Бой под водой

Красив суровой красотою            

Скалистый остров Экерлей,

Красив и хмурою порою,

И в свете солнечных лучей.

Лежит он, скалами темнея,

Среди просторных синих вод.

На этом острове гринеи,

Народ прославленный живет.

Земля здесь очень камениста.

Хлеба поэтому растут

И зреют плохо тут, и чисто

Скосить их камни не дают.

Однако щедрыми дарами

Снабжает море Экерлей.

Всегда рыбачьими трудами

Здесь жили тысячи людей.

Не только пищею снабжает

Гринеев море. И другим

Доходом их обогащает:

В большом количестве морским

Путем волнистым бездорожным

С товаром самым всевозможным

Купцов проворные суда

Из разных стран спешат сюда.

Легко купцы товар сбывают

На рынках здешних городов,

А после много покупают

Изделий местных мастеров.

К тому ж немало тоже было

Своих на острове купцов,                                       

В любых морях всегда ходило

Гринейских множество судов.

Свои, чужие мореходы

Издревле острову дают

Торговлей крупные доходы

И славу в мире создают.

Но стали острова богатства

Давно для алчного пиратства

Большой навязчивой мечтой,

Нередко враг коварный, злой

В страну счастливую вторгался,

С упорной яростью старался

Богатый остров захватить,

Гринеев славных покорить,

Однако в первом же сраженье

Терпел позорно пораженье,

Поскольку был всегда сильней

В боях испытанный гриней.

Никто врагов здесь не боялся,

Любой в сраженье стоил двух,

И в частых войнах воспитался

В народе здешнем сильный дух.

Позора не было страшнее,

Чем бегство с битвы для гринея.

Привыкнув к радости побед,

Каких-нибудь лишений, бед

Народ не ведал здесь столетья,

Всегда громя своих врагов.

Пришло, однако, лихолетье,

Когда у этих берегов

Такой могучий появился,

Такой свирепый, грозный враг,

Что хоть народ весь ополчился,

Не мог с ним справиться никак.

Драконом был он исполином,

Морским лишь ведомый глубинам,

Пока к гринеям не приплыл,

Которых много погубил.

В воде соленой только, в море,

Способен был пришелец жить,

Не мог на сушу выходить,

Однако много очень горя

Сумел народу причинить.

Топил он маленькие челны,

Топил большие корабли.

А люди с них, попав под волны,

Добычей в пасть дракону шли.

Не раз гринеев боевые

Войсками полные суда,

Врагов флотилии большие

Легко громившие всегда,

На бой с драконом выходили.

Но против этого врага

Непобедимые войска

И те бессильны даже были.

Его и ранить-то слегка

Они никак не успевали,

Поскольку сразу попадали

В такую бурю, что суда

В одну минуту поглощала

С кипеньем яростным вода,

И вся эскадра погибала.

И каждый раз так поступало

Морское чудище – хвостом

Оно неистово вращало,

Корабль топя за кораблем.

Гринеям скоро стало ясно,

Что посылать войска свои

На бой с чудовищем напрасно –

Без пользы гибли лишь они.

Совсем другая жизнь настала

Для здешних жителей теперь:

Кормить их море перестало,

И словно в мир закрылась дверь.

Сюда на остров и отсюда

Проплыть никто уже не мог.

И скоро слух прошел повсюду,

Что это место проклял Бог,

И что гринеям в наказанье

За их богатство Он послал

Такое страшное созданье,

Каких еще не создавал.

Купцы, конечно, не желали

Товаром, жизнью рисковать

И остров этот перестали,

Желанный прежде, посещать.

Поскольку каждый торопился

Опасный остров обогнуть,

С теченьем времени забылся

Совсем торговый этот путь.

На рынках острова, обычно

Народом полных, непривычно

Безлюдно стало, и затих

Многоголосый шум на них.

На волнах в гаванях качались

Купцов пустые корабли.

Их снасти свисли, оборвались,

Бока их тиной обросли.

