ну так шо, идём? – переспросил мальчик.

- А у тебя сигарет много? – предложение перекурить в заброшенном здании, куда из взрослых ни бомжи, ни алкоголики не рискуют заходить, произвело на Юльку впечатление.

- Повна пачка. Я про неи забув.

- Тогда пошли.

И пятеро неоправданно смелых детей двинулись к старому дому. Они пересекли заснеженный пригорок, раздвинули кусты, и перед ними предстало строение незамысловатых архитектурных форм: одноэтажное, старое и подгнившее, слегка барачного типа.

Памятником зодчества здание явно не являлось. Это сразу бросалось в глаза. Одна дверь посередине фасада еще хранила следы зелёной краски. От двери к левому и правому углу располагались по пять деформированных временем окон. По паре окон было с боку здания. Правда, практически все они были забиты какой-то ржавой жестью и фанерой. Двух или трех оконных рам просто не существовало – вместо них красовались гостеприимные дырки, обрамленные облезлым кирпичом. Крыша в некоторых местах лишилась шиферного покрытия. В общем, запущеное, опустевшее, никому не нужное строение. И ломать, и восстанавливать - некому и незачем.

Каким – то непостижимым образом на двери сохранилась, еще с советских времен, облезшая табличка с надписью «Райздравотдел Бориспольского района Киевской области. СТАНЦИЯ ПЕРЕЛИВАНИЯ КРОВИ».

Когда – то здесь действительно собирались для нехитрой работы доноры и находился внушительный банк крови. Но во второй половине девяностых годов медики покинули эти стены. Даже из мебели кое – что забыли прихватить. Местные жители быстро разобрались с остатками имущества, отобрав необходимые в хозяйстве вещи. Потом власти заколотили двери и забили окна. Но разграбленная станция переливания крови интереса у местных уже не вызывала. Туда могли наведаться разве только двенадцатилетние дети. И эти дети знали, что доски, прибитые крест накрест к входной двери, существуют только для виду.

Время было послеобеденное, но до заката оставалось еще несколько часов.

Юлька и Денис бесстрашно вошли в пустой дом, подавая пример своим менее решительным сверстникам.

Они оказались в полутемном холле. С дырявого потолка капала талая вода. Сырость, затхлость и пустота заброшенных старых стен начали давить на детей с первой – же минуты.

Денис прислушался. Звуки капели от тающего снега. Толстая Жанна вошла последней. Вначале вся группа сосредоточенно молчала. Каждый ребенок рассуждал: стоит ли оставаться в этом таинственном сооружении, или надо немедленно выйти на улицу? Но никто не решался произнести свои мысли вслух, опасаясь славы труса гораздо больше, чем опасности, которую может в себе таить заброшенный дом.

- Фу, как тут воняет, - толстая Жанна брезгливо сморщилась. Еще один мальчик, друг бесшабашного Дениски, пхнул ногой старый пыльный табурет с тремя ножками. Так он чуть успокоил свои юные нервы.

- А ты давно здесь был? – спросила Юлька у Дениса.

- Недавно. Осенью, по-моему. Тепло ще було, - ответил мальчишка. Он хотел добавить, что тогда их было много, ребята с ним пришли постарше и посмелее, сентябрьское солнце светило ярко, а пункт переливания крови не производил такого тягостно – пугающего впечатления. Но промолчал.

- Шо ты то по–русски говоришь, то по-украински? Ты где живешь? Ты шо – не украинец? – прицепилась к Денису ещё одна девочка.

- Не приставай, Светка! Сама как говоришь? – осадила подругу Юлька, пресекая своим авторитетом ненужный конфликт, - а ты, давай, сигареты доставай, которые обещал.

Денис извлек из кармана пуховика пачку синего LM. Нашлась и зажигалка. Прозвучало предложение перейти из коридора в соседнюю, более светлую комнату, в которой одна оконная рама целиком отсутствовала. Дымя сигаретами, пятеро детей перешли туда. В этом помещении царила та – же безрадостная картина запустения. Из трех окон одно действительно было полностью выставлено, зато два оставшихся тщательно забили, да так, что они не пропускали и лучика света. В эту комнату из коридора вела одна дверь. Точнее, проем – дверные створки и рама уже кому-то послужили. Также из этой, более – менее светлой комнаты, был переход в дальнейшую часть помещения. Но дети даже не подумали углубляться: из проема в стене выступала сама тьма. Денис, Юлька, толстая Жанна, еще одна девочка и еще один мальчик скучились возле окна, растаптывая образовавшуюся там горку снега. Здесь им было спокойнее курить. Минут через несколько они адаптировались в здании и попытались показать друг другу, что получают удовольствие от табачного дыма. При этом они громко разговаривали, хотя их беседа не отличалась возвышенным содержанием, была обильно напичкана матерными словами, и кроме себя они никого не слышали. И, совершенно зря. Ибо есть смысл прислушиваться к звукам в заброшенных домах. Это бывает полезно для безопасности. Особенно, если здание не было досконально обследовано. Но разве могут об этом думать дети, которые только учатся жить в таком непростом мире?

Громче всех вещал Денис. Он уже научился курить в затяжку, поэтому выпускал между своими незамысловатыми словесными оборотами клубы сизого дыма. Пухлая Жанна, раскачиваясь, как маятник, тоже что то лопотала, обсуждая учителей и одноклассниц. При этом она громко визжала.

Только Юлька, пытаясь курить по-взрослому, отколупывая при этом пальцем штукатурку, слушала всех с важным видом. Сама она многословием не отличалась. И вдруг, помимо речей своих друзей, она четко услышала звуки какого-то шевеления и возни за соседней стеной.

