Удивительные приключения Билла Грэлли. Гл. 4

Солнышко в небе сияет.

Горы, поляны, холмы

Ярко оно освещает,

Греет их после зимы.

Нежно они зеленеют

Свежестью ранней травы,

Дымкою нежной светлеют

Юной прозрачной листвы.

Чудно кругом, загляденье!

Снова принес в горный край

Чары весны и цветенье

Жизнь утверждающий май.

Ласковым теплым дыханьем

Веет приятно слегка,

Непостижимым сияньем

Небо глядит свысока.

Холмы, поляны, долины

Радостный вид обрели.

Горы стоят, исполины,

Бледно синея вдали.

В этом пейзаже прекрасном

Грозный и мрачный на вид

Выглядит монстром ужасным

Замок, который стоит

Мощной, корявой фигурой

На возвышенье холма,

Цветом где серый, где бурый.

Кажется, – это тюрьма,

А не жилье для богатых,

Любящих роскошь людей,

Что, не стесняясь в затратах,

Могут гораздо скорей

Много красивей построить,

Много роскошнее дом,

Даже который им стоить

Будет дешевле притом.

Только желанье имеют

В замках богатые жить,

Так как дворцы не сумеют

Их от врагов защитить.

Много разбойного люда

Любит мечом промышлять.

Даже не знаешь откуда

И нападения ждать –

Иль из соседских владений,

Иль от крестьян же своих.

Лучше же ждать нападенья,

Сидя на стенах больших,

Где даже с воинством малым

Можно осилить врагов.

Вот почему феодалам

Замки нужнее дворцов.

Замок, однако, не только

Стены, бойницы, донжон:

Сколько для боя, на столько

Для проживания он

Долгого в нем предназначен.

Много здесь всяческих всячин,

Нужных в хозяйстве большом,

Много здесь разных строений,

Годных для долгих хранений,

Полных мукой и зерном.

Есть здесь колодец, пекарня,

Кухня, конюшня и псарня,

Кузница есть и других

Множество здесь мастерских.

В центре стоит высоченный

И неприступный донжон –

Чудо науки военной

Средневековых времен,

Прорезью редких окон

В мощной броне толстостенной

В стороны все обращен.

В башне же этой громадной,

Где даже летней порой

Воздух все время прохладный,

Вечно к тому же сырой,

Есть помещенья как залы,

И помещенья, что малы

И коридорчики есть,

А комнатушек не счесть.

В замке таком вот и жили

Мастер с принцессой. Они

Сладостно здесь проводили

Полные радости дни.

Так, к сожаленью, бывает:

Счастье чем слаще, сильней,

Тем это счастье скорей

Злая судьба обрывает,

Тем отрезвленье больней.

Так же, чем больше веселья

В душу вливает вино,

Тем и сильнее похмелье

Вызовет утром оно.

И для влюбленных настало

Утро печальное то,

Утро, когда увидала

Стража на крепости, что

Из затуманенной дали

Скачет с большой быстротой

Всадник. Покуда гадали

Кто он быть может такой,

Тот прискакал под ворота.

Конь его, мокрый от пота,

Жалобно, тихо заржал.

Воин на нем восседал.

Матерно он обругал

Стражу за то, что зевает,

Спит и не может узнать

Даже того, кого знает

Вся королевская рать,

Крикнул, что он не желает

Долго на холоде ждать.

Лязгнули громко затворы,

Скрипнули, чуть подались

Медью обитые створы,

С шумом затем разошлись,

Путника в замок впустили.

Стражники после за ним

Их поскорее закрыли

С сонным ворчанием злым.

В замок теперь он въезжает,

Хмуро на стены глядит.

Мощью своей поражает

Замка и внутренний вид.

В раннее время такое

Он меж стенами пустой,

Дремлет в глубоком покое

Под запоздалой звездой.

Мучает гостя досада:

Дверь-то, в которую надо

Очень ему постучать,

Он не сумеет достать,

Так как на несколько метров

Та от земли и сейчас

Только доступна для ветров,

Только доступна для глаз.

День когда снова начнется,

И от тревожного сна

Стражник в донжоне очнется,

Будет открыта она

С помощью блока стального,

Мощного, хоть небольшого,

Что безотказен всегда.

С башни соседней опустит

Мост он подвесный тогда

К двери донжона и впустит

Путника после туда.

Мост же пока нависает,

Поднятый блоком над ней,

Нужен поскольку бывает

Только в течение дней.

Так что лишь ждать остается.

Утром же холодно ждать.

Может, местечко найдется,

Чтобы немного поспать.

Дальше по замку гость едет,

Шагом идет его конь.

Видит гость башню, где светит

В узком окошке огонь.

Сразу же он понимает,

Что караул, видно, там

После постов отдыхает,

Снова готовясь к постам.

Путник коня вводит в стойло,

Корма ему задает,

Вволю дает ему пойла,

После в ту башню идет.

Там у огня обогрелся,

Каши солдатской наелся.

Легши на ложе потом,

Крепким забылся он сном,

Но командиру отряда

Прежде сказал, когда надо

Будет его разбудить:

Строго велел не забыть.