Без дела видя свои сети,

Вздыхали горько рыбаки:

Теперь орудья ловли эти

Предметом были лишь тоски.

И сколько б в море не решалось,

Рискуя, выйти рыбаков,

Обратно этих смельчаков

Ничтожно мало возвращалось.

Совсем немногие прожить

Способны были их уловом.

Куда там было рыболовам

Теперь народ весь прокормить.

И жили ныне все в надежде

На землю скудную свою,

Но хлеба мало, как и прежде,

Родилось в северном краю.

Гринеи впроголодь, страдая,

Порою даже голодая,

Влачили жалкое житье,

Кляня несчастие свое.

Могучий Эрик тогда правил,

Король воинственный, страной.

Себя в сраженьях он прославил

Своею силою большой.

К тому же был охотник страстный.

И вот однажды на одной

Охоте случай с ним ужасный

Случился ночью вот какой.

Охота к берегу морскому,

Довольно мрачному, глухому,

Его со свитой привела,

Когда пришла ночная мгла.

И спать они расположились.

Приказ имевшие не спать

И спящих зорко охранять

Невольно тоже сном забылись.

И вот крепчайший сон когда

Сморил охотников усталых,

И полночь звездная настала,

Из вод темнеющих тогда

Морские демоны явились.

Глаза во мраке их светились.

На мощных мускулах вода

Блестела, струями стекая.

На сушу демоны идут,

Могучей поступью шагая.

На отмель вышли, встали тут,

Скалистый берег озирая

И чутко звукам всем внимая.

Сквозь шум рокочущей волны

И ветра стон и завыванье

Им храп и ржание слышны,

И в свете блещущей луны

Коней заметны очертанья.

Крадутся демоны скорей

Туда, где видны силуэты,

Находят спящих там людей

И с ними мощного атлета,

Который тоже крепко спит.

И ясно демонам, что это

Могучий Эрик сам лежит.

Узнать его им было просто,

Поскольку знали – только он

Один таким огромным ростом

Из всех гринеев наделен.

И спящих демоны убили

В одну минуту, а его

В живых оставив одного,

За ноги крепко ухватили

И в море быстро потащили.

В глубины бездны водяной.

Едва в воде он очутился,

От сна сейчас же пробудился

И видит чудищ над собой.

Могучий Эрик ужаснулся

И резко с силою такой

Из рук безжалостных рванулся,

Что сразу вырваться сумел.

С врагами яростно схватился,

И долго-долго с ними бился,

И в страшной схватке одолел.

Они взмолились о пощаде.

«Ну что же, адовы исчадья, -

Король воскликнул, - я гляжу

Теперь-то вы уж присмирели,

Когда живые еле-еле!

Ну ладно, я вас пощажу,

Но только если вы даете

Сейчас мне травки дивной той,

Какую в уши вы кладете,

Чтоб плыть как рыбы под водой!» -

«Какую травку?! Не имеем

Такой волшебной мы травы!»

Король ударил их по шеям:

«Еще мне лгать хотите вы!

Об этой травке неслучайно

Давно в народе слух идет.

Со мной играть не надо в тайны –

Меня никто не проведет!»

Морские демоны смирились –

Его веленью покорились.

От них он травку получил

И в море чудищ отпустил.

Король с охоты возвратился,

Поел сытнее, отдохнул.

И вот когда он убедился,

Что силы прежние вернул,

Кольчугу, латы боевые,

Ремень с большим мечом надел.

Зато коня одеть в стальные

Доспехи слугам не велел.

«Мне только нужен конь добраться

Быстрей до моря, - он сказал,-

С врагом в воде я буду драться».

Потом посыльным приказал:

«Скорее в город вы спешите

И людям громче сообщите,

Что их прославленный король

Сейчас дракона уничтожит,

С которым справиться не может

Все наше войско, а король

Его прихлопнет, словно моль!»

Минуя город, ближе было

Доехать к берегу ему,

Но в нем тщеславье говорило,

И он заехал потому

В столичный город королевства,

Стоял который по соседству

От замка грозного его,

Заехал только для того,

Чтоб лишний раз покрасоваться

Среди народа, людям дать

Возможность им полюбоваться,

Заехал, чтобы услыхать

Своей особы восхваленье.