- А ну, тихо!

Все мигом замолчали, реагируя на команду Юльки.

- Слухайте: там кто-то есть!

Пожалуй, не стоило шестиклассникам подвергать себя подобному риску. Как и, вообще, лазить по заброшенным пунктам переливания крови. Даже посреди дня. Хотя и до вечера было уже недалеко.

Три девочки и два пацана одновременно повернули головы к месту, где когда-то находилась дверь между лабораторными комнатами. Наверняка эта дверь, в своё время, была покрашена белой краской, наверное, состояла из двух створок. А сейчас на почерневший косяк, из мрака неизведанной части дома, легла рука. Тонкие женские пальцы, со следами былого маникюра. Затем показалось лицо в обрамлении распущенных, светлых и сбившихся волос. Молодая женщина не так напугала детей, как если бы они увидели какого-нибудь пропитого крупного мужика с перекошенной мордой. Юные создания застыли на месте. У них было больше интереса, чем страха. Они даже окурки не спешили выбрасывать. Но выглянувшая девушка дальше повела себя странно. Она столь стремительно отшатнулась обратно во тьму, словно вместо группы детей она увидела компанию приведений или её обожгли лучи заходящего солнца. Она даже как-то вскрикнула, словно зверь.

Дети дёрнулись. И, не смотря на то, что странная женщина исчезла во тьме комнаты так же неожиданно, как и появилась оттуда, вся компания бросилась убегать из мрачного помещения. Дети бодро выпрыгивали в окно, толкаясь, и обгоняя друг друга. Станцию переливания крови они покинули удачно. Правда, толстая Жанна, естественно, пару раз упала в процессе спонтанной эвакуации.

…-«Сколько дней я уже торчу в этой комнате? Да и где я, вообще, черт побери? Куда этот поп меня привёз и что ему от меня надо? Почему сразу не убил? Кто он, из команды Качалова? Или какой-то даровитый извращенец?»

Так думала Алёна, когда её сознание стало, похоже, проясняться. Она пыталась думать и вспоминать, но четкость, логическая канва событий – были утеряны. Невероятным усилием воли и работы мозга Алёна вспомнила, что после инъекции в подворотне, человек, похожий на священника, куда-то её увёз. Наверное, в эту берлогу. И она ничего не могла сделать. Этот непонятный барак… Нет, не просто барак- корпус больницы какой-то или его лаборатории…

Понемногу память возвращалась к попавшей в такую нелепую передрягу девушке-кровососке. Но лишь фрагментарно, эпизодически…

…Яркий свет слепил её покрасневшие глаза. Это было искусственное электрическое освещение. Обе руки пристёгнуты наручниками к какому-то подобию батареи. Несчастная вампирша, видимо, оказалась в таком же безрадостном положении, как и их яростный противник Михаил Зорин. Только Алёна могла и не знать об этом. А какой информацией обладали те, кто захватил её – тоже было неизвестно. В наручниках, сделанных из особого сплава серебра, руки не обгорали, но немного припекало. Держали они надёжно.

Алёна не знала сколько часов, дней или недель находилась в этом сыром помещении. А может, раньше её держали в другом месте? Она не могла разобрать: в подвале её держат, или это просто окна заложены. О, кажется, сейчас она вспомнила: выкравший её священник (если это действительно был священник) давал ей пить кровь! Да, точно! Голодом морить её он не собирался. Кровь была в каком-то специальном пакете. Настоящая, человеческая. Донорская, наверное. Доставал здесь же, из холодильника. Очень старая кровь по вкусу. Она почувствовала это. Сначала и прикасаться не желала. Не из-за боязни быть отравленной: хотели бы убить – убивали бы не столь экзотическим способом. Да и чем отравишь вампира? Святой водой? Политические события последних месяцев убедили Алёну, что в Украине, по-настоящему, травить не умеют. Ну, просто не могла она взять пищу из рук врага, или, вообще, не понятно от кого. Да и не голодна была – для пропитания ей не так много крови требовалось.

Но святой отец, похоже, испытывал неловкость за свою бестактность, за то, что не дал Алёне в полной мере насладиться новогодней трапезой в киевской подворотне. И был с едой весьма навязчив. Не одни сутки он её тут мурыжил, это точно. При этом был абсолютно немногословен. А может, и говорил о чем-то, даже вопросы задавал. Но только Алёна не помнила ничего. Видимо от уколов, на которые её мучитель был очень щедр.

…Она снова впала в забытьё. Очнулась и обнаружила себя в одиночестве. То есть, священник в её импровизированной тюрьме отсутствовал. Кроме того, произошли очень серьёзные перемены в условиях её заточения. Алёна уже не была прикована наручниками, и в помещении не горел никакой свет. Проходило время, но никто её не беспокоил. Видно, священник справедливо предположил, что свет можно и экономить, раз уж пленница хорошо ориентируется в темноте. Также рядом аккуратно лежала её одежда, включая дублёнку и оранжевый шарф. Следует отметить, что человек, похожий на святого отца, зачем-то раздевал Алёну догола. Может, всё-таки, извращенец? Но Алена не помнила, чтобы происходил какой-либо контакт. Хотя, кажется, он заглядывал у неё между ног. Смотрел, словно врач-гинеколог. Точно, извращенец. К вампиршам потянуло на старости. Видать, всех остальных уже перепробовал, демон.… Алёна не была на сто процентов уверенна, что осмотром её промежности всё ограничилось.

Какой-то шум, голоса. Алёна вдруг услышала целое движение наверху. Значит она всё-таки в подвале. Девушка напрягла весь свой слух. В пустом помещении слышимость была отличная. Алёна тихо приподнялась. Всё её тело ныло, ломило мышцы и кости.