Встала принцесса с постели,

Радостных мыслей полна.

Вот уж четыре недели

Так просыпалась она.

Мысли о ком ее были?

Только, конечно, о Билле.

Нынче развлечься им чем,

Где прогуляться гадала.

Млея, она между тем

Ласки его вспоминала.

Для размышления тем

Больше принцесса не знала.

Путаясь в платьях, затем

Быстро нарядно оделась

И без служанки своей:

Очень уж ей не терпелось

Билла увидеть скорей.

К завтраку в залу спустилась.

Сразу прислуга пустилась

Трапезный стол накрывать,

Всячески ей угождать. 

Зала была небольшая.

Роскоши не было в ней.

Стены ее украшая,

Всюду на фоне камней

Сталью оружье блестело.

Отблеск камина на нем,

Бегло скача, то и дело,

Красным светился огнем.

Громко поленья трещали,

И на поленьях огни

Весело быстро скакали.

Стены и свод освещали

Неравномерно они.

Отсветом были залиты

Пола широкие плиты.

Длинная тень от стола

Вдоль этих плит пролегла.

Если б дрова не пылали

Ярко в камине, тогда

В трапезном сводчатом зале

Вовсе была б темнота.

Было бы здесь, как в подвале

Или во мраке темниц:

Зал осветил бы едва ли

Свет из проемов бойниц.

Села за стол Изабелла

Ближе к огню и теперь

Вся в ожиданье глядела

Нетерпеливо на дверь.

Только не Билл появился

В этой двери, а солдат.

Сделал поклон, извинился,

И, указавши назад,

Громко затем произносит:

«Там королевский гонец

К вам допустить его просит».

«Тьфу ты, ну разве отец

Дочку в покое оставит

И от опеки своей

Он хоть на месяц избавит?!

Сколько же можно, ей-ей?!

Кстати, кого, интересно,

Папа прислал ко мне, а?

Мне наперед уж известно –

Джона Лабрайтена?» «Да.

Можно впустить?» «Погоди-ка!»

Нервно она позвала:

«Бэрта, а ну, подойди-ка!»

Девушка к ней подошла,

Тоже тревожно взглянула.

«В комнату Билла ступай, –

Ей Изабелла шепнула, –

Вот что ему передай:

К завтраку пусть не выходит,

Пусть у себя там сидит

И по донжону не бродит,

Если на казнь не спешит».

После принцесса сказала

Воину: «Можешь впустить».

Быстро тот вышел из зала,

«Можно!» – воскликнул входить!

Тут же гонец появился,

Прямо к столу зашагал,

Перед принцессой склонился

В низком поклоне, сказал:

«Ваше высочество, это

Велено вам передать».

Вырвав письмо из пакета,

Стала принцесса читать.

Губку она закусила.

После отчаянно рвать

Стала пергамент, не в силах

Горечь досады унять.

«Папа велит мне обратно

Ехать скорей, но зачем

Мне из письма непонятно –

Не объяснил он совсем.

Значит, Джон, это обязан

Ты на словах передать».

«Я повелением связан

Это в секрете держать», –

Твердо гонец отвечает.

Девушку странный ответ

Джона совсем удручает:

«Что там еще за секрет?» –

В недоуменье гадает.

Но вот лицо у нее

Как-то светлеть начинает

И обретает свое

Милое вновь выраженье.

«Что ж, я секреты люблю.

Сделать могу одолженье –

Дам поблажить королю.

Папины знаю капризы:

Хлебом отца не корми –

Дай только делать сюрпризы.

Бес эту глупость возьми! –

Дочь короля произносит, –

Вот и на этот он раз,

Видно, сюрприз преподносит.

Что же теперь мне припас?»

Билла принцесса пыталась

К жизни хоть как-то вернуть.

Все-таки как ни старалась,

Милого только чуть-чуть

Ей удалось успокоить.

Билл так страдал потому,

Что понимал, чего стоить

Будет разлука ему,

Ибо однажды измерил

Тягость ее он сполна,

Да и к тому же не верил,

Что ненадолго она.

Хоть Изабелле и было,

Как и ему нелегко,

Хоть ее сердце и ныло,

Приняв тоску глубоко,

Бодрой казаться сумела,

Прежде всего потому,

Что своим видом хотела

Духу прибавить ему,

Да и к тому же считала,

Что ненадолго к отцу

В замок она уезжала

И хорошо понимала,

Что ей грустить не к лицу.

Мастер, оставшись без милой,

Все же настроился ждать,

Все же характера силой

В руки сумел себя взять.

Скоро, однако, тоскою

Снова охвачен он был.

Дня через два Билл с такою

Силой уже загрустил,

Что был, как будто недугом

Очень тяжелым сражен,

Словно физическим мукам

Предан жестоким был он.

И на больного не мало

Начал теперь походить: 

Сразу осунулся, вяло

Стал говорить и ходить.

И не хотелось нисколько

Есть ему даже и пить,

Ибо способен был только

Он о любимой грустить.

