Удивительные приключения Билла Грэлли. Гл. 1

Светлой памяти моей матери Александры Георгиевны Гордеевой 

К этому роману есть галерея иллюстраций, выполненных автором. Ее можно найти в Интернете - набрать в строке браузера:  библиотека изобразительных искусств петр гордеев

      Глава первая

В одном городе, где жили

И искусно мастерили,

Каждый день трудясь с утра

До заката мастера,

Жил-был мастер. Он трудился

Так усердно, что добился

Того даже, что о нем

В королевстве знали всем.

И хоть молод был годами,

Уже славился делами.

В чем же так он преуспел?

Золотых был мастер дел.

Биллом Грэлли парня звали –

Так его все величали.

Жил он с матерью, с отцом.

Был у них богатый дом.

Лишь немного отдыхая,

В деле устали не зная,

Очень счастливо они

Проводили свои дни,

Чувством родственным согреты.

В ювелирные секреты

Отец сына посвящал.

Он-то их не мало знал –

Был весьма мастеровитым

И когда-то знаменитым,

Но как зреньем ослабел,

Отошел от этих дел.

Тогда сыну дав свободу

Самому вести работу,

Стал жене он помогать

Дом в порядке содержать.

Так втроем они и жили,

И довольны жизнью были,

Пока ночью как-то раз,

Когда шел уж первый час,

Билл, работой увлеченный,

В мастерской уединенный

При мерцании лампад,

Не почувствовал вдруг взгляд

На себе невыносимый.

Чьей-то силою незримой,

Как стрелою был пронзен.

Испустил он даже стон.

Правда, после облегченье

Ощутил, но уж в смятенье

Стал ходить по мастерской

От испуга сам не свой,

Ничего не понимая

И понять скорей желая,

Что же с ним произошло,

Что его так обожгло?

И когда он, озираясь

И неистово чураясь,

На окно вдруг посмотрел,

То совсем оторопел:

В темноте внезапно злое

Лицо, мрачное, тупое,

Появилось и потом

Вскоре скрылось за окном.

Билл, однако, не трусливо

Поступил: к окну он живо,

Кулаки сжав, подскочил,

В темноту взор устремил.

«Это что за чертовщина?!

Но я баба иль мужчина?!» –

Так подумал он в тот миг,

Когда лбом к окну приник.

Тень на улице мелькнула

И во мраке утонула.

Билл решил ложиться спать,

Чтобы тень не привлекать

Запоздалым тусклым светом,

Тем, который по приметам

Приведения дразнил –

Билл-то в том уверен был.

Где работал, он убрался,

Свет тушить уже собрался,

Как в дверь кто-то постучал.

Стук негромко прозвучал,

Был поскольку он несильным.

Словно холодом могильным

Билла Грэлли обдало.

Парня так и затрясло.

Кровь застыла в его жилах.

К двери даже не был в силах

Он и шага-то ступить,

А не то чтобы открыть.

Ночь в трудах поскольку встретил,

Как шло время не заметил,

То забыл он в поздний час

Дверь закрыть в который раз.

И она вдруг распахнулась,

Взвизгнув петлями, метнулась,

Получив толчок рукой

Или, может быть, ногой.

И из мрака появился,

Сделав шаг, остановился

Очень странный человек –

То ли турок, то ли грек.

Вид диковинный восточный

Этот гость имел полночный.

Руку к сердцу приложил,

Чуть склонясь, заговорил:

«Мир тебе, хозяин честный,

Мастер всем везде известный.

Извини что поздно так –

Раньше я не мог никак.

Хорошо не почиваешь

Ты еще, хозяин. Знаешь,

Я пришел к тебе зачем?

Разумеется, затем,

Чтобы дать тебе заданье.

Приложи-ка ты старанье

Сделать вот, смотри, чего».

И в ладони у него

Перстень бронзовый, дешевый,

Далеко уже не новый

Билл увидел. Его взял,

Осмотрел, затем сказал:

«Он искусно сделан, все же

Стоит дешево, но что же

Должен буду сделать я,

Что ты хочешь от меня?»