- Хорошо, что я – это я. Была бы на моём месте обычная девчонка, - загнулась бы уже в судорогах от таких мучений. Нельзя, всё же, людей так долго привязанными держать. Да и не людей тоже, - рассуждала Алёна, двигаясь на звуки сверху. Она догадалась, что ей зачем-то дали шанс сбежать, и этим шансом она решила воспользоваться. Даже если это был продуманный коварный ход священника, в чем очаровательная и измученная кровопийца не сомневалась, - засиживаться в этих альковах ей однозначно не хотелось.

Вскоре Алёна обнаружила лестницу. Поднялась как можно тише. Всё это в полной темноте. Она не знала, что там на улице: смертоносный для неё день или дающая надежду ночь.

Алёна вышла из подвала. За стеной болтали какие-то подростки, может даже совсем дети. Их явно было больше, чем двое или трое. Несли они всякую дребедень о своих делах, и при этом курили. Алёна видела, что в соседнее помещение проникает именно солнечный свет. Вампир никогда не спутает это освещение с искусственным. Но, почему-то, Алёна решила посмотреть на детей. Может вздумала сделать им замечание по поводу раннего курения? Она знала, как опасен для неё день, но всё равно упёрлась ослабевшей рукой в остатки дверного проёма. Чудес не бывает – лучи моментально обожгли её! И столь же моментально Алёна рухнула обратно в темноту. Завалившись на пыльный и прогнивший пол, она ощупала кожу лица и рук. Чуточку обожглась, лёгкие волдыри, которые пройдут через несколько минут, не оставив следа. Быстро, всё же среагировала, также можно было и загореться. Зачем, вообще, высовывалась? По общению, наверное, соскучилась. Алёна любила общение. И детей любила, когда-то учительницей хотела стать. Обидно, что сейчас, так неосмотрительно подставив себя под солнце, Алёна даже детей толком не рассмотрела. Только мальчик и девочка, стоявшие как бы в центре компании, отложились в её зрительной памяти.

Алёна слышала, как дети, напуганные её появлением и вырвавшимся от боли криком, убегают из здания.

Она залезла вглубь комнаты, в какой-то угол. Что делать дальше? Ждать заката? Естественно, другого выхода нет. Алёна поднялась на всё ещё непослушных ногах. Мальчик и девочка, запечатлённые ею, стояли перед глазами. Гипноз! И Алёна, собрав энергию и волю воедино, послала импульс.

Дети бежали не останавливаясь, проваливаясь в снег и, во мгновение ока, выскакивая из него. Даже толстая Жанна не отстала от товарищей – неслась во всю прыть. Холм пересекли с приличной скоростью, словно это была идеально ровная беговая дорожка в школьном спортзале.

Перевели дыхание метров через четыреста от проклятой станции переливания крови. Тут их уже окружали знакомые дома, вполне обитаемые. А произошедшее несколько минут назад начинало казаться чем-то малореальным.

- Ви шо, подуріли? Какой-то бабы злякалися? – пристыдил всю компанию Денис.

- А ты сам на себе подывысь! Драпал впереди всех! Чуть сигаретой не подавился, - сквозь отдышку парировала толстая Жанна.

- Та признайся: теж перетрусыл. Ця баба хоть и красива, та как заорет! -вмешался в разборку мальчик, одноклассник Дениса.

Юлька «Зуб», у которой дыхание уже стабилизировалось, напряженно всматривалась в лица друзей и подруг. Затем приложила к вискам ладони.

- А вы ничего сейчас не слышите? – негромко спросила она у всех.

Девочки задумчиво посмотрели на неё и отрицательно покачали головами.

- Ты чего? Что слышишь? Машины? – не понял мальчик.

Только Денис молчал. Он, в отличии от остальных, Юльку понял.

- Нет, голос женский. Не чуете?

- Вы шо? Какие-то другие сигареты курили? – крикнула Жанна.

Денис и Юлька смотрели друг на друга. Такого серьёзного и нездешнего взгляда никто и никогда у них раньше не замечал. Только они вдвоём слышали зов Алёны. Слышали не ушами, но разумом, душой. И ничего не могли с этим поделать.

Мальчик, глядя на Дениса и Юльку, покрутил пальцем у виска. Толстая Жанна и вторая девочка улыбались. То ли издеваясь. То ли от испуга и непонимания того, что происходит с друзьями.

- Мы пойдемо до дому, - произнесла девочка Света, обращаясь к Алёне и Денису, - а вы, як що хотите, оставайтесь и слухайте свои голоса.

Денису и Юльке было явно не до них. Однако, Юлька, всё же, среагировала:

- Вы идите, а у нас с Денисом есть дела. Ясно?

Трое детей не ослушались свою малолетнюю предводительницу. Может и интересно им было остаться, но после посещения заброшенного дома они так устали. Поэтому с лёгким сердцем побрели по домам.

А Юлька и Денис молча пошли по улице. Метров через пятьдесят они взялись за руки.

- Что это? – хотелось спросить им друг у друга. Но губы у обоих были сжаты.

- Идите, идите ко мне! Идите сюда! Не надо было убегать! Идите ко мне! Я жду Вас! Вам будет очень хорошо со мной. Я дам Вам всё! Вы будете счастливы! Ничего не бойтесь! Придите ко мне, как только зайдёт солнце. Вернитесь с закатом. Я жду !