Все, что его окружало,

Напоминало о ней

И ощущать заставляло

Горечь разлуки сильней.

Вот эта зала, где с нею

Он у камина сидел,

Где все нежней и нежнее

В ясные очи глядел.

Вот небольшая бойница,

Та, из которой они,

Стоя в прохладной тени,

И с высоты лета птицы

Видом синеющих гор,

Видом долин любовались.

Как они здесь волновались,

Чувствуя этот простор!

Как эту даль обнимая,

Глядя легко, отдыхая,

Рад восхищенный был взор!

Как и сейчас, красотою

Мир, ослепляя, сиял,

Как и сейчас, теплотою

Ветер залетный ласкал.

…Нету желанья обратно

В недра донжона входить,

Где будет так неприятно

Холод опять ощутить,

В сумраке вновь оказаться,

Что после света темней

Сразу же будет казаться.

Надо на волю скорей!

…Вот наконец крепостные

Стены у нас позади,

Шпоры отведай стальные,

Конь, и быстрее лети!

Вряд ли когда тебя грубо

Так погонял человек.

Ну-ка, у этого дуба

Свой останавливай бег.

Травушка вон здесь какая.

Как ароматна, мягка.

Ноги встречает, лаская.

Пышна она, высока.

Можно купаться в ней даже,

Можно в перину сбивать.

Все изменилось. Тогда же

Было приятней лежать.

Да и какой-то унылый

Нынче у травушки вид,

Словно над чьей-то могилой

Стебли печально клонит.

Как-то не так все без милой,

Все совершенно не так.

Сделался мир весь постылый.

Все погружается в мрак.

Суток, наверно, пятнадцать

Билл в этих муках провел.

«Надо бы в путь собираться», –

К мысли такой он пришел

И облачился в доспехи.

Но не одел в них коня,

Чтоб не чинила помехи

Конскому бегу броня.

Полный отчаянья, ради

Нескольких только часов

Выехал на ночь Билл глядя –

Был ко всему он готов.

Вдруг безрассудную смелость

Начал в себе ощущать –

Вот как ему не терпелось

Милую вновь увидать.

Дни на коне он проводит.

Вот наконец поворот

К тракту большому выводит,

Что через день приведет

К замку, в котором живет

Этой страны повелитель

И Изабеллы родитель.

Думает мастер, как с ней

Встретиться, с милой своей.

Едет родными местами.

Нежно на все он глядит.

Будто стальными тисками

Сердце жестоко щемит.

К горлу комок подступает.

Может, дошло бы до слез,

Только Билл вдруг нагоняет

Длинный торговый обоз.

С самого заднего воза

Спрыгнул навстречу купец,

Ловкий хозяин обоза,

С виду проныра-хитрец.

С ним в разговор он вступает,

Льстиво ему говорит

То, как его восхищает

Доблестный рыцаря вид.

Очень его умоляет

Вместе с обозом скакать,

Плату ему обещает

После хорошую дать.

Сам на бегу в то же время

Ловко и цепко хватать

Он успевает за стремя,

Чтоб от коня не отстать.

Мастер его предложенью

Не был, конечно же, рад.

Он произнес с раздраженьем:

«Нет уж, пожалуй, навряд.

Ведь для охраны обоза

Ты же имеешь солдат».

«Разве они защитят,

Если какая угроза –

Маленький слишком отряд.

Если ж, однако, возглавит

Рыцарь его, он прибавит

Силы, пожалуй, в сто крат!»

«Очень спешу – не могу я!»

Все же купец не отстал.

Будто на рынке торгуя,

Билла он все убеждал:

«Если поедете с нами,

Раньше прибудете всех:

Время ведь знаете сами

Сколько еще до потех.

Праздник начнется лишь в среду.

Будем мы там до среды!»

«Что я на праздник-то еду,

Взял вдруг с чего это ты?!» –

Мастер сказал уже строго,

Просьбы оставить веля. 
«Разве не эта дорога

В замок ведет короля?»

Будто споткнувшись на ямке,

Резко конь мастера стал,

Так как уздечковой лямки

Сильный рывок испытал.

«Праздник в его будет замке?» –

Билл удивленно сказал.

«Видно, что вы не отсюда.

Здесь же известно повсюду,

Что наконец выдает

Замуж король свою дочку.

Радость какая нас ждет!

Ведь через три уж денечка

Там будет много господ!

Вот уж торговля пойдет!

Что это с вами?! Держитесь!

Не упадите с коня!

Вот-так, однако, и витязь!»

«Как?! Через три уже дня?!»

«Ох, как вы странно дивитесь –

Так напугали меня!

Право, же это так странно.

Может быть, вас поддержать?»

«Нет, просто старая рана

Вдруг заболела опять –

Сделалось как-то мне скверно,

Начал сознанье терять.

Слушай, ты знаешь, наверно,

Как жениха ее звать?»

«Бедная наша принцесса!

Замуж ее выдают

За настоящего беса.

Даже Свирепым зовут

Этого пса Иоганна.

Ливня, огня, урагана

Он на дорогах страшней!

И всех на свете жадней!