Незнакомец так ответил:

«А ты разве не заметил

То, как сильно потускнел,

Почти даже почернел

Камень перстня. Глянь-ка, но

Здесь, конечно же, темно,

Разглядеть, и правда, сложно,

Но вблизи лампад возможно».

«Надо камень заменить

На такой, чтоб заплатить

Не пришлось бы тебе много?» –

Молвил мастер. «Ради Бога! –

Незнакомец закричал

И руками замахал, –

Только этого не надо!

В нем как раз моя отрада!

Перстень должен быть лишь с ним!

Он не нужен мне с другим.

От отца он мне достался,

В память мне о нем остался

И беречь с наказом дан,

Этот перстень – талисман!

Твое дело заключаться

Будет в том, чтоб постараться

Порчу с камня удалить,

Яркость цвета оживить».

Билл сказал без размышлений

И тем более сомнений:

«Это сделать – ерунда.

А придешь за ним когда?»

«Сразу после же рассвета.

Должен будешь сделать это

За сегодняшнюю ночь.

Так что сон гони ты прочь

И берись скорей за дело.

Заявил ты слишком смело,

Что не труден мой заказ.

Может быть, ты с ним как раз

Ночь провозишься напрасно», –

Произнес заказчик властно.

Билл, однако, возражал.

Твердо он ему сказал,

Что спешить, мол, не намерен,

В мастерстве своем уверен,

Что все сделает с утра,

А сейчас уж спать пора.

Голос грозно повышая,

Молвил гость, повелевая:

«Нет, Билл Грэлли, подчинись,

Эту ночку потрудись.

Если сон ты одолеешь,

Дело выполнить сумеешь,

Я тебя озолочу –

Гору денег заплачу.

Будешь в роскоши купаться,

Есть да спать, да забавляться.

Феодалы всей страны

Будут завистью полны,

О богатстве твоем зная.

Вот огромная какая,

Мастер, плата от меня

Ждет тебя в начале дня,

Если ночью ты, конечно,

Поработаешь успешно».

Билл подумал: «Это сон».

Но тогда ногтями он

Очень больно в руку впился

И в обратном убедился.

Значит, то, о чем мечтал,

Часто сны о чем видал,

Наконец сейчас свершилось,

Раз все это не приснилось.

Да и кто из мастеров

Не видал таких же снов?

Быть богатым плохо что ли?

А зависеть хорошо ли

От заказчиков, их ждать,

А, дождавшись, угождать?

Билл за дело быстро взялся.

Не на шутку уж боялся

Он удачу упустить.

Гостя с ним просил побыть,

Но до завтра тот простился

И во мраке ночи скрылся.

Дело выполнить стремясь,

Так увлекся Билл, трудясь,

Что он даже в этом рвенье

Позабыл о приведенье.

Но забыл и потому,

Что теперь оно ему

Уже больше не являлось,

Будто гостя испугалось.

Скоро мастер пожалел,

Что заказчику успел,

Как мальчишка, похвалиться,

Что заказа не боится.

Билл все больше понимал,

Что заказ труднейший взял.

И чем больше он старался,

Тем все больше убеждался,

Что усердие его

И большое мастерство

Бесполезны: не светлее

Стал на камне, а темнее

Даже вроде бы налет.

Хотя ночь всю напролет

Билл трудился что есть мочи,

Не хватило ему ночи.

Становилось уж светло,

Вот и вовсе рассвело.

Билл в волненье уж не столько

Продолжал работу, сколько

Все поглядывал в окно,

Счет ведя минутам, но

Гость не шел к нему полночный

Выкупать заказ свой срочный.

Уж позвали на обед,

А заказчика все нет.

За едой такая сила

Билла к сну уже клонила,

Что он выдержать не смог –

В спальню вышел и прилег.

Но в то время, как ложился,

С просьбой к маме обратился

Постараться не забыть

Его скоро разбудить.