Это звучало у них в головах постоянно. Снова и снова. Звучало призывно, властно, нежно и маняще. Призывы парализовали их волю, подчинили сознание. Гипноз вампира – страшная и могучая вещь. Ни один маг и чародей, никакой авантюрист, хоть трижды с задатками Мейсинга, не имеет и сотой доли гипнотического влияния среднего вампира. Естественно, гипноз вурдалака, как и обычный гипноз, влияет вовсе не на каждого. Но дети подвержены его воздействию практически поголовно. Если не обладают особым даром. Денис и Юлька, естественно, не обладали.

Вампир особо опасен тем, что импульсы, которые он посылает, воздействуют на расстоянии. Непосредственный контакт с объектом даже не нужен.

Два часа до наступления заката, пока красное январское солнце не скрылось за горизонтом, Денис и Юлька кружили по округе, как зомби. Они не разговаривали, мало на что реагировали. Ходили в сторону аэропорта и обратно. Призыв Алёны звучал в их неокрепших умах. И как только вечер вступил в свои права, они оказались перед мрачным бараком станции переливания крови. А это было действительно одно из самых безлюдных мест в районе.

Алёна уже вышла встречать своих дорогих гостей. Ей было сейчас почти плевать, куда делся священник. Он действительно уехал далеко, хотя ей, конечно, это не было известно. Почему-то забыл отчитаться перед своей пленницей. Алёна стояла возле черно-серого дома во мраке заката, а Юлька и Денис, послушные её воли, приближались, словно во сне.

Они подошли к ней синхронно, уже не держась за руки. Спокойно, молча и обречено.

- Молодцы! Вы хорошие, послушные дети! Мы станем с вами настоящими, большими друзьями! – то ли сказала, то ли послала очередной импульс Алёна. Затем она развернулась и пошла к зданию.

- Идите со мной! Не бойтесь! – она увлекала несчастных детей за собой. А те шли спокойные и отстранённые, словно опоённые шаманом жертвы ритуала на смертный алтарь.

Однако Алёна не собиралась лишать их жизни. Так что ритуального убийства не предполагалось. Она лишь собралась избавить их от бренного человеческого существования, дав им новые перспективы. А, за одно, вернуть себе силы несколькими глотками детской крови.

На улице, несмотря на сумерки, кусать было небезопасно. Алёна, всё же, опасалась священника: не дай Бог, увидел бы её сейчас. Убил бы, точно. Но где-то же он делся? С таким успехом прохожие могут сюда забрести или милицейский патруль. Зачем увеличивать число жертв? Тем более, она так устала за эти дни.

Но инстинкт был превыше всего. И Алёна готова была укусить детей, не обращая внимания на риски.

Наверное, поэтому, перед самым входом в бывшую станцию переливания крови Алёна остановилась. Её вынужденные гости тоже. Почему-то она не захотела входить во внутрь. Она не видела угрозы здесь, а с этим зданием у неё появились плохие ассоциации. Решила, что можно сделать дело на улице.

Алёна обняла за плечи Дениса, пристально смотря в его глаза. Мальчик почувствовал нечто такое, чего раньше никогда не чувствовал. Какую-то полудетскую - полувзрослую смесь невероятного возбуждения, но вместе с тем блаженства и спокойствия. У него началась эрекция, и Алёна поняла это. Она приблизила свои полуоткрытые губы к его лицу, начала гладить ему волосы. Затем она поцеловала мальчика. Поцеловала очень сексуально и сладострастно. У Дениса перехватило дыхание. Алёна положила руку на его возбужденный орган, нежно гладя промежность. Затем последовал укус в шею. Денису не было больно. Напротив: волны необычайной теплоты, превращающиеся в нечто подобное экстазу, пошли по его маленькому телу. Он кончил, впервые в жизни, так и оставшись стоять с широко открытыми, но ничего не видящими глазами, выбыв на какое-то время из этого мира.

Алёна пила его кровь мелкими глотками. Молодая кровь, почти ребёнка и почти девственника. Что может быть лучше? Но Алёна умела контролировать себя, не зря же она относилась к вампирской элите. Не стоит пить кровь детей, уподобляясь упырям - беспредельщикам.

Юлька заворожено смотрела на это странное и страшное действо. Она пыталась своей волей подавить чары вампира. На какую-то долю секунды ей это удалось. Она хотела броситься на Алёну, вырвать Дениса из её рук. Но вампир с новой силой подчинила себе её разум.

Денис оставлен. Он уже прошел обряд посвящения. Теперь очередь Юльки. Алёна приблизилась к девчонке. Положила руку на её голову, сбросив одним махом розовую шапочку. При своём невысоком росте Алёна была выше Юльки почти на полторы головы. Девочка покорно ждала. Алёна не хотела проявлять лесбийской педофилии, и не стала целовать Юльку в красивые губы, но несколько раз провела языком по мочке юлькиного уха и по нежной шее. Очень возбуждающе провела.

- От тебя ещё пахнет табаком, девочку это не красит, - тихо произнесла Алёна, прокусывая шею малолетней жертвы.

Юлька тихо застонала. Эффект был тот же. И тёплые волны экстаза почти те же, что и у Дениса. Ещё двое неофитов, совсем юных, перешли черту, разделяющую мир людей и вурдалаков. И куда же смотрит пленивший Алёну священник?

На небе показалась бледноватая луна.

- Я давно хотела иметь пару таких молодых и хороших друзей. Служите мне, служите нашему делу, и весь мир людей будет служить Вам! Мы скоро победим, и наша власть будет вечной! – твердо говорила Алёна, держа Юльку за плечи.

А ведь ещё несколько часов назад она не была столь оптимистично настроена.

 

Киев. Банковая, 10. Секретариат Президента Украины Ющенко. Конец января.