Любил он видеть преклоненье

Толпы гринеев перед ним –

Владыкой доблестным своим.

Гордыни полный повелитель

Уже как будто победитель

Столицей скачет и кричит,

Что он прославленный воитель,

Что снова подвиг совершит.

Повсюду люд, как подобает,

Его приветствуя, шумит,

Однако каждый понимает,

Что монстра тот не победит.

Проехав город, выезжает

Король из западных ворот.

Его до моря провожает

Бегущий толпами народ.

Бескрайний, синий и волнистый

Простор открылся им  морской.

Король среди толпы людской

На берег выехал скалистый.

Стальными латами звеня,

Могучий Эрик слез с коня.

И, стоя здесь, у края суши,

Себе старательно вложил

Волшебной травки плотно в уши,

И, шлем надевши, обнажил

Рукою мощной меч огромный,

И речью гордою, нескромной

Затем толпу он удивил:

«Давно вы знаете, гринеи,

Что всех на свете я мощнее

И всех в сраженьях я страшней,

И всех на свете я славней!

Сейчас еще раз убедитесь,

Что мной недаром вы гордитесь:

Сейчас дракона я сражу,

Причем, без чьей-нибудь подмоги,

И вам трофей я положу –

Дракона голову под ноги!»

Народ восторженно шумит,

Владыку дружно прославляя,

Молитвы набожно творит,

Его на бой благословляя.

Король вступает в пену вод,

На бой дракона вызывает,

Идет все глубже он и вот

Совсем из виду исчезает.

Над ним сомкнулася вода,

Волной качнувшись, и тогда

Народ затих и весь в стремленье

Увидеть что-нибудь глядит,

Объят тревогою, стоит.

И вдруг все видят – в отдаленье

Воды поднялся грозный вал,

И вскоре там, где он упал,

Спиной чудовище блеснуло,

На миг явившись, и потом,

Ударив яростно хвостом,

Волной огромною плеснуло

И в глубь подводную ушло.

Минуты даже не прошло,

Как, быстро вынырнув, стремится

Король обратно, выплыл мчится

Бегом, где мелко, и кричит.

Испуган он до одуренья!

А где же меч его и щит

И шлем с красивым опереньем?

Предстал монарх перед толпой,

Не тот, что был, - совсем другой:

Ничуть не видно в нем отваги.

Стоит белее он бумаги,

Глаза тараща, и с лицом,

Гримасой страха искаженным.

И трудно людям пораженным

Узнать того героя в нем,

Который только что хвалился

Своею силой и грозился

Дракону голову срубить

И им под ноги положить.

С трудом стучащими зубами

И речью Эрик овладел.

Он тихо бледными губами

Сказать с усилием сумел:

«Кошмар какой-то! Я страшнее

Еще не видел ничего!

Когда б вы видели, гринеи,

В такой близи, как я, его,

Тогда бы вы не осудили

И уж, конечно же, простили

Меня за бегство от него».

Народ, трусливых не прощавший,

Ему молчаньем отвечал.

Отлично нрав гринеев знавший

Король сейчас же угадал

Что их молчанье означает.

Уехать хочет он скорей

И прочь отсюда уезжает,

Однако всей душой своей

И даже телом ощущает

Презренье гневное людей.

Презрен народом, обесславлен,

Стыдом мучительным подавлен

С поникшей скачет головой

Домой развенчанный герой.

Вернувшись в замок, от позора

Нашел спасенье он в вине

И пил хмельное без разбора

С самим собой наедине.

Турниров грозный победитель,

Забав различных силовых,

Бесед с учеными любитель,

Он был сейчас вдали от них.

Теперь его лишь привлекали

Напитки крепкие одни,

И все на свете заменяли

Монарху падшему они.

Остались в полном небреженье

Дела правления страной

От этой одури хмельной.

Конечно, долго положенье

Такое длиться не могло.