Только утром Билл проснулся.

«Все проспал я! – ужаснулся. –

День другой уже настал!»

Мать расспрашивать он стал,

Почему ж не разбудила?

Она вот как объяснила:

«Ах, сыночек дорогой,

Когда спишь, ты ведь такой

Беззащитный, такой милый.

Где ж найти мне было силы

Потревожить твой покой,

Мой сыночек дорогой».

Билл воскликнул: «Мама, надо

Вам бы помнить, что не чадо

Я давным уже давно.

Но теперь уж все равно:

Время, ведь оно, как птица –

Упустил, не воротится.

А скажи, кто приходил,

Пока я в постели был?»

«Нет, – к тебе – никто, родимый:

Все заказчики шли мимо.

Не жалей, что отдохнул».

Билл спокойнее вздохнул.

Сесть за завтрак отказался,

А скорей за перстень взялся.

И хотя еще два дня,

Да и ночи две, не спя,

Над заказом он трудился,

Сдвигов в деле не добился.

И все силы потеряв,

Окончательно поняв,

Что успеха не достигнет,

Секрет камня не постигнет,

Билл работу прекратил

И надолго загрустил,

С каждым часом все сильнее

И сильнее сожалея,

Что ему не повезло,

Что заказ-то, как на зло,

У него не получился

Тот, который ему снился,

О котором так мечтал!

Он у душе себя ругал.

От большого огорченья

Билл нашел в труде спасенье,

Когда принялся опять

С прежним рвеньем выполнять

Тоже трудные заказы,

Те, которые он сразу,

Как обычно, отложил,

Когда срочный получил.

Вновь им радость овладела,

Едва стало снова дело

Получаться у него.

И себя Билл оттого

Ощутил опять счастливым.

Размышлениям тоскливым

Предаваться перестал.

И теперь не понимал

Как он мог желать оставить

Труд любимый и направить

Жизнь на то, чтоб каждый день

Ублажать в натуре лень,

Предаваясь лишь безделью

И никчемному веселью.

Тем не менее жалел,

Что в работе потерпел

Он большую неудачу:

Ведь такое не иначе,

Как свидетельство о том,

Что он мастер не во всем.

И при этом продолжало

Удивлять его не мало,

Что заказчик щедрый тот

Все за перстнем не идет.

Так зачем же ему было

Столь упорно его, Билла,

За ночь сделать все просить

И посулами смутить?!

Перстень пусть обыкновенный,

Но, поскольку он бесценный

Как знак памяти ему,

То неясно почему

Он за ним все не приходит.

Скоро ж вот что происходит.

Рано утром Билл сидит,

Как обычно, мастерит

И не сразу замечает,

Что все время нарастает

Шум тревожный за окном.

Слышны в гомоне людском,

Рядом громко раздаваясь,

В гуле общем выделяясь,

Топот, ржание коней,

Стук калиток и дверей.

Вот уже не может эти

Звуки мастер не заметить.

В изумленье он встает

И на улицу идет.

Перед ним толпа стремится,

В узкой улице теснится,

Из-за всех течет углов

Меж готических домов,

Утопающих в тумане.

И простые горожане –

Подмастерья, мастера,

Хоть работать им пора,

И бездельники-вельможи,

Жены их, и дети тоже

Быстрым шагом все идут,

А сказать точней, бегут.

Билл не мало озадачен.

Вдруг толпою он подхвачен,

Как течением реки, –

Хоть не хочешь, а беги.

Он кричит: «Да погодите!

Да куда вы все спешите?!»

Парень рядом с ним бежит,

Биллу Грэлли говорит:

«Мастер Билл, ты удивляешь.

Неужели ты не знаешь,

Что сейчас произойдет,

И куда спешит народ?

Или ты с луны свалился,

Иль совсем перетрудился.

Да на площадь все спешат,

Все занять места хотят

Ближе к лобному помосту,

Чтобы тот, кто выше ростом,

Видеть все не помешал.