Большие двери почти бесшумно закрылись за посетителем. Священник, с которым Алёну в новогоднюю ночь свела роковая судьба, вошел в кабинет нового Президента Украины. Святой отец был в светском пиджаке поверх сурового черного джемпера. Небольшую бороду он аккуратно подстриг.

В кабинете витал лёгкий аромат лекарств и дорогого одеколона. Президент и его визитёр были одни. Гость был старше Президента, и это стразу бросалось в глаза. Но крепок и энергичен не по годам.

- Доброго здоровья, Виктор Андреевич! – приветствовал Президента священник.

- Здоровенькі були, шановний Кириле Митрофановичу, Вас дуже рад бачити, але пам’ятайте, що я категорично заперечував, щоб ви приходили до мене сюди. Це ж безглуздя. До того ж ви самі на цьому наполягали.

Президент протянул руку.

- Знаю, знаю, Виктор Андреевич, - священник предпочитал общение на русском языке, хоть и находился в главном кабинете Украины, - Но, позволю себе напомнить: во-первых, по Вашему же приказу, мои визиты сюда нигде не фиксируются. Не исключено, что по телевизору объявят, будто Вы, вообще сегодня не в Киеве. А, во-вторых, дело действительно важное…

Священик, чья конфессиональная принадлежность, кстати, была неясной, понизил голос:

- А как с защитой в кабинете?

Президент нахмурился:

- Кириле Митрофановичу, що ви таке кажете? Все чисто. Майора ж Мельніченко в країні не має.

Оба улыбнулись.

- Так що за важлива справа?

- Мне удалось задержать вампира! Мы сделали огромный шаг вперёд в разгадке этих проклятых существ и в борьбе с ними.

Виктор Андреевич не остался равнодушным к новости:

- То ж кого?

- Некую девицу по имени Алёна. Прибыла к нам из Москвы. Я обстоятельно докладывал о ней во время нашей прошлой встречи. Следил за этой тварью почти месяц.

- Де вона зараз?

- Была в одном моём хранилище, так сказать. В заброшенном доме на окраине Борисполя. Хотя, - Кирилл Митрофанович посмотрел на главу государства, - я поставил её в такие обстоятельства, что она должна была уже более суток назад покинуть это место. Сбежать, так сказать, из моего плена.

Изменённое болезнью лицо Президента выражало полное недоумение.

- Я не можу Вас зрозуміти, шановний пане професоре.

( Следует отметить, что Кирилл Митрофанович был не просто священником, а весьма уважаемым в широких кругах теологом, доктором богословских и исторических наук, имел достаточно серьёзных публикаций, о темах которых несложно догадаться. Новый Президент предпочитал обращаться к нему «профессор», стараясь избегать обращения, соответствующего его сану).

Священник небрежно посмотрел на время, демонстрируя при этом престижные золотые часы. Несколько нетактично, так как в кабинете Президента часы присутствовали. Но, видно, у Кирилла Митрофановича были какие-то ему одному известные расчеты.

- Да, вампир уже разгуливает на свободе. Может, даже покинул, точнее, покинула, пределы Украины. Она не могла не воспользоваться предоставленным мною шансом. Хочу Вас заверить, Виктор Андреевич, не ожидал, что повстречаю вампира с таким интеллектом и выдержкой. Тем более, женского пола.

Президент чуть заметно подёрнул плечами.

- Ви самі хоч не потрапили в полон її чар? Ми з Вами однаково знаємо, як небезпечні ці потвори. Ви розумієте, що може наробити ця істота, скількох людей покусати? Навіщо її випускати? Хто тепер візьме на себе відповідальність за її дії?

Тон Президента был достаточно суров. И священник знал, что это не пустые слова. Он встал из-за стола:

- Виктор Андреевич, такие действия – часть моего плана. Да, я прекрасно осознаю опасность, исходящую от вампира. И готов ответить за последствия, если придётся. Больше того: я даже не сомневаюсь, что Алена кого-то укусит. Такова её нечистая природа. Она эксцентричная особа, её клыки легко проткнут и старика и ребёнка. Я не страдаю политкорректностью, поэтому скажу прямо: когда на карту поставлены судьбы миллионов, доля человечества – можно пойти на единичные жертвы. А я лично никогда не стану жертвой вампира и его чар, какими бы они не были. Я слишком предан Господу. А вот о похождениях Алёны я буду знать всё буквально через полчаса после того, как покину Вашу резиденцию. Запись только прослушаю…

- Запис? Що за “запис”? Знову плівки?

- Вовсе нет, - святой отец улыбнулся и не без гордости добавил:

- Я вживил в вампиршу самый современный микрочип. У меня на это ушло почти полмесяца. Под воздействием моих уколов она находилась без сознания, и то, что у неё под волосяным покровом микрофон, она догадается не скоро. Если, вообще, догадается когда-нибудь. Мои люди прослушивают её каждую секунду. Запись ведётся даже днём, когда она спит. Каждые сорок восемь часов эти записи анализируются. Сегодня – первый итог. Вас это интересует?

- Кінчайте гуморити, шановний Кириле Митрофановичу! Відразу після обробки інформації телефонуйте на мій номер. В разі потреби можемо ще раз зустрітися з вами. Бо те що Ви робите – дуже важливо для України та світу. Що ще у Вас?

- Эта Алёна ещё беременна.

- А хіба ці гидоти можуть бути вагітними?

- Теоретически, могут. Но на своей практике я не встречался с подобным. В первый раз напоролся. Средневековые трактаты описывают случаи беременности самок-вампиров от подобных себе особей, мужского пола, разумеется... Но там всё настолько путано, туманно.

- Ви так уважно її роздивлялись?