Оно к восстанию вело.

Однажды замок королевский

Был войском сильным окружен,

И штурм начался мощный, дерзкий.

Отряды шли со всех сторон,

Всегда сражавшиеся славно.

Дружины рыцари вели,

Монарху верные недавно

И крепость скоро взять смогли.

Идут по замку, в залы входят

И вот в одной из этих зал

Монарха пьяного находят.

Он кружку пива допивал.

Маркизы, графы и бароны

Ему сказали, что носить

Не в праве больше он короны

И власть обязан уступить.

Король, мгновенно протрезвевши,     

На них испуганно глядит,

Затем собою овладевши,

Своим вассалам говорит:

«Противно мне, ужасно стыдно,

И я страдаю день от дня,

Но так наказывает, видно,

За гордый нрав Господь меня.

Противен стал себе я даже.

Поверьте, рыцари, не лгу.

Гадюки стал себе я гаже,

И даже видеть не могу

Теперь свое же отраженье:

Едва лишь в зеркало взгляну –

О страшном вспомню униженье

И сразу в сильном отвращенье

Лицо скорее отверну.

Каким  бы ни был я позором

Покрыт ужасным, все же суд

Не должен ваш таким быть скорым –

Вас просто люди не поймут.

А как же прежние заслуги,

Которых много у меня?

И их должны учесть вы, други,

Владыку яростно виня.

Давайте, ладно уж, судите,

Но только праведным судом,

И «за», и «против» все учтите,

Чтоб вам не каяться потом».

Его вассалы устыдились,

Порыв уняли злобный свой.

Слегка поспорив меж собой,

Они друг с другом согласились,

Что был король всегда герой,

Разумен был и благороден

И что к правленью, может быть,

Еще вполне пока пригоден.

Пусть только бросит столько пить.

Маркизы, графы и бароны

Решили все же не смещать

Пока еще монарха с трона

И дать возможность лучше стать.

Никак, однако, наказанье

Ему придумать не могли,

И, споря долго, совещанье

Об этом рыцари вели.

Весьма трудна была задача,

Поскольку можно наказать

Монарха только не иначе

Как трон иль жизнь его отнять.

Но вот один барон взял слово.

На всех лукаво он глядит,

Затем с усмешкой говорит:

«Да что тут трудного такого?

Проблемы нету никакой

Простой вопрос решить такой.

Ему придумать наказанье

Поможет нам его признанье,

Признанье в том, что он свое

Не может видеть отраженье,

И вот, пожалуйста, мое

Такое будет предложенье:

Должны владыке мы помочь

Свое не видеть отраженье,

Уж если так ему невмочь.

Давайте воинам прикажем

Убрать из замка зеркала,

Служанке утренней накажем,

Чтоб впредь за правило взяла

Всегда во время умыванья

С водою тазик так держать,

Чтоб он в воде при всем желанье

Не мог свой облик увидать.

Совет восставших предложенье

Охотно это поддержал,

И сделать принял он решенье

Как тот барон и предлагал.

И быстро вывезены были

Затем из замка зеркала,

Которым не было числа.

Причем конечно, не забыли

О блюдах, кубках дорогих,

А также о вещах других,

Зеркальным свойством обладавших.

Они со златом, серебром

И прочим замковым добром

Добычей сделались восставших.

И вот прошел почти что год.

Душой измученной смиряясь,

Король в унынии живет,

Своим вассалам покоряясь,

Такую точно жизнь ведет,

Какую те вести велели:

В стране порядок он блюдет

И зелья хмельного не пьет.

При всем при этом в самом деле

За это время своего

Еще не видел отраженья.

И уж, конечно, униженье

Такое мучило его.

Причем особые страданья

Король испытывал тогда,

Когда во время умыванья

Ложился навзничь, чтоб вода

В тазу была за головою

Под краем ложа на полу,

Когда привычною рукою

Ему водила по челу

Его служанка, умывая,

В глаза при этом избегая

Всегда глядеть, а потому,

Что очень хоть она старалась,

Ей редко все же удавалось

Свое презренье скрыть к нему.

