ФОТОКОММЕНТАРИЙ № 055 (РУКОПИСИ 2)

Книга «Рукописи Волкодлака 2»

В ДРУЖБЕ НЕ МОЖЕТ ЗАВИСТЬ «ЧЁРНАЯ» БЫТЬ С «БЕЛОЙ»

(к неопубликованным фотографиям Анны)

Фотокомментарий №055

К узору кованному рамки из металла,

с бликами, отражающими солнца свет

от золотой поверхности, смягчив тем цвет

винтажной вязи, что сияет в полнакала,

чтоб не обжечь нежность доверия бутона,

чья форма с пальчиками женскими так схожа;

цветочную стыдливость взглядом не тревожа,

шёпот из Зверя слов прильнул, с всплесками стона...

А розы алые средь белых орхидей

букета россыпью уютно разлеглись

по грани обрамленья — так уж заждались

(чем походить сумели даже на людей...)

беседы предстоящей Волкодлака с Анной,

что пальцами-бутонами слегка коснувшись

багета из металла, словно улыбнувшись

тактично-вежливо узору той же странной

манерой поведения интеллигентных

людей, к прослушиванью сцены пригласили —

о тишине в театре будто попросили,

скрыв агрессивность ярости в свойствах латентных:

...«Когда же Анна перестанет Зверю сниться?

Ведь завершилось всё так быстро, не начавшись...

Когда же Волкодлак, с мечтою распрощавшись,

о камни безответности закончит биться?

Простая баба, а — Колдуньей! — в мозг вошла,

Анны замужеством пути к себе закрыв;

будто осиновый кол в Оборотня вбив,

всю Волкодлака душу снами извела...

Как все, жил раньше ведь — с женой, с детьми, с роднёй, —

судьбой обычной: от рожденья до погоста...

Кто мой рассудок затопил любви фигнёй,

разжижив мозг до состояния компоста?

И ведь не деться никуда — во снах — от Анны,

гостьей незваной, в память двери распахнувшей:

теснятся образы радостно, как бараны,

отарой счастья мимо разума скользнувшей...

Пустить бы блеянье мыслей-овец под нож

логики, лезвием вспоров хрипы и стоны —

ведь в силе жертвоприношения законы:

пусть правдой окропит рассудок Зверя ложь!

Психоанализом, увы, не вскрыть проблему

раны гноящейся, с сукровицей Тантризма;

заполучил же Волкодлак темы дилемму:

от Бога — поцелуй, пинок — от дебилизма!

Анна всё так же с мужем спит, живёт, рожает,

семейным счастьем-бытом жизнь украшая;

общенью с Волкодлаком — дочь предпочитая...

Неужто ревность Зверя завистью съедает?

То хорошо ещё, что Анна в снов причуды

редко является... Занятно, что нежданно!

Логики споры и извилин пересуды,

жаль, вновь проснутся от вторжения... Так странно...

Зачем же в разум логика мысли вбивает,

извилины прессуя, мол, я — твоя Анна?

Может быть, сумасшествие и есть нирвана?

Тогда в «Бедламе» жизнь очень впечатляет...

— Бог, запрети Анне являться в мои сны;

рассудок Волкодлака от Тантры избавь;

целенаправленность судьбы моей исправь —

неужто Зверь не заплатил цену вины,

реальной Анне семьи счастье испоганив

своими «Комментами» и Писем словами;

«соприкоснувшись с ней когда-то рукавами»;

душу её навек стихами прикарманив?

А впрочем... все Хищника мысли — полный бред

умалишённой «твари дохлой и ублюдка»,

лишившегося в здравомыслии рассудка!

Кому не жаль, что Волкодлака Анны нет?»

Плакали розы… лепестки росой залив,

капель прозрачностью бутоны обжигая;

хрупкая нежность орхидей, словно живая,

в восторга аромат всю белоснежность влив,

истаивала цветом... будто покидая

театра сцену, на которой Волкодлак

ещё держал на Козерога рогах знак

Ракини — Ангела «ромашкового рая»!