- Да уж, Виктор Андреевич, приходилось изучать со всех сторон. И туда тоже заглядывать. Но вы плохого не думайте.

- Та я нічого не думаю. Заради науки усюди треба зазирнути. Ну, що Ви вважаєте, шановний професоре, від кого вагітна ця істота?

- Затрудняюсь сказать. Я при этом свечку не держал, Виктор Андреевич.

- А що, батьком її дитини може бути звичайний чоловік?

- В принципе, такое возможно. В наше безумное время, вообще, ничего нельзя исключать. И ещё: эта Алёна, похоже, пока ничего не знает о своей беременности. У неё совсем маленький срок, где-то с месяц. Я очень детально изучал эту тварь, предварительно, конечно, наколов препаратами. Но и в таком её состоянии я не забывал о мерах безопасности. Вампиры, почему-то, преимущественно не отражаются в зеркалах, но моя специальная аппаратура их фиксирует. Не всегда четко, правда. Но вот, кое-что…

Кирилл Митрофанович достал из папки фотографии, продемонстрировал их Президенту. Тот с интересом изучил.

- Вродливий вурдалак, нічого не скажеш. У них взагалі страшні жінки бувають?

- Ну, это на смотря на какую напороться. Конечно, может и приятнее, когда твою кровь выпивает симпатичное создание, а не какая-нибудь толстая уродина, пережившая бальзаковский возраст. Хотя, если попал в лапы вампиров, то, по мне, это уже не имеет значения.

- Та все ж таки, хто може бути батьком?

- Если какой-то упырь, - то откровено скажу: не знаю. Если же человек, то кое-какие соображения есть. Возможно, она сожительствовала с каким-то мужиком в Харькове. Пока он нам не известен. Там был момент, когда я упустил её из вида. Помните, я рассказывал. После Новой Водолаги. Тогда в это дело ещё вмешались люди ФСБ. Сам Качалов прибыл. Вокруг Алёны крутились мужчины, работающие на вампиров. Один из них – полковник СБУ Селиванов. Предатель в рядах спецслужб. Похоже на то, что вампиры сами его и замочили. Личность второго мы пытаемся установить. Как только выясню - немедленно Вам доложу. Я думаю, если Алёна сожительствовала с человеком, то только с этим. Селиванов отпадает. И, знаете, Виктор Андреевич, то, что она оказалась беременной, придало мне уверенности провести эксперимент с прослушиванием именно с её участием. Ну, не могу я убивать беременных. Ни животных, ни, даже, вурдалаков.

- Ви, таки, справжній гуманіст.

Священник улыбнулся, кивнув головой. Президент тоже усмехнулся. Но тут же лицо первого человека в Украине стало серьёзным до трагичности:

- А що зі мною робити, шановний професоре? Ви зробити мені ін’єкцію?

- Конечно, Виктор Андреевич. У нас и так был достаточно большой перерыв. Я захватил сыворотку. Хотя, я вижу, дела уже начинают идти на поправку. Не так быстро и заметно, как хотелось бы, к сожалению. Но самое главное: Ваше превращение не состоялось. А ведь они добивались именно этого.

- Це величезна вдача. Чи, навіть, везіння. Але, якщо у ході передвиборчих перегонів ми зробили з цього гарний піар - хід, звинуватили наших політичних опонентів у моєму отруєнні, то зараз вже мені потрібне моє колишнє здорове обличчя. Набридло це. А уявить собі, що хто-небудь, окрім нас з Вами знав би природу моєї хвороби, або я сам десь натякнув про неї, - то не складав би я присяги та не керував би Державою, а лікувався б в пансіонаті для душевнохворих. В нашому чи в іноземному.

- Дальше нас это вряд - ли распространится. Если какие-нибудь аналитики в ФСБ или других спецслужб до этого дойдут, то их выводы останутся исключительно при них. А политики – это любимая мишень для всякой нечисти.

- Так і є. Нікому не можна довіряти.

-Вам повезло, Виктор Андреевич, что проклятый вампир не укусил Вас, а только зацепил когтями. В этом случае последствия могли носить необратимый характер.

- Мені і цього досить. Що з моїм обличчям?

- Всё минётся, Виктор Андреевич. Хорошо, что я оказался рядом. Мои снадобья вряд - ли спасли бы от укуса, но от царапин ещё куда ни шло.

- А як вважаєте, професоре: пані Юля повірила в версію про отруєння.? І чому ці монстри не тронули її?

Вопрос этот для Президента был несколько болезненным.

- Чи повірила пані Юля, - Вам треба спитати у Ваших піарщіків, або у її самої. Мене це не турбує, як і вся політика взагалі. Я бачу перед собою конкретного ворога. А що до пані Юлі: мені здається, в неї нігті таки, та ще хватка залізна, що вампірам вона розгулятися не дасть.

- Що я чую, Кириле Митрофановичу? Ви почали розмовляти українською? Щоб мені було приємно?

- Взагалі, потрібно іноді і на державній мові спілкуватися. Особливо у резиденції Президента України. Однако, всё же, позвольте мне изъясняться по-русски, ибо это мой родной язык, и на нём свои мысли я выражаю чётче.

- Та заради Бога. Як завгодно розмовляйте, аби я Вас зрозумів.

- А приятно я бы Вам хотел сделать более полезным способом.

Президент весело подмигнул:

- В який спосіб, якщо не секрет? Це не на блакитні теми натяки? А то, може тут десь залишився диктофон Мельніченка.

- Ні, такий компромат мені ще з Лондону не замовляли. Я говорю исключительно о наших делах. Именно на этом фронте мне хотелось бы достигнуть успеха, и плюс к этому, навсегда забыть про Вашу болезнь.