Презренье Эрик видел каждый

Почти что раз, когда глядел

В ее глаза. Король терпел,

Себя смиряя, но однажды

Сдержать обиды не сумел

И в диком бешенстве с лежанки

В одно мгновение вскочил

И дал пощечину служанке.

Ее бы сразу же убил,

Но та проворно увернулась,

Назад отпрянувши слегка,

И только чуть ее коснулась

Его могучая рука.

Была неробкая девица

Служанка эта, и едва

Она успела уклониться,

Оставшись чудом лишь жива,

Как тут же в сильном возмущенье

Ему сказала: «Стало быть

Теперь одно вам утешенье –

Невинных женщин слабых бить.

Оно понятно – их же внешность

Не столь ужасна, как того,

Вы дали тягу от кого,

Явив постыдную поспешность,

В штаны, должно быть, наложив,

И даже в бой с ним не вступив».

Ее слова больней кинжала

Удар внезапный нанесли,

И в сердце самое вошли

Они монарху, словно жало.

Вначале он остолбенел,

Не в силах был сказать и слова

И как безумный лишь глядел, -

Никак король не ждал такого –

Еще ни кем ни разу он

Так не был сильно оскорблен, -

Затем взревел свирепым рыком,

Рванул из ножен острый меч

И вдруг в порыве страшном, диком,

Желая голову отсечь

Своей служанке слишком дерзкой,

Удар обрушил в тот же миг.

Но хоть удар был сильный, резкий,

Он цели все же не достиг.

Опять служанка увернулась,

И, начав в ужасе визжать,

Она мгновенно повернулась

И сразу бросилась бежать.

Король догнать ее пытался –

По залам, лестницам, ходам

Мечом размахивая, мчался

За ней буквально по пятам.

Однако девушка сумела

Его удачно обмануть, -

Вбежавши в темный ход, успела

В проем какой-то прошмыгнуть

И в угол сразу же забилась,

И там, в полнейшей темноте,

Дрожа от страха, притаилась.

Король поблизости везде

Искал обидчицу, метался

С мечом неистово, кидался

В любой проход, любую дверь,

Ревя от ярости как зверь.

Но вот гигант остановился

И дух устало перевел.

Уже на девушку не злился

И прочь отсюда он пошел.

Когда король из мрака вышел,

То стал совсем уже другим,

Как будто ростом даже выше

И снова гордым, удалым,

Каким он был, пока позором

Подавлен не был, и таким

Глядел при этом смелым взором,

Что сразу видно было – страх

Его оставил, и монарх

Во власти страстного стремленья

Скорее в бой с врагом вступить

И в схватке этой победить

Иль жизнь отдать без сожаленья,

Но свой позор ужасный смыть.

Он так спешит, что не желает

Доспехи даже надевать

И в этой спешке забывает

К тому же щит с собою взять.

Во двор из башни выбегает

Король с одним своим мечом

И сразу первого хватает

Коня, который под седлом,

И замок тут же покидает,

Скача стремительно на нем.

Дорогой горною петляя,

Коня нещадно погоняя,

Несется Эрик между скал

И скоро к морю прискакал.

Оно спокойно и сияет

Бескрайней ясной синевой

И берег мирно омывает

Лениво плещущей волной.

Король с коня проворно спрыгнул

И грудь могуче, гордо выгнул,

И воздух яростно рассек,

Привычно пробуя клинок.

Готовясь к схватке под водою,

В ушные полости вложил

Волшебной травки, что с собою

Всегда повсюду он носил.

Могучий Эрик входит в море,

Затем нырнул и, как дельфин,

В подводном сказочном просторе

Несется мощный исполин.

Ему поистине прекрасный

Открылся дивный под водой

Другой стихии мир подвластный,

Стихии водной, не земной.

Он видит скалы и каньоны,

Леса растений неземных

И рыб, и гадов миллионы,

Кишащих роем среди них.

