11.

               ххх

Все дни - небесный произвол:
Затянут в тучи небосвод.
Непроницаемое что-то!
Закрылись Царские ворота.
И свет потух. И ты на дне
С грехом своим наедине.
И грех глядит в тебя свинцово,
Покинутого Отцом.
Стоишь с поникшей головой -
Одно: что мёртвый, что живой.
И ждать не ждёшь, как среди туч
Вдруг продерётся тонкий луч,
Былинкою шурша.
И станет лёгкою душа.
И понимаешь вдруг: "Не мог
Тебя вот так оставить Бог!
Он рвался, шёл сквозь вражий тыл! 
Рвал в клочья серые пласты!
Не мог помыслить и на миг
Своё дитя в плену вериг...

И вот - сама к Нему навстречу
Душа в веселии летит!
И птицей радостно свистит
И мошку ловит налету -
                     святую вечность.

12.

             ххх

Смотри, как тяжко проживает
Свой век любая Божья тварь.
И в нашу сторону кивает:
«Познай всю скорбь земную, царь!

И не гляди на эту землю,
И не прельщайся красотой,
И помолись ещё везенью,
Что путь не долог будет твой.

Но перед царственным успеньем,
Не сомневаясь, не спеша,
Да примет пусть ничтожных мненье
Твоя высокая душа». 

13.

ДУША

Когда под тяжестью души,
Всё отравляемой страстями,
Я сваливаюсь с вершин
Сознанья, кровью и костями

О скалы сна цепляясь вдрызг…
Не жаль мне их! Как облегчённо
Вдруг воспарит, идя на риск
Уж не вернуться к наречённой.

Словно орлица на поток
Воздушный грудью всей ложится,
И он, всё более высок,
На самый пик несёт орлицу.

И вижу я сквозь пелену,
Сквозь толщи грозных расстояний
Вершины снежной белизну
И гор высоких изваянья.

И вдруг пугаюсь… Но легко
Мне вниз спускаться на потоках,
Что подо мной, как молоко,
Кипят ступенчатым истоком.

Так что есть тело? Что есть дух?
И что действительней, не знаю.
Но осязаньем и на слух
Полёту явственно внимаю.

Знакомо телом повелеть,
Чтоб вниз влекло, и снова наверх…
А кто же тот, кому истлеть
Судьба в простуженной канаве?

Кто тот, кому опять на грудь –
Душа, усталой и голодной?
А он всё зрит потоков муть,
И мышцы помнят зуд полётный.

14.

Окончание молитвы

 …Дай плод хранить, как мать хранит дитя
Под сердцем в неге и здоровье.
Дай, в сердце разумом войдя,
Его рождать с потоком крови

И взращивать в безмолвье и слезах…
О. Знаю, Боже, просьбы сей значенье!
Но вот стою пред образа
И поступь слышу вдохновенья.

И потому: я, червь земной, прошу,
Дай плод хранить в словах неизречённых,
Что б в тех, что вслух произношу,
Сверкал неузнано Твой Образ золоченый.


Плод - умной молитвы, молитвы, которая неприрывно произносится в уме.

15.

             ххх

Дышал блаженным песнопеньем,
Как херувим, церковный хор.
Обряд свершался Причащенья,
И плыл священный коридор

Смиренно приуготовлённых.
А прочим – ждать по берегам.
И, опершися на колонну,
Ждала ль я милости грехам…

Пустынножительством согласным
Высокий звук ея спадал.
А за колонной низким гласом
Не Ты ли, Отче, подпевал?

16.

        ххх

Душа, теряющая свет.
Так левый помысел в работе.
Ты слушаешь его совет
(А он актёр и ас пародий),
Не замечая, что сквозь дверь,
Куда он постучался кротко,
Вошёл носителем потерь
По безошибочной наводке.

Прогнать и не мечтай уже,
Он так силён, что только б выжить
В впотьмах ограбленной душе,
И ждать помилованья свыше.

17.

    ххх

Отойди, тело,
Дай говорить душе.
Ты отлетело -
 она остаётся. Клише
Старое о том,
что наоборот.
Ты – лишь дом,
А она – живёт.

Отойди, хватит
Тебе за неё
Дверями квакать.
Пусть она запоёт.
И будут её слушать
 Так! Не то, что тебя!
Отпусти душу
Не скорбя.

Отойди  …хотя
Шанс немалый есть
И у тебя
Век за веком здесь:

Истончиться, излить
Слёз излишнюю кладь -
И две сущности слить,
Привыкшие воевать.

18.

              ххх

Не лезь в мою жизнь в сапожищах,
Бездарная серая мгла.
Для света, для неба пожить бы,
О, если  б я только могла.

Срываюсь несчастным порывом,
Как в бездну, в житейскую муть, -
И снова – и всё ещё живо -
Стремление повернуть

Для света, для неба… Земное –
Отталкивайся и вставай.
Прощеньем, обидой, виною, –
Мне шепчет оно, - выживай!

Вставай, невозможная немощь!
Вставай, обретай свою мощь!
Тоскою по свету, по небу
Дневному, -  промозглая нощь!

И наглая мышь копошится
(То робость, иль рабство)  в углу.
И роет ходы. И ложится
Огромная тень на полу.