Обстановка в кабинете Президента разрядилась двумя стопками, исключительного по вкусовым качествам и цене, коньяка. Мужчинам сразу стало веселее. Но Кирилл Митрофанович ценил время собеседника.

- Не буду злоупотреблять вниманием главы государства. Пора прощаться, Виктор Андреевич, а то наживу среди Вашего окружения врагом похуже любого вампира, - сказал священник. – давайте, сделаю инъекцию и пойду.

Виктор Андреевич согласно, хоть и не без сожаления, кивнул.

- Зараз підете. Хочу в Вас тільки спитати, професоре. По-перше: ми дуже мало, навіть нічого, не можемо сказати про плани вампірів. Хоча нам відомо, що ці істоти ставлять перед собою якийсь політичні цілі, провідником до яких вони хотіли зробити мене. Скажіть: Ваш план, ця Олена, мікрофон в її голові, - нам чимось здатні допомогти? Що-небудь це прояснить? І, по-друге: що зараз з професором Михайликом? Взагалі: де він? Чи це, може, не Ваше питання?

В кабинетах и коридорах здания на Банковой, 10 было тихо и, в основном, безлюдно. За окнами, как полагается, властвовала зима. Святой отец понял, что так легко и быстро не уйдёт. Кирилл Митрофанович готов был ответить на эти вопросы, ему их даже можно было не задавать. Просто он жалел время и внимание собеседника.

- Микрофон, вживленный в вампира, надеюсь, даст свои плоды уже в ближайшее время. Я далёк от мысли, что все коварные планы вампиров станут нам в одночасье известны. Но определённые вещи для себя мы должны прояснить. Этот процесс под моим контролем, будьте спокойны. Она ведь должна общаться со своими сородичами.

А что касается Михайлюка… Понятно: если Президент Украины интересуется, что с Михайлюком, это значит он интересуется происками ФСБ на нашей территории. Что тут сказать? Всё происходит от несогласованности действий. Надо было объединить усилия с Россией в этом вопросе. Существовала ведь единая структура истребителей. У нас её недавно ликвидировали, в Москве осталась. Они там теперь думают, что здесь борьба с вампирами вообще никак не ведётся. Мы – сами по себе, они – сами. Упустили поэтому Михайлюка. И раритет, который он хранил, теперь, видимо, в Москве. Только больной на голову поверит в реальность инспирированного пожара в Харьковской области два месяца назад. Эх, поздновато Вы стали Президентом. Ваш предшественник был технарь, вампиры его не интересовали.

- Це він їх, чомусь, не приваблював. Мабуть, сам був, як вампір. Треба дивитись, щоб вони зараз йому чогось не поробили, - Виктор Андреевич улыбнулся, - та все ж таки, хто вкрав Михайлика та цей шматок лайна, за яким полюють вурдалаки, ФСБ, та ще де - кілька необізнаних осіб та структур?

Кирилл Митрофанович ещё раз не удержался от мирского соблазна и наполнил хрустальные стопки чудо - коньяком.

- Думаю, точнее, уверен: Михайлюк, его дочь и сувенир из Трансильвании - в Москве. Есть в ФСБ такой генерал Георгий Плетнёв. Фигура, практически, сверхзасекреченная. Но не для меня. Приезжавший сюда полковник Качалов – его человек. Очень серьёзный истребитель вампиров. С ним был писатель. Тоже доверенное лицо генерала. Когда они приехали – начались события. То вурдалаки в Харькове заактивничали, то дом Михайлюков загадочно сгорел. Эти ребята тайно переправили Михайлюков в столицу России. Хотя, понятно, им нужен не сам профессор, а его реликвия. К тому же они забрали с собой Марину.

- Марину? Чув за неї від Вас. Чия вона людина: нашого СБУ, чи їхнього ФСБ?

- Мне кажется, Виктор Андреевич, Марине некогда делить спецслужбы. Она борется со злом, которое не имеет границ. Тем более, у нас есть основания считать, что наш противник имеет какие-то виды и на Россию, и на Украину. Но, в большей степени, в силу естественных причин, Марина, она же Руслана Поплавская, ориентирована на московских товарищей.

- Ладно, зрозумів. А з цім Плетньовим у Вас е контакт? Він як з Президентом Путіним? Має його довіру?

- Непросте питання...- Кирилл Митрофанович опять заговорил на украинском языке.

Президент понял намёк. Стопки с коньяком были сразу осушены.

- Я не знаю, Виктор Андреевич, степень доверия Президента России к генералу Плетнёву. Но, думаю, у наших соседей, при всей степени их безалаберности, борьба с вампирами стоит отнюдь не на последнем месте. И ситуация с Михайлюком – лишнее тому свидетельство. У меня контактов с Плетнёвым нет. Думаю, он даже вряд ли догадывается о моём существовании. Но у людей из окружения Марчука, в бытность того главой СБУ, и премьер-министром, какие-то контакты имелись. Но сейчас, мне кажется, это не главное.

Виктор Андреевич привстал. Важная встреча, похоже, близилась к завершению. За дверью кабинета ждали представители украинской олигархической верхушки.

Священник тоже поднялся. Они попрощались. Гость уже направился к выходу.

- Скажіть ще, професоре: а дійсно в шахтах Донбасу можуть переховуватися вампіри?

- У меня есть такие сведения. Но с этим следует капитально повозиться. Возможно, сейчас даже не до этого. Хотя тайны пустых шахтерских городков в Донецкой и Луганской областях нам известны. Следы могут вести к главе Донецкого облсовета Борису Колесникову. Как бы не он завёл шуры-муры с вампирами и предоставил им несколько шахт в качестве убежища. Я говорил Вам об этом в нашей предыдущей беседе перед инаугурацией.