Но вот в зловещее ущелье

Король вплывает. Меж камней

Он видит множество костей.

Пловец ко дну спустился с целью

Увидеть ближе их скорей,

И видит кости здесь людей.

Понятно рыцарю, что это

Дракона логово и где-то

В ущелье этом сам дракон.

Плывет король и видит – он

Ему навстречу выплывает

И чтоб сожрать его уже

Огромный рот свой открывает.

Хотя король опять в душе

И ужас дикий ощущает,

Но чувство это побеждает,

Плывет решительно вперед

И в бой с чудовищем вступает.

И здесь такой водоворот,

Поднятый яростным движеньем

Бойцов могучих начался,

Что море вздыбилось с бурленьем,

И шторм сильнейший поднялся.

Гринеям  всем давно известно,

Что если шторм такой идет,

Что волнам будто в море тесно,

И крутит их водоворот,

То, значит, топит целый флот

Дракон, хвостом своим вращая

И вихрь подводный поднимая.

Но знают все, что уж давно

Не шло в бой судно ни одно.

Узнать желая в чем же дело,

Народ на берег повалил

И к морю бурному несмело

В большой тревоге подходил.

А море пенилось, бурлило

И в берег страшною волной,

Людей обрызгивая, било

С огромной мощью штормовой.

Но вот поменьше волны стали

И скоро берег перестали

С большою силой обдавать,

И буря начала стихать.

Тогда увидели гринеи

На море темное пятно.

Все шире делалось, чернее

И к людям двигалось оно.

А люди пятились в испуге,

Не зная, что таится в нем,

В большом зловещем этом круге,

Черневшем в море голубом.

И вот уже ударил в берег

Волною черною прибой,

И вышел вдруг из моря Эрик

В руках с ужасной головой.

На землю кровь ее стекает

Холодной черною струей.

Король трофеем потрясает,

Его к ногам толпы людской

С победным возгласом кидает

В крови испачканной рукой.

Гринеи в страхе отшатнулись,

Оскал свирепый увидав,

Но, прочь немного отбежав,

Обратно сразу же вернулись,

Поняв, что эта голова

Им не опасна и мертва.

Народ монарха окружает,

На руки радостно берет

И вверх героя поднимает,

И в город так его несет.

Народ шумит, народ ликует

И ноги рыцарю целует,

Ступить на землю не дает

И гимны доблести поет.

В восторге люди восхваляют

Его как в лучшие года

И род его благословляют

Над ними царствовать всегда.

Король опять триумф справляет,

Но сам при этом ощущает,

Что не был так еще он рад:

Тому, кто знал позора муки,

Триумфа сладостные звуки

Приятней, радостней в сто крат.

Опять открылся мир гринеям,

А миру снова - Экерлей,

Который стал еще славнее,

Чем был до тяжких прошлых дней.

Плывут с товаром мореходы

Отсюда снова и сюда.

Гринеев множатся доходы

И сила их как никогда.

И снова шумно, многолюдно

На рынках в здешних городах,

И снова мастеру нетрудно

Продать товар свой на торгах.

Ремесла снова процветают,

Изделья здешних мастеров

Опять охотно покупают

Приезжих тысячи купцов.

Забыв уже про монстра злого

Спокойно в море рыболовы

Богатый промысел ведут:

Обратно их суда идут                                    

Всегда с уловом. Им навстречу

Встает скалистый Экерлей,

Красив особенно под вечер

В сиянье розовых лучей.

Темнеют горы, замки, ели,

Багровый отсвет обретя,

Иные видны еле-еле,

В туман далекий уходя.

В теснины луч не проникает.

Таится там лиловый мрак.

И это все красиво так,

Что сердце даже замирает

При виде дивной красоты.

Природы северной черты

Душа с восторгом принимает.

Суровый край, твоя краса

И ратной силы чудеса

Твоих героев беспримерных,

В любых невзгодах тебе верных,

Веками будут вдохновлять

Поэтов песни создавать,

Как ныне мне они внушили,

Мой ум и сердце вдохновили

Поэму эту написать.