Не лезь в мою жизнь в сапожищах,
Бездарная серая мгла.
Для света, для неба пожить бы,
О, если  б я только могла.

19.

Всем убиенным в утробе младенцам
                                                  посвящается.

            ххх

Боже, Ангелы с небес летят на землю!
У земли их пики острые встречают.
Перья белые – могильной им постелью.
Раны чёрные – земною им печатью

Но летят они, как радостная песня!
И легко им, и свободно, и не страшно…
И рассказывал Отец им, что чудесней
Нет предела во Вселенной, нету краше.

20.

                ххх

 Умилостивиться, умиротвориться,
Сжигая плотское в духовной нищете, -

И умереть и, как бы раствориться
Для мира, гибнущего в жалкой правоте.

Бессовестно…  беспечно…  бессознательно…
И бесы, бесы вьются всё тесней!

Без-сонно, без-покойно, воздаятельно
Сомкнуть уста в молитвенной стезе.

…И вопли  душ, грехом порабощённых…
Злоба кострищем адовым чадит…

То будет храм, в тиши небес взращённый,
Не уязвимо вставший посреди.

21.

Святой Серафим

Что за странный огонёк –  
Уголёк горящий -
Ты рукой своей повлёк,
В воздухе Парящий?
Вдруг  во тьме ночной возник 
Трепетным виденьем                                                                       
Из угла, где светлый Лик -
Матерь Умиленья.
Замаячил огонёк
На стекле иконном -
Как, неведомо, извлёк,
Словно жар исконный,
И видением стремглав,
Нарушая вето,
Ты его на край стола  
Положил зачем-то.
И – исчез…  быстрей, чем мысль
Пташечки досужей,
Повергая в тайный смысл
И священный ужас.

22.

Серафиму Саровскому

Стой на том камушке, батюшка, стой!
Сосен склонив стволы,
Плачи молитв твоих, старче святой,
Каплю точат смолы.

Нерукотворной иконы просвет!
Царства четвёртый предел! -
Не подступиться и сонмищу бед,
Атом и тот не смел.

Стой на том камушке, батюшка, строй!..
Ох, и чудно врагам!
Всё обрушаются силой дурной,
Жгут наш летучий храм.

23.

           ххх

Как больно мне, отцы святые.
Как тяжко ваше мне – терпи.
И оправдания витые 
Теснят и вещий мрак слепит.

И ущемлённая гордыня,
Которой враз не обуять,
Всю погубляет благодать
Дыханьем выжженной пустыни.

А вы – меж истиной и тьмой –
Стоите кротко у границы
И простираете десницы,
И зрим мне ваш порыв прямой

Вдохнуть надежды негасимой
И дух борьбы возжечь во мне…
И возгораются оне:
И страх, и стыд, и стон бессилья.

И поле битвы вековечной –
Душа – напрасно ищет тыл,
И -  летописец безупречный –
С лихвой кровавых ей чернил.

24.

Крещенский день

Благословение Господне
Воды Крещенской низойдёт.
И обоженьем ежегодным,
Глядишь, с годами и проймёт,
Как глиняный сосуд готовый,
Скупую ноющую плоть...
Ах, как же сросся с ней - оковы! 
Греха её не попбороть! 
  
И только в этот день особый -
Пластичный воск! - тонка, легка.
И, соревнуясь с невесомым,
Глядит - поверх - через века!
Видна  и древность на мгновенье,
И будущность: чуть оголив
Свои прозрачные колени,
Сгибает веточки олив.

25.

Иисусова молитва

Душа оскверняется злобой.
И всё же, как эти ветра,
Без удержу, всей утробой -
В подушку и - до утра.

Поднимет всю муть на поверхность,
Всю глупость, как пыльный прах.
И веру забудет , и верность,
И  дом на семи ветрах.

Но в миг, когда разум и воля,
Пульсируя о ладонь
Зайдутся...  из Отчей юдоли,
Гляди, так и пыхнет Огонь.

И  - слёзы... 
             поток... 
                      словно таять
Начнёт это сало льда,
Горячею влагой  питая
Дни-месяцы, дни-года.

А зло отступив святотатством,
Сползает, вживляя следы -
И всё-то ручьи серебрятся,
По ним;  и глаза - как сады.

26.

       КЛЮЧИК

Природа. И места - благословенные...
Прошла, как странник, по земле своей.
Но видела повсюду - неизменные –
Глаза пустые, словно мёртвые, людей.

По пальцам перечесть те вспышки золотые,
Когда их свет, природе в унисон,
Сиял… сиял – и промыслы святые
Легко внушал,… но исчезал, как сон.

Или виденье… Будто в дрожь от горя,
Срывалась в путь, вдогонку, в никуда.
И шли вагоны в тихом разговоре,
И всё по кругу - вторя, вторя, вторя:
Так было, есть и будет навсегда.

Вселенский Человек (о, если подытожить), -
Дробя на судьбы, вехи-времена, 
Зачем таинственно и всё одно и то же 
Ему Господь протягивает: « На,
Возьми! И понимай!» - Лишь краешком коснётся,
Забьётся кровь в нём… жаждою потерь…

Вот и Земля, как ключик, повернётся, -
Но провернётся, не откроет эту дверь.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

----------------------------------------------------------------------------------------------------