Отцепись – я побежал».

Билл в толпе его теряет

И вопросы продолжает

Задавать он всем подряд.

А ему и говорят:

«Мастер Билл, ты вроде местный,

Как же может неизвестно

Быть тебе совсем о том,

В нашем городе о чем

Слухи ходят две недели?!

Ну и странный ты, Билл Грэлли!

Казнь сейчас произойдет.

Очень ждет ее народ,

Потому что осужденный,

Знаешь кто?» Ошеломленный

Рот раскрыл, хотел спросить

Билл кого должны казнить,

Как вдруг видит – разбегаться,

К стенам плотно прижиматься

Стали люди, чтобы дать

Конным стражам проскакать.

Скачут те неспешно строем.

Под их бдительным конвоем

Едет тот, кто осужден.

На телеге, в клетке он,

По рукам-ногам окован,

До безумия взволнован.

И не верит Билл глазам,

Ведь никто иной, как сам

Перстень ночью ему давший

И богатства обещавший

Очень странный человек,

То ли турок, то ли грек,

В страшной клетке этой едет.

Он и мечется, и бредит,

И оковами звенит,

И как волк на всех глядит.

«Вон как зыркает глазами!

Сила Крестная будь с нами!

Мне совсем не по себе!» –

Слышны возгласы в толпе. –

«Да не бойтесь, не опасны

Взгляды мага и напрасно

Он старается сейчас

Колдовством проникнуть в нас!

Будь сейчас ночное время,

Он расправился б со всеми,

Кто на казнь его везет

Да в один к тому же счет!

Но лишь утро наступает,

Как способность он теряет

Взором яростным стрелять,

Им, как будто, обжигать,

Насмерть бить, возможно, даже.

Потому сумели стражи

Мага страшного схватить,

В клетку эту посадить,

Что о том они узнали!»

«Ведь сажать его не стали,

Как я слышал, в каземат –

Темноте он был бы рад,

Как своей родной стихии.

Уж попытки никакие

Не смогли бы из темна

Выгнать злого колдуна.

Стал бы жить он там беспечно,

Но, конечно же, не вечно:

Черт те б что наколдовал

И когда-нибудь сбежал,

Чтоб творить свои злодейства

Черной силой чародейства».

«Да, он мастер этих дел,

И уже, подлец, успел

Причинить зла людям много,

Не боясь ни сколько Бога!»

«Все ж попался он, стервец,

Чарам злым его конец!»

Клеть в телеге сотрясаясь,

Шумно едет, удаляясь.

И летит вдогонку ей

Град проклятий и камней.

Билл стоит в недоуменье

И большом оцепененье.

Вот к нему кто приходил

И в окно за ним следил.

Мастер вдруг припоминает,

Что давно о нем он знает,

Что уже не первый год,

Как молва кругом идет

О волшебнике жестоком

К ним приехавшем с востока

И душою всей своей

Ненавидящем людей.

Слухи разные ходили.

Все они ужасны были.

Говорили, например,

Что проклятый изувер,

В темноте ночной скрываясь,

Иль в кого-то превращаясь,

Жертвы бедные пугал

Или взором обжигал.

В основном же с лютой страстью

Насылал на них несчастья.

Тех, кого он изводил,

Много дней того водил

И нередко даже годы

Через разные невзгоды.

И кого он обрекал,

Уж того не выпускал

Из-под чар своих гнетущих,

Неотступных, всемогущих,

Пока со свету их гнет

Того вовсе не сживет.

Билла люди обегают

И локтями задевают.

Но теперь поток людской

Не такой уже густой,

Не бурлит уже рекою,

Не уносит за собою.

Позволяет он стоять

Биллу так и размышлять.

Он же больше все мрачнеет.

Вот толпа совсем редеет.

Билл скорей домой идет,

И когда приходит, бьет

Он неистово поклоны,

Стоя долго у иконы,

На Лик трепетно смотря,

Без конца благодаря

Бога за свое спасенье

От ужасного мученья.