- Пам’ятаю. Може залишимо ті шахти з вампірами Януковичу з Колесниковим?

- Вы шутите, Виктор Андреевич! Вдруг эти парни найдут с упырями общий язык по всем вопросам? Вам нужен лидер оппозиции, которого поддерживают вампиры?

- Ну який лідер? Якої опозиції, шановний?

- Ладно, время покажет. Но я повторюсь: политика меня не интересует. И оппозиция, соответственно, тоже. Шахты Донбасса сегодня привлекают меня отнюдь не запасами угля. С Колесниковым необходимо что-то делать.

- Згоден! Чекаю дзвінка з інформацією. І зробить мені укол. Благаю Вас: поверніть мені моє колишнє обличчя. Хоч у вампірів спитайте, як це зробити.

На такой ноте, с инъекцией, завершилась встреча третьего по счету главы украинского государства со своим доверенным человеком, окруженным мистической опасностью и тайной.

 

Харьков. Последние дни января. Вечер.

Телефонный звонок с переговорного пункта на на мобильный телефон.

Алёна: Алло! Женя, ты?!

Мужской голос, похожий на голос Чемериса: Алёна?

Алёна: Женечка! Да, это я! Мне сейчас столько пришлось пережить – я в шоке! Давай встретимся. Я в твоём городе.

Чемерис: Где ты делась? Обещала ведь сразу после Нового года приехать. Я, честно говоря, немного переживал.

Алёна: Спасибо, что переживал. Ну, давай встретимся, я тебе всё расскажу.

Чемерис: Я уже неделю, как в Киеве. Случились перемены по работе. Можно сказать, повышение. Так даже лучше. Для всех. Я беспокоился. Мы ведь даже не обсудили, как будем связываться.

п а у з а

Алёна: Да, ты в Киеве? Я не могу понять, что со мной.

п а у з а

Чемерис: Что? Ты одна? С тобой там никого нет рядом? Нас хоть не слушают?

Алёна: Нет, что ты. Дурачок. Я звоню с почтамта. Если тебя нет – возвращаюсь сейчас в Москву. А жаль. Хотела тебя увидеть. Я ведь в Киеве была. Может, мы находились где-то поблизости. Встретила Новый год, можно сказать.

Чемерис: Я ждал хоть поздравления от тебя. И после праздников ждал. Меня только в середине месяца назначили.

Алёна: Кем назначили, если не секрет?

Чемерис: Для тебя не секрет. Но не по телефону. При встрече всё расскажу. Что-то действительно с трудом тебя узнаю, Алёна…

Алёна: Я же говорю: сама себе удивляюсь. А когда мы теперь сможем встретиться?

Чемерис: Ты когда будешь в Москве?

Алёна: Надеюсь – послезавтра. Днём погощу в Курске.

Чемерис: Ладно, ты сможешь перезвонить мне из Москвы? Поговорим более подробно. Я думаю увидимся в ближайшие недели. Будет повод.

Алёна: Скажи: ты скучал?

Чемерис: ( после задумчивого вздоха ) Догадайся? Ну, было.

Алёна: Ну, до свидания. Я найду тебя.

Чемерис: До встречи! Рад был слышать.

к о р о т к и е г у д к и

 

- «Уж кто бы сомневался: вы кого угодно найдёте, - подумал про себя Чемерис, - но что-то Алёной не так. Голос какой-то мягкий. Откуда нежность в этом звере?»

Но, откровенно говоря, Евгений Сергеевич скучал по Алёне. И иногда с тоскою представлял, что она могла стать жертвой истребителя. Или истребительницы....Русланы, например.

Он уже смирился со своей страшной миссией, находил в таком положении свои преимущества. Звонок Алёны не напугал его, а обрадовал. Но бдительность Евгений Сергеевич старался не терять, словно подозревал что-то.

Алёна тоже думала, повесив трубку и покидая будку:

- «Откуда у меня появилась сентиментальность? Что такое: Чемерис разбудил во мне какие-то чувства? Но это странно. Даже весьма. Он не в моём вкусе, секс – не показатель. И самое главное: мы разные существа. Он – человек, я – вампир. Ну, пусть это пока так…»

Алёна взяла в кассе билет до Курска. В её дублёнке сохранилась приличная сумма денег, священник их почему-то не тронул, а вот мобильный телефон забрал, чтобы связи не было. Добраться до Москвы за один переезд она бы, всё равно, не смогла. Ведь поезда отсюда прибывают туда засветло. А в Курске, даже неподалёку от местного вокзала, её было известно несколько мест, в которых можно благополучно переждать это неприятное время от рассвета до заката. Одно недостроенное многоэтажное здание, предназначавшееся во времена СССР под бывшую зональную школу комсомольского актива, вполне подойдёт. В его подвалах годами можно жить. Правда, холодно там и сыро. Хотя, случаи обморожения у вампиров как-то ещё не фиксировались. Идти от вокзала к этой пустующей громадине – от силы полчаса. Можно ведь ещё и такси взять, быстрее будет. Заодно можно таксистом и поужинать. В Курске таксисты наглые.

Пересечение украино - русской границы Алёну не пугало: все иные нюансы, которые могут возникнуть при общении с пограничниками и таможенниками она планировала легко подавить своим гипнотическим воздействием.

Но вот микрофон, о существовании которого Алёна пока не догадывалась, хоть и плохо, но работал, передавая сказанное ею отцу Кириллу.

 

Киев. Утро следующего дня.

Из теле... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10